Форум Изумрудного города

Никогда не разговаривайте с незнакомыми.

Часть 1.
Эпиграф:
И на несчастной земле, и в марсианском раю, где больше мы не должны ничего никому, закрою глаза, уткнусь в ладошку твою, и этого хватит на всю грядущую тьму.
Г. Кружков.

Дождь. Все на работе, а я сижу с насморком. Ливень за окном, ливень в носу. Да и вообще, меня в этом мире сейчас ничего не интересует, кроме собственного носа. Беру себя в руки и начинаю терпеть, помня, что через 2 дня пройдет. Считаю секунды. Нет, похоже, не пройдет никогда, и мне становится уже не до взятия себя в руки. Кажется, сейчас задохнусь. Мечусь по кровати, как будто от этого отложит.
Звонок в дверь. Мне хочется всех убить за то, что не дают человеку отлежаться спокойно. Выхожу на площадку.
-Кто там?
Оттуда – голос, как из бочки, и притом исполненный сарказма и самоиронии:
- Пудов 5 гидролизованного менвита. Разрешите запустить обратную реакцию.
-Чего-о?
- Обсушиться бы.
Я знаю, что никогда нельзя разговаривать с незнакомыми, и тем более, пускать их в квартиру. Только как это сделать вежливо? Я как можно тише утираю нос (чужой человек все-таки) и спрашиваю:
- А вдруг вы грабитель?
-Да нет, что вы, я маньяк.
- А чем вы докажете?
- Что я маньяк?
- Нет, что не грабитель.
- У меня документы…
Послышалась возня и хлюпанье.
- На работе оставил. Такой дождь… Но позвольте вас уверить, что если я сейчас не высохну, у меня сорвется год подготовки.
- Так вы, кажется, и врать не умеете. – Скорей бы отвязаться. Если я сейчас не высморкаюсь, то умру на месте.
- Да если я завтра не пройду медкомиссию, меня не допустят к ответственной работе. – сказал взволнованный, но сдержанный голос.
Нет, ну почему именно я должна из-за этого рисковать своей жизнью?
- А почему вы пришли проситься именно ко мне, на 6 этаж? – выдавливаю я.
- Не пустили. И потом, сейчас на работе большинство.
- В том году в нашем подъезде так уже одну квартиру ограбили, - почему-то замечаю я, - не повезло вам с подъездом.
Правильно, умные люди грабителей не пускают. Нет сил, хочу бежать в ванную и сморкаться. Ну почему, почему нельзя открывать незнакомым?!
- Хорошо, - говорю, - я вам на работу позвоню, узнаю, работает ли там такой-то.
- Телефон давать нельзя, это секретная организация.
- Отлично. И как я должна вам верить? – я отступаю на шаг от двери и тихо протираю нос – вдруг он все-таки честный человек, а при приличном человеке сморкаться нельзя. Он, видимо, слышал шорох моей ноги по кафелю, и заговорил быстро и отчаянно:
- Послушайте! Я докажу. Спорим, у вас сейчас 37,7? Проверьте. И если я вру…
Голос его дрогнул, мне показалось, что он сходит с ума. Стараясь не думать, быстро отпираю замок. Пусть ограбит, пусть убьет, это хоть облегчит мои страдания.
Открываю дверь, смачно сморкаюсь напоследок. Он глядит на меня, высокий, широкоплечий, вопросительно и робко, еще не веря. И тихо-тихо произносит:
- Носовые платки надо менять каждые 2 часа.
У меня шок. Готова к смерти. Машинально отвечаю:
-Ага.
Он воспринимает это как приглашение. Переступает порог. Внимательно, спокойно смотрит на меня.
Протягивает руку. И, как только мягкий кончик его пальца коснулся моей руки, я заорала и осела на пол. Наверное, соседи слышали. Гость слегка поднял брови, посмотрел на меня, как на редкое насекомое, отнял у меня платок, на котором живого места нет, и сунул свой – сухой, запечатанный в полиэтилен. У меня дрожь, слезы текут сами, нос сейчас, кажется, взорвется. Гость закрыл входную дверь, поднял меня и повел в комнату.
Он роется у меня по шкафам. Откуда-то из тумана доносится его голос:
- Где у вас чайник?
- Что?
- Чайник у вас! Я! Где! Спрашиваю!
- Ааа…там…справа. – И показываю рукой налево.
- Может быть, слева? – Вежливо улыбается он.
Я улыбаюсь еще более вежливо и говорю:
- Нет-нет, справа, - и машу рукой налево.
Он пытается бороться со своей расплывающейся улыбкой и исчезает из поля зрения.
Возвращается в моем сарафане, но меня уже ничем не удивишь. Заставляет пить сомнительное варево. Кстати, температуру он угадал.

