Форум Изумрудного города

(строчки, проступившие на гнилых досках стола, выброшенного при очистке дворцовых подвалов - оттиск некогда писавшейся на ней исчезнувшей рукописи )
Когда вы это прочтёте, меня, возможно уже и не будет на счастливой земле Торна. Говорить про меня могут к тому времени разное. Но одно я скажу наверняка – моего возвращения не ждите. Неважно, будет ли считаться, что я отправился в новый дальний поход сражаться с силами Тьмы, или просто исчез неизвестно куда и как. Может статься, что и имя моё к тому времени будет предано забвению. Но всё равно. Постарайтесь прочесть внимательно и вдуматься в то, что я тут напоследок написал. Может быть, хоть таким путем, я хотя бы немного уменьшу свою огромную вину перед всеми вами.
Жизнь во дворце, в роскоши и неге, того, кто не видит в этом ничего привлекательного, даёт одну прекрасную возможность – спокойно подумать о себе, о мире, в котором живёшь, и о своих делах, которыми ты этот мир наградил. Я скажу больше, чем меньше тебе такая жизнь нравится, тем острее и прозорливее бегут твои размышления. И никакая опасность заточения или расправы не остановит их буйного течения.
Казалось бы, что и чем еще может испугать того, кто прожил жизнь, подобную моей. Кто способен решить все проблемы одним хорошим ударом волшебного Меча. Но оказывается, я еще не всё испытал в этой жизни. Бывает иногда, что и Меч неподвластен руке, и рука неподвластна голосу разума.
А моё заточение? В заточении тоже есть своя горькая радость и свой великий смысл. В заточении понимаешь, наконец, такое, чего не придет в голову даже и во дворце. Во тьме застенка все неясные смутные догадки и подозрения вдруг выстраиваются перед мысленным взором в стройный ряд, как витязи перед смотром военачальника.
Только горе-военачальнику произвести бы этот свой смотр намного, намного раньше!
И кто, какой безумный, сказал, что рудокопы раньше других перестают быть мальчишками!? Самомнение, достойное как раз тех, кто в большинстве своем остаются глупыми и грубыми мальчишками всю жизнь. Как будто умение стрелять из лука, без промаха метать нож или с оттяжкой взмахивать стальным клинком уже обеспечивает понимание мира, жизни и правды. Нет, такие скороспелые взрослые годятся только на утеху и потеху проклятому Пакиру. Не буду, впрочем, обижать никого, все вы хороши – жители страны Торна. Задумайтесь! Задумайтесь хотя бы раз в жизни.
Уже тогда, когда вы все простодушно радовались окончательной победе, меня тонкой ядовитой змейкой грызла еще неясная тоска. Разве таким виделся мне исход смертельного боя? Невозможно ведь было представить, что Пакир будет повержен, и мёртвым падет к моим ногам. Скорее я сам готов был погибнуть, но не отступить. А он бежал! Бежал, полный сил, злобы и ненависти.
Первые дни, недели, месяцы я ждал. Ждал, что в самый глухой час ночи вдруг заложит уши от нестерпимого воя, и в кольце языков лилового огня прямо с небес на всех нас обрушится Он! Обрушится, чтобы показать, наконец, что это такое – Властелин Тьмы. Не затем же он бежал, чтобы никогда больше не возвращаться!?
Но время шло, все вокруг меня бродили сонными мухами, вяло улыбались и радовались как чистые неразумные дети. Пакира больше нет, мы его победили. Никто не понимал меня, когда я пробовал высказать даже робкое сомнение, что победить Пакира нельзя. По крайней мере – так победить. И мне только оставалось уходить куда-нибудь подальше, в сторонку, чтобы снова и снова вспоминать все свои великие подвиги.
Так и стояли, и глядели на меня из небытия, эти две странные фигуры – могущественнейший из колдунов и магов, который непобежденным зачем-то вдруг оставил поле боя, и вздорный мальчишка, ни с того, ни с сего совершивший столько, сколько под силу разве что целому войску. Теперь уж мне ни капельки не верилось, что я сам и был этим мальчишкой. Не приснилось ли мне это? Не приснилось ли это всем нам? Не посмеялся ли кто так жестоко над нашим простодушием?
Такого, что произошло, просто не могло быть!!!
Вот первое, что я внезапно тогда понял.

И уж тем более немыслимо, что все свои будущие подвиги я знал наперед! Конечно, не сразу, а понемножку, с доброжелательной подсказки мудрой Виллины, но я их знал. Как будто мне всё время говорили, куда пойти и что сделать. Мудрым волшебникам и волшебным мудрецам якобы открыта завеса будущего? Да! Красивая сказка! Нелегко оказалось наконец понять, что будущее может быть доступно и ясно только тому, кто сам его и делает. Строит своими беспощадными руками, раскроив предварительно по своему изощренному разумению.
И тогда две странные фигуры вдруг повернулись навстречу друг другу и впервые поглядели глаза в глаза с полным взаимопониманием.

Так вот что оставил на земле Белый Маг Торн, и вот что было нужно Черному Магу Пакиру!

