Продолжение фанфика "Уничтожить бога" http://izumgorod.borda.ru/?1-8-0-00000045-000-0-0-1473332467 Аннотация и предупреждения Марран Рахем и жительница Изумрудного города Селина снова встречаются и возвращаются в долину Марранов. Будут описаны события, происходящие в ВС и долине Марранов после свержения Урфина (революция у Марранов). Все персонажи совершеннолетние. Описания событий приближены к реальности, с учетом специфики ВС. RG-13. Жанры - драма, психология, приключения. Может быть экспрессивная лексика. Название фанфика пока рабочее, может поменяться.
Бета-ридер - _Ничья_
Иногда для того чтобы понять, как дорог тебе человек, его нужно потерять.
Селина застелила скатерть, разгладила невидимые морщинки на ней и вдруг села на стул, будто устав, уронила руки. Девушка смотрела в окно, на знакомые улицы, празднично украшенные, на проходящих мимо нарядных горожан.
Радостная весть настигла их совсем недавно — злой Урфин был с позором изгнан из Фиолетовой страны, Марраны стали возвращаться в свою уединенную долину, а жизнь Изумрудного острова и других стран стала входить в обычную колею.
Первым делом жители Изумрудного острова принялись за уборку. Они вернулись в свои разграбленные дома, начали чинить и чистить их. Работа кипела, помогали дуболомы. Страшила распорядился вернуть изумруды из на крыши домов, и город сразу повеселел.
Страж Ворот Фарамант занял свой пост, раздавая всем зеленые очки: часть очков завоеватели разбили, когда срывали их с горожан, и мастера изготовили недостающие заново.
Город начинал жить обычной жизнью, но настроения горожан было все еще праздничным. Почти каждый вечер шли гуляния, ведь это было так прекрасно — вернуться в свои дома!
Фермеры сразу взялись за дело, им также стали помогать дуболомы. Нужно было торопиться, чтобы успеть с урожаем. Время и так было сильно потеряно из-за новых замыслов Урфина.
Горожане помогали фермерам поливать и собирать овощи, потому что от общей работы зависело то, что будет у них на столах. Было действительно счастьем, что в Волшебной стране не было зимы, и фрукты и овощи могли созревать круглый год.
Отправлено: 09.09.16 11:09. Заголовок: Да, некоторые Прыгун..
Да, некоторые Прыгуны вернулись в Изумрудный остров и его окрестности, те, кто обзавелся семьями. Когда злобный Урфин распространил свою чудовищную ложь, все Марраны как один отправились в Фиолетовую страну — мстить за своих. Осталась всего одна рота. Когда же все закончилось, солдаты, женившиеся на девушках Изумрудного острова, вернулись сюда.
Селина проводила глазами коренастую фигуру и вдруг вспомнила Рахема. Странное дело — всегда, когда этот Марран подходил к ней, можно сказать, преследовал ее, девушку это раздражало. А сейчас, когда Рахем исчез, ей как будто его не хватало.
Она все чаще думала о нем, и пришла к выводу, что ее злость на него формировалась вместе со злостью на самого Урфина, на то, что они пришли и разрушили ее привычный мир, выгнали из дома, обездолили ее родителей и остальных жителей Острова.
Но сейчас, когда уже не было ни Урфина, ни самих завоевателей, девушка вспоминала их с Рахемом разговоры, и ей казалось, что только сейчас она его узнавала, как человека.
Сначала он был как все Марраны — грубый и жестокий, но ведь он сразу помог ей подняться и искренне беспокоился за нее. Его смешные верования в Огненного бога и то, как она учила его обращаться со спичками…
Ведь если так посудить, то у него произошло какое-то крушение всего, во что он верил, и ему тоже было тяжело.
Ее раздражало, что он приходил тогда, каждый день, потому что они были в неравном положении. Он был, так сказать, хозяином города, а ее выгнали из собственного дома. Но теперь, когда она вернулась, ей хотелось, чтобы он пришел, просто пришел посмотреть, как она стирает белье.
В окно постучали.
— Селина, пойдем! — это был голос подруги, Меранды, она собиралась на очередное гуляние в честь победы над Огненным богом.
— Извини, я сегодня не могу, — ответила Селина и сама себе удивилась. Она же всегда любила танцевать. Просто в прошлый раз все ей казалось скучным, а мужчины, которые ее приглашали — неинтересными.
— Ну Селина! Ты же так всегда любила праздники! Пойдем!
Подруга зашла в дом.
— Что-то ты какая-то грустная. А где родители?
— У меня просто болит голова. Они у соседей.
Селина встала и, покусывая губы, прошлась по кухне. Меранда, в нетерпении танцев, не стала слишком ее уговаривать.
— Ну, как знаешь. Я тебя буду ждать, если что, у той самой палатки с напитками, после каждого танца.
Селина только вздохнула.
— Ты знаешь, я иногда жалею, что эти Прыгуны ушли, — защебетала Меранда. — Я вчера видела, как они танцуют со своими женами, ну из наших, так здорово. В них столько энергии — прыгают, вертятся волчком. Многие из них очень даже ничего. А к тебе помнишь, ходил один из них? Ты его прогнала?
— Да нет, он просто ходил, чтобы забрать наши продукты, — Селина даже покраснела от своей лжи и от того, что подруга вспомнила про Рахема.
— Вот мерзавец! Ну и ладно, они те еще дикари. Наши ребята все равно лучше. Пойдем?
— Нет.
— Ладно, я буду ждать.
Селина закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце гулко стучало. Наши ребята… Она вспомнила слова Рахема про то, что они, жители Изумрудного города, бегут от опасности, и мужчины тоже.
И он был в чем-то прав. Да, Изумрудный город стойко защищался, но большинство жителей оказалось легко вытолкать из собственного дома. Это было какое-то унижение, и поэтому Селина не могла, как раньше, улыбаться парням на улицах. Они не защитили ее…
«Успокойся, тебе незачем бежать, и голода тут тоже скоро не будет. Мы уйдем», — сказал он ей тогда.
Селина только потом поняла, почему у Рахема тогда был такой отрешенный взгляд. Он шел на верную смерть, покушаясь на диктатора. Девушка сразу поняла, кто тогда запустил камень в Урфина, рискуя собой. Она помнила, как Рахем долго выбирал камни для пращи, а потом оставил только один…
Девушка беспокойно заходила по комнате. Потом она больше не видела его, ну да, она ушла с фермы, но не так уж и далеко. Потом было выступление Урфина с его чудовищной ложью…
А вдруг Рахема схватили тогда? Вдруг эти фанатики, которые были рядом с фальшивым богом, убили его?
Она впервые подумала об этом и впервые забеспокоилась о Рахеме. Странно, что он не стал разыскивать ее после своего неудачного покушения. Она в это время еще оставалась на ферме…
Знать бы, что с ним, тогда можно спокойно жить дальше. Вернулся ли он благополучно на свою родину?
Не в силах сидеть дома, девушка вышла на улицу. Город украсился яркими огнями, на улицах было многолюдно.
Почему-то девушка чувствовала себя очень одинокой и несчастной, вместо того, чтобы чувствовать радость и веселье. И нарядные толпы горожан казались ей чужими.
Рахем единственный решил тогда защитить ее. Пусть и таким странным образом — уничтожив свое «божество». Но это был смелый поступок. Что сейчас с ним? Где он?
Селина подошла к площадке для танцев и, стоя чуть поодаль, наблюдала за танцующими.
Жизнь победила войну, и некоторые Марраны растворились в толпе веселящихся горожан. Если бы она не упивалась своим горем так сильно, она могла бы быть сейчас здесь, танцевать с Рахемом.
Неожиданность самой этой мысли поразила ее, кровь бросилась в лицо. Она никогда не думала до этого о них вместе. Она вспомнила его лицо, так кардинально менявшее свое выражение, особенно когда он думал, что она — Огненная фея.
Она вспомнила его прикосновения, что-то вроде странных объятий, когда он помогал ей подняться, а потом поддерживал, когда у нее кружилась голова, а ноги не держали от удара о стену. Она также вспомнила и то, как сама касалась его обнаженных рук, когда поднимала его с колен — он тогда решил, что она — могучая Огненная фея.
Прыгуны — вроде бы сплоченное племя. Здешние Марраны могли знать, куда ушел Рахем. Решившись, Селина подошла к одной паре. Нарядная молодая женщина с лентами в волосах и один из бывших воинов Джюса.
— Здравствуйте, — девушка попыталась улыбнуться, но губы дрожали от волнения.
— Здравствуй! — пара улыбнулась в ответ — они были молоды и счастливы вместе. — Отличный праздник, не правда ли?
— Праздник? Ах да, просто замечательный. Послушай, — Селина обратилась к Маррану, и его жена бросила на нее озабоченный взгляд. — Ваши же вернулись к себе на родину, верно?
Простодушное лицо Маррана омрачилось — видно, что ему не очень приятно говорить о своих товарищах, особенно о тех событиях, которые предшествовали их возвращению.
— Да, наши воины вернулись домой. Ну, большинство, — односложно ответил он и нахмурился.
— Я так рада, что закончилась эта ужасная война, — добавила его жена и взяла мужа под руку.
— Большинство? То есть, не все? — спросила Селина.
— Ну как, не все… У некоторых появились семьи, например, как у меня. Некоторые, так сказать, в плену. Помогают рудокопам, но, вроде, это ненадолго. Так же в Фиолетовой стране. Некоторые просто отказались возвращаться. Я их понимаю.
— Но почему? Там же ваша родина и семьи. Родители…
Марран снова нахмурился, а его жена с очевидным неодобрением смотрела на Селину. Праздничное настроение покинуло их, и тревога терзала их души.
— Что ты знаешь о нашей далекой стране? О нашей жизни? — с каким-то раздражением спросил он. — Там невозможно жить из-за этих аристократов. Весь день нужно обеспечивать их роскошную жизнь — добывать драгоценные камни, таскать дрова, работать в каменоломнях и много чего еще. Здесь мы увидели, как могут жить свободные люди, без всяких князей и первосвященников над ними. Ваш Страшила вон сколько всего сделал для города и для вас!
— Это правда, — Селина хотела спросить, почему же они не прогонят этих нахлебников, но не стала спорить. Ведь этот Марран все равно никуда не пойдет. Она решила задать главный вопрос, ради которого и начала весь этот разговор. — Послушай, ты не знал солдата по имени Рахем? Он жил здесь, в Изумрудном городе. Он вернулся на родину?
— Рахем? — Марран задумался, вспоминая, а Селина затаила дыхание. — Он хотел вернуться, но не сразу. Он сейчас здесь, в городе. Говорил, хотел с кем-то попрощаться.
Попрощаться? Наверное, с ней!
Девушка развернулась, ничего не ответив удивленным молодоженам, и побежала обратно, к своему дому. В доме горел свет — родители вернулись. Селине не хотела сейчас отвечать на вопросы, и она просто ходила вокруг, пытаясь разглядеть поблизости фигуру Рахема.
Но мимо проходили только жители Изумрудного города, не Марраны. Сумерки сгущались, и девушка взволнованно ходила по улице, то отдаляясь, то приближаясь к своему дому.
Самое главное, что он жив! Ее сердце тихо пело от радости, она даже не думала, что от одних небрежно брошенных слов может так поменяться настроение. Когда она в очередной раз обернулась, она увидела коренастую фигуру Маррана на дороге. Он стоял, будто задумавшись и не решаясь подойти к ее дому.
— Рахем! — наугад позвала девушка, ускоряя шаги.
Марран обернулся, и свет уличного фонаря осветил знакомые черты.
— Рахем! — Селина подбежала к нему и, повинуясь внезапному порыву, обняла.
Рахем стоял неподвижно, даже больше удивленный, чем обрадованный этому изменившемуся к себе отношению. Он был растерян, как человек, который уже потерял надежду и вдруг получил неожиданный подарок судьбы.
Лишь почувствовав, что девушка плачет, он осторожно сомкнул руки, прижимая ее к себе.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил он.
— Я думала… ты погиб… — тихо прошептала Селина.
— Погиб? Воин всегда может погибнуть, главное, чтобы это было с честью, — ответил Рахем.
Наступило молчание, которое, впрочем, продолжалось недолго. Девушка овладела собой и опустила руки, а Рахем, тоже разжав объятия, отступил на шаг.
Они молча смотрели друг на друга.
— Я пришел попрощаться с тобой, — тихо произнес Марран.
«Тебе необязательно прощаться со мной», — пронеслось в голове у девушки, но вслух она ничего не сказала, чувствуя, как гулко стучит сердце, а щеки заливает краска.
— Я возвращаюсь в нашу Долину, — продолжил Рахем, пытаясь прочитать хоть что-то на лице Селины.
— Счастливого пути, — наконец, сказала она.
— Спасибо.
Он хотел развернуться, чтобы уйти, но девушка окликнула его.
— Рахем! Тебе есть где остановиться?
Он замялся с ответом, и Селина быстро заговорила.
— Ты можешь остановиться у нас. Отец не будет против. Уже совсем темно, и… Останься.
Рахем колебался, но наступающая ночь не оставляла ему выбора, он мог заснуть в любой момент, такова была натура Прыгунов. Он хотел навестить девушку весь день, но все не мог решиться, а теперь была уже слишком поздно, чтобы искать себе другой ночлег.
— Хорошо, спасибо. Твой отец точно не разозлится?
Рахему не хотелось вспоминать тот день, когда он вытолкал ее отца из собственного дома.
— Нет, конечно, нет.
Селина и сама не могла бы сказать, что ей двигало в тот момент. Хотелось задержать Рахема, хоть ненадолго, а дальше… Она не знала, что чувствует к нему, но если он уйдет, она его больше никогда не увидит. А пока она подумает. Просто спокойно подумает обо всем.
Девушка постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла. Рахем стоял позади нее, на пороге.
— Мама, папа, это мой друг. Он переночует у нас.
— Марран?! — Лицо отца подозрительно покраснело.
— Да, отец, — Селина посмотрела на родителя почти умоляюще и он, взглянув в ее взволнованное лицо и заметив дорожки слез на щеках, смягчился и, суетливо распахнув дверь, принялся приглашать незваного гостя. Для своей обожаемой дочурки он был готов на все.
— Заходите, очень… очень рады, — забормотал он.
— Заходите, — вторила мать, пытаясь заглянуть в лицо дочери, но Селина отводила взгляд.
Рахем осторожно зашел в дом, который лишь несколько месяцев назад он беспощадно разорил.
Его щеки горели — ему было стыдно и неловко перед этими людьми. Только присутствие Селины заставляло его оставаться на месте.
— Поужинаете?
— Нет… Спасибо. Мне действительно… Пора спать.
Рахем чувствовал, что скоро заснет и изо все сил пытался побороть этот приступ.
— Пойдем, — Селина взяла его за руку, и провела в одну из комнат.
Девушка взбила подушки и поправила одеяло на кровати.
— Вот… Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Она вышла, закрыла дверь.
Рахем быстро разделся и, задув свечи, лег в кровать и сразу заснул.
Отправлено: 09.09.16 14:15. Заголовок: 2 Селина же совсем ..
2
Селина же совсем не спала.
— Кто это? По-моему, это тот тип, который грабил нас, а потом все приставал к тебе с любезностями, — набросился с вопросами на дочь отец Селины.
— Только их отправили восвояси, как они опять возвращаются, — вздохнула мать.
Их дочурка, их любимица промолчала. Она села за стол и стала рассматривать темноту за окном.
Родители совсем забеспокоились.
— Селина, милая, — мать подошла ближе и обняла дочку за плечи, с ужасом почувствовав, что та вся дрожит. — Милая, скажи, что случилось. Мы все поймем. Ты что, любишь его?
— Нет. Нет… Не знаю… Я не знаю, что со мной, — девушка вздохнула и улыбнулась. — Я пойду спать, голова разболелась, — соврала он второй раз за вечер.
— Да, конечно, тебе нужно отдохнуть. Все эти волнения…
Родители надеялись, что утром все будет по-другому, эта странная внезапная хандра пройдет, и их дочка станет прежней. Конечно, все эти испытания, которые свалились на них, не могли пройти бесследно. Селина жила, обожаемая родителями, ни в чем не испытывая нужды. А тут этот диктатор со своими полчищами дикарей…
Их дочка стала более грустной, более резкой. Но это пройдет. Надо только завтра как можно скорее выставить вон этого захватчика. Конечно, доброе сердце их дочурки могло привязаться к этому Маррану, — молодые девушки часто увлекаются неподходящими мужчинами, особенно если те настойчивы в своих ухаживаниях. Как только этот Прыгун уберется в свои земли, их дочка сразу о нем забудет.
Селина, не раздеваясь, легла на кровать, дожидаясь, когда родители уснут.
Все ее мысли были о том, что Рахем не собирается оставаться здесь, в окрестностях Изумрудного города, как часть его товарищей. Он хочет вернуться домой.
Значит, у нее мало времени, чтобы что-то решить.
Это непонятное волнение и беспокойство… Да, она влюбилась в него. Если бы он был рядом, то из этого либо что-то получилось, либо нет. Как это обычно бывает… Прогулки, встречи… А потом или свадьба, или расставание.
Но сейчас ей нужно было понять за одну ночь, что она чувствует. Потому что Рахем завтра, он сказал, уйдет с частью своего отряда на родину, в далекую долину, окруженную горами. А она останется здесь.
Одна мысль стучала в голове: «ты должна уйти с ним, иначе ты его больше никогда не увидишь», но это означало оставить свой дом, родителей и уйти в неизвестность, в эти бесплодные земли. Она даже вообще ничего не знала, как живет его племя, как там, какая погода, да и вообще… Когда Прыгуны были здесь, ей не хотелось вообще никак с ними соприкасаться, она только знала, что они — одураченные злобным Урфином завоеватели. Но сейчас она жалела, что ничего не узнала ни об их родной земле, ни об их жизни там.
Иногда так бывает, что человек принимает судьбоносные решения быстро, за считанные мгновения. Селина встала с постели. Она поняла, что все уже давно решила, просто колеблется. Она еще в тот миг, когда Рахем сказал, что решил вернуться домой, захотела пойти с ним.
«Если я останусь, я буду жалеть, я не прощу себе этой слабости», — подумала девушка.
Ночь опустилась на город, за окном было совсем темно. Селина взяла бумагу и, обмакнув перо в чернила, написала маленькую записку.
Девушка тихо открыла дверцы шкафа и, достав тот походный мешок, с которым совсем недавно они уходили с заброшенной фермы, быстро сложила туда свои вещи. Она не знала, что именно может понадобиться, но ведь она будет… не одна. Еду всегда можно будет раздобыть поблизости. И, может, идти придется не очень долго. Просто она нигде не была, кроме как в окрестностях Изумрудного города, вот и не знает.
