Отправлено: 20.10.05 18:04. Заголовок: Дважды проклятый (3. Когидская кровь /начало/)

Надоело мне на творение это на своем компе любоваться да ждать, пока вторая глава напишется. Потому что третью главу я всё равно уже почти решила выкинуть к чертям, так пусть хоть здесь полежит, глюками посверкает [img src=/gif/sm/sm10.gif]

 Отправлено: 21.10.05 13:40. Заголовок: Re:

— Ган, — позвал Джюс. Лути Ган, всё так же сидящий на кровати с отсутствующим выражением лица, повернулся к нему. — Кто в вашем караване занимается драгоценными камнями?
— Всерьез никто, — пожал плечами Ган. — Лучше всех разбирается Арди Кен.
Урфин сполз с кровати и подошел к Кену, который уже прочел газету и теперь рылся в своем чемоданчике.
— Привет, Кенни, — сказал Джюс развязно. — Ты не можешь меня просветить относительно камешков?
Кен поднял голову и вопросительно уставился на когидца. Глаза у него были черные и пронзительные.
— Так это, я говорю, у меня пара штук изумрудов есть, ты не можешь сказать, ценные они или нет? — снова спросил Джюс, на этот раз гораздо менее уверенно.
— Откуда? — поинтересовался Кен, продолжая буравить Джюса взглядом.
— Так, подарили.
— Покажи.
Урфин достал стекляшки из кармана и отдал Кену. Тот не стал изучать их особо внимательно, только подкинул на ладони и снова перевел взгляд на Джюса.
— Так что? — спросил Урфин нетерпеливо. — Это хорошие изумруды или как?
— Ты их украл, — сказал Кен вместо ответа.
— Чего-о?
Кен был хорошим хемалом и два раза не повторял. Вместо этого он, сжав камни в кулаке и глядя куда-то в сторону, начал говорить:
— Гудвин — великий волшебник. Превращается в чудовищ, зверей, птиц и насекомых. Бойся, если он видел тебя крадущим. В его силах покарать любого страшными карами, и мгновенная смерть — не самая страшная из них.
Урфин невольно обернулся в поисках птиц, зверей и насекомых, но увидел только девятерых хемалов, молча наблюдающих за его разговором с Кеном. Тогда он снова повернулся к оценщику-любителю и упрямо сказал:
— Я не крал изумрудов.
— Не надейся, что сможешь скрыться от Гудвина, Великого и Ужасного, — торжественно сказал Кен.
— Послушай, Кенни, — сказал Джюс, еще раз посмотрев по сторонам. — Ты ведь еще не Гудвин, Великий и Ужасный, правда? Ты-то как можешь знать, украл я их или не украл?
Кен молча протянул ему изумруды. Джюс нервно выхватил их из руки хемала, один камень упал на пол, и Джюсу пришлось с большим трудом доставать его из-под незанятой кровати. Само собой, никто и не подумал ему помочь. Впрочем, он и не ждал от них помощи, и сейчас ему хотелось одного — побыстрее уйти из этой комнаты.
Подобрав наконец все три изумруда, когидец вышел. Хемалы молчали.
— Они были ценные? — спросил вдруг Лути Ган.
— Лишние вопросы, — ответил Кен.
--

 Отправлено: 21.10.05 14:44. Заголовок: Re:

А зачем ты это выкидываешь? И если уж выкидываешь - то нижайшая просьба: скинь мне, пожалуйста, на мыло файлом! А то очень тяжело в форуме читать!

 Отправлено: 21.10.05 17:18. Заголовок: Re:

Зачем выкидываю главу? Потому что она
а) тупая
б) нереалистичная
в) нереалистичная
г) нереалистичная
д) нарушает принцип автономности глав - из нее вроде бы как следует, что Дин Гиор козел, хотя на самом деле это совсем не так и абсолютно всё подстроил Ченгер, но ни в этой главе, ни даже в последующих не находится места для того, чтобы это объяснить.
А сюда выкинула, потому что жалко все-таки... Там есть пара моментов, которые мне еще нравятся...
А если на мыло скидывать, то что? Только эту, или все, что есть (0,1,3,4), или ждать, пока оставшиеся три с половиной нарисуются?

 Отправлено: 21.10.05 17:24. Заголовок: Re:

Белый дым сгущался и превращался в черные облака, и красный дождь моросил из них, самый обыкновенный кровавый дождь, что же тут особенного? Бесцветные ящерицы выползали на черные камни, чтобы проводить взглядом последний закат в мире. Умирающее солнце тяжело висело в темном, навеки обугленном небе. Ящерицы слизывали с камней красные капельки и молча смотрели на запад бессмысленными черными глазами.
Восемьдесят один. Сто. Сто двадцать один. Сто сорок четыре. Перелет.
Люди в зеленой одежде убивали друг друга, толпами устремляясь от одной бескрайней черной пустоты к другой бескрайней черной пустоте, но никогда не достигали края поля. Умирая, они превращались в птиц и кружили над равниной (не иначе высматривали неосторожных воров). За птицами уже не было видно неба, но они не мешали людям продолжать убивать друг друга. Эта битва не должна была кончиться, пока все люди в зеленом не превратятся в птиц, чтобы поутру на поле не осталось ни одного живого человека. Ни одного живого человека. Ни одного живого человека.
Двести шестнадцать. Триста сорок три. Пятьсот двенадцать. Семьсот девятнадцать. Ой, нет, вру, семьсот двадцать девять.
Под водой было тихо и темно, и только солнце светило сквозь рябь, белое, белое, белое летнее солнце. Два волка, черный и белый, улыбались, вывалив языки. Глаза их не светились, они были пустыми и черными. Или синими. Или черными. У саблезубов не бывает синих глаз.
Тысяча.
Люди в зеленом снова шли на смерть. Они не искали лекарств и не заглядывали в чужие серебряные глаза. Они хотели умереть и превратиться.
Они превращались в чудовищ, птиц, зверей и насекомых.
Шестнадцать. Восемьдесят один.
И в траву.
— Заткни его, Ган, — простонал Коди Ремби. — Еще один штурм, и я его придушу.
— Эй, Урфи. Проснись, — это на языке Гудвина. Который всё видит.
— Чего вам надо? — Двести пятьдесят шесть. Шестьсот двадцать пять.
— Ты во сне разговариваешь.
— Это физически невозможно, — сказал Джюс, пытаясь не шевелить губами. — Я не сплю. Я только пытаюсь заснуть.
— Тогда заткнись и дай людям поспать!
— Ты плохой хемал, Коди Ремби, — на языке молчунов.
— И ты заткнись, восточная падаль. Я высплюсь сегодня или нет? Позовите кто-нибудь Неза, что ли, пусть он его как-нибудь вырубит!
— Нез Ирхама в женском блоке, — это уже Традо Косс.
— Ага, значит, и ты не спишь. Небось никто не спит, все только притворяются, чтобы не связываться с этой нечистью. Что, неужели остальным он не мешает?
— Остальным мешаешь ты, — надо же, даже Косса он достал. Тридцать два.
— Почему не перевести его в другую комнату? Что делает когидец в комнате хемалов?
— Ремби, сейчас придет Ирхама и вырубит тебя, — спасибо, Ган, но мне, пожалуй, пора.
— Никаких перемещений ночью. Всем спать.
— Вор и разбойник.
— Коди Ремби, подметать двор в течение недели. Всем спать.
— Никаких перемещений для хемалов. Когидцы и воры пусть уходят.
— Коди Ремби, подметать двор и мыть полы в течение двух недель.
— Тихо. Он уходит.
— Слава Судьбе!
— Коди Ремби…
Сто тысяч. Всё. Радуйтесь, гады.

