Пост N: 7603
Зарегистрирован: 21.05.05
Откуда: Москва
Рейтинг:
31
Награды:
Отправлено: 24.12.19 00:18. Заголовок: Из дневников А.М.Волкова - 3
Внучка Александра Волкова, Калерия Вивиановна, предоставила доступ к архиву своего деда, включающему дневники, некоторые рукописи и разные литературные документы.
Правда, материалов по сюжетам сказок о Волшебной стране пока удалось найти не так много, но отдельные записи представляют интерес, так что попробую что-то из них понемногу оцифровать.
Тем не менее, даже несказочные вещи Волкова вроде "Чудесного шара", "Двух братьев" и т.д., где есть гибель персонажей, казни, пытки, телесные наказания и прочие малопривлекательные детали, - всё равно оставались детскими. В том смысле, что взрослым читателям эти книги зачастую казались слишком простыми, и не достигали того уровня серьёзности, как у "настоящих" исторических романов, скажем, Лажечникова, А. Н. Толстого, Пикуля.
просточитатель пишет:
ИТут еще важный вопрос а что есть "взрослая" литература? Нет понятно что Достоевский однозначно взрослый, А Гамильтон? Берроуз? Толкиен наконец? Три мушкетера те же? Их читают очень в юном возрасте но специально они для детей не писались...
Sabretooth
горожанин
Пост N: 3827
Зарегистрирован: 26.03.19
Рейтинг:
13
Награды:
Отправлено: 26.12.22 10:40. Заголовок: Алена 25 пишет: про..
Алена 25 пишет:
цитата:
про Страшилу понятно все . Да. думаю, что, он, наверное, сам по себе уже был " живой"
Мне вот, кстати, наоборот - ничего не понятно по словам самого Страшилы, он сразу же начал слушать, как только ему фермер нарисовал уши. То есть изначально живым был мешочек, из которого была сделана его голова, подобно тому, как изначально живым было полено, из которого папа Карло сделал Буратино.
просточитатель пишет:
цитата:
Просто в СССР не было фентези . Совсем ну кроме Мастера и Маргариты Понедельника.. И забыл как называлась книга Орлова
Ещё трилогия Кира Булычёва о Заповеднике сказок, в которой, кстати, вполне вместе уживаются сказочные персонажи и инопланетяне, что так не любят и не понимают в ТЗЗ некоторые читатели.
Смотря что считать фентези. О границах жанра до сих пор идут споры. Но, думаю, для эталонного фентези Волков был слишком привязан к реальному миру. Мне кажется, ему было бы неинтересно изобретать своё Средиземье или Земноморье с глубокой и полноценной проработкой деталей, или на полном серьёзе описывать мир, полный магов, как в "Гарри Поттере" или "Дозорах" Лукьяненко.
Что то вроде Хаггарда и Конан Дойля.. сложность вот таких вопросов конечно в том что .. Когда мы говорим Волков в наше время мы представляем.. Как бы неизменный перенос писателя но это неозможно бытие определяет сознание и то что интересно в шестидесятых.. Сейчас может не интересовать. А ведь жизнь Волкова длминная.. он даже 19 век застал то есть это даже не человек прошлой эпохи..Это человек даже не позапрошлой эпохи.. Совсем другие времена. Совсем иные условия.
Ещё трилогия Кира Булычёва о Заповеднике сказок, в которой, кстати, вполне вместе уживаются сказочные персонажи и инопланетяне, что так не любят и не понимают в ТЗЗ некоторые читатели
Нет вы не совсем понялм. Сказок написанных для детей было очень много и того же Волшеюбника в принципе можно назвать и фентези.. Я пишу именно о возрасте "целевой аудитории" тогда сказки фентези писали для детей. Детская сказочная литература одна из лучших в мире в принципе.А вот для взрослых тогда не писали...
Чарли Блек
Великан из-за гор
Пост N: 8896
Зарегистрирован: 21.05.05
Откуда: Москва
Рейтинг:
37
А Гамильтон? Берроуз? Толкиен наконец? Три мушкетера те же?
Я бы это назвал подростковой литературой. Хотя Толкиен, пожалуй, годится на все возраста - слишком уж капитально он проработал свой мир.
Понятно, что многие вещи подростковой литературы писались в прежние века для взрослых: ценимый Волковым Жюль Верн, например. Понятно также, что часть этой подростковой литературы сейчас уже подростками не читается (почти), ибо устарела: в т.ч. Майн Рид, Вальтер Скотт и т.д.
Тем не менее, у подростковой литературы есть свойство, позволяющее отделить её от литературы "взрослой" типа Достоевского с Л.Толстым. А именно: подростковая литература - развлекательна. "Взрослая" же - скорее, серьёзна, у неё цель не столько развлечь и увлечь (приключениями, волшебством, кипением страстей, юмором), сколько побудить человека задуматься, познать самого себя, окружающих людей и общество в целом.
Тем не менее, у подростковой литературы есть свойство, позволяющее отделить её от литературы "взрослой" типа Достоевского с Л.Толстым. А именно: подростковая литература - развлекательна. "Взрослая" же - скорее, серьёзна, у неё цель не столько развлечь и увлечь (приключениями, волшебством, кипением страстей, юмором), сколько побудить человека задуматься, познать самого себя, окружающих людей и общество в целом.
Я не считаю правильным такое разделение взрослым людям тоже нужны приключения а Достоевский не всем нужен вовсе..При всем уважении)) а заставитт задуматся развлекательная литература заставит скорее чем "серьезная" просто потому что читать с интересом "серьезную" литературу.. надо быть уже "совсем взрослым"хотя вот Собор парижской богоматери серьезная или нет?Но многие потрясающие мысли я вынес именно из развлекательной фантастики...
Чарли Блек
Великан из-за гор
Пост N: 8897
Зарегистрирован: 21.05.05
Откуда: Москва
Рейтинг:
37
Бывает, что и сказки взрослым тоже нужны ) Большинство дискуссий по ИГ ведутся взрослыми людьми, и фанфики тоже в основном ими пишутся. Но это не делает сказки взрослой литературой )
просточитатель пишет:
цитата:
Достоевский не всем нужен вовсе..При всем уважении))
Безусловно. Ну так это и есть признак взрослой литературы: она настолько серьёзна, а местами заумна, что многим кажется скучной и/или непонятной.
просточитатель пишет:
цитата:
Собор парижской богоматери серьезная или нет?
В своё время, вероятно, создавалась как серьёзная. Потом перешла в разряд детской и подростковой. Просто потому, что там много приключений, романтики, и мало связи с современной реальной жизнью.
просточитатель пишет:
цитата:
многие потрясающие мысли я вынес именно из развлекательной фантастики...
Ну это нормально ) Большинство знаний о мире человек приобретает вообще в детстве, когда мозг впитывает информацию как губка.
Познание возможно в любом возрасте и из любого источника. Взрослая же литература в этом смысле похожа на высшую математику: чтобы понять её по-настоящему, требуется определённая подготовка - в данном случае, жизненный опыт и кругозор.
Sabretooth
горожанин
Пост N: 3828
Зарегистрирован: 26.03.19
Рейтинг:
13
Нет вы не совсем понялм. Сказок написанных для детей было очень много и того же Волшеюбника в принципе можно назвать и фентези.. Я пишу именно о возрасте "целевой аудитории" тогда сказки фентези писали для детей. Детская сказочная литература одна из лучших в мире в принципе.А вот для взрослых тогда не писали...
Если под фэнтези понимать произведения с магией, написанные для взрослых, то Вадим Шефнер ("Дворец на троих, или Признание холостяка"). Но в целом да, волшебство тогда было уделом почти исключительно детских сказок.
Чарли Блек пишет:
цитата:
Ну так это и есть признак взрослой литературы: она настолько серьёзна, а местами заумна, что многим кажется скучной и/или непонятной.
Может быть, дело ещё в том, что детскую литературу обычно пишут, специально разъясняя какие-то моменты в жизни, то есть детские книги ненавязчиво, но выполняют роль в том числе и учебников. А взрослая литература такую цель не ставит, она может быть поучительной до отвращения, а может быть вообще отстранённой от какой-то дидактики и просто констатировать какие-то факты.
Чарли Блек
Великан из-за гор
Пост N: 8932
Зарегистрирован: 21.05.05
Откуда: Москва
Рейтинг:
37
Награды:
Отправлено: 08.07.23 20:45. Заголовок: Оцифровка за сентябр..
Оцифровка за сентябрь–октябрь 1958 года:
[Для удобства чтения, фрагменты, относящиеся к ИГ, выделены фиолетовым цветом, возможные переклички с темой Изумрудного города – красным. Мои комментарии – синие в квадратных скобках.]
* * * * *
Сентябрь
1 [сентября 1958 года], понедельник. Разборка книг и рукописей, привезенных с дачи. Наведение порядка в книжных шкафах.
Звонил Шманкевичу. На Азовское море он едет, числа 8–10. О подробностях договоримся завтра.
2 [сентября 1958 года], вторник. Сдал «Урфина Джюса» Новикову. Он принял рукопись с большим любопытством, обещает прочитать в два дня. К «Волшебнику» уже поступают печатные иллюстрации, но я их не видел.
Послал Д.А. Самарину отказ от участия в редколлегии «Рыболова=Спортсмена».
3 [сентября 1958 года], среда. Приняли важное решение поехать на Азовское море всей семьей (ребят возьмем из школы).
Имели консультацию с Шманкевичем, что брать с собой.
Разослал родным и знакомым несколько книг Ж. Верна.
4 [сентября 1958 года], четверг. Звонил Калакуцкой, она просила зайти в понедельник.
Сборы в экспедицию.