**

Он гладил свой костюм, я привыкла к гостю и вернулась к своим сморканиям и страданиям.
И тут он опять удивил меня, запев какую-то солдатскую песню. Агитационную, про то, как нужен Рамерии космос. Только припев у нее был приставучий и без слов, и мне захотелось танцевать. Не выдержала, прошлась под музыку по комнате, даже про насморк забыла. Гость тоже прошелся рядом, пританцовывая и размахивая в такт глажеными штанами. Он взял меня за руку, крутанул и центробежной силой усадил на место.

**

Он уже сидит сухой и в форме. Уже готовый продолжать свой таинственный путь. Ждет только, когда дождь кончится. А пока я могу поспать – он знает, как правильно лежать с насморком, держит у себя на коленях мою голову, а я его не боюсь.
Мне хочется сказать ему, какой он удивительный человек. Великолепный даже в моем сарафане, он может из всего сделать шляпку и салат, но никогда – скандал. Мне хочется каждый день ухаживать за ним так, как он сегодня – за мной. Я перед ним в долгу. Мне хочется сделать для него что-то хорошее, так хочется, горю! Хочется за него умереть, но кто в это поверит…
- А я вас не пускала. Какая же я эгоистка, - говорила я чуть не плача.
- Вы спасли для мира такого замечательного человека, как я. – он умел снимать напряжение.
Если бы те же слова сказал кто-то другой, это было бы некрасиво. А он – умильно и естественно.
- Мне пора, - медленно говорит он.
- На ту ответственную работу?
- На ту ответственную работу.
- И все-таки, кем вы работаете?
- Я медик.
«Ну конечно! Медик! Как же я раньше не догадалась! Он просто редкостно хороший медик, которому не наплевать на свою работу, а на меня наплевать. И свои глаза использует, как анестезию. Ухаживает за мной только потому, что должен. А я его напрягаю. Я все-таки эгоистка. Ну да, конечно, такой человек должен принадлежать всем, а не мне. Так честно», - думала я, провожая его до порога.
- А какая специальность?
- Космическая медицина.
- Так эта ответственная работа… Вы летите на Беллиору?!
- Кто вам сказал, - испугался он.
- У нас это все знают. Я работаю в секретариате дворца правительства. Я только одного не могу понять, если вы не пройдете комиссию, то как будет с полетом?
- Полетел бы мой дублер.
- Вы когда вернетесь, приходите в гости. Я не буду пререкаться через порог.
Он улыбнулся.
-Не думаю. Уж больно экспедиция длительная.
- Когда вернетесь?
- Это как сказать… семнадцать лет туда…
- Семнадцать лет?!.. Скажите, - и тут я заговорила машинально, ничего не чувствуя, ни на что не надеясь, просто интересно было, - А вы можете не лететь? Раз есть дублер.
Он долго смотрел мне в глаза, а я считала секунды.
- Все, что я делал до этого, я делал для каждого. А сейчас –только для…
И он прижался губами к моей руке, и опять взял паузу, такую же длинную, как предыдущая.
Когда он поднял глаза, он казался любящим. Когда человек смотрит снизу вверх, он всегда кажется таким, даже если не любит. Но мне и этого хватит.
- Мы даже не знаем как друг друга звать, - вспомнила я.
- Лон-Гор.
- Кос-Ин
- Я тебя никогда не забуду, Кос-Ин .
- Только попробуй.
Он же не знал об усыпительной воде.

