Форум Изумрудного города

Наследники Гингемы

Урфин Джюс не любил вспоминать былое, но так уж видно устроена стариковская память — когда ничего нового в жизни не происходит, перед глазами начинают всплывать картины прошлого. События, места, люди… Лица тех, кого он знал, но кого вряд ли встретит снова, были чёткими, словно увиденные вчера. И даже лицо, воспоминания о котором причиняли ему особую боль.

Её лицо.

Корина… Около шестидесяти лет прошло с того дня, когда он впервые увидел её во время своего первого визита к Гингеме.

Несколько дней понадобилось молодому столяру, чтобы решиться и попросить колдунью о службе. Узкая тропинка, протоптанная ногами малочисленных просителей, вела от деревенской околицы к пещере Гингемы через глухой лес, и с каждым шагом Урфин чувствовал себя всё более тревожно. Он не оглядывался, зная, что оглянувшись, сразу же захочет выбросить из головы опасную затею и вернуться назад. И вздрогнул от неожиданности, когда тропинка резко сменилась поляной, в противоположном конце которой среди поросших мхом камней виднелось тёмное отверстие в горном склоне.

Возле входа в пещеру на камне сидела девочка. Её вьющиеся чёрные волосы кончиками достигали плеч, закрывая со спины воротник платья — обычного голубого платья, какие носят все девочки в селениях Жевунов.

При виде девочки Урфин резко остановился, но трудно было сказать, кто удивился сильнее.

— Мамочка, к тебе какой-то странный мужчина в зелёном! — крикнула девочка, оборачиваясь к пещере. Послышался грохот, затем птичье клокотание, и на поляну ступила правительница Голубой страны. На плече Гингемы сидел большой мрачный филин.

— Корина, иди погуляй.

Девочку с камня как ветром сдуло.

Следующие полчаса Урфин объяснял Гингеме цель своего визита, а колдунья внимательно рассматривала нежданного визитёра в упор, чем заставляла того собирать в кулак всю силу воли, чтобы не попятиться.

— Добро, — наконец сказала она, кивнув самой себе, словно разглядела в Урфине Джюсе нечто, вполне её устроившее, — сборщик дани мне бы не помешал, деревенские старосты, ответственные за неё, то и дело обманывают, стараясь собрать как можно меньше пиявок и лягушек. Как будто думают, что я не замечу! Берись за дело и контролируй их, раз уж так ненавидишь Жевунов. Но учти, захочешь меня провести — сам станешь лягушкой.

Так началась служба. Каждый месяц Урфин обходил с тележкой Голубую страну, собирая дань с хуторов, деревень и посёлков. В первые походы его сопровождал Гуамоколатокинт — тот самый филин, живший в пещере колдуньи. Гингема не настолько доверяла новому слуге, чтобы сразу отправить его без провожатого. Постепенно, коротая время в пути от одной деревни к другой, Урфин и филин разговорились. Мрачная птица оказалась заносчивым, но умным собеседником, и охотно отвечала на вопросы Урфина о быте и занятиях Гингемы. Спросил Джюс и о таинственной девочке.

— Это Корина, приёмная дочь Гингемы, — в голосе филина слышалось явное презрение. — Лентяйка редкостная. Пришла к пещере несколько лет назад, да и осталась. Хозяйка учит её колдовству, но Корина ни одного заклинания выучить нормально не в состоянии. А жаль, талант у неё есть.

Больше Гуамоко не рассказал ничего, но самое важное Урфин уже услышал. Учит колдовству? Значит, ему можно научиться? В воображении промелькнула картина, где не Корина, а он сам учится у Гингемы заклинаниям, становится способен вызывать ураганы… И однажды все Жевуны падают перед ним ниц и признают своим повелителем.

С того дня Урфин только и мечтал увидеть уроки Гингемы своими глазами. Когда не нужно было собирать дань, а дом и огород не требовали срочной работы, он лесом прокрадывался к жилищу колдуньи и наблюдал за происходящим на поляне. И однажды ему повезло.

Сквозь заросли кустарника, в просветах между нижними ветками деревьев, Урфину открылась картина, которой он долго ждал. Гингема бранила Корину, перепутавшую очередное заклинание.

— Ещё раз повторяю — горомба, утомба, сусака, лосака, пикапу, трикапу, гэма, пэма! Что сложного?! Загибать безымянные пальцы, а не указательные! И как можно было вместо густого тумана получить северный ветер?