5 [сентября 1958 года], пятница. Был в Географгизе у Кумкеса. Сказал ему, что считаю роман Ж. Верна «Нашествие моря» неподходящим для издания: арабы изображены в нем, как разбойники, враги прогресса. Договорились на том, что я представлю краткое изложение «Цинтии» [другого романа Ж. Верна].
6 [сентября 1958 года], суббота. Заходил ко мне Л.В. Владимирский, показывал оттиски рисунков для «Волшебника». По-моему, хороши.
7 [сентября 1958 года], воскресенье. Переплел рукописи «Путешественников» (в трех книгах) и «Волшебника». Возьму с собой «Путешественников», «Урфина Джюса» и «След за кормой».
8 [сентября 1958 года], понедельник. Послезавтра уезжаем. Сегодня получил заказ от редакции календаря «Круглый год» на статью об атомном ледоколе. Основания весьма веские: я писал статью о первой лодке.
Обещал завтра сдать.
Вечером написал половину статьи, но закончить не смог, т.к. пришли Шманкевич и Нина Николаевна.
9 [сентября 1958 года], вторник. Закончил и перепечатал статью «Атомный ледокол». Вышло 3 страницы на машинке.
Сдал в редакцию и приписал новое окончание к статье «Первая лодка».
Звонил Новиков. Об «Урфине» он высказался довольно сдержанно, но сказал, что книга ему понравилась, хотя над ней еще надо много работать.
Зато Владимирский дал (по телефону) восторженный отзыв об этой книге. Ее читают его жена и дочь, и дочь в совершенном восторге. Влад. считает, что «Урфин» лучше «Волшебника», он стройнее, все в нем как-то закончено, логично.
10 сентября [1958 года], среда, 820. Момент отъезда близится. Встали в 5 часов утра. Сборы.
12 [октября 1958 года], воскресенье. В семь часов вечера возвратился из поездки на Азовское море.
13 [октября 1958 года], понедельник. Отдых. Звонил в две редакции Детгиза.
«След за кормой» в прежнем положении: М.М. Калакуцкая рукопись еще не прочитала. Очевидно, она решила возродить «лучшие традиции» Максимовой, которая продержала «Землю и небо» семь лет, прежде, чем ее издать.
«Путешественники» не дочитаны Зоей Сергеевной, но она, по крайней мере, обещает сделать это в ближайшее время – в 10–12 дней. Только вряд ли она это сделает.
Звонил в «Сов. Россию» Новикову, но он не стал разговаривать, отговорившись занятостью. Обещал позвонить, но не позвонил.
В моем календаре было записано, что из «Моск. Раб.» просили позвонить. Оказалось, что им для расчета со мной нужно красноярское издание «Барсака». Вот тоже канительщики!
14 [октября 1958 года], вторник. Ходил по книжным магазинам. Завез в «Моск. Раб.» «Барсака» в краснояр. издании. Говорил с директором и Фирсовым, обещают произвести расчет 23 октября – посмотрим.
Вечером звонила из Детгиза редактор редакции для нерусских школ Галина Федоровна Ермоленко, сообщила, что «Земля и небо» включена в план 1959г. и просила зайти для переговоров.
За время моего отсутствия получены листки по астрономии для школьного календаря, отредактированные и очень сильно сокращенные. Пришлось утвердить их в таком куцом виде, но уже с этим ничего не поделаешь, слишком невелика вместимость календарного листка.
Сегодня я сдал их со своей подписью редактору Т.Д. Сургановой. С этим делом, т. обр., покончено.
15 [октября 1958 года], среда. Был в Детгизе. Говорил с Ермоленко, и она передала мне экземпляр «Земли и неба», подготовленный для сдачи в производство (с расставленными ударениями). Я должен внести туда изменения, какие считаю нужным. Я говорил о том, чтобы вставить очерк об искусственных спутниках Земли, но это придется сделать за счет сокращения других статей, т.к. объем книги увеличивать нельзя.
Мы с Ермоленко ходили к Пискунову, чтобы получить разрешение на цветные рисунки для книги, но он сказал, что это почти невозможно, т.к. «З. и н.» съест слишком много краски, которой изд-во получает в обрез, и это заставит отказаться от многих книг для малышей. Вопрос остался открытым, но вряд ли это издание выйдет в таком же оформлении, как первое.
– На такой эксперимент можно решиться только раз в несколько лет, – сказал Пискунов.
Воспользовавшись случаем, я говорил с ним о том, что приближается мое 70-летие. Он предложил говорить на эту тему с Прусаковым, и сказал, что они, конечно, отметят этот юбилей, хотя впереди еще достаточно времени, чтобы вернуться к этому вопросу.
Ермоленко очень хвалила «З. и н.»
– Эту книгу с удовольствием читают и дети и взрослые, а это можно сказать далеко не о всякой книге.
Она подчеркивала энциклопедичность книги (в хорошем смысле) и выдвинула мысль о том, что мне стоило бы сделать на основе этой книги еще две: для более младших ребят и для более старших.
После того, как Пискунов почти отказал в цветном оформлении книги, Ермоленко сказала, что всё же работа над ней будет продолжаться, если даже и придется издать ее с черными рисунками.
Был в редакции «Дет. Календаря», получил на просмотр и утверждение верстку и гранки своих четырех статей, которые пойдут в «Круглом Годе» 1959г.
Видел Зою Сергеевну, она ничего не прочитала за мое отсутствие, но обещает сделать это в ближайшее время. Ох, уж эти обещания!
16 [октября 1958 года], четверг. Вчера ночью просматривал правильность перевода географ. терминов в «Барсаке», так как получено письмо от читателя (штурман ГВФ [Гражданского воздушного флота]), из которого ясно, что я в нескольких местах спутал восток с западом! Эта ошибка благополучно просуществовала 20 лет (с самого первого издания) и теперь размножена в миллионах экземпляров. [Три рукописные строки со слов «от читателя» до «с самого» отчёркнуты карандашом на полях.] Правда, в большинстве случаев я перевел названия стран света верно, но на 4 страницах получилась путаница, весьма неприятная.
Сегодня написал ответ читателю, перепечатал и послал Фирсову.
Просмотрел гранки и верстку статей для «Детского календаря», подписал их.
С этим «номером» моего «литерат. хозяйства», кажется, всё.
17 [октября 1958 года], пятница. Звонил Дубровскому, замещающему Левенштейна по «Детской энциклопедии» (мне сказали, что Левенштейн лежит в больнице, т.к. катастрофически теряет зрение, бедный). И Дубровский сообщил мне, что мой очерк по высшей математике забракован. Пропало 12 дней напряженной работы. Как я был глуп, что согласился на эту работу. Теперь уж ни за что не возьмусь писать по математике.
Работал над «Землей и небом» для нерусских школ. Сделал исправления, вставку о первых искусственных спутниках Земли; для этого пришлось кое-что вычеркнуть и снять два рисунка.
Звонил мне Новиков. Обещал, что займется «Урфином Джюсом» после 25 октября. Вряд ли... Был разговор о «Волшебнике». Кажется, «Сов. Россия» намерена выпустить его в этом году, и Новиков боится, что это будет за счет качества.
18 [октября 1958 года], суббота. Утром свез гранки статей для «Дет. Календаря» и «Землю и небо». Ермоленко говорила о том, что надо было подчеркнуть роль китайцев в астрономии, а я этого не сделал (хотя два упоминания о китайских астрономах у меня есть).
В последних известиях ужасное сообщение: в Чувашии разбился самолет «ТУ-104», летевший из Пекина в Москву. Погибли все пассажиры и команда...
26 [октября 1958 года], воскресенье. После поездки на Азовское море у нас явилась мысль купить легковую автомашину, «Победу» или «Зим», т.к. меньшая величина машины нас не устраивает. Такому нашему с Вивой намерению не противодействовала даже Муся, соблазненная мыслью поехать на юг со всей семьей в машине, а не в поезде.
В прошлое воскресенье Вива полдня провел на автомобильном рынке, приценивался и присматривался, но ему не попалось ничего подходящего.
Сегодня в 2 часа дня он позвонил, что есть «Победа», которая продается за 38 тыс. рублей и спрашивал позволения приехать на ней с продавцами. Я санкционировал, и через полчаса Вива явился. На этой машине мы поехали на ул. Герцена, к приятелю Вивы Юре Эйдуку, который кое-что понимает в машинах. Эйдук одобрил машину, и мы решили ее купить.
[Возможно, имеется в виду изобретатель Юрий Александрович Эйдук (1921–?).]
Завтра Вива поедет оформлять сделку в Загорск [ныне Сергиев Посад], т.к. продавец машины живет там.
27 [октября 1958 года], понедельник. Вива уехал в половине восьмого утра и около часа дня вернулся ни с чем, т.к. Загорская ГАИ потребовала справку о том, что В. не имеет автомашины, а он такой справкой не запасся. Я пошел в домоуправление и там добился, что мне такую справку для В. дали, хотя домоуправление до сих пор никогда не выписывало. таких. Там еще посмеялись над бюрократизмом чиновника из ГАИ, но дело сделано.
28 [октября 1958 года], вторник. Вива опять уехал утром в Загорск и вернулся в два часа на машине – её собственником с тем небольшим условием, что надо уплатить 38 тыс. рублей.
Я пошел в сберкассу, и там очень кстати оказалось, что «Моск. Раб.» перевел мне в полный расчет за «Барсака» немного более 32 тыс. рублей. Это позволило мне не идти в другие кассы – продавать облигации и брать 10тыс., внесенные в сберкассу на Б.Черкасском после получения премии за «З. и н.» Я вернулся, сопровождаемый Вивой, который на всякий случай зашел за мной.
Деньги были уплачены, и «Победа» стала нашей собственностью.
Вечером Вива с Адиком пытались завести мотор, но у них не вышло.
