Отправлено: 11.11.21 14:40. Заголовок: Из страны Оз

После прочтения книги Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз осталось много вопросов. Я написал несколько фанфиков взяв некоторые факты из этой книги но вопросы остались. Почему после бегства Гудвина избрали императором Шелла Троппа? Он из мятежной Манчкинии и мятежной семьи.
По сюжету Гудвин вроде бы отец Бастинды но это не было решающим фактором в избрании Шела Тропа императором. Кстати, почему Гудвин не основал свою династию? Это было бы логично связать себя с влиятельными семьями и укрепить свое положение?
Есть еще несколько книг Лев среди людей и Сын ведьмы. Всех этих книг нет на русском языке. Я попытаюсь перевести книгу Из страны Оз адаптируя ее под Волковскую ВС.

Оригинал можно скачать здесь

 Отправлено: 06.01.22 10:19. Заголовок: - Ты видела? - спрос..

- Ты видела? - спросил крокодилос, превращая свои глаза в пару шестерок.
- О, я видела
- Что ты видела? - спросили призраки пчел, выползая из улья и становясь в церемониальную очередь, как будто она была новым лордом-мэром Киамо Ко.
- Я видел холмы и воды страны Оз, ее рост, влажность и сухость
- Что еще ты видела? - спросила улыбка волчьих зубов.
- Я не видел никаких признаков того, что какого-либо плачущего ребенка слишком часто шлепала уставшая мать, или какой-либо старой дамы, желающей избавиться от своей невестки. Я не видела ни похищенного отца, ни матери, ушедшей в самоволку
- То, что ты их не видела, не значит, что их там нет, - сказал призрак собаки по кличке Килиджой, которая обнюхивала что-то грязное и интересное в нижнем ящике, который он не мог открыть.
- Что еще ты не видела? - спросили пауки хором дрожащих, сдавленных голосов.
- Я не видела края за пределами страны Оз.
- Просто потому, что ты этого не видела, это не значит, что его там нет, - сказал Килиджой.
- Я знаю, - сказала Рейна, - Это единственное, что я знаю
- Чего еще ты не видела? - спросил ящик со скелетами летучих мышей в несогласованной декламации, на расшифровку которой Рейне потребовалось некоторое время.
- Я не видел женщину, которая привела тебя сюда, - сказала Рейна.
- Просто потому, что вы ее не видите, это не значит, что ее там нет - сказал Килиджой, виляя своим призрачным хвостом и тяжело дыша над своим вытянутым призрачным языком.
- Что еще ты не видела? — спросило множество ворон — она не могла сказать, были ли они призраками или, может быть, живыми воронами, не при таком освещении, - которые, казалось, сидели на верхней части шкафа и толпились друг над другом, так что время от времени один падал с ближнего края, а затем откидывался назад и толкался, пока кто-то другой не упал с дальнего края.
- Я не видел вас, когда был здесь раньше, - сказала Рейна, - Я думаю, вы бы меня отпугнули.
- О, мы достаточно милы, - сказали вороны, но потом все улетели.
- Есть ли что-нибудь еще, что вы видели или не видели - спросил Тай, который теперь казался церемониймейстером этого сна.
- Нет, - сказала Рейна, - Не то, что я могу назвать сегодняшним вечером.
- Ну, тогда, я думаю, мы закончили.
- О, есть одна вещь, - сказала она Таю, когда комната успокоилась, волчьи зубы перестали стучать, крокодил перестал раскачиваться, призрачная собака и пчелы растворились, а пауки свернулись в маленькие круги, как сумочки для леди-мышей, посещающих мышиную оперу.
- Я не поняла, мужчина ты или женщина. Я никогда не знала
- Разве это имеет значение? - спросил Тай.
Она не ответила. Они вышли из комнаты и спустились вниз. Это все еще был сон. Гном спал за кухонным столом, погрузив кончик бороды в круг мягкого сыра, который Уорра приберег на завтрак, а Лев, казалось, вязал во сне, двигая лапами взад и вперед. Маленькой Даффи нигде не было видно, хотя в воздухе пахло выпечкой. Тип тоже был невидим, но она подошла туда, где, как она знала, он будет утром, когда она проснется, и устроилась спиной к нему, глядя на шелл. Тай мгновенно заснул.
Она думала, что сон закончился, и, возможно, так оно и было. Может быть, она уже проснулась. Она взяла в руки шелл и вспомнила, что ей кто-то сказал. Она не могла вспомнить, кто это был. Та безумная женщина-птица на дереве, вот кто это был. Нет? Не имеет значения.
Послушайте, что он вам говорит.
Она в тысячный раз приложила его к уху и попыталась разобрать хоть какой-нибудь звук за этой тишиной. Это было безрезультатно, как обычно, после такой шумной ночи загадочных сообщений во сне. Так она и заснула, а когда час спустя шель упал с ее щеки и от него откололся еще один кусочек кончика, она даже не услышала этого.

Утром на столе лежала записка от Типа, приколотая на месте под шелом.
Ла Момби, возможно, не та, кто захватил Гриммуатику, и твоего отца. С другой стороны, она может быть таковой. Я это выясню. Я знаю, что мы не можем вернуть Элли в Страну Манчкинов. Я единственный, кто может безопасно войти внутрь. Момби накажет меня, но не будет мучить — хотя я и не ее сын, я ее единственная семья. Она простит меня, и я научусь тому, чему нужно научиться.
Не беспокойся о том, что я уйду ночью. Луна-шакал осветила путь, как факелы. Я буду в безопасности.
И я вернусь к тебе.
С любовью, Тип

 Отправлено: 06.01.22 12:31. Заголовок: 6

6

Сначала они избили его, заковали в цепи голого и выпороли под жарким солнечным светом, пробивающимся сквозь кроны сосны дандерхед. Реки крови стекали по его икрам и образовывали карминовые носки на пятках и дугах. Капающая смола из сока жалила его раны. Они не были так безжалостны, как могли бы быть. Очевидно, они не хотели, чтобы он умер в пути.
Они тщательно скрывали свое предназначение.
Их было пятеро. Мужчины немногословны, быстры в движениях, каждый из них атлетически подтянут — холеный и тренированный. Профессиональные похитители. Как только они достигли подножия Келса, они убили скарка, чтобы попрактиковаться в стрельбе по мишеням, насколько мог судить Лир, или чтобы встревожить его. Они продолжили путь верхом. Лир никогда не был хорошим наездником; со связанными за спиной руками он постоянно подвергался опасности упасть и быть разбиться до смерти. Умный, один из них придумал способ свободно привязать плечи Лира к уздечке лошади, так что ему пришлось бы падать вперед, если бы он потерял сознание от потери крови.
- Только и ждал, чтобы истечь кровью, не так ли, - была единственная фраза, которую он услышал сначала, - Просто копил кровь, чтобы мы из тебя ее выжали. Попадались мне такие.
Но говоривший замолчал, возможно, чтобы не выдать акцент своего происхождения.
Они избегали фермерских хозяйств. Если им приходилось заходить в деревни, они ждали до сумерек, когда набивали рот Лиру тряпками и закрывали ему голову капюшоном, чтобы он не мог видеть, куда они идут. Но на открытой местности, ночью или днем, они оставляли его голову непокрытой, и он мог сказать, что они продолжали путь на запад, направляясь в Гиликин. Но как далеко? Если в Изумрудный город, то им достаточно скоро придется повернуть на юг. Если бы они были на пути в Страну Манчкинов, рано или поздно они встретились бы с боевыми порядками солдат Оза. Им придется как-то найти способ прорваться. Любой шанс спастись появился бы в момент паники и замешательства.
Но его похитители были опытными солдатами.
Не старше, чем был Лир, но закаленные по-другому. Как я могу чувствовать, что принадлежу к другому виду, задавался он вопросом не в первый раз в своей жизни.
Он не мог предугадать ни малейшего намека на дружбу, не мог представить себе никакой возможности сблизиться со своими похитителями. Они приготовились к этому. Они не пили. Они даже не шутили друг с другом. Большую часть своих дней они проводили в молчании.
Хотя он никогда не считал слезы слабостью, Лир не плакал. Ушиб на лбу от того, что он поскользнулся и упал на валун, не сумев остановиться из-за сцепленных рук - это был почетный знак. Боль в бедрах от верховой езды, разбитая губа от руки в кольчуге на лице — он чувствовал вкус крови два или три раза в день, так как рана продолжала открываться из—за тряски в седле - он в некотором смысле дорожил этим. Жетоны, медальоны его любви к дочери. Если бы он был у солдат, они могли бы смягчить свою охоту за ней. Его работа со дня рождения Рейны заключалась в том, чтобы оберегать ее настолько, насколько он мог.
В некотором смысле, однако, он плохо функционировал. Он не мог много есть из-за своей губы, не говоря уже о потерянных зубах сзади.
Его хватка то и дело начинала ослабевать. Жара привела к легким потерям зрения. Временами ему казалось, что его схватили люди Вешникоста, после того как он был расквартирован в Стране Квадлингов, в Куойре. После того, как он помог поджечь мост в Бенгде вместе с Энсонби, Берни и другими уголовниками. После того, как он увидел, как родители квадлингов, на спинах которых были огненные крылья, бросали свою дочь в воду, надеясь, что она сможет очистить реку от горящего масла, надеясь, что она сможет как-то выжить. Сейчас он оплакивал эту девочку. Он никогда не узнает, выжила ли она, или ему удалось выполнить свою военную миссию и убить ее и ее родителей. Он заслужил, чтобы его наконец поймали, хотя Вешникост похлопал бы его по спине, парень, за успешно проведенную кампанию. Лир мог бы стать правой рукой командира Менасье, если бы ему простили промедление.
Дочери. Девушка должна была уметь летать над пылающими водами. Но кто мог научить дочерей летать? Родители по определению были прикованы к земле, питались жратвой, стояли ногами в собственных гробах, потому что были родителями.
Однажды ему показалось, что он пересекает Разочарования верхом, а Трисм на лошади прямо за ним. Был рассвет, на земле лежал иней, но как бы Лир ни крутился, он не мог разглядеть своего друга.
В другие разы Лир думал, что добрался до святилища Незер Хау. Люди на лошадях вокруг него, казалось, замерцали и исчезли, и лошади тоже, и Лир, бич страны Оз, продолжал путь один, пешком. Он хотел спать, прислонившись к холму, он хотел упасть в опадающие листья. Чтобы растопить почву, как он мог бы растопить сугроб. Погрузиться в могилу, которую он сам для себя сжег. Но когда он лежал там в пятнистой траве среди овечьего помета, он начал подниматься из своего тела — возможно, он умирал — и увидел, как старый чудак материализовался среди деревьев и огляделся с любопытством или, возможно, виноватым выражением лица. Он нес Гриммуатику с собой. Он на мгновение заглянул в книгу, решительно закрыл ее и направился на север.
На этот раз Лир крикнул:
- Вы не имеете права сеять здесь эту опасность! Возьми свои слова обратно! Мы этого не хотим!
Но всадники снова появились и заставили его замолчать. Он был на лошади, и его куда-то везли люди, которым он так и не был должным образом представлен.
Рано или поздно он заметил луну шакала и вспомнил, когда видел ее в последний раз. Это было как раз перед тем, как он встретил Кэндл и влюбился в нее, до того, как он встретил Трисма. Луна-шакал не была другом, которого можно было бы любить. Упади под его заклинание и посмотри, что произойдет. Ваша жена никогда не простит вас за то, что вы подарили ей ребенка, которого нужно спрятать, чтобы выжить. Твой парень никогда не вернется. У тебя есть своя жизнь, эта жалкая штука, которую ты тащишь за собой так долго, как только можешь. Менее заметная, чем невесомая тень, которую вы тоже тащите, но, о, намного тяжелее. У вас есть свои надежды на вашу дочь. У тебя больше ничего нет.
Кроме этой чертовой книги.
Он отвернул голову от шакальей луны, не желая встречаться с ней взглядом. Опять убивать при свете луны. Это уже было. Я не собираюсь рыться в сугробах ради тебя, как пудель. Ищи в другом месте, шакал. Поищи какого-нибудь другого придурка. Я не хочу больше любви и не хочу сожалеть о тех жертвах, которые я уже сделал.
Это был лучший день. Может быть, в рационе было больше белка, или его кровь медленно пополнялась. Он был более бдителен. Он понял, что к этому времени они, должно быть, уже миновали любой поворот к Изумрудному городу. Они были в пути уже несколько недель, не так ли? Они приближались к гряде низких холмов, усеянных опаленными стволами низкорослой сосны. Может быть, подожжен, чтобы уменьшить охват снайперов. Мадлен, наверное. Так что он все уладил. Они приближались к границе между Гиликином и Манчкинией, где, как говорили, вторая армия Изумрудного города вела ожесточенные боевые действия с контингентом Животных, окруженным манчкинцами. Хотя в данный момент он не видел никаких признаков активности. Собирались ли они попытаться сбежать, пересечь брешь в пустоши?
Или, может быть, военные действия были чудесным образом прекращены. Это может случиться. Войны рано или поздно прекращаются, не так ли? Если не в нашей собственной жизни, то, несомненно, мир уже близок для наших детей?
Около полудня, в день сухого, торопливого ветра, который хлестал первые осенние листья вокруг копыт лошадей, похитители остановились. Обнажение фермы из полевого шпата, сверкающее слюдой, достаточно большое, чтобы быть ориентиром.
- Тележка должна быть здесь, - сказал капитан.
- Ее здесь нет.
- Тебе придется пойти и найти его.
Его коллега выругался, но двое из них ушли и вернулись на следующее утро с повозкой и несколькими ослами, выглядевшими сомнительно.
- Они не говорящие животные, не так ли? - спросил главный похититель, - Сбежали через границу, спасаясь от войны, и прослыли глупыми животными?
- Они говорят мне, что это не так, - ответил его коллега. За это ослов хлестали хлыстом для верховой езды, чтобы посмотреть, будут ли они кричать по-озишски, но они только хохотали, взбрыкивая.
- Все в порядке, - сказал капитан Лиру, - Теперь у тебя есть выбор
- Я предпочитаю два варианта, если ты предлагаешь, - сказал Лир.
- Ты можешь открыть эту книгу заклинаний и найти способ сделать нас всех невидимыми, пока мы не пересечем границу.
- Ты бы не доверил мне эту книгу, - сказал Лир, - Если бы я мог прочитать это вообще, я бы превратил тебя в обувь, или корабль, или сургуч.
- Если мы не прибудем в течение следующих нескольких дней, будет распространено сообщение о том, чтобы забрать вашу жену, - сказал капитан, - Мы оставили ее там, чтобы поощрить вас к сотрудничеству, но если вы попытаетесь сбежать, месть будет быстрой.
- Итак. Это один из вариантов, - сказал Лир.
- Другой способ состоит в том, чтобы проглотить немного зелья, которым нас снабдили. Это наденет на вас маскировку, которая поможет нам переправить вас контрабандой через границу.
- Маскировка, - сказал Лир.
- Беда в том, что никто не знает, как долго это продлится, - сказал капитан, - Это, вероятно, сработает само собой через несколько дней.
- Могу ли я узнать, что это такое?

- Ты будешь Животным. Ты будешь казаться мертвым. Мы будем искать переправу милосердия, чтобы похоронить вас на земле, за которую вы сражались. Начальство ИГ жестоко, но не бесчеловечно; армии обмениваются своими мертвецами каждые несколько дней
- Я не уверен, что смогу достойно сыграть мертвое Животное. Я не проходил подготовку в академии.
- Ты научишься на работе. Что это будет?
- Я не верю, что смог бы принести много пользы Ла Момби, если бы очень долго оставался мертвым Животным. Так что я рискну замаскироваться и поеду этим путем через границу. Если часовые тебе не поверят и убьют меня, хорошо, я уже буду мертв, не так ли? Так что, по-видимому, это не будет намного больнее.
- На вашем месте я бы попробовал книгу, - сказал капитан.
- Вы были так добры с советами по пути, - сказал Лир, - Но я не могу читать эту книгу. Боюсь, все ваши труды в конце концов окажутся напрасными.
- Мы выполнили свою работу, и она почти выполнена. Положите книгу в футляр и положите поверх нее в тележку. Боюсь, тебе придется раздеться. Ты бы выглядел немного необычно, если бы сняла свою тунику и леггинсы.
- О, я собираюсь стать чем-то большим, чем хлебница?
- Поторопись.
Он сделал, как ему было сказано. Воздух приятно ласкал его кожу. Они позволили ему пописать как человеку, а затем помогли ему забраться в тележку. Нагота среди мужчин, возможно, когда-то и беспокоила его по разным причинам, но сейчас это его не беспокоило. Он шел на смерть в повозке, смиренный, как свергнутый король.
Капитан обхватил голову Лира рукой в перчатке и поднес пузырек к его губам; он был похож на ребенка, которому дают лекарство. Однако Бастинда никогда не давала ему лекарств. Это была Сарима, или Нор, или Няня. Бастинда не замечала, был ли он когда-нибудь болен или мертв. Ощущение сильной руки капитана на его голове и пробки серебристой фляжки у его все еще покрытых синяками губ было почти нежным. Он мог видеть только веера золотых листьев на фоне осеннего голубого неба. Мир довольно весело махал ему рукой. Он закрыл глаза, чтобы не выдать своего чувства окончательного спокойствия.
- Ради всех нас, пусть это будет безопасная переправа, - сказал капитан. Последнее, что услышал Лир. За его веками солнце начало чернеть сегментами, и звук снялся, как кожура, обнажая тишину внутри него.
Над повозкой старый Орел пристально наблюдал за происходящим. Он видел ослов, которых били дубинками, он видел голого человека, свернувшегося калачиком, как эмбрион-переросток. Он видел, как вводили яд. Он не знал, что это было задумано как временная смерть, государственный переворот. Он не мог хорошо слышать; услышав, что он ушел к своему другу Ястребу, которого нигде не было поблизости.
Когда тележка тронулась, Орел немного подождал, а затем совершил короткий круговой полет, держась на высоте. Он не хотел, чтобы его видели отдающим последние почести. Он знал, что Лир предпочел бы, чтобы это последнее возмущение было частным. Лир был таким.
Кайнот наблюдал, как его старый друг, мальчик, начал дрожать в своей смерти и сгущаться. Безжизненное тело Лира не столько исчезло, сколько раздулось от чего-то похожего на гриб, растущего из его конечностей, позвоночника, ягодиц. Вздутия появились бледными, как молодые грибы после ночного ливня, но почернели по мере увеличения. Раны на спине Лира исчезли, и это было милосердием даже для Орла, который терпеть не может сантиментов любого сорта.
Он ждал только того, чтобы увидеть, какую форму примет Лир после смерти, на случай, если эта информация когда-нибудь окажется ему полезной. Никто никогда не знал. К тому времени, когда Орел был готов улететь на своих нетвердых крыльях — в наши дни он годился только для коротких перелетов с длинными остановками, — он узнал в Лире труп маленького Черного Слона. Солдаты, должно быть, знали, что это была цель выпивки, так как они вытащили из своих запасов хитрое месиво из сбруи и парчи и разложили его на спине Лира, как мятую хауду, разрушенную в бою. Затем они приняли траурный вид и подняли знамя с барвинком - знак просьбы о безопасном проходе.
Иди с миром или что-то в этом роде, подумал Кайнот и улетел.

 Отправлено: 06.01.22 16:20. Заголовок: 7

7

- Если Тип был достаточно храбр, чтобы отправиться на поиски Гриммуатики в Стране Манчкинов, - сказала Рейна, - я отправляюсь в Изумрудный город и представляюсь великому и могущественному Императору страны Оз. Если у него есть Гриммуатика, он может оставить ее себе. Но если у него мой отец, я хочу его вернуть.
Уорра был знаком с Рейной всего неделю, но знал ее достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в ней.
- Самоубийство, но я соберу тебе сумку, - сказал он.
- Подожди минутку, - сказала Искинаари, - Твои родители потратили всю свою жизнь на то, чтобы уберечь тебя от неприятностей. Они жили и, кто знает, они умрут за это. И ты распознаешь какой-то подростковый мученический порыв в своей плоской груди? Подави это, дорогая, или я подавлю это за тебя
- Я ухожу, - сказала Рейна, - Много ли пользы принесло кому-нибудь решение стать беглецом? Никто никогда не противостоял Шелу, по крайней мере, со времен Конференции Птиц. Этот политический жест должен был стать только началом. Далее следует обсуждение. Я буду торговаться с ним, если придется.
- Хай-хо, я не думаю, что мы можем быть полезны в этом конкретном предприятии, - сказал мистер Босс.
- Мы уходим, - сказала Малышка Даффи, - Во всяком случае, по крайней мере, до ворот Изумрудного города.
- Разве брак не блаженство? - он ответил и пошел готовить свой набор.
- Ну, это дурацкое поручение, и я полагаю, что я достаточно глуп, чтобы претендовать на него. Тогда я тоже иду, - сказала Гусыня, но Рейна сказала:
- Подумай еще раз. Если ты не пошла с моим отцом, когда его похитили, ты, черт возьми, можешь остаться здесь. Когда моя мама вернется с метлой, тебе нужно сказать ей, где мы находимся
- Уорра может это сделать, - сказала Гусыня.
- Уорра не может летать на своих старых крыльях. Если у моей мамы есть метла и она сможет научиться на ней летать, ей придется догнать нас достаточно скоро. Вы можете сопровождать ее, если хотите сопровождать кого-то. И если она не вернется, но случится что-то еще...
Она имела в виду, если Тип вернется за ней, и все они знали, что она имела в виду, хотя она не облекла это в слова, - ...ты можешь прийти и дать мне знать.
В том, что она сказала, был смысл, но Искинаари не нравилось, когда ею командовала школьница. Она зашипела и бросилась к ее ногам. Она рассеянно оттолкнула его, как будто не могла потрудиться почувствовать щипки.
Она была в ярости на Типа, а ярость была полезным источником энергии. Она никогда не знала. Это было почти забавно, пока она не поняла, что ярость отчасти была маскировкой грубого страха. Как он мог оставаться в безопасности? В некотором смысле Тип был более невинен, чем она. Каким бы тяжелым ни было ее детство, она научилась быть более осторожной, чем он.
В последний раз она поднялась по ступенькам в покои Ведьмы. Она огляделась вокруг, чтобы посмотреть, нет ли там какого-нибудь кусочка чего-нибудь заколдованного, что она могла бы взять в качестве сувенира, на случай, если она никогда не вернется. В каком-то диком смысле это был дом ее предков, хотя она никогда раньше его не видела, и, судя по всему, замок не переживет следующего землетрясения. Возможно, она никогда больше его не увидит.
Она не смогла найти ничего, что стоило бы спасти. Мертвые ошметки зверя теперь наскучили ей. Она намеревалась пожить среди живых еще какое-то время, поэтому пока не хотела ссориться с костями и кусочками.
- Мне тебя достаточно, Тэй, - сказала она выдре.
По причинам, которые она не могла назвать, она подошла к созерцающему глобусу. Он достаточно легко сошел с подставки. Она держала мир в своих руках, если это все еще был мир.
- Мне все равно, - сказала она ему, - не показывай мне больше ни одного проблеска, это слишком, - Но она посмотрела снова. Видела ли она наконец себя, холодную и бессердечную? Лицо в глобусе выглядело зеленым и злобным, насмешливым. Почти решив, что она справится с этим хаосом. Она швырнула стеклянный пузырь в окно так далеко, что даже не услышала грохота.
Из-под скамейки она вытащила несколько корзин. На одном из них была обнаружена значительная коллекция оленьих рогов; она оставила их там. У другого были высохшие кусочки мха, или так это выглядело сейчас; она не хотела знать. На третьем была россыпь запасных пуговиц. Представьте себе Ведьму, пришивающую свои собственные пуговицы! Рейна разбросала все это по полу и вышла из комнаты с корзиной, которая была как раз по размеру.
Она не оглянулась, чтобы посмотреть, бросает ли крокодилос в нее свои кости. Ей было все равно.
Спускаясь вниз, она прошла мимо детской спальни и вошла внутрь. Под одной из кроватей лежала серая плюшевая мышь. Рейна на мгновение надела его на палец, затем сунула в карман.
На следующем этаже она остановилась, чтобы заглянуть к Няне, которая теперь спала в библиотеке рядом с приемными комнатами. Няня проснулась, достаточно проснулась, и счастливо сидела среди своих одеял, когда Рейна вышла вперед.
- Моя Тинда, поцелуй няню, - сказала она.
- Я не Бастинда, няня, я никогда ею не была
- Это обман. Нет, я полагаю, что это не так, по крайней мере, не сегодня. Когда она должна вернуться? Развлекается, я полагаю?
- Я полагаю, - Но Рейна так и не научилась лгать, и она не хотела лгать Няне, когда та оставила ее позади, - Она не вернется, няня. Она ушла.
- О, она хитрая, она такая, - сказала няня, - Не волнуйся.
- Я тоже сейчас ухожу, - сказала Рейна.
- Если ты увидишь ее, скажи ей, чтобы она поторопилась. Я больше не могу возиться с духовкой, иначе я подожгу себя, как это сделала она.
- Няня, - Рейна попыталась в последний раз, - На что ты наткнулся, когда добрался до парапета? В тот день, когда Элли плеснула в нее ведром воды? Ты была первой, кто поднялся по лестнице, и ты никогда не позволяла никому другому видеть.
- Нет, я этого не делала, не так ли, - сказала няня, - Я была умной женщиной, я была
- Но—но что? Что там было? Что ты сделал с ее телом?

- Малышка, - сказала няня, - тебе не нужно забивать себе голову этим. Я поступила правильно и правильно, избавив Лира от лишних огорчений. Взрослые знают, что делать. Что делать и что говорить, и хотя я не всегда была самой честной женщиной в своей жизни, сейчас я говорю вам правду.
Рейна наклонилась вперед и схватила Няню за руки.
- А правда вот в чем. То, что я сделала, не твое дело.
Рейна чуть не ударил ее.
- Это ты выбросила глобус Тинды в окно, или эта воздушная пузырчатая Стелла снова плавала в своем личном пфениксе? Здесь ни минуты покоя. Дитя, позволь мне кое в чем тебе признаться.
- Это было все? - Да, няня.
- Я много украла в свое время. Подвязки, бусы, значительная сумма наличных. Хорошенькая маленькая бутылочка из зеленого стекла, когда-то. Это пошло мне на пользу. Вы должны научиться брать то, что вам нужно. Но никому не говори, что я так сказала.
Оригинальная Умелая Мэнди, подумала Рейна.
- Я уже немного украла. До свидания, няня.
- До свидания, дорогая, - сказала няня, - Прощай, Рейна. Да, теперь я это вижу. Ты ведь не Бастинда, не так ли? Но ты сделаешь это.
Они выехали перед обедом, чтобы добраться хотя бы до Красной Ветряной Мельницы, может быть, даже до Верхней Фанарры. Поскольку небо было безоблачным, луна-шакал была бы очень яркой. Элли и Трусливый Лев, гном и Жевунья, Рейна и Тэй. Снова на каменистой тропинке.
Искинаари и Уорра помахали с шаткого деревянного крыльца, которое, казалось, вот-вот отклеится со стороны башни. Стая летучих обезьян в знак приветствия подбросила в воздух свои копья с острыми челюстями.
Они с грохотом упали в сухой ров и затупились, что дало бы обезьянам много работы в течение долгой зимы, чтобы переставить все эти лезвия.
В Верхней Фанарре они остановились достаточно надолго, чтобы Рейна прочесала ткацкий коллектив и выделила усталую мать-подростка, которая продолжала шлепать своего ребенка. Рейна предложила малышке маленькую плюшевую мышку, которую она нашла в пустующем общежитии в Киамо Ко. Младенец сразу же ухмыльнулся и взял ее в руки.
- Передай этой матери, - сказала Рейна главе клана, который мог переводить, - мышка от Типа. От меня - обещание, что если она продолжит бить ребенка, я вернусь и выбью из нее все дерьмо. Я не такая добрая, как Тип.
Спускаться легче, чем подниматься, хотя и тяжело для икр. Им потребовалось всего около пяти дней, чтобы добраться до плотины, где они могли пересечь реку Винкус. И снова большинство бобров отправились на поиски пищи, но Люляба все еще болталась поблизости, присматривая за тещей.
- Отпусти ее, - сказала Рейна.
- Это не твоя забота, - сказала Люляба.
- Маленькая девочка сказала, отпусти ее, - сказал мистер Босс, оскалив зубы.
- Я могу побороть вас в драке, мистер Бастер, - ответила Бобриха, обнажая свои собственные.
- Отпусти ее, - сказала Малышка Даффи.
- Я держу ее взаперти для ее же блага. Она представляет угрозу для самой себя.
Они все посмотрели на Бррра, но он ничего не сказал. После смерти Нор он более тщательно выбирал свои моменты.
Элли сказала:
- Отпусти ее, или я буду петь.
- Не пой! - закричала свекровь внутри своей тюрьмы, - Она ненавидит это. Я делаю это каждый день, чтобы досадить ей.
Элли начала эту песню о простых фруктах и величественных пурпурных цветах. Остальные присоединились, как могли. Они спели это дважды, три раза, четыре, пока Люляба не сказала:
- Остановись! Я сдаюсь. Ты победила. Я не могу выносить такого рода издевательства. Что это за патриотическая песня, в которой даже не упоминаются Бобровые плотины? Вот что делает нашу нацию великой. Выходи, ты, старая сука. Твои постоянные придирки наконец-то освободили тебя.
Что скажет твой сын, когда вернется домой, я не хочу думать.
- Он поблагодарит тебя за это, - сказала старая Бобриха, появляясь, моргая и подергивая своим белым носом, - Я ему тоже никогда не нравился. Итак, кто эта маленькая долли, которая вела этот гимн?
Все они указывали на Элли. Свекровь Бобра сказала:
- Самая отвратительная песня, которую я когда-либо слышала, но она сделала свое дело. Ты прелесть
- Вот твой кораблик, - сказала Рейна, протягивая ей корзинку с пуговицами.
- Я надеюсь, что он поплывет, но куда я направляюсь, на самом деле не имеет значения, - ответила она, забираясь внутрь и немного покачивая его, - Хммм. Звук снизу, насколько я могу разобрать. Оттолкни меня, лапочка, и позволь мне найти мою милую Лурлин и слегка укусить ее за святую лодыжку.
Когда она закачалась на порочной воде, они услышали, как она начала петь.
О прекрасная, чтобы совершить побег
И оставь этот мир позади.
Должна ли я была остаться еще на один день
Я бы, сошла с ума…
Из-за рева воды они больше ничего не слышали после этого и были благодарны за это.