Корина что-то мямлила в ответ, неслышное издалека, впрочем, её оправдания Урфину были не интересны. Сердце столяра учащённо билось, он повторял про себя заклинание, стараясь ничего не забыть и не перепутать. А затем поспешил домой, пока его не заметили.

На следующий день Урфин направился подальше от селений Жевунов, к подножию Кругосветных гор — там его не застанут за колдовскими экспериментами.

Сев на крупный валун, он сосредоточился на заклинании и торжественно провозгласил:

— Горомба, утомба, сусака, лосака, пикапу, трикапу, гэма, пэма! — и загнул безымянные пальцы.

Ничего не произошло.

А затем послышался хриплый смех.

— Урфин, я ценю твоё рвение, но заклинания не сработают у того, в ком нет волшебства. Оставь напрасные попытки и возвращайся к сбору дани.

Столяр испуганно обернулся. На соседнем валуне стояла неизвестно откуда возникшая Гингема.

— Но как же так, — испуганно забормотал он, в то время как душа стремительно уходила в пятки, — ведь у меня и грабли били Жевунов по лбу, и вилы старались ткнуть хозяина в бок… Разве это не волшебство?

— Одушевление вещей — свойство Волшебной страны, — терпеливо объяснила Гингема. Похоже, она совсем не сердилась. — У иного фермера и соломенное пугало начнёт говорить, хотя в самом фермере ни капли предрасположенности к магии. В твоём случае изделия перенимали характер изготовителя — и это нормально, хотя и происходит не у всех. Просто твой характер сильнее, чем у большинства Жевунов.

Для заклинаний нужно другое, нужна способность преобразовывать разлитое в воздухе волшебство в дожди, ураганы… или в пирожные и тортики. С такой способностью рождается не каждый, у Корины она есть, а у тебя — нет. Ей недостаёт твоего упорства, но оно одно без таланта не поможет. Возвращайся домой и впредь не старайся стать тем, кем тебе никогда не стать.

И Гингема исчезла, словно расстаяв в воздухе. Раздосадованный Урфин пнул валун и поплёлся домой.

С тех пор он не пытался подслушать заклинания, а на Корину посматривал с ненавистью, в глубине души дико завидуя, что этой пигалице подвластно то, что для него навсегда останется недостижимым. Так продолжалось до самого её исчезновения, узнав о котором, Урфин только пожал плечами. Волшебная страна была достаточно большой, чтобы колдунья-недоучка затерялась на её просторах, и они никогда больше не встретились.

Жизнь шла своим чередом — время то летело ураганом, принося неожиданности вроде Убивающих домиков, то медленно и торжественно маршировало строем деревянных солдат по дороге к Когиде.

Урфин Джюс редко вспоминал Корину, но в ночь, когда провозгласил себя правителем Голубой страны, он вскочил с постели в поту — во сне ему привиделась Корина, являющаяся из леса и заявляющая, что она настоящая наследница Гингемы, колдунья и повелительница.

К счастью, на яву она так и не появилась — ни в тот год, ни десятью годами позже, когда Урфин пришёл к власти повторно.

Минул Жёлтый Туман, прилетели и улетели к далёким звёздам арзаки и менвиты. Отказавшись от властных притязаний, Урфин целыми днями трудился в огороде, дважды в год выбираясь в Изумрудный город на Праздник Угощения. Кропотливая работа и отшельничество, разделяемое лишь со старым филином Гуамоко — такой стала его жизнь. Новостями из соседних стран Урфин интересовался всё реже и реже.

Когда пролетающая мимо сорока прокричала, что в Фиолетовой стране объявилась дочь невесты Железного Дровосека, красавица и волшебница, Урфин не спрашивал подробностей.

А зря.

Очередной Праздник Угощения был намечен на следующую неделю. Урфин Джюс отправился в Изумрудный город — чтобы, как всегда, обговорить со Страшилой, сколько дуболомов нужно на этот раз, чтобы доставить все его фрукты и овощи.

При входе в город началось что-то неладное — Урфина впервые не попросили надеть зелёные очки, а вокруг ворот суетились, ставя новые створки, рабочие в фиолетовых кафтанах Мигунов. Обломки старых ворот валялись вокруг, явно разбитые тараном.