29 [октября 1958 года], среда. Сегодня Вива весь поглощен машиной. С утра ходил платить сборы и налоги, получал номер (ЭО 38-07, если не ошибаюсь), а потом он начал учиться заводить мотор, и, конечно, своего добился. Сейчас мотор гудит под окном моего кабинета на разные тона, доказывая, что Вива экспериментирует.
Теперь ему надо научиться ездить и получить права, и я уверен, что он сделает это очень быстро, т.к. он на мотоцикле ездит прекрасно.
Сегодня мне звонили, что 31-го в 12ч. будет общемосковское собрание писателей, где будет обсуждаться вопрос о действиях Б. Пастернака.
В воскресенье, 26-го, в «Лит. Газете» была напечатана большая редакционная статья, где сообщалось о том, что Пастернак напечатал заграницей антисоветский роман «Доктор Живаго» (о существовании этого романа я слышал и раньше) и даже получил за него нобелевскую премию. Было также напечатано обширное письмо Пастернаку от членов редакции «Нового Мира», где этот роман подробно разобран и указаны мотивы, по которым нельзя его поместить (это было еще в 1956 г.). Пастернак, очевидно оскорбленный отзывом, пошел на подлость и отдал роман буржуазным издательствам, к-ые, конечно, подняли автора на щит.
Вчера опубликовано постановление писательских организаций об исключении Бориса Пастернака из членов Союза Советских Писателей. Вполне правильное решение!
31 [октября 1958 года], пятница. Просидел на собрании, посвященном разбору поведения Пастернака. Оно прошло с большим накалом. Я довольно подробно проконспектировал выступления. Переписывать все это сюда я не стал, а просто вклеил листочки конспекта.
Президиум собрания составил резолюцию в довольно неопределенных и уклончивых выражениях, и только по требованию собрания была вставлена фраза о том, что московские писатели требуют лишить Пастернака советского подданства.
К сожалению, резолюция, напечатанная только в «Литер. газете», у меня затерялась, и я не могу здесь ее вклеить.
[Сергей Сергеевич Смирнов (1915–1976), писатель, историк, военный журналист. Популяризировал героическую оборону Брестской крепости, до него малоизвестную. Способствовал гуманизации общественного отношения к советским военнопленным (в сталинскую эпоху попадание в плен зачастую расценивалось как предательство). Выступал против Б. Пастернака, А. Солженицына и А. Сахарова, но также и против реабилитации Сталина. Дед известной телеведущей Авдотьи (Дуни) Смирновой. https://ru.wikipedia.org/wiki/Смирнов,_Сергей_Сергеевич_(писатель) ]
История данного собрания – письмо московских писателей. Потом решено было привлечь всю организацию.
Легенда о П-ке: аполитичен, но честн., порядочн. инт-нт [интеллигент]. Она развенчана.
Читал «Д-ра Живаго». Живаго = Пастернаку. Оплевываются все завоевания Окт. революции. Пытается опровергнуть мар-зм [марксизм]. Все чистые герои гибнут, остается сброд. Оскобрблено национ. дост. русских. Оскорблен, как солдат Отеч. войны, как интеллигент. Воспевается предат-во. Философ. двуличности. Неправ. сравнение с «Кл. Самг.» [«Жизнь Клима Самгина» – незавершённый роман Максима Горького.]
«Н. мир» [журнал «Новый Мир»] – увещевал П. излишне бережно, а он продал рукопись ит. изд-ву, где сидят ренегаты. Почему сразу не были приняты меры, почему П. не исключили сразу из ССП? Считали, что он одумается. Но он вел нечестную игру, ждал выхода романа за рубежом. Антисов. свистопляска – П. был ею опьянен. Получал издание за изданием. Благородство Федина, к-ый сделал все, чтобы спасти П-ка. Он пошел к П. перед присужд. Н. премии и говорил, что П. поставит себя вне сов. литер. и вне народа. П. обещал подумать, но послал телегр.
«Беск. горд, признателен, удивлен, сконфужен» (смех в зале) – это телегр. П. в Комитет Нобел. премии. Иностр. корр. он сказал, что хотел бы поехать в Стокг., получить премию лично.
Студ. Лит. Ин-та прикрепили плакаты к воротам: «Долой П. из СССР!»
На объед. Собр. П-ка приглашали, но он не пришел, а прислал письмо.
1. Заболел, хотя собирался прийти. 2. Можно быть сов. пис. и писать такие вещи, как «Д-р Ж.» 3. Ссылается на Дудинцева [автора резонансного романа «Не хлебом единым», тоже вызвавшего острые писательские дискуссии и воспринятого многими как антисоветский] 4. Передал итал. комм. изд-ву. 5. Можно было напечатать с выпусками, на к-ые соглашался. 6 Думал, что радость по пов. Ноб. прем. разделят и другие. 7. Почесть не признает позором. 8. Премию могу внести в фонд Совета мира. 9. Я жду всего; вы можете со мной расправиться., и реабилитир., когда уже будет поздно, как бывало раньше. Славы и почестей это вам не прибавит
Не ожидает, чтобы правда восторж. и будет оказана справедливость.
[Джанджакомо Фельтринелли (1926–1972), итальянский антифашист, партизан, политик, первый издатель романа Пастернака «Доктор Живаго». Известен также неудачной попыткой спасти знаменитого революционера Че Гевару. Погиб при загадочных обстоятельствах. https://ru.wikipedia.org/wiki/Фельтринелли,_Джанджакомо ]
Телегр. Сталину – просьба оставить его в покое. Хотел откупиться. Отказывался подписать Стокг. воззвание (!) – его еле уговорил Андроник.
[Стокгольмское воззвание (1950) – призыв к запрещению атомного оружия, инициированный нобелевским лауреатом Фредериком Жолио-Кюри и собравший, согласно википедии, свыше 273 миллионов подписей по всему миру, в том числе более 115 миллионов в СССР.
По легенде, Борис Пастернак несколько дней отказывался подписать Стокгольмское воззвание, пока его с трудом не уговорил Ираклий Андроников (по другим данным – Константин Федин). https://ru.wikipedia.org/wiki/Стокгольмское_воззвание ]
Итог: нельзя теперь говорить об аполитичн. л-ры, о чистом искусстве.
Голос с места: Назовите тех, кто курил фимиам П.
Смир. – Пусть сами выйдут и скажут об этом.
Гол. с места. Гладили по головке и догладились!
Смир Мы виноваты и теперь надо провести очистит. разговор. Среди нас 40л. жил, кормился и скрывался враг.
Семичаст. сказал: Не превратить ли П. из эмигр. внутр. во внешнего. Ему у нас не место. Как норв. патр. [норвежские патриоты] поступали с Кн. Гамсуном. Мы можем обрат. к Сов. Пр-ву с просьбой лишить П. совет. гр-ва (аплодисм.)
[Кнут Гамсун (1859–1952), норвежский писатель, лауреат Нобелевской премии (1920). Известен симпатиями к нацизму. В частности, в 1943 году передал свою нобелевскую медаль Геббельсу, министру пропаганды Германии. После войны подвергся суду и общественному порицанию за поддержку нацизма, но избежал тюрьмы ввиду преклонного возраста. https://ru.wikipedia.org/wiki/Гамсун,_Кнут ]
Есть слух, будто П. отказ. от Ноб. прем. Это не подтвержд. Будто бы телеграм.: «В связи с реакц. сов. общ-сти я вынужден отказ. от. Ноб. прем.» (!!)
Лев Ошанин. Пред. [предательство] П. закономерно. Это подгот. давно. Вспомин 45 год. Вручались медали «За добл. труд в В. от. в.» Сообщил ему о том, что будут выдав. медали.
Подпись под Стокг. воззв. – как ждал Андр., удив. его. Реакция П. на венгер. события. Я еще после прочт. одного из стих. (нап. в «Зн.») сказал: «У нас живет внутр. эмигрант».
Очень хитро прятался, иногда писал вполне совет. стих. (напр. о Ленине).
Хватит оглядываться на заграницу. П. – ярчайш. тип космополита. Письмо иезуитское. «Я вас прощаю, вы действуете под давл. обстоятельств».
Не надо нам такого сов. писателя и гражданина. (Апл.)
[Лев Ошанин (1912–1996), поэт-песенник, военный корреспондент. Автор множества песен, заслуживших всенародное признание в СССР: «Дороги», «Песня о тревожной молодости», «А у нас во дворе», «Ах, Наташа», «Течёт река Волга» и др. До кампании травли Пастернака много лет был его другом. https://ru.wikipedia.org/wiki/Ошанин,_Лев_Иванович ]
К. Зелинский Тоже читал «Д-р Жив.» Мне показалось, что вся моя жизнь оплевана. Цитаты из еванг., тропарей, псалмов.
[Корнелий Люцианович Зелинский (1896–1970), писатель-конструктивист, литературный критик. Популяризатор творчества Александра Грина и Сергея Есенина. Впоследствии сожалел о своём участии в травле Пастернака. https://ru.wikipedia.org/wiki/Зелинский,_Корнелий_Люцианович ]
Сейчас на Западе имя П. – символ холодн. войны. Портр. П. печатаются рядом с портр. Чан-Кай-ши!!
[Чан Кайши (1887–1975), лидер влиятельной китайской партии Гоминьдан, генералиссимус. Президент Китайской Республики, под контролем которой, после победы коммунистов на материковом Китае, остался только остров Тайвань. Партия Гоминьдан во главе с Чан Кайши много десятилетий считалась злейшим врагом компартии Китая, возглавляемой Мао Цзэдуном. https://ru.wikipedia.org/wiki/Чан_Кайши ]
В англ. газ. – присужд. Ноб. прем. – литер. атом. бомба по Сов. Союзу. Премия П-ку – удар в лицо Сов. Союзу.