 Отправлено: 06.01.22 16:29. Заголовок: 8

8

Труп Черного слона протащили через ворота Колвен-Граундс и обогнули сзади. Здесь земля шла под уклон, открывая доступ к нескольким побеленным конюшням, чистым по клиническим стандартам. До сих пор все шло по плану. Несколько жителей Манчкинии помогли затащить тележку в стойло с кирпичным сводчатым потолком, тоже белым. Они содержали это место в прекрасном состоянии, но таковы были жители Манчкинии.
Его официальное название было Здание парламента, хотя, поскольку парламент никогда не созывался, все по-прежнему называли его Колвен-Граундс. Родовой дом семьи Тропп, место, где старая няня начинала в качестве домашней прислуги в питомнике Спандж, покойного из спиндлмилов. Еще тогда, когда она была молодой няней. Или достаточно молодой. Когда ей поручили помогать воспитывать Мелену Тропп, сварливую и безответственную мать Бастинды, Гингемы и Шела, ныне императора страны Оз.
Никого из рода Троппов не было здесь, чтобы увидеть, как Лир наконец возвращается к своему праву рождения. И, может быть, к лучшему. Унижение быть заключенным. Что бы сказал об этом преосвященный предок Лира, Несравненный Тропп?
Приняв его за настоящий труп, дворцовый персонал начал готовить погребальный костер. Но Ла Момби сама спустилась в подвалы — они никогда не видели, чтобы она делала это раньше, — и потребовала, чтобы труп перевернули. Книга в мешке не была заметно раздавлена, и она схватила ее обеими руками.
- Будем ли мы продолжать наши приготовления к сожжению трупа? - спросил смотритель территории.
Момби спросила:
- Ты чувствуешь зловоние смерти?
- Я не знаю, что такое зловоние смерти для Черного слона.
- Поверь мне, ты бы понял, если бы понюхал это. Держите факелы. Это может прорваться.
- Могу я взять это для вас, ваше высочество? - спросила ее служанка.
Момби сказала:
- Джелия Джемб, я сама могу нести свои книги в школу, большое тебе спасибо. Никогда не прикасайся к этому.
Она взяла книгу в руки и зашагала прочь с ней. Служанка пожала плечами и скорчила рожу надсмотрщику фермы. Вы никогда не знали, что Момби собирается сказать или сделать; она была другой женщиной каждый час дня.
Впрочем, не так уж сильно она отличается от остальной женской расы, подумал надзиратель.

 Отправлено: 09.01.22 12:09. Заголовок: 9

9

В этот момент ранней осенью воды реки Гиликин опустели. Переход вброд по большой широкой равнине был почти пикником. Они опередили сезон дождей, может быть, на две или три недели.
Было приятно снова куда-то идти.
- «Может быть, я просто бродячий жук, - подумала Рейна, - Все, о ком я забочусь больше всего на свете, ушли и попали в беду, а я тащусь по дороге, как будто это моя работа».
Тай посмотрел на нее почти обвиняюще, как будто мог прочитать ее мысли. Все, о ком ты больше всего заботишься? Привет?
Ну, не все, подумала она. Иди сюда, ты. И она немного подержала Тая на руках.
Она помнила разметочный камень, который указывал на развилку дороги, но не была уверена, что пересекла реку Гиликин в том же месте, где они с Типом сделали это несколько недель назад. И все же, проехав через пару довольно процветающих городков и несколько более пыльных поселений, они подошли к камню, на котором были нарисованы направления со стрелками. На вершине камня сидела Сова.
- Куда теперь? - спросила Элли Сову.
- Я полагаю, зависит от того, куда ты хочешь пойти.
- Из страны Оз, и чем скорее, тем лучше, - сказала Элли, а затем узнала голос, - Да ведь это Темпер Бейли. Что ты здесь делаешь?
- Переехал после моего профессионального унижения.
Малышка Даффи сказала:
- О, это было сфальсифицированное дело, какое я когда-либо видела. Тебе никогда не следовало браться за это
- Меня требовали под страхом заключения в клетку.
- И ты теперь Лояльный озианец? - спросила Элли, - Неужели у тебя нет патриотизма по отношению к Стране Манчкинов?
- Ни одного.
Похоже, так оно и было.
- Ну, мы направляемся в Изумрудный город, - сказала Рейна.
- Если вы останетесь на этой дороге, вы окажетесь слишком далеко на севере. В конце концов ты окажешься в Шизе.
- Нет, спасибо, - сказала Рейна, - У меня может возникнуть соблазн похитить мисс Плюмбаго и удерживать ее для выкупа, пока я не верну своего отца, и я не хочу опускаться до их тактики.
- Тогда повернись и найди перекресток в деревне, которую ты только что покинула. Выезжайте из города по правой дороге, той, что у торговца скобяными изделиями. Это приведет вас к большой дороге, которая соединяется с дорогой из Желтого кирпича.
- Вы снова оказали мне услугу, как уже однажды, - сказала Элли, - Ты поедешь с нами в Изумрудный город?
Сова поскребла когтями.
- Ты собираешься туда снова? Вы полностью отрицаете это? Вы выбрали не ту группу поддержки для этой компании. Или что, ты собираешься попросить Волшебника исполнить желание твоего сердца?
Элли не обиделась.
- Ну что ж, я пришел посмотреть, в чем ты прав. Концентрироваться на том, чтобы исполнить желание своего сердца, в лучшем случае близоруко. Или просто эгоистично. Но ведь никакого Волшебника больше нет, не так ли? Он еще не вернулся?
- Конечно, нет. Я просто проверял, не восстановились ли у тебя еще какие-нибудь мозги. Кстати, я не думаю, что ты сделала что-то хорошее для своего дела. Быть такой дерзкой.
- Я не думаю, что ты видел Тотошку? Моя маленькая собачка?
- Никогда не встречал этого парня и не интересуюсь им.
Элли скрестила руки на груди.
- Темпер Бейли, ты сожалеешь, что взялся за мое дело?
- Извините, но это еще не все. Я потерял свой дом, свою семью и свою профессиональную репутацию. Я давно ничего не ел, и мои пельмени отвратительные. Если бы я знал, что ты пойдешь этим путем, я бы спрятался где-нибудь на жаровне с крыжовником во рту и веточкой розмарина в заднице.
- Так ты не присоединишься к нашей веселой группе? - спросила Рейна.
- Вы неудачники? - Ухнула сова, - Элли собирает еще одно паломничество, чтобы штурмовать ворота Изумрудного города? В прекрасной традиции Волшебника Император собирается исполнить все желания вашего сердца? Забудь это. Кроме того, я думал, что Лев уже получил свою медаль за отвагу
- Убирайся с нашего пути, - сказала Малышка Даффи.
- У тебя нет выхода, - сказал Темпер Бейли.
Мистер Босс наклонился и поднял камень.
- Остановись, - сказал Лев. Его голос гудел от горя; он не разговаривал уже несколько дней, - Он ничего не мог поделать с тем, что случилось. Сову подставили так же безжалостно, как и Элли
- Если вы наткнетесь на Гуся, которого зовут Искинаари... — начала Рейна, но Темпер Бейли уже взлетел.
- Если он такой зануда, можем ли мы вообще доверять его указаниям? - удивилась Маленькая Даффи, - Может быть, он улетает, чтобы предупредить власти о нашем прибытии.
- Дерзкая глупая сова. Надо было его сбить камнем, - пробормотал карлик.
- Мы в любом случае попадем в беду, - сказала Рейна, - Мы не можем остановиться сейчас. Давайте двигаться дальше. Конечно, мы найдем другой короткий путь к Дороге из Желтого Кирпича. Если мы случайно свернем в Шиз, что ж, может быть, из этого выйдет что-нибудь хорошее. Может быть, мы обнаружим, что они по какой-то причине отвезли моего отца туда, а не в Изумрудный город. Мы всегда можем сесть на поезд или отправиться по дороге Шиз в ИГ. Если понадобится
- Ты все еще так молода, - сказал гном, - Мир такой большой, и ты всегда думаешь, что пройдешь прямо по его середине.

 Отправлено: 09.01.22 12:55. Заголовок: 10

I0.


Первое, что вернулось, - это ощущение запаха.
О, это было прекрасно. Чувство, подобного которому он никогда раньше не испытывал. Запутанный, сложный, понимание различий, меняющихся мгновение за мгновением. Симфонический подход к запаху. В конце концов, ароматы не были ни отдельными, ни устоявшимися. Они менялись по отношению друг к другу, меняясь так же быстро, как тени под молодым летним деревом при сильном ветре.
Он мог определить разные возрасты дерева от разных предметов мебели и от дверных рам; он даже мог сказать, что это была мебель и дверные рамы, прежде чем открыл глаза. Он знал о нафталиновых шариках в третьем нижнем ящике (он мог сосчитать носом) и относительных моментах смерти поколений мотыльков, которые приносили себя в жертву вокруг шара масляной лампы над головой. Он тоже умел различать цвета.
Время открыть ему глаза.
Он лежал на боку. Он не мог вспомнить, как он сюда попал, и всегда ли он был Слоном. Он помнил, что он - он, но его имя вернулось не сразу. Он не мог поднять голову и не испытывал ни дискомфорта, ни тревоги. Он потянулся почесать сухой участок кожи, и подвижность его носа удивила и обрадовала его, но он снова погрузился в сон, не успев задаться вопросом, почему он может быть удивлен.
Впрочем, всегда удивительно проснуться и снова стать живым.
Какой-то врач светил ему в глаза.
- Он скоро придет в себя, - сказал доктор, - Готова выпить, маленький глоток воды? - Доктор толкнул тележку с ведром колодезной воды, слишком богатой более опасными водорослями, но свежей в этот час, и Лир с благодарностью выпил ее, отсосав через хобот, а затем брызнул в рот, который пересох, как кости, и нуждался в хорошем полоскании имбирным соком.
- Вы можете говорить? - спросил доктор, маленький человечек, стоявший на табурете. Врач из Манчкинии.
Лир подумал, что он мог бы это сделать, но не ответил. Ему нужно было вспомнить больше, прежде чем он заговорит.
В следующий раз, когда дверь открылась, в нее вошла женщина. Она была вдвое выше врача, с копной льняно-розовых волос и строгим и любящим выражением лица.
- Они сказали, что вы делаете успехи, Лир Тропп, - сказала она ему, - Я Ла Момби Безупречная, преосвященство Манчкинии. Я бы хотел, чтобы вы сейчас сели и взяли себя в руки.
Он подумал об этом, а затем поднялся, раскачиваясь взад-вперед, как старый пес. Под низким столиком, на котором он сидел, заскрипели недавно установленные опоры, сделанные из стволов деревьев, и на шиферный пол под столом посыпались опилки.
- Тебе уже пора выходить из своего ступора. Я настроил подобие смерти так, чтобы оно длилось только так долго. Ты меня слышишь? - Он не мог вспомнить, почему могла быть причина колебаться, но он ошибся в сторону осторожности. Он чувствовал в ее феромонах высокие намерения, двуличие и мастерство, подчеркнутые запахом и подчеркнутые пронзительным ароматом.
- Мне нужна ваша помощь, и мне нужна она быстро. У меня есть власть над жизнью и смертью твоей жены и твоей дочери.
Он чуял ложь, но знал, что она лежит достаточно близко к возможной правде, чтобы ее было важно рассмотреть.
- С вами не сделали ничего такого, чего вы не могли бы пережить, и много хорошего ждет вас, если вы будете сотрудничать. Мы находимся на расстоянии вытянутой руки от завершения этой печальной войны. Чем быстрее вы решите помочь, тем меньше людей пострадает. Тем меньше животных погибнет. Поскольку я сделала тебя Черным Слоном, я могу оставить тебя таким, или я могу пристрелить тебя, как скарка, которого, как ты видел, убили мои люди. Это твой выбор.
Каждое мгновение, когда вы откладываете свое возвращение к полному сознанию и должной осмотрительности, - это момент, когда солдаты рискуют своими жизнями, ожидая вас. И на мгновение приблизимся к принудительной репатриации вашей дочери, которая, в конце концов, на поколение или три назад является уроженкой, Манчкинии, как и вы сами. У вас есть какие-нибудь вопросы?
У него было несколько вопросов, но он не стал задавать их ей.
Она повернулась, чтобы уйти. Он чувствовал запах ее платья, шепчущий комментарии о соломе, скользящей по шиферу. Мыло, которое не было смыто, было четыре раза стирано назад. Он чувствовал ее гнев и ее коварство.
Чего он не мог учуять — и, если бы он когда-либо действительно был человеком, он не помнил, что тогда тоже мог это учуять, — так это соблазна власти, ее привлекательности. Он казался лишенным определенной жажды силы и господства. Он не думал, что этот недостаток сильно его беспокоил.
Если только его отсутствие не слишком часто подвергало его семью опасности. Там было это.
У двери она сказала:
- Я знаю о тебе. Не так сильно, как хотелось бы, не так сильно, как хотелось бы, но достаточно. Я знаю, что у вас есть сомнения, но у вас также есть способности. Я знаю, что вы восхищаетесь Слоном как существом и подумываете о том, чтобы спрятаться внутри. Я знаю о принцессе Настое и вашей кампании много лет назад по освобождению ее от заклинания. Как вы думаете, к кому она впервые обратилась за талисманом, который придал бы ей облик человеческого существа, все эти десятилетия назад? Момби Агата, к ее услугам. Я - выдающийся мастер форм в стране Оз. Выступи против меня, Лир, и ты увидишь, какую форму мести я приму против тебя.
Он закрыл глаза. Он уже умер как человек, и на самом деле это не казалось заметным усилием. Если бы пришло время умереть Слоном, возможно, он столкнулся бы с принцессой Настой в Загробной жизни. Может быть, через все это время он снова встретится с Бастиндой Тропп, своей так называемой матерью. Он мог бы высказать ей часть своего мнения. Он мог бы хорошенько врезать ей своим хоботом за то, что она такая стерва.
Он чуял, как проходит время, пока спал, и во время сна научился чуять его в минутах и часах так же хорошо, как в тепле и темноте.
Тогда он был сильнее и более Лир, больше осознавал себя прежним Лиром в слоновой шкуре, хотя и изменившимся Лиром так, как он все еще не мог учуять. Есть причина, по которой мы живем во времени. Мы слишком маленькая фляжка, даже как Слон, чтобы терпеть слишком много знаний. Вместо этого истина должна капать через нас, как через пипетку, чтобы дать только мгновения предчувствия. Моменты размытые и достаточно миниатюрные, чтобы их можно было пережить.
Дверь снова открылась. Теперь, когда он лучше слышал, он попытался, прежде чем повернуть голову, услышать, кто бы это мог быть. Маленький врач? Горничная, Джелия Джемб? Или сама Ла Момби? Если бы Ла Момби, мог бы он почуять ее блондинкой или Квадлингом с этими заплетенными в косу темными волосами, похожими на свечу? Или как кариатида с каштановой прической, с сиренью и бирюзой в головном уборе?
Он не поверил тому, что почувствовал, поэтому перевернулся и повернул голову. Его глаза были наименее сильными из его чувств до сих пор, но он напрягся, чтобы сосредоточиться так хорошо, как только мог.
Мужчина стоял в дверях, вокруг него горел яркий свет. Глаза Слона на мгновение защипало, и поэтому навернулись слезы, но это были слезы глазной боли и привыкания, а не эмоций. Не со стороны Лира, хотя, может быть, со стороны Трисма.
- Это ты или это еще один из ее трюков? - спросил старый друг Слона.
Лир мог бы спросить то же самое, если бы Момби использовала подобие Тризма, чтобы обмануть Лира в доверии, но его нюх был достаточно силен, чтобы сказать, что это был Тризм, без маскировки. Он помнил запах каждого листовидного корня, каждый вздох, каждую складку и щель, каждую секрецию и колебание. От этого зрелища и осознания у Лира перехватило дыхание, но когда оно вернулось, вместе с ним вернулся и его голос.
- Это я, - сказал он, - более или менее. Скорее больше, я должен догадаться. Я имею в виду, я действительно стал жилистым с тех пор, как видел тебя в последний раз, вплоть до недавнего времени, когда я, кажется, прибавил несколько фунтов.
Трисм закрыл дверь. Он пересек комнату, но встал вне досягаемости размахивающего хобота Лира, который разгребал десятилетнюю историю носа, удовлетворяя тоску, которую Лир так долго отказывал себе в праве чувствовать.
- Почему ты здесь? - спросил Слон.
Трисм выпрямился. Он стал толще. Бочкообразная клетка для сундука вместо маслобойки. Тем не менее, он сохранил свою военную форму, крепкий живот и узкую талию, и его осанка была такой, какой его научила домашняя стража Изумрудного города много лет назад.
Но он работал на врага.
В зависимости от того, кто был врагом.
Трисм ответил достаточно быстро.
- Я пришел, я сбежал из страны Оз после... после того, как ты знаешь, что
- Я не совсем знаю, что.
- После того, как мы подожгли драконьи конюшни в Изумрудном городе и сбежали ночью, - сказал он, - После того, как мы на мгновение стали любовниками. После того, как я последовал за тобой на ту ферму...
- Яблочная пресс-ферма
- Я помню ее название. Тебя там не было. После всего этого.
Все, что могло произойти с Кэндл или против нее, все, о чем она никогда не рассказывала Лиру, никогда не говорила.
Однако после всего этого времени здесь стоял Тризм. Если Кэндл сохранила свои чувства к Трисму как свою собственную тайну, Лир обнаружил, что открыл новые резервы терпения, чтобы позволить этим чувствам оставаться неизвестными.
Возможно, еще один навык Слонов, который мы так называем людьми, был бы мудрее, если бы мы могли научиться.
- Ты ушел бы при любых обстоятельствах, - сказал Лир. Он не вставал со стола с тех пор, как его туда положили, и копошился в своих экскрементах, до которых помощники не смогли дотянуться, чтобы соскрести. В навозе было так много интересного, чтобы понюхать, но в любом случае Трисм, казалось, не обиделся.
Лир попытался прижать свои огромные передние копыта к полу, чтобы закрыть брешь, которую все еще сохранял Трисм.
- Ты ушел, - сказал Лир, - и ты пошел туда.
- Они всегда искали тебя. Как только они выяснили, кто ты такой. Вы стояли за полетом Птиц, и Император легко разобрался с этим. И, конечно же, Вешникост знал то, что знал Император. Они довольно скоро свели нас вместе, тебя и меня, и они последовали за мной, надеясь, что я приведу их к тебе. Они думали, что я не смогу устоять перед твоими чарами настолько, чтобы спасти твою шкуру.
- Я никогда не был очень гибким, но, похоже, обходил их стороной много лет подряд.
- Да, и обошел меня стороной.
- Я не знал, куда ты делся, Трисм.
- И у тебя была жена. Ты рассказывал мне о Кендл, но никогда не рассказывал о жене. У тебя были жена и ребенок в пути, - Лир предположил, что Тризм был прав, - Если для тебя это имеет какое-то значение, то сначала я не знал, что она моя жена. Хотя это немного сложная история для объяснения
- Я помню. Она сказала мне однажды. Ты думаешь, я когда-нибудь забывал хоть что-нибудь о тебе? Одно благословенное слово?
Нет, Лир так больше не думал. Он чувствовал, что это правда.
- Но зачем ты пришел сюда? Если я мог уйти в подполье в стране Оз на десять или пятнадцать лет, почему ты этого не сделал?
- Ты можешь понять, что они сделали со мной, когда искали тебя? - Трисм не знал, в какой из Слоновьих глаз Лира смотреть; вы не могли смотреть в оба сразу. Затем Трисм повернулся, задрал тунику, спустил леггинсы до колен и склонился над буфетом с лекарствами и чистящими щетками. Трисм немного повернулся на правый бок,. Кожа на передней стороне, от второго ребра до левой икры, была остекленевшей розовой, безволосой, как вареная ветчина.
- Это сделал Вешникост, - сказал Трисм, оттолкнул внимательный нос Лира и оделся, - При императоре страны Оз, твоем дяде Шеле Троппе, Вешникост сделал это со мной. Вешникост. Неужели ты думаешь, что я остался бы в стране Оз, где меня могли бы снова поймать? Медленно снимается горячими ножами? До тех пор, пока я не решил найти тебя и привести их к тебе, предать тебя, чтобы защитить себя от того, чтобы меня побрили, как морковку? Мне повезло, что это все, что они сняли.
- Ты сделал это для меня, - сказал Лир.
- Не ищи удовлетворения. Никто из нас не знает, почему мы сделали то, что сделали тогда. Я знаю, почему я делаю то, что делаю сейчас. И я здесь, чтобы попросить вас прислушаться к просьбе Момби и помочь нам.
Лир прислушался. Теперь его уши были достаточно большими, чтобы слышать что угодно.
- Ваш дядя, взяв пример со старых трюков одного из своих предшественников, Волшебника страны Оз, начал атаку на армии Животных, которые были полностью вытеснены из Мадлен в Венд Фалоуз. Еще один плацдарм в Стране Манчкинов, видите ли. Шел заказал изготовление небольших воздушных шаров, наполненных легким газом. Он посылает их через холмы, чтобы они взорвались при ударе, когда они спускаются. Паника огромна, и Животные близки к тому, чтобы разбежаться или, что еще хуже, сдаться. Если мы потеряем Венд Фалоу, мессиары ИГ будут на территории Колвена в течение нескольких дней, и все будет кончено.
- Честно говоря, я удивлен, что Животные не разбежались при первой же возможности.
- Многие из них помнят, как их родителям пришлось бежать из Оза поколение назад, по законам волшебника о неблагоприятном отношении к животным. Они затаили старую обиду, и когда Животные сражаются, они сражаются яростнее, чем люди. Но немногие существа, будь то человек или животное, будут сражаться насмерть, защищая честь погибшего поколения. Поэтому за животных отвечают самые строгие из человеческих командиров Момби, а призывники-животные получают более безжалостное наказание за самоволку, чем я.
- Животные - это армия заключенных, фактически.
- Наемники поневоле. Но без оплаты. Вы это сказали. И когда эти заключенные окончательно запаникуют и вырвутся на свободу, в этот бедлам невозможно будет поверить. Мы в последних днях этой войны, так или иначе.
- Так зачем ты пришел сюда?
- Это была не моя идея. Момби привела тебя, чтобы ты прочитал нам книгу.
- Я все еще не понимаю. Как же ты в этом участвуешь?
- Ты помнишь мое первоначальное обучение в Изумрудном городе? Твоя мать давным-давно подарила Волшебнику страны Оз страницу из "Гриммуатики", "О правильном обучении и обращении с драконами". Я был главным драконьим мастером. Я тренировал тех драконов, которые напали на тебя много лет назад, тех, которых мы потом убили перед бегством.
- Я помню. Тризм - симпатичный дракон-зачарователь.
- Когда я покинул Оз, я унес с собой секреты ремесла. Достаточно трудно охранять драконье яйцо, высиживать его и поддерживать жизнь - драконы не любят Оз. Оз слишком влажен и полон жизни для них.
Драконы - существа пустыни. Но несколько лет назад Вешникост заполучил в свои руки кладку яиц и сумел вырастить их до зрелости. Эти существа должны были быть использованы при нападении на замок Хогаарда.
- Я слышал об этом, - сказал Лир, хотя и не понимал, что его дочь была частично ответственна за замедление нападения, - Ты помнишь Бррр, так называемого Трусливого Льва? Он рассказал мне все, что знал о той кампании. Он был поблизости, когда это случилось.
- Я никогда не встречал этого Льва.
- Драконы были уничтожены, как я понимаю.
- Не все. Один из них сбежал, и его нашли лечащим свои раны на берегу Илсватера на юге Манчкинии. Ее поймали люди Момби, привезли на север и поставили в стойло недалеко отсюда. Через некоторое время она принесла кладку яиц. Они появились на свет.
- Без самца, который мог бы их оплодотворить? Способный дракон.

- Мы многого не знаем о драконах. У Тризма все еще был тон "я старше, чем ты", заметил Лир.
- Значит, ты вырастил детенышей драконов, предатель-драконовод.
- Действительно, - сказал он, - И ни минуты не медля. Они готовы отправиться в путь. Но Момби знает, что это ее последний шанс. Она не может рисковать их провалом. Драконы должны выполнить работу правильно.
- Она не из тех, кто пускает все на самотек? Просто мне повезло.
- Она умело держит Манчкинию в фокусе и в напряжении. Тот показательный суд над Элли произошел как нельзя вовремя, так как интерес к ней ослабевал, и вербовка не проводилась, из-за бесконечного застоя. Появление Элли и внимание к ее суду помогло Момби собрать первый батальон Животных за одну неделю.
- Призыв Животных был разрекламирован как защита, но на самом деле ей нужно было открыть новый фронт в войне. Ясно.
- Да. Князь Урфин Джюс заманил Вешникоста в Хаугаард, но забыл учесть стоимость его осады там. Он не может выбить его из замка Хаугаарда; говорят, что он так хорошо укреплен, что он привез туда целую баржу танцующих девушек и игру в кости, которая идет всю ночь. Он держит там чертов курорт на Тихом озере. Он держит Джюса в напряжении. И он не может торопиться с тем, что осталось от его сил, следовать за нами. Что-то должно произойти, и скоро.

- Значит, ты используешь драконов, чтобы напасть на Крепость Хаугаарда.
- Если ты сможешь помочь, мы используем драконов, чтобы напасть на Изумрудный город.
Он сказал это. Лир повернул голову и посмотрел на Трисма другим глазом, чтобы посмотреть, не упустил ли что-нибудь его первый глаз.
- В Изумрудном городе есть гражданские лица.
- В обеих армиях тоже есть гражданские лица. По крайней мере, они были гражданскими лицами до того, как их призвали в армию. Послушайте, если мы сможем нанести достаточно сильный удар по Изумрудному городу, мы могли бы вытащить Вешникоста и его плавучих отдыхающих из Крепости Хаугаарда; они были бы призваны защищать Императора. Манчкиния могла бы вернуть Тихое озеро и предложить перемирие. Сколько жизней мирных жителей было бы спасено тогда?
- Полагаю, много "если”.
- С твоим великим шнобелем, ты можешь почуять возможность в этом плане?
Было стыдно говорить, что он мог бы. Поэтому он этого не сказал. Он просто посмотрел на Трисм. Они оба стали достаточно взрослыми, чтобы научиться игнорировать потребности отдельных людей ради предполагаемого блага жизни народов.
Трисм все еще знал его; он видел, о чем думал Лир; он бросился туда, где были бы руки Лира, если бы у Лира были руки; Лир завернул разбитого незнакомца в свой хоббот и крепко обнял своего лучшего друга.

 Отправлено: 10.01.22 06:30. Заголовок: 11

11

Возможно, им следовало последовать совету Темпера Бейли, потому что тропа, по которой они решили идти, дрогнула и затерялась в небольшом, но запутанном лесу. Листья начинали меняться, лаванда перламутрового фрукта, красный цвет красного клена и золото золотого клена. Тусклый привкус лисьего мускуса под ревнивой мордой шакала луны, который хотел быть там, внизу, вместе с ними — все это было великолепное приключение. Но они были потеряны и никому не приносили особой пользы.
- Мы найдем выход завтра, - сказала Элли, - Я думаю, что об этом есть какая-то песня. Так и должно быть.
На следующее утро они проснулись еще более потерянными. Полоса тумана поднималась с теплой земли в холодный воздух, довольно густая, чем они могли ожидать в это время года. Выдавала не только видимость, но и звук. Сдерживаемый. Липкая теснота, казалось, просачивалась сквозь нижние ветви, как будто воздух был перегружен. Любые листья намного выше уровня головы растворялись в бледно-красном сиянии.
- Ты держись поближе ко мне, Тэй, - сказала Рейна.
- Может быть, мы споем, чтобы сохранить самообладание? - спросила Элли. Никто не потрудился ответить.
Затем Бррр сделал паузу и сказал:
- Я знаю, что это такое. Или я думаю, что знаю.
В последнее время он так редко разговаривал, что все были удивлены. Они ждали, когда он продолжит.
- Я видел это однажды раньше, этот трюк с атмосферой. Когда я был всего лишь детенышем. Я думаю, что это озмисты. Но что они делают так далеко на юге? Не могли же мы так сильно отклониться от курса, что пропустили Шиз и вошли в Великий Гиликин лес? Вот где они живут, как я понял.
- Ни за что, - сказал мистер Босс, который из них всех путешествовал дальше всех в стране Оз и дольше всех, - Нам пришлось бы пересечь железнодорожную линию до Перта Хилс, но мы этого не сделали. Так что мы все еще находимся к востоку от леса и к востоку от Шиза. Хотя, движемся ли мы все еще на юг или свернули в какую-то другую сторону, я не могу сказать в этом болоте мокрых салфеток. Во всяком случае, я никогда не слышал ни о каких озмистах. Кто они такие? Сущность роялистов буквально ушла под землю, и их аппетит к короне просачивается наружу?
Бррр говорил с большей настойчивостью, чем показывал в течение многих недель. От этой новой опасности - новая способность к управлению.
- Послушай. Если что—то случится с нами - всеми — слушайте внимательно. Вы не должны задавать им никаких вопросов, если вам нечего сказать им взамен.
- Но озмисты, - потребовал Рейна, - Мы ничего о них не знаем.
- Я думаю, что это частицы призраков, - поспешил Лев, - призраки, которые не могут превратиться ни во что похожее на тех людей, которыми они когда-то были. Фрагменты гнилых листьев в луже никогда больше не соединяются в живые листья. Послушай, однажды я видел, как друг сбился с пути в жизни, забыв сообщить им новости. Видите ли, озмисты существуют — это не жизнь, но она существует, я думаю, — для их будущего. Их будущее, которое является нашим настоящим. Они жаждут узнать то, чего не могли знать в жизни, — и они могли бы ответить на вопрос, если бы мы решили его задать. Но наш вопрос не может быть о настоящем, потому что они мертвы и сейчас не знают. Сейчас - это то, чего они жаждут. Наш вопрос должен касаться чего—то из прошлого, о чем они могли знать - это важно, обратите внимание! Или ты заплатишь слишком высокую цену.
Они услышали дрожь в его голосе; это был их старый Лев, сильный и беспокоящийся за них, собиравший их вместе. Они собрались в круг, и даже когда он говорил, облако искр, казалось, мерцало своей собственной вспышкой, оргия молниеносных насекомых, упакованных в пространство размером с конюшню.
- Подожди, - сказал Бррр. Его голос звучал для них издалека, хотя он был совсем рядом; они были совсем рядом.
Они скорее висели, чем стояли в пустоте, не похожей на мир. Какое-то время они не могли видеть свои ступни, лапы или руки, только их профили, похожие на дольмены, ставшие плоскими и задумчивыми из-за мягкой погоды.
Затем озмисты поприветствовали свою аудиторию, точно так же, как Лев помнил это, в один голос, хотя и неразборчиво. Так у одной головы может быть тысяча перекрывающихся теневых профилей, если вокруг нее поставить тысячу свечей. Бартер, - пробормотали озмисты.
Компаньоны ждали, пока Бррр ответит за них. Хватит ли у него смелости? Это заняло мгновение. Или неделю.
- Я знаю о бартере, - ответил Бррр, - Что ты хочешь знать?
Вернулась ли Озма на трон страны Оз?
- Нет, - сказал Лев.
- Насколько нам известно, нет, - сказала Малышка Даффи, - Я имею в виду, что у нас не было новостей об Изумрудном городе, — она услышала, как Лев притворно кашлянул, и вовремя исправила свое заявление, — конечно, не об Изумрудном городе; но мы знаем, что Манчкиния борется за то, чтобы оставаться независимым, удерживая оборону в Крепости Хаугаарда, удерживая оборону в Мадлен, сохраняя верность гликкунам на севере и сметая ядовитый песок с их порогов у задней двери пустыни.
Озмистам, казалось, потребовалось несколько мгновений, чтобы переварить этот значительный поток новостей. Где Озма? они ответили.
- Теперь наша очередь задать вопрос, - сказал Бррр. Рейна потянула его за гриву, чтобы успокоить, но он не хотел умолкать.
- Где Нор? - спросил он.
- Нет, Бррр, не надо, - прошептал мистер Босс, - Не делай этого, - Но вопрос был задан.
Лев ждал, пока огни вращались по спирали, мало чем отличаясь от вальса корпускул, которые иногда струятся по поверхности глаза.
- Где Нор? - снова спросил Бррр, все еще более твердо, - Я знаю, как это работает. Я уже бывал здесь раньше. Мы ответили на ваш вопрос. Теперь вы отвечаете на наши вопросы. Вы не можешь ничего от нас скрывать.
- Здесь нет ничего подобного, - последовал ответ.
- Она не умерла? Но, конечно, она мертва, - пробормотала Малышка Даффи.
Мы состоим только из аппетитов, которые не умерли бы, взбили озмисты. От нее не осталось ничего, что хотело бы знать больше. Вот как обстоит дело с некоторыми смертями. Мы знаем о том, где находится ее дух, немногим больше, чем о жизни живых. Мы застряли посередине из-за нашей жажды ответов. Мы - часть прошлого страны Оз, которая не может отказаться от надежды на настоящее. Вот и все.
- Раз ты спрашиваешь об Озме, - сказала Рейна, - значит, ее там нет с тобой. Но, возможно, Озма, как и Нор, канула в небытие. Она была всего лишь младенцем, когда ее убили. У нее не могло быть аппетита к настоящему; она была слишком молода, чтобы понимать разницу между прошлым, настоящим и грядущим временем.
Она никогда не проходила через нас, сказали Озмисты. Здесь считается, что она не умерла.
- Ей было бы тысяча восемьдесят, - удивленно сказала Малышка Даффи.
- Никто не настолько стар, кроме няня, - сказала Рейна.
- Малышка Озма могла бы поехать на омнибусе в хель. Вы, озмисты, не единственный фильтр на Другую Сторону, - твердо сказала Элли тем хулиганским публичным голосом, который у нее иногда был.
Если можно было сказать, что в шипении призрачных фрагментов наступила пауза, то это была пауза.
- Что же тогда случилось с моими родителями? - спросила Элли, - Если вы такие всесторонние? Они погибли во время землетрясения. Где они? Что они хотели знать обо мне? Я не верю, что тебе есть что сказать по этому поводу.

