Форум Изумрудного города

В городе радуются победе, а для меня это – как профессиональный праздник. Ведь я придворный повар в Изумрудном дворце, и именно мне поручена почетная задача устроить грандиозный пир по этому случаю. А для меня это редкая удача, и хочется блеснуть. Ведь дело не в том, что я повар придворный. Я повар с большой буквы, профессионал, люблю свою работу и горжусь ею. Я лучший в своем деле, для меня нет ничего невозможного. Но мне нечасто удается проявить себя. Мне нравятся сложные задачи и привередливые люди, они для меня вызов, возможность показать свое искусство! А наш правитель, мудрый Страшила, совсем ничего не ест. Для всех остальных это даже достоинство, но не для меня. С каким наслаждением я изучал бы его вкусы! Я бы коллекционировал его капризы и научился предугадывать его желания! Но я лишен этой прекрасной возможности, и моя жизнь не полна. Где вдохновение, высокий полет фантазии? Нет, он, конечно, держит для придворных открытый стол, но не о том грезит мое сердце.
То ли дело при Гудвине. У него был гастрит, аллергия, склонность к полноте и припадки меланхолии. Просто рай для настоящего виртуоза. И потом – Гудвин доверял мне. Мне, единственному, он показывался в своем истинном облике. Вечерами мы с ним согласовывали меню на завтра, и я чувствовал себя сопричастным к его недосягаемым вершинам. Думал, что так будет всегда, втайне сокрушался, что Великий и Ужасный не женат... А теперь не до таких роскошеств.
Только раз после этого я был столь же совершенно и безоглядно счастлив. И причем в обстоятельствах, которых, может быть, и устыдился бы, если бы не творческий голод, истерзавший все мое существо.

В те страшные дни, когда узурпатор пришел под наши стены со своей деревянной армией и с помощью подлого изменника Билана захватил Изумрудный город, я, конечно, сокрушался о нашей участи и вместе со всеми переживал за Страшилу. Да-да, конечно, за Дина Гиора и за Фараманта тоже. А после и за Дровосека, попавшего в ловушку. Уж можете поверить, мне этот Урфин никогда не нравился, тем более что он сразу начал разрушать красоту, которой мы так гордились. Он приказал солдатам снять изумруды с башен, со стен и даже из мостовых и поместить в свою личную казну. Вот спрашивается, зачем, если он стал правителем, и всё это принадлежит ему, даже когда не под замком, а на шпилях? Должно быть, бедолага понимал, что его власть ненадолго... Как? Я сказал "бедолага"? Нет, разумеется, тиран, тиран и варвар...
Я тогда остался во дворце, и вовсе не из страха. И, конечно, не из-за желания служить захватчику. Я здесь живу. Ещё не хватало, чтоб вдобавок ко всему меня выжили из моего собственного дома!
Да, я ожидал вызова к новому королю и заготовил целую речь, которой собирался ответить на его гнусные предложения. Я спокойно выслушал его угрозы и почти не удивился требованию хранить в тайне этот разговор под страхом смерти. Но я сразу насторожился. Урфин ведь не мог рассчитывать, что я стану для него шпионить за дворцовыми слугами, так что я сперва подумал: уж не хочет ли он отравить кого-нибудь с моей помощью? Или развязать язык при помощи старого вина. Так или иначе, я был очень заинтригован ... а моей главной слабостью всегда было любопытство.
Несмотря на грозный вид он был чем-то смущен, и от этого его лицо казалось мягче. Он не сразу решился. "Балуоль, – сказал он мне, – это трудная задача... Злые волшебники должны питаться мышами и пиявками, а я их терпеть не могу. Употреби все свое искусство и приготовь мне обычную еду, но так, чтобы все думали, что я ем волшебную пищу". Мое сердце затрепетало в предвкушении и восторге. Мы с ним просидели до полуночи, обсуждая детали, и клянусь, в эти часы я почти любил его! И не променял бы ни за что ни на кого другого.
Я не мог ждать утра. Я помчался к себе, едва касаясь земли и пританцовывая, словно малолетка-поваренок. Моя кровь превратилась в игристое вино, я летел как на крыльях и едва удерживался, чтобы не запеть во все горло. Мне хотелось смеяться, то над Урфином, который не казался мне уже ни страшным, ни грозным, то просто от восторга и избытка чувств. Пряный аромат больших секретов щекотал мне ноздри... так, что я боялся, что впервые в жизни могу не рассчитать и переложить гвоздики.
Весь остаток ночи я провел на кухне и самозабвенно импровизировал.