Был на межд. конгр. пис. в Неаполе. Там искались пути к созд. единства. И там никто не произнес имени П. Это было бы так же неприлично, как произвести неприл. звук в об-ве (смех). Все поряд. люди на З. презирают П. Русск. епископ (заграничный) пожал руку Зел. за то, что тот сказал, что в Сов. Союзе церковь не противопост. себя прав-ву.
Очень опасн., тонкий враг, к-ый держит нож за пазухой. Окруж. П-ка принимало меры, чтобы терроризир. тех, кто против него выступал. Друзья П. должны понять свое поведение и выступ. в печати (шум и оживление в зале).
Иди иуда и получай свои 30 сребренников!
Валерия Герасимова. Связывает вопрос с 40-лет. комсомола.
«Симпатичн. белогвардейцы».
[Валерия Анатольевна Герасимова (1903–1970), писательница, одна из руководителей Союза писателей СССР. В 1930-е годы – редактор журнала «Смена». Жена писателя Александра Фадеева и бабушка писателя Сергея Шаргунова. Впоследствии признавалась, что выступала с осуждением Пастернака по поручению горкома партии, не имея возможности отказаться. https://ru.wikipedia.org/wiki/Герасимова,_Валерия_Анатольевна ]
Виктор Шевцов. [ошибка Волкова, на самом деле фамилия выступающего – Перцов] Возмутит. письмо П. Смягч. обстоят. по мнению П. – опублик. романа Дудинц. Это все таки разные вещи! Он (Шевцов) был связан с группой, где был Паст. и встречал его в о-ве Маяк. [Маяковского] Отрицает, что курил П-ку фимиам. Роль П-ка, как мастера в поэзии, была преувеличена.
Его поэзию можно охаракт-ть так: «80 тыс. верст вокруг собств. пупá». (!)
Опублик. в молодости статью «Вымышл. фигура» о твор. Пастернака и за все ему здорово попало от товар. П-ка – Асеева и Шкловского. П. гнусно писал о Маяк. в своей автобиогр. П. написал Ст-ну, кот. назвал. М. лучшим, талант-шим поэтом нашей [эпохи,] такие слова: «Я рад, что вы так назвали М.; вы сняли с меня бремя считать себя лучш., тал-шим поэтом эпохи, как меня многие называют» (!!) Страшное самомнение!
Что делать с г. Пастернаком? Ленин говорил, нельзя жить в о-ве [обществе] и быть свободным от о-ва.
Надо сделать выводы и облегчить ему полож. Пусть переселяется туда, где ему было свободно. Надо просить о том, чтобы он не попал в предст. перепись насел. СССР (аплод)
Поздно опублик. письмо ред. «Н. М.» [журнала «Новый Мир»]. Надо было сделать это раньше, когда он передал роман в бурж. изд-во.
[Виктор Осипович Перцов (1898–1980), литературовед и критик, ведущий советский специалист по творчеству Маяковского. https://ru.wikipedia.org/wiki/Перцов,_Виктор_Осипович ]
Безыменский Во время 1го съезда писат. мы, пролет. пис. (я, Сурков/и друг.) давали жесток. бой Бухарину, к-ый призыв. ориентир. на П-ка. Вели такие бои и позднее – но всё считали П. в числе сов. писат. Теперь он поставил себя вне совет. л-ры и о-ва.
Зачитыв. выдержку из речи Семичастн. о П-ке на собран. комсом. во Дворце спорта.
«Дурную траву из поля вон!»
[Александр Ильич Безыменский (1898–1973), поэт, военный корреспондент, сценарист, участник Великой Октябрьской социалистической революции. Автор слов неофициального гимна советского комсомола и русского текста песни «Всё хорошо, прекрасная маркиза». По одной из версий, Безыменский был прототипом Ивана Бездомного из «Мастера и Маргариты» Булгакова. https://ru.wikipedia.org/wiki/Безыменский,_Александр_Ильич ]
Анат. Софронов Приводит разговор с видн. перуанским писателем, к-рого выслали из Перу в Чили. (Дельмаром). «Я буду с вами...» Он сказал: «Вы странно ведете себя с П-ком; это ваш враг.)» Он уже знал роман «Д-р Ж.» Об этом романе нас уже спрашивали на разных пресс-конф., заграницей.
[Анатолий Владимирович Софронов (1911–1990), поэт, писатель, драматург. Многие его стихи стали известными песнями. Согласно википедии, имел репутацию сталиниста, антисемита и «одного из самых страшных литературных палачей сталинской эпохи». Главный редактор журнала «Огонёк» (1953–1986). Тесть писателя и режиссёра Василия Шукшина. https://ru.wikipedia.org/wiki/Софронов,_Анатолий_Владимирович ]
Серг. Антонов О линии Швед. Акад Словесности. Нобель перевернулся бы в гробу.
[Сергей Петрович Антонов (1915–1995), писатель, драматург, сценарист. Участник советско-финской и Великой Отечественной войн. По его произведениям снят ряд известных фильмов, в том числе «Дело было в Пенькове». https://ru.wikipedia.org/wiki/Антонов,_Сергей_Петрович ]
Борис Слудский О шведских лит. судьях.
[Борис Абрамович Слуцкий (1918–1986), поэт, отличавшийся оригинальной стилистикой «депоэтизации». https://ru.wikipedia.org/wiki/Слуцкий,_Борис_Абрамович ]
Галина Николаева О закономерности падения П.
Некот. строфы П. о природе и чувствах принимала и любила. Думала, что надо было ему выехать из Переделк. и посмотреть на совет. действит., и он придет к нам. Даже позже думала, что он опомнится и откажется от Н. пр. Но этого не прооизошло.
Не д.б. совет. гражд. Говорят, что это опасно – пустить щуку в воду. Не страшно – у нас много врагов, пусть будет 1 лишний.
[Галина Евгеньевна Николаева (1911–1963), писательница, врач, участница Великой Отечественной войны. Наиболее известна романами «Жатва» (1950) и «Битва в пути» (1957) в жанре соцреализма. https://ru.wikipedia.org/wiki/Николаева,_Галина_Евгеньевна ]
Вл. Солоухин Говорит на О. Крест. парень из средней полосы.
Читает выдержки из стихов П., обрисовывающие его credo.
Остроумное рассужд. о П. – он нам не нужен, и там не будет нужен. О нем момент. забудут, и это будет его высшая казнь.
Слова Мао об Югославии.
[Владимир Алексеевич Солоухин (1924–1997), писатель в жанре деревенской прозы, поэт. Критиковал Пастернака как противника коммунизма, революции и Советской власти, однако впоследствии сам склонился к аналогичным взглядам, перейдя к идеализации монархии, царской России, православной духовности и неприятию большевизма. https://ru.wikipedia.org/wiki/Солоухин,_Владимир_Алексеевич ]
Серг. Баруздин. О письме Паст.
«Собачьего нрава не изменить».
[Сергей Алексеевич Баруздин (1926–1991), писатель и поэт, в том числе в жанре детской литературы. Участник Великой Отечественной войны. В 1957–1965 гг. секретарь правления Союза писателей РСФСР. https://ru.wikipedia.org/wiki/Баруздин,_Сергей_Алексеевич ]
Леон. Мартынов Тоже был в делегации в Италии. Реакция итальянцев на нашу оценку романа П-ка.
Борис Полевой Рассказ, как в стане врагов оценивается награжд. П-ка.
Заголовки из загр. радиопередач. «Антиком-ст в стане ком-стов» «Самый сильн. удар по ком-зму» и т.д.
П-к литерат. Власов. Ген. Власова сов. суд повесил, и это было всеми одобрено. Изм. П-ка также надо покарать и сказать: «Г. П-к, вон с нашей земли, мы не хотим дышать с вами одним воздухом!»
[Борис Николаевич Полевой (1908–1981), писатель, военный корреспондент. Автор «Повести о настоящем человеке», посвящённой подвигу лётчика Алексея Маресьева. Освещал деятельность Нюрнбергского трибунала. Выступал с осуждением Бориса Пастернака, Александра Солженицына и Андрея Сахарова. https://ru.wikipedia.org/wiki/Полевой,_Борис_Николаевич ]
Вопрос о прекращ. прений.
Дать слово Дудинцеву.
Смирнов это сорвал.
Лесючевский оглашает резолюцию.
[Николай Васильевич Лесючевский (1907/1908–1978), руководитель издательства «Советский писатель». Литературный критик. Считается причастным к гибели ряда писателей в годы репрессий. https://ru.wikipedia.org/wiki/Лесючевский,_Николай_Васильевич ]
Споры о редакции.
Вставить фразу о том, чтобы просить прав-во о лишен. П. сов. гр-ва.
Пост N: 3309
Зарегистрирован: 18.01.10
Откуда: Щелково
Рейтинг:
16
Награды:
Отправлено: 13.07.23 21:33. Заголовок: В основном материал ..
В основном материал вокруг Пастернака. Сейчас кажется удивительным, что подняли столько шума. В "Живаго" антисоветчина очень умерена и непоследовательна. Это не "Архипелаг Гулаг" , и не выступления позднего Солоухина. Впрочем. он и в 70е выдавал иногда, призывал народ подняться всем миром. Это не эстет Пастернак.
Вместо шума "Живаго" можно было в то время заблаговременно просто напечатать где-нибудь в периферийном издательстве. С подзаголовком - рукопись белогвардейского офицера. Сенсацией бы это не стало.
Чарли Блек
Великан из-за гор
Пост N: 8941
Зарегистрирован: 21.05.05
Откуда: Москва
Рейтинг:
37
Награды:
Отправлено: 14.07.23 01:25. Заголовок: саль пишет: Сейчас ..
