Форум Изумрудного города

Перевязка раны, хоть и великанской, отнимает не так много времени, как поиск под обвалом друзей и немудреных пожитков. Даже если это – рваная рана, с висящими лохмотьями кожи по краям, краснеющим под ними мясом и просвечивающим белым, похожим на кость. То, что ногу ободрало до кости, – неплохо. Плохо было бы, если бы кость сломалась или треснула. С переломом они бы влипли. А так – обойдется… надо надеяться.
Пока Элли занималась Дурбаном, Дональд бродил между камнями, прислушиваясь, не подаст ли голос Роза или Родни, и высматривая рюкзак. Рюкзак, к несчастью, не обладал даром речи, впрочем, игрушки тоже помалкивали. Том выбрался самостоятельно и помогал Дональду искать. Оба были заняты делом. Элли с самого начала тоже только действовала, почти не думая – как ребенок. Теперь у нее появилось время остановиться и подумать. Как взрослой.
Поначалу ее захлестнуло возвращенным детством – как приливной волной на море, где когда-то отдыхали они с мужем. Вместе с тем пришло ощущение легкости и прозрачности жизни, и вознесло – как все той же волной… И шмякнуло у подножия гор из ее детства. Здесь, в предгорьях, они были уже в Волшебной стране – Элли помнила, что эльфы называли ее "Страной Торна", но говорить так сама не могла.
Теперь, когда риск захлебнуться остался позади, ей оставалось только благодарить свою память – как обещали эльфы, она сохранилась и, словно надувной плотик, удержала на плаву. Поначалу Элли путалась в чувствах. Вот кто, например, полез штурмовать горный склон под камни Корининого заградотряда: двенадцатилетняя девочка или восьмидесятилетняя старуха? Кто верхом на крылатом коне и в сверкающих доспехах сражался с глиняной армией? Чьи фантазии воплощались в реальность, подпитываясь чужим волшебством? Кто не сообразил, как достучаться до друга?
Постепенно ей удалось разделить себя-девочку и себя-взрослую. Но как теперь контролировать обеих, не позволяя им смешиваться?
Внезапно ее осенило.
– Том! – позвала Элли. – Подойди ко мне, Том.
Медвежонок приблизился.
Плюшевый медвежонок – лучший защитник для маленькой девочки, даже если он не умеет говорить и стрелять из игрушечной пушки. Зато его можно прижать к себе, когда страшно, и выплакаться в него, когда грустно.
– Мне нужно, чтобы ты был со мной, Том – всякий раз, как я тебя позову. Когда ты со мной, мне двенадцать. Понимаешь? Я маленькая.
Плюш на медвежьем лбу собрался морщинками-складочками.
– Не понимаю. Ты и так маленькая.
Элли вздохнула.
– Не важно. Просто будь со мной. Это главное.
– Я всегда с тобой, – пробурчал медвежонок. – Но у тебя есть Дональд.
– Я знаю тебя дольше, чем Дональда. Иди ко мне.
Том заурчал и полез на ручки.
Элли не сказала Тому о темном взгляде Дональда, но и забыть этого не могла. Дональд беспокоил ее – как и Корина. Вот стоило покинуть Волшебную Страну – и там опять развелись злые волшебницы, и даже старый друг Железный Дровосек сделался не похожим на самого себя. Двенадцатилетней Элли стало страшно. Приласкав медвежонка, она спустила его с рук. Стало смешно.
Смешно было принимать Корину и Дональда за ровню себе – ей, которая была старше – много старше! – и опытнее обоих. Сколько таких Дональдов и Корин прошло через ее руки! Судьба не дала ей своих детей, но у нее всегда неплохо получалось ладить с чужими. И с ровесниками, и позже с учениками.
Элли улыбнулась своей рассудительности. Смешно было бы, возьмись она повторить все это вслух – в своем нынешнем обличье.
На самом деле нельзя было сказать, что детство "вернулось". Оно никуда и не уходило. Двенадцатилетняя Элли всегда жила внутри взрослеющей, а затем и стареющей женщины, стареющей телом, но не духом, а теперь они просто поменялись местами. Забавно было прислушиваться сейчас к своему "внутреннему" голосу – не девочки, но повидавшей жизнь женщины. Впрочем, усмехнулся этот самый голос, будем честны, дорогая, ты и девочкой повидала побольше иного взрослого.
Она знала, что никогда не будет прежней – с тех пор как домик поднял ее над обычной жизнью: в тот момент что-то надломилось в ней. Вторая трещина появилась в одиннадцать: ее вызвали слова Рамины, вновь встряхнувшие только-только устоявшийся новый мир. Элли сначала думала, что она теперь порченая, растресканная, а потом поняла, что внутри нее – два оврага, точь-в-точь как в Волшебной стране, и сочла это хорошим предзнаменованием, которое, может статься, окажется посильнее слов Рамины.