 Отправлено: 21.10.05 17:25. Заголовок: Re:

В коридоре было темно и прохладно. Зеленая ущербная луна заглядывала в узкие окна и рисовала на зеленом полу ряд зеленых прямоугольников. Джюс подошел к окну и присел на подоконник. При свете луны город был еще более призрачным и нереальным. Тусклые фонари тянулись цепочками вдоль невидимых улиц, подсвечивая лохматую листву чужих северных деревьев, иногда выхватывая из черноты какой-нибудь угол ближайшего балкона или отражаясь в матово блестящем окне. Слева, на северо-востоке, смутно вырисовывалась бесформенная громада дворца — темный силуэт, прошитый редкими мерцающими точками изумрудов, едва угадывался на фоне зеленоватого беззвездного неба. Только некоторые крыши, освещенные под удачным углом, странно светились в лунном свете, повиснув в окружающем мраке, как заблудившиеся души. Прислонившись к стеклу и прищурив один глаз, Джюс пытался рассмотреть город получше, но так и не смог увидеть в этой россыпи зеленых огней никакой логики. Открыть окно не получилось: оно было закрыто на верхнюю задвижку, а пытаться в таком состоянии лезть на подоконник было слишком рискованно. Джюс неуклюже соскользнул на пол и пошел вдоль ряда окон. В пустом коридоре даже тихие шаги отдавались звенящим эхом. И еще было слышно, как где-то далеко мерно капает вода.
— Желтая страна моя, ты владеешь миром, у тебя ведь самые чистые сортиры, — пропел Джюс потихоньку и замолчал, прислушиваясь к отзвуку.
Дверь спальной комнаты открылась. В коридор вышел заспанный Традо Косс.
— Джюс Урфин, — сказал он, — если ты хочешь отдельную комнату, тебе ее дадут сию же минуту. Если хочешь, чтобы мы все оставили здание тебе и ушли в парк, мы уйдем. Но веди себя цивилизованно. И ответственно. Если это что-то тебе говорит.
— Я уже замолчал, — сказал Джюс растерянно. Косс вздохнул и ушел обратно в комнату, закрыв за собой дверь. — А как насчет отдельной комнаты?
Никто не отозвался. Джюс попробовал открыть еще одно окно — так же безрезультатно — и поплелся вниз по лестнице. Побродил немного по нижнему коридору. Тут было светлее, но и скучнее, и окна тоже не открывались. Тогда Джюс вышел на крыльцо и сел на ступеньки, где можно было почти с комфортом поразмышлять о своей несчастной судьбе.
Мостовая ярко блестела в загадочном зеленом свете. Вокруг зеленого фонаря кружили зеленые мотыльки и так же, как мотыльки любого другого цвета, самоубийственно стукались в стекло. Тоже неплохая аллегория. Подобрать бы одну дохлую обгоревшую бабочку, привезти домой и сохранить вместе с сумасшедшим подсолнухом. Если только удастся когда-нибудь вернуться домой. Если только удастся дожить до утра.
После фонаря темнота в узком промежутке между домами казалась еще беспросветнее. Впрочем, ничего опасного там скрываться не могло. Откуда-то доносился непривычный запах каких-то ночных цветов, но, похоже, издалека, так что их тоже можно было не бояться. В чём-то их горьковатый аромат был даже приятным — в отличие от некоторых родных когидских цветочков. Устроившись на ступеньках поудобнее и прислонившись к перилам, Джюс прикрыл глаза и попробовал как-нибудь заснуть, но черный волк снова улыбнулся, и снова белое солнце закачалось над успокаивающейся водой Когиды, и снова зеленые люди пошли на штурм пустоты, так что пришлось выпрямиться и продолжить это странное ночное бдение. Джюсу, конечно, было не привыкать, но одно дело — засидеться допоздна, переписывая какую-нибудь «Историю империи Балланагар», и совсем другое — торчать на этом крыльце и любоваться мотыльками вокруг фонарика. Тоска была беспросветная. Для полного счастья, вспомнилась странная мамина колыбельная, и, чтобы не заплакать, оставалось только спеть ее — пусть мотыльки тоже умрут от тоски, это и про них тоже.
Нэли, нэли, кирма мал,
Итти мели ла —
Трасе дала, трасе вал,
Итти мели ла —
Желаг дала, желаг вал,
Итти мели ла…
— Джети Урфи, — раздался сверху вопль озверевшего Ремби. — Я умею стрелять!
Урфин вздрогнул и задрал голову. Прямо над крыльцом было одно из окон спальной комнаты, из которого сейчас высовывался Коди Ремби со своим арбалетом. Учитывая его поведение во время истории с саблезубом, можно было не сомневаться, что выстрелить он может.
— Ладно, я молчу, — крикнул Джюс.
— Тварь когидская! — рявкнул напоследок Ремби и захлопнул окно. Наверху послышался какой-то шум, но разобрать, что там происходило, было невозможно, и Джюс снова приткнулся головой к перилам, кусая губы и повторяя про себя таблицу степеней (ее, в отличие от колыбельной, спеть не хотелось).