саль пишет:
цитата:
Сейчас кажется удивительным, что подняли столько шума. В "Живаго" антисоветчина очень умерена
Думаю, против Пастернака сыграла, во-первых, его известность - всё-таки он ещё в 30-х годах ставился едва ли не наравне с Маяковским, а от такого именитого автора "крамола" всегда звучит громче. К тому же, до "Живаго" он считался "своим", а тут вдруг в нём разглядели "антисоветчика" и изумились, какие взгляды он, оказывается, таил все эти годы.
Во-вторых, в отношении к Пастернаку вероятно сыграло роль растущее раздражение писателей старой закалки против хрущёвской оттепели (и главным образом - против масштабов десталинизации). В писательской среде стало формироваться убеждение, что оттепель зашла слишком далеко: кого надо - уже развенчали, ошибки признали, всё, хватит, пора остановиться, дальнейшее "очернение" советского прошлого неприемлемо. Появись "Живаго" на два года раньше, возможно всё сошло бы гладко.
Ну и конечно масла в огонь подлили заграничные контакты Пастернака, что в условиях противостояния с Западом воспринималось как измена или, как минимум, двурушничество.
просточитатель
Пост N: 1352
Зарегистрирован: 13.04.16
Рейтинг:
2
Награды:
Отправлено: 14.07.23 14:37. Заголовок: саль пишет: Сейчас ..
саль пишет:
цитата:
Сейчас кажется удивительным, что подняли столько шума. В "Живаго" антисоветчина очень умерена и непоследовательна. Это не "Архипелаг Гулаг" , и не выступления позднего Солоухина. Впрочем. он и в 70е выдавал иногда, призывал народ подняться всем миром. Это не эстет Пастернак.
Так Пастернак же сам отправил роман за границу.
цитата:
Весной 1956 года Б. Л. Пастернак предложил рукопись только что оконченного романа двум ведущим литературно-художественным журналам «Новый мир» и «Знамя» и альманаху «Литературная Москва»[8]. Титульный лист русского издания, издательство Фельтринелли
Летом 1956 года Пастернак, не надеясь на скорую публикацию романа в СССР, через журналиста Серджо Д’Анджело передал копию рукописи итальянскому издателю Джанджакомо Фельтринелли[9
Он отправил текст не дожидая ответа!! более того далее
цитата:
В сентябре 1956 года Пастернак получил ответ из журнала «Новый мир»[10]:
… Как люди, стоящие на позиции, прямо противоположной Вашей, мы, естественно, считаем, что о публикации Вашего романа на страницах журнала «Новый мир» не может быть и речи… Возвращаем Вам рукопись романа «Доктор Живаго». — Б. Агапов, Б. Лавренёв, К. Федин, К. Симонов, А. Кривицкий
В августе 1957 года Пастернак рассказал итальянскому слависту Витторио Страде, как недавно под нажимом властных чиновников был вынужден подписать телеграмму, чтобы остановить итальянское издание. Он попросил передать Д. Фельтринелли просьбу не принимать в расчёт новых «запретов» с его стороны на публикацию романа, «чтобы книга вышла во что бы то ни стало»[11].
В ноябре 1957 года роман был впервые издан на итальянском языке в Милане в издательстве Фельтринелли, «вопреки всем усилиям Кремля и итальянской компартии»[12][13][14] (за это Фельтринелли был позднее исключён из компартии[15]).
Ему прямо ЗАПРЕТИЛИ это делать. А он. не слушайте меня печатайте? Ну и.. говорите умеренна антисоветчина?
цитата:
24 августа 1958 года в Голландии тиражом 500 экземпляров было выпущено «пиратское» (без согласования с Фельтринелли) издание на русском языке[16].
Издание на русском языке по рукописи, не выправленной автором, вышло в свет в Милане в январе 1959 года. Карманное издание романа «Доктор Живаго», отпечатанное ЦРУ
Первое издание на русском языке в Голландии и часть последующих в Великобритании, в США в карманном формате и бесплатную раздачу книги советским туристам на Всемирной выставке 1958 года в Брюсселе и на VII международном фестивале молодёжи и студентов в Вене организовало ЦРУ[17][18][19]. В 1958 году ЦРУ выпустило сообщение для внутреннего распространения, в котором, в частности, было сказано[15]:
Эта книга имеет огромную пропагандистскую ценность не только благодаря её важному содержанию и свойству побуждать к размышлениям, но и благодаря обстоятельствам её издания: у нас есть шанс заставить советских граждан призадуматься, что не в порядке с их правительством, если литературный шедевр человека, который слывёт величайшим из ныне живущих русских писателей, не могут достать, чтобы прочесть на языке оригинала, его собственные соотечественники на его собственной родине.
ЦРУ также участвовало в распространении романа в странах социалистического блока[20][21][22]. Кроме того, как следует из рассекреченных документов, в конце 1950-х годов британское министерство иностранных дел пыталось использовать «Доктора Живаго» как инструмент антикоммунистической пропаганды и финансировало издание романа на языке фарси[23]. В связи с этими обстоятельствами Иван Толстой поднимает вопрос о том, насколько эти действия ЦРУ повлияли на получение Пастернаком Нобелевской премии[24].
В 1958 году роман передавало "Радио Свобода"[25]:
Мы быстро получили книгу от итальянского издателя Фельтринелли и начали ежедневно его читать без сокращений. Кроме того, мы читали роман также в замедленном темпе, надеясь, что некоторым слушателям удастся его записать и тайно распространить
ЦРУ считало иначе.. Как видим Пастернак не только написал. Если б он написал и оно оказалось случайно на западе это было бы одно. Но он САМ отправил . И САМ настаивал не слушайте печатайте..Ну и кто тут сам себе злобный буратино? Что интересно осуждение Пастернака написано в дневнике. значит искренее...
саль
задавака
Пост N: 3310
Зарегистрирован: 18.01.10
Откуда: Щелково
Рейтинг:
16
Но я о другом. О том, что не нужно было усугублять ситуацию. Весь шум, поднятый вокруг, делал из умеренно антисоветского "Живаго" роман века. Пастернак сказал "А", все другие хором крикнули "Бэ !". Удивляет именно это. История Герострата...
Чарли Блек
Великан из-за гор
Пост N: 8942
Зарегистрирован: 21.05.05
Откуда: Москва
Рейтинг:
37
Награды:
Отправлено: 16.07.23 01:30. Заголовок: саль пишет: Но я о ..
саль пишет:
цитата:
Но я о другом. О том, что не нужно было усугублять ситуацию. Весь шум, поднятый вокруг, делал из умеренно антисоветского "Живаго" роман века. Пастернак сказал "А", все другие хором крикнули "Бэ !". Удивляет именно это. История Герострата...
Видимо, никто не предполагал, что отлаженная традиция на этот раз даст сбой.
До истории с Пастернаком многократно развенчивались разные авторитеты, но шумиха не приводила ни к обретению ими мировой известности, ни к росту популярности внутри страны. Просто исчезали из литературы Кольцов, Бабель, Мандельштам, Хармс, Грин, Замятин, Булгаков, Ахматова, Зощенко, Квитко и т.д., потом, на другом витке истории, их имена понемногу возвращали, без особого шума. Пока осуждавшая их идеология была сильна и пользовалась доверием, такие изъятия из литературы (а порой и из жизни) проходили без запинки.
А с Пастернаком уже сама идеология ослабла, зашаталась, так что одержанная над ним вроде бы победа всё-таки оставила по себе неприятный осадок. Не было убеждённости и реального единодушия. Часть ниспровергателей Пастернака потом жалели о своём участии в этом действе. Возможно, повлияло ещё и то, что Пастернак после этих событий прожил очень недолго, буквально полтора года.
Видимо, никто не предполагал, что отлаженная традиция на этот раз даст сбой.
До истории с Пастернаком многократно развенчивались разные авторитеты, но шумиха не приводила ни к обретению ими мировой известности, ни к росту популярности внутри страны. Просто исчезали из литературы Кольцов, Бабель, Мандельштам, Хармс, Грин, Замятин, Булгаков, Ахматова, Зощенко, Квитко и т.д., потом, на другом витке истории, их имена понемногу возвращали, без особого шума. Пока осуждавшая их идеология была сильна и пользовалась доверием, такие изъятия из литературы (а порой и из жизни) проходили без запинки.
А с Пастернаком уже сама идеология ослабла, зашаталась, так что одержанная над ним вроде бы победа всё-таки оставила по себе неприятный осадок. Не было убеждённости и реального единодушия. Часть ниспровергателей Пастернака потом жалели о своём участии в этом действе. Возможно, повлияло ещё и то, что Пастернак после этих событий прожил очень недолго, буквально полтора года.
могу ошибатся но из всех этих писателей за границу проник лишь Замятин. если не ошибаюсь поправьте. Кто был известенименно за границей и до пасстернака? Про МИМ и Собачье сердце знаю но это было после. Значительно после. Замяятин да. Вот только он не советский писатель а писатель эмигрант. Пастернак же сделал то что не делал ьдо него никто. ( потом разумеется многие пошли по его пути но до никто) он отправил свою рукопись за границу. Сам находясь в СССР.саль пишет:
цитата:
Вместо шума "Живаго" можно было в то время заблаговременно просто напечатать где-нибудь в периферийном издательстве. С подзаголовком - рукопись белогвардейского офицера. Сенсацией бы это не стало.