Озмистам нечего было сказать по этому поводу. И, заметил Бррр, они тоже не приставали к Элли за новостями. Возможно, они не хотели знать о Другой Стороне, откуда была родом Элли. Даже у призраков есть свои пределы терпимости.
- Расскажи нам об Бастинде, - сказала Рейна.
Бартер, сказали озмисты с чувством облегчения в голосах.
- Глава больницы Святого Проуда, проктор Гэдфри, пошел в солдаты.
Для нас это не имеет никакого значения.
- Это для него, и это его история, - сказала Рейна, - Если только он не умер и сейчас не с тобой, это так же важно, как и все остальное. История этой войны зависит от того, что каждый из ныне живущих людей решает делать или не делать. А теперь расскажи мне об Бастинде.
И все же они сопротивлялись. Звеняще, тихо-шумно, темно-легко.
Рейна сказала:
- Хорошо, мой двоюродный дедушка Шел - тронный министр страны Оз. Он брат Бастинды. Это текущие события, с точностью до минуты. Но мы не можем выяснить, что случилось с Бастиндой Тропп, моей бабушкой, после того, как Элли плеснула в нее ведром грязной воды. Мне сказали, что она умерла и исчезла почти двадцать лет назад. Почему нет никаких доказательств этого?
Когда озмисты заговорили, они были осторожны, даже немного извиняющимися.
Во всей истории, в большинстве человеческих жизней, по их словам, нет никаких доказательств прохождения, ни входа, ни выхода. Не обижайтесь, если кто-то, кого вы любите, не оставил никаких следов. Это не значит, что они отсутствовали в свое время.
- Значит, ты тоже будешь скромничать? - спросила Рейна, - Фигуры. Бесполезные фантомы.
Вы думаете, что кто-то со способностями Бастинды Тропп позволил бы нам сплетничать о ней, даже если бы она была здесь, среди нас? В жизни она не обращала внимания на правила игры. После смерти она не стала бы внезапно становиться корпоративной.
- Значит, она не умерла? Или это она? - спросила Рейна. Но на это они не ответили.
Вы заблудились у рощи четырех буков, несколько миль назад, сказали они, смягчаясь.
- Я не помню четырех буков, - сказал Лев.
Мы двигались, пока собирались вместе. Призраки не могут усидеть на месте. Ты больше не найдешь буков. Но держи ручей слева от себя, и скоро ты будешь на правильном пути.
- И что это за трасса? - спросила Элли.
В будущее, задумчиво сказали они. А ты? С раковиной?
- Да, - сказала Рейна.
- Подуй в нее один раз, - сказали они.
Она так и сделала. В этой маскирующей бледности почти не было звука, но озмисты засияли, как огни в воде, более влажно. Голубизна, как от тепловой молнии.
Если мы вам понадобимся, трубите в рог для нас, сказали они. Мы придем, если сможем.
- Зачем вам это делать? Я ничего тебе не дам. Все дело в бартере, не так ли?
Ты сообщаешь новости, даже когда не открываешь рта. То, что вы нам дали, предназначено для того, чтобы мы знали. Этого достаточно. Должного баланса нет.
- Эй, а как насчет Тотошки? - Элли решила спросить, - Он что, теперь призрачный пес, резвящийся с тобой?
Но озмисты поднимались и не отвечали.
Мир, который они оставили позади — обыденный мир сегодняшнего дня — казался немного более тесным, как в затмении между сценами театральной пьесы, рабочие сцены спешат и набивают плов. Каждый светящийся гниющий лист на его дрожащем стебле выделялся, чтобы его можно было сосчитать.
Рейна смотрела и видела их всех. Она не стала их считать.
- На самом деле, мы получили от этого очень мало, кроме озноба, - сказала Малышка Даффи, потирая предплечья, - Кто-нибудь хочет пирожное, чтобы снова потекли соки?

 Отправлено: 10.01.22 07:01. Заголовок: 13

12

Черный Слон восстановил врожденную силу, присущую слоновьей мускулатуре. Он стоял на всех четырех ногах под солнечным светом снаружи, его мыли ведрами воды и скребли до экстаза щетками с длинными ручками. Солнце пахло всем во всем космосе. Его глаза были закрыты, и вода была раем, была лучше, чем воздух в его легких и жуки в кишечнике. Но его уши услышали шум, когда мальчика вывели во двор. Новичка связали, связали и уложили на спину двух Волков, запряженных в ярмо, бегущих в тандеме.
Лир не думал, что ему суждено увидеть прибытие этого негодяя, но Волкам хотелось пить после тяжелого бега, и они направились прямо к ведрам, из которых работали смотрители за слонами. А волки мало заботятся об иерархии, даже когда иерархия - это Ла Момби. Они позволили пехотинцам, садовникам и Джелии Джемб стащить парня со своих спин, пока они пускали слюни по воде, предназначенной для вместительного зада Лира. Слон трубил им в лицо, но они не обращали на него внимания. Не первые, кто это сделал.
Ла Момби вышла на балкон над ним. Лир почувствовала, что ее лицо было более сморщенным, как лицо горничной с розовой водой над прилавком с шоколадными конфетами. Моложе, полнее. Он чувствовал запах румянца на ее щеках, усиленный сахарной пудрой, смешанной с пылью высушенного на солнце и измельченного красного винограда, сезон которого начался четыре с половиной недели назад на более солнечной стороне какого-то склона, питаемого богатыми железом водоносными горизонтами.
О, иметь нос.
- Ты осмелился вернуться? - крикнула Момби, - Или ты настолько глуп, что попался в ловушку? Отвечай мне, не заставляй меня стоять здесь и ждать.
Мальчик — наполовину мальчик, наполовину мужчина, как и все мы, подумал Лир, на мгновение забыв, что на самом деле он Слон, — встал на колени и встал с завидной эластичностью. Ах, хорошо быть молодым. Хотя, возможно, с парнем обращались относительно лучше, чем с Лиром. Мальчик отряхнулся и сказал Волкам:
- Вы сделали свою работу, и вам удалось избежать того, чтобы съесть меня. Парни, примите мои поздравления.
- Отвечай мне, - рявкнула Момби.
- Я отправился на небольшую прогулку, - сказал прибывший, - Мне жаль, что я не сказал тебе, и я надеюсь, что не причинил неприятностей. Я уже возвращался, чтобы принять свой приговор, когда ваши Волки узнали меня и настояли на том, чтобы проводить домой. Найди тюрьму достаточно глубокую для меня, это слишком тяжелая работа, чтобы выжить, и я буду терпеть ее так долго, как смогу. Я понял, что мне там нет места без тебя, и я принимаю свое наказание как цену того, что я узнал.
Вонючий букет лжи, и Лир чуть не расхохотался над ними; но он заметил, как у Момби перехватило дыхание, и подумал:
- «Она так сильно любит его, что не хочет верить, что он может лгать. Как бы она ни была умна, она не видит лжи от этого ребенка».
- Ты довел меня до бешенства, - сказала Момби, - Я думала, тебя похитили, чтобы кто-то мог поторговаться со мной за твое освобождение
- Кто мог похитить твоего мальчика-сапожника? - Его голос был невинным, но презрительным, - Ты бы похитила кого-нибудь только для того, чтобы получить преимущество?
-Ты заплатишь за свои ошибки, - сказала она, но ее голос был полон радости; никакое измененное выражение лица не могло скрыть этого, - Сэр Федрик, сэр Сирилак, вы хорошо выполнили свой долг. Год освобождения от тягот войны для тебя и всех твоих родственников.
- Мы славная пара, - сказал Федрик, и Сирилак кивнул, - Мы связаны родством с каждым Волком в вашей армии.
- Тогда год освобождения для вас, ваших жен и детенышей, и пусть этого будет достаточно.
- Спасибо, ваше высокопреосвященство, - сказал Федрик, и Сирилак добавил: Мы не склонны к моногамии, и мы женились на каждой женщине, которую знаем, и произвели на свет каждого детеныша моложе нас
- Это волк в нас, - сказал сэр Федрик скромно и без стыда.
- Тогда год освобождения только для вас двоих, и если вы выдвинете какие-либо другие условия, год тюремного заключения за затягивание этого разговора.
Волки кивнули и удалились, как собаки, которых отругали.
- Тип, иди сюда, - сказала Момби, - Заходи в дом и дай мне убедиться, что с тобой все в порядке.
- Привет, Тип, - прошептала Джелия Джемб, махая одной рукой и кусая ноготь на другой.
Нос Лира последовал за мальчиком, когда он направился к каменным ступеням, на которых слуги раскладывали плевательницу и лаванду, чтобы высушить на клеенке. Лир учуял, что на губах у Типа была частичка Рейны. Ради безопасности мальчика, в котором он не чувствовал ни честности, ни угрозы, и ради безопасности своей дочери Лир придержал язык, но его нос был нацелен на более важную информацию.
Встречался ли он с этим парнем когда-нибудь раньше? У носа Лира память была лучше, чем у его мозга.
Когда Тип поддавался объятиям Момби, из-за оранжереи появился Трисм. Он заметил — ибо не был дураком — пристальное внимание, которое Слон Лир уделял этому воссоединению. Однако прежде чем Трисм успел что-либо сказать, прежде чем двор очистился, Сова слетела с угла здания и неуклюже приземлилась на высыхающую лаванду, наполнив воздух ароматом туалетов для старушек.
- Ужасно неподходящее время, - сказала Момби Сове, - Я не приму никакого отчета здесь, на открытом месте.
- Как пожелаешь, моя госпожа, - сказала Сова. Более подобострастного существа Лир никогда не встречал, ни в виде слона, ни в виде человека.
Но он услышал, что сказала Сова, прежде чем был задвинут последний затвор. Нос Лира, возможно, и был более великолепным, но его уши также были такими же большими, как веера пальметто.
- Я нашел ее на дороге к востоку от Шиза, но потерял ее во внезапном и загадочном тумане. Когда он поднялся, я изучил дорогу, на которую я их направил, где ваши агенты-пауки ждали, чтобы их задержать. Но каким-то образом путешественники проскользнули сквозь не по сезону разыгравшуюся непогоду, и я потерял...

- Действительно, ты это сделал, - сказала Момби, и раздался звук чего-то не совсем хлыста, не совсем мышеловки, но чего-то железного и смертоносного. После этого Лир больше ничего не слышал от Совы.
Когда двор очистился, служанки убрали свои щетки, и Лир смирился с тем, что сегодня никто больше не будет чесать его зад так, как это доставляло ему радость, он повернулся, чтобы посмотреть на Трисма, который остался.
- Тип?” - спросил Лир.
- Ее доверенный слуга, - сказал Трисм.
- Должно быть, это ее сын.
- Никто не знает. Он был потерян, и он вернулся. Это означает, что она немедленно приступит к действиям. Драконы готовы. Единственное, что мешало нам нанести удар ранее, заключалось в том, не могла ли она непреднамеренно подвергнуть его опасности, не зная о его местонахождении. Если мальчик вернулся и находится в безопасности, то все оставшиеся запреты на нападение сняты. Сегодня вечером тебе сделают предложение. Запомни мои слова.
- Выдвинуто предложение. Хммм.
- Они попросят тебя подтвердить, что заклинания, которые я пытаюсь произнести на тайном языке этой единственной страницы Гриммуатики, верны. Они попросят тебя изучить книгу и обновить заклинания, усовершенствовать и усилить их с помощью любого другого заклинания, которое ты сможешь найти. Вот почему тебя привезли сюда. Только твоя мать проявила какое-то настоящее мастерство в обращении с этой книгой; все остальные неумело справлялись с ней и терпели неудачу. Даже Момби сомневается, стоит ли ее читать. Она пообещает тебе кое-что реальное, и она сдержит свое обещание, если ты поможешь ей свергнуть твоего дядю.
- Этот мальчик знал мою дочь, - сказал Лир.
- Ты должен отбросить подобные мысли в сторону. Возможно, ты сможешь продержаться достаточно долго, чтобы снова помочь своей дочери
- Я вообще ничем ей не помог. Никогда.
- Приготовься к тому, что они попросят. Они спросят только один раз.
- Будешь ли ты любить меня, что бы я ни сказал?
- Нет. Я этого не обещаю. Возможно, я сделал свой собственный выбор по своим собственным причинам, но я не буду любить тебя, пока ты не сделаешь свой собственный выбор по своим собственным причинам. Такова сделка любви.
Человек и Слон говорили о любви, и ни один из них не испытывал стыда.
- Через какой мир я прошел, - сказал себе Лир. О, что за мир, что за мир.
Трисм знал, о чем он говорил. При свете шакальей луны Момби вошла в сад за территорией Колвена, где Лир был отпущен пастись. Она представляла себя серьезной женщиной с нахмуренным лбом и седеющими волосами, ходила с тростью, но не зашла так далеко, чтобы уступить морщинистой шее. Трисм шел в четырех футах позади нее, опустив голову, прикрыв глаза, сцепив руки, стараясь держаться как можно дальше в присутствии Слона, который все еще любил его.
- Мы начнем нашу атаку на рассвете, - сказала Ла Момби, - Ты поможешь?
- Я могу сказать своим зрением, своим обонянием и своим слухом, что моей семьи здесь нет. Кроме того, я не знаю, где они, - ответил Лир, - Естественно, я не могу помочь вам нацелиться на то, где они могут быть, а они могут быть где угодно.
- Что, если я скажу тебе, что мы знаем, где они? Они оба? - спросила Ла Момби, - Твоя жена и твоя дочь? И их пощадят? Что, если я дам тебе доказательства? Тогда ты бы нам помог?
- Не имеет значения, что ваше доказательство может быть ложным, - Он твердо стоял на своих больших слоновьих ногах, - Вы также нацелились на места, где укрывается любой ребенок, который не является моим, и я не нахожу никакой разницы между ними и ребенком, который является моим.
- Своим хоботком ты не можешь учуять разницу между своими соплеменниками и кем-то чужим? - сказала она, смеясь.
- Своим хоботком, - сказал он, - я чувствую, что разницы нет. Я не стану тебе помогать.
Ему не нужно было утруждать себя тем, чтобы сказать, что, по его мнению, умение читать Гриммуатику, точно так же, как склонность рождаться с зеленой кожей, может пропустить поколение, как испорченные большие пальцы у северных квадлингов или ожирение у некоторых плодовых мух. Это не имело значения. Он отвернулся от Трисма, который заламывал руки; он отвернулся от Момби, которая была пьяна от восторга.
- Готовьте флот, - сказала она своему повелителю драконов. Обращаясь к Лиру, она сказала: Ты обрек себя на гибель своим отказом помочь в этой кампании. Считай свои последние мгновения.
- Тризм, нет, - сказал Лир.
- Пощади свою душу, - сказал Трисм Лиру.
- Пощади свою, - ответил Слон без злобы, только с болью в сердце.

 Отправлено: 10.01.22 10:50. Заголовок: 13

13

По совету Озмистов Рейне и ее спутникам удалось полностью избежать Шиза. Сами того не желая, они также обошли стороной когорту гигантских теневых головорезов-пауков, которых Момби отправила через границу, чтобы задержать их. Путешественники приближались к столице, всего лишь еще одной кучкой частных граждан, охваченных истерией военного времени. Рейна не знала, чего ожидать от ИГ. Издалека он выглядел в семь, девять, девятнадцать раз огромнее университетского города Шиз.
Элли предложила им пробраться в Изумрудный город через большие квадратные арки, известные как Вестгейт. Поэтому компаньоны остановились, чтобы подвести итоги на усыпанных гравием склонах за пределами городских стен, где путешественники, прибывающие с Востока, должны были развернуть свои винкуские ковры, разложить свои сумки для осмотра и предъявить рекомендательные документы, если у них были серьезные государственные дела. Рейна была обескуражена.
Как и ее друзья.
- В этом каньоне башен будет невозможно найти похищенного человека, - сказал мистер Босс, - Высокие здания, а я прошу прощения, гном. Он выглядел неуверенным. Он никогда не осмеливался рисковать, пронося Часы Дракона Времени через какие-либо ворота столицы, так что ИГ был одним из районов страны Оз, о котором он ничего не знал.
- Я зашла так далеко, но я не знаю, как мне будут рады дальше, будучи Жевуньей - сказала Маленькая Даффи, - К сожалению, у меня нет государственных секретов, которые я могла бы открыть императору страны Оз. Только любопытные кексы и тому подобное.
Рейна повернулась к Бррр.
- Хорошо, я с тобой, - сказал он, - Я не собираюсь уходить.
- Но разве тебя все еще не разыскивают в этом городе? - спросила его Рейна.
- Да, у меня был тюремный срок, преобразованный в гражданское задание, чтобы найти местонахождение Гриммуатики и сообщить об этом, из которого я сбежал пять или шесть лет назад. И да, какой-нибудь судья или кто-нибудь другой может вспомнить. Но я бы рискнул предположить, что в наши дни у всех на уме другие дела.
- Ты, должно быть, сошел с ума, - сказала Рейна, - Тогда ты был одним из центральных элементов их кампании по поиску Гриммуатики. Вы не смогли его принести. Ты не можешь рисковать, показываясь здесь. Тебе никогда не выбраться отсюда живым.
- Никто не выходит, - сказал гном, - Ты бы уже понял это, милый.
- Я пойду одна, - сказала Рейна.
- Ты не можешь идти одна, - сказал Бррр, - Мы не можем тебе позволить.
- Я пойду с ней, - сказала Элли, - Это безопаснее для меня. В любом случае, я помню это место. Я могу вспомнить Изумрудный город. Теперь я старше, я бывала в Канзас-Сити и Сан-Франциско. Мы сможем найти наш путь вместе. - Рейна повернулась к ней.
- Не в этой жизни. Мне нужно быть осмотрительной. Ты не можешь быть осмотрительной, даже с твоим ртом, завязанным муслиновыми бинтами.
- Знаете, раньше вы, люди из страны Оз, нравились мне гораздо больше, чем сейчас, - ответила Элли, - Было время, когда я могла просто открыть рот, и люди замолкали и слушали. Теперь это просто болтовня, болтовня, болтовня, заткнись и сядь. Что ж, очень жаль, Рейна. Я иду с тобой
- Но ты же Элли, - сказала Рейна, - Ты выставляешь себя на посмешище просто тем, как пристально смотришь на вещи.
- Это называется астигматизм, и его можно исправить с помощью линз, но их раздавило во время оползня в Гликкусе. Насколько я слышал, это свободная страна, Рейна. Так что я отправляюсь в путь. Я обещаю не петь и куплю шаль у одного из этих торговцев. Мы прекрасно справимся. Я могу быть твоей старшей сестрой. Можешь звать меня Эл.
Гном и Жевунья переглянулись.
- Сумасшедшая. В этом есть определенная законность, - сказал мистер Босс. Рейна сдалась.
Элли нашла куст, за которым можно было спрятаться, и вылезла из юбки. Она вывернула его наизнанку. Несколько видов ткани, использованных для заплатки и выравнивания, были непревзойденными и изношенными. Соответственно потрепанные.
- В Канзасе мы справляемся, - сказала Элли. Перевернутая одежда помогла скрыть тот вид грязного гламура, который может вынести турист. Закутанная в грубую серую шерстяную шаль, Элли почти могла сойти за крестьянскую доярку из "Разочарований" — ту, которая каким-то образом избежала рахита и недоедания благодаря неистовой внутренней силе.
Между тем Рейна всегда умудрялась держаться незаметно, не привлекая внимания, хотя за ней охотились всю ее жизнь. Она сказала Элли:
- Тебе лучше нести шелл. Я не хочу, чтобы Тай растворился в толпе, - и она притянула Тая в свои объятия.
- Боже, только не это, - согласилась Элли, - Если Тэй хоть в чем-то похож на Тотошку, ты бросишь погоню за ним, чтобы избежать неприятностей. Честно говоря, я бы всегда предпочла французского пуделя. Хотя я бы никогда не сказала Тото это ему в лицо. Это погубило бы его.
Рейна попрощалась со Львом, гномом и Жевуньей.
- Мы составим план по ходу дела, - сказала она, - Может быть, Элли будет полезна после всего
- Может быть, на этот раз, - пропела Элли, но затем повторила это без музыкального выражения.
- Рейна, ты уверена в этом? - спросил Лев. Казалось, он стряхнул с себя часть своей рассеянности, последовавшей за смертью Нор. Конгресс с озмистами, возможно, успокоил его разум—что бы еще ни говорили, Нор больше не страдала. Везде. Теперь Бррр мог пристально и с некоторым беспокойством смотреть на девушек, стоящих перед ним.

Рейна пожала плечами.
- Элли могла бы добиться аудиенции у императора. Однажды она видела самого Волшебника страны Оз, хотя он и был отшельником. Немногие могут сказать, что они когда-либо делали это
- Действительно, - сказал Лев.
- Она могла бы узнать, удерживают ли они моего отца. Возможно, ей удастся заключить сделку по его освобождению. Я буду держать голову опущенной. Я обещаю. Мы просто осмотримся. Мы посмотрим, чему сможем научиться, и вернемся. Найдем ли мы тебя здесь?
Лев сказал:
- Дождь, когда вот-вот разразятся грозовые тучи, трудно сказать, в какую сторону кто-нибудь побежит. Подумайте об этом. Различные головорезы охотились за твоими родителями на ферме Яблочный Пресс. Тебе самой пришлось бежать от Мокбеггар Холла. Потом кто-то узнал о том, как это произошло. Теперь твоего отца увозят из Киамо Ко. Единственное место, где вы когда-либо оставались в покое, - это Алтарь Божьей Коровки над Рукавом Гастила. Если мы расстанемся, помните о нашем плане оставлять там сообщения. Отягощенный этим вопросительным знаком конь-камень. Все в порядке? Согласен? Но я обещаю тебе вот что: мы не уйдем отсюда, если у нас не будет выбора.
- В стране Оз нет безопасного места, не так ли, - сказала Рейна.
- Нигде нет безопасности, - сказал Трусливый Лев.
Те, кто остался, попрощались формально, как родители, прощающиеся со своей дочерью-ученой в приемной Академии Святого Проуда. Когда собрались грозовые тучи — буквальные, тяжелые дождевые тучи, наконец-то приближается сезонная вспышка, — Рейна, Элли и Тэй повернулись, чтобы проскользнуть среди большой группы иностранцев, приехавших на базарный день, несколько равнинных арджики и несколько лягушачьих племен Юнамата. Вместе Элли и Рейна прошли под массивными резными фрамугами Вестгейта. Через который так много лет назад (но сколько?) Элли и Лев, Железный Дровосек и Страшила впервые появились после своих знаменитых бесед с Волшебником страны Оз, получив четкие инструкции: отправиться в замок Киамо Ко и убить Злую Ведьму Востока.
Элли не помнила названий улиц, пересекавших огромный город, но как только они добрались до холма общественного парка, она различила вдалеке башни Дворца.
- Он почти не изменился, - сказала она, - Он назывался Дворцом Волшебника, когда у меня было несколько аудиенций с ним, и как раз в тот момент, когда я покидала Страну Оз в последний раз, они говорили о переименовании его во Дворец народа. Но это не выглядит иначе. Дворец есть дворец.
Рейна почти не слушала болтовню Элли. Она старалась не пугаться странности всего этого. Не здания — что на самом деле значили для нее здания? Статуи на постаментах, огромные полумесяцы прекрасных домов, железные перила и тележки, монументальные каменные гробницы искусства и торговли. Рейна была более осведомлена о людях. Так много. Кто вообще мог собрать такое количество людей?
Когда они проходили мимо одной из рыночных площадей, там была жизнь, какой ее знал Рейна, люди ссорились из-за еды, торговались о ценах. Но столы на козлах, установленные под изогнутыми ветвями беседок, предлагали небольшой выбор, и что более важно — Элли тоже это видела — продавцы и покупатели были преимущественно женского пола. Случайный пожилой бородатый мужчина в зеленых очках, с мушкетоном в руках; казалось, это были полицейские силы, министр и армия, весь местный патриархат сразу. Школьники, конечно, и маленькие мальчики, почти неотличимые от маленьких девочек, и бесполые младенцы. Но мужчины возраста ее отца? Отсутствует.
- Мы бы не хотели начинать поиски твоего отца в Саутстейрсе, не так ли? прошептала Элли.
- В тюрьму? Надеюсь, что нет, - ответила Рейна, - Давай отправимся прямо к Императору. Если мы не сможем попасть к нему с помощью того или иного трюка, ты можешь представиться Элли.
- А что, если это не поможет?
- Ты можешь заставить его подчиниться. Или я выйду вперед и заявлю, что Император мой кровный родственник. Что нам теперь терять?
Элли прикусила нижнюю губу.
- Как я слышала, ты провела всю свою жизнь в бегах от этого человека. Кажется рискованной стратегией подойти к нему и сказать ”Привет, старина Канзас“.
- Да, хорошо, бег на месте не продвинул меня далеко, не так ли. Я устала прятаться по своей жизни. Мы стоим лицом к лицу с музыкой
- Как ты думаешь, твой отец помог бы императору использовать Гриммуатику против жителей Манчкинии?
Рейна сказала:
- Не задавай мне подобных вопросов. Есть так много способов, о которых я не знаю, как мой отец.
Элли некоторое время молчала. Они шли вдоль канала, украшенного колоннадами кенотафов, посвященных различным Озмам истории. Мимо проплыла дохлая корова, и даже Тай сморщил нос.
- Город знавал лучшие дни, - сказала Элли, - Однако я должна добавить, что я тоже не знаю, кем был мой отец. Действительно. Он всегда в поле и всегда повторяет что говорит ему моя мать. Заставляет задуматься, что любой из нас не знает о том, кто мы есть.
Рейне не понравилась Элли, и она не думала, что собирается начать сейчас. Но она протянула руку и сжала ее. Она научилась немного трогать людей, прикасаясь к ним, а Элли была здесь чужой. Более странный, чем большинство.
Начинало накрапывать. Запах поднимался от стоков, которые слишком долго не чистили - вероятно, коммунальщики были призваны на западный фронт. В городе было трудно ориентироваться. В конце концов они оказались в местечке, которое называлось районом Жженой свинины, и купили несколько роллов, чтобы поесть, но пришлось отдать их Тэй, потому что они были слишком твердыми.
- Я зашла так далеко и все время сбиваюсь с пути, - сказала Элли, - Давай попробуем этот наклонный мост через канал; похоже, что на нем есть фуникулер, или, может быть, это акведук. Он идет слегка вверх по склону, так что он должен вывести нас на возвышенность в городе. Мы сделаем еще один неверный шаг, и мы погрузимся в провал Южной Лестницы и застрянем в тюрьме до конца наших дней.
К середине дня, уставшие, они добрались до переднего двора Дворца или одного из них.
- Значит, это все? - спросила Элли.
- Да, я думаю, мы готовы.
Канзасец повернулся к озианцу.
- Знаешь, если мы сыграли неправильно — если Император не был тем, кто стоял за похищением твоего отца, — нас ждут большие неприятности. Ты это знаешь
- Это риск, на который я готова пойти. А ты?
- Жители Манчкинии судили и осудили меня за убийство, - сказала Элли, - так что, если я злодейка по ту сторону границы, меня здесь должны приветствовать как героиню. Как я выгляжу?
- Не забывай, что ты убила обеих сестер Императора.
- Да, это так. Возможно, мне следует снова сменить юбку.
Но было уже слишком поздно. Дверь военных кабинетов на привокзальной площади открылась. Затуманенный сутулый мужчина с одной ногой выкатился наружу и изучил блокнот, а затем посмотрел на двух молодых женщин, стоящих перед ним.
- Мисс Рейнари? - сказал он с сомнением в голосе.
- Проктор Гэдфри, - сказала Рейна.
- Я так понимаю, ты сбежал из Шиза, как и все остальные, - сказал он, - Я не могу предложить вам здесь никакой помощи. Вы ищете аттестат зрелости? Уходи. Срок давности Сент-Проуда истек до окончания войны. Или моя деспотичная сестра послала тебя сюда, чтобы приставать ко мне? У меня более чем достаточно дел, чем следить за беспорядком, который она устроила из всей нашей тяжелой работы
- Проктор Гэдфри, - сказала Рейна, - Ты пошел на битву.
- И сражался до тех пор, пока я больше не мог сражаться, - сказал он, махнув одним запястьем туда, где должно было быть его отсутствующее колено, - Мне повезло, что я получил здесь должность до тех пор, пока военные действия не будут завершены, так или иначе. Но я ожидал шабаша низших болотных ведьм, которые хотят подать протест по поводу того, что произошло около двенадцати тысяч лет назад. Ты не из этой группы?
- Я привела кое-кого, - сказала Рейна, - Чтобы увидеть императора.
- Хах. Уходи
- Посетительница по имени Элли Смит, - сказала Рейна, - Моя подруга.
Элли немного неуклюже присела в реверансе и чуть не выронила шелл, но затем повернулась и улыбнулась Рейне с выражением одновременно мягким и свирепым. Это было употребление слова "друг". Рейна опустила глаза.
- Я понимаю, - сказал проктор Гэдфри, оценивая ситуацию на предмет того, как ее можно использовать в своих интересах.
Ее дядя Шел. Ее двоюродный дедушка Шел. Тронный министр страны Оз, пока он не назвал себя императором страны Оз и ее колоний, Угабу, Гликку и Доминионов, еще не зарегистрированных. И в конце концов Император объявил себя божественным. Неплохой карьерный путь.
Трудно точно знать, как подготовиться к встрече с Безымянным Богом, подумала Рейна. Особенно когда он дал себе имя и приходится мне родственником по отцовской линии.
Элли и Рейну отвели в гардеробную и попросили переодеться в более простые одежды. Затем их сопроводили в гостиную, в которой не было никаких признаков того, что она была изношена из-за долгой войны.
Свежие красивые шпили изогнулись дугой на полированных кожаных стенах, а аромат стрел и маринованных роз исходил от жаровен, установленных в латунных кронштейнах. Окна были занавешены кружевами, украшенными сценами из жизни какой-то Озмы или другой. Посетителям приходилось снимать обувь, чтобы встать на узорчатый ковер, который в первый день был похож на мох.
- Я Аварик бон Тенмедоуз, - сказал джентльмен с пенсне и серебристым вихрем усов, - Я расскажу вам, как правильно вести себя на аудиенции у Его Святейшества.
- Встречаемся ли мы с Его Святостью сами по себе или мы действительно встречаемся с ним? - спросила Элли, - Я просто хотела спросить, - она отошла в сторону к Рейне, которая шикала на нее.
- Входите с покрытыми головами и не снимайте покрывала до тех пор, пока Его Святость не укажет вам. Не говорите, пока с вами не заговорят. Не поворачивайтесь спиной к Его Святости — когда вас проинструктируют, вы покинете комнату, пятясь задом, с закрытыми головами и опущенными глазами. Не упоминайте ни о какой теме с Его Святостью, которую Его Святость не вводит. Просите благословения Его Святости в вашей прошлой, настоящей и будущей жизни. Просите милости Его Святости при рассмотрении ваших прошений, если таковые у вас есть. У вас будет около десяти минут. У вас есть какие-нибудь вопросы?
- Ну, это напоминает мне, как это было с Волшебником, - сказала Элли, - Должна быть книга правил, которой все следуют из поколения в поколение.
- Вся эта суета. Это напоминает мне приезжего Старшего Надзирателя в больнице Святого Проуда, - сказала Рейна, - Я надеюсь, что Его Святость не обольет себя водой.
- Нет, только не этот трюк с вечеринкой, - согласилась Элли, - С меня хватит и одного раза!
- Я удалюсь через эту ближайшую дверь. Когда откроется дальняя дверь, это ваш знак подойти, - сказал Аварик, - Вы пройдете через это. Но прежде чем я уйду, мисс Смит, можно мне сделать личное замечание?
- Никто тебя не останавливает, насколько я вижу.
- Я хочу поблагодарить вас за вашу службу нашей стране, - сказал Аварик, - Я знал ведьм страны Оз, этих сестер Тропп. Мы хорошо от них избавились.
Он явно думал о Рейне не более чем как о слуге Элли. Справедливо, подумала Рейна. Еще несколько мгновений анонимности в этой жизни — позвольте мне дорожить ими, пока они не были растоптаны до полного исчезновения.