Часть 2.
Анабиоз.

Диавона весело летела домой с попутным солнечным ветром – так хотел записать в бортжурнале Кау-Рук, но Ильсор был против. Теперь штурман не мог себе позволить ни одного вольного слова. Да и не очень комфортно он чувствовал себя в обществе арзаков.
Все анабиозные ячейки были заполнены – из бодрствующего экипажа осталось только 4 человека. Кау-Рук и Ильсор вели корабль, арзаки Квис (кстати, тот самый, который открыл тайну изумруда) и Зильбер регулировали системы жизнеобеспечения.
Квис и Зильбер сидели в аппаратной, где на табло мерцали индикаторы состояния каждой ячейки.
- …А что с этой ячейкой? – спросил Квис у Зильбера. – Давно ты ее не трогал.
- У нее и так температура держится.
- Тут не радоваться надо. Что-то здесь не так. Все ячейки нагреваются, а эта – нет. Значит, где-то есть источник, отнимающий тепло. Только где? Лучше Ильсора, думаю, на этот вопрос никто не ответит, как-никак он Диавону проектировал.
На совет позвали Ильсора и Кау-Рука. Выслушав Квиса, Ильсор спросил:
- Скажите, а это не та самая ячейка, где в тот раз спал я?
- По-моему, она самая, - сказал Кау-Рук .
- Скажите, когда Баан-Ну приказал меня разморозить, вы включали гравитацию в анабиозном отсеке?
- Нет, решили энергию сэкономить – что из-за одной-то ячейки?
- Ох уж мне эти менвиты… Так гравитация же включается не для удобства, а потому что там насосы рассчитаны на работу только при гравитации – они качают только жидкость. А когда гравитации нет, в насос попадают пары, возникает кавитация, все вибрирует и может разрушиться. И поэтому наверняка где-нибудь образовалась трещина, из которой гелий испаряется, тем самым охлаждая ячейку.
Осмотрев ячейку на месте, Ильсор сказал:
- Требуемый ремонт в полете рискован. Какие будут предложения? Подумайте.
Отведя в сторонку Кау-Рука, Ильсор сказал:
- С Баан-Ну - то взять нечего, а вот лично вас, штурман, я бы попросил впредь быть более внимательным.
- Можно возвратиться на Беллиору, - придумал Квис, - Но это лишний риск, лишнее время.
- Можно разморозить человека, а ячейку изолировать, - сказал Кау-Рук.
- А кто там: арзак или менвит?
- В менвитской части лежит, - ответил Квис, - только кто конкретно, трудно сказать. Так быстро их тогда загрузили, не разбирая, кто есть кто. Ну, ничего, когда кислородную маску снимем, увидим.
- Но это просто неудобно, – задумчиво сказал Ильсор, - придется 17 лет перед ним ломать комедию.
- Если только он не потеряет память, и его не удастся склонить на нашу сторону, - сказал Кау-Рук, у которого была и задняя мысль: пока он единственный менвит в экипаже – случись что – всех собак повесят на него, а на фоне любого другого менвита Кау-Рук будет выглядеть более лояльно.
Зильбер промолчал. Он стеснялся спорить со старшими.
- Решено, - сказал Ильсор.- Отключим ячейку.
Включив гравитацию, звездонавты спустились в анабиозный отсек. Перекрыли подачу гелия в неисправную ячейку. Откачали криораствор в общий резервуар. Теперь началась самая тонкая работа: Квис начал медленно открывать кран связи с атмосферой, и ячейку заполнил туман. Это заняло несколько часов – чтобы избежать местных перегревов.
Включили автоматику – небольшие электроды, подсоединенные к телу, запустили сердце и легкие, заработала кислородная маска. Этот момент – возвращение жизни – не так уж сложен, но кажется рамерянам, обступившим спящего товарища, самым напряженным и таинственным, уж больно он смахивает на возвращение с того света.
- Не видно, кто это? – нетерпеливо нарушает молчание Ильсор.
- Ничего, сейчас увидим, - отвечает Квис.
На маске загорелся красный индикатор собственного дыхания.
Рамеряне вчетвером подняли крышку. Зильбер быстро склонился к спящему и снял маску.
- Лон-Гор, - прошептал Кау-Рук.
Лон-Гора перенесли в каюту. Теперь оставалось несколько часов подождать, пока он проснется. Ильсор и Кау-Рук пошли проверить курс корабля, и опять вернулись.
- Да вы идите, мы с Зильбером сами справимся, - сказал Квис.
Но они остались – им тоже не терпелось узнать действие волшебной воды.
-Кажется, шевелится, - сказал Зильбер, державший простыню, как тореадор – на случай бурного пробуждения.
Наконец, руки спящего сжались, и он открыл глаза. Зильбер вздрогнул, Кау-Рук подскочил к Лон-Гору, пристально посмотрел ему в глаза и спросил:
- Как ваше имя?
Лон-Гор не ответил, но глядел на Кау-Рука ясным собачьим взглядом.
- Амнезия,- произнес Квис.
Ильсор вытер пот со лба.