и так делать было уже поздно. Пастернак отправил рукопись в Италию еще до ответа. Под собственным именем. Что происходит дальше? а дальше Запад очень обрадовался и стал продвигать Пастернака. присудил ему нобелевскую премию.И что делать? Если б это был эмигрант типа Замятина . Можно было бы его ругать спокойно.он же эмигрант.А Пастернак большой человек. Важный. И что делать то7 напомню опала ПАстернака началась после присуждения ему Нобелевской премии. если бы не присудили то наверное не так все было бы.просто старались бы не замечть. А кактут не заметишь? и не отправить пастернака в опалу значило.. одобрить присуждение ему нобелевской премии. признать что она вручена правильно. на это пойти не могли.
Чарли Блек
Великан из-за гор
Пост N: 8943
Зарегистрирован: 21.05.05
Откуда: Москва
Рейтинг:
37
могу ошибатся но из всех этих писателей за границу проник лишь Замятин. если не ошибаюсь поправьте
Замятин эмигрировал, это верно, но там были свои нюансы. С одной стороны, заграничная публикация его романа "Мы" вышла, когда он жил ещё в Советской России, - за несколько лет до эмиграции. С другой стороны, даже в эмиграции он сохранил советское гражданство и даже был принят в Союз советских писателей с разрешения Сталина (согласно википедии). Т.е. разрыв был не настолько глобальным, как в случае Пастернака.
просточитатель пишет:
цитата:
Кто был известенименно за границей и до пасстернака?
А.Н.Толстой и Куприн были эмигрантами какое-то время, печатались за границей, но потом вернулись в СССР, где были встречены с почётом.
Чарли Блек
Великан из-за гор
Пост N: 8944
Зарегистрирован: 21.05.05
Откуда: Москва
Рейтинг:
37
Награды:
Отправлено: 16.07.23 14:40. Заголовок: Оцифровка за ноябрь ..
Оцифровка за ноябрь 1958 года:
[Для удобства чтения, фрагменты, относящиеся к ИГ, выделены фиолетовым цветом. Мои комментарии – синие в квадратных скобках.]
* * * * *
Ноябрь
1 [ноября 1958 года], суббота. Сегодня получил ноябрьский номер «Нового Мира», и просматривая его, я убедился, что моя книга «Земля и небо» удостоилась быть упомянутой в обзоре «Коротко о книгах».
Рецензия вполне благоприятная.
Вот она.
цитата:
[вклеен машинописный фрагмент:
АЛЕКСАНДР ВОЛКОВ. Земля и небо. Детгиз. М.1957. 192 стр. Цена 8р. 60 к.
В формировании у молодежи материалистического понимания мира свою роль сыграет и книга "Земля и небо."
Автор в ряде систематизированных очерков и рассказов знакомит юного читателя с историей развития астрономической науки, ее героями, с эволюцией представлений людей о Земле начиная с древнейших времен и до наших дней. Интересны очерки о каждой из планет солнечной системы, а также о необычных небесных явлениях, так пугавших наших предков. Заключительная часть книги посвящена Солнцу и некоторым созвездиям. ]
2 [ноября 1958 года], воскресенье. Сохраняю для памяти письмо Пастернака Н.С. Хрущеву. В нем Пастернак передергивает. Когда он это письмо писал, он безусловно уже знал о резолюции московского собрания писателей, где речь шла о лишении его советского подданства, а не о том, что ему не будут чинить препятствий к выезду.
Но, в общем-то, он, как видно, отделается одним испугом и высылка ему не грозит.
цитата:
[вклеена вырезка из газеты «Правда»: 2 НОЯБРЯ 1958 г., № 306 (14700)
Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза
Никите Сергеевичу Хрущеву
Уважаемый Никита Сергеевич.
Я обращаюсь к Вам лично, ЦК КПСС и Советскому Правительству.
Из доклада т. Семичастного мне стало известно о том, что правительство «не чинило бы никаких препятствий моему выезду из СССР».
Для меня это невозможно. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой.
Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне ее. Каковы бы ни были мои ошибки и заблуждения, я не мог себе представить, что окажусь в центре такой политической кампании, которую стали раздувать вокруг моего имени на Западе.
Осознав это, я поставил в известность Шведскую Академию о своем добровольном отказе от Нобелевской премии.
Выезд за пределы моей Родины для меня равносилен смерти и поэтому я прошу не принимать по отношению ко мне этой крайней меры.
Положа руку на сердце, я кое-что сделал для советской литературы и могу еще быть ей полезен.
В связи с публикуемым сегодня в печати письмом Б. Л. Пастернака товарищу Н. С. Хрущеву ТАСС уполномочен заявить, что со стороны советских государственных органов не будет никаких препятствий, если Б. Л. Пастернак выразит желание выехать за границу для получения присужденной ему премии. Распространяемые буржуазной прессой версии о том, что будто бы Б. Л. Пастернаку отказано в праве выезда за границу, являются грубым вымыслом.
Как стало известно, Б. Л. Пастернак до настоящего времени не обращался ни в какие советские государственные органы с просьбой о получении визы для выезда за границу и что со стороны этих органов не было и не будет впредь возражений против выдачи ему выездной визы.
В случае, если Б. Л. Пастернак пожелает совсем выехать из Советского Союза, общественный строй и народ которого он оклеветал в своем антисоветском сочинении «Доктор Живаго», то официальные органы не будут чинить ему в этом никаких препятствий. Ему будет предоставлена возможность выехать за пределы Советского Союза и лично испытать все «прелести капиталистического рая».
ШУМИХА РЕАКЦИОННОЙ ПРОПАГАНДЫ ВОКРУГ ЛИТЕРАТУРНОГО СОРНЯКА
Началами социалистического коллективизма проникнута вся жизнь советского общества. Давно на деле опровергнута лживая буржуазная легенда, будто социализм враждебен личности, будто он стирает и обезличивает индивидуальности и тормозит творческое развитие оригинальных людей и характеров. Напротив, именно при социализме, именно в атмосфере социалистического коллективизма создаются все условия для полнейшего развития творческой индивидуальности, для расцвета оригинальной и своеобразной мысли. Эту истину вынуждены были признать даже враждебные социализму буржуазные круги, когда советская интеллигенция предстала перед всем миром в ореоле неслыханных доселе достижений науки и культуры. Советский коллективизм — это источник гордого патриотического сознания советских людей. Это школа высоких чувств и идей, благородного служения своему народу, школа, в которой воспитывается советский гражданин.
Но есть еще, попадаются отдельные экземпляры вымершей породы буржуазных «индивидуалистов», мелких собственников и мещан, пронесших в своей душе сквозь сорок с лишком лет революции глубокую вражду к социалистическому коллективу. Носители этой отжившей свой век идеологии встречаются иногда даже среди литераторов. Подобный писатель, который могучему социалистическому чувству «мы» противопоставляет свое самовлюбленное «я», воображает себя «героем» индивидуализма, а на деле является мелкобуржуазным собственником, прикрывающим свои утробные интересы пышным нарядом старомодной словесности.
Такие люди, глубоко чуждые советскому обществу, таят в своей душе вражду к нему и чувствуют себя в нем «лишними».
Таким лишним человеком, одиночкой-индивидуалом оказался в советской литературе писатель Б. Пастернак. Некогда это был не лишенный таланта поэт. Но уже с первых шагов в литературе стал на бесплодный путь антиреализма. В его ранних стихах отразилось то десятилетие, которое А. М. Горький называл «самым презренным» в истории русской интеллигенции. Это было время, когда ренегаты социализма и демократии «вехами» отмечали путь своего идейного падения и высшее выражение своего мещанского «духа» видели в том, чтобы оплевывать все прошлое русского народа и русского революционного движения. Это было время, когда всякого рода декаденты, символисты, футуристы пытались отравить русскую литературу ядом духовного разложения реакционной буржуазии.
Б. Пастернак принадлежал к их числу. Его стихи почитались поклонниками именно за то, что были далеки от всякого реализма, ничего общего не имели с жизнью народа и были по своей тяжеловесности, нарочитой сложности и заумности чужды ясному и чистому складу русской литературной речи. Это сложное рифмоплетство было трудно распутать, а если это удавалось, то оказывалось, что в основе его — куцая мысль, лишенная какой-либо значительности. Идейная путаница в голове поэта могла только и выразиться в бесформенности поэтического языка.
Лучшая, передовая часть русской интеллигенции, русской литературы, русского искусства, как известно, с огромным сочувствием приняла социалистическую революцию и отдала свои силы честному служению народу. Историческая борьба за новый строй, против объединившихся сил буржуазной реакции, героический подвиг советского народа, выступившего на единоборство с миром насилия, крови и грязи, увлекали и вдохновляли поэтов, писателей, художников. Горький и Маяковский возглавляли это движение советской интеллигенции. В стороне могли остаться только те, в ком дух буржуазного разложения вытравил все живое.
Пастернак пытался примкнуть к этому движению, перестроиться, стать если не прямым его участником, то по крайней мере, как говорилось когда-то, попутчиком. Он написал поэмы «1905 год», «Лейтенант Шмидт» — в них можно было прочитать сочувствие революционно-демократическому движению. Но дальше этого Пастернак не пошел. Вражда к марксизму в философии, вражда к реализму в литературе слишком глубоко сидела в душе этого насквозь буржуазного интеллигента. Страна наша шла от одной победы к другой, на основе социалистического строительства росла и складывалась новая культура, воспитывались новые люди. Все изменялось вокруг Пастернака — он оставался неизменным. Он отставал все больше и больше от жизни, идущей вперед. Он чувствовал, что становится никому не нужен и не интересен. Тем яростнее становилась его вражда к революции, к советской действительности.
Он не находил нужных слов для того, чтобы стать подлинно советским писателем, для которого служение народу есть священный долг и первая обязанность. Все это были пустые слова для самовлюбленного Нарцисса. Он считал, что все неправы, прав только он в своем литературном закоулке. Он было замолк, и это его литературно-художественное бессилие неразумные поклонники выдавали за гордую оппозицию социалистическому реализму.