Это было прекрасно. Не какая-нибудь банальная язва, не традиционное "Дорогуша, испеки большой торт со сливками, но такой, чтобы не поправиться, а то я на диете". В кулинарном смысле это было даже несложно, но такие задания требуют фантазии и хорошего пространственного воображения.
Я все сделал сам, никому не доверил и не уступил этот восторг созидания. До последней шоколадной пиявки, до последнего мышиного хвостика – все было продумано и точно рассчитано. Даже стоя в двух шагах, никто бы ничего не понял, пока не положил бы в рот. Да и то он смог бы распознать лишь шоколадный вкус пиявок. А в мышах ничто не выдавало, что они из кроличьего мяса: не так много горожан, тем более придворных, смогли бы отличить на вкус кролика от мыши. Думаете, вы смогли бы? А вы много пробовали мышей? Ну тогда и не спорьте с теми, кто их ел!
Мои мыши были шедевром, при желании их можно было даже покрутить за хвостик, и поверьте, ничего бы не оторвалось. Впрочем, я на всякий случай и для красоты уложил те хвостики винтом. Еле удержался, чтобы не сделать им еще и розочки в ушах, как поросятам. А пока они коптились, я приготовил таких прекрасных пиявок – пальчики оближешь! Они были не из мяса, а из шоколадного теста – я прекрасно знаю, что стеснительные шалопаи себе на уме всегда любят сладкое.
И я был вознагражден за усердие так, как мне не снилось даже при Гудвине.
Когда на следующий день, в час моего триумфа, я, чеканя шаг, на глазах у всех шел через тронный зал к моему Урфину, возвышающемуся во главе пиршественного стола... шел в парадном костюме, накрахмаленном колпаке, с золотым подносом в руках... я ощущал себя всемогущим, словно стал самим Гуррикапом. Это были лучшие минуты моей жизни.

Нет, конечно, замечательно, что владычеству короля Урфина пришел конец. Мы свободные люди, это наш прекрасный Изумрудный город, он опять сияет изумрудами на башнях, как прежде. Нами снова правит наш мудрый Страшила, он назначен самим Гудвином и замечательно справляется. А неудачливого завоевателя завтра будут судить и, наверное, отправят в изгнание. Все справедливо.
Но порой я вспоминаю о нем с нежностью. Было в нем что-то хорошее... ведь было! То, что он не мог заставить себя есть мышей, – глупый предрассудок, мы с Великим и Ужасным специально проверяли перед войной с Бастиндой, этот привкус легко маскируется подливой, в случае нужды... Но ведь правда же, раз Урфин этого не смог даже ради того, чтобы казаться волшебником, и рискнул довериться мне, то его уже нельзя назвать беспринципным и готовым для карьеры на все?
И потом... я же видел деревянных солдат, клоуна и полицейских. У их создателя поистине золотые руки. В этом он такой же профессионал, как я. Жаль, что он увлекся этим глупым хобби – города и страны завоевывать.

Ну пойду присматривать за приготовлениями к пиру. Я хочу собственноручно сделать запеченных лебедей по тому же "мышиному принципу", из плодов кроличьего дерева. Чтоб не только отметить победу, но и, так сказать, символически почтить память... Нет, он жив, конечно, это просто так говорится.
Пусть сейчас мое искусство – не вопрос жизни и смерти, все равно я буду рад возможности творить...

Бедный Урфин. Ему следовало бы родиться у нас, в Изумрудном городе, и вступить в одну из наших гильдий. Или у Мигунов, там умеют ценить мастеров и развивать такие самобытные таланты.
Это Жевуны виноваты, не смогли воспитать в нем гордость настоящего профи.