**

Через неделю Лон-Гор, порученный заботам Зильбера, имел психологический статус подростка и горячо верил, что рабство безнравственно, и что революция на Рамерии необходима в кратчайшие сроки.
После этого Лон-Гора поселили в его собственной каюте, где остались его медицинские книги и конспекты, и он мог все это вспомнить. Лон-Гор осмотрел также и свою одежду. Нашел в кармане старой формы розовый женский платок. Платок был сморщен так, как будто его, не вынимая из кармана, постирали и погладили. Лон-Гор напряг всю свою память, стараясь вспомнить, как к нему попал женский платок. Он уже собирался бросить это дело и все спросить у Квиса, как вдруг его озарило. Он вспомнил день перед отлетом, и всю свою жизнь, Кос-Ин, которая казалась ему дороже всего на свете, и что у Кау-Рука хронический тонзиллит, с тех пор как он попил из ключа на Беллиоре, у Зильбера – дискинезия, а Квис сломал ребро при обвале в изумрудной копи, и что вообще здоровых людей нет. Есть справляющиеся со своими болезнями.
Лон-Гор решил пока сделать вид, что ничего этого не помнит. Но долго скрывать ему не пришлось.
Однажды на тренировке Ильсор на несколько секунд потерял сознание. Это происшествие так удивило всех, что от Лон-Гора хотели объяснения.
Врач ответил Ильсору:
- Если человека слишком быстро разбудить после анабиоза, возникает шоковое состояние, после которого могут давать сбои отдельные участки мозга. А вас Баан-Ну разбудил на час раньше, чем следует.
- Откуда вы знаете? – удивился Ильсор. – Вам Кау-Рук сказал?
- Нет, ответил Кау-Рук.
- Значит, память вернулась? – спросил удивленный Квис.
Воцарилась гробовая тишина.
- В таком случае, - нарушил ее Ильсор, обращаясь к Лон-Гору, - позвольте спросить, как изменились ваши политические взгляды?
- Я… человек приземленных материй, и в политику не вмешиваюсь.
- Но когда приходит время перемен, никому не удается остаться в стороне от политики.
- Мне нужно время, чтобы сформулировать.
- Пока вы занимаетесь этим судьбоносным делом, мы бы попросили вас не покидать пределы своей каюты. Я надеюсь, - с расстановкой говорил Ильсор, - вы отдаете себе отчет в том, что все мы находимся в… опасном положении, и вы поймете нас правильно.
**
Лон-Гор сидел в своей каюте, погруженный в невеселые думы: «Встану на сторону арзаков – потеряю Кос-Ин, а она ведь в доме правительства работает! Мы окажемся по разные стороны баррикад. А если она посчитает меня предателем? Продавцом родины? Я не идеалист, но ее-то совсем не знаю.
Остается сказать «я верю в Гван-Ло» и героически умереть. Ха-ха, видел я Гван-Ло в белых тапках. Неужели они пойдут на это? Нет, нет, не верю! Не хочу верить! Может, они надеются, что я оставлю их руки чистыми и перережу себе вены? Я не идеалист. И потом, если я умру, кто спасет Кос-Ин, если что? К тому же я им еще за 17 лет могу пригодиться.
Вот влип: направо пойдешь – жизнь потеряешь, налево – коня, прямо пойдешь – о камень долбанешься.»
Лон-Гор вскочил и прошелся по каюте. В дверь постучали.
- Да? – сказал он.
Щелкнул замок. Вошел Ильсор. Обед принес. Сел и сказал:
-Ну как, что-нибудь надумали?