Оставалось только разбудить Рахема. Им нужно уйти до рассвета.
Селина осторожно открыла двери и, закинув мешок за плечо, подошла к комнате, где она оставила Рахема.
Но там ее ждала неожиданность. Девушка слышала, что Марраны ночью спят так, что их просто невозможно разбудить, но думала, что это просто такое выражение. Все ее попытки разбудить Рахема окончились неудачей и, если бы не его мерное дыхание, Селина бы подумала, что он умер.
Девушка беспомощно опустила руки, устав трясти бесчувственного Маррана, и села на кровать. Незаметно уйти не получится. И еще надо успеть утром сказать Рахему, что она решила уйти с ним. Она замерла, стиснув руки на коленях, ожидая рассвет.
Вставало солнце и, лишь только оно позолотило край небосвода, Рахем открыл глаза.
Сначала ему казалось, что это какое-то продолжение сна — первое, что он увидел, был нежный профиль Селины, украшенный неизменными зелеными очками, ее волосы мягкими волнами падали ей на плечи. Очарованный, Марран чуть привстал на локте, и Селина обернулась.
— Я не смогла тебя разбудить, — прошептала она. — Я хотела тебе сказать, что решила уйти с тобой. В вашу долину. Если… если ты этого хочешь.
Она повторяла эти слова всю ночь, и в этот раз сказать то, что она хотела, оказалось легче. Или нужно было просто решиться, а дальше уже ничего не страшно.
Прекрасный сон не кончался, но Рахем был не из тех, кто колеблется. Он взял девушку за руку, чуть стиснув ее пальцы, будто боясь, что она убежит или исчезнет.
— Конечно, хочу. Очень хочу, — он был не слишком красноречив и, мучительно подыскивая слова, добавил. — Ты не пожалеешь об этом. Я смогу тебя защитить.
— Нам нужно уйти, пока родители не проснулись.
— Хорошо. Жди меня на крыльце, я сейчас.
Рахем выпустил руку девушки, и она скрылась за дверью. Он быстро натянул на себя одежду, вышел из дома, сбежал по ступенькам.
— Идем, — Марран взял ее сумку, и они быстро пошли к Воротам. Это оказалось так легко — уйти из дома, будто на прогулку с подружками.
Селина еще не совсем поняла, что же она сделала, и даже почти не волновалась. Рахем и Селина подошли в Воротам, где их поджидали товарищи Рахема — пятеро Марранов, которые по разным причинам еще не ушли из Изумрудного города, но собирались на родину. Идти вместе казалось безопаснее, а путь предстоял неблизкий, тем более, что с ними не было Огненного бога, который всегда знал, куда идти и что предпринимать в случае опасности.
Один из Марранов, товарищ Рахема, которого звали Лорг, отдал ему его дубину, сумку с вещами и пращу, которые Рахем оставлял ему на хранение, чтобы не идти с оружием к Селине. Теперь вся их группа была в сборе, и они ждали, когда Фарамант выпустит из города.
Страж Ворот снял с них очки — да, сейчас, когда он снова приступил к своим обязанностям, всем Марранам, которые приходили по каким-либо причинам в город, он их надевал, — и пожелал счастливого пути. Фарамант внимательно посмотрел на Селину, но девушка улыбнулась. Она хотела уйти с Рахемом.
Страж Ворот щелкнул замочком, и Селина посмотрела на мир без очков. Сначала весь мир вокруг окрасился фиолетовым, но затем, когда глаза ее привыкли, все раскрасилось в разные цвета, это тоже было очень красиво. Это было как еще одно прощание с тем, что она знала всю жизнь. Она впервые за долгое время посмотрела на загорелое лицо Рахема без зеленого оттенка.
Дуболомы начали тянуть паром, и родной город отдалялся все сильнее и сильнее, вот и переправа закончилась. Рахем помог девушке сойти на землю, и их небольшая группа отправилась в путь.
Отправлено: 11.09.16 01:53. Заголовок: Захар Большое спаси..
Захар Большое спасибо!
3
Поход в долину Марранов оказался совсем не легкой прогулкой. Уже на второй день пути девушка до крови натерла ноги — туфельки, такие удобные для города и танцев, оказались совершенно неподходящими к тому быстрому темпу, который задали Прыгуны.
Их ноги, от природы быстрые и сильные, тренированные в многочисленных учениях и походах, неутомимо шагали целый день, в то время как Селина выбивалась из сил, стараясь не отставать.
Она не жаловалась, Рахем как мог помогал ей, нес ее сумку, сделал ей что-то вроде той обуви, которые носили сами Марраны — мягкие кожаные обмотки. Они были не слишком элегантными, но идти стало гораздо легче.
Но все равно, как только наступал вечер и их маленький отряд останавливался на ночлег, Селина просто падала от усталости.
Ночевали они в лесу — мало кто пустил бы к себе шестерых вооруженных мужчин, а терять время они боялись, и это было для нее самое ужасное. Подол ее платья они с Рахемом обрезали уже в первый день пути — девушка путалась в длинных складках одежды и цеплялась за сучья. Теперь ее оборванное платье лишь прикрывало колени. Ее одежда испачкалась и изорвалась намного сильнее, чем удобная и практичная одежда ее спутников, и уже через неделю Селина была похожа на бродяжку.
Во время привала Прыгуны охотились на кроликов, подбивая их камнями из пращи, а потом Селина должна была их потрошить и готовить.
Ей пришлось научиться этому уже в первый день похода — ни Рахем, ни его товарищи не поняли бы ее слез по убитым зверькам, которых она каждый день покупала на городском рынке, уже подготовленных для употребления в пищу.
Ничего из того, что она взяла с собой в дорогу, ей не понадобилось. Ни чистого белья, ни сменных юбок. Они так спешили, что останавливались только на ночлег и всего один раз днем.
У Прыгунов были с собой спички, они разводили костер, но, как только сгущались сумерки, все Марраны проваливались в свой мертвый сон. В первую ночь похода Селина чуть с ума не сошла от страха — да, она слышала, что Саблезубых тигров уже не было, но находиться в лесу одной, среди беспробудно спящих Марранов, вздрагивать от каждого шороха и каждый раз ожидать нападения диких зверей… Это было невыносимо.
Прыгуны никак не хотели бороться с этой своей беспомощностью ночью. Один из них, Грем, употреблял ранее настойку из орехов нух-нух, которая помогала бодрствовать по ночам, но вызывала привыкание и плохо влияла на здоровье. Грем ходил аж в Голубую страну к подземным рудокопам, чтобы излечиться от этой гибельной привычки.
И он говорил товарищам: «Нет, ребята, уж лучше умереть во сне, чем пить эту отраву». Все с ним соглашались и не видели большой беды в том, что они были абсолютно беззащитны во время сна. Им лишь хотелось поскорее вернуться в Долину.
После бессонной ночи Селину опять ждал многочасовой переход, и следующую ночь она уже спала, как настоящий Марран, не чувствуя жесткости земли, не слыша криков ночных птиц, не чувствуя, что костер погас.
Она шла вперед почти машинально, уже не думая ни о чем, а только считая часы до привала.
Девушке было не до мыслей о том, что она чувствует по отношению к Рахему, и даже о том, правильно ли она поступила, что убежала из дома. Сначала она была слишком удивлена различием реальности с тем, о чем мечтала — романтическом путешествии в далекую страну, а потом слишком измучена, чтобы даже думать о том, чтобы вернуться.
Еще в какой-то момент она стала опасаться товарищей Рахема. Раньше ей всегда льстило внимание парней, но оказавшись единственной женщиной среди грубых, диких Марранов, она стала бояться.
Рахем назвал ее своей невестой, и она старалась постоянно быть рядом с ним, но это получалось не всегда. Девушка все чаще замечала долгие взгляды, которые бросает на нее Лорг, и в его темных глазах она чувствовала угрозу.
В тот вечер она осталась у костра, кипятила воду для супа. Прыгуны пошли за ветками и кроликами. У костра с Селиной, для охраны, остался Лорг. Девушка умоляюще посмотрела на Рахема, беззвучно прося его остаться, но мужчины лишь рассмеялись: «Ни на минуту не можете расстаться», — и ушли.
Повисла звенящая тишина, девушка с преувеличенным усердием растапливала костер.
— Ты красивая, — вдруг произнес Лорг, и внутри у Селины все похолодело.
Она всегда любила комплименты, у нее было много поклонников. Но сейчас, в темном лесу наедине с этим человеком она испугалась.
Девушка промолчала, и Марран ухмыльнулся.
— Я сказал — ты красивая. — Прыгун подошел ближе, и сел рядом. — Зачем тебе этот Рахем? — Он протянул руку и сжал в кулаке ее локоны. — Какие у тебя мягкие волосы, вот у моей жены они жесткие, как…
Лорг не успел подобрать сравнение — Селина развернулась и отвесила ему пощечину.
— Оставь меня в покое!
Она тут же пожалела об этом, потому что лицо Маррана побагровело от злости.
— Ах ты дрянь!
Он накинулся на Селину, которая отступила и побежала, но Лорг оказался быстрее. Она упала, а Марран схватил ее за горло. Девушка закричала:
— Нет! Помогите! Прекра…
Железные пальцы разжались — она так потом и не поняла, хотел Лорг ее действительно задушить или просто напугать — на ее обидчика набросился Рахем.
Противники, рыча, катались по земле, молотя друг друга кулаками, а остальные Марраны с хохотом комментировали происходящее, делая ставки на победителя.
Селина, дрожа, поднялась с земли, не пытаясь помешать драке. Она только молилась о том, чтобы победителем оказался Рахем.
К счастью для нее так и случилось, Лорг остался лежать без чувств, а Рахем, ковыляя, пошел к костру. Девушка молча последовала за ним, а остальные Марраны, договорившись о выигрыше, стали требовать ужин.
А потом они все спали, опять как убитые, и Селина не могла даже поговорить с Рахемом о том, что случилось, как будто это был пустяк или что-то в порядке вещей. Она начала думать, что лучше бы им с Рахемом идти в Долину вдвоем, без этих животных, его товарищей. Им, по крайней мере, как паре, могут дать переночевать те немногочисленные фермеры, которые еще встречаются в этих местах.
Можно будет спать в настоящей кровати или даже принять ванну. О, она так давно не мылась! Но разбудить Рахема было все так же невозможно, и девушка уснула лишь под утро, кутаясь в какое-то замызганное, скорее всего украденное еще у Мигунов одеяло.
Наутро она все-таки улучила минутку и смогла поговорить с Рахемом наедине.
Но тот наотрез отказался покидать группу.
— Понимаешь, вдвоем нам будет еще опасней.
— Но почему? Ведь Лорг…
— Нам может встретиться группа дезертиров, а они все такие, как Лорг, а, может, даже еще хуже.
— Дезертиры? Какие дезертиры?
— Те воины, которые ушли из армии еще во время владычества Великого Урфина. Но они так и не вернулись на родину. Вооруженные отряды, сами по себе. Грабят всех на своем пути. Этих ребят я хотя бы знаю, и вшестером есть шанс отбиться от других.
— Но Лорг…
— Хватит, женщина! — Рахем впервые был так раздражен на нее, а, может, и на самого себя. — Этого больше не повторится, я его надолго проучил. Я же сказал, что сумею тебя защитить.
Селина промолчала, но беспокойство еще больше охватило ее душу…
Сначала она была слишком удивлена различием того, о чем мечтала - романтическое путешествие в далекую страну, а потом слишком измучена, чтобы даже думать о том, чтобы вернуться.
да, мало кто про это задумывается.
Shadow пишет:
цитата:
ни Рахем, ни его товарищи не поняли бы ее слез по убитым зверькам, которых она каждый день покупала на городском рынке, уже подготовленных для употребления в пищу.
Их небольшой отряд двигался все дальше от Изумрудного города и все ближе к Стране Марранов. Но до нее еще было далеко. Фермы почти не попадались, а леса стали редеть.
Рахем шел молча, выражение его лица было мрачным. Теперь, когда впереди была родина, он вдруг понял, что не знает, что их там ожидает.
Прыгун оглянулся на Селину. Девушка шла последней, изо всех сил пытаясь держать темп. Рахем нахмурился — его любимой было нелегко, и он никак не мог ей в этом помочь. Смутные сомнения охватывали его душу невнятной тревогой, и даже возникали мысли, а правильно ли он поступил, вырвав это нежный цветок из привычной земли?
Девушка совсем не выглядела счастливой. Она сильно похудела, ее лицо осунулось, ноги были покрыты ранками и синяками. Ее красивое платье превратилось в изорванные лохмотья. Несмотря на то, что в Волшебной Стране всегда было лето, по ночам было прохладно, и Селина, непривычная к тому, чтобы спать под открытым небом, была простужена.
Но хуже всего было то, что сама дорога в Долину — это было лишь первое испытание, которое ждало девушку впереди.
Рахем слышал, что в Долине дела обстоят так же, как и перед походом на соседей, а может, даже еще и хуже. Князь, первосвященник и другая знать вернулись на родину — в освободившейся стране им было делать нечего. Они продолжили политику Огненного бога уже без него самого — они оказались хорошими учениками!
Вернувшиеся бывшие солдаты снова становились рабами, которые должны были обеспечивать капризы аристократов, только теперь, когда аристократы увидели Фиолетовый дворец и Изумрудный город, их аппетиты возросли еще больше. Остального Рахем не знал, но догадывался.
Когда они доберутся до родных мест, ему придется снова отправиться в шахты, а Селине придется месить глину для знатных домов, готовить и убирать в их покоях. Разве эта та жизнь, которую он хотел ей предложить?
Не лучше ли было оставить ее жить той привычной беззаботной жизнью, которой она жила до их появления? Жить в красивом доме с любящими родителями?
Он думал об этом, поэтому снова и снова прощался с ней тогда в своих мыслях. Но он не смог отказать себе в искушении увидеть ее в последний раз. И тогда… Она решила уйти с ним, он об этом не просил, потому что не имел права. Не имел, зная все, что может случиться. Но когда она обняла его, когда предложила уйти с ним, он в каком-то странном очаровании решился на это.
Он не смог от нее отказаться, не смог отпустить ее. Он взял ее с собой. Теперь же что-то менять было поздно, и Рахем лишь надеялся, что их путешествие закончится благополучно, а на родине князь не будет слишком зверствовать. Ведь жили же они вполне сносно без этого Огненного бога, который показал знати всю эту проклятую роскошь! Ему оставалось лишь верить в это…
Иногда он думал, а зачем ему возвращаться туда, где остались лишь несправедливость и горе? Но во сне родные места звали его к себе, эти унылые каменистые земли казались такими прекрасными, несмотря на то, что там не было ни фруктовых деревьев, ни сочной травы. Это был его дом, там были… там были отец и мать. Как они смогут платить дань знати, если Рахем не вернется?
Наконец, наступил долгожданный привал.
Мужчины развели костер, а Селина пошла к ручью набрать воду в котелок. Ручей был недалеко, поэтому девушка отправилась туда одна.
Селина подошла к воде и зачерпнула котелком. Вид прозрачной, чистой воды просто манил к себе. Отставив посудину, девушка сняла обмотки и опустила гудящие ноги в прохладный ручей. Это было просто блаженство.
Ее охватило непреодолимое желание вымыться, вымыться хоть немного. Это не займет больше пяти минут, она просто смоет с себя дорожную пыль и все. Селина оглянулась через плечо — никого не было. Девушка быстро стащила с себя уже изрядно опротивевшее ей грязное платье и осталась в одной сорочке. Ночью, пока Марраны будут спать, она наденет чистое, а пока…
Селина осторожно зашла на середину ручья — вода была ей примерно по колено. Она умылась, потерла ноги в воде, а потом намочила волосы.
Внезапно хрустнула ветка, и девушка испуганно обернулась.
К счастью, это был Рахем, а не Лорг, но в глазах Рахема было то же выражение, что она видела у того Маррана, который так пугал ее.
Рахем медленно подошел ближе.
— Ты должна быть более осторожна, — негромко произнес он и протянул руку.
Селина, помедлив, вложила пальцы в его ладонь, вышла из воды и тут же оказалась в его объятиях.
Рахем поцеловал ее, и Селина закрыла глаза. Когда она их снова открыла — небо опрокинулось на нее и мир закружился в каком-то странном танце. Девушка с непонятным безразличием смотрела на качающиеся кроны деревьев, на багровое предзакатное небо и последние лучи уходящего солнца, на лицо Рахема, которое было так близко, что закрывало собой целый мир.
В кольце его сильных рук она чувствовала себя тряпичной куклой и не могла сопротивляться. А может, и не хотела.
Когда они вернулись к костру, их ждал неприятный сюрприз. На свет костра подошли дезертиры — человек десять вооруженных Прыгунов. Они скалили зубы, а товарищи Рахема угрюмо молчали, сжимая дубины в руках.
— Скоты вы, а не Марраны, — продолжал какой-то спор главарь дезертиров. — Не хотите делиться со своими собственными сородичами.
— Что вам нужно? — отрывисто спросил Рахем, схватив свою дубину.
— Нам нужно пожрать, — главарь плюнул в костер и плевок зашипел, испаряясь. — А еще хотим познакомиться с этой милашкой.
— Вас десять взрослых мужчин, — с вызовом проговорил Грем. — Не можете сами себе пожрать наловить?
— А мы хотим ваше, — дезертир зловеще ухмыльнулся. — Потому что это наша земля. Нечего тут ходить просто так.
Вдруг со свитом пролетел выпущенный камень — Лорг незаметно раскрутил пращу. Камень ударился главарю в лоб, и он упал.
— Ах ты свинья поганая! — Взревели его товарищи. — Предательская скотина!
Не успели Рахем, Грем и остальные из их группы опомниться, как двое дезертиров обрушили на Лорга несколько ударов дубинами, от которых он не сумел увернуться.
Рахем, завопив, ударил одного из нападающих по голове, Грем раскрутил пращу и выпустил камень. Остальные тоже начали беспощадно колошматить дезертиров, и тем пришлось отступить, уволакивая за собой бесчувственного главаря.
Все склонились над Лоргом. Он получил скользящий удар дубиной по голове и по груди и лежал без чувств.
— Мы не можем с ним возиться, — проговорил Грем. — Эти мерзавцы могут вернуться с подмогой.
— Вы с ума сошли! — воскликнула Селина, и все удивленно обернулись. — Он же ваш товарищ. Мы не можем его бросить. Я перевяжу его, надеюсь, к утру он очнется.
— Ты же ненавидишь его, — удивился Рахем.