— Что происходит в городе? — спросил Урфин пробегавшего мимо мальчишку, на котором тоже не было зелёных очков.

— Как, вы не знаете? Королева Корина отменила обязательное ношение зелёных очков и приказала поменять ворота, разбитые во время штурма.

— Штурма?

— Вы и этого не знаете? Позавчера армия Мигунов освободила Изумрудный город от власти Страшилы, замышлявшего завоевать всю Волшебную страну. Теперь нами правит волшебница Корина, бывшая принцесса Фиолетовой страны.

У Урфина голова пошла кругом. О создании армии Мигунов он что-то слышал, но не придал значения, рассудив, что после Арахны армия — дело нужное. Слышал и о принцессе, но ни разу не спросил у птиц, как её зовут. А ведь мог! Мог предупредить…

Зря он думал, что за прошедшие десятилетия Корина давным-давно сгинула в каком-нибудь болоте. Очевидно, она всё это время выжидала и теперь нанесла удар.

Во дворец его пропустили без промедления и лишних вопросов — придворные, недавно служившие Страшиле, ещё не успели разобраться в новых порядках.

Новая королева сидела на троне, любуясь в окно городским пейзажем, и удивлённо подняла брови, увидев нежданного гостя. Совсем как тогда, почти тридцать лет назад во время их первой встречи у пещеры Гингемы.

Она не сильно изменилась с тех пор — на вид Корине можно было дать лет пятнадцать, не больше, тогда как Урфин, с его седеющими волосами, уже был близок к преклонному возрасту. Видимо, не только Стелла владела секретом вечной молодости…

— Давно не виделись, Корина, — сказал Урфин, опуская приветствие. — Помнится, в первую нашу встречу ты была маленькой ленивой девчонкой.

Корина заморгала, наглость Урфина на короткий миг заставила её растеряться, но она быстро вернула самообладание.

— А ты в нашу первую встречу просился на службу к моей приёмной матери. Зачем же пришёл сейчас, проситься на службу ко мне?

Где-то он уже услышал подобное предложение… Перед глазами пронеслись каменные своды пещеры, угрожающая исполинская фигура великанши, и его собственный ответ, пророчивший скорую гибель.

Наваждение рассеялось так же быстро, как и возникло. Сидевшая перед Урфином колдунья совсем не походила на Арахну — она была моложе и гораздо самоуверенней.

— Я никому не служу уже много лет. Более того, как ты должна знать, все в этом дворце дважды служили мне, — зачем-то сказал Урфин. — А пришёл я обговорить Праздник Угощения.

— Вот оно что, — на лице королевы заиграла ехидна улыбка. — Жаль. Поступив ко мне на службу, ты мог бы убедиться, что настоящая волшебница, в отличии от самозванцев, не теряет власть на следующий год. Что же касается Праздников Угощения — знаешь, я думаю их отменить. Скажи сам, зачем горожанам твои фрукты и овощи, если я одним взмахом руки могу в любой момент сотворить дождь из конфет и пирожных?

Урфин ждал подобного ответа.

— Не забывай, Корина, я могу рассказать всем горожанам, всей Волшебной стране, кто ты на самом деле такая. Долго ли продлиться твоя власть, если все узнают, что ты дочь Гингемы, а вовсе не невесты Железного Дровосека?

Корина перестала улыбаться, в её голосе прорезались нотки металла.

— Ты можешь рассказывать кому угодно и что угодно, но кто поверит тебе, бывшему узурпатору? Твоё слово против слова Железного Дровосека? Горожане сами приветствовали меня, никто из них не вступился не Страшилу. Ошибка Гингемы была в том, что её только боялись — меня же будут и бояться и любить. Увидишь сам… Если, конечно, не хочешь, чтобы я исполнила угрозу Гингемы и превратила тебя в лягушку.

Повисла пауза, в течение которой которой Урфин и Корина пристально смотрели друг на друга. Затем Урфин повернулся к двери.

— Что ж, добивайся любви горожан. У меня не получилось, но ты, может, и сумеешь. Но если нет — не забывай, что на каждую Гингему и на каждого Урфина Джюса всегда находилась Фея Убивающего домика.

Урфин не заметил бешенства, выступившего на лице Корины при его последних словах. Он вышел из дворца, не оглядываясь.