Пастернак не хотел признать социалистическую революцию и Советский Союз, точно так же как долгое время не хотели признать наше государство враждебные нам реакционные правительства. Пастернак сердился на революцию. Русская ироническая пословица говорит об одной старухе, которая «три года серчала на господин Великий Новгород, а он и не замечал». Пастернак вот уже сорок один год «серчает» на советское общество, на советскую литературу, а великий советский народ этого не замечал. И от этого еще больше было раздражение Пастернака против всего советского. Ему казалось, что нет ничего на свете более важного и значительного, чем переживания интеллигента, выброшенного из жизни, вернее, выбросившегося из нее. Но этот мелкотравчатый снобизм, пародирующий старые пародии, никого не интересовал и не мог заинтересовать в советской жизни и литературе.
Совершенно ясно, что долговременное пребывание в темном уголке своего индивидуализма уничтожило в Пастернаке всякое сознание принадлежности к советскому народу, уничтожило в нем столь привычное для нас чувство достоинства советского гражданина и патриота. Он сам устроил для себя подобие эмигрантского существования. Он порвал живую связь с советским писательским коллективом.
В этом своем качестве он привлек к себе внимание реакционной буржуазной печати. Подозрительные корреспонденты иностранных газет стали, как мухи, липнуть к Пастернаку. О нем распространяли нелепые слухи, будто он своего рода «мученик», что его «преследуют», что ему якобы не дают возможности писать и т. п. Иностранцы, приезжая к нам, бывали у Пастернака и убеждались в том, что все эти слухи — чистейшее вранье. Никогда и никто не подвергал Пастернака репрессиям, никто его не преследовал. Писательские организации относились к нему в высокой степени терпимо, рассчитывая, что, может быть, этот уже совсем немолодой писатель когда-нибудь образумится. Иностранцы видели, что Пастернак очень хорошо живет на советских хлебах, обеспечен всем необходимым, получает высокие гонорары за переводы классиков, что у него своя большая дача и что вообще любой западноевропейский или американский писатель мог бы позавидовать его положению.
Реакционная печать стала создавать другую легенду о Пастернаке: будто бы это великий непонятый, непризнанный писатель, который мог бы создать гениальные произведения, если бы не противодействовала этому «тирания социалистического реализма». Это комическая легенда. Преувеличение в ней носит карикатурный характер. Никто не отрицает литературного таланта Пастернака, но талант этот весьма ограниченный, и никогда, даже в золотое время свое, Пастернак не числился среди мастеров первого класса.
Всякий честный советский писатель отнесся бы с величайшим презрением к комплиментам врагов нашей Родины. Он без труда распознал бы в этой нарочитой и дешевой рекламе политический акцент. Не как писателя Пастернака, а как озлобленного обывателя Пастернака ласкали и приветствовали хулители социализма и демократии. Но Пастернаку, напротив, льстила эта похвала реакционной буржуазии. Ему казалось, что он, непризнанный пророк в своем отечестве, может стать пророком чужого, буржуазного отечества. Злоба, переполнившая душу лишнего человека, искала выхода — и нашла его. Пастернак написал большой роман под заглавием «Доктор Живаго». Это злобный пасквиль на социалистическую революцию, на советский народ, на советскую интеллигенцию. Озлобленный обыватель дал волю своему мстительному раздражению. Он старался очернить все то новое, что принесла революция; оправдать и возвысить все старое, контрреволюционное, вплоть до иконописного изображения белогвардейщины. Герой романа — это русский буржуазный интеллигент, мещанин с мелкими чувствами и дрянными помыслами. Великая революция выбила его из колеи, лишила домашнего уюта. Он недополучил каких-то пайков и не мог простить этого советскому народу. Буржуазный строй классового гнета остался для него святыней, а в рабочем классе он видел только чернь в зверском обличье. Отродью контрреволюционной буржуазии Пастернак дарит свои авторские симпатии.
Среди сатирических героев Щедрина есть персонаж столь малого роста, что он ничего не мог вместить в себе пространного. По мелкоте своего художественного восприятия и Пастернак не мог вместить в себе идею социалистической революции.
Многие буржуазные наблюдатели, приезжавшие в Россию, не могли скрыть своего изумления перед грандиозным размахом, перед глубиной исторических событий. Противники социализма, они отдавали должную дань героизму рабочего класса, величию замыслов партии и правительства. Для Герберта Уэллса Россия казалась погруженной во мглу, но он с восхищением говорил о героизме народа, о кремлевских «мечтателях», задумавших переустроить мир. А современник этих событий Б. Пастернак ничего не видел, ничего не понял в великой революции, и теперь, через сорок лет, он злобно клевещет на нее. Это говорит лишь о крайнем убожестве его собственного мирка, о его предельной буржуазной ограниченности.
Смешно сказать, а ведь этого своего доктора Живаго, морального урода, отупевшего от злобы, Пастернак выдает за «лучшего» представителя старой русской интеллигенции. Это поклеп на передовую интеллигенцию, столь же нелепый, как и бездарный. Лучшая часть интеллигенции в те времена была с Тимирязевым, Павловым, Мичуриным, Циолковским. Весь мир ныне является свидетелем того, как старые кадры русской интеллигенции в тесном содружестве с молодыми советскими учеными, верно служа своему народу, добились огромных, неслыханных успехов во всех областях науки и культуры. Это могло случиться именно потому, что Советская власть, наш народ относились и относятся с исключительной бережностью к ценным кадрам интеллигенции, помогали ей, создавали все условия для ее творческого развития. А Пастернак злобно клевещет на Советскую власть, на наш героический народ, рисуя на радость врагам Советского Союза вымышленную картину гибели русской интеллигенции. Только человек, совершенно чуждый нашей жизни, заживо сохранившийся осколок дореволюционного прошлого, мог так злобно оклеветать советскую интеллигенцию!
Роман Пастернака — это политический пасквиль, а пасквиль — это не художественная литература. Можно, обмакнув квач в деготь, густо вымазать забор, но это не искусство, деготь — не краска и квач — не кисть художника. Роман Пастернака — это реакционная публицистика низкого пошиба, облеченная в форму литературного произведения. Повести, романы и рассказы такого рода, ничего общего не имеющие с художественной литературой, печатались в белоэмигрантской беллетристике двадцать и тридцать лет назад. Белоэмигрантщина выродилась, ее литература полностью выдохлась и исчезла, а живущий в Советском Союзе Б. Пастернак, этот «внутренний эмигрант», повторяет ее зады. Он всегда кокетничал своей лирической «утонченностью», а тут проявил примитивную вульгарность.
Пастернаку почему-то казалось, что наступил его час, что пришло время, когда он может отомстить советскому обществу за то, что он оказался в нем выходцем с того света, сорной травой на советской ниве. По-видимому, он поддался тому гнилому поветрию, которое на самое короткое время пронеслось по некоторым затхлым углам советской литературы и оживило надежды засевших в ее щелях мещан. Но Пастернак ошибся. Редакция журнала «Новый мир» осенью 1956 года решительно отвергла его роман как явно антисоветский и антихудожественный, и в своем письме Б. Пастернаку, которое опубликовано вчера в «Литературной газете», дала развернутую характеристику этого пасквильного сочинения. Это было предостережением для Пастернака. Он не внял ему и передал рукопись своего романа за границу, где она выпущена в свет людьми, ставшими на путь открытой борьбы против социализма, использовавшими при этом недобросовестные методы.
Роман был сенсационной находкой для буржуазной реакционной печати. Его подняли на щит самые отъявленные враги Советского Союза, мракобесы разного толка, поджигатели новой мировой войны, провокаторы. Из явления как будто бы литературного они пытаются устроить политический скандал с явной целью обострить международные отношения, подлить масла в огонь «холодной войны», посеять вражду к Советскому Союзу, очернить советскую общественность. Захлебываясь от восторга, антисоветская печать провозгласила роман «лучшим» произведением текущего года, а услужливые холопы крупной буржуазии увенчали Пастернака Нобелевской премией.
Чем же так пленил врагов Советского Союза и социализма этот роман? Не литературными ли своими достоинствами?
Нет, таких достоинств роман Пастернака не имеет, и эта сторона всего меньше интересовала и интересует хозяев старого мира. Истинные мотивы раскрыты в таком, к примеру, высказывании французского телеграфного агентства Франс Пресс: «Роман открыл миру постоянство русской души, ее радикальное сопротивление марксизму и привязанность к христианским ценностям...». Реакционная печать так оценивает «литературные» заслуги Пастернака: «Его эстетические вкусы, его философский спиритуализм увеличивались по мере того, как вокруг распространялся материализм...».
Буржуазная реакция сразу уловила те тенденции, которыми проникнут роман Пастернака. Эти тенденции были правильно вскрыты и резко осуждены редакцией «Нового мира», которая, мотивируя свой отказ напечатать антимарксистский, антисоветский, антикоммунистический пасквиль, указывала автору: «Дух вашего романа — дух неприятия социалистической революции. Пафос вашего романа — пафос утверждения, что Октябрьская революция, гражданская война и связанные с ними последующие социальные перемены не принесли народу ничего, кроме страданий, а русскую интеллигенцию уничтожили или физически, или морально».
Таким образом, Нобелевской премией реакционная буржуазия наградила не Пастернака-поэта, не Пастернака-писателя, а Пастернака-пасквилянта, очернившего социалистическую революцию и советский народ.