— Ну и что. Он же ранен, разве ты не понимаешь?
Марраны ничего не ответили и молча перенесли Лорга поближе к костру. Они уложили его на все одеяла, которые у них были с собой.
А потом они заснули…
Вот тут и пригодились Селине ее шелковое белье из рюкзака, иголка и нитки. Она разрывала сорочку для повязок и зашивала зеленой ниткой раны Лорга, предварительно прокалив иголку в костре и прокипятив нитки в котелке для дезинфекции. Потом она наложила холодные компрессы на его страшные ушибы и стала ждать утра, вздрагивая от каждого шороха. А вдруг дезертиры пьют этот напиток из орехов нух-нух? А вдруг в этом лесу водятся злые звери? А вдруг…
Начинался рассвет, ласковое солнце начало подниматься над горизонтом. Селина посмотрела на розовеющие облака и заплакала.
— Почему ты плачешь?
Девушка повернула голову — Лорг очнулся. Она вытерла слезы.
— Просто так.
— Женщины нашей страны никогда не плачут просто так, — с трудом проговорил Лорг и попытался усмехнуться.
— Значит, и я не буду, — ответила девушка, протягивая ему кружку воды. Марран залпом осушил ее и откинулся на одеяла. Солнце поднималось все выше.
— Прости меня, — тихо сказал Лорг. — Ты хорошая, добрая девушка. А я… Я позавидовал ему.
— Все в порядке, — ответила Селина, непроизвольно дотронувшись до шеи, на которой явственно отпечатались синяки от его пальцев.
— Зачем ты идешь в нашу страну? Тебе там будет плохо. Это из-за Рахема, да?
— Я люблю его, — быстро проговорила девушка и снова заплакала, потому что не знала наверняка — правда это или нет. Селина глубоко вздохнула, попытавшись овладеть собой. — А как там, в вашей стране? Почему ты считаешь, что мне там будет плохо?
Лорг закрыл глаза и начал говорить тихо, но внятно, при этом как-то особенно поэтично, будто это были не его слова, а он их просто запомнил и повторяет за кем-то:
— В нашей тесной и бедной местности много камня и очень мало плодородной земли… Там даже не растут фруктовые деревья, которыми изобилует остальная часть страны. Там нет лугов, где можно разводить жирных овец и молочных коров…
Лорг открыл глаза и произнес последнюю фразу с болью и ненавистью.
— Но это не самое главное. Страшнее всего — власть знати.
Отправлено: 14.09.16 18:38. Заголовок: 5 Следующие несколь..
5
Следующие несколько дней они шли по пустынной степи. Мужчины беспокоились — дезертиры могли вернуться в любой момент, а идти приходилось медленно — Лорга несли на носилках. Ночевали путники под открытым небом, питались как придется — запаса еды из леса не хватало.
Но все опасения оказались напрасны, и теперь перед их маленьким отрядом блестела широкая гладь Великой реки.
Марраны принялись строить плот, вспоминая уроки Огненного бога. У Грема был небольшой топорик, который он когда-то отобрал у одного фермера, и этот топор был на вес золота. Прыгуны поочередно рубили им небольшие хилые деревья, которые росли неподалеку, а когда он тупился, точили его о камни для пращи.
Наконец, плот был построен, и путники, торопясь, чтобы успеть до наступления сумерек, поплыли по реке, отталкиваясь шестами. К счастью, река была мелководной и тихой, так что до берега они добрались благополучно.
Солнце почти опустилось, и наступала темнота. Селина почти умоляла спутников идти дальше, ведь осталось совсем немного. Может, уже здесь будут встречаться знакомые Рахема и его товарищей, и эти дезертиры позади не будут так страшны. Но Прыгуны не могли бороться со своей натурой — лишь только стемнело, как они все спали, повалившись на пустынный берег.
Селина сидела на берегу, обхватив руками озябшие плечи. Темная вода чуть блестела от света луны, которая изредка выглядывала из облаков. Пусть назад отрезан. Что же ждет ее впереди?
Лишь под утро она незаметно задремала и проснулась от каких-то громких криков и смеха.
Это приплыли еще Прыгуны — они оказались соседями Лорга и Рахема, и теперь они радовались, что встретились и что уже скоро окажутся дома. Девушка стояла чуть в стороне от группы Марранов, которые что-то обсуждали, вспоминали и смеялись — так весело, от души. И она вдруг почувствовала себя одиноко. Она была здесь чужой.
Она ничего не знала об этом народе, и Марраны ей всегда были неприятны там, на родине, в Изумрудном городе. А теперь она — их часть, она выйдет замуж за Маррана, она родит здесь детей… Она проживет тут всю оставшуюся жизнь — с ними, в этих местах. Остается только надеяться, что страна Марранов не такая унылая, как эта пустошь вокруг Большой реки.
Ее окликнули, и Селина подошла к Рахему.
— Это моя невеста, — похвастался он.
Девушка опустила глаза, смущаясь от оценивающих взглядов Прыгунов.
— Красивая. Тебе придется хорошо заплатить первосвященнику за свадьбу, — проговорил один из вновь прибывших Марранов.
— Я знаю, — с неожиданным раздражением ответил Рахем и, сразу помрачнев, пошел вперед.
Заплатить за свадьбу… Наверное, это что-то вроде ритуала. Какие же они все-таки отсталые…
Разговаривая с товарищами и слушая новые слухи, Рахем совсем не торопился домой. Похоже, аристократы совсем поработили остальное население долины. Но там остались его старики — отец и мать… Рахем хотел вернуться к ним с богатой добычей, а теперь он возвращается с пустыми руками. Ему придется работать в шахте намного больше, может, даже и выполнять двойную норму. Ведь у него будет жена…
Остаток пути они прошли без происшествий, и вот показалось круглая скалистая гора. Марраны радостно заулыбались — наконец-то они вернулись на родину! Они пошли еще быстрее, так, что девушка едва поспевала за ними.
Путники стали взбираться на гору, Рахем как мог, помогал Селине. Девушка несколько раз оступалась и соскальзывала вниз. Наконец, они добрались до вершины горы.
— Стой! — раздался грубый окрик, и мужчины, скорее от неожиданности, чем от страха, остановились.
Из-за скалы показался Марран, вооруженный дубиной. Через его туловище была перекинута какая-то разноцветная лента.
— Оружие сдать! Дубины давайте мне, камни выкинуть. Пращи кладите в этот мешок.
Грем внимательно посмотрел на лицо этого Прыгуна и, кажется, узнал его.
— Ураг, ты чего? Это же мы.
Лицо Урага покраснело от гнева.
— Вы! Кто это — «вы»? Грязные подонки! Я полицейский, черт возьми, вы должны слушаться меня с первого раза! Сиятельный князь приказал, чтобы всякая сволочь сдавала оружие и отправлялась работать. Хватит, нагулялись.
Из-за скал и холмов появилось еще несколько Марранов с разноцветной перевязью.
— Ну-ка разоружайтесь по-хорошему, иначе отправитесь в тюрьму. Нам тут не нужны бандиты.
Что было самое удивительное — так это то, что Рахем, Грем и остальные, бесстрашные и скорые на расправу люди, не боящиеся сражаться с превосходящим их противником, вдруг молча, глотая оскорбления, отдали дубины и выкинули камни из пращи.
— Так-то лучше, — Ураг, довольный тем, что выполнил приказ князя, расслабился. — Я сегодня добрый, так что можете отдохнуть от дороги. Но завтра, с утра — сразу в шахты. Да-да, и ты, на носилках, тоже. Нечего отлынивать. А ты, — он ткнул концом дубинки Селине почти в лицо, — ты будешь месить глину с остальными женщинами. Дворец должен быть построен в срок.
Рахем и его товарищи угрюмо молчали, и только Селина спросила:
— А что за дворец?
Ураг ухмыльнулся и напыщенно ответил:
— Дворец сиятельного князя Торна. Он достоин лучшего дворца, чем та халупа, которую ему подсунул этот обманщик Урфин.
Они вышли в Долину, и Селина с удивлением и страхом разглядывала свою новую родину.
Это была равнина с бедной каменистой землей. То тут, то там стояли соломенные хижины или просто навесы. Из них выглядывали или старики, или дети — было такое ощущение, что все взрослое население куда-то ушло. И только вооруженные отряды полицейских маршировали вдоль пыльных подобий улиц.
В центре долины раскинулось большое озеро, а перед ним…
Селина и ее спутники не сдержали удивленного возгласа — напротив озера с северной стороны Долины шло грандиозное строительство. Марраны, словно муравьи, что-то приносили, отвозили, суетились. Здание, невиданное по роскоши и размерам, было готово на четверть.
Будущий дворец отделывали драгоценными камнями, и то, что вырастало над землей, уже искрилось миллионами огней при свете утреннего солнца.
— Да, наш князь будет жить как бог, даже лучше, чем бог! Для этого все должны постараться.
Девушка заметила, что рядом с рабочими находятся вооруженные дубинками надсмотрщики, которые следят за тем, чтобы они усердно работали и не воровали драгоценные камни.
Весь народ трудился, чтобы ублажить сиятельного князя.
— А кто будет отлынивать или дерзить, тот окажется в тюрьме! — добавил Ураг, многозначительно кивнув на какое-то уродливое здание, находящееся на другом берегу озера. — Уж я-то об этом позабочусь.
Невеселым оказалось возвращение домой. Рахем отвел Селину в свой шалаш и познакомил с родителями. Они были очень рады девушке, но все-таки озабоченно спросили:
— Сынок, а ты уверен, что сможешь заплатить за свадьбу? Сейчас первосвященник требует больше, чем раньше.
— Я справлюсь, — ответил Рахем. — Возьму двойную норму. Я справлюсь, — повторил он, будто уговаривая самого себя.
Отец Рахема достал утку, которую он подбил у озера. Наконец-то можно поужинать чем-то более вкусным, чем-то, что они ели последние дни!
Селина и Рахем повеселели и вышли на улицу быстрее, чем старики смогли их остановить.
Рахем быстро соорудил костер и чиркнул спичкой. Селина начала ощипывать птицу.
— Это что такое?!
Мимо проходил полицейский патруль, и один из полицейских подпрыгнул к ним.
— Это что такое, я тебя спрашиваю? — Он ткнул концом дубинки в начинающий заниматься костер.
— Вот именно! — заорал полицейский. — Костер! Огонь! Кто тебе разрешил его зажигать, я тебя спрашиваю?!
Селина встала. Возмущение, копившееся весь день в девушке, вышло наружу:
— А разве для того, чтобы разжечь огонь, требуется разрешение?
— Конечно, требуется! Только тебе его никто не даст, грязная рвань!
Полицейский затоптал костер и выжидательно посмотрел на Рахема. Тот метнулся в хижину и, вернувшись, протянул полицейскому самоцвет. Тот взял его и немного успокоился.
— Ладно, прощу на первый раз. Ишь чего надумали — готовить уток на костре, как аристократы. Может, еще и во дворец переберетесь жить, а? — полицейский засмеялся своей собственной шутке.
— Но как же нам готовить еду? — спросила девушка, все еще не понимая, что случилось.
— Так же, как и раньше! Разнежились! — рявкнул полицейский, и, развернувшись, ушел к товарищам.
Рахем и Селина смотрели ему вслед, сжимая кулаки от бессильного гнева.
Отправлено: 15.09.16 18:46. Заголовок: 6 - Рахем, сын мой...
6
— Рахем, сын мой. Ты блуждаешь во тьме, но я верну тебя к свету. К свету Солнца, нашего бога. Выслушай же то, что я тебе скажу, — верховный жрец Краг по-отечески дотронулся до плеча Рахема, который стоял на коленях.
Собираясь с мыслями, жрец прошелся по деревянному полу храма, который был сколочен на скорую руку. После постройки дворца Марраны построят настоящую церковь, и тогда, если прилетит настоящий посланник Солнца, его не стыдно будет принять.
— Я не скажу, что ты роптал на сиятельного князя, не скажу о том, что ты хулил нашу жизнь. Не скажу, хотя должен был бы! Иногда тюрьма как горькое, но полезное лекарство отрезвляет разум и лечит душу. Рахем, сын мой. Ты жалуешься, что норма, которую тебе назначили, слишком велика. Но я смотрю на тебя — ты не калека, не дряхлый старец, не юная девушка. Ты молодой сильный мужчина. Разве не стыдно тебе роптать, что работа для тебя слишком тяжела? Я понимаю тебя, ты был в тех краях, где мужчины изнежены как дети. Они и дня не прожили бы в наших суровых условиях. Но мы, Марраны, должны быть сильными и трудолюбивыми. Зачем, ты думаешь, нужно строить дворец для нашего князя? Я понимаю, что твои думы занимает то, о чем ты совершенно не имеешь понятия. А ты попробуй подумать так: как мы, Марраны, можем быть гордым народом, если наш собственный князь будет жить в шалаше, как какой-нибудь простолюдин? Не для того, чтобы наслаждаться, князь приказал его построить, а для нас всех и для тебя тоже. Железный человек живет в прекрасном Фиолетовом дворце, соломенное чучело и подавно… А наш князь будет ютиться за соломой? Да, нам сейчас тяжело, но потом обязательно станет лучше. И вот что, сын мой, во всех твоих бедах тебе нужно винить только собственную гордыню и неразумение. Ты говоришь, что я прошу слишком много для того, чтобы провести твою свадьбу. Но Рахем, ты был в походе, где же твоя богатая добыча? Ты — молодой и сильный воин, я не верю, что ты ничего не добыл в бою. Так где же все это? А я тебе скажу, что ты, наверное, опять все проиграл в азартные игры. Только твое неразумение делает тебя несчастным. Но даже если ты вернулся с пустыми руками, что тебе мешает взять двойную норму в шахтах? Ты так любишь бездельничать? Что ты будешь делать в то время, когда не работаешь — опять делать ставки, играть в глупые игры и кулачные бои? Уж лучше займи свои руки полезным для нас всех трудом. Ты спрашиваешь, почему жениться на чужеземной девушке стоит дороже, чем на девушке родной с тобой крови, из родного народа? Но ведь это ты выбрал чужую женщину, которая плохо умеет работать, стан которой слаб и тонок. Ты еще можешь одуматься и жениться на той, кто тебе больше подходит. Но ты упрямишься и ропщешь. Рахем, я прошу тебя, одумайся, потрать свои силы на честный и нужный труд. И не слушай этих сволочей, бунтовщиков и прочих бандитов. Это пропащие люди — Харт, Бойс и Клем. Азартные игроки, люди без чести, без какого-либо уважения к нашей славной аристократии. Что они принесли нам после того, как им оказали честь вести каждому по сотне солдат? Где их добыча, где слава народа Марранов? Харт и Бойс — жалкие пленники тщедушных людей, кого они могут позвать за собой? Таких же мерзких бунтовщиков. Бойс уже говорит такие вещи, что в плену у Мигунов ему лучше жилось, чем у себя на родине. Ничтожество!
Монотонный голос Крага успокаивал, убаюкивал и Рахему казалось, что он действительно сам виноват в своих бедах. И правда, взять Селину с собой было только его решение. Разве ему, могучему воину, не под силу двойная норма?
Конечно, Рахем бы нисколько не расстроился от того, что его князь, в отличие от правителя Фиолетовой страны, живет в соломенном шалаше. Но, может, у него на это не хватает ума, думать о таких вещах? Все это слишком сложно. Но все-таки у него вырвалось:
— Но почему мы не можем быть равны со знатью? Ведь, например, в других землях…
— В других землях, Рахем, мужчины подобны женщинам — льют слезы и стенают. Люди не могут быть равны — такова воля бога Солнца, как и женщина не может стать мужчиной. Для каждого человека есть свое предназначение — для аристократа, для простолюдина, для мужчины и для женщины. Роптать и пытаться нарушить этот святой порядок — дело неразумных людей. Что будет, если все перемешается? Если ты не сможешь отличить мужчину от женщины, знать от черни?
Это были слишком сложные вопросы, и Рахем промолчал.
— Ступай, сын мой.
Он поблагодарил и вышел. Прохладный утренний воздух холодил его раскрасневшееся от волнения лицо. Казалось, что решение очень простое. Нужно просто хорошо работать, и тогда он сможет выплатить долги и жениться на Селине.
Селина медленно шла на работы. Ей уже во сне снилась эта глина, эти мрачные стены, в которых множество девушек усердно трудилось, не покладая рук. Она чувствовала, что эта работа отнимает у нее все силы.
А, может, дело было в этих вечных холодных соленых утках и тюре на воде, от которой ее постоянно тошнило. Эта еда просто не хотела задерживаться в организме.
Непонятно, как она до сих пор не заболела от этого холода по ночам, от постоянного чувства голода, усталости и страха.
А эти грозы… Беззащитные соломенные хижины и раскаты грома, страшные вспышки молний и пожары, пожары… Долина Марранов оказалась слишком суровым местом для нее.
Рахем уходил в шахту с рассвета, а возвращался примерно в то время, когда они все должны были засыпать. Она его, можно сказать, вообще не видела. Девушка пыталась ему сказать, что она больше так не может, что она смертельно устала от этой работы и жизни в холодном шалаше. Но всегда, когда Рахем возвращался, она молчала. Она видела, что он тоже работает, выбиваясь из сил, под вечер его руки, натруженные за целый день непосильной работы, висели, как безжизненные плети.
Так просто не могло дальше продолжаться. Но что можно сделать? Что?
Мысли о побеге все чаще приходили в голову. Особенно когда она лежала без сна, дрожа от холода с урчащим от голода животом. Она думала, а зачем ей так страдать? Девушка уже тысячу раз прокляла свою глупую сентиментальность в тот вечер в Изумрудном городе. Ну понравился ей мужчина, так нужно было хотя бы немного узнать о том, где он живет и как!
Да, ей нравился Рахем, как какое-то интересное существо, как необычный поклонник, она нашла в нем что-то по-варварски привлекательное. Пусть бы ушел к себе на родину, а она осталась бы. Ну поплакала бы один вечер, а потом забыла бы о нем. Теперь же у нее даже на слезы нет сил.
Иногда, правда, она думала, что такие мысли недостойны ее. Она считала себя более сильной. Ей всегда хотелось бороться за справедливость, она никогда не была тихоней и никого не боялась. Но здесь, в этом мрачном месте ее будто подменили, и она только и могла, что месить эту проклятую глину.
А временами ей было жаль и Рахема, который был не виноват в том, что его край настолько суров, а она даже об этом и не спросила, который так работает, стараясь заработать на свадьбу. Безусловно, он любил ее, только делало ли ее это счастливой?