-Я могу сохранять нейтралитет, как Кау-Рук?
- У Кау-Рука гарантированный нейтралитет, а какие гарантии можете дать вы?
- Гарантированный нейтралитет? Да он от вас зависит и вас боится.
- Мы могли бы ссадить вас на Беллиоре.
- Я глубоко ценю ваше предложение, но это для меня смерти подобно. Ильсор, поймите меня правильно. Там, дома, меня ждет женщина. Глупая, смешная, всего боится, ничего не видит, кроме собственного дома. Но она… настоящая женщина. Если она меня не простит – мне все равно, что со мной будет. Ильсор! Подумайте – над вами сейчас на 9 световых лет никого нет!
- Поймите меня правильно и вы. Мои личные симпатии всецело на вашей стороне. Но несколько сот человек в анабиозе, а, может, и миллионы на Рамерии – они…
Ильсор резко встал и вышел.
«На 9 световых лет никого нет! Как он не понимает, что отсутствие ответственности и есть самая большая ответственность».
Навстречу Ильсору шел Квис.
- Есть мысль, – сказал он. – Там, на Беллиоре, я по поводу добычи изумрудов много общался с рудокопами. Они издавна привыкли вместо обычной воды пить разбавленное вино, т.к. в виде вина удобнее всего хранить виноград, в изобилии произрастающий в подземной стране.
Один рудокоп, зная, что при стоянии волшебная вода становится обычной, налил в нее вина (ну лишняя оставалась, наверно) и выпил через несколько дней. Заснул надолго, проснулся – не помнит, что было накануне. Все решили, что он просто перепил, и вообще советовали закусывать. Я же подумал: спирт служит стабилизатором для многих веществ – а что, если и для усыпительной воды тоже? Тогда я набрал, - говорил Квис, прогуливаясь по коридору под руку с Ильсором, - бутыль этой воды, добавил каплю спирта, и до сих пор храню. Немного этой воды я дал своей ручной мыши, после чего она разучилась бегать по своему лабиринту.
Тут Ильсор метнул быстрый взгляд на Квиса.
-Вы намекаете, что это выход?
-А чем арсенит не шутит?
Ильсор в сопровождении Квиса пришел к Лон-Гору и рассказал ему все про усыпительную воду. Лон-Гор подробно расспрашивал Квиса про химические свойства усыпительной воды, и, лихорадочно соображая, искал выход: «Если я выпью эту воду, то либо опять все вспомню, и они по новой будут меня мучить, либо… я не вспомню Кос-Ин, и наверняка они-то уж позаботятся, чтобы я не сделал теперь никаких памятных записей, и я вообще ничего не вспомню. А если не будет моих мыслей, чувств, убеждений, не будет и меня! А это ничем не отличается от смерти».
- …и имейте в виду, - продолжал Квис, что усыпительная вода приведении в кровь действует в меньших дозах, чем перорально.
- Намек понял, - сказал Лон-Гор.
- В конце концов, если вы забудете ЕЕ, вам же легче будет, - робко сказал Ильсор.
Лон-Гор кивнул и полуотвернулся:
- Ваш ответ? – спросил Квис.
- Завтра, - сдавленно выговорил Лон-Гор и руками изобразил жест «Хватит».
Когда они вышли, он заплакал.
Переступив последнюю ступень отчаяния, Лон-Гор стал рассуждать. Он не спал те сутки, изучая разные справочники биологически активных веществ, и к приходу команды был во всеоружии.
На этот раз пришли все трое, кроме Кау-Рука, причем Квис – с пресловутой бутылкой.