Люди. Люди знающие свою силу и понимающие, что она в них самих, и только в них. Они не сразу постигли эту простую мудрость. Нет. Сначала, на радость черным магам, казалось, что человек вообще не выживет, так мало было у него шансов. И только преодолевая всё то, что было против него, человек обретал и силу, и уверенность. Дело Торна торжествовало на земле. Погасить этот очаг жизни, вздымая на него одну буйную стихию за другой, оказалось не так-то просто.
И Пакиру не оставалось ничего другого, как вмешаться более изворотливо. Вмешаться уже не со стороны, а вторгнуться в саму человеческую жизнь. Тогда-то среди людей и появились их собственные маленькие волшебники и маги. В том числе и наши знаменитые волшебницы. Мало того, недра гор населили гномы, воздух – эльфы, леса – лешие и сатиры. Не было числа удивительным волшебным существам. И не сразу поняли люди - друзья они им или недруги. А вернее сказать, не понимают этого и до сих пор.
Где же в это время был, куда глядел могучий Торн?
Могучий Торн оставался верен себе. Он не сомневался - если человек создан достойным своей судьбы, ему будет не страшно никакое воинство Черного Пакира. Да и не мог белый чародей задерживаться и нянчиться с земными человеками, из которых в этом случае не получилось бы ничего путного. Не в этом состоял и смысл всей его животворящей деятельности. Торн давно уже растворился в дальних просторах бескрайнего мира, зажигая новые звёзды и давая жизнь всё новым землям. Что ему было делать на земле, на которой он совершил уже всё, что требовалось от него, как от могучего Белого Мага. Дальнейшая судьба людей зависела только от них самих, тем более, что в каждом из них оставалась дремать частичка от силы самого Торна. Требовалось только разглядеть и пробудить ее!
Никто не понимал лучше самого Пакира, что, несмотря на все его старания, медленно, но верно Торн побеждает. Человек всё твёрже шагал по земле, волшебству приходилось отступать, пятиться и гибнуть. Но у Пакира оставался последний и главный оплот, заведомо недоступный даже Торну – мир мёртвых. Тут пока он был полным властелином.
Он легко мог бы укрыться в нем навсегда и перевести туда всех своих приспешных и подручных. Иными словами, полностью оставить мир живых. Но это означало бы - безраздельно подарить этот мир людям. И как раз это и представляло бы собой полную победу замысла и дела Торна. И может быть, когда-нибудь так и будет! А ведь нашему Колдуну требовалось прямо противоположное – чтобы мир мёртвых поглотил мир живых!
Коварный Колдун придумал потрясающий ход. Он так изменил часть мёртвого мира, что в нем могли находиться одновременно и умершие, и живые. И обыкновенные люди, и чудесные существа. Вот каким образом появилась Волшебная страна, к созданию которой великий Торн не имел и не мог иметь никакого отношения.

Да-а! Когда-то я думал, что потрясу всех, и в первую очередь Элли, своей великой догадкой. Я ждал застывших в ужасе глаз, воплей отчаяния, заламывания рук, в крайнем случае, обморока. В своем ослеплении ее свежей молодостью, неповторимой прелестью и обаянием – слепец и простофиля! – совершенно забыл я самое главное. Ведь это уже не та Элли, которая выбежала когда-то в испуге из Убивающего Домика, хоть они и неразличимы, как две прозрачные капли чистой родниковой воды. Та Элли была живым отзвуком огромного, настоящего, мира людей, и недаром, стоило ей ступить хотя бы шаг, рассыпались вокруг нее в прах все волшебства и даже сами волшебницы.
Опыт Пакира кончился прахом, если конечно я не ошибаюсь, и Виллина с Гингемой слепо действовали по его плану. Волшебная страна была еще слишком слаба, чтобы противостоять людям с зажженной в них искрой Торна. Ей нужно было еще поднакопить хитрости и волшебства, втянуть в себя всё, что из него на земле еще уцелело. Даже, казалось бы удачный, предыдущий опыт с Гудвином, в результатах тоже себя не оправдал. Мнимый волшебник, нашедший вторую родину, и призванный стать первой ласточкой, оказывается, только о том и мечтал, как бы удрать восвояси. А то, что его путь по сравнению с Элли оставил для страны Волшебства меньше потрясений, говорило лишь об одном. Немало когда-то порастерял торновой силы в мире людей волшебник Изумрудного города…
Но не таков Пакир, чтобы сразу сдаваться. Он понял, КАК надо заполучить Элли. Добрая старушка Смит навсегда уйдет в свой роковой срок из мира живых, зато в ином мире появится такая фея, рядом с которой глупая девчонка Корина окажется лишь мотыльком-однодневкой. И самое главное, никому не дано догадаться, что это теперь за Элли.
Я сам понял всё до конца только по холоду, которым сквозь сердце пронзил меня ее остановившийся взгляд. «Меч Торна» лежал в двух шагах, только протяни руку. Но пусть меня осудят те, кто на моем месте смог бы поступить иначе.
И главное, я понял другое. Только тогда, когда я своей участью искуплю весь совершённый кошмар, всё безумное участие в представлении, столь убедительно разыгранном Пакиром, только тогда мои слова смогут дойти до людских сердец. Не страшно сгинуть в этом гнилом подвале, не страшно принять и мучительную казнь, страшнее помнить, как в припадке собственной глупости ты прокладывал дорогу замыслам Властелина Тьмы.

Помните Люди. Только вы, пусть даже и те, кто оказался здесь, живые среди мёртвых, только вы несёте в себе великую частичку непобедимого Торна. В обладании ею ваше единственное предназначение.

Жаль Дональда. Догадался ли он, что страну, в которую он так стремился, не надо было разыскивать слишком далеко. Увы, она всегда под руками. Но может быть и тогда, желание навсегда покинуть мир живых, но очень несовершенных людей, не потеряло бы для него привлекательности и смысла. Ведь зов Пакира силен и коварен. Немало еще (край доски не дал продолжить фразу).