Однажды она не выдержала и расплакалась при нем, перед тем, как он ушел в эти ужасные шахты. Она повторяла, что больше так не может, что устала, что, может быть, им было бы лучше вернуться в Изумрудный город. Его родителей они возьмут с собой, будут жить где-нибудь на ферме и быть абсолютно счастливыми.
Но Рахем лишь покачал головой и рассказал какую-то ужасную историю о том, что одну семью, которая решила покинуть свой родной народ уже после возвращения с войны, так вот, эту семью бросили в тюрьму целиком, вместе с детьми. Потому что теперь такие беглецы называются предателями.
И в тот самый разговор как раз Рахем и похулил впервые сиятельного князя и новую жизнь. Хорошо, что его услышал только его хороший знакомый и донес до первосвященника, а не до самого князя. Иначе бы Рахем оказался в тюрьме…
Пост N: 252
Зарегистрирован: 24.10.15
Откуда: Страна Чудес
Рейтинг:
6
Отправлено: 16.09.16 18:53. Заголовок: Shadow, очень интере..
Shadow, очень интересная, переживательная и романтичная история. Продолжайте в том же духе, читать буду с удовольствием. Да, и в словах Крага я в принципе заметила немало правды.
Селина медленно шла мимо озера на работы. Девушка была в смятении, и мысли проносились в голове так быстро, что она не успевала за этим уследить.
Прежде всего — она поняла, что ждет ребенка. Эта тошнота и непривычно частые слезы все-таки оказались связаны не только с теми переменами, которые случились в ее жизни…
Селина остановилась посреди дороги, рассматривая колосящиеся злаки на поле около озера невидящим взглядом. И что теперь делать?
Ей надо было что-то срочно решить, так не могло продолжаться дальше. Рахем, когда еще был воином Урфина, рассказывал о своей родине как о вполне нормальном месте для жизни. Он все хотел туда вернуться. Потом уже, в походе, он говорил, что без фальшивого бога они заживут на славу, с огнем, спичками и знаниями о том, как можно построить нормальные дома.
Еще он говорил о свадьбе… Это казалось делом решенным. Рахем, как всякий влюбленный мужчина желал поскорее сделать любимую девушку своей женой. Он рассказывал, что свадьбы у Марранов отмечаются очень весело, почти как обряд инициации юноши в мужчину.
Но теперь было понятно, что ни на какую свадьбу Рахем не заработает, возьмет он двойную норму в шахтах или тройную. Было такое ощущение, что знать решила выжать все соки из населения, и пока ей это удавалось. За то время, пока Селина жила в Долине, не было сыграно ни одной свадьбы у простолюдинов. При этом довольно строгие нравы Прыгунов запрещали мужчине и женщине жить вместе без брака, и обрученные Марранки оставались в хижинах родителей. А Селине некуда было идти, и все, хоть и понимали это, все равно осуждали девушку.
Конечно, многие побаивались кулаков Рахема и напрямую ей никто ничего не говорил, но соседи не приглашали их к себе, здоровались с ней другие женщины сквозь зубы, а мужчины, наоборот, были чересчур разговорчивы и даже нахальны.
Дело было даже не в свадьбе, дело было в том, что в стране Марранов творилось что-то нехорошее, и жить так было невозможно. Даже владычество злого Урфина было намного лучше, чем то, что творилось тут под властью знати.
Она просто не видела тут будущего. Как она родит тут ребенка? Как он выживет в таких условиях? И если выживет, то что за жизнь его здесь ожидает?
«Решено, — подумала Селина. — Этой ночью я уйду. Это их дело и их жизнь. Рахем… Я должна спасать себя и ребенка. Они не смогут меня остановить, ночью они будут спать, а если нет… не имеют права. Я чужеземка, я не девушка из Марранов и даже не жена Прыгуна. Они не смогут мне запретить уйти».
Так девушка уговаривала себя, но при этом очень сомневалась, что сможет уйти без препятствий. «Ну не в тюрьму же они меня бросят…» Она решила попробовать ночью пройти через полицейский заслон — вдруг они тоже спят ночью — а потом, спустившись с гор, как-нибудь перебраться через реку. Дальше ей, скорее всего, встретятся люди. Даже если это будут Марраны — не такие же они дикари, чтобы навредить беззащитной девушке?! Немного пройти от реки — а там уже фермы. Ее пустят ночевать. А там… Там уже она доберется до дома.
Рахем же в это время добывал драгоценные камни в шахтах. Его мысли тоже были мрачными. Ему казалось, что еще чуть-чуть, и он соберет столько камней, сколько нужно для налогов и для свадьбы, ведь он работает не покладая рук. Но почему-то, когда цель была совсем близка, что-то случалось — или сама норма увеличивалась, или камни признавались бракованным, хотя почему-то при этом надсмотрщики забирали их, или он говорил грубое слово полицейскому или главному в бригаде, и за это следовали штрафы.
Было такое ощущение, что он делает бессмысленную работу, которая не нужна ни ему самому, ни его племени.
С тех пор, как они прогнали Огненного бога, Рахем думал, что его жизнь находится в его собственных руках. Он мечтал о том, что вернется на родину и построит хороший теплый дом для своей семьи. Конечно, не такой, как дома в Изумрудном городе, но обычный маленький фермерский домик из дерева он вполне мог себе справить. Марраны были очень переимчивые и в короткий срок научились множеству профессий, кроме воинского дела. Они были и плотниками, и каменщиками, в общем, Рахем думал, что теперь, с новыми знаниями и умением обращаться с огнем он заживет, наконец, хорошо. И с ним рядом будет Селина…
Но вышло все не так. Родной край встретил своих детей неласково, и только бесконечные работы были их уделом. Знатные Марраны полностью использовали свое происхождение.
— Рахем, а Рахем!
Марран очнулся от своих размышлений и обернулся. Его окликал полицейский.
— Чего тебе?
— Ну-ка повежливей, я все-таки полицейский! — В грудь Рахема ткнулся конец дубинки, и он глубоко вздохнул, стараясь держать себя в руках.
— Я вот что хотел спросить, — продолжил полицейский, удовлетворенный молчанием Рахема. — Ты, я слышал, чужеземку с собой привел. А жениться не можешь — денег нет. Так, может, уступишь ее мне — я могу себе позволить на ней жениться. Куда тебе столько заплатить Крагу — ты же голая чернь…
Рахем не успел заметить, как это случилось — всего одно мгновение он спокойно разглядывал наглое лоснящееся лицо полицейского, потом перед глазами поплыл красный туман и… вот, его уже оттаскивают остальные полицейские, и перед его лицом мелькают кулаки…
А потом наступила темнота.
— Прекратите! Убьете же его — где возьмете таких работников?! А дворец должен быть построен в срок!
Это, вроде, начальник шахты.
Рахема пнули под ребра, и он пришел в себя.
— Вставай, вставай, слышишь?! Нечего прохлаждаться. За драку с полицейским — штраф, и радуйся, что в тюрьму я тебя не отправил, — надрывался один из надсмотрщиков. — Никакой дисциплины, на отделку дворца не хватает камней!
«Пропади он пропадом, этот дворец вместе с князем в придачу, — подумал Рахем и даже сам удивился ненависти, которая разгоралась у него в груди. — К черту князя, тюрьму и полицейских!»
На долину опускались сумерки, Селина задумчиво сидела на пучке соломы у входа в хижину. Родители Рахема уже заснули, а она ждала его с работ, чтобы вечер прошел как обычно, и Марран ничего не заподозрил.
Наконец, появилась знакомая коренастая фигура. Сейчас девушка почему-то не испытывала к Рахему ничего, кроме раздражения — ведь именно из-за него она оказалась здесь, в этом трудном положении. Ее сочувствия он точно не заслуживал.
Но когда Рахем подошел ближе и свет уходящего солнца осветил его лицо, девушка вскрикнула от ужаса.
— Рахем! Что с тобой? Кто это сделал?
— Я… Я упал.
Он сел рядом с ней и закрыл лицо руками. Таким она его никогда не видела, и ее сердце дрогнуло.
— Я сейчас, — Селина зашла в хижину, отыскала остатки своих юбок из Изумрудного города, разорвала их на повязки. Намочила часть тряпок.
— Давай, я посмотрю, — она осторожно дотронулась до его лица, и Рахем поморщился от боли. — Кто это сделал? — тихо спросила она еще раз. — И почему?
— Я же сказал, что упал. А там камни… — Марран еле выговорил эти слова.
Селина отложила повязки.
— Рахем! — она схватила его за плечи, пытаясь развернуть к себе, и он опять скривился от боли. Селина чувствовала, что должна знать, решается ее судьба. — Не лги мне. Я… Я должна знать. Подожди, я… — девушка жестом остановила Маррана, который пытался что-то возразить. — Да, ты скажешь — я женщина, и это не мое дело. Но это не так. Я пришла сюда… Твоей дорогой. Я пошла за тобой. Это было мое решение. И ты должен быть со мной откровенен, потому что…
«Потому что сегодня я хотела сбежать из вашей страшной долины», — пронеслось в голове, но вслух она сказала:
— Потому что я жду от тебя ребенка, Рахем. Нашего ребенка.
Он вскинул голову и посмотрел ей в глаза, вернее, попытался посмотреть, потому что глаза заплыли. Девушка изучала синяки, которые уродливыми пятнами застилали его лицо.
— Ты не должна больше работать, — наконец, сказал он.
— Это ведь не ты решаешь, — прошептала Селина и еще раз спросила: — Так кто это сделал? И почему?
Рахем опустил голову:
— Это полицейские в шахте. Я первый начал. Я… не смог стерпеть.
— Стерпеть что?
— Он усомнился в том, что ты моя женщина.
Девушка отвернулась и посмотрела на последние лучи солнца, которые пропадали за горами.
— И что нам делать? Ты же сам понимаешь, что…
Она боялась вслух сказать то, что думала, ведь рядом могли быть полицейские.
Рахем взял ее руку и стиснул пальцы.
— Не думай, что ты выбрала дурака, — он взглянул ей в лицо, как будто пытаясь сказать больше, чем говорил. — Я… Я буду усердно работать, возьму еще одну норму… Буду вежлив с полицией. Может быть, начальник шахты заметит мои усилия и… похвалит меня.
Он нес такую очевидную чепуху, что Селина вдруг поняла — Рахем сегодня пообщался с мятежниками! Она понимающе кивнула:
— Да, ты должен быть послушен, Рахем. И, может быть, первосвященник смилостивится и позволит нам пожениться за меньшую дань.
Селина осторожно обняла Рахема и поняла, что сегодня ночью она никуда не уйдет…
… Снова потекли дни, но в сердце Селины появилась надежда. Если Марраны смогли выгнать с насмешками самого Урфина, которого многие из них по-настоящему считали богом, то уж выгнать кучку аристократов… Но, к сожалению, все было не так просто. Полицейских было три десятка, когда Прыгуны уходили на войну, но теперь, когда стало ясно, что хорошо жить можно только эксплуатируя других, много Марранов подалось в эту службу. Стало намного больше надсмотрщиков и «новых аристократов» — тех людей, кто за хорошую службу знати вопреки всем проповедям Крага также становился из простолюдина аристократом. Таким образом, одним восстанием ничего было не решить, да и многие боялись за свои семьи, которые, фактически, оставались заложниками аристократов.
Хуже всего, что самые яростные бунтовщики — Харт, Бойс и Клем присмирели, и даже ходили слухи, что Харт образумился и встал на колени перед сиятельным князем. Может, он устал сражаться впустую, а, может, у него тоже была семья, которой угрожали?
Это были очень печальные новости…
Конечно, никто ее не освободил от работ. Беременность здесь не считалась чем-то выдающимся, особенно беременность простолюдинки. Женщина должна быть послушной и крепкой, работать, чтобы знатные Марраны могли наслаждаться роскошью и покоем. Правда, молодые девушки жаловались, что раньше, совсем недавно, было не так, женщины вообще мало что делали — основными добытчиками были мужчины, а им нужно было только солить уток и ухаживать за детьми. Что-то говорить о хозяйстве, если оно состояло из соломенного шалаша, было сложно. Вообще, до Урфина все население просто развлекалось, а не бедствовало. Да, они не использовали огонь и мерзли по ночам, да, в чем-то было тяжело, пища была скудной. Но у них была целая куча свободного времени, которое они тратили на спорт, соревнования, разные праздники и пляски.
Конечно, побывав в Изумрудном городе, праздник Марранов старого времени уже нельзя было назвать настоящим праздником, но тогда люди просто веселились, общались друг с другом и были счастливы. А сейчас все должны работать непонятно во имя чего.
— Сиятельный князь… Сиятельный князь!.. — раздался шепоток, и Селина подняла голову от занятых глиной рук.
Женщин решил посетить сам князь Торн, чтобы подбодрить их перед работами.
Надсмотрщики вытянулись в струнку, а девушки продолжили работать, низко опустив головы. Сиятельный князь пошел мимо них, совершенно не опасаясь грязи — он решил быть ближе к народу.
Это был грузный немолодой человек, разодетый во что-то розовое, скорее всего, в одежду придворного Болтуна. На князе этот наряд смотрелся очень нелепо, но все его окружение утверждало, что эти рюши и оборки придают ему величественность. На пухлых пальцах князя красовались разнообразные перстни, которые даже в тусклом свете помещения для работ сверкали различными огнями. Князь недаром именовался сиятельным.
— Да-да, отлично… — что-то бормотал он.
Внезапно он остановился около Селины, девушка даже спиной чувствовала его взгляд. Простояв так несколько мгновений, князь пошел дальше по рядам.
Минуй нас пуще всех печалей И барский гнев, и барская любовь. А. С. Грибоедов
Девушка почти бежала за надсмотрщиком по узкому коридору, на ходу выполняя его приказы.
— Сними платок. И вытри свои грязные руки.
Селина сняла с головы тряпку, которой она подвязывала волосы, чтобы они не так сильно пачкались в глине, и ее каштановые пряди рассыпались по плечам. Она вытерла руки от глины этой же тряпкой и отбросила ее в сторону.
— Что от меня хочет кня… сиятельный князь? Я в чем-то провинилась?
— Нет. Ты слишком много болтаешь, женщина, — провожающий подтолкнул ее к какому-то помещению, которое на вид выглядело лучше и чище остальных, очевидно, именно там и находился князь Торн. — Давай, иди. И будь повежливей.
Он втолкнул ее в комнату, которая больше походила на нишу. Князь, как большое розовое пятно, занимал ее большую часть.
— Входи, не бойся, — пригласил ее Торн.
Селина вошла в комнату и осталась с князем наедине.
Сиятельный Торн разглядывал ее, как будто она — какое-то животное.
— Ты красивая, — наконец, произнес он, и Селина вздрогнула. Она несколько раз слышала эти слова от Марранов, и они не несли ничего хорошего.
Странно, сама девушка сейчас совсем не назвала бы себя красивой — она еще больше похудела, нежная кожа лица обветрилась и загорела, волосы росли как попало, не зная расчески и регулярного мытья, а руки… От работы с глиной ее ногти были постоянно грязными, обломанными, а сами руки красными от холода и работы в воде.
Но Селина не могла скрыть своего высокого для Марранов роста, стройной фигуры и тонких, изящных, в отличие от девушек племени Марранов, рук и ног. И волосы… Когда она захотела их обрезать, чтобы не мешали, Рахем так сопротивлялся, что она оставила их. Как тень былой красоты и женственности…
— Ты очень красивая, дитя мое, — повторил князь так же настойчиво, как и Лорг когда-то. — Тебе не следует губить свою молодость здесь, в этом мрачном месте.
Она смело взглянула на него — девушка не привыкла бояться знати, ведь в Изумрудном городе все были на равных, вне зависимости от положения и благосостояния. А уж самого правителя, Страшилу, вообще никто не боялся — он был добрый и справедливый и сам работал на благо подданных. Что ей может сделать этот толстяк?
— Да, конечно, не должна. Никто не должен губить свое здоровье в шахтах и глине.
Сиятельный князь рассмеялся.
— Ты дерзкая, мне это нравится. Какие у тебя волосы — пушистые и длинные. Именно такими и должны быть волосы у молодой девушки. Не понимаю, почему наши стали такими грязнулями и напрочь отрезают волосы. Их совсем не отличишь от мужчин, особенно молоденьких.
«Они это делают из-за тебя, мерзкая жаба», — подумала Селина, пораженная внезапной догадкой.
Когда она только пришла в Долину, она удивилась, почему многие женщины выглядят так… неприглядно. Рахем рассказывал, что женщины из племени Прыгунов носят короткие платья. Селина представляла крепких, но миловидных девушек, потому что мужчины-Марраны выглядели в большинстве своем вполне симпатично.
Но девушки, особенно самые молодые, одевались просто ужасно. Они были закутаны в огромное количество разнообразного тряпья, обычно дурно пахнущего, лица были обыкновенно вымазаны или глиной, или землей, волосы были или закрыты ветошью, или обрезаны даже короче, чем у мужчин, и тоже перемазаны в глине.
Хотя, надо сказать, так выглядели лишь простолюдинки. Знатные Марранки, которых носили на паланкинах, наоборот, были одеты как женщины из страны Болтунов или в фиолетовые наряды, прически их были вычурны, а на запястьях и в ушах сверкали драгоценные камни.
Да, беззащитные перед полицейскими, надсмотрщиками, аристократами и самим князем простые девушки не могли никак себя защитить, кроме того, чтобы оказаться слишком безобразными для этих людей…
Селина вздохнула и попыталась представить, что она находится на танцах в соседнем доме, и неприятный поклонник пытается достичь ее расположения. Что бы она сделала тогда?
Девушки вежливо улыбнулась:
— Большое спасибо за комплимент. А сейчас, прошу прощения, я должна идти. Много работы.
Она чуть присела в каком-то подобии реверанса и попыталась пройти мимо князя. Но тот, проявив неожиданную ловкость для своих размеров, быстро загородил ей дорогу.
— Подожди, милое дитя. Я же сказал, что тебе не нужно будет больше работать. Такому прекрасному цветку здесь совсем не место. Если ты будешь ласкова со мной, ты сможешь жить в моем Дворце, в одной из многочисленных уютных комнат.
Селина начала беспокоиться, несмотря на возраст и рыхлость, князь казался довольно сильным мужчиной, а ощущение власти и безнаказанности придавало ему сил. Кроме того, сейчас, когда он подошел ближе, девушка почувствовала, что Торн пьян.
Она попыталась улыбнуться еще раз:
— Благодарю… за предложение, князь. Но, к сожалению, вынуждена отказаться. Я обручена, мы скоро поженимся.