 Отправлено: 21.10.05 17:26. Заголовок: Re:

Вдруг сзади послышались шаги и скрипнула дверь. Джюс испуганно обернулся, но на крыльцо вышел не Кодамер, а Лути Ган. Вид у него был рассерженный, но, судя по всему, его можно было не бояться. Ган молча сел на ступеньки рядом с Джюсом и бросил ему какой-то рулон, оказавшийся старым шерстяным одеялом.
— Привет и всё такое, — сказал Джюс неуверенно. — Тебя-то за что выгнали? Не из-за меня, надеюсь?
— Коди — скотина, — мрачно ответил Ган. — Остальные немногим лучше.
— Есть немножко, — вздохнул когидец. — Но вообще-то это, как говорит Ремби, не твоя война. Мне-то он заплатит за всё.
— Это моя война тоже, — сказал Ган. — Ты цивакеши. Моя невеста — цивакеши. Я восточный хемал. Они западные. И еще они подонки.
— А что, вы делитесь на западных и восточных?
Ган кивнул. Дальнейших разъяснений не последовало, и какое-то время они молчали, глядя на пляшущих вокруг фонаря мотыльков. Потом Урфин сказал:
— Я не знал, что у тебя невеста в Когиде. Я ее знаю?
— Кора Накс-Когидус.
Джюс только присвистнул, еле-еле удержавшись от какой-нибудь реплики в адрес клана Когидус вообще и Коры Накс-Когидус в частности. Кора была старшей сестрой Кори Накса, ей был уже двадцать один год (что они там, в Желтой стране, думают, что их когидские жены до пятидесяти лет будут выглядеть молодыми, как хемалки?), и внешне она была не намного привлекательнее своего крысоподобного братца. Но, на ком бы ни надумал жениться Лути Ган, это было дело Лути Гана. Поэтому Джюс благоразумно промолчал.
— Это моя война больше, чем твоя, — добавил Ган. Вот это уже было непонятно. Что бы Коди Ремби ни думал о восточных хемалах и когидских невестах, а получит он от Джюса. Но спорить когидец не стал, а вместо этого спросил:
— А Ирхама, он друг Ремби или просто случайно попал в ту же повозку?
Ган улыбнулся:
— Нез Ирхама друг всем. И не друг никому. Колдунам трудно общаться со смертными.
— Так он все-таки волшебник?
— Не такой, как Гудвин или Виллина. Никогда не станет таким. Но по сравнению со многими — волшебник. — Ган задумчиво посмотрел на Джюса и добавил: — Нез Ирхама сказал, что ты не переносишь лекарств.
— Ага. И что у меня кости крепкие.
— Ты что, подслушивал?
— Так получилось. Знаешь, приятно, когда тебя называют великим героем и всё такое, — Джюс засмеялся. — Только на самом деле никакой я не герой. Не знаю, что на меня нашло тогда. Так что я действительно скорее дурак, каких мало. Тут Ремби прав.
— Ты что, понимаешь по-хемальски?
Джюс кивнул:
— Не очень хорошо, но он же на древнекогидский похож, всегда можно догадаться… Только ты не говори другим, что я знаю хемальский. Пусть уж продолжают думать, что я дикий болотный демон.
— Хорошо, — ответил Ган равнодушно. Джюс даже удивился такому отсутствию бдительности со стороны хемала. Но, похоже, Ган не притворялся — ему действительно было всё равно.
— А этот… Арди Кен…Он не настучит про изумруды?
— Они краденые?
— Ну, как сказать… Я их выковырнул из мостовой. Потом на место повтыкал. Конечно, через какое-то время они вывалятся, но они и так не очень хорошо держались, там всё равно скоро будут мостовую ремонтировать. Так что ничего ни у кого я не крал. Мне просто стало интересно, это действительно ценные камни или так… Не знаю. Ерунда, конечно.
— Повезло, — сказал Лути Ган. Еще бы не повезло. В городе Гудвина надо быть поосторожнее. Но на первый вопрос Ган так и не ответил, и пришлось повторить:
— Так Кен кому-нибудь донесет или нет?
— Нет. Ты несовершеннолетний. По закону тебя нет в нашем доме. Мы решили скрывать твое присутствие. Но ты должен вести себя тихо, чтобы никто не узнал.
— По когидским законам я совершеннолетний, — напомнил Джюс на всякий случай. Ган только пожал плечами. — А почему мне действительно не дали отдельную комнату? Я же не требую королевские палаты… Хоть какую-нибудь кладовку, мне всё равно…
— Для перевода в другую комнату нужно оформить документы. Ночью это невозможно.
— А что, без документов никак нельзя? — Ой-ой-ой, эти хемалы действительно идиоты. Оформить документы им надо. Интересно, а чихнуть без документа они могут?
— Нельзя, — кратко ответил Ган.
Других вопросов не последовало, и Лути Ган, решив, что когидец в его утешениях не нуждается, вернулся в дом. Джюс кое-как завернулся в одеяло и уставился на переливающуюся зелеными искорками мостовую. А через полчаса он так и задремал на крыльце хемальского дома — на этот раз зеленые люди оставили его в покое, и снился ему скучный серый город-лабиринт, патрулируемый крылатыми саблезубами — дрянь, конечно, но жить можно.
--

 Отправлено: 21.10.05 17:27. Заголовок: Re:

Что больше всего раздражало Джюса в хемалах, так это их умение после самого жуткого скандала вести себя так, будто ничего не произошло. Утром Коди Ремби мыл пол в комнате, и это было единственное напоминание о ночных событиях. Впрочем, это наказание, похоже, ничему его не научило. Когда Джюс вошел в комнату, Ремби сказал:
— Когидец сегодня бледный… Наверное, впервые в жизни умылся.
Это было уже чересчур. Коди Ремби так настойчиво напрашивался на неприятности, что нельзя было не удовлетворить это его желание. Правда, Джюс не стал лезть в драку — вовремя сообразил, что сейчас это будет выглядеть довольно странно. Но, когда Коди со своей шваброй оказался в проходе между койками Джюса и Лути Гана, чисто когидская подножка заставила его со всего размаха шлепнуться на мокрый пол. К сожалению, реакция у хемала оказалась хорошая. Едва коснувшись пола, он вскочил на ноги, и Джюсу бы не поздоровилось, если бы у Лути Гана не оказалась еще лучшая реакция. Когидец и сам не понял, как так получилось, что уже в следующий момент Ремби полузадушенно матерился в железных руках Гана, который тем временем спокойно говорил:
— Коди Ремби, ты плохой хемал, но это твое дело. Но если ты когда-нибудь его тронешь, весь Желтый город узнает, что ты избил ребенка, никогда не тренировавшегося в борьбе, да еще и раненого. Ты меня понял?
— Понял, — прохрипел Ремби. Лути Ган отпустил его. Ремби хотел еще что-то сказать, но передумал и ушел в столовую (Джюсу еду приносили прямо в спальню — то ли для того, чтобы скрыть от кого-то незаконно провезенного несовершеннолетнего, то ли потому, что хемалы не хотели портить себе аппетит видом левши). Остальные хемалы тоже разошлись, и в комнате остались только Арди Кен и еще один тип, Финго Сэл — странного вида темнокожий парень с очень светлыми глазами. Джюс подозревал, что эти двое пропустили завтрак для того, чтобы не оставлять подозрительного когидца наедине со своим барахлом. Они играли в шашки, и как Джюс ни прислушивался к их репликам, никакой деловой информации он извлечь мог. А потом пришел Нез Ирхама.
— А это правда, что ты колдун? — спросил у него Джюс между прочим. Ирхама молча поднял на него глаза. Дурацкий вопрос, разумеется, он был колдуном. — А ты не научишь меня чему-нибудь… чему-нибудь, что сам знаешь… в смысле…
— Нет, — сказал Ирхама. Чего и следовало ожидать.
— Ну и ладно, — вздохнул Урфин. — Ты меня уже отпускаешь? Могу я сегодня пойти в джайму? Ты не думай, я в форме. Мне не привыкать, я когда-то четыре года без перерыва в таком примерно состоянии протаскался, и ничего.
Ирхама с сомнением посмотрел на Джюса, потом кивнул.
— Тебе снятся волки? — спросил вдруг Ирхама. Урфин даже не сразу сообразил, что он имеет в виду.
— Да, иногда. Два волка, черный и белый. А что?
— Уступи их мне.
— Чего-о?
— Я могу взять твоих волков себе. Ты всё равно ничего с них не получишь, кроме кошмарных снов. А я могу их использовать.
Так, общение с потусторонними силами явно не пошло Незу Ирхаме на пользу. Да и выглядел он всегда немного двинутым. Значит, не только выглядел.
— Как я могу отдать тебе волков из сна? Это же просто сон.
— Просто согласись отдать. А я возьму.
— Ирхама, не считай меня за идиота. Может, конечно, ты и хочешь мне помочь, но со мной это не сработает. Я в такие вещи не верю. Так что сколько бы ты ни говорил: «Забираю твои кошмары», никуда они не денутся.
— Брайетки, ты меня не понимаешь. Я действительно могу их взять.
— Не стоит, Ирхама, — вежливо улыбнулся Урфин. — Они мне не так уж и мешают.
— Хотя бы одного отдай. Отдай черного, оставь белого. Или наоборот.
— Нет, Ирхама, не хочу я с этим связываться. В чьи угодно сны лезь, только не в мои, — сказал Урфин, а про себя твердо решил поменьше иметь дело с Ирхамой: мало ли что еще может взбрести в голову безумному врачу.

 Отправлено: 21.10.05 17:31. Заголовок: Re:

Куда задевалась старая когидская одежда, было неизвестно, но у Джюса был запасной костюм, его он и надел. В джайму надо было прийти когидцем, а не хемалом, да и оставлять у себя подаренное барахло совсем не хотелось. Лути Ган еще не вернулся из столовой, а может, и не собирался возвращаться (мало ли какие могут быть у торговца срочные дела), поэтому пришлось брать в помощники колдуна. Джюс попросил Ирхаму подождать, пока он упакует свои вещи. Вдвоем они выволокли весь багаж когидца на улицу. Привязав чемодан и ящик к перевернутому столику, Джюс обратился к терпеливо стоящему в стороне врачу:
— Помоги мне поднять эту дрянь… Одной рукой не смогу.
— Куда поднять? — не понял Ирхама.
— На голову, куда же еще?
Нез Ирхама, похоже, был очень удивлен.
— Ты не донесешь, — сказал он в конце концов. — Слишком тяжело, слишком далеко.
— Ерунда, — отмахнулся Джюс. — Как-нибудь донесу. Я сильнее, чем кажется. А сюда я возвращаться не собираюсь.
— А если не примут?
— Примут, — убежденно сказал когидец. — Уж я постараюсь.
Ирхама был вовсе не уверен в таком исходе, но спорить не стал. Он помог Джюсу взгромоздить получившуюся конструкцию на голову, и столяр, как всегда не прощаясь, пошел вглубь города.
--

 Отправлено: 21.10.05 17:32. Заголовок: Re:

Баташ прожил долгую жизнь и привык ничему не удивляться. Поэтому, когда ворота приоткрылись и во двор мастерской протиснулся тощий смуглый парень с перевязанной рукой, тащивший на голове изящный столик и какие-то тюки, Баташ не придал этому особого значения. Ну, понадобилось человеку починить стол, вот он его и приволок. А что на голове — так, значит, он шнол или, может, когидец, у них так принято, чему же тут удивляться? В очках трудно было определить цвет одежды, но покрой был западный.
— Эй, кто-нибудь, — сказал чужак, остановившись посреди двора, — помогите мне снять эту дрянь, сил больше нет.
Если судить по произношению, человек со столиком был когидцем. Да какая разница, кто он и откуда, клиент есть клиент. Баташ не спеша подошел к парню и помог поставить столик на землю.
— Фу, вот же тяжелая гадость, — пробормотал когидец, покрутил головой, чтобы размять шею, и вытер потное лицо полотенцем, которое до этого было подложено под груз. — Обратно я его не понесу, лучше сдохнуть.
— Можно с доставкой, — сказал Баташ, глядя куда-то мимо посетителя.
— С доставкой чего?
— Когда мы отремонтируем ваш стол, наши люди могут сами отнести его к вам домой. Если это недалеко, то даже бесплатно.
— А, в этом смысле! Нет, я не для ремонта принес, — объяснил когидец. — Мне сказали, у вас тут в городе работа есть… Я столяр… В общем, вы меня не возьмете?
Баташ и сейчас не удивился. Конечно, встреться ему тот тип, что распустил этот дурацкий слух, он задал бы ему по первое число. Но на людей, верящих слухам, Баташ не обижался. Поэтому парня со столиком он спросил довольно вежливо:
— А почему вы думаете, что мы должны вас взять?
— Ну, мне сказали, всех берут… В смысле, всех столяров. Вы не думайте, я не хуже других. Вот столик принес…
Баташ кивнул. На всякий случай спросил:
— Вы из Когиды?
— Да, оттуда.
— Только что приехали?
— Вчера.
— Понятно, — Баташ вздохнул. — А что у вас с рукой?
— Да ерунда, через пару дней заживет.
Баташ вздохнул еще горше и перешел к навесу. Там он представил экзотического претендента Дирсу и Даиру. Те, в отличие от Баташа, удивляться еще не разучились, да и излишком такта не страдали. Они не только проехались по внешности когидца несколькими изящными столичными намеками, которых он, по их мнению, всё равно не смог бы понять, но нашли забавным даже злосчастный столик. Правда, в самый разгар обсуждения традиционных волчьих морд, вырезанных на донышке, провинциальный предмет мебели выскользнул из рук Даира и упал прямо ему на ногу, да и Дирс еле увернулся от промелькнувшей перед самым его носом витой ножки.
— Ладно, — сказал Дирс, когда Даир закончил причитать по поводу ушибленной ноги. — Люди нам не так уж и нужны. А тут вообще как-то странно получается, и руку вы как раз сейчас вывихнули, и столик совершенно случайно захватили из самой Когиды… Это гильдия, а не постоялый двор, понимаете?
— Понимаю, — ответил когидец глухо. Глаза его были скрыты зелеными очками, но встречаться с ним взглядом почему-то не хотелось.
— Так, может, вы подойдете как раз через пару дней? — продолжал Дирс. — Чтобы уже не возникало никаких сомнений и препятствий к взаимопониманию.
— Помолчи, — сказал Баташ. — Дело в том, что мы вообще…
— Подождите, — прервал его когидец. — Если вы думаете, что я специально притворился калекой, чтобы у вас место получить, да еще спер этот столик где-нибудь, то я могу доказать… Дело в том, что я левой рукой управляюсь не хуже, чем правой… Не то чтобы я таким родился, я учился долго, но сейчас мне правда всё равно, какой рукой что делать. Так, может, я того… прямо при вас чего-нибудь?
— Да что ты там сможешь сделать одной-то рукой, да еще левой, — огрызнулся Даир, у которого до сих пор побаливала нога, но Дирсу очень уж хотелось новых развлечений, и он с ухмылкой сказал:
— Ну давай, покажи. Будет интересно.
--