Вернувшись домой, Урфин первым делом развёз ненужный теперь урожай по ближайшим деревням Жевунов. Жизнь вернулась в прежнее русло, но русло словно обмелело — уже не нужно было день и ночь трудиться на огороде, выращивая горы овощей и фруктов для Праздников Угощения. Чтобы прокормить себя и филина Гуамоко хватало несколько часов работы в день.

Годы шли, и Корина по-прежнему правила в Изумрудном городе, а Урфин сидел отшельником в своём доме у подножия Кругосветных гор. Он пристрастился к долгим прогулкам по окрестностям, во время которых перед глазами всплывали картины минувших лет.

Урфин Джюс не любил вспоминать прошлое, но ничего, кроме воспоминаний, у него не осталось.

Осознание, что ленивая девчонка, не ударив пальцем о палец, добилась того, на что он тратил месяцы и годы упорного труда, ради чего изо всех сил строгал деревянных солдат, тщательно изучал быт и нравы Марранов, продумывал планы военных действий, жгло его изнутри, словно раскалённая кочерга. И всё из-за того, что у Корины с рождения была предрасположенность к колдовству, а у него — нет. Если и существовала в Волшебной стране высшая справедливость, Джюс был бы готов поклясться, что о ней не слышал.

Говорят, что старые раны лечит время, но со временем Урфину стало только тяжелее карабкаться на горные склоны во время своих ежедневных прогулок. Теперь он подолгу отдыхал, садясь на валуны, прежде чем продолжить маршрут.

Однажды, делая такой перерыв, Урфин сидел на солнышке, облокотившись на крупный обломок скалы. Перед ним открывался вид на уходящие вдаль покрытые лугами склоны Кругосветных гор, густой лес у их подножия, далёкие зелёные холмы.

Прямо перед носом Урфина на месте, где ещё секунду назад никого не было, точно из воздуха возникли двое.

Высокого одетого не по моде Жевунов и Мигунов юношу с нескладными чертами лицами и ногами разной длины, опиравшегося на две деревянные доски, Джюс не видел раньше никогда. Но девушка была ему знакома, и даже спустя почти шестьдесят лет он узнал бы её из сотен других. Те же светлые волосы, те же глаза, даже белое в красный горох платье было тем же самым. Фея Убивающего домика вернулась в Волшебную страну.

— Эй! — крикнул Урфин, вскакивая с валуна настолько резво, насколько позволял возраст. — Элли!

Фея обернулась и отшатнулась, незнакомый парень шагнул вперёд, закрывая её собой, но защита не требовалась — пусть не сразу, но Элли узнала в седом морщинистом старике бывшего завоевателя.

— Это вы, — она была взволнованна сильнее Урфина, — вы живы! Скажите, что произошло в Волшебной стране за эти годы? Кто такая Корина, почему Железный Дровосек назвал меня самозванкой и приказал завалить камнями? — и Элли рассказала Урфину о событиях в пустыне и на перевале.

Бывший столяр слушал внимательно, а затем заговорил сам.

— Корина — приёмная дочь Гингемы. Не знаю, кто её родные родители, но колдунья приютила её у себя в пещере и учила колдовству, пока та не сбежала — после чего я не слышал о Корине около тридцати лет, пока она не объявилась в Фиолетовой стране, назвавшись дочерью невесты Железного Дровосека. Не знаю, что она говорила твоему другу, и какие чары применяла, но он выступил войной на Изумрудный город и прогнал оттуда Страшилу. С тех пор Зелёной страной правит Корина.

— Что ж, — Элли упрямо сжала губы, — значит, я заставлю Железного Дровосека вспомнить меня и разыщу Страшилу. Спасибо.

Урфин улыбнулся. Ему вдруг вспомнились последние слова, сказанные Корине. На каждую Гингему и на каждого Урфина Джюса всегда находилась Фея Убивающего домика. Похоже, пришло время ей найтись снова.

— Удачи, фея.

Нескладный парень, так и не сказавший ни слова, взял Элли за руку и приставил к глазам какой-то продолговатый предмет. В тот же миг он и фея исчезли, как будто их здесь и не было.

Урфин Джюс направился домой, но на пол-дороги, охнув, снова присел на скалу. Впервые за многие годы у него было приподнятое настроение. В Волшебной стране, как и всегда при появлении Феи из-за гор, начиналась эпоха перемен. Жаль, что он был уже слишком стар для всего этого.