Князь рассмеялся:
— Да, я слушал об этом. Мы дружное племя, здесь ничего не скроешь, знаешь ли. Один из моих подданных привел необычный трофей — прекрасную девушку из далеких земель, где сама природа позаботилась о том, чтобы вокруг все цвело, — он помолчал, и добавил уже более жестким тоном, без ужимок и лести. — Тебе не стоит тратить свое время на грязного простолюдина, женщина. Как долго ты выдержишь эту нищую жизнь, эту работу и холод его соломенного шалаша? Ты — чужая здесь, и я предлагаю тебе великую милость. Просто будь мне благодарной, и я позабочусь о тебе.
— Благодарю за предложение, но вынуждена ответить отказом, — глаза Селины пылали гневом. — Дайте мне пройти!
Торн раскинул руки:
— Ты мне нравишься, очень нравишься, женщина!
— Дайте мне пройти!
— Очень интересно, — князь растянул в ухмылке свои толстые губы. — Ты так верна своему грязному животному… Отвергаешь такого человека, как я… Ты любишь его? — вдруг нахмурился он.
— Да, — может, это и не было до конца правдой, но Селина вложила в это слово все свое возмущение. — Да, люблю! Это не ваше дело. Дайте мне пройти!
Она попыталась проскользнуть мимо него, но князь оказался проворнее. Он схватил ее за талию и привлек к себе. Обдавая девушку смрадным дыханием, он прошептал, наслаждаясь ее отвращением и беспомощностью:
— Тогда ты сама придешь ко мне… Если любишь его… Я всегда добиваюсь своего, так даже интереснее. Чтобы избавить его от непосильной работы, ты сама должна попросить. Но я не буду так ласков как сегодня, о нет… Тебе придется хорошенько попросить меня…
Он разжал руки, и Селина, вырвавшись, побежала по темным коридорам. В ее ушах раздавался смех сиятельного князя…
Прошло несколько дней, и девушка поняла, что князь ничего не забыл и не простил. Она ничего не сказала Рахему об этом происшествии, ведь что он мог сделать? Наброситься с кулаками на сиятельного князя, окруженного охраной? Это было просто смешно.
Селина сначала думала не ходить на работы, сказавшись больной, но потом поняла, что князь решил давить на нее через Рахема. Рахем не жаловался, но в нескольких разговорах она услышала, что ему вдруг подняли норму еще выше, а надсмотрщик издевается так, что совсем нет сил терпеть.
«Он как будто взбесился, — удивлялся Рахем. — Не пойму, что я сделал».
А Селина понимала…
Конечно, если есть сопротивление аристократам, то, может, еще остается надежда… Но слухи о главных возмутителях спокойствия были неутешительны. Ни Харт, ни Бойс, ни Клем больше ничего не затевали. Они стали государственными рабами, так как у них скопились огромные долги, и смирно отрабатывали на шахтах свою норму.
Девушка шла по пыльным темным подобиям улиц и думала. Что же ей делать? Самое страшное было то, что если над Рахемом продолжат издеваться, то ей действительно придется идти к сиятельному князю. Защиты у них не было. Женщины долины Марранов не плачут просто так. Они вообще не плачут. Потому что слезы бесполезны…
— Селина!
Девушка обернулась — у одного из отдаленных шалашей стоял Марран. Он сделал приглашающий жест рукой, и она отчего-то подошла к нему — может быть, потому что его открытое и смелое лицо с вечной полосой от сока молочая внушало доверие.
— Меня зовут Харт, — начал Марран негромко, оглянувшись по сторонам — нет ли рядом полицейских. — Ты же Селина, жена Рахема, да?
— Да, я Селина, — ответила девушка. — Но я ему не жена. Мы никак не можем пожениться.
Она не поняла, почему сказала об этом — это было личное, но почему-то напряжение всех последних дней выразилось в этой типично женской жалобе.
— Ну и что. Я считаю, что вы муж и жена. Так должен считать каждый честный Марран.
Почему-то это простое человеческое участие оказалось последним ударом по ее выдержке, и, моргнув, девушка почувствовала, что по ее лицу катятся слезы. Она закрыла лицо руками.
— Почему ты плачешь? — Харт дотронулся до ее плеча, пытаясь успокоить.
— Просто так, — ответила она так же, как и тогда, в то, такое далекое теперь утро, Лоргу.
— Женщины долины Марранов никогда не плачут просто так.
Селина отняла руки от лица, и попыталась сказать это спокойно:
— Я понравилась сиятельному князю, — она посмотрела Харту прямо в глаза. По его лицу пробежала судорога, как тень, но потом лицо стало вновь непроницаемым.
— Они забирают все, — прошептал он. — Они забирают наши жизни, наших женщин, жизни наших детей. Им всегда будет мало.
Он помолчал, а потом добавил каким-то другим тоном:
— Но они имеют на это право. Они — аристократы. Мы должны быть послушными.
Селина отступила на шаг — этот, поначалу симпатичный ей человек, сразу стал ей противен. Она усмехнулась:
— Так ты все-таки одумался? Стал перед сиятельным князем на колени?
По его лицу опять пробежала судорога, но ответ был сух и бесцветен:
— Да, я одумался. У меня тоже есть семья.
Ей не хотелось оставаться рядом с ним больше ни одного мгновения.
— Что ты хотел мне сказать? Я спешу.
— Я хотел передать тебе это, — он протянул ей какой-то сверток. — Для Рахема. Нужно… чтобы хорошо работать, — Харт как-то внимательно пытался посмотреть ей в лицо, и девушка машинально взяла сверток. — Только иди… осторожно, чтобы никто из… бандитов тебе не встретился.
Селина внезапно поняла, что Харт пытается сказать: не «бандиты», а полицейские! Он что-то передает для Рахема. Харт совсем не одумался!
Радость поднялась в груди, как теплая волна, как что-то невообразимое. Девушка изо всех сил старалась скрыть счастливую улыбку, прижимая сверток к груди, прячась от патрулей.
Когда Селина вернулась в шалаш, она отдала сверток Рахему. Подавив любопытство, она не стала смотреть, что там — девушка подумала, что если вдруг что-то пойдет не так и ее станут допрашивать, она сможет честно сказать, что ничего не знает, и не навредить Рахему и Харту еще больше. А если все будет хорошо — то она и так это узнает.
Сгущались сумерки, долина Марранов засыпала.
Рахем уже лежал на пучках соломы, которые заменяли им кровать, и Селина прилегла рядом. Она обняла его всегда бесчувственное ночью тело и тихо пожаловалась в пустоту:
— Что же мне делать?
Рахем приподнялся на локте.
— Ты о чем?
Она тоже привстала, удивленная тем, что он не спит, пытаясь в темноте разглядеть его лицо.
— Почему ты не спишь?
Марран прижался к ней и еле слышно прошептал ей прямо в ухо.
— Это ночью я не буду спать. У меня есть дела.
Селина догадалась.
— Ты принял настойку из орехов нух-нух? Но ведь это ужасно вредно!
— Тише.
Они молча вслушивались в тишину ночи, которая нарушалась лишь дыханием родителей Рахема.
Наконец, Рахем прошептал:
— Сейчас уже неважно, что вредно, а что нет. Я должен идти. А ты спи. Когда я вернусь, расскажешь мне, что у тебя случилось.
Он хотел подняться, но Селина схватила его за руку.
— Ты встречаешься с бунтовщиками, да? Возьми меня с собой! — она произнесла это шепотом, но Рахем все равно зажал ей рот.
— Тише! Эти сволочи могут быть где угодно.
Но вокруг была тишина.
Облегченно вздохнув, Марран опустил руку.
— Селина, это очень опасно. Это дело мужчин, а не женщин.
Глаза девушки сверкнули в темноте.
— Ты думаешь, что женщина ничем не поможет? Или что женщина не так ненавидит то, что сейчас происходит? Или что женщина не страдает от этого?
Пока он подыскивал слова, она продолжила:
— Рахем, сиятельный князь положил на меня глаз. И поздно или рано я стану его женщиной настолько, насколько он этого захочет.
Селина почувствовала, как напряглись мускулы Маррана и догадалась, каких усилий ему стоит сдержаться.
— Да, Рахем, у нас нет выбора. Я хотела бы стать слабой женщиной и ничего не знать об этом, но не могу. Поэтому я пойду с тобой. Мы будем вместе, до конца. Так или иначе…
Прыгун все еще колебался, и девушка добавила.
— Если я буду с тобой, мне не будет… страшно.
Она подумала о том, что если Рахема вдруг схватят, то потом придут за ней, и она будет беззащитна. Лучше уж сразу, с ним…
Рахем взял ее за руку, и они быстро пошли по темной долине. Началась гроза, и молнии сверкали вовсю. Одна из них ударила в скирду соломы, приготовленной для постройки шалаша. Прячась от отблесков пламени пожаров, две промокшие фигурки бежали все дальше и дальше, к самым окраинам Долины. Тут жили самые бедные простолюдины и было мало полиции — они боялись сюда соваться.
Селина и Рахем подошли к одному из навесов, где собралась, прячась от струй дождя, небольшая толпа. Трое мужчин заметно выделялись из нее — они говорили уверенно и смело. Одного из них Селина узнала — это был Харт.
Обернувшись, он заметил Рахема с Селиной и, махнув рукой, поприветствовал их.
— Я очень рад, что ты пришел, — сказал Харт, поздоровавшись с Рахемом за руку. — Что вы пришли, — взгляд его темных глаз остановился на Селине. Он чему-то улыбнулся про себя. — Начнем! Бойс?
Небольшая толпа сразу замолчала, когда Марран, которого звали Бойсом, начал свою речь.
— Братья! Друзья! — он посмотрел на Селину в окружении мужчин. — Все, кто пришел! Я воин и не умею хорошо говорить. Все мы знаем, почему мы пришли сюда. Знать забирает у нас все: плоды нашего труда, наше время, наши силы, наших женщин, если они им понравятся. Наши дети голодают в холодных шалашах — они запретили нам использовать огонь. И это не полный список того, что мы должны от них терпеть. Но мы спрашиваем, почему? Почему они имеют право на нашу жизнь, на наших женщин, на жизнь наших детей? И я вам отвечу — у них нет на это права. Я вам скажу — довольно!
— Довольно! — выдохнула толпа.
— Почему мы не можем построить себе такие же уютные дома как, например, у наших соседей, Болтунов? Почему я должен отдать свою женщину полицейскому? Почему мы, которые научились разжигать огонь намного позже, чем все наши соседи, не должны этого делать?
— Да, хватит! Довольно!
Бойс продолжал:
— Моя жизнь уже не принадлежит мне — я опять стал рабом. Но не из-за азартных игр, а потому, что так захотели знатные. И мое рабство не закончится ни завтра, ни через месяц, ни через год. Я для себя решил, что терять мне нечего — моя жизнь уже не в моих руках. Или я ее заберу силой, или погибну. Вы же можете или присоединиться к нам, или попросить сиятельного князя дать вам свободу.
Среди слушателей послышался смех.
— Или вы можете просто хорошо выполнять двойную, тройную или еще какую норму, пока не умрете от истощения, — Бойс возвысил голос. — Или можете стать полицейским, чтобы уже самим угнетать своих же сородичей.
Раздался гул возмущения.
— Или мы возьмем свою жизнь в свои руки! Отберем у них право казнить и миловать!
Харт и Клем встали рядом с Бойсом и вскинули вверх сжатые кулаки.
— Зачем нам тюрьма?! Бросать туда своих братьев?! К черту князя, к черту тюрьму! К черту полицию! Довольно!
— Мы прогнали огненного бога! — закричал Харт. — Довольно с нас князей и богов! Что, мы не сможем прогнать этих свиней? Что, мы их боимся?
— Нет! К черту их!
— Мы брали Изумрудный город! Прошли сотни дорог! Почему же аристократы запрещают нам пользоваться огнем! Оскорбляют наших женщин? — это уже Клем. — Не позволим! Пусть катятся ко всем чертям!
— Мы построим себе хорошие дома, посадим фруктовые рощи, и у нас будут выборные старейшины! — заорал Бойс. — Долой аристократов! Долой знать и полицейских! Наша жизнь в наших руках!
— Довольно! — Селина с удивлением заметила, что выкрикнула это вместе со всеми.
Взмахом руки Бойс восстановил тишину.
— Но это очень опасно. Мы не обещаем, что это будет легко. Или что это сразу получится. Вы должны понимать, что назад пути не будет, поэтому тот, кто не хочет сражаться, может уйти отсюда прямо сейчас, — он выжидательно посмотрел на толпу, но ни один Прыгун не двинулся с места.
Харт, Бойс и Клем переглянулись, их лица осветили улыбки.
— Тогда слушайте. Через неделю мы начнем восстание. У нас мало оружия — эти сволочи охранники отбирали его на подходе к Долине. Поэтому каждый из вас должен украсть, отобрать, добыть дубины и пращи, — Харт подошел ближе к слушателям. — Сейчас Бойс и Клем каждому из вас расскажут, что вы можете и должны будете сделать.
Он прошел сквозь почтительно расступившуюся толпу к Селине и Рахему.
— Я хочу поговорить с вами, — негромко сказал он. — Есть одна просьба.
Они отошли в сторону и забрались в один из пустых шалашей.
Рахем посмотрел на Селину, чтобы она вышла — наверное, разговор касался только мужчин, но Харт остановил ее.
— Нет, пусть останется. Я хочу попросить вас обоих.
Они вопросительно посмотрели на него, и Харт заговорил:
— Когда все начнется, нужно сделать так, чтобы они оказались разделены. Так же, как они разделяют нас — мужчины на одних работах, а женщины на других. Когда начнется заваруха, нужно, чтобы князь оказался у нас в руках. Тогда его прихвостни запоют по-другому, у него много всякой сволочи. Но есть и те ребята, что пошли служить из-за нужды или чтобы защитить семью. Когда князь не будет им угрожать, они могут перейти на нашу сторону.
— Полицейские? — уточнил Рахем.
— Да.
— Но князь всегда под хорошей охраной, — сказала Селина. — Как вы думаете схватить его?
Повисло молчание, а потом Харт ответил:
— Он будет один, если будет с женщиной. С женщиной, которую он не будет опасаться — не из нашего племени.
— Нет! — Рахем сразу понял, к чему он ведет. — Нет, это невозможно. Это слишком опасно.
— Подожди, — Селина дотронулась до его руки, чтобы успокоить. — Харт, я не очень понимаю…
— То, что ты понравилась князю — большая удача. Ты сможешь пробраться в его чертов дворец и открыть окно в его спальне. А дальше туда проберутся наши ребята и захватят его. Снаружи охраны намного меньше, чем внутри, а окна князь не открывает.
— Нет. Извини, Харт. Идем, — Рахем поднялся и потянул за собой девушку. Но она тряхнула головой.
— Рахем, послушай… Это наш единственный шанс. Я все равно в опасности. Он доберется до меня, рано или поздно. Уничтожит тебя… У нас нет выбора — бежать мы тоже не можем, поздно. Мы должны сражаться.
Он помотал головой.
— Нет, я не могу. А если что-то пойдет не так? Если с тобой что-то случится?
Девушка улыбнулась.
— Со мной ничего не случится, если ты будешь рядом. Ты будешь среди тех парней, что ждут снаружи. Я верю, что все получится. И мы будем жить в уютном доме и наш ре… — она осеклась, почувствовав, что горло свело судорогой и она сейчас заплачет.
— Подумайте до завтрашнего вечера, — сказал Харт, выходя из шалаша. — Не торопитесь.
tiger_black Спасибо! Я еще тут хотела в главе показать, что трое главных зачинщиков все-таки становятся политиками - Бойс толкает речи, а Харт, хоть и положительный персонаж, но готов рискнуть жизнью девушки во имя благой цели. Просто так старейшиной не станешь.
Пост N: 5114
Зарегистрирован: 01.06.12
Рейтинг:
19
Отправлено: 28.09.16 17:23. Заголовок: Shadow пишет: Я еще..
Shadow пишет:
цитата:
Я еще тут хотела в главе показать, что трое главных зачинщиков все-таки становятся политиками - Бойс толкает речи, а Харт, хоть и положительный персонаж, но готов рискнуть жизнью девушки во имя благой цели. Просто так старейшиной не станешь.
вот это у вас особенно привлекает: вы отходите от сказки - и в то же время не противоречите ей)
Отправлено: 29.09.16 17:56. Заголовок: 10 - Давай еще раз...
10
— Давай еще раз. Сколько ступеней на лестнице?
— Тринадцать.
— Перечисли расположение комнат.
— По левую руку — умывальная комната, потом пять шагов и кухня, пять шагов — небольшая комната для гостей. По правую руку — комната для охраны, пять шагов — комната придворных дам, пять шагов — большая комната для приема, пять шагов — спальня княгини, два шага — спальня князя.
— Отлично.
У Селины уже гудела голова от этих бесконечных повторений расположения комнат в бывшем дворце Урфина, которые ее заставлял зазубривать Харт.
Да, они в конце концов согласились. Рахем был так против того, чтобы она в этом участвовала, что она, в каком-то непонятном желании что-то ему доказать, спорила, уговаривала, и в итоге он сдался. Девушка приходила в ужас от мысли, что когда начнется восстание, она будет лежать в темном шалаше и ждать того, чем оно кончится. Нет, лучше что-то делать, хоть как-то контролировать то, что будет с ними дальше. Если одна из главных целей — захват князя — будет в ее руках, то ей нужно будет просто сделать, что ей скажут, и все будет хорошо.
Уже через неделю они будут есть жареных уток и хлеб каждый день, как обещал Бойс.
Прошло три дня с того памятного собрания в грозу. Харт и Клем тренировали Селину каждую ночь по три-четыре часа, оставляя на сон совсем немного. Но при этом и девушке, и Рахему передавали нормальную еду, приготовленную на огне. «Вы должны быть сильными», — так говорили зачинщики.
Рахема тренировали отдельно, вместе с остальными мужчинами. То, что девушкой занимались оба командира бунтовщиков, заставляло ее думать, что ее роль намного больше, чем та, о которой Харт сказал им с Рахемом в той хижине.
Намного больше…
— Давай еще раз.
Теперь Харт и Клем зачем-то отрабатывали с ней удары. Конечно, и речи быть не могло, чтобы за шесть ночей научиться сражаться с кем-либо голыми руками, но Марраны уверяли, что это и не нужно.
«Даже слабая женщина может обездвижить воина на некоторое время, если правильно ударит. Ты просто должна не бояться причинять боль».
Харт и Клем указали ей болевые места у человека, и девушка, обмотав кисти рук кожаными ремнями, чтобы не сбить костяшки пальцев, по командам от Клема пыталась ударить Харта в шею, висок или низ живота.
— Давай еще раз. Сколько шагов комнаты князя до комнаты приема?
