Отправлено: 01.03.10 17:46. Заголовок: Писания Леана Уга.(продолжение)

Попробую выкидывать дальше. Постараюсь максимально сократить объем.

 Отправлено: 08.06.10 21:10. Заголовок: Часть 12. Пробуждени..

Часть 12. Пробуждение севера
Глава 1 Новые замыслы Диндонии

Кобылянский – генерал-майор Гизвин – и теперь отчетливо помнил тот страшный день, оборвавший его неслыханный взлет. Мощный автомобиль императора мчался по широкой главной улице. Гудела и дрожала почва под колесами, огромные здания разваливались на глазах. То и дело водитель пускал в ход сирену, разгоняя толпы убегающих городских жителей.
Император был мрачен, наблюдая, как рушится город, который Гизвин обещал сделать столицей мира. За Лартандом, когда машина выскочила на мирные поля, Гизвин попытался заговорить, но Кимпимпимт молчал. Так они добрались до загородного дворца. Здесь императора поджидала многочисленная свита, она радостно приветствовала его благополучное прибытие. Кимпимпимт ответствовал им на особом языке, и, слушая эту непонятную речь, Гизвин снова почувствовал себя отщепенцем и выскочкой. В памяти всплыла обидная кличка «Кобылянский».
Он с трудом добрался до особнячка в отдаленном поселке, которым предусмотрительно успел обзавестись. Так началась его добровольная ссылка. Казалось, о нем забыли. Стороной дошли слухи о прекращении войны, бегстве дуболомов, разговоры о перевооружении армии, против которого он когда-то выступал. Нейс вспоминал о блестящем начале войны, о былой благосклонности Кимпимпимта, о посуленной ему должности то ли заместителя, то ли самого военного министра. Тогда Гизвин был в ударе, смело разрушая козни старых генералов обещаниями скорой и полной победы. Все шло к ней.
Проклятое землетрясение. Повремени оно всего несколько дней, все, возможно, было бы иначе. А теперь рухнули все надежды, от дерзких до самых мизерных.
Но время шло, и опальный генерал понял, что еще не все потеряно. Признаков новой немилости до него не доходило. Постепенно Гизвин стал появляться у знакомых и, наконец, получил приглашение во дворец на специальный прием. Он явился заранее и снова убедился, что имеет безошибочное чутье. Император как будто специально ждал его для разговора наедине.
--Вы, вероятно, сами поняли Гизвин, что поста заместителя министра недостойны. Поверьте, я ценю ваши военные заслуги, надеюсь, вы принесете нашей Диндонии еще не одну победу, но решать вопросы войны и мира вы пока не в состоянии. Добавляю - пока. Скоро я вынужден буду отправить вас из столицы, этот вопрос решается сейчас в министерстве. Таково требование Стального Союза. А уж вы-то знаете, что он, а не я правит Диндонией. Я только исполняю его волю. Согласитесь, Союз имеет все основания идти против вас, вы слишком долго с ним не считались.
Кимпимпимт устало полуприкрыл тяжелые веки и слегка повел рукой. Это значило – разговор окончен.
В тот день Нейс Гизвин решил, что единственный выход для него: вступление в Стальной Союз. Это была таинственная организация с туманным прошлым. Она имела свои тайны, свои законы и даже свой язык, тот самый особый язык, неизвестный в Диндонии. Да и не только в Диндонии, а вообще, как представлял Гизвин, во всех знаемых им странах. Этот язык они называли «мгалианским».
Имея связи с высшими кругами, Нейс знал о Стальном Союзе несколько больше, чем значительная часть диндонцев.
Он возник первоначально, как тайная организация неизвестно откуда взявшихся переселенцев. Союз преследовался, но продолжал существовать. Наконец где-то в 862 году, то есть лет двадцать пять назад, в него вступили крупные промышленники, вложившие средства в освоение недр Северных Сантан. Тогда-то он и получил название «Стального».
Союз стал обладать реальной силой, но это не изменило его отношения тогдашнему правительству Всединдонской конфедерации. Сначала деятельность Союза носила относительно мирный характер: строились заводы, росли прибыли, в Союз привлекались крупные ученые. Многие из них, овладев мгалианским языком, строго теперь хранимым в тайне, получали доступ к научным и техническим трудам, привезенным в Диндонию и написанным на мгалианском языке. Заводы, возводимые Стальным Союзом, поражали совершенством техники, продукция не имела себе равных, а порой и никакого подобия.
По мере усиления Союза менялось его лицо, он все упорнее тянулся к власти. Наконец через шесть лет Стальной Союз сформировал свое правительство. Тогда же диндонцы увидели первых роботов. Военных роботов.
Новое правительство вело противоречивую политику. Оно присоединяло новые территории из числа слабых союзников собственно Диндонии. Но захват их сопровождался не грабежом, а освоением запущенных земель, подъемом хозяйства неразвитых окраин.
Начались разногласия в Союзе, и в 873 году верх взяла поначалу немногочисленная молодая группировка во главе с фабрикантом и политиком Кимом Пинтом. В том же году произошел правительственный переворот, и Ким Пинт захватил единоличную власть.
Он провозгласил себя императором и, изменив имя, стал зваться Кимпимпимтом Первым. Отряды, состоящие из роботов, подавляли недовольство, постепенно была распущена старая армия. Почти все заводы Стального Союза включились в производство военных роботов, Кимпимпимт продолжал захватнические войны. Теперь он был откровенный завоеватель. После войны с южным соседом – Карудонией Кимпимпимт захватил у нее огромный остров Яцаз и превратил его в колонию Диндонии. К 883 году, то есть за десять лет власти Кимпимпимта, все земли материка, где проживали дины, были присоединены к Диндонии. Она стала гигантской, ненасытной империей. Очередь была за землями карудов, за страной Урфина.
Одновременно с расширением Диндонии шло обновление Стального Союза в духе новоявленного императора. Прогрессивные ученые, разумные политики безжалостно изгонялись, преследовались, уничтожались. Стальной Союз стал прибежищем всех темных сил Диндонии, олицетворением величайшего Зла. Мгалианская речь порой ужасала больше, чем четкая поступь роботов-завоевателей. И не было сил Старого Света, способных им противостоять….
Всё это генерал Гизвин отлично знал. Он понимал силу диндонской армии – это были неутомимые, неустрашимые, повергающие в панику военные роботы. Но он был достаточно дальновиден, чтобы не замечать ее слабости. Победоносное шествие роботов не встречало на своем пути сильных армий. Победы ослепляли императора, и вооружение роботов оставалось все таким же устаревшим, и, во всяком случае, никак не соответствующим ни своим хозяевам, ни новым условиям войны. Столкновение с сильным врагом привело бы к резко меняющейся военной обстановке, а мощные разрушительные средства свели бы на нет стойкость роботов. В таких условиях робот стал бы проигрывать обыкновенному человеку. То есть с устареванием способов ведения войны, чудо техники – робот, становился, как ни странно, устаревшим оружием.
В военных кругах все смелее поговаривали о перевооружении, о котором пока не хотел и слышать император. Кобылянский, почуяв, что на этом можно подняться высоко, горячо принимал сторону императора. Неудача новой войны все поставила вверх ногами. Кимпимпимт приказал пустить в ход давно известные, но неосвоенные достижения мгалианской науки, а Нейс Гизвин от атак на Стальной Союз перешел к попыткам вступить в него.
Попытки остались попытками. Руководство Союза не на шутку опасалось нового возвышения прыткого генерала, оно сделало все для провала его кандидатуры. И почти сразу генерал-майор получил новое назначение, граничащее с понижением в звании. Он был назначен советником посла в Карудонии по военным вопросам – так официально назывался его пост.
Впоследствии генерал-лейтенант Нейс Гизвин оправдал высочайшее доверие Кимпимпимта Первого. Последовавший через пару лет переворот в Карудонии и введение в независимую страну 10 особой армии небезосновательно связывали с его именем.