 Отправлено: 21.10.05 17:33. Заголовок: Re:

Козырьки балконов почти смыкались высоко над поблескивающей изумрудами мостовой, и даже сейчас, в полдень, улица оставалась сумрачной и прохладной. Это определенно был город во вкусе Урфина — не считая очков, конечно, но он уже почти привык к ним. Ради одной только этой полуденной тени можно было переселиться сюда. Строго говоря, пока что Джюсу и не светили никакие другие преимущества городской жизни. Поменять зануду Топси на остряка Дирса — не самый выгодный обмен. О представлении, которое пришлось устроить для этих трех идиотов, было противно и вспомнить. В чём-то Топси Ванк был прав, но пока признаваться в этом не хотелось. В жизни всё случается, может, и получится как-нибудь поменять новую работу на что-то более интересное. Он будет жить в городе, со всеми вытекающими последствиями, ради этого можно и потерпеть. Да и потом, может, еще и удастся устроиться как-нибудь так, чтобы не иметь дела с людьми Баташа. Урфин еще раз похвалил себя за то, что не стал дожидаться полного выздоровления и пошел к Баташу как есть. Еще несколько дней, и они попросту отказались бы принимать его. Может быть, уже сейчас они жалеют о своем решении. Сами виноваты — к делам надо относиться серьезно. Но даже если бы они и взяли его в любом случае — Урфин был рад, что удалось вырваться из хемальской базы. Дирс и Даир, какими бы они ни были, все-таки не умеют изводить так, как Кодамер. Правда, их двое, но они не хемалы, их он легко запугает.
Улица выходила к рынку. Тут уже царила суета, но это почему-то не раздражало — Джюс сам удивился, почему ему первый раз в жизни не хочется уйти с людного места в какую-нибудь глухую нору. Может, потому, что здесь его никто не знал. Переезд в другой город — неплохой повод начать жизнь с нуля, особенно если это самый прекрасный город в мире… И он действительно таким был, начальник строительства не врал.
Рассеянно уминая пирожки, которые можно было купить в лотках за бесценок, и запивая их лимонадом, когидец бродил по шумным площадям и тенистым улочкам Изумрудного города, сам не зная зачем — ведь отныне это был его город, и сам он был уже не приезжим чужаком, а обыкновенным городским жителем. Но возвращаться не хотелось, да и возвращаться-то было некуда, в общество Дирса и Даира что-то не тянуло, комнату ему только обещали выделить, в хемальском доме тем более нечего было делать.
Заблудиться Джюс не боялся: умение находить кратчайший путь в запутанных переулках Когиды срабатывало и здесь. Но всё вокруг было настолько незнакомым, что он невольно старался держаться поближе к знакомым районам. Да и вообще уходить слишком далеко было рискованно: неизвестно было, хватит ли сил на возвращение. Хлопнуться в обморок где-нибудь посреди главной улицы — не лучшее начало для городской жизни. Но до дворца Урфин все-таки дошел.
Сидя на краю фонтанчика в дворцовом парке и дожевывая очередной пирожок, когидец восхищенно смотрел на сверкающие шпили башен Кэулатан и Саториватан — впрочем, он не знал их имен. Перекидной мост через ров его тоже заинтересовал — не то чтобы очень, похожее сооружение было и в Шемре, но масштабы захолустного замка и столичного дворца были несопоставимы. Похоже, Гудвин, Великий и Ужасный, не полагался исключительно на свое волшебство — но Джюс, отметив это, не усомнился в его сверхъестественных способностях: волшебство волшебством, а хорошая крепостная стена никогда не помешает. Хотя укрепления Шемра были, пожалуй, более надежными — впрочем, Джюс не очень-то разбирался в инженерном деле.
От этих размышлений когидца оторвал Лути Ган, совершенно случайно оказавшийся именно в этом парке именно в этот час. Урфин ничего не имел против Гана, и по-своему он был ему благодарен за вечные попытки защитить младшего товарища по каравану, но ощущение начала новой жизни тут же разлетелось вдребезги. И отделаться от хемала было невозможно: у него, судя по всему, не было никаких срочных дел, он продолжал болтаться по парку вместе с Джюсом и, наверное, воображал, что делает ему величайшее одолжение. Хорошо еще, что он был хемалом и поэтому говорил не очень много. Тем не менее, он спросил, как дела в джайме, и пришлось всё ему рассказать. Более того, Ган успел рассказать кучу неинтересных подробностей о каждой встреченной достопримечательности, а также сообщил, что завтра праздник и пропускать этот самый праздник никак нельзя. Джюс спросил, можно ли будет на празднике увидеть Гудвина, и если он появится, то в каком именно обличье. Лути Ган сообщил, что Гудвина никто никогда не видит… ну, разве что в облике птиц, зверей, чудовищ и насекомых, а как он выглядит на самом деле, вообще неизвестно.
— Он что, тогравник? — удивился когидец.