— Двенадцать.
— Бей не целясь, не раздумывая.
— Давай еще раз. Сколько ступеней на лестнице?
— Тринадцать.
Селина опустила ноющие руки.
— Харт, неужели это мне нужно? Я просто должна войти в комнату князя и открыть окно, вот и все.
Он серьезно посмотрел ей в глаза.
— Никогда не знаешь, что может случиться. Может погаснуть свет, в наших рядах может оказаться предатель, не вся охрана может быть обезоружена. Мы должны быть готовы ко всему. В конце концов, окно может заклинить, и ты не сможешь его открыть.
Селина ахнула:
— И что тогда мне делать? Если я не смогу открыть окно, и Рахем не войдет внутрь?
— Тогда ты должна обездвижить князя сама и ждать нас.
Она промолчала. Харт подошел ближе и сказал:
— Не думай, что мы полагаемся на волю случая. Это не игра, на кону стоят не только наши жизни. Восстание будет, даже если у нас будет недостаточно оружия, или нас предадут, или кто-то испугается и пойдет на попятную. Или даже если кого-то из нас посадят в тюрьму. Мы предусмотрели разное развитие событий.
— Давай еще раз.
Клем подошел к ней сзади, и Селина попробовала сбросить захват его рук.
— По какую руку находятся комната для охраны?
— По правую.
— Где находятся кухня?
— По левую руку, через пять шагов после умывальной комнаты.
Клем и Харт опустили руки и подошли так, что девушка видела их лица.
— На кухне, на маленьком столе около входа будет лежать нож для фруктов. Возьми его, когда тебя переоденут и поведут к князю. Провожающий пойдет впереди, и ты сможешь сделать шаг в сторону.
Не давая ей опомниться, Клем вложил ей в руку маленький нож, который достал из-за пояса и сказал:
— Попробуй ударить. Бей снизу вверх, так сталь легче входит в тело.
Девушка отшатнулась.
— Но зачем мне это? Я что, кого-то буду убивать?
— Послушай меня, Селина, — проговорил Харт. — Когда идешь сражаться, нужно быть готовым ко всему, или не идти вовсе. Нельзя думать так, что противник просто завоет и убежит, — он помолчал, будто погрузившись в воспоминания. — Ты знаешь жителей Голубой страны, Жевунов?
— Жевунов? Ну да, конечно, я слышала о них. Самые добрые и миролюбивые создания.
— Я тоже слышал такое. Но когда я пришел, чтобы воевать с ними, вместо кратчайшей капитуляции наш полк ждала неожиданность. На наших людей напал дракон.
— Дракон?!
— Да. Чудовище из древних легенд. Друзья Жевунов — Подземные Рудокопы.
— Но как же ты…
— Они просто не хотели нас убивать. Но а если бы хотели? С тех пор я никогда не считаю своих противников идиотами и слабаками. Надо понимать, что драться за свои привилегии князь и вся аристократия будут до конца.
— До конца, — тихо повторила Селина, сжав нож в руке так, что свело пальцы.
— Если что-то пойдет не так, — тихо сказал Клем, — убей князя.
Она пристально всмотрелась в их суровые лица.
— О, я понимаю, — прошептала она. — Или вы захватите его живым, или он должен будет умереть, чтобы власть аристократии без Торна ослабела. Значит, вы готовы убивать ради власти? Вы опасные люди.
— Мы готовы убивать ради свободы своего народа, — ответил Харт. — У нас отобрали нашу жизнь, которая принадлежит нам по праву. Ты думаешь, есть другой способ, кроме как сражаться за нее? Может, прилетит бог на диковинной птице и освободит нас? Или поможет добрая волшебница? Нет, мы должны это сделать сами. Или ты думаешь, что можно вежливо попросить сиятельного князя, и мы будем жить так, как жили раньше? Ты знаешь, чем это грозит, в нашей новенькой тюрьме томится немало наивных просителей.
Самое страшное было в том, что Селина понимала, что он прав.
Отправлено: 30.09.16 14:37. Заголовок: 11 Это было самое т..
11 Это было самое темное время ночи, как раз перед рассветом. Селина и Рахем лежали, обнявшись, совсем без сна, хотя командиры строго наказали им как следует выспаться перед этим важным днем.
Рядом на деревянной доске лежала нетронутая вареная утка и кусок хлеба. Селина, как ни старалась, не смогла заставить себя съесть мясо, ни кусочка. В горле как будто стоял ком — то ли от волнения, то ли от напряжения и усталости, а, может, и от всего вместе. Она съела только немного хлеба, и то только думая о своем несчастном ребенке, который голодает у нее во чреве.
— Как ты думаешь, мы действительно сможем есть пироги и жареных уток уже завтра? — спросила она Рахема.
И он, такой всегда уверенный, вдруг ответил совсем не то, что она хотела слышать:
— Мне почему-то не верится, что уже завтра мы будем есть пироги. Что мы победим… Я чувствую, что случится что-то плохое, — он осекся и замолчал.
— Не говори так! — с жаром прошептала Селина. — Нельзя так думать, если ты идешь завтра в бой. Вот увидишь, мы справимся. Ты просто устал. Я тоже устала, смертельно устала. Но уже завтра мы будем сами себе хозяева.
Рахем молчал, тревожные мысли грызли его душу.
— Ты не должна этого делать, не должна идти. Можно отказаться, — начал он опять свое.
— Рахем! — Девушка приподнялась на локте. — Ты же сам знаешь, что уже поздно. Я сделаю, что должна сделать, и ты будешь рядом. Все получится. Перестань сомневаться, сейчас мы не имеем на это права.
Повисла тишина, нарушаемая лишь криками ночных насекомых и дыханием спящих родителей Рахема.
Родители… Ее родители тоже ничего не знают. Не знают, что с ней, на что она идет… Она даже с ними не попрощалась. Увидит ли она их когда-нибудь? Обнимет ли их снова, хотя бы один раз?
— Я не должен был этого делать, — прошептал Рахем, и в его словах послышалась горечь. — Я не должен был пытаться тебя увидеть тогда, в Изумрудном городе. Нельзя было приводить тебя сюда, в голод и рабство. Я думал только о себе, я… так хотел быть с тобой, что не думал о том, что лучше для тебя.
Первые лучи солнца начали освещать долину, просачиваться сквозь соломенные стены. Селина с непривычной нежностью посмотрела на расстроенное лицо Рахема, и все ее раздражение на него куда-то исчезло. Мальчишка! Влюбленный мальчишка, который не смог от нее отказаться. Разве она могла злиться на это?
Она дотронулась до его щеки, гладкой, как у всех представителей его народа.
— Я об этом ничуть не жалею, Рахем. Я тоже… просто хотела быть с тобой. — Селина почему-то подумала, что нужно сказать все, что хотела, именно сейчас, потому что, может быть, уже вечером будет поздно. — Я люблю тебя, — прошептала она так тихо, что только по движению ее губ можно было понять ее слова.
— Я люблю тебя, — ответил Рахем, и ком в горле у нее куда-то исчез, и стало не так страшно…
В этот день она не пошла на работу. Будто раздумывая над предложением князя помочь Рахему избавиться от непосильных норм, она ждала наступления раннего вечера. Тогда она отправится на поклон к сиятельному князю.
Все было рассчитано до мелочей, и теперь оставалось только ждать. Рахем уже ушел, и это молчаливое прощание с ним, возможно, навсегда, терзало ее душу. Чтобы князь не надругался над ней, Харт предложил притвориться, что у нее «женские дни». Сиятельный князь чтил старые традиции и не дотронулся бы до женщины, которая считалась нечистой.
«Но он не откажется от того, чтобы побыть с тобой рядом, о нет. Никто бы не отказался», — говорил Харт, задумчиво разглядывая ее волосы, мягкими завитками падавшие на плечи.
Близился вечер, и волнение девушки усиливалось.
Кто-то прошел мимо их шалаша, и внутрь закатился небольшой камушек, который поддал ногой проходивший.
Пора. Селина встала и отправилась во дворец.
Сколько ступеней? Тринадцать.
Как ни странно, ее там как будто ждали. Охрана, которая стояла у входа, делала вид, что не заметила входящую девушку, а на пороге ее встретила молодая Марранка, одетая в фиолетовое платье.
Сиятельный князь дождался ее прихода.
— Давай скорее, — сказала служанка. — Сиятельный князь уже ждет.
Селина закусила губу и вошла в умывальную комнату, которая была точно как говорил Харт — сразу при входе во дворец, по левую руку.
Девушка сбросила свои лохмотья, и на пол упали также тряпки, пропитанные утиной кровью.
— Что это? — нахмурилась Марранка. — У тебя женские дни?
— Да, а что?
— Проклятие. Так сиятельный князь не сможет быть с тобой, разве ты не знала? — гневно спросила служанка и, взметнув юбками, удалилась.
Селина забралась в ванную и намылила голову. Почему-то сейчас ни теплая вода, ни мыло не радовали ее. Руки дрожали, пока она стирала грязь с ног мочалкой. В умывальную комнату вернулась Марранка в фиолетовом и отрывисто бросила:
— Сиятельный князь все равно хочет говорить с тобой. Давай скорее, потом надень это платье.
Она повесила на вбитый крючок на стене пышное розовое платье.
Селина вылезла из ванны и быстро вытерлась полотенцем. Чистые волосы при свете факелов будто светились маленькими огоньками.
Девушка надела приготовленное платье и с помощью служанки застегнула пуговицы на нем. Она сразу почувствовала себя скованно — оказывается, за такое короткое время она привыкла к одежде Марранов, которая не сковывала движения узкими лифами и длинными юбками.
— Идем, — служанка двинулась по коридору, чуть впереди девушки.
Пять шагов, затем кухня.
Селина, задержав дыхание, будто собираясь прыгнуть в холодную воду, сделала шаг влево из коридора и протянула руку. Нож как будто ждал ее, сразу оказавшись в ее ладони. Она пошла дальше по коридору, спрятав оружие в складках розовой юбки.
А вот и комната князя…
Комната была роскошно убрана так, что это маленькое помещение, которое Урфин Джюс строил на скорую руку, было сплошь забито коврами, какими-то пуфиками и различной мебелью из разных концов Волшебной страны. Тут были подсвечники из Изумрудного города — Селина их сразу узнала, какие-то хитроумно сделанные часы из Фиолетовой страны — любовь Мигунов к этому цвету обозначилась на них аметистовыми украшениями, и многое, многое другое. Все это было в каком-то варварском беспорядке свалено в кучи, и оставалось такое ощущение, что хозяин этих вещей не слишком понимал их назначение.
Освещал комнату чадящий факел, который придавал обстановке какое-то зловещее впечатление, отбрасывая причудливые тени на стены.
Селина обвела глазами комнату и остановилась на большом розовом пятне. Это был сиятельный князь. Она почтительно присела в реверансе, чуть подняв юбки.
— Приветствую тебя, милое дитя, — князь сделал приглашающий жест, и Селина, сделав над собой усилие, вошла в комнату. Кто-то сразу закрыл за ней дверь снаружи.
Торн протянул к ней руки, и девушке пришлось вложить свои кисти ему в ладони.
— Проходи, садись, — проговорил князь, усаживая Селину на резной стул из страны Болтунов, который стоял у маленького столика рядом с кроватью. — Выпей немного этого напитка, что-то ты вся дрожишь.
— Я… Очень волнуюсь, сиятельный князь. Я была грубой с вами, потому что испугалась… тогда… — пролепетала Селина тщательно отрепетированный диалог.
— Испугалась чего, милая Селина? — спросил князь, смакуя ее имя, как какую-то сладость. — Я хотел быть более строгим с тобой, но не смог. Твои прекрасные глаза не дают мне быть жестоким с тобою, — он сел рядом и усмехнулся. — Тебе, наверное, приятно вновь надеть красивое платье после жизни с этим вонючим простолюдином?
Селина отвела взгляд, чтобы посмотреть, как закрыто окно. Оно было плотно заставлено закрыто ставнями и не пропускали свет. Наверное, чтобы открыть их, понадобится усилие.
Девушка вздохнула, и продолжила разговор:
— Я… испугалась того, что вы слишком влиятельный… мужчина. Я никогда не была с кем-либо… вроде вас, такого высокого положения. Я обычная девушка.
Князь взял ее за руку и приложился к ней своими толстыми губами.
— О нет, ты совсем не обычная… Ты прекрасна, как те цветы, что никогда не вырастут в наших краях… — пробормотал он.
Селина терпела его прикосновения изо всех сил, прислушиваясь к условному сигналу. Харт и Клем говорили, что он будет почти сразу же, как девушка войдет в комнату князя, и все рассчитано по минутам. Но время шло, а сигнала не было.
Торн приблизился к ней вплотную и, обняв за талию, привлек к себе.
— К черту эти традиции, — прошептал он, целуя ее шею. — К черту женские дни…
Его руки опустились к девушке на бедра, как вдруг он взвыл и отпрянул.
Удивленно рассматривая рассеченную ладонь, князь процедил:
— Кровь… У тебя нож, грязная потаскуха!
Он набрал воздуха, чтобы позвать стражу.
«Бей не целясь, не раздумывая!» — раздался в голове Селины приказ Клема и она, размахнувшись, ударила князя кулаком в висок, представляя, что это Харт на тренировке. Только, в отличие от Харта, сиятельный князь не вскинул руку в оборонительном жесте, а упал на пол бесформенной кучей.
Все дрожа, девушка с трудом вылезла из-за стола, перешагнув через бесчувственное тело князя и, схватив стул, продела его ножку в дверной замок, чтобы заблокировать вход стражникам, которых мог насторожить шум упавшего тела. Потом она попробовала подвинуть два небольших комода, чтобы забаррикадировать дверь, но у нее так дрожали руки, что она не смогла это сделать.
К окну, скорее открыть окно!
Селина дергала ставни изнутри, вкладывая в это все свои оставшиеся силы, и, наконец, окно распахнулось. За окном было уже совсем темно — сумерки опускались на долину Марранов очень быстро. Стояла какая-то зловещая тишина.
— Рахем! — тихонько позвала девушка. — Рахем!
Но ответа не было.
Порыв ветра, влетевший в открытое окно, задул факел, и Селина очутилась в полной темноте.
Она прикрыла окно, чувствуя себя в ловушке. Что же делать? Где Рахем?
Темнота обступила ее, Селине стало трудно дышать. К горлу подступала тошнота, и девушка, потеряв сознание, упала на ковер рядом с сиятельным князем.
… она не могла бы сказать, сколько пролежала без чувств — может, это было несколько минут, а может, прошел час. Когда Селина подняла голову, она услышала страшный шум — и со стороны окна, снаружи, и в коридоре дворца. Кто-то ломал дверь — раздавались тяжелые удары.
Стража! Девушка отступила к окну на непослушных ногах. Ее бросят в тюрьму! Что же делать? И где Рахем?
Резной стул сломался, и в дверной проем вошли Марраны с факелами. Свет огня упал на лицо первого вошедшего — это был Бойс.
Его лицо, разгоряченное сражением, с рассеченной щекой, выглядело страшно, глаза сверкали недобрым блеском.
— Где он? — отрывисто спросил Бойс, поднимая факел повыше, чтобы осветить комнату.
Увидев распростертого на полу князя, он слегка пнул его ногой. Князь застонал.
— Вяжите скорее этого жирного борова и тащите его наружу, только так, чтобы до времени никто не увидел, кто он. Замотайте его хорошенько! — приказал Бойс своим воинам, и только тогда Селина, стряхнув с себя оцепенение, подбежала к нему.
— Бойс! Бойс!
Он нетерпеливо обернулся.
— Чего тебе?
— Бойс, где Рахем? Что случилось?
Марран пожал плечами.
— Я не знаю. Мне сейчас не до этого, женщина.
Марраны ушли, волоча с собой князя с мешком на голове и прикрытыми тряпками с кухни розовыми одеждами. Селина осталась одна во тьме.
Отправлено: 11.10.16 18:52. Заголовок: 12 Два шага – комна..
12
Два шага — комната княгини. Еще пять шагов — большая комната для приемов.
Селина осторожно шла в кромешной темноте, щупая стены и двери руками. Один раз она наступила на что-то… или кого-то?.. на что-то мягкое и чуть не упала, с трудом сохранив равновесие. Во дворце была тишина и темнота, но снаружи слышались крики.
Где же Рахем? Что с ним случилось? Может, его ранили? Сердце девушки сжималось от страха и неизвестности, которая была даже хуже, чем страх.
Сколько ступеней? Тринадцать.
Девушка вышла на крыльцо дворца и огляделась. Вся долина Марранов была словно охвачена огнем.
Было такое ощущение, что все Прыгуны высыпали на площадь перед дворцом или к тюрьме. У всех собравшихся около дворца были в руках факелы, и они кричали: «Долой аристократов!» А у тех восставших, что сгрудились около тюрьмы, были в руках дубины и пращи с запасом камней. Марраны выглядели настоящими дикарями, и это было совсем неромантично.
Простолюдины обезоружили охрану тюрьмы и выпустили оттуда всех узников. На узких улочках шли бои — многие полицейские, хоть и были захвачены мятежом врасплох, дрались отчаянно, так как понимали, что пощады им ждать не придется, особенно от тех простых Марранов, чьих жен они обесчестили, кого угнетали и над кем издевались, пользуясь своей властью.
Ночь наполнилась криками, проклятиями, стонами раненых.
Селина осторожно спустилась по ступеням, путаясь в пышных юбках, напряженно всматриваясь в яростно кричащие лица, освещенные факелами. Где же Рахем?
Девушка вклинилась в толпу, и она подхватила ее, качая, как на волнах. Селина то оказывалась почти у самого дворца, слушая призывы Бойса уничтожить всех аристократов, то откатывалась назад, к краю толпы, где было посвободнее. Но среди всех этих мужчин не было Рахема. Сжав руки в локтях, чтобы защитить живот, девушка попыталась выбраться из кричащей людской массы.
— Селина?
Кто-то взял ее за руку и каким-то невообразимым образом выволок из толпы. Она взглянула Маррану в лицо.
— Лорг?
Да, это был Лорг, и в отсветах пламени его лицо казалось еще более суровым.
— Что ты тут делаешь? Женщинам здесь не место, здесь очень опасно! — взволнованно проговорил он, оттаскивая девушку подальше от беснующихся людей.
— Рахем! Ты видел Рахема, Лорг? Я не могу его найти.
Он ответил не сразу, и сердце девушки в который раз болезненно сжалось:
— Нет… Я его не видел, но тут такая суматоха, — добавил он слишком быстро, чтобы это могло успокоить ее. — Ты не должна здесь находиться, я отведу тебя в свой шалаш, к жене. Он здесь недалеко.