Дальняя дверь широко распахнулась. Повинуясь указаниям Аварика, пара посетителей приблизилась к Его Святыне, Шелу Троппу.
Он не сидел на троне, впечатляющем резном кресле, увенчанном восьмиугольным балдахином, прикованным к потолку золотыми звеньями. Скорее, он присел на корточки на перевернутое ведро. Три маленьких существа тик-ток, более узкие и похожие на саранчу, чем круглая латунная фигурка, которую Рейна однажды видела в том магазине в Шизе, двигались в тени позади него, совершая молитвенные действия с веерами, а также наблюдая за мухами, которые были повсюду.
Мужчина лет пятидесяти, может быть. Он не носил великолепных служебных одежд, просто скромную набедренную повязку из мешковины и юбку. Нищенская шаль на плечах. Его глаз был острым, а фигура изящной, несмотря на первоначальное впечатление бедности.
Он сказал:
- Его Святейшество никогда хорошо не знал этих женщин. Гингема Тропп, которую высокопреосвященство называло Злой Ведьмой Запада. Бастинда Тропп, проказница, прозванная Злой Ведьмой Востока. Его Святость жила с ними в бесплодных землях Квадлинга, когда Его Святость была молода. Сестра Его Святейшества Бастинда родилась с недугами. Сестра Его Святейшества Гингема родилась с недугами. Его Святость сам родился целым и чистым и является Императором страны Оз и Демиургом Неназванного Бога.
Похоже, вопроса еще не было, так что они просто ждали.
Он сказал:
- Его Святость сидит на ведре, которое использовалось для убийства сестры Его Святости Бастинды Тропп. Это символизирует для Его Святости потерю живой воды благодати. Потеря, которая будет возмещена, как только битва за господство с Манчкинией завершится, и Тихое озеро будет навсегда присвоен в качестве резервуара с водой для очищения и питания страдающих граждан столицы страны Оз.
Рейна увидела, как Элли посмотрела на ведро, чтобы посмотреть, узнала ли она его, но Элли просто пожала плечами в ответ Рейне. Ведро есть ведро.
Он сказал:
- Обе сестры Его Святости были удалены из жизни рукой или камнем очага Элли Смит, оставив Возвышение Манчкинии открытым для вопросов. Поэтому Его Святость выражает благодарность посетителю. Она передала Его Святейшеству права на Верховенство в Стране Манчкинов. Эта моральная привилегия лежит в основе и освящает военные усилия по подавлению мятежников-предателей манчкинцев. По этой причине Его Святость соизволила распространить право на аудиенцию со Своей Святостью. Его Святость осведомлена о некоторых обвинениях манчкинцев в адрес Элли. Его Святость предлагает опубликовать божественное свидетельство, снимающее с Элли все подозрения в совершении должностных преступлений в связи со смертью его родственников. Сертификат.
Миньон тик-ток выступил вперед, держа поднос, на котором лежал скрол, перевязанный зеленой лентой, и комок сургуча. Шел протянул его Элли.
Он нежно сложил руки вместе. Он не сводил глаз с Элли.
Он сказал:
- Его Святость говорит о том, что теперь посетители могут удалиться. Идите с благословениями Неназванного Бога, дарованными через этого аватара на земле.
Только теперь он закрыл глаза, признавая свое собственное бессмертное великолепие.
Рейна сказала:
- Но мы пришли, чтобы найти моего отца.
Щебетание послушников тик-тока закружилось быстрее, как будто они выпускали неверящий воздух из своих металлических легких. Может быть, вонь горячего масла, вытекшего из какой-нибудь прокладки со скользящим кольцом. Шел, ее двоюродный дедушка Шел, ничего не сказал. Как будто Рейна говорила не с ним, а, возможно, с его машиной.
- Мы пришли поторговаться, - сказала она, но не была уверена, к кому обращается. Может быть, не к мужчине и не к тикток-никам, а к самому пустому трону позади них.
- Вы не торгуетесь с Богом, - сказал Шел тихим голосом, не сильно обеспокоенный нарушением протокола. Скорее всего, он видел, что его посетители молоды и глупы, - Иди сейчас. Я устал и веду войну в своем сердце. Только если я завоюю это в своем сердце, это может быть завоевано на земле, ибо я - кровь самого Оза. Я - его святость, и Я - Его Святость. Рейна чувствовала себя загнанной в угол святостью.
Она знала, что ее прадедушка был миссионером-юнионистом среди кводлингов, пытаясь обратить их в свою веру. Она знала, что ее двоюродная бабушка Гингема унаследовала его убеждения и закрепила их в Стране Манчкинов, где теократия была отменена только тогда, когда Элли приехала в первый раз. Она знала, что ее двоюродный дедушка Шел был божественным, или достаточно божественным.
С другой стороны, об убеждениях своей бабушки Бастинды она ничего не знала. И хотя Лир выразил восхищение мужеством независимых заведений откровенных монтий, подобных тому месту, откуда родом Малышка Даффи, он не совершил в Пустоте ни ритуала молитвы, ни богословской дискуссии. А вера Кэндл ограничивалась травами и интуицией.
Так что Рейна в основном избегала вопросов преданности. Концепция Безымянного Бога была для нее непосильной. Если вас бросили ваши родители, выслеживаете ли вы их, чтобы любить их глубже, или вы учитесь обходиться без них? Если Безымянный Бог ушел под землю, не оставив адреса для пересылки, зачем беспокоить его?
Все же Рейна получила достаточно образования в школе Святого Проуда, чтобы уметь думать самостоятельно. Потребовалось бы довольно талантливое божество, чтобы вселиться в одного человека как в живую сущность земли — в ту самую страну Оз, которая сделала ее страной Оз. Если бы это было действительно правдой, то что случилось бы с Озом, если бы Шел Тропп, Император, случайно получил занозу в голую пятку? И умереть неделю спустя от грубой инфекции, которая отказалась признать божественность ноги, на которой она покрылась волдырями?
- Ты слишком велик для меня, чтобы знать, кто ты на самом деле, - призналась она, - Но я кое-что знаю о том, кто я есть. Я дочь Лира. Мне сказали, что я внучка Бастинды. Я твоя внучатая племянница. Меня зовут Рейна.
- Она также законная дочь Манчкинии, - перебила Элли, - Если я правильно поняла линию наследования, и я следила за этим, то Возвышение Манчкинии передается по женской линии. Так что предпочтение отдается ближайшей родственнице последнего правящего преосвященства. Это, должно быть, моя подруга Рейна.
- Меня это не волнует, - сказала Рейна, - Я только хочу знать, забрали ли вы моего отца. Твой племянник, Лир. Кто-то похитил его и сбежал с Гриммуатикой. Мы пришли, чтобы добиться его освобождения, - Она перефразировала это, чтобы быть более послушной, - Я имею в виду, просить о его освобождении. Смиренно.
Божественный Император выглядел немного раздраженным.
- Я не торгуюсь человеческими жизнями.
- Ты напал на Страну Манчкинов, когда мне было восемь, - сказала Рейна, - Человеческие жизни, как правило, связаны с военными нападениями.
- Его Святость вселяет ужас в его сердце. Уходи.
Элли выпрямилась.
- Послушай, ты. Я знаю, что я сделала и чего не сделала. Мне не нужно ваше свидетельство о прощении, если только я когда-нибудь не встречусь с Тотошкой и во всем волнении с ним не случится несчастный случай. Он не щенок. Удобный рулон пергамента для свидетельств мог бы пригодиться именно тогда.
- У его Святости болит голова. Действительно уходи.
- У тебя будет больше, чем головная боль, когда я закончу. Когда я приехала в первый раз, я вошла в дом, который раздавил твою первую сестру. Перед уходом я бросил ведро, которое забрызгало твою вторую сестру. Не пора ли мне тоже позаботиться о тебе? Готовясь к выходу на бис, я захватила с собой большую часть Сан-Франциско. Я прибыла с небес в позолоченной клетке лифта прямо вниз по склону горы. Я довольно хорошо в этом разбираюсь. Я могу принести в ваше святое королевство целый район в центре города с солидными коммерческими зданиями. Только попробуйте.
Довольно смелый блеф, подумала Рейна, но он может не сработать на ком-то вроде Шела, который так долго жил у власти, что не помнит, каково это - быть бессильным.
Элли сложила руки вместе и приготовилась нарушить свое обещание не петь. Рейна жестом велела ей: не надо, не надо. Элли набрала в легкие воздуха и, охваченная доверием к убедительности сладкой мелодии, изобразила на лице выражение могучей хоровой готовности. Прекрасная Дама без Мерси.
Двоюродный дедушка Шел, ты не единственный, кто сошел с ума от власти, подумала Рейна.
Когда персонажи тикток побежали в укрытие, дверь великолепного салона открылась, и ворвался Аварик бон Тенмедоуз.
- Что все это значит? - воскликнул он.
Элли открыла рот и начала петь о радужных дорогах, каплях дождя и штормах.
- Там ужасно много дождя, - подумала Рейан. В то же мгновение над головой разразились грозовые тучи - барабанный аккомпанемент звуку голоса Элли. Когда она дошла до конца своей музыкальной преамбулы и сделала паузу, чтобы перевести дыхание, прежде чем приступить к собственно мелодии, раскат грома ослабевал, а за ним поднимался другой, чтобы занять его место. Они поняли, что это был не только гром над головой.

 Отправлено: 10.01.22 12:02. Заголовок: 14

14

Осенние облака, накрывшие центральную страну Оз, заслонили приближение с запада драконов, обученных Трисм бон Кавалишем. Может быть, их появление над Изумрудным городом зажгло молнию и послужило сигналом к раскату грома. Или, может быть, это была всего лишь подлость Неназванного Бога, обрушившего огонь и разрушения на столицу под видом, поначалу, обычного ливня.
Во внезапно наступившей темноте Рейна и Элли бросились в укрытие. Они следовали за послушниками тикток до тех пор, пока один за другим тиктокеры не взорвали свои стеклянные прокладки из-за барометрических аномалий, раскачиваясь на мраморных полах, опрокидывая постаменты со свежими цветами. Девушки не знали, был ли Шел позади них, но они слышали, как человек по имени Аварик с кем-то разговаривал, так что, возможно, он вел Императора в безопасное место.
- Не выходите на улицу, - услышали они крик Аварика, но Элли испугалась звука рушащихся зданий, - Мы будем раздавлены в этом проклятом месте, мавзолей в процессе становления, - крикнула она Рейне и схватила ее за руку, - Это так, я уверена. Я довольно хорошо ориентируюсь в направлениях.
- Тогда как же ты выбираешься из страны Оз? - закричала Рейна с оттенком собственной истерики. Был ли ее отец здесь, в этом грохоте падающего камня, или он был в безопасности где-то в другом месте? Или, во всяком случае, безопаснее?
Представление Элли об архитектуре дворца было не совсем таким, как она рекламировала. Они пробежали по длинному, слегка изогнутому коридору с крутыми арками, похожему на выдолбленные камеры озерного наутилуса, построенного в масштабе гигантов, и наткнулись на Аварика, приближающегося с другой стороны. Он вел Шела за руку. Группа дворцовых аппаратчиков и сотрудников сгрудилась за ними.
- Город подвергается нападению, - сказал им Аварик.
- А я просто разминаюсь, - сказала Элли, принимая театральную позу.
- Не надо! - закричал Шел.
- Где Лир? - спросила Элли, подходя к Императору, - Где эта чертова книга? Скажи нам, или я начну новую постановку.
- Мы его не поймали, - сказал Аварик, - Не из-за отсутствия попыток, но враг, должно быть, добрался до него первым. Как вы думаете, они могли бы развязать этот хаос без его помощи? Помилуй, девочка, город рушится. Не делай еще хуже.

Элли сделала вдох, затем закрыла рот.
- Хорошо, тогда все в порядке. Но я предупреждаю тебя.
- Мы видим, как рушатся здания, - сказал Аварик, - Правовой суд - это пылающие обломки. Смотрите, из дворца есть проход прямо в тюрьму Саутстейрс. Мы будем в большей безопасности от нападения с неба, если окажемся под землей, а Саутстейрс - это не что иное, как подземный ход. Идем; мы в долгу перед тобой, дитя Лира. Пойдем с нами
- Если мой отец не в тюрьме, я не пойду, - сказала Рейна, - Я попробую рискнуть снаружи.
Аварик сказал:
- Тогда на свою голову. Мы не можем ждать. Его Святость должна снизойти до безопасности мегалитических гробниц, чтобы появиться с триумфом, когда воздушная атака закончится.
Он начал удаляться, и осколки придворного общества, которые продолжали собираться в коридоре, хлынули за ним.
Шел, в своей скромной одежде, постоял на своем месте еще мгновение.
- Рейна Тропп, - сказал он, - У меня никогда не было ни дочери, ни сына. Я брал много женщин, но никогда не брал жену, так как не мог найти подходящую для своих амбиций. У его Святости нет жены.
- Вам лучше поторопиться, - сказала Рейна, когда гром снова усилился.
- Ваше право на верховенство Манчкинии превосходит мое, - заключил он, - То, что вы моя единственная живая родственница женского пола, также закрепляет за вами право быть министром престола страны Оз, поскольку историческая линия Озмы прервана и мертва эти пять десятилетий. Если я не смогу появиться по причинам трансцендентности, это твой трон, который ты должна принять, твой скипетр, за который нужно ухватиться.
Она не ответила. Она схватила Элли за руку, и они убежали.
В караульное помещение был нанесен удар. То, что было проктором Гэдфри Клэппом, лежало на кусках, остальные его конечности были отрублены и торчали из груди, как будто он охотился за своей пропавшей ногой брата. Еще дальше рухнули богадельни, и на улицах уже лежали трупы людей, слишком слабых, чтобы пойти в солдаты. Что-то подсказывало, что Министерство юстиции охвачено пламенем. Трудно было оценить относительные звуки ужаса: звуки грозовых облаков, из которых драконы спускались вниз, как огромные цапли, разинувшие пасть под водой, чтобы сожрать перепуганных рыбок-мелюзг, или звуки отклика с земли, где здания содрогались, а пойманные в ловушку, потрясенные, скорбящие и испуганные вопили в один голос.
- Мы должны убираться отсюда, - сказала Элли, - Назад в Вестгейт, назад к нашим друзьям.
Но там был ребенок, которого каким-то образом выбросило за борт на дереве, и Рейна сказала:
- Мы не можем оставить этого младенца там, - Его мать в грязи, закрыв лицо юбками, мертвая, а детская коляска на боку, колеса все еще вращаются, - Тип не позволил бы этому ребенку висеть на ветвях.
Они забрали ребенка и передали его на руки женщине, которая куда-то спешила с бочонком дынь; она взяла ребенка без комментариев и поспешила прочь.
На набережной Озмы девочки наткнулись на группу дам, которые бросились в воду, спасаясь от первой волны пылающих посылок, сброшенных флотом дракона. В своих широких юбках они не могли вылезти наружу. Элли и Рейна сцепились и потянули, но если бы женщины не согласились бросить свои наряды в пепельную воду и не забрались в нижние юбки, они остались бы всего лишь плавающими лилиями в пруду, в котором отражались небеса с молниями, золотым огнем и несущимися облаками. Женщины поклонились неотложности момента, поклонились, чтобы их спасли, и поспешили прочь, хихикая, как будто публичная нагота была большим скандалом, чем крах Изумрудного города.
Рейна не видела драконов с тех пор, как вместе с леди Стеллой попыталась успокоить зиму на воде. Она вспоминала этих существ с некоторой нежностью, но сейчас не была так склонна к восхищению. Звери спикировали с облаков со злобой, которую она и представить себе не могла. Она не знала, использовал ли ее отец из Страны Манчкинов Гриммуатику, чтобы сосредоточить свою атаку, или климат шторма, из которого они вышли, напугал их, заставив сражаться сильнее. Она не могла сказать, что они несли в своих когтях и что они уронили, но все, что касалось взрывов в Изумрудном городе, было размером с подожженные деревья — как деревья, превратившиеся в пламя, центральный ствол удара, из которого мгновенно расцвели конечности, артерии и бахромчатые края огня.
Драконы и их взрывы сделали бы больше, чем просто свергли правительство, если бы они уже не справились с этим. Они убьют все живое в стране Оз.
Только тогда Рейна поняла, что в суматохе паники потеряла след Тая.
- Мы должны вернуться, - сказала она Элли.
- Мы не можем, - сказала Элли, - Тэй найдет нас.
- Как Тотошка? - спросила Рейна, - Да ладно
- Тэй умнее Тотошки. Не то чтобы трудно быть умнее Тотошки.
Рейна не была героем, она не была святой; она знала это. Это был не потерянный ребенок, свисающий с ветки дерева, не мертвый школьный администратор, разорванный на куски на земле, который заставил ее задуматься о решении. Это была потеря Тая, ее молчаливого спутника. Она не могла смириться с потерей рисовой выдры, не тогда, когда потеряла так много другого. Снова и снова проигрывать.
Она стояла на краю какого-то школьного двора, среди каких-то детских рустованных пандусов и гимнастической резьбы, и сказала Элли:
- Дай мне шелл. Элли в кои-то веки подчинилась без комментариев. Рейна сказала:
- Я не знаю, сработает ли это, но это не повредит.
Она поднесла шелл к губам и дула так долго, сильно и сильно, как только могла.
Когда Рейна закончила, Элли поддержала ее, чтобы она не упала и не потеряла сознание от усилий. “Озмисты?” - спросила Элли.
- Они сказали, что придут, если смогут. И они уже мертвы, так как же что-то может причинить им вред? Драконы прикрываются облаками; возможно, озмисты смогут обеспечить прикрытие с земли, - Никто не спешит за историей, даже призраки. Озмисты появлялись медленно, поначалу проявляя себя скорее как своего рода маскирующий запах, чем как что—либо еще — сладость свежеприготовленных саванов для стирки, - но они пришли.
В первый день нижние районы страны Оз увидели клочья белых усиков, сливающихся в виде тонких пленчатых фонтанов. Казалось, они появились из булыжника, и вскоре соединились, образовав низкий навес примерно в четырех футах над улицей. Воздух внизу был пригоден для дыхания, и выжившие в поисках воды или тел своих сородичей могли безопасно пробираться — сидя на корточках, сгорбившись, шатаясь от колодца к навесу и обратно.
Утроба тюрьмы строгого режима, Саутстейрс, открытая небу, и район Бернтпорк, и склады с зерном за военными гарнизонами близ Вестгейта, и таверны так называемого квартала Квадлинг, то есть пристанища угнетенных, были спрятаны первыми. Объекты на возвышенностях, площади Меннипин, правительственные здания, театр и оперный театр, оставались незащищенными. Их избили драконы, которых, по-видимому, учили нападать только на то, что они могли видеть. Драконы не имели силы против бедных и низших до тех пор, пока бедные оставались должным образом невидимыми, что на этот раз вполне устраивало бедных.
На второй день озмисты усилились. Большая часть Изумрудного города была защищена, хотя нападающие драконы казались более свирепыми из-за разочарования. Но люди возьмут себя в руки и приступят к работе на следующий день, будь то охота за картошкой или мародерство в развалинах Рубиновой биржи Невеселого Недди. Группа дворцовых министров ворвалась в двери Укромного уголка Святого Саталина для душевнобольных преступников, признав его самым безопасным местом для созыва кризисного правительства на случай, если Его Святейшество Император страны Оз окажется небожественно смертным. Однако криминальные безумцы выгнали их, заявив, что они и так контролируют свою жизнь настолько хорошо, насколько можно было ожидать, спасибо вам большое.
Перед рассветом третьего дня Бррр обнаружил Рейну спящей под ступеньками моста на набережной Озмы.
- Почему ты не вернулся к нам? - сказал он, разбудив ее обнюхиванием.
- Я знала, что ты отважишься на это, если будешь мне нужен, - ответила она ему, обнимая его за шею, - Но как вы нас нашли?
- Тай пришел и привел нас сюда, - сказал Бррр. И там был Тай, висящий сзади, зеленый, как клад гоблина, теперь с усами до лодыжек Рейны.
Рейна сказала Льву, что не верит, что ее отец был в ИГ; нападение с запада должно доказать, что он и книга были похищены жевунами.
- Итак, мы пойдем туда, - сказал Лев, - Нет?
- Еще нет. Здесь слишком много дел.
Лев сначала не ответил. Затем он сказал:
- Ну, скажи мне, что делать.
- У меня нет плана. Никогда этого не делала. Но если Манчкиния выиграет эту войну, их армия скоро войдет в город. Мы будем ждать и приветствовать их, когда они придут. Если Гриммуатика достаточно важна для Ла Момби, она возьмет ее с собой, и она возьмет с собой моего отца
- В любой день, когда мы подождем, может наступить день, когда она заберет его жизнь, - сказал Бррр.
- Любой день, которого мы ждем, может быть... — начала Рейна, но теперь она окончательно проснулась. Элли, зевая, вылезала из-под какого-то засаленного брезента. Первая работа манила — найти завтрак для тех детей, которые жили под ступеньками на дальней стороне моста. Так что сдержанность Рейны дала о себе знать.
- Где Малышка Даффи? А мистер Босс?
- Они вышли вперед, несмотря на свои опасения. Она освобождает отвары из разоренных аптек и применяет их как можно лучше. И она командует мистером Боссом, чтобы он помог ей. Мы встретимся с ними позже, если переживем этот день.
- Мы переживем этот день, - сказала Рейна, ухмыляясь, - Озмисты усиливаются с каждым днем, тебе не кажется?
Это было правдой. С наступлением дня туман сгущался. Это затрудняло передвижение, но в некотором смысле также делало его более безопасным, а звуки нападений драконов ограничивались все более ограниченными районами.
На четвертый день Кендл прибыла на метле в сопровождении Искинаари и почтенного старого Орла по имени Кайнот. Она нашла Рейну на краю фонтана Озмы, промывающего язвы на том, что осталось от ног подростка-карманника. Рейна едва взглянула на нее, просто протянула матери рулон бинта и объяснила, что нужно сделать. Только вечером, когда Кэндл столпилась под мостом вместе с Элли, Рейной и остальными, дочь узнала, что сделала мать. Но Кэндл излагала свои новости медленно, осторожно.
- Я вспомнила, что Нор смогла научиться летать на метле в молодости, - сказала Кэндл, лежа на камнях с закрытыми глазами и одной ладонью на лбу, а другая ладонь была зажата в двух руках Рейны, - Я подумала: может быть, способность летать дается не только молодым или талантливым, но и нуждающимся тоже. В любом случае, если бы я не могла летать на метле, я подумала, что ты могла бы. Я нашла эту штуку и овладела ею. Хорошо, позволь мне быть честной. Я не овладела искусством полета, но мне это удалось.
- Ты справилась, - пробормотала Рейна, ощущая прикосновение материнской ладони, но сама почти засыпая, - Как ты узнал, как меня найти?
Кендл сказала:
- Но это интуиция. Видеть настоящее. У тебя тоже может быть это когда-нибудь, если у тебя этого еще нет.
- Я не вижу собственных ногтей на ногах, - сказала Рейна, - Слишком устала.
- Завтра мы начнем с квартала Квадлинг, - сказала Малышка Даффи мистеру Боссу, - На задних конечностях хлюпиков появляется неприятная сыпь, которая мне совсем не нравится. Мы вскипятим немного мази в той медной посудине для стирки, которую ты стащил с кухонного двора Дома Фэнси-Панси, или как там это называлось.

- Никогда не женись на доминантке, - сказал мистер Босс и повернулся, чтобы тихонько похрапеть.
- Ты слышала, что случилось с твоим отцом? - прошептала Кендл, как только все остальные замолчали.
Рейна попыталась найти в себе хоть какую-то способность познавать настоящее. Все, что она могла знать о настоящем, - это усталость.
- Я это не узнала, - призналась она.
Ее мать села.
- Приготовься, Рейна
- Я никогда не буду готова к этому, - ответила она, - Но скажи мне.
Кэндл говорила осторожно, вытягивая каждую фразу изо рта, как округлый камень, который она могла положить в линию, едва касаясь следующей.
- Старый друг. Видел твоего отца. Околдованный в чужое тело. Он умер на телеге. Этот Орел по имени Кайнот. Он порвал с этой привычкой. О Птицах. Держаться в стороне. Он послал весточку. Чтобы дать мне знать. Ведь когда-то Лир был почетной Птицей. Еще до твоего рождения.
- Что могут знать Орлы? - прошептал затравленный ребенок.
- Лир родился не совсем нормальным. Он летал как Птица. Как Слона, его перевезли через границу в Страну Манчкинов. Он умер внутри этой кожи. Боюсь, что это так, дорогая Рейна. Я не могу видеть это иначе.
Рейна немного поплакала. Слезы были твердыми, как лед. Элли села, закрыв глаза. Ее плечи на мгновение затряслись, а затем она во сне замурлыкала мелодию траура или соболезнования, что, казалось, давало ей некоторое утешение. Возможно, на этот раз ее мелодия успокоила и остальных тоже. Хотя Рейна и не собиралась засыпать, она заснула, держа мать за руки, и ей снились руки отца.
Обрывки и обрывки жизни, ее собственной или жизни ее отца — она больше не могла видеть разницы.
Искинаари бдительно следил за входом у моста, его взгляд был сух.
К пятому дню драконам не осталось ничего, на что можно было бы напасть, кроме огромного купола Дворца Императора. Он один возвышался над берегом Озмистов, который спас Изумрудный город от уничтожения. Как единственная конечная цель драконов, куполу был нанесен огромный ущерб, хотя и не такой большой, как карманнику, проктору, прачке или сироте из детского сада. Он никогда не обрушивался на дворец, но остался в тумане истории в виде шрамов и осколков.
В полдень драконы успокоили. Почти сразу же озмисты начали редеть, но не расходиться. В сумерках пятого дня Ла Момби с триумфом въехал в Изумрудный город. Стая почти видимых головорезов-пауков на своих пушистых скребущих стеблях окружила ее позолоченные сани, которые бежали по сугробам илистого пепла так аккуратно, как если бы они были снежными сугробами.