 Отправлено: 21.10.05 17:36. Заголовок: Re:

Услышав такие слова, Ган явно струхнул. Шепотом предупредив Джюса, что таких вещей говорить не стоит, тем более прямо здесь, под стенами дворца, хемал быстро вспомнил о каком-то важном торговом деле, распрощался и исчез в ближайшем переулке. Джюс не был на него в обиде, но в парке после этого разговора стало как-то неуютно, и когидец поплелся обратно, к Баташу.
Но Баташа на месте не оказалось, там были только Даир с Дирсом, да еще какой-то тип, который не соизволил представиться. Наблюдая за их работой, точнее, за их ничегонеделанием, Джюс убедился, что недостатком в людях тут действительно не пахнет. Спрашивалось, получится ли при таком раскладе что-нибудь заработать.
В углу двора валялся когидский столик с витыми ножками. Вообще-то видеть его там было немного обидно. Но Урфин не собирался предъявлять претензии: если честно, ему уже до смерти надоело таскаться с этим произведением столярного искусства. Столик уже сыграл свою роль, причем не очень хорошо (пожалуй, вершиной его мебельной жизни было памятное падение на ногу Даиру), и с ним можно было распрощаться без сожаления.
Дирс приволок откуда-то жутковатого вида письменный стол, выкрашенный в зеленый цвет. Может, конечно, он и не был на самом деле зеленым, но узнать это в очках было невозможно. Одна из стенок была некрашеной — наверное, Баташ и компания недавно ее заменили. Анонимный тип начал красить стол зеленой краской еще более скучного оттенка.
— А вы краску где покупаете, в городе или снаружи где-нибудь? — поинтересовался Джюс.
— В городе, — буркнул аноним.
— А стол вам кто заказал, городские?
— Городские, — он был бы хорошим хемалом, этот безымянный.
— А деревенские когда-нибудь заказывают?
— Иногда.
— А цвет вы тогда как подбираете? В очках-то?
— А деревенские красить не заказывают, — вмешался Даир. — И вообще, что ты тут бродишь, как привидение, дурацкие вопросы какие-то задаешь? Помог бы лучше.
— Так вначале надо знать, в чём помогать.
— Пошел бы погулял, вот была бы и помощь.
Джюсу здесь нравилось всё меньше и меньше.
Здоровенный полосатый кот (светло-зеленый в темно-зеленую полоску) вышел во двор и подошел к молчаливому анониму.
— Как успехи? — спросил кот ехидным голосом. Безымянный попробовал пнуть его ногой, но вместо этого опрокинул банку с краской.
— Скотина полосатая! — рявкнул безымянный. Дирс и Даир заржали. Безымянный схватил какую-то деревяшку с явным намерением швырнуть ее в кота.
— Караул! — дико завопил кот и рванул через двор, по пути вляпавшись всеми четырьмя лапами в разлившуюся краску. Более того, он не нашел ничего лучшего, чем искать защиты у Джюса, который, ничего не подозревая, сидел у забора и созерцал ближайшую кучу мусора.
— Да что за жизнь такая! — взвыл когидец, отшвыривая обиженного кота и с ужасом разглядывая красивые светло-зеленые следы на своей одежде. — То саблезубы, то хемалы, то проклятые коты! Ну как я теперь всё это отстираю?
Дирс и Даир помирали со смеху, и даже безымянный криво улыбнулся. Джюс хотел было устроить небольшой скандал, но кот уже убежал, а с людьми спорить было бесполезно, так что когидец махнул рукой и пошел в дом хемалов. Как ни противно было туда возвращаться, но, похоже, Джюсу было суждено провести еще один вечер в хемальской куртке с бахромой. Конечно, в чемодане у него была и рабочая одежда, но вовсе не такого покроя, чтобы надевать ее на голое тело, а стирка предстояла серьезная… Сколько неприятностей может принести один кот!
--

 Отправлено: 21.10.05 17:37. Заголовок: Re:

Когда Джюс приплелся в дом, похожий на клетку для кроликов, никто не придал этому никакого значения. Либо хемалы были уверены, что никакой работы он не найдет, либо им просто было абсолютно безразлично, что станется с беспокойным пассажиром. Брошенная на спинку кровати куртка так там и валялась. Джюс спросил, что сталось с его старой одеждой — той, что пострадала от саблезубов. Хемалы пообещали, что уже завтра она будет возвращена ему, причем в отличном состоянии. Не верить им оснований не было. Снова переодевшись в хемальское тряпье, Джюс опять побрел в мастерскую Баташа. Надо было, конечно, подумать об этом раньше, но краску обычным мылом не отстираешь, а нужные химикалии у хемалов не водились.
Добравшись наконец до мастерской, Джюс далеко не сразу заметил, что что-то не так. Вообще-то за день он так измотался, что сейчас ему было уже всё равно, удастся отстирать куртку или нет, а уж до выражения лица Баташа ему точно не было никакого дела. Но, когда когидец спросил, чем здесь можно оттереть краску, Баташ ничего не ответил и отвернулся.
— Я говорю, чем можно краску оттереть? — снова попробовал Джюс. Баташ резко развернулся к нему:
— Прекрати донимать нас своими глупостями. Оставь нас в покое и уезжай на родину.
— Эй, вы чего? Вы же сказали, всё уже наверняка…
— Мы принимали тебя за честного человека.
— Вы о чём? Ну да, я выковырнул тот изумруд, но я его вставил на место, сколько можно поминать ту историю, да и вообще, откуда вы знаете…
— Какой еще изумруд? Сколько можно морочить нам голову? Уходи, и чтоб я тебя больше не видел.
— Да что случилось-то? — заорал Джюс.
— Неужели ничего не случилось? А то, что ты так нас обжулил?
— Да как я вас обжулил? Объясните толком…
— Не притворяйся дурачком. Мы всё знаем. Знаем, что ты левша и устроил тут балаган, чтобы мы тебя взяли. Может, мы тебя и так взяли бы: мы не хемалы и не жевуны, собственные тени за демонов не принимаем. Но ты пытался обмануть нас, а этого мы простить не можем. Уходи. Не ищи свои вещи: они уже в доме хемалов. Не пытайся обмануть так же, как нас, кого-нибудь другого: весь город уже знает о тебе и о том, что ты обманщик. Даже самой грязной работы тебе здесь уже не найти.
— Но я же никого не обманывал! Да, я левша, но я действительно научился всё правой рукой делать… Ну так уж получилось, что я руку вывихнул, не виноват же я, а так я вам ни словечка неправды не сказал, если вы вспомните, то…
— Прекрати. Всё равно никто здесь никогда не верил в твою вывихнутую руку и прочие жалостные истории.
— Но это правда! На нас напали гигантские саблезубые тигры, один на меня набросился, я его зарезал, но он…
— Довольно. Гигантского тигра он зарезал, это же надо иметь такую наглость! Сколько ты шляешься по городу? Пять часов без перерыва? Это через два дня после нападения гигантского тигра? Который оказался таким деликатным, что только чуть-чуть тебя поцарапал? Парень, никто здесь не верит тебе, так что лучше иди к своим хемалам, и пусть они побыстрее отвезут тебя обратно в твою Когиду, или где ты там живешь.
Несколько секунд Джюс молча стоял посреди двора, опустив голову, мучительно пытаясь придумать какой-то выход из этой ситуации. Но делать было нечего, все пути были перекрыты.
— А кто вам сказал…
— А тебе-то какая разница? Что ты теперь, его зарежешь, что ли? Всё равно духу не хватит. Ладно, хватит трепаться, вали отсюда. Ты меня слышишь? Вон там — ворота. Выйди через них, пожалуйста, и никогда не возвращайся.
--