Селина не слушала его:
— Мы должны были с ним встретиться! Он должен был ворваться во дворец, но он не пришел туда! С ним что-то случилось, он может быть ранен!
Лорг взял ее за плечи и немного встряхнул, чтобы успокоить.
— Он мне не простит, если с тобой что-то случится. Ты сейчас ничем не можешь ему помочь, нужно дождаться утра. Пойдем.
Они действительно шли совсем недолго, когда начали появляться шалаши. Один из самых крайних шалашей, примыкающий к полям у озера, и был шалаш Лорга.
Внутри была его жена — миловидная женщина с очень коротко подстриженными волосами. Она не спала, сидела неподвижно, сцепив руки, как будто чего-то или кого-то напряженно ожидая. Когда Лорг шагнул внутрь, она вскрикнула и, порывисто вскочив, бросилась ему на шею.
Тот, заметно смутившись, отстранил ее.
— Успокойся, женщина. Я должен идти, мое место с другими мужчинами, мы должны бороться за свободу. Побудь вместе с женщиной Рахема, позаботься о ней.
Лорг указал на Селину жене и быстро вышел.
Селина и жена Лорга почти одновременно опустились на солому. Повисло молчание, и каждая из них прислушивалась к ночным звукам революции. Что же будет утром? Доживут ли они до него? Чья возьмет?
— Он никогда не просил меня о ком-то заботиться, — вдруг нарушила молчание жена Лорга. Она задумчиво разглядывала изящные запястья чужеземной девушки и ее пышное розовое платье, казавшееся чем-то нелепым в этом убогом шалаше. — Он больше не любит меня, — с горечью добавила Марранка. — Теперь понятно, почему. Ты очень красивая.
— «Ты очень красивая», — эхом отозвалась Селина. — Так говорят все в этом месте, но никто не желал и не делал мне добра. Только… только любовь Рахема была чистой. Я пойду к нему, где бы он ни был.
Девушка встала и быстрее, чем жена Лорга могла ее остановить, выбежала из шалаша.
Она должна найти Рахема!
***
…Это было скверное пробуждение, и князь Торн понимал это очень хорошо. Открыв глаза, он не увидел ничего — лишь густую, липкую темноту, которая окружила его, как сборище злых духов. Тело занемело от долгого неподвижного состояния, и князь попытался растереть ноги. Приподнявшись на локтях, он кожей чувствовал холод, холод каменных плит. Проклятие, где же он находится?
Торн повертел головой, пытаясь привыкнуть к темноте и различить хоть что-нибудь.
— Эй!.. Есть здесь кто-нибудь? — негромко позвал князь.
— Я тут, — раздался то ли стон, то ли всхлип, и Торн узнал голос Юмы.
Он грузно пополз на источник живительной силы — на голос жены.
— Это я, я, родная! — почти заплакал он, дотрагиваясь до теплого тела и чувствуя руки княгини у себя на шее.
— Где мы? Что случилось? — прошептала она.
Князь не мог найти ответа, и она замолчала, охваченная ужасом. Так прошло некоторое время, а потом… Загремели засовы, и дверь отворилась.
Это был худший кошмар Торна: в камеру — да, это оказалась тюрьма — вошло это свирепое животное — раб Харт.
— Ну и кто это у нас здесь? — с притворным дружелюбием спросил простолюдин, наслаждаясь своей властью.
Княжеская чета молчала, скованная страхом. Харт был один, но бугрившиеся мышцы его непомерно тренированного тела не оставляли шанса рыхлому Торну.
— Ну и как вам в тюрьме, о сиятельный князь? — спросил Харт, вводя себя в те страшные приступы бешенства, которыми он славился среди тюремных надзирателей. — Не очень уютно, не правда ли? Как вам теперь находиться во власти другого Маррана? У Марранов же все общее, не так ли? У нашего племени женщины принадлежат всем, кто имеет власть, разве не так? — последние слова он произнес тихо, зловеще, его голос был полон ненависти. — Ты мог взять мою женщину, о сиятельный князь, а сегодня я хочу взять твою.
— О чем он говорит? — испуганно спросила Юма, схватив мужа за руку.
Торн повалился на колени, обнимая ноги простолюдина.
— Нет, пожалуйста! Я сделаю что угодно, только не трогайте мою жену!
Харт усмехнулся, разглядывая князя, распростертого у своих ног. Наконец, он ответил:
— О нет, князь, это не поможет. Ты же знаешь, что нам с Мией ничего не помогло.
Он схватил упирающуюся Юму и выволок ее за дверь, а князь бился о засов, пытаясь его сломать, пока не потерял сознание.
Отправлено: 17.10.16 18:55. Заголовок: Большие изменения пр..
Большие изменения произошли в долине Марранов с тех пор, как ее жители прогнали Огненного бога Урфина Джюса. Разделавшись с самозванцем, Прыгуны устроили настоящую революцию: они свергли власть аристократов и перестали работать на них. А. М. Волков
Селина бежала, вернее шла настолько быстро, насколько могла, путаясь в длинном подоле розового платья, по узким подобиям улиц Долины.
Еще было темно, и только всполохи факелов освещали это мрачное и тревожное место. Шум затихал — уличные схватки завершились полной победой простолюдинов. Повсюду уже стали появляться назначенные тремя главными заговорщиками командиры, которые начинали устанавливать порядок.
Тюрьма наполнилась бывшими полицейскими и аристократами, многих из них, полусонных, швыряли в камеры — благо камер было много. Горькая ирония для бывших властителей Долины заключалась в том, что тюрьма была недавно расширена из-за участившихся бунтов, так что места для аристократов и их прислужников было предостаточно.
Командиры действовали четко и быстро: по приказам расчищались завалы на улицах, убирались камни, раненых уносили в специально отведенные для этого шалаши, где женщины занимались их ранами. Дворец же заняли зачинщики восстания — Харт, Бойс и Клем.
Селина вглядывалась в лица мужчин, ища Рахема. Один из командиров остановил ее:
— Стой, женщина! Не следует ходить здесь, здесь опасно.
Девушка умоляюще сложила руки:
— Я ищу своего мужа. Помогите мне, я не знаю, где он! Мы должны были встретиться…
Солдат был уже готов отвернуться от нее, и Селина совсем отчаялась.
— Он должен был штурмовать дворец… Но он не пришел. Его зовут Рахем.
— Рахем? — переспросил Марран, и Селина воодушевилась:
— Да, да, Рахем! Вы же знаете его? Что с ним?
Солдат кивнул:
— Получил дубиной по голове, его отнесли к раненым. Спроси там, в шалашах.
Он махнул рукой, и Селина побежала в указанном направлении.
Девушка быстро нашла эти шалаши с раненными — по стонам и крикам. Голова закружилась от смрада пота, ран и разных настоек, которые готовили Марранки, суетящиеся вокруг распластанных тел.
Некоторых раненых почему-то оттаскивали в сторону, не оказывая им помощь. Селина сначала удивилась, а потом услышала, что это «гниды полицейские». Странно и зловеще было в долине в это темное, предрассветное время…
Марранки вопросительно и даже враждебно провожали взглядами чужестранку в красивом платье, а один раз ей сказали что-то оскорбительное вслед. «Видимо, посчитали меня наложницей князя или его приближенных», — подумала девушка и почему-то почувствовала странное понимание к этим женщинам. За все недолгое время тут, в стране Марранов, она возненавидела власть аристократии почти так же, как и все простолюдины.
Среди окровавленных тел все так и не было видно Рахема, и, когда она уже почти не надеялась, она увидела родное лицо. Селина поспешила к нему, как будто мирно спящему, перешагивая через лежащие тела, опустилась на колени.
— Рахем, это я, Селина! — позвала девушка, осторожно приподнимая его голову и с ужасом чувствуя, что волосы Маррана слиплись от крови. — Я с тобой, я рядом… Я позабочусь о тебе…
… Первые лучи солнца проникали сквозь окна дворца, и Клем, войдя в большую комнату для приемов, забрался на трон бывшего сиятельного князя. Трон был изначально изготовлен для Огненного бога, Урфина Джюса, который был выше любого Маррана, и ноги Клема болтались в воздухе. Он чуть поерзал на мягкой подушке и замысловато выругался.
— Проклятие! Зад князя устроился намного лучше, чем мой сынок в колыбели!
Вошедший чуть позже Харт не разделил его веселья, а лишь молча уселся на один из резных стульев, которыми ранее пользовались аристократы. Его лицо было в царапинах, очевидно, от женских ногтей.
Повисло молчание, и Марраны, как завороженные, смотрели в окно, за которым начинался новый день. День, когда все они стали свободными.
В зал ворвался Бойс, размашисто шагая и сжимая кулаки. Его лицо было красным от гнева. Он сразу же подскочил к Харту и напустился на него:
— Какого черта ты делаешь?! Подонок! Грязное похотливое животное! Что у тебя в голове?!
Далее Бойс перешел на самые оскорбительные эпитеты, в бессильной ярости тряся кулаками перед лицом Харта. Харт же выслушивал ругательства, за каждое из которых честь мужчины требовала дать ответ, с безразличием человека, совершившего то, что считал правильным, и теперь готового к любым последствиям своего поступка.
Клем спрыгнул с трона и положил Бойсу руку на плечо.
— Остынь, Бойс. Не кипятись. Никто не смеет обвинять Харта в том, что он захотел отомстить. Что с тобой? Пожалел сиятельную чету? Любой из нас имеет право делать с аристократами и полицейскими все, что захочет.
Тот круто развернулся и заорал:
— Да, любой! Но, черт подери, не мы, не мы трое! Мне плевать на княгиню и сиятельного князя, я бы и сам их голыми руками разорвал. Но мы – вожди восстания, мы должны быть выше мести, выше своей шкуры! Мы должны быть чисты в своих намерениях, мы – несущие свободу народу Марранов!
Он кругами заходил по комнате.
— Скотина! Все испортил! Сейчас, утром, должен был быть суд над ними. Кровавый угнетатель и его погрязшая в роскоши жена. А сейчас что увидят люди, которые ждут суда? Избитого толстяка и обесчещенную женщину? Вот какие мы — освободители народа, освободители простолюдинов! Грязные убийцы и насильники! Подонок, мерзкая свинья!
Обессиленный вспышкой гнева, он, впрочем, довольно быстро успокоился.
— Надо придумать, что делать, парни. Времени мало — наши ждут.
Харт промолчал, а Клем ответил:
— Нужно выслать их из Долины и как можно скорее. Но так, чтобы они не вздумали жаловаться. Они могут собрать своих сторонников и попытаться вернуть власть.
Бойс нахмурился, обдумывая данное предложение.
— Да, но как это сделать?
Харт откинулся на резном стуле:
— У них же есть ребенок, дочь Лора. Скажите, что она будет жить в свободной стране и станет честной, трудолюбивой Марранкой. С ней будет все в порядке, если они переселятся в их любимые розовые дворцы у соседей и оставят нас в покое. Пока Лора будет у нас в руках, они не посмеют мутить воду.
Бойс одобрительно кивнул:
— Иногда и ты соображаешь. Конечно, история скверная, но придется поступить так. А народ пусть довольствуется судом над их прихвостнями.
Отправлено: 09.11.16 16:32. Заголовок: 14 Селина с трудом ..
14
Селина с трудом оттащила бесчувственного Рахема немного в сторону от смердящих тел, и, выпрямившись, беспомощно огляделась. Ей нужна вода, бинты, иголка, нужно что-то мягкое ему под голову подложить…
Нужно было отнести Рахема в его шалаш, к родителям. Только там можно было обеспечить нормальный уход. Но вокруг не было ни одного человека, который бы мог ей помочь. С тревогой вглядываясь в посеревшее лицо любимого, Селина лихорадочно пыталась понять, опасна ли эта рана. С одной стороны, она слышала, что черепа Марранов более крепкие, чем у остальных жителей Волшебной Страны. Но, с другой стороны, и сила ударов, которые наносят Прыгуны намного сильнее и опаснее, чем любой удар других племен.
Раздались зычные голоса – видимо, прибыли еще командиры, а, может, и кто-то более важный. Действительно – это был один из главных заговорщиков – Харт и с ним несколько Марранов. По видимому, они решили заняться ранеными. То, что сюда явился один из трех главарей восстания, подсказало девушке, что бунт закончился успешно, и теперь вся власть в руках простолюдинов.
Харт начал давать распоряжения, подошли еще Марраны – уже простые солдаты, и начали помогать женщинам с перевязками, а также уносили некоторых раненых. «Он сможет мне помочь!»
- Харт, Харт! – позвала Селина, с трудом проталкиваясь сквозь толпу женщин и воинов, окруживших бывшего полковника. Но он все-таки заметил девушку в розовом платье и, шагнув во вмиг расступившуюся толпу, крикнул:
- Селина?
- О, Харт, мне так нужна твоя помощь! Рахем…
- Что с ним?
- Она ранен… - Селина заплакала от волнения и неизвестности. – Он так и не приходит в себя… Его нужно отнести в безопасное место, а я…
Она еще не договорила фразу, а Харт уже подозвал двух солдат, которые подняли Рахема и выжидательно взглянули на девушку, ожидая указания пути. Селина благодарно пожала руку зачинщику восстания:
- Спасибо, спасибо тебе!
- Не волнуйся, он очнется. Башка у него крепкая, - приободрил Марран Селину.
«Какой хороший человек…» - подумала девушка о Харте, не зная, что это было совсем не так…
…
…Бывший князь Торн сидел сгорбившись, обхватив колени руками. Ему было холодно, а все тело болело. Эта страшная ночь продолжалась. Хотя он уже не мог точно сказать, была ли это еще ночь, или уже наступило утро. Он потерял счет времени.
«Только бы не убили…» - думал князь, страшась того, что эта призрачная надежда, скорее всего не оправдается. Эти звери ненавидели его и теперь сила была на их стороне.
Где-то там, в темноте, в дальнем углу лежала его жена, Юма. Она запретила ему говорить с ней и приближаться. Бывший князь поежился, отгоняя неприятные воспоминания.
«Не подходи ко мне… Прочь… Это… Это ты виноват!» - рыдала Юма. «Все из-за тебя… Из-за твоих женщин… Ненавижу тебя!»
Торн покусал губы. Из-за него… Она так не говорила, когда все было хорошо. Теперь же надо идти на что угодно, если будет шанс выбраться из этого кошмара живыми. Ох, если бы попался этот шанс! Может быть, среди этих мерзавцев найдутся разумные существа? Люди с мозгами поймут, что сохранив жизнь князю и княгине, они только выиграют. В конце концов Торн в долгу не останется. Безумная мысль о том, что может быть ему могут сохранить жизнь – иначе бы убили сразу – единственное, что поддерживало бывшего князя.
Внезапно дверь с шумом распахнулась, и узники зажмурились. На пороге стояли Бойс и Клем.
Бойс шагнул в камеру.
- Итак, красавчики, пора на выход! – он швырнул в направлении Торна одежду простолюдинов – штаны и безрукавку, а также короткое платье. – Быстрее одевайтесь. Вам повезло – мы сохраним ваши жалкие жизни, и вы отправитесь в изгнание. Живее, до полудня вы уже должны быть в стране Болтунов.
Бывший князь не верил своим ушам – его молитвы всем возможным богам оказались услышаны. Только бы это оказалось правдой. Он приблизился к Бойсу, чтобы поцеловать его руку, и тот брезгливо отпрянул.
- Спасибо… Спасибо… - залепетал Торн, поспешно раздеваясь и пытаясь влезть в неподходящие ему по размеру штаны простолюдина. – Ох, милостивый… простите, не помню вашего имени… Эти вещи… Боюсь, я в них не влезу.
- Ты прекрасно во все влезешь, когда по твоей спине прогуляется моя дубина, - раздраженно проговорил Бойс, беспокойно оглядываясь по сторонам. Время шло, и нужно было спешить.
- Где моя дочь? – раздался испуганный, но полный достоинства голос бывшей княгини. – Где Лора? Что вы с ней сделали? И что мы должны сделать для того, чтобы вы нас отпустили? Какова ваша цена?
Бойс усмехнулся.
- Наша цена? Мы отпускаем вас живыми, потому что мы великодушны. Мы не хотим начинать нашу новую жизнь с казней. Вы должны как можно скорее уйти из нашей свободной теперь страны и никогда не возвращаться. Если вы попробуете вернуться – вам не будет пощады.
- Мы не вернемся, будьте уверены, - быстро затараторил Торн, но Юма подошла ближе и спросила еще раз:
- Но а как же моя дочь? Где Лора? – Она с надеждой стала всматриваться в безразличные лица победителей. – Она ведь была во дворце, вы наверняка видели ее!
- С вашей дочерью все в порядке, она жива и невредима, - ответил Бойс. – Мы не трогаем детей, они не отвечают за преступления своих родителей. Было бы жестоко лишать ее светлого будущего, которое ждет каждого честного Маррана. Вы покинете нашу долину, а она будет жить в новом, справедливом обществе, будет усердно трудиться для процветания нашего народа.
Юма отступила на шаг, еще не вполне осознавая сказанное.
- Но, подождите… Вы не можете быть настолько жестокими. Она же… Она же маленькая девочка, ей всего пять лет. Ох! Она, наверное, страшно испугалась, звала маму… А сейчас она одна среди ваших солдат… Прошу вас, заклиная вас всем святым, что у вас есть… Дайте мне или умереть рядом с ней или взять ее с собой! Я не могу уйти без своего ребенка! Можете делать со мной все, что угодно, но не разлучайте нас!
Несчастная женщина подошла ближе, пытаясь найти в глазах своих врагов хоть каплю сострадания. На мужа она не оборачивалась – он внезапно стал ей противен из-за трусости и беспомощности.
- Пожалуйста… Ведь у вас тоже есть дети… - умоляла бывшая княгиня. Бойс сухо ответил:
- Замолчи, женщина. Ни ты, ни твой муж не имеете права ничего требовать от угнетенных. Да, у некоторых из нас есть дети. Мой сын заболел от истощения, и я не знаю, выживет он или нет, даже если он начнет нормально питаться. Так что не пытайся меня разжалобить предполагаемыми слезами твоей здоровой и сытой дочери. Вам сохранили жизнь, постарайтесь прожить ее остаток честно, хоть и не в нашей стране.