 Отправлено: 10.01.22 12:35. Заголовок: 1

VII
Призвать заблудших вперед

1

Аварик, маркграф Тенмедоузский, ждал перед зданием Бюро национальной истории, чтобы встретить транспортер Ла Момбея. Император поручил ему грязную работу - вести переговоры о перемирии.
Поначалу на его лице была насмешка смотрителя детской площадки. Ну что ж, это место было в полном беспорядке. Никто еще не очищал город. Площадь была усеяна осколками мраморных Озм. Звуки труб и медных флейт, хотя и были громкими, неадекватно маскировали бормотание разношерстной толпы.
- Это работа неудачника - быть посредником на конференции, - подумал Бррр, выглядывая из-за поваленной колонны. Как удивительно, что они не предложили его мне.
Лев высматривал признаки Лира, как от имени Рейны, так и от своего собственного, но Лев не горел желанием быть узнанным Авариком. Позже Бррр придержал бы язык, когда люди говорили о маркграфе, что во время переговоров о перемирии он вел себя с почтением к Возвышению Манчкинии, такое почтение, которое казалось не иначе как потворством. Таков позор адвоката. Аварику, шептали они, никогда не удавалось быть таким подобострастным даже перед Его Святейшеством, божественным Императором страны Оз.
Этот комментарий, верный или нет, привязался к Аварику на всю оставшуюся жизнь и превратил публичный обед в Дубовой гостиной в клубе Флоринтуэйт в кровавую занозу в заднице.
Ла Момби остановилась в неприкрытых изгибах чистого белого льна, спадающего с плеча. Толпа паучьих тварей столпилась вокруг нее с преданностью ищеек, пока она не щелкнула пальцами, а затем они свернулись в катушки, и помощник смел их в шкатулку. Как только они ушли, все вздохнули немного легче.
Лев внимательно наблюдал. Он всегда хорошо разбирался в деталях. Он видел, как Хири Фуркенстаэль мог бы отнестись к пышности этого события. Как ученик Школы Бертиуса мог бы обращаться с нагрудником Ла Момби, свободно предлагая его палантины из бледной норки и белоснежные ромбы с аппликацией, на которых изображены символы, похожие на буквы иностранного алфавита.
Он запоминал этот момент, чтобы рассказать об этом своим товарищам. Как бледная красивая женщина казалась почти размытой пустотой среди разноцветных листьев тех декоративных кустарников и деревьев, которые не были уничтожены осколками. Что—то в ней было такое... такое сияющее и одновременно скрытое. Плавающий среди размытого пятна растворяющихся Озмистов, или это чувство затуманило его взор? Как бы это выразиться?
Но так часто, прежде чем слова могут прийти в голову, чтобы подразумевать невыразимое, невыразимое исчезает. Со своего места рядом с разрушенным Залом Одобрения Трусливый Лев наблюдал, как происходит невозможное: Верный Оз уступает выскочке Свободному штату Манчкинии. Слова подведут его позже.
Ла Момби сделала паузу, чтобы Аварик мог подойти к ней. Громким публичным тоном она пригласила Императора страны Оз присоединиться к ней для обсуждения условий мира. Затем ее голос понизился, и Бррр не мог расслышать, что еще было сказано. После того, как она вернулась к своим саням, Аварик стоял, кивая и покачиваясь, пока они не ускользнули. Он почти сразу повернулся туда, где Бррр скорчился за битым камнем. Значит, по-видимому, недостаточно хорошо спрятан.
- Сэр Бррр, Намори из страны Оз, - сказал Аварик. Естественно, подумал Бррр, единственный раз, когда мой титул используется публично, - это после того, как трон, который его присвоил, исчез. Все мы фигуры, - Я вижу тебя там. Мне нужен твой совет.
Бррр подкрался к человеку, который когда-то давным-давно заключил сделку со Львом о признании вины и взял его на службу в секретные службы Императора, охотящиеся за Гриммуатикой.
Аварик говорил так, как будто они только что шли в ногу где-нибудь в Оленьем парке Оз или вдоль дороги Шиз.
- Благоприятное время для возвращения в столицу. Теперь, когда армия Животных может сложить свои зубы. Но я вижу, что ты лично не тащил сани Ла-Момби.
- В свое время я достаточно потрудился, выполняя черную работу. Эта четверка Цебрас достаточно элегантно справилась с этим без меня. О, вы намекаете, что я прибыл как часть армии завоевателей? Я? Как забавно. Как будто я когда-либо был на стороне победителя. Действительно, ты мне льстишь.
Бррр был рад, что толпа растаяла с уходом Ла Момби. Поблизости не было никого, кто мог бы услышать ответ Аварика:
- Вам было поручено выяснить местонахождение Гриммуатики, и вы так и не вернулись. Не мне преследовать вас в судебном порядке, но я напомню вам, что вы пропустили испытательный срок, установленный магистратами Судебных инстанций...
- Можно было бы задаться вопросом, были ли эти резолюции аннулированы. Учитывая, что в стране Оз скоро будет новая администрация. В любом случае, в судах сейчас перерыв. Я прошел мимо того, что от них осталось, по дороге сюда.
- Именно так, - сказал Аварик, - Оставляя в стороне другие вопросы, мне нужна ваша помощь. По твоему потрепанному состоянию я могу сказать, что ты бродил по улицам города. Расскажи мне, что ты знаешь. Какое оставшееся здание может быть достаточно большим и достойным, чтобы разместить команды, которые будут разрабатывать условия для прекращения огня? Дворец цел, по крайней мере, большая его часть, но может показаться невежливым приглашать Ла Момби на чай только для того, чтобы на нее обрушился центральный купол.
Лев на мгновение задумался. - Хорошо. Народная академия искусств и механики закрыта для бизнеса. Это исключено. Экспозиция лорда Чаффри в Хэле, у которой был такой прекрасный свет, теперь имеет красивые тени. Но я думаю, что "Мистика Леди", этот маленький театр на окраине Голдхейвена, все еще стоит. И какая удача — держу пари, дневной утренник отменен.
- Слишком маленький и слишком театральный. Императору понадобится место, чтобы находиться на некотором расстоянии от Ла Момби. Пространство вокруг Его Святости.
Лев в конце концов предложил Эстетикум, своего рода круглый кирпичный колизей, давным-давно крытый для торговых выставок. Место, где продавцы антиквариата выставляли свои товары — произведения изобразительного искусства и более коллекционную историческую мебель. Когда-то он был чем-то вроде фигуры среди великих и добрых людей, управлявших Эстетикумом, в те времена, когда воображал себя знатоком. В обмен на любые сохраняющиеся обязательства перед Тронным министром страны Оз, нынешним или будущим, в той мере, в какой маркграф мог отстаивать свое дело, Лев согласился принять меры.
- Сделка? - спросил Аварик.
- Договорились, - сказал Бррр, - Хотя, я полагаю, было бы чересчур требовать повышения моего титула?
- К Бррр бон Трусу, Лорду Уровня Трусливого Заварного Крема и Окрестностей?
Аварик не утратил способности ухмыляться. Бррр понял, что зашел слишком далеко.
- Ну, тогда скажи мне это, потому что все спрашивают, - возразил он, как для того, чтобы сменить тему, так и для того, чтобы услышать ответ, - Шел Тропп проявил мало любви к людям, которыми он правил все эти годы, к людям, которых он втянул в войну и погубил. Почему он поддается воздушной атаке Момби? Это не может быть связано с массовой гибелью гражданского населения или разрушением Изумрудного города. Неужели он действительно начал бояться за свою собственную жизнь? Разве он не бессмертен?
- Он из тех бессмертных, которые будут жить вечно после того, как его испорченный человеческий рукав — его оболочка, так сказать, — погибнет.
Аварик мог говорить о политической теологии так же гладко, как если бы он обсуждал распределение очков в пари на плей-офф мурашек.
- Я полагаю, вы знаете, что его настоящее имя, имя, данное ему его отцом-министром-юнионистом, - Шелтергод?
- А мое настоящее имя — Костюм на День Рождения... - начал Лев, но Аварик оборвал его.
- Название отражает чувство, что какая-то искра Неназванного Бога горит внутри нас всех. Его Святость, возможно, определила, что он получил львиную долю...
- Ну, он точно получил мое, потому что во мне нет бога. Это похоже на червей. Для этого понадобится касторовое масло или обмакивание.
- ... Но в панике от нападения Ла Момбея, и в уверенном и определенном страхе перед восстанием его собственных сторонников, он был призван уступить.
- Кто его призвал? Кто может его призвать?
- Вот теперь ты язвишь. Он сам себя призвал, конечно. Мы закончили?
Лев пошел прочь. На этот раз он был не против пройтись. Итак, Бог разговаривает сам с собой. Так же, как и все мы.
Все продавцы сбежали во время первого нападения и к настоящему времени были либо мертвы на дороге среди обрывков своих любимых картин, либо задержались в каком-нибудь летнем доме, ожидая новостей из столицы. Эстетикум был заколочен досками. После некоторого стука и пары рыков Льву удалось привлечь внимание к погрузочной площадке. Дверь, запертую на три засова, открыла та самая косолапая светская хозяйка из Шиза, Пиарсоди Скалоп, с которой, как ни странно, Льва однажды сравнили в прессе.
- У меня нет места для еще одной почтовой марки, - сказала Пиарсоди, но, узнав Льва, добавила: Особенно от тебя, - и попыталась закрыть дверь. Ее косолапость как-то помешала, и Бррр пронесся мимо.
- Я не веду переговоров об искусстве, ни о покупке, ни о продаже, - прорычал он.
- Ты единственный в городе, кто этого не делает.
Он понял, что она имела в виду. Эстетикум был забит до потолка антресолями с мебелью, нагрудниками, драгоценными произведениями искусства, рулонами лучших гобеленов, коврами.
- Это склад сумасшедшего дома, - сказала Пиарсоди, - Люди знают, что высококлассные декораторы вернутся, и они прячут здесь свои ценности до тех пор, пока первый коллектор не пронюхает, что война действительно закончилась, и не вступит в сделку по продаже огня. Но мы набиты до отказа. Я не могу двигаться, я не могу провести инвентаризацию, я даже не могу видеть достаточно хорошо, чтобы понять, что хорошо, а что лучше использовать для разведения огня, чтобы приготовить себе обед.
- Мне все равно, если ты сожжешь все это и съешь по-настоящему сытный обед, - сказал Лев, - Я хочу, чтобы центр зала был очищен завтра к полудню.
- Ты сошел с ума. Я всегда знала, что ты это сделаешь, - сказала мисс Скалоп, - Немного слишком взвинченный. Там, в Шизе, они шепнули мне это, когда ты был в мужском туалете. Они скажут это и здесь.
- Я тебе помогу.
Я могу попросить других помочь. Мы перенесем все в дом Святой Глинды через площадь, при условии, что он все еще стоит. Война с Страной Манчкинов закончена, мисс Скалоп, и маленькие букашки победили.
- Разве они не всегда так поступают? - спросила Пиарсоди Скалоп.
Весь день они разбирали предметы старины. Лучшие картины можно было бы повесить над перилами мезонина, чтобы украсить мероприятие. Часть мебели можно было бы упаковать в ящик у двери вдоль внешних стен, под балконами, с такими толстыми прорезями, чтобы получился шестифутовый деревянный хендж. Остальные вещи должны были уйти.
Бррр с ревом ворвался в галереи на другой стороне площади и захватил их. Материнский дом долгое время находился под каблуком императора, в отличие от монастырской усадьбы в Сланцевых равнинах, и женщины поспешили услужить, почти обезумев от восторга от того, что им предстоит сыграть свою роль. В монастыре было достаточно места вдоль аркад, чтобы спрятать музейную антикварную суетливость в домашнем декоре.
Когда работа была почти закончена, Бррр случайно наткнулся спиной на дубовый сундук, стоящий на его конце. Замок открылся, и крышка откинулась, высыпав содержимое на кафельный пол. В комплекте было не менее семи комплектов туфель, украшенных драгоценными камнями, по образцу знаменитого комплекта, который леди Стелла когда-то подарила Элли Смит. Лев бросил все туфли в колодец в центре монастырского сада. Любой прок, который от них был, они сделали давным-давно.

 Отправлено: 10.01.22 13:00. Заголовок: 2

2

За его работу, помогающую Аварику бон Тенмедоусу создать совет мира, сэр Бррр, полномочный представитель лорда Лоу в Трауме, Гиликин, был приглашен присутствовать.
- Я поднялся в мире, - сказал он беглецам под мостом, - Я еще мал, но, возможно, смогу протащить нескольких из вас, если вы захотите заглянуть в историю.
- Занята. Извини, - сказала Рейна своим новым твердым, как железо, голосом.
- Мы должны сделать что-то полезное, - объяснила Кендл Льву, - Со смертью Лира у нас нет выбора. Сделай это или умри. Гусь, подчиняясь обязательствам семейной верности, кивнул головой в знак согласия.
Ему никогда не нравились ни Кендл, ни Рейна, но теперь он был чем-то вроде слуги в их разорванном кругу.
- Что касается меня, я бы и на милю не приблизилась к Момби, - сказала Элли, - Это ее суд признал меня виновным в убийстве, помните. И даже если бы я хотела выставить напоказ это глупое свидетельство моего характера, оно, вероятно, ничтожно и недействительно при новом режиме. Кстати, Бррр, ты рискуешь попасть в тюрьму за пособничество преступнице-психопатке в ее печально известном побеге от правосудия.
Она захлопала ресницами.
Но Лев слишком много потерял и слишком много приобрел, чтобы стать жертвой тех же забот, которые околдовывали его большую часть жизни. Нор ушла первой, а теперь Лир. Что еще они могли с ним сделать? Действительно?
Аварику оставалось выторговать условия перемирия у Его Святейшества, который, по слухам, уютно устроился в голой келье в тюрьме Саутстейрса. Он жил на воде и сельдерее и приближался к милости более глубокого эстетизма.
Аварику пришлось потрудиться, чтобы привлечь внимание императора. Либо у бедняги Шела помутился рассудок, либо он отважился продвинуться к божественности дальше, чем, возможно, намеревался.
- Это немного не для начинающих, некоторые разговоры, - сказал Аварик Бррру, - Но мы доберемся туда. Эти жуткие Озмисты понемногу поднимаются — даже мертвые не могут беспокоить вас вечно, похоже, у них есть другие дела — и драконы разбили лагерь на равнинах Кистингейма за пределами Изумрудного города на севере. Момби может снова позвать их, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, если император не захочет сосредоточиться. На каком-то уровне он это знает. Он и его министры делают все возможное, чтобы все исправить.
- Каковы предварительные условия капитуляции? - спросил Бррр.
- Это конфиденциально, - сказал Аварик, но когда Лев прижал его к земле и пригрозил оторвать ему руки с помощью новой стоматологической техники, Аварик изменил свое мнение о конфиденциальности.
- Нет, нет, - сказал Бррр, - Меня не интересует, от чего отказывается Император. Я знаю, от чего он отказывается, и от чего он тоже никогда по-настоящему не собирался отказываться. Что я хочу знать, так это то, какие требования он предъявляет к Момби.
- Тонкости военной капитуляции для меня в новинку, но, насколько я понимаю, Его Святость не в том положении, чтобы выдвигать требования.
- Конечно, так оно и есть. Он может отказаться уступать, если Момби ничего не предложит. И если ты откажешься уступить...
- Я понимаю вашу точку зрения, - сказал Аварик, - Я думаю, что мне может понадобиться этот ход в будущем? Спасибо. Есть ли что-то особенное, о чем вы хотели бы, чтобы Его Святейшество попросил Ла Момби?
- Действительно, есть, - сказал Бррр, - Я бы хотел, чтобы она привезла труп Лира Троппа в Изумрудный город, чтобы его семья могла похоронить его
- Момби убил Лира Троппа?
- Очевидно. Ну что ж, это само собой разумеется. Если ИГ не похищала Лира из Киамо Ко, то это сделали люди Момби. Должно быть, именно так ей удалось обуздать жестокость этих драконов. Она добралась до него первой. И до Гриммуатики
- Если бы вы сделали то, о чем вас просил суд — нашли нам Гриммуатику, — Манчкиния подала бы иск к Верному Озу о мире, а не наоборот.
- То, что Его Святость требует в обмен на подписание договора о капитуляции, - сказал Трусливый Лев, - это земные останки Лира. Ты уверен, что все это понимаешь?
В тот вечер Лев сказал своим спутникам, включая Рейну и Кэндл, что он договорился об освобождении трупа Лира. Хотя каким достижением, на самом деле, это считалось? Мертвые не менее мертвы, независимо от того, похоронены ли они дома или за границей.
Вокруг жаровни, которую они установили под стойками моста, они говорили о Лире. Тридцать или сорок бездомных жителей Изумрудного города слушали, как они рассказывали истории о племяннике императора.
Элли знала Лира слишком недолго, когда ему было четырнадцать или около того.
- Я мало что помню о нем. Я думаю, что он был мил со мной какое-то время. Но, в конце концов, я, вероятно, была не в его вкусе. Похоже, это мой удел в жизни.
Ее глаза скользнули по грязному подолу платья. Она несла факел для него с десятилетнего возраста, подумал Бррр. Бедняжка.
Кендл сказала:
- Я видела Кайнота сегодня днем. Он был очень добр ко мне. Я сказал ему, что мы надеемся устроить погребальный костер, чтобы сжечь тело, если труп не испортился так сильно, что его уже пришлось сжечь или похоронить в Стране Манчкинов. Орел приглашает ветеранов Конференции Птиц присутствовать в качестве почетного караула.
Рейна сказала:
- Я не уверена, что хочу там быть. Я нужна?
Ее мать сказала:
- Когда мы что-нибудь требовали от тебя, Рейна? Кроме как выжить? Ты поступаешь так, как считаешь нужным.
Девушка неподвижно сидела в свете костра, пока огонь не угас, а потом и она тоже. Лев пытался утешить ее, но она не желала этого. Всю ночь она лежала на земле, дрожа, и не хотела брать одеяло, как будто пытаясь заранее узнать, какой ребенок из могилы может посетить ее отца. Тай свернулся калачиком в ее объятиях, отчасти успокаивая.
Три дня спустя повозка с накидкой и капюшоном в сопровождении конной стражи прошла через Манчкин Мышиную нору, южные ворота города, через Олений парк Оз и по набережной Озмы до площади Святой Стеллы. Вместо Кэндл, которая решила, что ее место рядом с живой дочерью, а не с мертвым мужем, Лев встал, чтобы принять труп Черного Слона Лира.
В тишине, нарушаемой только шелестом крыльев голубей, когда они кружили в городском небе, теперь снова в безопасности, Его Святейшество Император страны Оз появился через какой-то тайный выход с Южной лестницы. Начальник тюрьмы, Чайд, нес скипетр Озмы, а Аварик, маркграф из Тенмедоуз, - корону.

Момби ждала на ступеньках Эстетикума. В соответствии с серьезностью дня она показала себя с орлиным носом и бледными ледяными щеками. Ее прямые локоны цвета стали, почти фиолетовые, были собраны в петлю и закреплены на месте изумрудными созвездиями, оправленными в меттанит.
Бррр не сразу понял, что сопровождающий ее человек - Тип.

 Отправлено: 10.01.22 13:16. Заголовок: 3

3

Возвращаясь туда, где его друзья разбили лагерь под одним концом моста, Трусливый Лев не знал, стоит ли ему упоминать о присутствии Типа. С прибытием трупа ее отца и необходимостью позаботиться о матери у Рейны уже было так много забот. Не говоря уже о работе, которую она взяла на себя на этой неделе, чтобы заботиться о нуждающихся. Зачем этот самоотверженный труд, Бррр понятия не имел; Рейна, казалось, никогда раньше не замечала чужих болячек — впрочем, и своих собственных тоже. Лев задавался вопросом, не заставило ли Рейну призвать Озмистов на помощь, чтобы она смогла заметить как то, что сделали эти призрачные кусочки, так и то, что они не могли сделать.
Так много бремени на ее юной спине. Возможно, она не сможет смириться с возвращением своего друга Типа, для которого ее привязанность не была секретом, кроме, возможно, самой себя.
В любом случае, я бы предположил, что Рейна может быть и в городе. Чего еще он ожидал от нее после того, как он отправился на поиски ее отца и Гриммуатики? Это была несложная алгебра. Он бы искал Рейну здесь, если бы хотел ее найти.
Но если он не хотел ее искать, было ли ей полезно помочь ей найти его?
В конце концов именно Элли решила вопрос с Трусливым Львом. Лев подвел ее к куче сломанных труб, торчащих из задней части разрушенного публичного дома в Спенглтауне. Капающие трубы были установлены достаточно высоко в стене, чтобы более крупные существа могли мыться, не слишком приседая, и, поскольку Элли все еще имела склонность напевать, если дать ей полшанса, Лев стоял на страже ее добродетели, ее скромности и ее критиков, в то время как Элли обтиралась губкой и исполнила музыкальный набор для неверующих крыс и тех шлюх, которые еще не покинули округ.
На обратном пути Элли сказала:
- Я все думала, что мне делать здесь, в Изумрудном городе, - Лев, сосредоточенный на Рейне, сначала не понял, что она имела в виду, - Я имею в виду, - продолжила Элли, - похоже, нет никакой особой кампании по отправке меня из страны Оз, как это было в первый раз. Все так рассеянны, и кто может их винить? Поэтому я подумала, не стоит ли мне просто заняться какой-нибудь работой и осесть здесь. Немного назад мы прошли мимо старой доски с сэндвичами, рекламирующей восемнадцатое ежегодное возвращение Силипеда в кабаре "Спенглтаун". Вы это видели? Как вы думаете, я могла бы навестить ее, если она еще жива, и, может быть, получить какой-нибудь профессиональный совет? Я могла бы выступать на досках, знаете ли, и собрать несколько пенни.
Лев покачал головой и услышал, как зашуршала его шерсть.
- О чем ты, Элли? Мы являемся свидетелями исторической смены правительства, а не проведения ярмарки вакансий для иммигрантов. Немного перспективы, если вы не против.
- Ты не собираешься оставаться со мной вечно. Железный Дровосек и Страшила не появлялись, как хедлайнеры водевиля, чтобы поприветствовать меня песнями и танцами по возвращении в страну Оз. Ты думаешь, я не заметила? Жизнь продолжается, Бррр. Мы двигаемся дальше. На самом деле у меня так мало вариантов, если я не могу вернуться домой. Может быть, в конце концов, именно это и означает взросление — ты уходишь достаточно далеко в направлении... куда—то — и понимаешь, что ты лишил понятие "дом" способности что-либо значить.
- Я никогда не использую это слово.
- Бездомный? Извини.
- Нет. Я никогда не говорю "домой". И Бррр понял, что это правда, и что Элли тоже была права. Мы не удаляемся на бесконечное количество орбит от места, где впервые возникает смысл, от этой сокровищницы первых переживаний. Вместо этого мы узнаем, что наши приключения защищают нас в нашей изоляции. Опыт аннулирует нашу лицензию на возвращение к более простым временам. Рано или поздно не останется места, отдаленно похожего на дом.
- Мы как-нибудь вернем тебя в пурпурные волны зерна и янтарную равнину, - сказал Бррр, хотя в данный момент у него не было никаких идей. Что он собирался делать? Пойти выудить эти сбитые тапочки из колодца в материнском доме монтий и посмеяться над собственными приятными воспоминаниями Элли о зачарованном путешествии?
Они почти добрались до моста. В миле отсюда какое-то обстрелянное здание наконец рухнуло. Облака пыли, даже в этот час, навевали призраки озмистов и заставляли тех, кто дремал ближе всего к смерти, дрожать при виде этого зрелища.
- У нас не так уж много шансов, не так ли? - спросила Элли, - У меня их было больше, чем нужно, даже когда вокруг меня регулярно рушились здания.
- Что ты имеешь в виду?
- Я не думаю, что у нас — как у отдельных людей — есть большой выбор в наших делах, в конце концов. Несмотря на все надежды на жизнь, свободу и стремление к счастью, я не смогла избежать страны Оз или выбраться из страны Оз. Я всего лишь пешка. Я не просил раздражать всех своим мыльным характером. Это была не моя идея, что землетрясение должно было наказать Сан-Франциско на той неделе, когда я приехала. Мы действительно мало что можем сделать в наших данных обстоятельствах, не так ли? У нас может быть свободная воля, но, в конце концов, она не очень свободна. С таким же успехом я могла бы родиться в Китае.
Лев замурлыкал в знак согласия, хотя это было мудрое, утешительное мурлыканье.
- Ограниченный радиус действия. У нас относительно мало шансов добиться успеха.
- Все еще, - Глаза Элли были неестественно яркими, даже для нее, - Я полагаю, что если у нас даже нет ботинок, с помощью которых мы могли бы подтянуться, нам лучше стать грабителями на дорогах и украсть немного у кого-то, у кого есть лишнее.
- Элли, - сказал Трусливый Лев, - тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты - произведение искусства?
Она не слушала. Она смотрела на маленький клочок собачьей упряжи, с деловитой быстротой мчащийся по дороге, подальше от глухого стука рушащейся архитектуры. Его нос был прижат к канаве, а хвост свирепо вилял, как будто он, например, никогда не сомневался в природе дома или адекватной игре своей личной воли.
- Тотошка! - воскликнула Элли.
- Значит, вот он, дом, - подумал Лев, когда собака прыгнула Элли на грудь. Это так хорошо, как только может быть. Я не имею права лишать Рейну возможности воссоединиться с Типом, потому что боюсь, что это может ее не удовлетворить. Позвольте ей рискнуть и принять это решение самой.
- Рейна, - сказал он, прежде чем они легли спать, - позволь мне рассказать тебе, что я видел сегодня.