Те, кто поднял теперь непристойную шумиху, в подавляющем большинстве своем никогда не знали и не читали Пастернака, не слышали его имени, не проявляли никакого интереса к его устарелой лирике. Они закричали о нем только в связи с его политическим пасквилем. Некоторые сознают, что роман крайне слаб в художественном отношении, если не сказать прямо: бездарен. Они пытаются скрыть это, распространяясь о Пастернаке, как лирике. Эта фальшь содержится и в постановлении о присуждении Нобелевской премии. Авторы этого постановления не решаются прямо и открыто заявить, что награждают Пастернака жирным поцелуем именно за реакционность его романа. Этого, однако, не спрячешь. Правая финская газета «Ууси Суоми» откровенно признает, что Пастернак — «не известный до сих пор писатель» — получил Нобелевскую премию не за художественные достоинства своих произведений, а за политическую тенденцию.
Это вполне совпадает с линией тех, кто присуждает Нобелевские премии по литературе. Здесь награждали отъявленных реакционеров в литературе, воинствующих мракобесов, врагов демократии, проповедников войны. Пастернак сопричислен к этой архиреакционной братии.
В этих условиях награда из рук врагов Советской Родины выглядит как оскорбление для всякого честного, прогрессивного литератора, хотя бы он и не был коммунистом, даже не был советским гражданином, а был поборником чести и справедливости, поборником гуманизма и мира. Тем тяжелее должно быть это оскорбление для писателя, который числится в рядах советской литературы и пользуется всеми теми благами, которые советский народ щедро предоставляет в распоряжение писателей, ожидая от них чистых, идейных, благородных произведений.
Если бы в Пастернаке сохранилась хоть искра советского достоинства, если бы жили в нем совесть писателя и чувство долга перед народом, то и он бы отверг унизительную для него как для писателя «награду». Но раздутое самомнение обиженного и обозленного обывателя не оставило в душе Пастернака никаких следов советского достоинства и патриотизма. Всей своей деятельностью Пастернак подтверждает, что в нашей социалистической стране, охваченной пафосом строительства светлого коммунистического общества, он — сорняк.
Д. ЗАСЛАВСКИЙ.
[Давид Иосифович Заславский (1880–1965), публицист, литературовед, критик, партийный деятель. Примечательно, что обличавший Пастернака как врага коммунизма, Заславский в годы революции сам активно выступал против большевиков и Ленина, которого клеймил как «немецкого шпиона». В свою очередь, Ленин неоднократно называл Заславского клеветником и негодяем. Это не помешало Заславскому при Сталине примкнуть к партии большевиков, сделать карьеру и удостоиться награждения орденом Ленина. https://ru.wikipedia.org/wiki/Заславский,_Давид_Иосифович ]]
Этой статьей Заславского я заканчиваю «дело о Пастернаке», оно заняло у меня неожиданно много места.
7–8 ноября [1958 года]. Праздник Октябрьской Революции.
14 ноября [1958 года], пятница. Начал оформлять тот экземпляр «Путешественников», который пролежал у В. Архангельского тринадцать месяцев и вернулся ко мне непрочитанным. Володя Архангельский быстро усвоил себе порочные традиции наших литературных верхов, хотя сопричислился к их лику совсем недавно.
Делаю вклейки и переношу поправки.
15 ноября [1958 года]. Работу над оформлением экземпляра закончил.
Чарли Блек
Великан из-за гор
Пост N: 8945
Зарегистрирован: 21.05.05
Откуда: Москва
Рейтинг:
37
Награды:
Отправлено: 16.07.23 14:40. Заголовок: 16 ноября . Начал ст..
16 ноября [1958 года]. Начал стилистическую правку «Путешественников» на свежий взгляд, т.к. не брался за книгу давно. Правка идет по=преимуществу за счет слов=паразитов, которые я стараюсь изъять.
Просмотрел 65 страниц.
17 ноября [1958 года], понедельник. Ходил по издательствам. Новиков с радостью сообщил мне, что «Волшебник» в этом году не выйдет, и это означает, что полиграфически издание не будет ухудшено, а это случилось бы при спешном выпуске книги в прошлом году.
С «Урфином» дело пока стоит, т.к. план издательства урезан, но всё=таки у Новикова есть надежда протащить книгу в 1959 году. А я думаю, что вряд=ли она увидит свет раньше 1960 года. [Реальность оказалась ещё пессимистичнее: «Урфин» вышел только в 1963 году.]
В Детгизе почти никого не застал, у Майи [Брусиловской] была операция – вырезывали гланды, и она лежит дома. Насчет «Следа за кормой» ничего не выяснил.
А в современную редакцию попросту забыл зайти.
Был в «Моск. Рабочем».
18 [ноября 1958 года], вторник. Сегодня, наконец, мне удалось выяснить судьбу повести «Веселое лето» [вторая из трёх частей «Путешественников в третье тысячелетие»], посланной в «Пионер» еще в феврале.
Я говорил по телефону с завед. литер. отделом Венедиктом Михайловичем Сарновым. Он мне сказал, что ему повесть нравится, и что он думал бы поместить ее в журнале, начиная с мая или июня 59г., т.к. вещей такого плана у них мало. Сарнов поинтересовался, не будет ли до этого времени повесть напечатана в Детгизе. Я его успокоил на этот счет с чистой совестью, и он сказал, что даст читать повесть двум членам ред/коллегии, чтобы окончательно решить вопрос.
[Бенедикт Михайлович Сарнов (1927–2014), писатель, литературовед, критик. Известен как автор книг о советских писателях. https://ru.wikipedia.org/wiki/Сарнов,_Бенедикт_Михайлович ]
Он обещал поставить меня в известность недели через две, но, конечно, этот срок затянется.
Мне звонил Владимирский. Он узнал в ред. «Мурзилки», что Укр. Детгиз собирается печатать «Волшебника» с иллюстрациями хорошего художника Васина, только неизвестно, на русском или украинском языке. Надо будет написать им запрос.
Продолжал править «Путешественников».
19 [ноября 1958 года], среда. Правил «Путешественников».
20, 21 ноября [1958 года] Работа продвигается не слишком быстро: большое переутомление зрения. Надо бы совсем бросить чтение, а я не могу!
22 [ноября 1958 года], суббота. Вечером отметили (с большим запозданием) премию за «Землю и небо». Были Брусиловская, Вебер, Малькова, художник Кыштымов с женой (она работает в истор. редакции Детгиза), Владимирский с женой, Фирсов с женой, Нина Никол. Бабст. Вечер прошел довольно оживленно.
23 [ноября 1958 года], воскресенье. Начал править 3-ью книгу «Путешественников». Повесть прочитал Вива и сделал несколько дельных замечаний по нескольким обнаруженным им неточностям. Я их, конечно, учту.
Сегодня мне звонила некая Антонина Семеновна Комиссарова, которую направил Ю. Миленушкин. Она просила дать ей что=нибудь для сборника рыболовных и охотничьих рассказов, который будет издаваться в «Советской России». Я обещал побывать у нее. Думаю предложить «Чудака». Попробую выяснить, кто такая эта Комиссарова, рыболов или охотник?
Оттуда я проехал в Институт на партсобрание геолого-разведочного ф-та, к которому прикреплена кафедра математики. Узнал крайне неприятную новость: Институт все-таки, видимо, переведут в Красноярск. Будет очень жаль... Вивина работа над диссертацией ставится под угрозу – придется ему работать усиленными темпами.
Продолжал править «Путешественников».
Сегодня Вива сдал вождение автомобиля. Теперь он шофер-любитель.
25 [ноября 1958 года], вторник. Продолжение работы.
Звонил Новиков. Уверял, что скоро встретится со мной по поводу «Урфина Джюса».
26 [ноября 1958 года], среда. Продолжение работы.
С 16 до 22 часов общеинститутское партийное собрание. Разговоры о переводе Института. Глек говорил мне, что это дело растянется лет на пять. По существу получится так, что в Красноярске будет создаваться новый институт, начиная с 1-го курса и с новыми профессорско-преподавательскими кадрами, т.к. из Москвы вряд-ли кто уедет. А здесь студенты будут переходить с курса на курс и оканчивать ин-т, пока не исчерпаются все контингенты...
27 [ноября 1958 года], четверг. Окончил правку «Путешественников».
Был в современной редакции Детгиза. Зоя Сергеевна [Карманова] сказала, что читает рукопись, прочла около двух третей и будет звонить мне в следующую среду, когда кончит чтение. Я ей говорил о том, что книгу надо читать быстро, т.к. она предвосхищает многое из того, что опубликовано в тезисах о реформе образования в средней школе.
Переносил правку «Путешественников» во второй экземпляр. Это идет намного быстрее.
28 [ноября 1958 года], пятница. Продолжал переносить правку.
29 [ноября 1958 года], суббота. Закончил переносить правку во второй экземпляр «Пут-ков». Возникла мысль перенести в Больше=Соленовскую действие повести «Кто украл печать царя Митридата», а роль искусного любителя=детектива поручить десятикласснику Алику Марголину. Читатели любят встречаться с полюбившимися им героями.
[Замысел повести «Кто украл печать царя Митридата» изложен в дневниковых записях Волкова от 27 декабря 1956 года, 8 и 14 января 1957 года, но, видимо, так и остался нереализован.]
Получил от Белорусского учпедгиза из Минска сообщение о том, что «Волшебник» будет печататься в 1959 году и просьбу выслать экземпляр книги или рукописи. Вечером сел за работу по переносу исправлений в тот экземпляр, который я направлю в Минск. Выправил 56 страниц.
30 [ноября 1958 года], воскресенье. Закончил правку «Волшебника» для Минска. Сделал очень много вклеек – все названия частей и глав, несколько вставок. Очень большая, трудоемкая работа.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 521
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
по словам самого Страшилы, он сразу же начал слушать, как только ему фермер нарисовал уши. То есть изначально живым был мешочек, из которого была сделана его голова, подобно тому, как изначально живым было полено, из которого папа Карло сделал Буратино. 
- дома
- никого нет дома