Юма опустила голову, понимая, что все уговоры бесполезны. Как во сне она надела короткое платье простолюдинки. Ее тюремщики не отвернулись – вдруг она попытается сбежать? Женщина усмехнулась, разве это первое унижение? Плененная княжеская чета и четверо солдат для их охраны быстро вышли из здания тюрьмы и, окольными дорогами пошли к границе долины. Отряд шел по узкой тропинке, вокруг простиралось кольцо гор. Юма взглянула вверх – поднималось всегда жаркое солнце, ласково грея щеки, ветер трепал волосы. Перед глазами поплыли картины событий этой ночи. Страшные минуты наедине с озлобленным победителем, вечная разлука с дочерью… Странно… Всего за одну ночь жизнь стала слишком невыносимой. Но есть много способов покончить со всем одним махом. Юма в последний раз оглянулась на родную землю – туда, где начиналась новая жизнь и где осталась ее маленькая дочь. Наверное, она, Юма, тоже виновата в том, что пользовалась всей этой роскошью, не пыталась ничего изменить, не думала о страданиях других людей, просто плыла по течению. И за это теперь предстоит отвечать. Но это все так жестоко... Женщина сделала несколько быстрых шагов в сторону и, раскинув руки, будто собираясь взлететь, шагнула в пустоту.
…
Селина сидела около Рахема, голова которого была теперь аккуратно перевязана зелеными бинтами – остатками ее платьев из Изумрудного города. Рядом сидела мать Рахема, стиснув руки на коленях. Селина пыталась поить любимого специальным отваром, который, по утверждениям старой Марранки был лечебным. Но Рахем так и не приходил в себя.
Тревожные мысли сжали сердце девушки будто холодная рука. Сейчас, когда они, наконец, свободны, наконец-то могут жить и работать для себя, наконец-то могут смело глядеть в будущее… Сейчас, когда они победили… Неужели именно сейчас тот удар окажется роковым?
- Очнись… Ну, пожалуйста, очнись… - Селина посмотрела на восшедшее солнце, на новый день – без князя и знати. – Ведь я делала это ради тебя… Все эти ужасы… Делала ради нашего малыша, ради нас… Я пошла твоей дорогой. Теперь все позади, и мы будем счастливы… Только, пожалуйста, открой глаза…
Слезы струились по ее лицу и, закрыв глаза, она услышала шепот:
- Почему ты плачешь?
Девушка, вздрогнув, открыла глаза и чуть заметно улыбнулась:
Пост N: 275
Зарегистрирован: 24.10.15
Откуда: Страна Чудес
Рейтинг:
6
Отправлено: 10.11.16 15:34. Заголовок: Мда, к сожалению, ср..
Мда, к сожалению, среди мужчин действительно встречаются такие, которым наплевать на чужих детей. Некоторым, как ни прискорбно, и на своих... Не все такие, конечно, много и хороших, и это прекрасно, но всё же больше и чаще брошеных детей жалеют женщины. Впрочем, этих революционеров можно понять - Лора ведь дочь их главных врагов, с кем они боролись, и для них естественна безжалостность к княжеской семье, включая даже и ребёнка.
Отправлено: 10.11.16 18:15. Заголовок: Глория Джюс Я тут п..
Глория Джюс Я тут провожу аналогию с Французской революцией, насколько я помню был такой эпизод, когда аристократка (по-моему даже королева) просила не разлучать ее с сыном, а революционер сказал, что его ребенок умер от голода.
tiger_black Ну вообще "эффект фей" я старалась не задействовать, потому что, например, Стелла не могла не видеть того, что Урфин прям армию собрал и пошел завоевывать всю ВС. Она сидела спокойно и ничего не делала. Как и Виллина, кроме совета ничего не смогла сделать..
потому что, например, Стелла не могла не видеть того, что Урфин прям армию собрал и пошел завоевывать всю ВС.
Гм!.. мне кажется, все же 50 на 50 Могла видеть, могла нет. Если она подарила волшебный ящик Страшиле, это не обязательно значит, что и у нее было что-то в этом роде. Кроме того она могла считать, что не вправе вмешиваться в чужие дела, если ее о том не просят. Хотя и говорить, что она ничего не делала, нельзя. Она же дала Страшиле средство контролировать Джюса - то, что ему этот контроль осточертел, феи уже никак не касается. Да и Виллина не только советовала - она фактически спасла Чарли и Элли в пустыне. Но Виллина прямо говорила, что покидать свои страны надолго феи не могут. Однако же у вас совсем другая ситуация: Стелле и не пришлось бы покидать свою страну, наоборот, Юму и Торма изгнали прямо к ней. И Юма могла бы попросить - а на просьбы добрые волшебницы обычно отзываются.
Отправлено: 11.11.16 15:43. Заголовок: tiger_black Ну я во..
tiger_black Ну я вообще думала о том, насколько сильно волшебницы могут вмешиваться в судьбы людей. Может, у них какой-то ограничитель стоит или вроде того. Потому что, если, по идее есть могучие мудрые добрые волшебницы, то насилия и смертей было бы намного меньше.
Например, тех же Жевунов, скорее всего ели Саблезубые Тигры. Почему никто из волшебниц не уничтожил каким-либо образом этих животных или не надоумил советом?
Дальше, например, Элли в первой книге много раз могла погибнуть. Даже когда она была почти у Стеллы (когда их сбросили с горы Марраны), Стелла не прореагировала, пока Элли сама не пришла во дворец. Тогда да - совет как пользоваться туфельками.
Марраны много лет жили бок о бок со Стеллой, но она им огонь не предложила, как волшебный ящик Страшиле. Но, когда пришел Желтый туман и они сами попросились пожить у нее - она разрешила. Наверное, Марраны никогда не считали, что можно вот так просить Стеллу сделать то или это, иначе они бы жили уже давно не хуже Болтунов. Хотя, если бы Юма к ней пришла, Стелла бы не отказала. Просто Юма была в пике отчаяния, при том, что муж-вообще никакой, а ее жизнь за одну ночь была разрушена.
Пост N: 276
Зарегистрирован: 24.10.15
Откуда: Страна Чудес
Рейтинг:
6
Отправлено: 11.11.16 17:54. Заголовок: Shadow, вот да, имен..
Shadow, вот да, именно Юму в конце истории жалко. Как мать, чисто по-женски. Надеюсь, что Стелла, как добрая фея, поймёт её положение и постарается помочь ей и Торму всем, чем сможет. И правда удивительно, что живя рядом с Марранами, она им ничем не помогала и не пыталась улучшить им жизнь до уровня Болтунов. Хотя, возможно, это потому, что Прыгуны сами не просили её об этом, и она полагала, что значит, им и так было неплохо.
Потому что, если, по идее есть могучие мудрые добрые волшебницы, то насилия и смертей было бы намного меньше
но их и так почти не было. Гингеме только платили дань, Бастинде, по-видимому, тоже. Shadow пишет:
цитата:
Например, тех же Жевунов, скорее всего ели Саблезубые Тигры. Почему никто из волшебниц не уничтожил каким-либо образом этих животных или не надоумил советом?
Жевунов не могли есть просто так - саблезубые не выходили из своего леса, а этот лес располагался уже не в Голубой стране, а за ее границами. Лев говорил, что они боятся открытого пространства, но и без того в окрестных лесах их не видели - только между оврагами. а в их собственном лесу еды и без Жевунов хватало) Тем более что тигры были немногочисленны. Shadow пишет:
цитата:
Дальше, например, Элли в первой книге много раз могла погибнуть. Даже когда она была почти у Стеллы (когда их сбросили с горы Марраны), Стелла не прореагировала, пока Элли сама не пришла во дворец.
только у Людоеда и в лесу Саблезубых тигров. С горы сбросили только Льва, остальные наверх не лезли. Ну и горы можно было обогнуть - несколько лишних дней пути, но и только. но это доказывает, что добрые волшебницы не такие уж могущественные. Виллина ничего не знала ни про Гудвина, ни про овраги, ни про Большую реку, ни про маковое поле - то есть ничего за пределами собственной страны. Shadow пишет:
цитата:
Марраны много лет жили бок о бок со Стеллой, но она им огонь не предложила, как волшебный ящик Страшиле. Но, когда пришел Желтый туман и они сами попросились пожить у нее - она разрешила.
Она назвала Страшилу другом и предложила ящик как другу. Марраны замкнулись в своей долине и никому дружбу не предлагали, даже с Болтунами торговали через границу - с чего же Стелла должна была вмешиваться в их дела? А в ВС вечное лето, отсутствие огня - не трагедия. Марранов все устраивало. Между прочим, Урфин принес им не только огонь и прогресс, но и классовое неравенство. Не исключено, что и вмешательство Стеллы могло бы привести к подобному результату. Shadow пишет:
цитата:
Наверное, Марраны никогда не считали, что можно вот так просить Стеллу сделать то или это, иначе они бы жили уже давно не хуже Болтунов
они просто не хотели, чтобы в их жизнь вмешивались. об этом в каноне прямо сказано) Shadow пишет:
Отправлено: 03.08.18 17:36. Заголовок: прошло два года и вд..
прошло два года и вдохновение вернулось) Предпоследняя глава.
15
…Бойс сидел на бывшем троне князя и барабанил пальцами по подлокотникам. Харт и Клем, наоборот, сидели, боясь пошевелиться – Бойс думал. Голова у парня варила как надо, и поэтому его соратники старались ему не мешать.
Надо было спешить – у дворца уже собиралась толпа, но Бойс сказал, что «лучше пусть немного подождут, чем выйти к ним неготовыми».
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Это были Марраны, которые были отправлены проследить за тем, что княжеская чета достаточно удалилась из Долины.
– Ну, как? – в голосе Бойса звучало нетерпение.
– Князь почти у Болтунов, его переведут через границу.
– Переведет Торг?
– Да, как ты и сказал.
– Отлично. А княгиня?
– Она убила себя. Бросилась со скалы. Мы не смогли ее остановить.
Бойс, Харт и Клем переглянулись и заметно расслабились.
– Плохо, но что теперь сделаешь. Ладно, идите. Пришлите мне ребят, которые допрашивают полицейских.
– Хорошо.
Дверь закрылась, и Бойс позволил себе улыбнуться.
– Отлично, так даже лучше. Она вызывала беспокойство – слишком была привязана к дочери и при этом ей было нечего терять. А ее трусливый муж нас не побеспокоит – он слишком боится за свою шкуру. Итак, парни, нам нужно подумать о том, что мы будем делать. У нас в руках достаточно большое количество пленных. Если всем раскроить черепа – никто не захочет палача как выбранного старейшину.
Харт наклонился вперед на своем резном кресле:
– Подземные рудокопы – люди, у которых я был в плену – сделали так: они дали выпить всей своей знати волшебной усыпительной воды. Если выпить такой воды – ты уснешь, и забудешь все свое прошлое. Рудокопы внушили своим королям, что они – обычные люди, пахари там, кузнецы, ткачи. И сейчас живут в мире и согласии.
– Да, но для этого и другим пришлось все забыть. Без всякой волшебной воды, - резонно заметил Клем, и Харт нахмурился.
- Я не хочу забывать. Для того, чтобы забыть, надо сначала простить, а некоторым вещам нет прощения. Может, те короли, угнетали рудокопов не так, как наша знать нас. Я видел, как рудокопы сидят, например, за столом с бывшими королями и общаются с ними как ни в чем не бывало.
– Но тогда что с ними делать? – спросил Клем, и Бойс хлопнул в ладоши, призывая к вниманию.
– Мы должны думать о будущем, – начал Бойс. – Да, мы сейчас свергли аристократов, но только от нас будет зависеть, сможем ли мы жить лучше, чем жили до этого. Сможем ли мы построить уютные дома для всех, посадить фруктовые деревья и все такое прочее.
Харт и Клем напряженно молчали – ждали, что Бойс предложит дальше.
– Если мы увлечёмся местью, у нас не останется ни сил, ни времени на то, чтобы сделать нашу Родину прекрасной. Но и слишком великодушными нельзя быть, иначе нас снова поработят. Мы должны быть всегда готовы, что кто-нибудь, сейчас или через несколько лет, потребует от нас подчинения. Мы должны быть готовы защищать свою свободу и свою жизнь. Дальше. Мы должны жить мирно с соседями, чтобы если вдруг случится что-то такое, с чем мы не сможем справиться, они бы нам помогли. Это еще одна причина, почему у нас в Долине не должны течь реки крови, пусть даже и этих тварей аристократов, - он помолчал и продолжил. – Значит так… Самых кровопийц – тех, кто мучил наших женщин, был надсмотрщиками и самыми жестокими полицейскими – мы уничтожили в бою. Они и не хотели сдаваться – знали, что им не будет пощады.
Харт и Клем удовлетворенно улыбнулись и кивнули. Бойс продолжил:
– Остались их прихвостни. Я сейчас занимаюсь тем, чтобы разделить их на тех, кто служил из страха за семью и тех, кто получал удовольствие от власти над сородичами. Их судьба должна быть разной.
– Это будет справедливо, – сказал Клем.
- Ну у тебя и голова! – присвистнул Харт.
В дверь опять постучали и вошли.
– Бойс, мы допросили всех, кто сейчас в тюрьме. Разделили на группы. Главных прихвостней и тех, кто служил из страха.
– Посадили в разные камеры? В разные части тюрем?
– Да, все как ты сказал.
– Отлично, - Бойс встал и, заметно волнуясь, обратился ко всем присутствующим. – Мы начинаем. Гор, иди и скажи всем нашим главным ребятам, чтобы сзывали всех Марранов на площадь перед дворцом. К полудню.
- Так долго ждать?
- Ничего, подождут. Говорите всем, что они свободны, чтобы одевали лучшие одежды и шли сюда. Говорите, что им теперь бояться нечего.
Гонец вышел, и главари бунтовщиков подошли ближе друг к другу.
- Так, ребята, у нас есть час-два, не больше. Мы должны подготовить речи. Давайте все обсудим, - Бойс, воодушевлялся все больше и больше, видимо, теперь он точно придумал, как и что они будут делать. – Начну говорить я, потом вы. Всем хватит хороших слов, не беспокойтесь. Мы еще все это отрепетируем. Но сначала… - он остановился и посмотрел на своих товарищей – потных и грязных после сражения, посмотрел на лицо Харта в царапинах от ногтей Юмы. – Да, сначала нам нужно привести себя в порядок. Быстро переоденьтесь в чистое, умойтесь, расчешитесь. Мы – вожди восстания не должны выглядеть как бандиты. А ты, Харт, - голос Бойса стал жестким, - ступай и избавься от царапин на морде. Мне все равно, как ты это будешь делать, хоть княгиниными порошками из Страны Болтунов. Перед толпой должен стоять выборный старейшина, а не насильник.
Казалось, Харт возмутится, но он молча встал и вышел из комнаты. Клем и Бойс последовали за ним.
… Рахем уже полусидел-полулежал в шалаше – ему явно становилось лучше, Селина расположилась рядом. Они молчали, ожидая новостей, и новости прибыли. По подобиям улиц побежали глашатаи. - Братья! Друзья! Марраны! Слушайте! Слушайте!
Те Марраны, кто еще не находился на площади у дворца – а это были в большинстве своем женщины, старики и дети, высыпали наружу из шалашей.
- Идите к дворцу! Не бойтесь! Женщины – надевайте ваши лучшие платья! Больше нечего бояться, мы свободны! Наша жизнь в наших руках! Идите без страха, без смущения! Наши славные воины – Бойс, Харт и Клем ждут вас! Идемте же! Им есть, что нам сказать!
- Пойдем! – сказал Рахем, пытаясь подняться. – Решается наша судьба, это великий день. Давайте пойдем все вместе.
Селина подхватила его с одной стороны, отец Рахема – с другой. Его старушка-мать двинулась за ними.
Жители Долины, волнуясь двинулись к озеру, к площади перед дворцом. Утром Долина выглядела уже не так жутко – раненых разнесли по шалашам, пленники были в тюрьме, погибших отнесли подальше от площади.
Марраны были в приподнятом настроении – восстание оказалось успешным, и все это теперь знали. Оставалось решить, что делать с аристократами и как налаживать мирную жизнь. Наконец, на импровизированном деревянном помосте, очень простом, показались три спасителя – Бойс Харт и Клем. Толпа заревела одобрительным гулом.
- О-о-о-о! Бо-о-о-ойс! Харт! Клем!
Они действительно выглядели героями. В обычной одежде, такие похожие на каждого из толпы и такие понятные, но именно они принесли своему народу свободу. Их открытые лица, покрытые ровным загаром, четко очерченные брови, ясные глаза… Да, видимо, не только Харт использовал порошок Болтунов для лица – издалека – так же, как и вблизи их лица казались совершенными. Но они были не боги. Они были обычные мужчины, которые спасли свой народ. И их за это обожали.
Бойс говорил в меру долго и в меру красноречиво. От призывал отказаться от мести во имя строительства новой жизни для их Родины. Харт, Клем предложили с позором изгнать нераскаявшихся аристократов и их прихвостней, но быть наготове. Марраны поддержали это решение – все устали от ненависти, безнадежности, а победа давала людям великодушие. Дальше Бойс предложил выбрать тех, кто будет старейшинами Марранов и только после, уже старейшины будут решать, что нужно будет делать в первую очередь.
- Так зачем выбирать?! – закричала толпа. – Вы – наши выбранные старейшины! Это вы!!
Герои заулыбались, но потом Бойс посерьезнел и сказал:
- Нет, нужно сделать так, как правильно. Будем голосовать.
В конце концов, единогласным голосованием, выбранные старейшины были утверждены.
Старейшины решили первым делом похоронить павших, вылечить раненых. Затем решили, что будет налаживаться нормальная жизнь в Долине.
- Первым делом к черту запрет на огонь для простолюдинов! – кричал Харт. – Без опаски разводите костры, готовьте жареных уток, пеките хлеб! Делитесь спичками с теми, у кого их нет. Нормальная пища для вас и ваших детей – вот что самое главное!
- Разрушим тюрьму и этот чертов дворец! – продолжил Клем. – Самоцветы с дворца соберем для того, чтобы обменивать их на вещи от Болтунов для наших новых уютных домов! Разведем овец, посадим фруктовые деревья!
- Первые дома построим для тех, у кого маленькие дети или должен родиться ребенок! Давайте сначала поможем им, а потом построим хорошие дома для всех! – Так Бойс закончил это выступление.
Отправлено: 03.08.18 22:45. Заголовок: Интересный и динамич..
Интересный и динамичный сюжет. Действительно, о судьбе марранов между ОБМ и ЖТ Волков роняет полслова, за которыми немало человеческих судеб.
Мне немного не хватает "мяса": быта, картинки, звуков, запахов, речевых характеристик. Вроде бы все есть, но все висит в воздухе. Ну, всякие мелочи вроде скачущего ПОВа - это к редактуре уже.
Но, повторюсь, интересный сюжет. персонажи - неидеальные и логично себя ведущие - это большой плюс.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 67
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- дома
- никого нет дома