 Отправлено: 13.01.22 03:41. Заголовок: 4

4

Она не знала, что думать о Типе, приехавшем с Момби. Рейне нужно было сначала увидеть его, прежде чем говорить с ним, чтобы убедиться, что, вернувшись к Момби, он каким-то образом не предал Рейну, не был причастен к смерти ее отца. Может быть, он все это время был тайным посланником Страны Манчкинов.
После всего — этого совпадения — что он должен был прятаться в ее шкафу! Они говорили об этом, смеялись и любили это. Теперь она была намного старше, и это казалось подозрительным.
- Я помещу тебя в Эстетикум, - сказал ей Бррр, - Есть дюжина мест, где можно спрятаться среди ножек всей этой уплотненной мебели. Ты сможешь наблюдать и решать, что делать, как тебе нравится. Если ты будешь вести себя достаточно тихо, то станешь свидетелем истории.
- Я видела достаточно истории, - сказала Рейна, - Но я могу быть спокойной. Это одна из моих сильных сторон, не забывай.
На следующее утро она собралась идти с Бррр. Рано, еще до рассвета. Ветер с каналов поднимал пепел и грязь с тех мест, где они осели за ночь, стирая воздух на весь день. Кэндл тоже встала и молча помогла Рейне одеться — не то чтобы Рейне нуждалась в помощи. Мать и дочь суетятся с фланелью для лица, завязками фартука, мешают друг другу. В нескольких футах от них тихо похрапывала Элли с Тотошкой на руках. Свет в небе - система скошенных интенсивностей, бледный, менее бледный. Кендл сказала:
- Я не хочу, чтобы ты сделала неправильный выбор, Рейна, - Рейна не смотрел на нее.
- Откуда ты знаешь, какой у меня выбор?
- Я не знаю. Но я знаю… Я знаю, что ты собираешься выбирать из тех возможностей, которые тебе предлагаются. Каждый родитель знает это, и я знаю это так же хорошо, как и любой другой. Неважно, как далеко от меня ты жила.
- Не имеет значения, - Кэндл погладила дочь по волосам, - Мы жили порознь, но я вижу, что ты знаешь сегодня, и что ты не знаешь всего. Рейна, не надо...
Она сделала паузу.
- Не повторяй ошибку, которую я совершила?
Рейна услышала свой собственный голос, низкий и злой. Рейна был результатом ошибки Кэндл. Или, может быть, сама ошибка. В этом нет никаких сомнений.
- Это совсем не то, что я имел в виду, - сказал Кэндл, - Каждый выбор несет за собой мудрость. Если бы мы сначала набрались мудрости, это был бы не выбор, а просто политика. Я имею в виду... — Она обратила свое внимание на Тая, который теперь проснулся и приводил себя в порядок, - Я имею в виду, не спи с мальчиком.
- О, хорошо, я уже выспался на сегодня, - Веселый-язвительный. Та доброта, с которой Рейна могла бы проснуться, испарилась. В ветвях поваленных деревьев забрезжил рассвет. В компании Льва и рисовой выдры она попрощалась и, не оборачиваясь, помахала рукой через плечо на прощание матери.
Рассвет над Эстетикумом. Слащаво-розовый. Слух, по-видимому, распространился среди Птиц. Силуэт купола, его гранитные ребра и выступы, выделявшиеся бледно-желтым цветом, были усеяны птичьими часовыми. Старый Орел Кайнот увидел приближение Льва и девушки и спикировал им навстречу с охраной из трех или четырех птиц.
- Это не совсем первоначальная группа, - сказал генерал Кайнот, - Птицы, как правило, не живут так долго, как люди. Но достаточно респектабельная, чтобы проводить нашего спутника.
- Лурлин любит синицу, но ты выросла, - сказал Крапивник Рейне, - Ты помнишь меня? Не так ли, милая? Квадлинг маржинальных земель, когда ты путешествовал с этими Часами? Это Доузи, прошу прощения, мисс.
Бррр взглянул на Рейну. Ее лицо было пустым. Ей, у которой всегда было больше времени для Животных, не терпелось увидеть своего человека.
- Мы не можем остановиться, чтобы поболтать о старых временах, - сказал Лев, - Мы должны войти, пока девушку здесь не заметил”.
- Мы будем наверху, - сказал Орел, - Если мы тебе понадобимся, позови нас ревом, Лев. Мы прорвемся через высокие окна, если сможем.
Бррр достал ключи от Эстетикума. Поскольку они с Рейной прибыли первыми, он провел ей быструю экскурсию.
- Вот эта платформа с единственной школьной скамьей — Император войдет и сядет на нее. Напротив, на платформе точно такой же высоты, но, заметьте, покрытой довольно редким ковром из варкизона, будет сидеть Ла Момби. Ее трон на самом деле является декорацией из постановки местного театра "Дочь короля Беличьего городка", но я не думаю, что Момби будет возражать. Ее служители будут здесь, понимаешь, и здесь. В то время как сотрудники императора и эмиссары графств будут установлены за этой бархатной веревкой. Вам не кажется, что украшенные драгоценными камнями свечи из пчелиного воска немного перебарщивают? Да, я думаю, что так оно и есть.
Он вытащил изумруды, поджал губы, а затем положил их обратно.
Рейна бродила по комнате. Все ниши под балконом, опоясывавшие всю комнату, были плотно заставлены пыльной мебелью. Она нашла углубление, в которое смогла протиснуться. Старый мраморный надгробный орнамент с изображением рыцаря и его дамы было немного выше. Рейна могла забраться наверх, встать на колени на плоскую поверхность каменного меча рыцаря, лежащего вдоль его нагрудника и между коленями, и заглянуть в филигранные украшения, висящие на верхушках деревянных столбов. Если она останется во мраке и не будет больше светиться, то сможет остаться незамеченной и все же уловить большую часть происходящего
Она открыла дверцу шкафа и сняла пару сломанных зонтиков, освобождая место, чтобы она могла нырнуть внутрь, чтобы спрятаться в случае необходимости. В другом предмете, огромном прессе для белья, она нашла нижний ящик на два фута длиннее, чем она сама, и достаточно глубокий, чтобы в нем спать. Она достала подушку из еще одного ящика и устроила себе постель на случай, если этот фестиваль политического унижения продлится всю ночь и она застрянет здесь, не в силах пошевелиться. На вторую подушку она положила шелл для сохранности. Она даже нашла королевский ночной горшок с надписью "Происхождение: ОЗМА ЖЕЛЧНАЯ". Что ж, она бы воспользовалась этим, если бы ей пришлось.
- Через полчаса у входа в лавку торговцев будет выпечка, - сказал Бррр, - Ты можешь быть моим помощником до определенного момента, а потом, когда я подам сигнал, тебе лучше исчезнуть. Рядом с Бррр она болталась у двери, слушая, как оживает город. Всадники привязывали своих коней к железным стойкам; появлялись торговцы, чтобы купить ранние каштаны, черствый хлеб, абрикосы, пироги с луком—мягкие и немного вонючие. Иногда она слышала, что бормотал ей Бррр, кто есть кто из современной страны Оз. Лорд-мэр Шиза, здесь, чтобы представлять интересы Гиликина. Вождь скроу, назвавшийся Шемом Оттокосом, чтобы свидетельствовать от имени некоторых племен Винка.
- Юнамата не уступит ему права представительства, - прошептал Бррр, - но кто знает, что Юнамата думают об управлении? Они даже не пользуются расческами для волос.
Делегация из Страны Квадлингов опоздала. Рейна поймала на себе множество взглядов. Она услышала, как кто-то сказал:
- Вы знаете этих людей.
Но кводлинги, ах, кводлинги,
Мерзкие, глупые, проклятые богами...
Они, наверное, заблудились в большом городе.
Затем начал собираться передовой отряд победителей — жители Манчкинии. Большинство из них были приземистыми и маленькими, как Малышка Даффи. Другие были более стройными, с маленькими грудями и большими тазами, народ кенгуру, как слышал Рейна, его называли на углах улиц.
Ополченцы в парадной форме, министры в служебных мантиях, несколько ключевых генералов прибыли с поля боя. Бррр задавался вопросом, прибудет ли князь Джюс со своим верным генералом Лан Пиротом, который удерживал территорию за Крепостью Хаугаарда большую часть последнего десятилетия, чтобы засвидетельствовать, но он не появился. Поразмыслив, Лев понял, что любой вождь-завоеватель, способный ежедневно менять свой облик в угоду меняющимся представлениям о красоте и гламуре, вероятно, будет не слишком рад появлению популярного мужчины-князя, известной как Меч Манчкинии, отвлекающего внимание от своего начальника.
- Время занять свое укрытие, - пробормотал он Рейне.
Она посмотрела в обе стороны, прежде чем скользнуть в тень. Все были заняты горшками с чернилами и стопками велюма, книг по юридической доктрине. Спорили о рассадке и о том, кто над кем имеет преимущество. Было легко исчезнуть у всех на виду.
Оказавшись в лесу мебели, она поскреблась туда-сюда, чтобы занять свою выгодную позицию. Память, которая редко собиралась у нее воедино, немного проснулась. Это было все равно что ползать по спальне леди Стеллы, еще в Мокбеггар-холле, в то время, когда их всех теснили в одной комнате. Приедет ли леди Стелла, чтобы засвидетельствовать исторический момент? Рейна вытянула шею, чтобы посмотреть. Первым человеком, попавшим в поле ее зрения и выглядевшим немного растерянным, был Тип.
У Рейны перехватило дыхание. Прошло совсем немного времени с тех пор, как они виделись, но за это время столько всего произошло — новость о том, что ее отец был превращен магией в Животное, и о его смерти в этой форме. Нападение драконов на легендарный Изумрудный город. Так что всего за эти несколько недель Тип казался другим. Можно было так быстро измениться. Что с ним случилось? Через что он прошел и ради кого? Для нее? Или для Момби?
Прежние тревоги дали метастазы, теперь так много можно было потерять. Что, если бы Тип оставался рядом с ней только до тех пор, пока они не добрались до Киамо Ко, где узнали, что и Лир, и Гриммуатика были взяты под стражу? Использовал ли Тип ее, чтобы найти ее отца и книгу для Момби, его признанного опекуна? Что, если похищение ее отца еще не произошло? Мог бы Тип украсть том и оставить ее таким образом, а не так, как он сделал?
Холодная влага покрыла ее кожу. Ее использовали. Его каким-то образом подсадили в ее шкаф, чтобы соблазнить ее, узнать ее секреты. Когда ей больше нечего было уступать, он оставил ее. Ее пара.
Она спряталась за покрытой лаком дубовой колонной, украшенной извилинами и деревянным плющом. Тай извивался у ее лодыжек. Рейна не могла дышать, просто глядя на то, как Тип осторожно вышел на открытую арену, держась по-новому. Жесткий. Неопределенный. Сильнее. Более гибкий. Или он был менее гибким?
Подтягивались дополнительные препятствия. Несколько приспешников с вентиляторами, на случай, если жара станет невыносимой. Еще несколько лакеев с жаровнями на случай прохлады. Кто-то установил пятнадцать пюпитров и пятнадцать музыкальных стульев, а через несколько мгновений появился кто-то другой и приказал их снова убрать. Тип ходил кругами, его глаза были на уровне крыши, как будто он был частью охраны, прилагающей усилия для укрепления помещений.
Но он выглядел глупо, делая это.
Комната приводилась в порядок. Для Типа не было стула; очевидно, у него здесь не было никакой официальной роли. Его шаг замедлился. Удача играла в игры и с Рейной, и с Типом: он остановился в том самом квадранте большого зала, в котором пряталась Рейна, и начал искать среди мебели место, куда можно было бы прислониться. Он продвинулся на несколько футов под навесом, где низкий стол давал ему возможность присесть. Он был в соседнем алькове с Рейной, и арочный проем позволял ей видеть его сквозь вешалки для шляп и ножки перевернутых столов.
Выяснял ли он ее местонахождение, как мог бы это сделать в больнице Святого Проуда? Была ли она магнитом для его стрелки компаса, что он выбрал этот участок пространства, чтобы слоняться без дела? Более чем когда-либо уверенная в том, что что-то не так, она знала, что должна отступить. Как только она смогла дышать, и прежде чем она смогла умереть. Но Тай скользнул в тени и, извиваясь, двинулся вперед, чтобы обвить лодыжки Типа так, как озерная выдра прыгала вокруг собственной Рейны, с дразнящей настороженностью.
Рейна видел, что Тип был великолепно сложен. Его подбородок ни разу не опустился, чтобы показать, что он заметил Тая. Его глаза по-прежнему были прикованы к перемычкам комнаты, стойкам на потолке, как будто летучие обезьяны, намеревающиеся напасть, могли скрываться в тени. Его щеки покраснели, а дыхание участилось.
Земля уходила у нее из-под ног, и она должна была прыгнуть в ту или иную сторону.
Основываясь на этих непроизвольных подсказках — красоте того, как реагировало его тело, — на этот раз она прыгнет к надежде и проверит, что он не был агентом Момби. Если он должен был выдать ее, пусть сделает это сейчас, чтобы она знала. Она не могла больше жить, не зная того или иного пути.
Тай беззвучно вернулся к Рейне. Мебельный склад казался такой же естественной средой обитания для рисовой выдры, как болото, судя по тому, как по нему передвигался зеленый дух.
Рейна начала пробираться сквозь лабиринт узких пространств. Тип скрестил руки на груди, как человек, которому трудно угодить, но который осторожно удовлетворен тем, что он увидел. Он попятился к ближайшей пилар. Он сунул правую руку за пояс туники, как будто искал арахис, ключ или носовой платок. Он положил левую руку на край блестящего полированного цилиндра, и Рейна поймала его. Она стояла на коленях в тени, позади пилар, , прижимаясь губами к его мягкой ладони, которая раскрылась, чтобы принять ее подбородок.
- Все несанкционированные силы обслуживания, вам пять минут, - сказал Аварик, - Мы очистим холл для высокопоставленных гостей.
Представители, слуги, атташе и второстепенные областеначальники сновали, посылая пылинки в вихрь света, падающего из кольца окон в галерее прямо под куполом. Прибыло еще больше благородных и свирепых людей из Манчкинии. Хотя в зале стало полнее и теплее, шум начал стихать. Будет ли он вынужден уйти, по ее подсказке, или он получил разрешение остаться? Она потянула его за запястье: давай, давай. Она оттащила его назад в тень и встала, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
- Возможно, никто не увидит, как я снова исчезну, - прошептал он.
- Они знают, что ты здесь, они знают, что ты не ушел, - прошептала она в ответ, - Ты ушел? Ты бросил меня, Тип?
Но если она когда-либо знала что-то раньше в своей жизни, то теперь знала ответ, взглянув на его лицо. Он не бросил ее.
- Не оставляй меня. Не уходи. Как ты найдешь меня снова?
- Но ты дала мне карту. Конечно, я найду тебя.
Он прижал пальцы к ее вискам, прижал указательный палец к губам, чтобы заставить ее замолчать, и бочком отошел. Но выражение его лица говорило "подожди", выражение его лица говорило "позже", оно говорило "скоро".
Он направился к своему посту за возвышением, к которому должны были сопроводить Ла Момби. С новой военной выправкой он стоял, слегка расставив начищенные ботинки, сложив руки за спиной в том жесте, который означает отсутствие необходимости в быстром доступе к оружию. Его волосы были подстрижены короче. Кто-то порезал его шею сзади бритвой. После всего, что видел Рейна кровь и смерть, ей хотелось плакать над этим порезом так, как она еще не плакала.
Император прибыл с таким отсутствием фанфар, что поначалу Рейна даже не заметила этого. Шел был более сгорбленный, чем она помнила. Он был одет в платье из позолоченной парчи, которое колыхалось от его узкой заостренной бороды до босых пальцев ног. Что-то в его осанке заставило Рейну почувствовать, что он голый под халатом. Обнаженный и гордый. Но его глаза выглядели остекленевшими по-другому, как будто, возможно, он не получал надлежащего питания в течение нескольких дней подряд.
Несколько мгновений он сидел на своей школьной скамье. Когда воздух наполнился еще большим ароматом благовоний, он опустился на колени. Кто-то поспешил к нему с подушкой, но он отмахнулся от нее и остался стоять на коленях с закрытыми глазами, когда наконец вошла Ла Момби.
Рейна слышала, как Бррр описывал Величие Страны Манчкинов — в разных обличьях — и вспомнила рассказ Типа о том, как Момби овладела искусством превращений. Ла Момби выглядела как... как это было? Да, у нее это было — как у одного из тех подставных лиц на лодках, которых тащили по лужайкам в Мокбеггар-Холл. Она могла быть вырезана из древнего дуба. У нее был широкий лоб и широко расставленные глаза цвета перезрелой сливы. Ее волосы были не столько светлыми или морковными, сколько светло-золотистыми, сияющими металлическими бликами, как и ее пышные юбки и лиф. Она была умнее всех остальных в комнате.
Ла Момби подошла к своему месту, сделала реверанс Императору страны Оз и велела ему встать. Он встал. Официальные заявления начались будничным тоном, негромко, и Рейна не стала напрягаться, чтобы их истолковать.

Она просто наблюдала за позами двух лидеров, фигура Императора обвисла, почти накренилась, тело Момби наклонилось вперед с неестественной силой.
Как только началось разбирательство, на место двинулся постоянный поток переводчиков, законодателей, ораторов и примирителей, говоривших на местном языке церемонии. Мужчины и женщины перекладывали листки бумаги с гроссбухов на кафедры и обратно. Другие мужчины и женщины принесли чай. Кто-то поздоровался с эмиссаром Короля Номов Эва. Кто-то подал прошение о том, чтобы разбирательство было приостановлено до прибытия представителя Квадлинга. Кто-то еще подал прошение об отклонении этой предыдущей петиции. Затем эмиссар Квадлинга встал и сказал, что он уже присутствует, большое вам спасибо. Это был Грибное Сердце, идентифицирующее себя как Верховную Глаксонию Страны Квадлингов. На нем была та же набедренная повязка, что и в джунглях, и больше ничего.
В конце концов разбирательство стало настолько скучным, что Тип смог отступить и сойти с помоста, повернуться, чтобы проконсультироваться с почетным караулом, размещенным под вульгарным гипсовым слепком, приближающимся к знаменитой статуе Озмы Лекситрис возле моста судебных инстанций. Затем Тип обошел зал по периметру, тщательно выбирая моменты, пока не вернулся к краю укромного уголка, где его ждал Рейна.
Все взгляды были прикованы к Момби и Императору. Никто не смотрел на Типа, никто не видел Рейну в тени. Даже Тай, казалось, был прикован к происходящему. Тип шагнул обратно в углубление, среди коробчатых секретеров и бюро, резьбы, шкафов и прессов для белья. Это больше не было похоже на салон леди Стеллы. Теперь это было похоже на переполненный подвальный магазин в Шизе. СЛОМАННЫЕ ВЕЩИ, БЕСПОЛЕЗНЫЕ НИКОМУ, КРОМЕ ТЕБЯ.
Они не разговаривали, но произносили слова одними губами и читали по губам друг друга. Прочтите выражение облегчения на лицах друг друга.
С тобой все в порядке.
С тобой все в порядке?
Да, со мной все в порядке. Сейчас.
Как нам это удалось?
Как мы справимся.
Я люблю—
Я люблю—
Там они застряли на мгновение, не находя слов, пока Тип не наклонился вперед. Он обнял ее, прижимая к себе, приподнял. Он молча шагнул вперед и усадил ее на статую рыцаря, на широкое плоское лезвие каменного меча. Мы не должны, сказал он. Нет. Этого не может быть.
Он взобрался на мемориал, сжимая ее бедра коленями. Он обхватил ее макушку своей большой мягкой умелой рукой; он прижал ее назад, так что ее голова уперлась в рукоять и рукоять мраморного оружия. На мраморном памятнике забытому солдату, погибшему в забытой битве в забытое время за забытое дело, он прижался к ней всем телом. Нет, сказал он. Мы не должны.
Тай отвел взгляд.

 Отправлено: 13.01.22 05:49. Заголовок: 5

5

Судебное заседание по делу о капитуляции велось разумно, с вежливостью и даже учтивостью. Единственный камень преткновения возник, когда Аварик напомнил восходящему на Престол министру страны Оз Ла Момби о частной просьбе императора.
- Его Святость требует права похоронить труп своего племянника, Лира Троппа, который был взят в плен жевунами и чей труп, как я понимаю, был доставлен в ИГ с территории Колвена.
- О, телесная оболочка бесполезна, - сказала Ла Момби, в этот момент сама вступая в переговоры, потому что ей наскучил высокий язык почтения, и она хотела подняться на трон, - Когда придет время, это довольно скоро пройдет.
- Император согласен с незначительностью человеческого тела, - возразил Аварик, - но из уважения к своей семье он пообещал им надлежащее обращение с трупом. Так что формальное оплакивание может начаться.
- О, - сказала Ла Момби, махнув рукой на этот вопрос, как только поняла, - Тело Лира! Я понимаю. Но он не умер. Не существенно. Кто сказал, что он мертв? Да, я накачал его наркотиками и заколдовала, чтобы доставить в Страну Манчкинов, и он оказался угрюмым и вялым, как военнопленный. Отказался помочь делу и так далее. Это не моя вина, что он не приложил никаких усилий, чтобы отказаться от своей маскировки под Черного Слона. Это его собственное отсутствие воли заставляет форму цепляться за него. Форма убьет его, если он ее не сбросит. Я ничего не могу с этим поделать. Ха! — даже больше похож на мышь, чем на человека. На мой взгляд, он недостаточно мужчина, чтобы заслужить роль Слона. Он не может это осуществить. Но я думала, что это был тот самый труп, о котором вы говорили. Правда, он тоже отказался идти сюда с нами, чтобы проследить за передачей, поэтому я снова накачала его наркотиками, чтобы увести от моего повелителя драконов. Лир не очень здоров; ему не суждено было так долго пребывать в таком виде, и со временем это может привести к его смерти. Но сейчас, боюсь, он относительно жив в этом саване из Слоновьего тела. Я думала, вы хотите потребовать его освобождения. Не так ли? Я встала слишком рано, я не могу сосредоточиться.
На этом Шел заговорил в первый раз, давая свои последние указания как император.
- Тем не менее, он мой родственник, даже если я никогда не признавал его таковым в те несколько раз, когда наши пути пересекались. Освободи его от маскировки, чтобы я мог выполнить свое слово перед его и моим родом.
- Условие соглашения о капитуляции, - нараспев произнес Аварик.
- Сейчас? Ужасно неудобно. Но очень хорошо. Тебе придется очистить холл. - Момби махнула рукой.
- Тебе понадобится его жена. Это правильно и справедливо, - сказал Трусливый Лев и послал за Кендл.
- Люди, я хочу, чтобы это закончилось, - сказала Ла Момби, - Если я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы вернуть этого Лира в его человеческий облик — надеюсь, он не умрет у нас во время операции — мне нужно освежиться.
Комната никогда полностью не пустела. Подчиненные суетились, писцы делали копии от руки для кучи подписей. Рейна и Тип оставались в тени.
К вечеру большинство высокопоставленных лиц разъехались. По приказу министра восходящего Престола страны Оз большой ковер Варисон был перенесен в центр огромного зала. На нем ждали некоторые орудия ее ремесла.
Только дюжина или две свидетелей остались, когда Ла Момби вышла из-за ширмы. Бррр подумал, что она проявляет скрытую склонность к трущобам. Она вернулась не как богиня в крыльях из чеканного золота, а как Тысячелетняя Старуха, почти похожая на Кумбрию в своей неуклюжей веселости. Ее юбки были залатаны, а на голове сидела шляпка, достаточно большая, чтобы вместить пару алых кошек. Рейна, выглянув из своего укрытия, обнаружила, что Момби меньше и скромнее, чем ожидалось, — почти коренастая. Ее плечи были сутулыми, как будто она страдала рахитом в детстве, а подбородки казались рыхлыми и рыхлыми. На плечах у нее была тканая шаль, основа которой напоминала мертвый плющ, а уток был сделан из сломанных веток.
- Момби, как она выглядела в старые добрые времена, - прошептал Тип, - Я никогда не ожидал снова увидеть ее такой.
На маленькой черной железной плите Момби зажгла четыре уголька. В горлышки трех бутылок сарсапарила или чего-то в этом роде она воткнула павлиньи перья. Она решительно положила два ключа на стол.
- Ключ к Материальному Положению, - сказала она обреченно, - и Ключ ко Всему Остальному, - Казалось, она наслаждалась собой.
Кэндл прибыла со своим домингоном. Рядом с волшебницей Кендл выглядела как вечерняя сиделка. Она не поклонилась и не сделала других поклонов. Она просто села на пол и положила свой домингон себе на колени.
- «Она будет хорошим помощником, - подумала Рейна, - У нее был опыт снятия человеческой личины с принцессы Настои незадолго до моего рождения. Видение настоящего: она может видеть, что из Лир все еще может остаться в живых. И она знает, что я здесь, - думал Рейна; она такая. Но она защищает меня своим молчанием».
Рабочие распахнули двойные двери погрузочной площадки и втащили тележку внутрь. Он почти не расчищал перемычку. На нем лежала слегка дымящаяся фигура Черного Слона. Отец Рейны, если верить слухам. Живой где-то, каким-то образом, внутри.
- Дым и зеркала, неужели никто никогда им ничего не говорит? - фыркнула Момби. Ее голос утратил свою тональность; она звучала как обычная деревенская ведьма, отдыхающая в городе.
- Все садитесь и делайте, как я говорю. Это потребует небольшой концентрации. Я хорошо поужинала, но прошла целая неделя, и я хочу убедиться, что мы все сделаем правильно с первого раза. Заперты ли двери на засов? Зажги свечи, вон те, что там.
Лев кивнул. Аварик и Император заняли свои места на простой скамье. Рейна и Тип дрожали в тени. Слон в этом затхлом тусклом свете выглядел как гигантская партия угля. Тай сидел на закрытых глазах каменного рыцаря. На ее домингоне Кэндл заиграла тонизирующую мелодию.
Были принесены травы и какой-то волшебный порошок. Может быть, это было просто локализованное пиротехническое тщеславие для драмы. Пар благоухал то фиалками, то камфорной лакрицей.
Рейна прислонилась к плечу Типа. Все должно было вот-вот снова измениться. Ее отец проснется. Теперь, когда Гриммуатика была конфискована, он больше не представлял угрозы для Момби. В качестве последнего условия капитуляции его дяди он должен был быть освобожден. Семья Рейны воссоединилась бы. Нормальность, о которой Рейна никогда не знала, возможно, ждала, чтобы наказать их всех.
Но что будет с Типом во всем этом? Избранный мальчик Момби? Найдется ли место, куда могли бы ускользнуть Рейна и Тип, вдали от Дворца Народа, вдали от крепких объятий родителей, которые никогда, никогда не могли насытиться тем, что держат свою высокомерно независимую дочь возле себя?

Но они сделали ее такой.
Двадцать пальцев переплелись, сжимаясь, изгибаясь, отталкиваясь. Сделай мне больно, подумал Рейна, пока я могу что-то чувствовать, на случай, если я умру во время этого и больше ничего не почувствую.
- Это достаточно сложное заклинание, - пробормотала Момби, и она начала освежать некоторые его аспекты, немного набирая обороты.
- Возможно, он уже немного мертвее, чем я думала, - извинилась она полчаса спустя, - Я надеюсь, что это не создаст непреодолимой проблемы для Его Святости.
- Зови меня Шел, - сказал Император.
- Лир - тихий человек, но он никогда не был хорошим командным игроком, - заметил Бррр.
- Теперь ты меня понимаешь, - пожаловалась Момби и начала снова.
Еще двадцать минут, и она начала беспокоиться.
- Я получаю помехи, - пожаловалась она, - Что-то здесь не так. Я не верю, что у этого парня есть силы, необходимые, чтобы блокировать меня. Моя сила оттачивалась более ста лет.
Она повернула один из ключей под углом к другому, затем положила его на место, как было раньше.
- Он сын ведьмы, - сказал Трусливый Лев, - Бастинда Тропп. Не забывай об этом
- Никогда не встречала эту ведьму, - пробормотала Момби. Она начала погружаться в пение. Ее руки поднялись, закружились, создавая узоры из дыма, исходящего от раскаленных углей.
- Я теряю его, - внезапно выдохнула она, - Он не может противостоять мне. Это даже отдаленно невозможно. Позвольте мне попробовать книгу. Подскажы. Тип?
Если бы она посмотрела, если бы заметила, что Тип скрылся в тени, возможно, она бы приостановилась. Охранять помещение, вычислить Рейн как помеху, искажающую результаты ее заклинания, и отправить девушку собирать вещи. Вечер мог бы разрешиться в пользу обыденного результата, а не как проявление агрессивного атропизма истории. Но Момби устала и потеряла самообладание. Она не подняла глаз. Она просто протянула руку и снова позвала его, а Тип выскользнул из тени и вышел вперед. Он взял Гриммуатику с подставки для растений и положил ее на ее костлявую ладонь.
Она отложила его и умело, без колебаний, открыла и пролистала страницы. Могущественная ведьма Ла Момби, и ее победа придала ей еще больше сил. Гриммуатика больше не могла скрывать от нее свои секреты. Страницы гремели с шумом, как серебряные цепи, как струи дождя по желобам из резной кости.
- Призвать Потерянного Вперед, - пробормотала она, - Я знаю, что видела тебя здесь. Не предавай меня, после всего, через что я прошла, чтобы заполучить тебя и использовать, - Теперь она говорила сама с собой, но каждый слог дрожал в воздухе, - Я бы осталась обычной ведьмой, если бы не услышала о тебе от иностранца. Обман, если я когда-нибудь на него наткнусь. Я могу использовать эту книгу лучше, чем мог бы сделать он. Повинуйся мне!
Она нашла заклинание и повернула его в воздухе так стремительно, что Рейна задохнулась. Холодное воспоминание о том, как вместе с леди Стеллой они пыталися вызвать зиму на воде, в те дни, когда сам Рейна еще была малой. Вспомнив, как трудно было произнести это заклинание, но в то же время как естественно, Рейна почувствовала, что все повторилось. Как будто и на нее действовала сила заклинания, которое произносила Момби. Словно заклинание, которое вызывала старая колдунья, обращалось к прошлому Рейны, напоминая ей о том, что значило начать читать. Воспоминание о том, как она пробудилась к жизни под чарами Гриммуатики, ускорилось. Она почувствовала соленое отвращение, неприятие глубоко в крови. Она не сделала ничего, кроме как пролетела сквозь свои недолгие дни на земле, словно тень чего-то другого, только ветреного, безынициативного, без заслуг и цели. Уши болели уши.
- Я позвала заблудших вперед, черт побери, - крикнула ведьма, - Ты не можешь устоять передо мной — я этого не потерплю. Я сильнее тебя, Лир Тропп! Ты выйдешь вперед, когда я тебе прикажу!
Наблюдая, как Лир изо всех сил сопротивляется заклинанию, Тип опустился на руки и колени позади Момби. Она не заметила. Возможно, Тип был охвачен сочувствием, подобным тем мукам, которые испытывала сама Рейна. Ее кожа горела пигментными пятнами, слух бушевал.
- Ты не умрешь как Слон, черт возьми. Не смей. У тебя нет силы воли! - воскликнула Момби.
- Лир! - воскликнула Кэндл, - Не надо! Не уходи!
Боль сжала Рейну по бокам, чтобы удержать ее, но она не поддавалась. Она выскочила из укрытия. Поднеся шелл к губам, она добавила его протяжный стон к гудению и звукам домингонского аккомпанемента. Глаза Кэндл были закрыты от ее собственных слез. Она не могла быть удивлена громким голосом своей дочери; Кэндл не потеряла ни одной ноты в своей собственной игре.
Шелл издал серьезный звук, похожий на низкий гудок в туманных берегах летнего утра на Тихом озере. Какой-то буксир покидает гавань, чтобы начать свой день сбора налогов с овец, товаров и однодневных туристов через озеро.
Почти сразу же заскрипели половицы в большом холле. В последний раз последний из Озмистов просочился наружу тысячью отдельных струек пара. Они наполняли комнату пудровым теплым присутствием, ароматом. Изумленным глазам Бррра они стали другого оттенка белого — сначала лавандового, подумал он, но потом серебристо-зеленого. Как будто под заклинанием, наложенным Момби, они тоже помнили свое особое происхождение, происхождение не в духе, а в органических аналогах духа.
Тип с грохотом упал на пол. Рейна увидела, как он упал. Она металась между тем, чтобы повернуться к нему, и тем, чтобы повернуться к отцу, чья форма Слона впервые начала шевелиться. В знак сочувствия кожа Рейны задрожала и запульсировала - от переносицы до корней волос. Кончики пальцев, подмышки и бедра сразу заалели, как будто Озмисты передали ей какое-то иссушающее средство, порошок аммиака или щелочи
Момби привлекла к себе более пристальное внимание. Ее шляпа съехала с головы, обнажив скальп, почти такой же лысый, как драконье яйцо.
- Что ты наделала! - крикнула она Рейне. Она ползла и наполовину поднялась на одно колено, как будто не могла подняться достаточно быстро и решила было пронестись через всю комнату, чтобы ударить Рейну, если бы только она сохранила более крепкую форму. С более гибкими суставами.
- Что ты здесь делаешь? Откуда ты взялась? Никто не давал тебе разрешения. Я тебя не вызывала!

6

Слон ревел. Лир скалился. Огромные позвонки скрипели так же громко, как угабумишские кастенеты. Хобот раскачивался, копыта скребли воздух, и огромные клочья черной шерсти, словно горсти выжженной травы, просеивались сквозь мрак на телегу и пол. Слон трубил в трубу, но была ли это предсмертная мука или сигнал смертельного триумфа, Трусливый Лев сказать не мог.
Он и не пытался. Он и сам был напуган до полусмерти.
Только Император казался невозмутимым. Спустя столько времени он по-прежнему стоял на коленях, оставаясь невозмутимым. Он сложил руки вместе, а затем откинул воротник своей великой мантии. Она упала с его шеи, спустилась на полруки, но на этом остановилась. Император открыл глаза и сказал:
- Лир—Бастинды сын. Я никогда не знал тебя.
Насколько Лев мог судить, шум не был ни животным, ни человеческим. Слон, дрожа, поднялся на задние лапы, как будто мог упасть на Ла Момби и расплющить ее. Озмисты вокруг него стали переливчато-изумрудными, как свет, падающий на тысячу жужжащих жуков в полете, золотые и изумрудные, изумрудные и золотые, цвета Лурлинемаса, цвета соснового полена в солнечном свете шампанского. В сумерках снаружи воздух наполнился хлопаньем крыльев почетного караула Птиц, круживших над куполом и кричавших:
- Лир жив! Лир жив!
- Засада! - взвизгнула Ла Момби, - Переворот!
Ее немногочисленные охранники упали на пол, охваченные паникой и парализованные, как показалось Типу, скрюченные, опрокинутые на бок, с руками между ног. Какой-то припадок. Слон поднялся на одну ногу. Его бивни отвалились, а шкура содралась. Там притаился голый человек в синяках, он был меньше, чем новорожденный слоненок. Он стряхнул с себя маскировку и силой вернулся назад, чтобы пожить еще немного, хотел он того или нет.
Снаружи Птицы услышали вопль Ла Момбея и набросились на оцепление, которое она установила вокруг здания - соединенные конечности пауков-головорезов. Каждая птица выбрала свою цель. Даже крапивница Доуси смогла вырвать одного паука из рук своих партнеров, поднять его в воздух и, когда она поднялась настолько высоко, насколько могли унести ее крылья, сбросить свой груз, чтобы он разбился о купол Эстетикума.
Рейна слышала, как бьется купол. Она взывала к отцу, даже когда спешила к Типу, но скребущая боль по каждому дюйму ее тела затянулась в сеть, вытягивающую воздух из легких, и она упала.

 Отправлено: 13.01.22 06:41. Заголовок: 7

7

Рейны не было целых семь дней. Тем временем, поскольку события того вечера считались конфиденциальными, и жители Изумрудного города больше ни о чем не говорили.
В свете разоблачения вероломства Момби иск Оза о мире был отложен. Эмиссары обеих армий снова подняли свои посохи и мечи, на всякий случай. Однако они держали их недолго. По прошествии десятилетия война имеет свойство стареть. Солдаты из противоборствующих контингентов поделились своим хлебом и расположились за переносными игровыми досками. Некоторые батальоны участвовали в соревнованиях по пению, организованных Элли, которая в драке превращалась в своего рода безумную распорядительницу церемоний, талисман обеих сторон.
- Что я могу вам сказать? - сказала она своим друзьям, пожимая плечами, - Война - это безумие.
После того как Лир восстановил достаточно человеческих мышц, чтобы быть в состоянии упасть на Варкисон, Кендл и Бррр внесли его в палатку, приготовленную для него прямо у дверей Эстетикума. Маленькая Даффи, запасшись мазями и палиативами всевозможной силы и гадости, будь то полезные или поддельные, ждала там. Она снова принялась за пациента, которого впервые встретила в молодости, когда на него напали драконы. Лир, юный Лир, упал с неба, лишенный всякой возможности. Все эти годы спустя она вспомнила его форму и хорошо выполнила свою работу, хлопнув мистера Босса по запястью, когда он попытался помочь слишком сильным предплечьем. Колчан талантов ее мужа, похоже, не включал в себя особого ухода за больными.
Кендл принесла и рейну. Всю ночь она держала свет приглушенным. На соседних палетах отец и дочь боролись за здоровье, боролись с разными сопротивлениями. Аварик метнулся к краю палатки, но Бррр не позволил ему войти.
- Это не твое дело, - сказал он.
Позже, далеко за полночь, прибыл Император страны Оз, сам по себе. Посреди ночи, без охраны или сопровождения, даже без собаки на поводке. Лев напряженно встал и издал низкий предупреждающий рык, но Шел был членом семьи, нравится ему это или нет, поэтому Льву пришлось пропустить его.
- Она не твоя забота, - тихо сказала Кэндл Шелу.