В двенадцать лет они разделились окончательно: Элли, которая ушла вперед – в колледж, во взрослую жизнь, в замужество, и Элли, которая осталась. Она ждала – эта вторая Элли – ждала, не отдавая себе в том отчета, спала и грезила.
И дождалась.
Что ни говори, а у нее все сложилось красиво.
Пять дней, отведенные ей эльфами, не пугали ее. Все случается так, как надо. Элли прожила хорошую жизнь и знала это. Жалеть было не о чем, даже если не получится, находясь на пороге сказки, вновь оказаться по ту сторону порога.
Но это же не значит, что нельзя попробовать, верно?
Элли попробовала оценить плюсы и минусы своего положения. Тут ее поджидало неприятное открытие.
Она могла думать, как взрослая, но сил у нее – как у ребенка. Это минус.
Нет, так не пойдет. Стоит подумать о приятном.
Один ум хорошо, а два – лучше, даже если второй ум – тоже ее собственный. Велика важность! Теперь их двое, а двое – сильнее, чем один. То есть одна. Это плюс. Простая арифметика! Теперь она никогда не останется в одиночестве.
Элли огляделась, ища доказательств. Если бы можно было во что-нибудь посмотреться… В сказках у героини обязательно случается под рукой зеркальце или хотя бы лезвие меча, или поверхность заколдованного озера в безветренную погоду. Тут ничего не было, кроме песка. На песке лежала ее тень.
- Одна, – сказала Элли тени с упреком хрипловатым, как будто севшим, обиженным голосом. – Ты одна. А нас все равно две.
Так. Первая реакция у нее – детская. Это не минус, это не плохо, главное – ею не ограничиваться. Не забывать, кто она, Элли, на самом деле. Это было немного похоже на Стеллу… от которой Элли теперь зависела.
Дурбан покосился на нее и отодвинулся. Элли поняла, что говорила вслух. Ну да, в последние годы у нее образовалась такая привычка. И ничего страшного, попробовали бы сами пожить в одиночестве! Тут не только что с собой – с мухой заговоришь. Прежде чем пришибить ее мухобойкой. Элли хихикнула.
О, а вот и еще способ различать маленькую Элли и взрослую. Как забавно у нее меняется голос – в зависимости о того, кто из них двоих говорит. Жаль, что этот способ не работает, когда они думают.
- Просто буду говорить вслух, – решила она. – Так, Том?
Том заворчал и попятился.
Элли расхохоталась.
- Не бойся, Том. – Она потянулась к игрушке, пытаясь ухватить ее за лапу; медвежонок увернулся. – Ты привыкнешь. Я же привыкла!
Том отступил на безопасное расстояние. Но Элли уже не замечала его, да и никого вокруг. Внезапно она почувствовала, что ей следует объясниться.
- Вообрази, – продолжала она “учительским” голосом, обращаясь к себе самой,– ты одна. Помнишь, когда ты впервые ступила на желтые кирпичи? Там были люди – по обе стороны дороги. Маленькие – но люди. Но они были заняты своим делом, а до тебя им дела не было. Ты тогда еще не знала, что так бывает всегда: до тебя никому нет дела. Ты и сейчас не знаешь этого и еще многого. Но сейчас у тебя есть я, и я подскажу. Можешь на меня положиться. Я знаю, ты опасаешься Дональда, а этот медведь – всего лишь игрушка, но твое второе я всегда будет с тобой. А может, и первое.
Элли тряхнула головой, отыскивая взглядом Тома.
- Том! – вскрикнула она своим прежним голосом и бросилась к медвежонку, подхватила его на руки. – Это я – первая! – воскликнула она возмущенно. И в Волшебной стране она тоже будет первой – она, а не какая-то старуха, хотя бы и она сама. Ей всегда было двенадцать – и всегда будет!
"Пять дней, – в панике подумала она. – Пять дней, после которых все кончится. Я опять стану старухой".
Медвежонок отчаянно выворачивался из рук девочки. Элли уже не думала о нем и разжала пальцы, Том упал в пыль.
"Стану старухой…"
Как ни странно, мысль ее не расстроила. "Я ничего не потеряю, – сказала она себе. – Только приобрету. Получу еще один подарок от Волшебной страны".
"В любом случае, мое будущее – там". – В этом были согласны они обе.
Дональд ковылял ей… им… Элли навстречу с потрепанными игрушками в руках, за плечом болтался рюкзак. Марраны и волшебница, обрушившая камнепад, убрались. Путь был свободен.
Оставалось переступить порог.