Лон-Гор с бесстрашием безнадежности оглядел их и сказал:
- Предлагаю компромисс.
Он заметил, что лица их стали менее решительными, даже разочарованными. Они как будто испугались его. Но Лон-Гор уже шел, как танк:
- Я не идеалист. За мной не стоят ни сотни, ни миллионы людей, и я могу положиться на ваше честное слово, тем более что мне не на что полагаться, в отличие от вас. Я знаю, как наладить производство структурного аналога действующего вещества усыпительной воды. Возможно, он даже будет эффективен в меньших дозах. И за технологию я прошу одно – в случае вашего успеха не трогайте ту, которая ждет меня.
На том и порешили.
**
Через 17 лет Лон-Гор вышел из-за ограды космической базы, расположенной в пригороде Бассании. Он шел к Кос-Ин, но она уже ждала его неподалеку. У нее был такой вид, будто она давно не спала.
Он мигом подошел к ней, обнял за плечи и радостно спросил:
-Откуда ты знаешь?
-Я все знаю. И все слышала. На Диавоне были жучки, и вас прослушивали все это время. Вас еще не арестовали только затем, чтобы узнать, к кому вы обратитесь.
-Надо предупредить Ильсора! Я его только что видел.
Они торопливо шли и говорили, перебивая друг друга:
- Кос-Ин, а как же ты?
- Менвиты ничего не боятся.
-Ты изменилась.
-Я уже засветилась.
-Но почему, зачем? – в отчаянии спрашивал Лон-Гор. - Я думал, ты будешь презирать меня.
-Я не идеалистка, а любовь не дает отчета. Я не жалею ни о чем. 17 лет со мной были твои руки, похожие на брызги шампанского, и не так страшно, что больше тебя не увижу, я хочу разделить с тобой все, как делила страх и одиночество с тобой все эти годы. Но главное, что со мной 17 лет была моя память, а память – это главное, что есть у человека. Без нее человек не человек.
Они нашли Ильсора на залитом солнцем углу улицы. Было жарко. Он только что купил бутылочку газировки (ведь в космосе газировки не было), стоял и пил прямо у киоска, щурясь на солнце, по которому так соскучился. А рядом стояли Квис, Зильбер и Кау-Рук и тоже что-то пили.
Лон-Гор подбежал к ним со словами «мы раскрыты». Ильсор уронил газировку. Все были в шоке.
Лон-Гор и Кос-Ин наперебой все объяснили.
- Надо бежать,- сказала она.
- Не надо никуда бежать, - сказал Ильсор. Он поднял свою бутылку и отправился к набережной, через дорогу. Все последовали за ним, как за настоящим вождем.
- Придется, - сказал Ильсор, стряхивая остаток газировки в реку, - придется нашим детям все начинать сначала. Но у них будет наша память. Повторяйте за мной.
С этими словами арзак раздал всем по листку из блокнота, положил на парапет и стал писать самое основное про изумруды, гипноз и усыпительную воду.
Сунул записку в бутылку, и туго закрыв, бросил с моста.
Бутылку Кау-Рука он бросил в проезжающий мимо грузовик с песком – уж точно не к господам, а к рабочим попадет.
Оставшиеся записки сложили самолетиками и пустили по ветру. Ведь убирают мусор не господа, а рабы.
- Скоро, - сказал Ильсор, облокотившись на парапет, подставляя глаза солнцу, а волосы – ветру, - сюда придут солдаты Гван-Ло. Угостим их газировкой?

Пейринг: Лон-Гор\НЖП (по просьбе автора)