Форум Изумрудного города

На днях в Краснодаре побывал детский писатель Александр Милентьевич Волков, автор полюбившихся всем книг «Волшебник Изумрудного города», «Земля и небо», «Зодчие». Сейчас в газете «Пионерская правда» печатается в сокращении сказочная повесть А. Волкова «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», вторая книга трилогии об Изумрудном городе.

Писатель работает над третьей книгой, которая будет называться «Семь подземных королей».

Повесть «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» выйдет отдельной книгой в мае этого года в издательстве «Советская Россия». Одну из глав этой повести, не опубликованную в «Пионерской правде», Александр Милентьевич дал для юных читателей нашей газеты.

* * *

Овладев Изумрудным городом, Урфин Джюс задумался над тем, объявить ли покоренную страну республикой с выборным президентом или принять королевский сан. После нескольких дней размышления Урфин сочинил манифест. В нем говорилось:

«Мы, Урфин Джюс, правитель Изумрудного города и окрестных стран, руководствуясь заботой о благе нашего города, постановили предоставить ему свободно выбрать образ правления, какой ему придется более по душе. Во исполнение всего объявляем:

1. Разрешается существование двух партий. Первая из них во главе с государственным распорядителем Руфом Биланом, именуемая партией джюсистов, будет бороться за установление республики. Ее программа такова. Урфин Джюс — пожизненный президент республики, и от него власть переходит к его потомкам. Президент имеет право конфисковать любую вещь у любого гражданина, если это потребуется для нужд государства.

Партия урфинистов, возглавляемая испытанным полководцем генералом Ланом Пиротом, стоит за провозглашение королевской власти. По программе этой партии король Урфин I не будет нуждаться в праве конфискации, так как все в стране, в том числе и личное имущество граждан, станет его собственностью.

2. Разрешается свобода слова. Каждый житель страны имеет право выступать на собраниях и невозбранно высказываться в пользу республики или монархии.

3. Выборы состоятся через месяц от сего числа.

Подписано: Урфин Джюс, правитель Изумрудного города и окрестных стран».

Несмотря на усиленную вербовку членов, партии оказались крайне немногочисленными: в них вошли только советники Урфина и деревянное войско. Народ в них не вступал, так как ему было безразлично, кто будет его обирать: президент или король.

Руф Билан и генерал Лан Пирот поделили придворных между своими партиями так. Они стали в разных углах залы. Каждому придворному завязывали глаза, и он должен был перевернуться несколько раз на левой пятке, а потом сбросить повязку. Если он оказывается лицом к генералу, его зачисляли в урфинисты, а если к Билану, то — в джюсисты.

Деревянных солдат распределили еще проще. Их ставили в строй и первому номеру приклеивали на грудь желтый квадратик — значок урфинистов, а второму — синий треугольник — эмблему джюсистов и так далее.

Со свободой слова ничего не получилось. На собрания никто не являлся, а если придворный оратор разглагольствовал на перекрестке, восхваляя монархию и республику, в него летели камни, брошенные невидимой рукой.

Подошел день выборов, но ни один житель Изумрудной страны на них не явился. Глашатаи торжественно объявили, что верх одержала партия урфинистов, и отныне страной правит король Урфин I.

Приняв королевский сан, Урфин долго думал над своим титулом, наконец придумал такой:
«Урфин Первый, могущественный король Изумрудного города и сопредельных стран, Владыка, сапоги Которого попирают Вселенную.

Первыми услышали новый титул Топотун и Гуамоко. Простодушный медведь бурно восхищался звонкими словами королевского именования, но филин загадочно прищурил желтые глаза и сказал:
— Сначала пусть этот титул научатся произносить придворные.

Джюс созвал в тронную залу Руфа Билана и советников и, надувшись от гордости, произнес титул. Затем он приказал Билану:
— Повторите, господин главный государственный распорядитель.

Коротенький толстый Руф Билан побагровел от страха перед суровым взглядом повелителя и забормотал:
— Урфин Первый, могущественный король Изумрудного города и самодельных стран, Владетель, сапоги которого упираются во Вселенную...

— Плохо, очень плохо! — сурово сказал Джюс и обратился к следующему: — Теперь вы, смотритель городских лавок и лотков!

Тот, заикаясь, забормотал:
— Вас следует называть Урфин Первый, преимущественный король Изумрудного города и бездельных стран, которого сапогами попирают из Вселенной...

Послышался удушливый кашель: это филин Гуамоко пытался скрыть смех. Весь красный от гнева Урфин выгнал придворных. С помощью филина он сочинил более простой титул:
«Урфин Первый, могучий король Изумрудного города и всей Волшебной страны».

Придворные были снова собраны, и на этот раз испытание прошло благополучно. Новый титул был объявлен народу.

По случаю восшествия Урфина на королевский престол было назначено большое народное торжество. Накануне праздника, ночью, когда все спали, по домам пошли деревянные солдаты. Они будили жителей и полусонных тащили на дворцовую площадь. Там они могли досыпать или бодрствовать по желанию, но уйти оттуда не могли.

И поэтому, когда Урфин в роскошной королевской мантии показался на балконе дворца, он увидел на площади огромную толпу народа. Раздались жиденькие крики: «Да здравствует король!» Это кричали приспешники Урфина и деревянные солдаты.

Грянул оркестр. Но это был не тот оркестр, игра которого славилась по всей стране. Несмотря на угрозы, музыканты отказались играть, и инструменты были переданы придворным и деревянным солдатам. Дуболомы получили ударные инструменты: барабаны, тарелки, треугольники, литавры. А советникам дали духовые: трубы, флейты, кларнеты.

И как играл этот созданный по приказу оркестр!

Трубы хрипели, кларнеты визжали, флейты завывали, как разъяренные коты, барабаны и литавры били не в лад. Впрочем, дуболомы так усердно лупили палками по барабанам, что кожа на них лопнула, и барабаны скоро замолчали. А медные тарелки сразу треснули и начали дико дребезжать. И тогда народом, собранным на площадь, овладело необузданное веселье. Люди корчились от смеха, зажимали себе рты ладонями, но неистовый хохот прорывался наружу. Иные падали на землю и валялись в изнеможении.

На следующий день придворный историк записал в летопись, что это народное веселье было признаком радости от восхождения на престол могущественного короля Урфина Первого.