- Она внучатая племянница Бога, - сказала Его Святость, - Она внучка моей старшей сестры. Теперь я это вижу.
- Уходи. То, чего вы не могли видеть, когда она была переодета, вы не можете видеть сейчас. Все человеческие формы - это маскировка. И вы утверждаете, что вы священны? Ты ничего не знаешь, кроме толпы людей, ничего. Уходи.
Лир сел во мраке и впервые заговорил через бесчувственное тело своей дочери.
- Уходи, - согласился он, - У нее нет ничего для тебя
- У нее есть и будущее, и прошлое, - сказал Шел, заламывая руки.
- Не больше, чем все мы, - сказал Лир и бросил ботинок в Его Святость.
Ближе к рассвету Элли подошла к палатке, измученная ночным весельем. Лир спал внутри, и она снова сказала, что не хочет его беспокоить. Она присоединилась к Бррру, который все еще сидел на страже снаружи.
- Что-то должно произойти, - сказала она, - Я не могу больше так жить. Вот, я принесла бутыль пресной воды. Они говорят, что Момби взята под стражу.
- О, они много чего скажут, не так ли, - хрипло сказал Лев, - Переходи к делу. Что они говорят об этом Типе?
- Не так уж много.
- Ты можешь узнать немного больше?
- Ты просишь меня быть шпионом? - Элли слабо улыбнулась, - Смотри, Бррр. Я сделаю все, что смогу. Большая часть армии квадлингов удалилась на равнины Кистингейма вместе с драконами. Я могу пойти и узнать там все.
- Элли, ты довольно высокого мнения о себе, но даже ты рискуешь столкнуться с проблемами, бродя среди армии разъяренных солдат. Ты следи за собой. Они пришли завоевывать, и они чувствуют, что их обманом заставили сдаться.
Они выместят это на тебе
- Тотошка маленький защитник. Он позаботится о моей безопасности
- Он мертвецки спит в твоей корзинке.
Искинаари вышел из палатки, качая головой. Он тоже нес вахту.
- Я пойду с тобой, Элли. И я держу пари, что генерал Кайнот может прислать нам пару Соколов.
- Отец Гусь, - сказал Бррр.
- Не начинай, - сказала Искинаари.
- По правде говоря, - сказала Элли, - я бы предпочла заняться чем-нибудь полезным, чем сидеть здесь и ждать.
Она сложила руки вместе, выглядя, подумал Бррр, возможно, немного похожей на свою мать. Он вспомнил свою теорию о том, что юная Элли, возможно, когда-то была влюблена в мальчика Ведьмы. Лир был солидного среднего возраста, в то время как она только сейчас вступала в брачный возраст. Она вернулась в страну Оз слишком поздно, к мужчине, который сбежал, повзрослев быстрее, чем она могла.
- Ей пришлось очень многое вынести, нашей мисс Элли, - подумал Трусливый Лев. Встреча с Лир, если в этом нет необходимости, - это одно из приключений, которого, как я вижу, она предпочла бы избежать.
- Пошлите весточку, если что-нибудь узнаете о Типе, - нежно сказал Бррр, - И хотя я не строю планов для этой группы, я предполагаю, что, как только Лир и Рейна будут достаточно здоровы, чтобы их можно было перевезти, семья захочет покинуть эту палатку и уехать из Города. Мы можем обсудить детали позже.
На шестой день Малышка Даффи села на пятки и сказала Льву:
- Пойдем, с нами, мы идем на Кукурузную биржу, чтобы попытаться раздобыть немного муки оптом, чтобы я могла испечь что-нибудь и открыть свою лавку
- Ты справишься без меня, - сказал Бррр.
- Ты слышал меня, - сказала Жевунья, - Пока все еще в движении, я никогда не знаю, собираются ли добрые люди Изумрудного города натравить своих собак на скромную фермершу-Манчкина, занимающуюся своим ремеслом. Она имела в виду то, что сказала. Конечно, Лев оказался бы более полезной защитой, чем ее муж-гном. Но Бррр понял, что она тоже готова оставить семью Тропп в покое на несколько часов, чтобы они пришли к какому-нибудь спокойствию. И Элли подумала, что Льву тоже следует оставить себя в покое.
Лир и Кендл остались в палатке одни, Рейна лежала на поддоне в таком же оцепении, как и ее отец в своей повозке. Лир подумал:
- Я передал ей все худшие свои черты. Если я на время потерял желание жить, как я мог надеяться, что она станет сильнее? Я не поделился с дочерью ничем, кроме своего страха перед несоответствием, который мучил меня с первых дней жизни.
- Куда ты делся в своем Зверином обличье? - спросила его Кендл. Первое прямое замечание, которое она сделала с тех пор, как его похитили из замка на востоке. Отсутствие Льва-хранителя, казалось, давало ей право говорить.
Лир думал об этом.
- Солдаты, использующие заклинание очарования Момби, дали мне больший выбор, чем они думали. Они считали, что это было поверхностное очарование, и, возможно, у некоторых людей так оно и было. Шкура Слона, обличье одного из них. Но я вспомнил, как принцесса Настоя жила как человек. Несмотря на ее долгое сокрытие, она никогда не скупилась на полноту маскировки, ее значение — она узнала как можно больше о том, как быть человеком, находясь в ловушке внутри человеческой формы. Несмотря на то, что в конце концов она хотела освободиться от маскировки, чтобы умереть Животным. Я подумал, что, возможно, она сделала более мудрый выбор. Я думал, что ей удалось стать человеком лучше, чем мне, рожденному человеком, до сих пор удавалось. Я думал, что предпочел бы умереть Животным.
- Возможно, трусливый выбор, - признал он, но Кэндл ничего не сказал.
- Ты не помогал обучать драконов нападать на город.
- Нет, я этого не делал. Это был Тризм
Я знаю, кто это должен был быть.
Они посмотрели на противоположные панели в стенах палатки.
- В конце концов, Трисм знал достаточно о драконах, чтобы выполнить эту работу сам, - сказала она, - Они никогда не нуждались в Гриммуатике, не так ли? После всего этого. После наших разрушенных жизней. Им не нужно было, чтобы ты читал книгу, и не нужна была Рейна.
Все потраченное впустую время бегал, прятался. Все эти годы.
- Нет, - признался он сквозь слезы, - Им нужно было только время — время, которое потребовалось Трисму, чтобы снова и снова экспериментировать с тем, что он узнал из той единственной страницы "Гриммуатики", вырванной Бастиндой Троппом много лет назад и переданной Волшебнику страны Оз. Время разобраться с этим. Как только они наконец получили книгу, они обнаружили — ха! — что Трисм не мог прочитать книгу. Они хотели, чтобы я попробовал, но я отказался. Именно тогда я, должно быть, решил не возвращаться — остаться Слоном, позволить маскировке убить меня. Момби была в ярости. Она тоже попыталась прочитать книгу. Я не знаю, как ей это удалось в тот вечер, потому что она не смогла ее открыть, когда она был у нее в руках.
- Конечно, я знаю, как ей это удалось. Там была Рейна. Книга повиновалась ей, а не Момби. Сама книга продвинула заклинание вперед.
- Рейну ничего не сделала.
Кэндл округлила глаза.
- Ты ничего не сделал. Нет, послушай меня. Ты ничего не сделал, чтобы остановить все это. Ты открыли книгу не для того, чтобы попытаться узнать, как настроить драконов против их хозяев. Ты не остановили атаку, в результате которой очень немногие семьи в Изумрудном городе не потеряли любимого человека. Ты не предпринял никаких усилий, чтобы... успокоить орды драконов. Ты не предпринял никаких действий, чтобы остановить нападение, направленное против твоей собственной дочери.
- Я, конечно, не знал, что она здесь.
- Где еще она могла быть?
Лир подумал о девушке, сброшенной с моста в Бенгде, моста, который он, будучи молодым солдатом, поджег. Это был мост, который никогда не переставал гореть и никогда не перестанет. Ребенок, который никогда не переставал плакать всю ночь, и она никогда не перестанет.
Он сказал:
- У меня нет слов, чтобы ответить тебе. Гриммуатика не принесла ничего, кроме горя, каждой душе, которая ею пользовалась. Я бы не использовал это против своего вида —озианца или Жевуна — даже если бы я перестал быть себе подобным.
Кендл сказала:
- Это не похоже на тебя, Лир. Это мерзко. Это бесчеловечно.
- Я не утверждаю, - признался он, - что сделал человеческий выбор.

 Отправлено: 13.01.22 12:53. Заголовок: 8

8

Когда Бррр заглянул в палатку на следующее утро, Рейна сидела на койке.
- Нет, не уходи, - сказала она Трусливому Льву, - Я уже знаю.
Он пожал плечами. Лир встал и вышел, чтобы найти какие-нибудь удобства, которыми можно было бы воспользоваться, чтобы побриться. Погода становилась все холоднее, и они не могли дольше оставаться в палатке, если дождь будет продолжаться. Кэндл, которая после вчерашнего вечера еще не разговаривала со своим мужем, тоже ушла, но в другом направлении. Малышка Даффи и мистер Босс сели на солнышке снаружи с жестянкой кофе, чтобы поделиться. Они подсчитали свой заработок. Маленькая Даффи заглянула в палатку:
- Когда Элли вернется домой и расскажет нам о своих ночных приключениях, прежде чем отправиться спать на следующее утро?
Лев намеревался сохранить в тайне свое чувство надежды Элли, чтобы избежать встречи с Лиром.
- Она на задании, - ответил он.
- Разве она не всегда такая?
Рейна тихо сказала Льву:
- Тебе не нужно притворяться. Я знаю. Я все это знаю, Бррр. Я это уже знаю.
Он устроился так, как, по его мнению, мог бы сделать каменный лев перед библиотекой, с достоинством и чувством собственного достоинства.
- Ну, все изменилось, - сказал он достаточно дружелюбно, как будто акробаты покинули арену за ночь, а вместо них прибыла труппа пожирающих огонь древесных эльфов, - Не такой уж большой сюрприз. Дела действительно идут своим чередом.

- На основании этого единственного обвинения против Момби война была объявлена для Оза? Кто же тогда проводил обыск?
- У меня есть теория, Рейна, - сказал Лев, - Романтика короны сильнее всего живет в сердце каждого угнетенного простолюдина. Тревожно, я знаю. Жители страны Оз обрушились с толпами и протестами, днями и ночами бунтовали, и ни одна армия не подняла бы оружие против них.
- Как там Тип? Бррр, я знаю, что случилось. Я не слепая. И я думаю, что, может быть, я всегда знала. Просто скажи мне — как там Тип?
Он должен был решить, работала ли она с ним, чтобы выяснить то немногое, что он сам знал и слышал, или она признавалась в знании, превосходящем его. Вероятно, последнее. Всю свою юность она доказывала, что у нее базальтовая кость.
- Элли и Искинаари отправились на разведку. Гусыня отправила отчет через этого Крапивника. Тип достаточно хорошо восстанавливается, вот что говорят на улицах. Зал одобрения собрался прямо по соседству, в нашем собственном Эстетикуме, чтобы попытаться выработать правильный курс действий, но Тип не присутствует — у него еще нет сил.
- Где мой... где мой друг? - она отважилась.
- Они освободили место в частной квартире в Женской семинарии мадам Тистейн, которая находится где-то на окраине Голдхейвена.
- С сопровождающими, я полагаю. Охранник в доспехах.
- Хорошо, - Лев попытался улыбнуться, - Твой старый приятель, как я понимаю. Женщина из Шиза по имени мисс Айрониш. Ее привезли из Сент-Проуда, с тех пор как сотрудники и ученики мадам Тистейн покинули город несколько недель назад и с комфортом пересиживают неприятности на берегу озера Чордж. Мисс Айрониш утверждает, что знала Типа скромным, но благородным способом. Ее безупречный послужной список убедил Императора в том, что она подходит для этой работы
- А Момби?
- А, это уже другая история. Некоторые говорят, что она в Саутстейрсе, спрятана там для собственной безопасности под покровом темноты. Дворец не будет ни подтверждать, ни опровергать этот слух. Другие говорят, что Момби случайно наложила на нее свое собственное прошлое, как и на других, и в ее крови появилось слишком много коррупции, и она умерла от глубокой старости, как и следовало сделать столетие назад. Это также трудно подтвердить или опровергнуть, и у Дворца есть свои причины держать этот вопрос под сомнением. Они не хотят, чтобы патриотически настроенные жители Манчкинии обвинили их в убийстве преосвященства Манчкинии в ту минуту, когда она вошла в столицу.
- А ты как думаешь?
- Я думаю, что если бы у нее хватило сил изменить свой облик хотя бы в последний раз, она превратилась бы в жука-кувыркуна, и кто-то наступил на нее в спешке, чтобы поймать последние новости.
- Или прихлопнул ее свернутым газетным свертком.
Он ждал.
- Когда-то давно я научилась читать, - сказала она ему, - Знаешь, я умею читать заголовки
- Полагаю, ты умеешь
У роялистов будут грандиозные вечеринки.
- Еще слишком рано говорить. Хотя фабрики конфетти, вероятно, переходят на ночные смены.
Она вздохнула.
- А мой двоюродный дедушка?
- Ну, это все еще в воздухе, не так ли? Возникает вопрос о том, насколько готовым к правлению может быть новый лидер. Как мы знаем от Элли, возраст не всегда означает мудрость. И люди растут по разным расписаниям, один от другого
- Шел отрекся от престола?
- До сих пор неясно, согласится ли Дворец на возвращение к правлению монархии. И вопрос о том, хочет ли монарх править. Я понимаю, что здесь замешан человеческий выбор.
- Я не знаю, есть ли он, - сказала Рейна.
- О, - сказал Лев, - Не надо мне этого говорить. Я Трусливый Лев, помни. У человека всегда есть выбор.
Она уткнулась лицом ему в плечо, ее позеленевшая рука легла на его лапу.
- Тогда все в порядке, - сказала она, - Хватит горевать. Ты можешь устроить мне аудиенцию?
- У меня есть сведения, что Тип ждал, когда ты попросишь об этом.
- Чей авторитет так высок?
- Мне сказала маленькая Птичка.

 Отправлено: 13.01.22 16:29. Заголовок: 9

9

Мисс Айрониш открыла дверь Женской семинарии мадам Тистейн. Она отогнала охранников на крыльце в сторону и сказала им, что если они не перестанут тыкать штыками ей в лицо, она даст им по заслугам, и не ошибется.
- Входите, мисс Рейнари, - сказала она. Новая остарожность затянула ее корсет. Она никогда не упоминала об изменении внешности Рейны, разве что пробормотала:
- Боже, как ты выросла, - Скарли взял зонтик у Рейны и положила ее на подставку для шляп.
- Я полагаю, вам будет удобно в родительской гостиной, - сказала мисс Айрониш, - Скарли принесет тебе печенье или стакан воды, если хочешь. Пожалуйста, подождите здесь, и я объявлю вам через несколько минут.
- Я могу налить себе стакан...
- Это тяжело для всех, - строго сказала мисс Айрониш, - Подожди.
Она вышла из комнаты, бросив назад взгляд, полный осуждения. Несколько мгновений спустя Скарли на цыпочках вошла с тремя лимонными брикетами и сыром темпто, застывшим на фарфоровом подносе. Очевидно, школьная плата не улучшилась даже для членов королевской семьи.
- Мисс Рейнари, - сказала Скарли, уходя из поля зрения толпы, которая бродила по брусчатке, верующих, которые ждали снаружи день и ночь, отчаянно пытаясь хоть мельком увидеть чудо, - О, мисс Рейнари.
Она не смогла сдержать вздоха в своем голосе.
- Я надеюсь, что это не слишком ужасно, - сказала Рейна немного холодно.
- Это не ужасно, - сказала Скарли и взяла Рейну за руку. Однако она больше ничего не смогла выдавить и убежала через кладовую дворецкого, когда услышала, что вернулась мисс Айрониш.
- Вы можете встать, мисс Рейнари, - сказала мисс Айрониш и встала спиной к двери, когда Тип вошел, прилагая все усилия, чтобы не выкручивать руки. Мисс Айрониш отступила, и дверь плотно закрылась, хотя и без звука щелчка.
Рейна спросила:
- Мне называть тебя Озмой?
- Ты можешь называть меня Тип, - ответила она.
- Мне сказали, что, когда вы обнаружили, что произошло, вы упали в обморок. Я подумала, когда смогла подумать: "Ну разве это не похоже на девушку".
- Не смешно, Рейна. При данных обстоятельствах. Как ты узнала об этом?
Рейна не отодвинулась и не подошла ближе, как и Озма Типпетариус. Они стояли в девяти футах друг от друга на противоположных краях выгоревшего на солнце ковра.
- Я полагаю... я не знаю... может быть, мне это приснилось
- Ты лжешь. Ты не лжешь. Ты изменилась?
- Хорошо, - Она подняла свои зеленые пальцы, - Немного.
Тип ждал.
- Ты всегда нравился Тэю, - сказала Рейна, - а Тэю вообще не нравились мужчины.
- «Так ли это? - подумала Рейна, - Да, я думаю, это было так».
- Ты даже никогда не знал, является ли Тай сам по себе мужчиной или женщиной, не так ли? И все же ты утверждаешь, что знаешь, как Тэй может ответить мне, даже когда на меня надета маска на... на все те годы, которые я не могу вспомнить?
- Вряд ли из нас получится приемлемая правящая пара, - сказала Рейна, - Во-первых, ты примерно на сто лет старше меня
- Ну, я хорошо это скрываю, не так ли? - Тон был горьким.
- Ты знал это с самого начала, - сказала Рейна.
- Я этого не знала. Мама держала меня отдельно от других детей. Мы всегда менялись примерно каждые несколько лет. Мне говорили, что большинство детских лет кажутся вечными, Рейна. Мои тоже. Я не должна была знать, что они были длиннее, чем у кого-либо другого.
Возможно, я не была умной, но это мне простительно. А может, Момби очаровал меня календарем. Неважно. У нас обоих украли детство, Рейна. Вот и все. Если нет ничего другого нет.
- Вот это да, - согласилась Рейна.
Они украдкой взглянули друг на друга, зеленая девочка и королева страны Оз. Забытые устремились вперед, против своего желания, в самих себе. Рейна с таким же успехом могла бы быть Бастиндой в шестнадцать лет. У Озмы Типпетариус были глаза цвета наполовину замерзшей воды.

Они не могли пересечь ковер, чтобы заключить друг друга в объятия. Может быть, когда-нибудь, но не сегодня. Еще больше их детства должно было быть украдено, чтобы это произошло — или, может быть, что-то из этого вернулось к ним.
Беспросветное будущее покажет им, если, когда и как.