 Отправлено: 21.10.05 17:37. Заголовок: Re:

Хемалы уже разбирали кровати, когда в комнату вошел Урфин Джюс. Медленно, чуть прихрамывая, он направился прямиком к Коди Ремби. Торговец обернулся. Когидец молча стоял перед ним, бледный как смерть, со зловещим выражением на исхудалом лице, придерживая левой рукой локоть правой — он уже успел внести коррективы в программу Неза Ирхамы. Какое-то время Коди Ремби любовался этим редким зрелищем, потом спросил:
— Тебе что-то нужно, цивакеши?
— Это ты говорил со столярами? — спросил Джюс.
— А что, это запрещено?
— Ах ты скотина! — заорал когидец, набрасываясь на Ремби. Прижав его к стене, он приблизил к лицу хемала кулак левой руки и сказал страшным голосом: — Ты когда-нибудь мечтал иметь большой красивый синяк в правой части лица? А вообще остаться без глаза хотел?
Если честно, по пути, в процессе обдумывания, эти фразы казались гораздо более удачными.
Ремби с безразличным видом взял когидца за руку и слегка сжал пальцы. При этом он сказал:
— А ты, наверное, хотел вывихнуть и вторую руку? Или ты хотел, чтобы ее вообще оторвали?
Джюс со скривившимся от боли лицом сполз на пол, пытаясь вывернуться из клешни Ремби. Хемал отпустил его и направился к выходу из комнаты. Остальные молча наблюдали за происходящим.
— Подожди, — крикнул Джюс срывающимся голосом. Ремби остановился и обернулся. — Скажи хотя бы, за что ты мне мстишь. Мне не надо, чтобы ты останавливался, можешь убить меня, если тебе это надо, только скажи, что я тебе сделал плохого? Ну что я тебе сделал?
— Я скажу, — ответил хемал, подойдя поближе, глядя на Джюса сверху вниз. Выглядел он, несмотря на свой цивильный вид, еще более сумасшедшим, чем доведенный до предела когидец. — Ты ничего мне не сделал. Ты существуешь, этого достаточно. Мой отец разорился во втором году. Его друг сделал это. Джети Керджи его звали. Через два года мой отец умер. Джети Керджи сделал это. Нас выселили из дома, мы жили в трущобах. Джети Керджи сделал это. Моя мать умерла три года назад. Джети Керджи сделал это. Моя сестра не получила хорошего образования. Джети Керджи сделал это. Я ждал, пока я вырасту и смогу отомстить. Не успел. Джети Керджи умер. Ты жив. Мы в одном караване. Судьба хотела, чтобы мы встретились. Судьба хотела, чтобы ты заплатил за всё.
— Ты плохой хемал, Коди Ремби, — сказал кто-то испуганным голосом.
— Но я-то тут при чём? — не унимался Джюс. — Меня-то за что? Я к нему вообще никакого отношения не имею, я его и видел-то три раза в жизни… Может, мне тоже было за что отомстить ему, за мою мать, как тебе — за твою… Я сам его ненавижу, меня-то за что?
Коди Ремби пожал плечами. Похоже, больше ему было нечего сказать.
Джюс с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, пошел к своей койке. Когда хемалы уже решили, что спектакль окончен, когидец вдруг обернулся и сказал:
— Не твоя война.
Коди Ремби непонимающе смотрел на него.
— Помнишь, там, на дороге, ты сказал, что тот саблезуб — не твоя война? Так вот я тоже не твоя война. Это ты понимаешь? Джети Керджи умер в тридцать шесть лет, сошел с ума и умер. Никто его не убивал, понимаешь? Ни ты, ни я, ни еще какой-нибудь придурок, он сам умер, понимаешь? Судьба его убила. Судьба сама с ним за всё рассчиталась, и за твоих родителей, и за мою мать, и за тебя, и за меня, за всех. Тебе здесь делать нечего. Когда-нибудь и ты заплатишь. За меня. А я тебе мстить не буду. Не потому, что я тебя боюсь, мне бояться нечего, моя жизнь кончена… А потому, что это и не моя война тоже. За всё ты заплатишь, Коди Ремби.
Ремби уже открыл рот, чтобы ответить что-то, но вместо этого махнул рукой и ушел. То ли решил напоследок снова стать хорошим хемалом, то ли и впрямь не мог придумать ответа. Что до Джюса, то ему оставалось только лечь спать в этом ненавистном доме. Ни Неза Ирхамы, ни Лути Гана в комнате не было, и никто не попытался помешать ему быть несчастным.
--

 Отправлено: 21.10.05 17:38. Заголовок: Re:

Нез Ирхама в нерешительности остановился на пороге спальной комнаты. Ган подтолкнул его в спину, но Ирхама только отпихнул его локтем и снова задумался, глядя на открывшуюся его взору картину: ряды пустых коек и когидец, лежащий на своей кровати, съежившись в комочек и глядя в одну точку.
— Несчастливая поездка, — заметил Ирхама. — Тигры, Джети, Коди Ремби, опять Джети.
— Как Ремби? — спросил Ган.
— Выживет, — отмахнулся Ирхама. — Не хотел умирать на самом деле. Ты был прав, он плохой хемал.
— Ладно, а с Урфи что?
Ирхама пожал плечами и подошел к Джюсу. Тот не реагировал.
— И что? — сказал Ирхама, обращаясь к когидцу. Никакого подобия ответа. Ирхама присел на соседнюю койку и обвел взглядом комнату, будто там можно было увидеть что-нибудь интересное. — Я знаю, вчера ты говорил умные вещи. Сегодня ты делаешь глупые вещи.
Джюс презрительно посмотрел на врача и снова уставился в стену.
— Ты не хемал, — продолжал Нез Ирхама. — Значит, ты хочешь что-то сказать. Скажи словами. Это быстрее и легче.
— Ничего я не хочу сказать, — сердито прошептал когидец и снова принял индифферентный вид.
— Долго будешь так лежать?
— Пока не сдохну. Такой ответ тебя удовлетворяет? А сейчас оставьте меня в покое, вы все.
— Не удовлетворяет. Никому не будет лучше оттого, что ты умрешь… Особенно от голода и в чужом доме. Может, твои сородичи оценили бы такой шаг. Мы всего-навсего хемалы, такие вещи нас не трогают. Никому не будет хуже оттого, что ты сейчас встанешь и пойдешь на праздник. Некоторые идеи кажутся хорошими, пока не начнешь их воплощать. Иногда исправить что-то слишком поздно. Иногда нет. Тебе еще не поздно.
— Да что можно исправить-то? — взорвался Джюс. — Всё пропало. Ничего уже не будет. Жизнь кончена, о чём говорить-то?
— Тебе шестнадцать — я не перепутал?
— Ну и что? Разве в шестнадцать лет жизнь не может быть кончена? Что еще у меня может быть в жизни? Ничего. Так зачем жить дальше? Незачем. Так что тебе от меня надо?
Нез Ирхама помолчал, глядя в окно, за которым на зеленом балконе рос зеленый вьюнок. Потом медленно сказал:
— В шестнадцать лет жизнь может быть окончена. Может, даже твоя. Но ты не можешь этого знать. Ни один человек не знает, когда в его истории будет поставлена последняя точка и сколько времени ему осталось. Никто не знает будущего, ни своего, ни других людей. Новорожденный младенец может умереть в первый день жизни. Столетний старец может успеть изменить мир. Ты видишь настоящее и думаешь, что видишь будущее. Как если бы ты ехал по дороге, вымощенной желтым кирпичом, и думал, что она может привести только к желтому кирпичу. Или что у горизонта она упирается в синюю стену. Может, так и будет, и в старости ты пожалеешь, что не умер сейчас. Может, уже сегодня всё изменится и ты найдешь место в этом мире. Я этого не знаю. Ты этого не знаешь. Это хорошо, что мы этого не знаем. Если бы люди могли знать свое будущее, они бы знали только одно: что сойдут с ума и убьют себя. Но мы не знаем будущего, потому оно и может быть любым. — Ирхама перевел взгляд на Джюса, который старательно притворялся, что не слушает. — А сейчас вставай и иди на праздник. Не то я отберу твоих волков, тебе ведь этого не хочется, правда?
Не дожидаясь ответа, Нез Ирхама встал и вышел из комнаты, потащив за собой Гана, стоявшего в дверях с любопытствующим видом.
--

 Отправлено: 21.10.05 17:39. Заголовок: Re:

Нельзя сказать, что проповедь Ирхамы произвела на Джюса очень уж глубокое впечатление. Скорее ему самому уже надоело валяться в спальной комнате, разыгрывая неизвестно что. Кодамерова попытка самоубийства его не трогала, а повторять неудачные шаги своего врага и вовсе было глупо. О призрачной перспективе места в джайме не стоило и жалеть: таких придурков, как Дирс и Даир, и в Когиде хватает, на родине он хотя бы действительно был лучшим, да и вообще, не надо было слушаться Карша, как будто тот действительно когда-либо желал ему, Джюсу, добра. В общем, собирай манатки, нам с тобой пора домой.
Пресловутый праздник интересовал когидца довольно слабо, для него Город сам по себе был праздником, а дополнительный шум был бы уже перебором. Джюс вообще не очень любил всякие народные гулянья независимо от масштаба: он был из той породы людей, что видит в коллективном веселье только доказательство всемирного равнодушия к маленьким горестям одного отдельно взятого человека. К тому же всеобщее празднество означало, что около дворца наверняка встретится кто-нибудь из знакомых — вот уж чего совершенно не хотелось. Поэтому поначалу он скрылся от лишних глаз в маленьком скверике, который приметил еще вчера — как ни странно, это уютное местечко существовало в двух шагах от дома хемалов. Но к полудню гуляющие начали проникать и сюда, так что Джюс решил, что этот последний день лучше прожить на всю катушку.
На дворцовой площади играл оркестр. Вообще-то Джюс музыку не жаловал, однако оркестр Изумрудного города произвел впечатление даже на него. Но когда репертуар подходящих к данной ситуации мелодий был исчерпан и музыканты пошли по кругу, опять стало нечего делать. Было очень шумно, очень скучно и очень жарко (так что даже пришлось снять куртку и таскать ее под мышкой — хотя не исключено, что жара эта ему тоже только мерещилась, потому что горожане, судя по всему, чувствовали себя вполне комфортно). Полчаса когидец бесцельно болтался по парку. Минут десять жизни были потрачены на препирательства с торговкой, у которой Джюс допытывался, где здесь можно купить воду — не лимонад, не апельсиновый сок, не чай из тхэла, а обыкновенную воду. Так ничего и не добившись, когидец пошел обратно к дворцу, туда, где, кажется, было какое-то представление.
Он не ошибся. На площади перед дворцом солдат с невероятно длинной бородой (скорее всего, тот же самый, что вчера прихорашивался на стене дворца — вряд ли тут было два таких уникума) демонстрировал какие-то воинские приемы. Когидец присоединился к толпе окруживших солдата горожан и даже успел занять место в передних рядах до того, как количество зрителей превысило его теперешнюю способность пробивать себе дорогу в толчее. Маленький парад оказался довольно интересным. На несколько минут Джюс даже забыл, что должен весь день быть несчастным. Хотя время военных игр Орри Джетрайна и прошло безвозвратно, когидец все-таки внимательно следил за каждым движением длиннобородого солдата, машинально запоминая каждую деталь. Правда, большинство приемов оказались скорее декоративными и годились больше для парадов, чем для настоящей драки (что заставило Джюса отнести солдата к столь презираемой им категории «свистунов»), но некоторые были действительно полезны, и когидец пожалел, что не знал их четыре года назад. Впрочем, это ничего бы не изменило. Та война была проиграна не на поле боя.
Когда парад подошел к концу и солдат, выслушав с довольным видом все восхищенные возгласы, собирался уже уходить, Джюсу вдруг пришло в голову, что с этим типом стоит поговорить. Конечно, на многое он не надеялся, но хуже от этого точно стать не могло.
— Как его зовут? — спросил Джюс шепотом у стоявшего рядом маленького человечка в богатой одежде.
— Дин Гиор, — с некоторым удивлением ответил горожанин.
Когидец кивнул и решительно направился вслед за солдатом.
--