 Отправлено: 14.01.22 13:38. Заголовок: 1

VIII

Где-то

1

На улицах города говорили, что Озма вернулась. В течение нескольких недель иллюстрированные брошюры шести цветов стали доступны у каждого продавца. Одно издание с бронзовыми чернилами на обложке стоило два фартинга и было распродано коллекционерами за час. В нем якобы излагалась вся современная история страны Оз, начиная с прибытия Волшебника и свержения регента Озмы, Пасториуса. Лучшей частью был гротескно раскрашенный раздел, к которому все обращались в первую очередь: убийство Пасториуса. О, кровь! Как фонтан ал по ступеням Дворца Озмы. Затем гнусный договор Волшебника с Момби, Бледной Королевой Колдовства, о том, что она утаит ребенка, пока Волшебник будет охотиться за сказочным Гриммуатикой. Ради чего он вообще пришел в страну Оз и из-за чего, не найдя его, покинул ее в унынии.
На одной из последних панелей этого раздела Момби тайно заключила договор с Озмистами и выкачала из них зеленый пар или что-то вроде того для накачки шара Волшебника, чтобы убедиться, что он никогда не сможет вернуться через Смертоносные Пески. Прекрасная и театральная задумка, хотя и не подтвержденная показаниями свидетелей, которые писали письма в редакцию, жалуясь на переписывание истории. Какие вольности допускают эти художники! Все они халтурщики.
У Элли была своя секция. Часть III. Они слишком сильно раскрасили ее, и она выглядела как Кводлинг, пораженный сыпью Святого Скимбла. Со своим псом Тотошкой, который мог говорить на забавных страницах (арф арф!), Элли носилась по стране Оз, как какая-то пьяная волшебница, вываливая хаос из своей корзины и поднимая свои блестящие каблуки в музыкальных номерах, которые не особенно хорошо переводились на странице.
Был дан кивок Бастинде и Гингеме Тропп, а также преступлениям Элли против них. Однако, возможно, из-за того, что Император собирался отречься от Престола страны Оз, его изображению было оказано определенное уважение, хотя бы за то, что он занимал место до тех пор, пока Озму не освободили от ее заклинания. Как быстро история правонарушений может быть переписана. И все же в этом была доля горькой правды: Шел Тропп, возможно, и отдал приказ о вторжении в Страну Манчкинов, но он не убил Пасториуса. И при этом он не заточил Озму Типпетариус в заклинание настолько глубокое, что оно могло удерживать ее в почти вечном детстве, пока, благодаря хитрости, сыгранной волшебной мышью (волшебной мышью?) Ла Момби случайно изменила свое собственное заклинание, раскрыв свой порочный план мирового господства. Или доминирование страны Оз.
За две недели "феерия" разошлась семью тиражами. Он не появлялся, завернутый в жареную рыбу на вынос, по крайней мере, месяц.
В печати, как в популярной прессе, так и в выступлениях с кафедр, мало говорилось о материальных потерях и психических расстройствах недавнего прошлого. Драконы Земель Колвен, война, долгие лишения, борьба за воду, смерть стольких людей с обеих сторон конфликта. Переговоры по-прежнему находились на деликатной стадии. Это не годилось для того, чтобы разжигать чувства, ссылаясь на мерзости, слишком недавние, чтобы их можно было простить — если их вообще можно было простить.
Придет ли Озма к власти? Как будет определяться ее законность, если с момента ее рождения прошло восемьдесят пять лет, плюс-минус, но она, по-видимому, все еще была в меньшинстве? Если бы сама Момби не опознала невольно девочку как Озму - с помощью этого небезопасного волшебного превращения мальчика из мальчика в девочку - метаморфоза могла бы пройти незамеченной, как любой другой карнавальный трюк на задворках. (Детали превращения были слишком щепетильны для большинства граждан, чтобы представить их близко, за исключением развратных.)
“Только не Озма!” Момби плакала, не в силах сдержаться. Все присутствующие слышали ее, и когда Типа унесли за медицинской помощью, фигура девочки-подростка в мужском платье не ускользнула ни от чьего внимания. (У многих мужчин в течение нескольких месяцев возникали проблемы с удовлетворением своих жен, что приводило к досаде на их собственный макияж.)
Носила ли Озма все еще красный медальон на цепочке — только один человек знал достаточно, чтобы задать этот вопрос, и она не стала бы его задавать.
Вряд ли кто-нибудь еще из ныне живущих когда-либо видел мать Типа, Озму Желчную. Никто не мог прокомментировать какое-либо семейное сходство новой Озмы с ее предками, за исключением выцветших портретов с ротогравюрой, которые оставались висящими, мятежно, во время правления различных министров Трона, в домах, оставленных ветхими, потому что их жильцы никогда не могли позволить себе ремонт.
И примет ли Озма Типпетариус мантию? Должна ли она была это делать? Был ли у нее выбор?
Более того, примет ли ее Страна Манчкинов в качестве правительницы воссоединенной страны Оз? Ни один стойкий жевун не мог забыть тот маленький щекотливый факт, что клан Озмы был гиликинцем. Но именно Момби вернула Озму Типпетариус на трон из Манчкинии, что дало повстанческой нации преимущество. Не прошло и месяца, как некоторые начали потихоньку называть Момби спасителем нации. Без Озмы, которая объединила бы враждующие группировки, боевые действия могли бы продолжаться намного дольше.
Говорили, что в Замке Хаугаарда, на Тихом озере, когда они узнали, до какого бардака дошло в Изумрудном городе, генерал Трапер Вешникост объявил о прекращении огня и пригласил жителей Манчкинии в Замок, чтобы обсудить прекращение военных действий. Никто не был вполне уверен в том, что произошло дальше. Единственным свидетелем был древесный эльф по имени Джиббиди, и он молчал. В дубовой гостиной клуба "Флоринтуэйт", разгоряченные третьим стаканом портвейна, спасибо, отставные военные офицеры шепотом передавали слухи. Генерал Оза Вешникост предложил князю Джюсу, чтобы они вместе отказались принять чушь о возвращении Озмы в Изумрудный город, объединили силы и сами правили военным трибуналом над Тихим озером, установив протекторат над правами доступа к великому озеру.
Говорили, что Джюс отказался, после чего Вешникост застрелил его, а затем покончил с собой.
Юридический статус и даже местонахождение леди Стеллы Чаффри из Мокбеггар-Холла оставались неизвестными.
Так же, как и запутанная репутация Злой Ведьмы Востока. Но в порыве сентиментального и даже патриотического пыла, который приветствовал неожиданное возвращение Озмы Типпетариус, начали распространяться слухи о том, что великое заклинание, брошенное Ла Момби, чтобы вернуть посланного вперед, сделало больше, чем удержало Лира Троппа от смерти и показало зеленую кожу его дочери Рейны. Это сделало больше, чем саботировало собственный план Момби по сохранению Озмы Типпетариус молодой, скрытой, глупой и мужской еще на сто или двести лет. По их словам, применение Момби заклинания из Гриммуатики также непреднамеренно вызвало Бастинду Тропп из... ну, откуда бы она ни ушла.
- Как будто она вернется, когда ее попросят, - сказал мистер Босс, - За кого они ее принимают? Чаровницей? Случайная семья - то, что осталось от нее после смерти Нор, после отъезда в Незер-Хау замороженного Лира, сердитой Кендл и глазастого, хотя и немого Гуся, - ютилась в садовой квартире под потрясенной полуразвалившейся вилой на Шиз-роуд в районе Норт-тауна. Рейна отказалась следовать за своими родителями, пока сама не уладит все дела сама.
Пока обстоятельства каким-то образом не выправились, они смирились с тем, что зима пройдет в этой дыре. Поднимающаяся сырость вызывала у них утреннюю головную боль, но цепкий плющ скрывал худшие повреждения внешней штукатурки здания. Из этого места открывался вид на полосу сада, которая не пострадала от бомбардировки драконами несколько месяцев назад. Тем не менее, Таю нравилось взбираться на то, что осталось от разбитого декоративного вишневого папоротника.
- Я могу понять гнев Бастинды. Удобнее иметь героя, ожидающего своего часа, чем терпеть хвастуна, стоящего в центре внимания, - сказал Лев, - Разве Нор раньше так не говорила? Также легче для вашего морального комфорта, во-первых, продолжать ждать искупления того или иного рода, а не решать его самостоятельно. Так как его время еще не пришло.
- Ну, это вопрос мнения, о котором мы вас никогда не спрашивали, - сказала Элли, которая согласилась вернуться в общество после того, как Лир покинул его, - Только для этого, я думаю, я собираюсь сделать свою разминку. Прямо здесь.
- То есть, смотри, - объяснил Лев, - Так называемая мания "Где Ведьма" просто вытеснила голод Озмы, вот и все. Никто из живущих не помнит, каково это было - жить при кровной королевской власти. Три поколения выросли без короны - и вот так просто вернуться к ней снова, чтобы слишком быстро удовлетворить аппетит к разрешению проблемы. Людям нужно, чтобы чего-то не хватало. Им нужно жаждать того, чего у них нет.
- Когда я росла, это был Лурлина, - сказала Маленькая Даффи, - Лурлина в конце концов вернется и одарит нас духом лучшей осанки или чем-то в этом роде. Если вакансия Озмы была подана, то людям на улице нужен новый голод. Почему это не должно быть для той старой ведьмы?
- Этот новый голод, о котором ты говоришь, - сказал гном, - Лучше пойдем, иначе мы пропустим утреннюю суету.
Они неплохо зарабатывали с помощью Манчкинских лакомств малышки Даффи. Как только они отложат достаточно средств, они планировали отправиться обратно в Рукав Гастила, чтобы собрать побольше секретного ингредиента.
- Здесь кто-то стоит у двери, - сказал мистер Босс, когда они с Малышкой Даффи уезжали со своей тележкой для пекарни.
- Это к тебе, Элли. Вы идете. У меня волдыри от беготни через полгорода в погоне за твоей чертовой собакой, - сказал Лев, - Он не знает, как пописать, не пробежав всю дорогу до Бернтпорка.
Элли, если ты не купишь этому Тотошке поводок и намордник, я куплю его для тебя
- Попробуй надеть на меня намордник и посмотри, как нация восстает против тебя.
Элли вернулась.
- Это к тебе, Бррр, - сказала она, - Они просили сэра Бррра, - Она изобразила скупой маленький реверанс, но взъерошила его гриву, когда он проходил мимо, - Кстати, где Рейна? - спросила она в общем, но в ответ тикнули только бабушкины часы. Бррр вышел в сад, чтобы поговорить с каким-то военным охранником. Больше никого не было дома.
В течение нескольких дней, как и другие любопытствующие, толпившиеся на тротуарах Грейт-Пульман-стрит, Рейна обнаружила, что ее влечет к фасаду Женской семинарии мадам Тистан. Строгое здание из кирпича, выкрашенное в строгий черный цвет и отделанное белой отделкой, с уверенностью свидетельствовало о честности государственной службы. Окна на уровне улицы оставались занавешенными. Никто не приходил и никто не уходил, кроме министров, которые отказались от комментариев. Рейна однажды видела, как Аварик бон Тенмедоуз с ранцем уворачивался от гнилого абрикоса, брошенного в него кем-то, кому не терпелось узнать новости об Озме. Их королева. Если бы она была королевой.
Жизнь Рейны прошла в бегах. Замаскированная под обыденность. Теперь она чувствовала себя проклятой этим зеленым сиянием на запястьях, щеках и везде еще — она не могла долго смотреть на себя. Но когда она бродила по улицам Изумрудного города, как любая из тысячи нищих, надеющихся стащить еду, выпросить пожертвование у какой-нибудь слабачки, поработать час или, может быть, влюбиться за меньшее, она поняла, что никто не потрудился ее побеспокоить.
Ей не нужно было прятаться всю свою долгую жизнь. Все равно никто не хотел ее искать.
Зима выдалась мягкой, и в кустарнике Оленьего парка Оз оставалось достаточно листьев, чтобы укрыть ее. Она чувствовала, что вписалась в общество лучше, чем, скажем, голодающие семьи Квадлинг-Корнера, которые брались за самую черную работу и на завтрак ели бумагу и листья с горчицей. Она могла бы прогуляться по набережной Озмы в поисках своей жизни. Где бы это ни было.
Она не располагалась на верхнем этаже Женской семинарии мадам Тистейн, в этом можно было не сомневаться.
Возможно, подумала она, она поднимется в Шиз. Если они ее примут. Ей было на год меньше, но мисс Айрониш пришла к выводу, что, вопреки всему, Рейна умна. Возможно, она могла бы взять частного репетитора на год, чтобы подготовиться. Она не совсем подходила на роль наследной ученицы, поскольку ее бабушка никогда не поступала в школу. Но это были мелочи. Мисс Айрониш могла бы все устроить.
Тай побежала за Рейной, но чувствовала, что существо страдает от отсутствия кампании. Может быть, она заберет его обратно в Страну Квадлингов и отдаст его своим товарищам. Мужчина или женщина, он мог бы найти себе любую компанию. Возможно, она была многим обязана рисовой выдре.
Она кружила вокруг крепостных стен тюрьмы Саутстейрс, медленно направляясь домой, или к тому, что считалось домом, когда остановилась, чтобы пропустить экипаж. Двое маленьких детей Винкуса — Арджики, подумала она, в этих леггинсах — плескались в канавах.
- Лев может победить дракона в любой день, - сказал один из них, говоря на пиджин-озиш.
- Не мог, - сказал другой.
- Бррр мог бы, - запротестовал первый, - теперь он главный.
Так Рейна узнала, что Тип согласилась на институциональную роль Озмы лишь временно, при условии отсрочки повышения. Тип завершила военное урегулирование ради мира, предложив на пост министра трона в качестве своего регента лорда Лоу Полномочного представителя из Траума, Гиликина. Не кто иной, как сэр Бррр. Трусливый Лев, каким его когда-то знали. Когда Озма достигнет зрелости, она подумает, стоит ли ей править.
Хорошо, хорошо, подумала Рейна, у Типа было всего несколько дней, чтобы оценить сильные стороны Льва. И все, что он сделал в этот период после смерти Нор, было горевать. Неужели это, в конце концов, — способность причинять боль — самый важный ингредиент для правителя?
В ходе церемонии, отличавшейся предельной простотой, Шелтергод Тропп, Его Святейшество, передал Трусливому Льву все принадлежности власти. Шел передал два ключа, несколько сложенных документов, несколько квитанций на личные вещи, пропавшие во время его пребывания в должности, и одну или две кроны. Он не был уверен, что из них более законно, поэтому Бррр велел положить их на деревянную вешалку в своей гримерной, чтобы они не мешали его гриве. Он ненавидел, когда его волны выравнивали, теперь, когда он мог позволить себе сделать это снова.
- Ты останешься на официальную церемонию посвящения? - спросил Лев у Шела.
- Я так не думаю, если вы не возражаете.
- Мы вспоминаем леди Стеллу из Манчкинии.
- Я никогда особо не заботился о Стелле. Нет, я просто пойду с тобой, если тебе все равно
- Но куда ты пойдешь? Личная жизнь мало что могла бы дать в плане удовлетворения человеку с вашим, гм, происхождением.
Бывший император сказал:
- Была история, которую моя старая няня рассказывала мне в темное время суток. Рыбак и его рыбачка жили на берегу мифического моря, которое фигурирует во многих старых сказках. Рыбак поймал огромного толстолобого карпа, всего покрытого золотой чешуей. Рыба заговорила — рыба может рассказывать истории, вы знаете, — и в обмен на то, что ее бросили обратно в море, она пообещала исполнить желание человека. Мужчина не мог придумать, чего бы пожелать — может быть, половника для своей жены, — но когда он вернулся домой той ночью, и у нее был половник, она ударила его им за то, что у него была такая низкая самооценка, что он попросил только кухонный инвентарь.
Возвращайся, сказала она, и попроси что-нибудь получше. Я хочу коттедж, а не это ведро с морскими водорослями, в котором мы спим. Коттедж с настоящими стеклянными окнами и розами вокруг голубятни.
- Действительно, - сказал Лев, который всегда боялся историй и в любом случае должен был начать управлять страной.
- Вы можете себе представить, как это происходит. Она продолжала отсылать его обратно снова и снова. Рыба была услужлива. Чего бы ни хотела торговка рыбой, она все получала. И этого никогда не было достаточно. Последовательно ей требовалось быть герцогиней, иметь замок, быть королевой, иметь дворец, быть императрицей и иметь империю. Почему этот человек не бросил ее в море, я не знаю. Истории иногда не имеют особого смысла.
- Должно быть, он любил ее.
- В конце концов, в разгар ужасной бури, молний и грома со всех сторон, она потребовала, чтобы ее сделали похожей на самого Безымянного Бога. Дрожа за свою жизнь, рыбак подполз к морю и подал прошение. Золотая Рыбка сказала: "Просто возвращайся, она получила то, что хотела". И когда он вернулся домой...
- У нее было золотое солнце на лбу и серебряная луна на заднице, - догадался Лев.
- Она снова сидела в ведре с морскими водорослями.
- Она переоценила себя, - сказал Лев, - Ах, мораль.
- Или это сделала она? - сказал Шел, - Возможно, самое благочестивое - это быть бедным, в конце концов, отказаться от атрибутов и влияния.
- Итак, - Лев пытался подвести это беседу к концу, - Ты собираешься рассказывать истории детям во время Библиотечного часа?
Шел сложил руки. Только теперь Лев заметил, что они были пятнистыми и дрожащими. У Шела был длинный нос его сестры Бастинды, и чуть ниже кончика образовалась капля. Возвышенные чувства или ослабленная иммунная система?
- Ходят слухи о пещерах в Великом Келсе — до Киамо Ко, даже дальше. Отшельники отправляются туда, чтобы жить, прятаться, умирать. Иногда случаются землетрясения и хоронят их в их домах. Я должен быть готов к этому, тебе не кажется?
Лев не ответил. Он учился держать свое мнение при себе. В течение нескольких лет, пока Озма не была готова, он был не больше и не меньше, чем сам Оз. У Оза не было своего мнения. В нем было присутствие.
Планы по назначению Бррр на пост министра Трона включали бы Рейну, но она не могла находиться рядом с Озмой в какой-либо публичной обстановке. Озма—Тип—Озма (но какая из них?) обладала величайшей властью в стране и могла послать за Рейной в любой час любого дня, для частной аудиенции, и Рейна бы пошла. Но это сообщение так и не пришло. Поэтому мысль о том, чтобы принять официальное приглашение посидеть в официальном кресле в течение нескольких часов в нескольких футах от молодого будущего монарха, вызвала у Рейны такое чувство в груди, как будто само ее сердце каким-то образом задыхалось там.
Но у нее не было сердца, она отдала его.
Ее случайная семья никогда не упоминала об этом. Они протестовали, слишком решительно, чтобы быть убедительными, что предпочли бы остаться с ней дома. Они предпочитали карты. Но когда наступил день возвышения Льва, все равно прорвалось смутное чувство ликования. Малышка Даффи и мистер Босс праздновали, веселясь, как подростки, выпив слишком много сладкого виски из фляжки.
Элли сидела в саду, хотя воздух стал прохладным. Когда приблизилось время настоящей коронации, четверо из них передумали, взялись за руки — хорошо, Малышка Даффи и мистер Босс взялись за руки, и на другой высоте то же самое сделали Рейна и Элли — и они поспешили по улицам, чтобы встать позади толпы и наблюдать издалека. И холл, и площадь перед ним были увешаны знаменами изумрудного цвета Озии, но они перемежались красными и золотыми штандартами. Возможно, цвета, выбранные Львом. Они приглушали патриотизм мероприятия, чем Рейн восхищалась.
Музыка, однако, была ужасной и слишком громкой.
Как раз перед тем, как Рейна выскользнула из зала, охранник окликнул ее и сказал:
- Вот ты где. Вас просят сегодня вечером быть в приемной на площади Меннипин, - Ее сердце подпрыгнуло на несколько ступенек вверх, - Конечно, вы приняли меня за кого-то другого.
- Чертовски маловероятно, - Он усмехнулся, - Вы не совсем проходите мимо, знаете ли.
Она полагала, что нет.
- Я не хочу встречаться с Озмой в какой—то комнате под присмотром... - начала она.
Он прервал ее.
- Прошу прощения. Я не представляю Озму.
Она подождала, пока не смогла совладать со своим дрожащим голосом.
- Я понимаю. Значит, я арестована?
- Только светская беседа. Тебе нужен эскорт?
- Ты предлагаешь быть моим парнем?
Он покраснел.
- Нет, мисс, и я не хотел вас обидеть. Я просто хотел предложить, если вы не хотите путешествовать ночью в одиночку — видите ли, есть несколько юных леди, которые не осмелились бы, — я предлагал свои услуги, я имею в виду услуги моего полка. Мисс.
- Ну, я не из тех, кого беспокоит то, что я гуляю ночью, - сказала Рейна и записала адрес. Она не приняла приглашения потанцевать ни на одном из установочных балов, которые устраивались по всему городу.
С кем бы она танцевала? Со старой метлой ее бабушки?
Она шла на свидание, более или менее невосприимчивая к взрывам цветных огней, которые вспыхивали на фоне черного неба над стоящими секциями Народного дворца. Ей показалось, что она слышит, как Элли подпевает в "Мистике леди", но это не могло быть правдой. Теперь, когда официальные дела закончились, Элли будет на стороне Льва. Должно быть, это один из тех артистов, которые ее изображают. Рейна сама двинулась вперед.
Пересекая мост через один из самых красивых городских каналов, Рейна на мгновение остановилась, чтобы посмотреть на пиротехнику, отражающуюся в воде. Фейерверки были похожи на огромных разноцветных пауков. На мгновение она увидела, как Изумрудный город снова подвергается нападению, на этот раз чудовищных насекомых. Но Момби теперь была под стражей, и ее ищейки-пауки больше не охотились за Рейной или Гриммуатикой. Прошлое было прошлым. Рейна должна была убраться отсюда. Она сходила с ума.
Сначала она не узнала мужчину, открывшего дверь. Он также не стал вдаваться в подробности того, кто такая Рейна, пока они не пожелали друг другу доброго вечера. Их голоса подали сигнал им обоим. Затем она упала в его объятия так, как никогда не падала в объятия своего отца. Пагглс сказал:
- Подумать только, я дожил до этого дня! Ты - загляденье для воспаленных глаз.
- Нет, от меня болят глаза. Скажи правду!
Но они смеялись, а она не смеялась — ну, она вообще мало смеялась в своей жизни. Была ли она.
- Так это дом леди Стеллы? Почему они просто не сообщили мне?
- Она не хочет, чтобы ее обстоятельства стали широко известны, - сказал Пагглс, - Видите ли, это временная должность. Она не может утруждать себя тем, чтобы ввязываться в круговерть социальных работников. Не в этих условиях.
- Могу я спросить, о каких условиях вы говорите уклончиво?
- Я оставлю это ей, чтобы она сама тебе сказала. Она ждет вас в передней гостиной. Ты сможешь идти наверх? Двойные двери справа. Я не могу подниматься по лестнице так хорошо, как следовало бы, - Она была на полпути, но повернулась и легонько позвала его: “Пагглс? Что случилось с Мерт?”
Он покачал головой и сделал какой-то непонятный благочестивый жест, который сельские жители упорно делали, несмотря ни на что.
Леди Стелла сидела в теплом свете лампы с пледом на коленях.
- Я думала что вы будете цетром внимания на главном мероприятии, - сказала Рейна, входя так, как будто она только что пошла за пачкой газет в местном газетном киоске.
- О, я уже давно преодолел вкус к суете, хотя мне было до неприличия приятно получить приглашение.
- Бывший министр Престола страны Оз, не меньше, спокойно проводит ночь дома, и в такую ночь. Вы меня удивляете.
- Иди сюда, моя дорогая, и перестань рассуждать. Дай мне взглянуть на тебя.
Голос леди Стеллы был все еще теплым, но немного слабым, и дрожь пробежала по ее шее, так что ее подбородок опустился и поднялся в легчайшем трепетании колибри. Она не утратила пристрастия к жемчугу, и домашняя тиара была винтажной "Стелла", хотя выглядела так, как будто ее надевали не один раз. Как и очки, которые висят на петле на шее леди Стеллы. Она читала. Кто бы мог подумать.
Стелла поднесла пенсне к лицу.
- Значит, это правда. О, моя дорогая, это правда.
- Что я стала туземцем?
Стелла кивнула и похлопала по дивану рядом с собой.
- Знаешь, мне пришлось принять это на веру — что ты дочь Лира. К тому времени, когда я встретила тебя, скрывающее заклинание уже было наложено. Ты могла бы быть любым другим ребенком-беспризорником, которого привели для защиты в большой дом и оставили там любящие и осторожные родители, которые не знали, как заботиться о ребенке.
Рейна сказала:
- Они бросили меня, как белье, не так ли? Чтобы меня постирали, высушили и позаботились обо мне? Незнакомый человек
- Не будь такой, дитя мое. Они находились под чрезвычайным давлением. Мы все были такими тогда. Некоторые из нас все еще такие.
- Расскажи мне об этом
- Они сделали все, что могли. Кроме того, я вряд ли была незнакомцем. Я знала твою бабушку. Мы были такими. - Она соединила второй и третий пальцы вместе, как будто они могли задушить друг друга.
- Все, что я могла бы от них получить, - сказала Рейна, - Доступ к инстинктам моей матери в настоящее время, чтобы узнать правду о том, что происходило сейчас, здесь. Доступ к редкой способности моего отца читать прошлое, видеть его. И что я получила взамен?
- Ты выжил, - просто сказала Стелла, - Ты выжила. Я не буду говорить в стиле, потому что вижу, что для тебя это мало что значит
- Я жила одна, - сказала Рейна, - Пока генерал Вешникост не приехал в Мокбеггар-Холл и не посадил вас под домашний арест, я бегала по кухонному двору, бегала по рабочим комнатам на задней лестнице и по выступу на краю озера, с которого можно было прыгнуть в воду. Повсюду были люди, но никто не был моим, и я не принадлежал никому. Я не могу это исправить.
- История нации происходила вокруг вас. Дети не часто замечают это, но в большинстве случаев это случается, чтобы быть правдой. Для вас не меньше, чем для некоторых, но и не больше. Каждый ребенок мирится с тем, что его бросили. Это называется взрослением, Рейна.
- Мои первые воспоминания - о мышах, рыбе и лягушке в грязи, - сказала Рейна.
- Разве в этом есть чья-то вина? - ответила Стелла, - И это так ужасно, в конце концов?
- Никто не должен быть таким одиноким, - Она стиснула зубы, - Я засунула руку в карман со льдом, вытащила маленькую золотую рыбку и увидела, как она одинока. Знаешь, это была моя первая семья, - вздохнула Стелла, - Твоя рука была обнажена. Рыба плюхнулась на него, я полагаю? Может быть, немного пощекотала
- Да. Думаю, это примерно мое самое раннее воспоминание.
- Как ты думаешь, кто держал твои рукавицы, пока ты пыталась спасти рыбу”
Рейна посмотрела на свои колени.
- Как ты думаешь, кто вернул рыбу в воду, чтобы она могла плыть к себе подобным, когда солнце сядет?
Очки соскользнули с колен Стеллы в кучу вязания на полу.
- Как ты думаешь, кто проводил тебя обратно через плотину и передал в ванну, чтобы согреть?
Рейна сказала:
- И ты даже не знала, действительно ли я внучка Бастинды.
- И я не знала, была ли ты внучкой Бастинды.
Горничная принесла им чай. Стелла показала Рейне свою коллекцию пузырьков на стендах из ормолу.
- Не говори со мной о настоящем, - сказала Стелла, - Я кое-что знаю о том, что происходит. Расскажи мне, что ты сделала. Где ты был с тех пор, как покинул Мокбеггар все эти годы назад.
Рейна повиновался с краткостью. Стелла обратила на это лишь скудное внимание, взявшись за вязание и считая стежки себе под нос. Однако, когда Рейна заговорил о Алтаре Божьей Коровки над Рукавом Гастила, Стелла стала слушать внимательнее.
- Опиши мне это место, - сказала она, - Знаешь, я люблю архитектуру. Это одна из моих страстей. Всегда был таким.
Рейна сделала все, что могла, — низкие пиляры с обрубками, алтарь, встроенный вдоль стены, вид с высоты. Фигура рыбьей богини или что бы это ни было.
- Я никогда не умела заниматься мифологией, - призналась Стелла, - Великие Морфологии вин Тессарина полностью победила меня в Шизе. Я изменила в финале, но никому не говори, иначе они аннулируют мою оценку, которая была не очень высокой даже с учетом обмана.
- Я тоже не занимаюсь мифологией, - сказала Рейна.
- Это здание, которое меня интересует, - сказала леди Стелла, - То, как ты описываешь, расположено на этом склоне. Я всегда обращала внимание на храмы Лурлины — так много маленьких и незначительных наблюдений за Лурлиной было заявлено в горах Перта моего детства. Долины буквально кишат часовнями. Вы не можете скакать на гончих, не сломав ногу своему скакуну хотя бы раз в сезон на каком-нибудь священном каменном омфале, заросшем плющом. Но то, что ты описываешь, не кажется мне лурлинским, а если и так, то представляет собой водянистую вариацию мифа о нашей небесной богине и аватарке.
- Великая каменная женщина была материнской и строгой, и у нее был рыбий хвост. Больше я ничего не могу сказать; я не помню подробностей. Я только что впервые на своей памяти встретился со своими родителями и, честно говоря, была отвлечена их неудобствами.
- Хорошо, если бы мне пришлось высказать свое мнение на встрече Группы по обсуждению книг Коронованных особ и группы "Кувшин", я бы предположила, что ваши родители наткнулись на остатки храма, построенного совсем для другой цели, чем укрепление религиозных чувств. По мне, так это больше похоже на бизнес-центр. Коммерция всегда строит более причудливые храмы, чем вера.
- Рыбная лавка в высокогорье? - Рейна рассмеялась, - Тебе следовало бы готовиться к этому тесту немного усерднее.

 Отправлено: 14.01.22 13:41. Заголовок: - Хорошо, если ты по..

- Хорошо, если ты пойдешь в Шиз, ты будешь учиться для меня, сейчас, хорошо? Учись на моих ошибках, - Стелла тоже засмеялась, - Рейна, что ты будешь делать?
- Я не знаю.
- Но все же делай добро, хорошо?
Она ярко заморгала, глядя на зеленую девочку.
- Если не для твоих родителей или твоей бабушки, то для меня?
- Я не знаю, что хорошего я могла бы сделать
- Никто из нас этого не знает. Это не позволяет нам сорваться с крючка
- Что ты будешь делать? - с вызовом спросила Рейна.
Стелла вздохнула.
- Разве ты не слышала?
Рейна покачала головой.
- Меня отправляют в Саутстейрс. Я отправляюсь завтра
- Зачем? Это невозможно!
- Это не невозможно, и теперь не расстраивай себя, иначе ты расстроишь меня. Это совершенно правильно и правильно, что я расплачиваюсь за свои ошибки. Когда я была в Мокбеггар-Холле, я использовал силу Гриммуатики против этих драконов, и драконы косвенно находились под наблюдением Шела Троппа. Я напала на вооруженные силы Тронного министра страны Оз, Рейна. Это всего лишь предательство. Меня можно простить, но не быстро. Спешка была бы неприличной. У Льва, если он хочет править мудро и заслужить доверие жителей страны Оз, должно быть видно, что у него нет фаворитов. Включая меня. Справедливость требует не меньшего. Я бывший министр Престола, но я не гнушаюсь совершать ошибки. Я уезжаю утром, - Она рассмеялась, - Я надеялась закончить эту маленькую куртку перед отъездом, но я думаю, что мне придется остановить экипаж на Брикл-лейн по дороге в Саутстейрс, чтобы я могла забрать что-нибудь готовое. Я не хочу приехать, выглядя не лучшим образом.
- Но это возмутительно. Саутстейрс! Если ты пойдешь, я тоже должна пойти.
- Ты была ребенком, дорогая. Не несешь ответственности. Если ты будешь упорно возражать, ты все еще ребенок, - Она протянула руку, чтобы Рейна помогла ей встать, - Я не должна задерживать тебя, дорогая. И мне самой нужно о многом позаботиться. Я просто так хотела знать, правда ли это, и теперь я знаю. Может быть, Бастинда однажды вернется, а может быть, и нет, но тем временем я узнала тебя. Я верю, что это доведет меня до конца.
Бастинда не вернется, подумала Рейна, но не смогла заставить себя сказать это. Не для такой старой дуры, как Стелла.
- О, Рейна, - сказала Стелла, когда девушка почти вышла за дверь, - Еще одна вещь. Насчет Типа. Ты можешь думать, что у истории должен быть счастливый конец...
- Кто рассказывал мне истории? - спросила Рейна, - Я не ищу счастья. Но я тоже не ищу конца.
Она не стала говорить о Типе Стелле. Она просто пошевелила своими зелеными пальцами и ускользнула.
Рейне было нетрудно привлечь внимание Трусливого Льва, хотя и трудно было улучить момент уединения. Он был окружен сотрудниками.
- Я хочу, чтобы архитекторы из совета по планированию занялись этим куполом, вы меня слышите. Дополнительная защита от толчков. Поговорите с каким-нибудь профессором эстетики о дизайне, если хотите, но я хочу их одобрить. Мне все равно, какой колледж, вытащи соломинку из метлы и загадай желание. Скажи контингенту Гликкуна, что они могут отправиться в хель. Нет, не говори им об этом; дай им немного денег на ужин и попроси их вернуться после наступления темноты. Персли, у тебя есть список? Я хочу, чтобы делегата послали в город Тенникен, чтобы узнать, сможете ли вы найти кого-нибудь из современников, кто знал солдата по имени Джеммси. Погиб в Великом лесу Гиликин тридцать с лишним лет назад, будучи членом армии Волшебника. Не спрашивай меня почему, просто сделай это. Я выпускаю новую линейку медалей за отвагу, и его родственники заслуживают их целую кучу. Они могут пороть их на улицах, мне все равно".
Рейна почти ухмыльнулся. Лев-бродяга как чиновник правительства.
- Здесь был Рейна? Где она? Вот ты где, моя дорогая. Ты пришла, чтобы посоветовать мне насчет гликкунов? Они отказались участвовать в мире, который мы заключили при посредничестве манчкинцев, и в Скальпах назревает неприятная маленькая ситуация. Саккали Олух, вождь тролов, не хочет иметь со мной ничего общего. Ведьма. Мы возвращаемся в прошлое. Я бы не удивился, если бы она попыталась втянуть в это Короля Гномов.
Общее дело среди троллей. Похоже, история будет продолжаться, несмотря на наши надежды на выход на пенсию. А как насчет проблемы манчкинцев? Они не соглашаются с моим предложением о предоставлении льгот по охране здоровья животным, которые служили в их армии. Можно ли нас удивить, как вты думаешь?
- Ты выглядишь великолепно, Бррр. Если не особенно отдохнувшим.
- Это вескит, не так ли? Оригинал Рампини. Как тебе нравятся эти кудряшки?
Она покачала головой.
- Я так и боялся, но я к ним привык. Так грива не лезет в глаза, и мне не приходится прибегать к повязке для волос. А теперь о цвете? Я преждевременно посеребрился, но не кажется ли тебе, что этот цвет немного прогорк?
- Ты ожидаешь, что Мухлама Х'аким найдет тебя здесь, теперь ты снова одинок и, о, кстати, король леса. Ха!
- Ха, - согласился он, немного успокоившись, - Она ненавидела власть. Сделала все, что в ее силах, чтобы избежать этого. Она не пришла на прием и не прислала открытку. Когда это старое благородное понятие "дань" вышло из моды? Что ж, может быть, когда истечет мой срок, она появится снова, - Он начал расчесывать свои усы когтями, заранее беспокоясь.
- Бррр. Будь внимателен. Не можете же вы всерьез намереваться посадить леди Стеллу в тюрьму Саутстейрс?
Помощники засуетились, но тише, чтобы можно было подслушать. Он с ревом выгнал их из комнаты, но затем сказал Рейне, что она совершенно правильно поняла суть дела. Он надеется, что это ненадолго.
Стелле будут оказаны все возможные в данных обстоятельствах любезности, но свобода стоит дорого, и ей придется заплатить.
- Это на благо нации, Рейна, - сказал он, - Я снова вытащу ее наверх в первый же момент, когда мои советники порекомендуют государству сделать это безопасно.
Мистер Микко, Обезьяна, подошел к двери с несколькими заявлениями, требующими подписи, но Бррр отправил его собирать вещи.
- Я так рад, что могу пристроить его на службу. Я в долгу перед ним. Теперь, что мы будем делать с Элли? - спросил он Рейну.
- Не смотри на меня, - сказала Рейна, - Теперь ты Регент Озмы
- Если она еще немного побудет в Изумрудном городе, она станет демагогом, - сказал Лев, - Либо это, либо пародия на саму себя. Как и все мы.
- Чего она хочет?
- Ну, я верю, что она хочет вернуться домой. Снова. Не так ли?
- Последнее, что я слышал. Ты же знаешь, она не сумасшедшая. Я бы тоже хотел уйти.
- Но у меня нет никаких идей, - сказал Бррр, - Теперь я лидер, у меня нет времени думать.
- Мы всегда можем попробовать Гриммуатику, - сказала Рейна.
- Мистер Микко, принесите книгу из сокровищницы, - прорычал Бррр, - Я так люблю, когда моим прихотям потакают, - признался он Рейне, - Как насчет шоколадных конфет?
- Ты снова будешь страдать, Бррр. Никакое возвышение не вечно
- Разве я этого не знаю? Я просто пытаюсь повеселиться, пока это длится.
Итак, подумала Рейна, Животное в качестве Тронного министра страны Оз. После всего этого времени. Что бы об этом подумала Бастинда?
Отъезд Элли из страны Оз был организован так поспешно, что Малышка Даффи и мистер Босс отсутствовали — их не было в городе, они были заняты своей экспедицией по сбору урожая в Рукаве Гастайла. Они не успели попрощаться или сказать острое слово на прощание.
Перед рассветом Бррр сбежал от своей королевской стражи и нанял извозчика, чтобы лично попрощаться с Элли. Он встретил Рейну и мистера Микко в мрачном дворе частного ателье в Нижнем квартале - местечке, расположенном в глубине квартала, где мистер Микко мог привлечь меньше внимания. Мистер Микко завладел книгой. Пожилая хозяйка, мисс Пфани, открыла ворота тем немногим, кто собрался. Она низко присела в реверансе, когда увидела Трусливого Льва среди делегации. Его присутствие не афишировалось. Но когда она увидела Рейну, поблескивающую зеленым в предрассветном газовом свете, она ахнула, убежала и не вернулась.
Среди тачек, компоста и нескольких длинных гераней, выставленных умирать, но пока отказывающихся, Рейна опустилась на старое одеяло и впервые коснулся Гриммуатики со времен сосновых пустошей над Мокбеггар-Холлом.
Мистер Микко стоял в стороне, почти засыпая от напряжения своих новых обязанностей. Элли опустилась на колени у другого, Тотошка грыз край одной из ее пяток. Рейна откинула крышку. Книга открылась на чистой странице — по крайней мере, она начиналась с чистого листа.
Они не знали слова для водяного знака, но слабый зеленый луч света, казалось, исходил от страницы — сначала так тускло, что они подумали, что это преломление, отбрасываемое каплей воды, балансирующей на соседнем листе. Форма — буква "З" вырвалась из буквы "О", подумала Рейна. Края изображения были размытыми, как будто они были сделаны из мельчайших кусочков бумаги, из тех воздушных пустяков, которые летают на свету, когда переворачиваются страницы книги. Возможно, это озмисты страницы.
- Это почти Бастинда, не так ли, - сказала Элли со слезами на глазах.
- Чепуха, - сказал мистер Микко, который учил Бастинду Тропп в старые добрые времена, еще в Шизе, - Это совсем не похоже на Бастинду. Это душа умершего книжного червя, не более того. Давай покончим с этим.
- Она не вернется, - сказала Элли, - и я тоже.
Рейна пролистала страницы, которые были достаточно послушны под ее прикосновением. Об уничтожении вредителей. Нет! Элли была горячей штучкой, но вряд ли вредной. Призвать Зиму на Воду. Там все и началось для Рейны: начало связного воспоминания о ее собственной жизни, а не просто набор происшествий. Для Дурачества, Его Искоренения или Усиления. Пожалуйста.
Было ли заклинание, Чтобы Сделать Сердце Целым, Несмотря Ни На Что?
Ей лучше быть осторожной, пока она не навлекла на себя — или Озму — беду.
Она рассмеялась, когда увидела следующую страницу. Унесенные ветром. Ну что ж, в первый раз Элли прибыла через сильную бурю, не так ли? Может быть, пришло время снова все уладить.
- Ты готова? - спросила она Элли.
- В следующий раз, когда я захочу отдохнуть, - сказала Элли, - я попробую поехать за границу. Может быть, в Леванте. Или на Ривьеру. Или аргентинские пампасы. Через великий океан, чтобы встретиться с китайским народом. Все эти странствия по стране Оз укрепили во мне вкус к путешествиям.
- За границей. Пожалуйста, - Рейна подняла глаза от того места, где она склонилась над книгой. Она хорошо знала себя; она была не из тех, кто высказывает содержательные чувства, подходящие для вязания крючком. Все, что она могла придумать, чтобы сказать, было:
- Элли, в следующий раз? Оформи какую-нибудь туристическую страховку.
- Верно. И в следующий раз я тоже буду выбирать печенье с предсказанием более тщательно. А теперь слушай. Рейна, - Вечно у нас с Элли напряженка, - Пока не стало слишком поздно? Не сдавайся. Я имею в виду Озму. У тебя впереди столько всего. Я желаю...
- Не желай, - сказала Рейна, - не начинай. Пожелания только...
- И о твоей бабушке, - сказала Элли, - Я не знаю, если...
- Я не хочу разговаривать, у меня есть работа
- Я просто имею в виду, - сказала Элли, болезненно улыбаясь, - ей нет необходимости возвращаться. Я имею в виду, посмотри. Вот ты где.
Рейна с несчастным видом огляделась вокруг. Лев и Элли смотрели на нее с водянистыми ухмылками. Ей хотелось швырнуть в каждого из них геранью в горшке.
- Я собираюсь отправить тебя восвояси, прежде чем ты скормишь мне еще какую-нибудь свою чушь, - рявкнула она.
Затем Элли повернулась к Бррру.
- Раньше мне больше всего нравилось Пугало, - начала она.
Он проворчал ей:
- Мне тоже. Теперь ты готова последовать совету Трусливого Льва? Возвращайся домой в целости и сохранности. С нашего королевского благословения. Но когда ты доберешься туда, не сдавайся, Элли. Никогда не сдавайся.
- А я и не сдавалась, - ответила Элли, - Местный Лев Делает Добро. Ну, первое, что я собираюсь сделать, когда вернусь, это выяснить, что случилось с моими родителями, благослови их господь. И если в Сан-Франциско такой же беспорядок, как в Изумрудном городе, что ж, я кое-чему научилась у Малышки Даффи о том, как расставлять приоритеты. Я вмешаюсь. Петь всю дорогу, конечно, - Она смеялась над собой, чтобы успокоить нервы, - Возможно, из нас получился бы неплохой дуэт, Бррр, но смелость привела тебя в другое место.
Они больше не разговаривали, но им потребовалось несколько мгновений, чтобы вырваться из объятий друг друга.
Рейна начала произносить заклинание нараспев. Небольшая местная буря поднялась с булыжной мостовой. На мгновение это снова стало похоже на озмистов, но было более суровым. Восходящий поток поднял Элли в воздух, как будто она летела высоко в лифте, который она никогда не переставала описывать всем, кто хотел слушать. Все, что осталось от Тотошки, когда Элли схватила его, было маленьким заостренным камочком, которое мистер Микко пнул в компост. Ни у кого не было времени попрощаться с собакой. Корзина, в которой путешествовал Тотошка, осталась на земле, раскачиваясь от силы их исчезновения.