Глава 2 Посудина

Диндония затаилась, на границе, похоже, установился продолжительный мир. На попадавшие к нему сведения о диндонских работах над новым оружием Урфин старался не обращать внимания. Когда еще будет, что-то еще получится, а три неудачные войны что-нибудь да значат. Уже больше полугода, как кончилась война, а с застав ни звука. Нет, юго-восточная граница, можно считать, установлена прочно.
Вот северо-запад, тут сложнее. Всего одна застава, и та четыре дуболома. А там тоже был бой с какими-то рудокопами. Странно, ждали нападения пон из Кликорании. Урфин встал с кресла, подошел к карте мира и посмотрел на остров Чаперахе, с Кликоранией в центральной его части. Западнее Чаперахе, через море – Элсантопия, рабовладельческое государство. Это уже другой материк.
Севернее Элсантопии довольно крупный остров Ойсма, а еще севернее – льды, область вечного холода. Остров ли Ойсма или самая северная часть материка – точных данных нет. На картах, составленных Фиолети-пипией – остров, а на картах Пончарии и Диндонии – полуостров. Кто прав? Похоже, там не бывал ни один исследователь со времен плаванья Аляпуни. Урфин отошел от карты.
Если есть пролив между Элсантопией и Ойсмой, это путь к Арсилясу. И короче, и проще маршрута Профессора. Если есть, а иначе обходить Ойсму с севера, вдоль кромки вечного льда. Экспедиции в северных широтах – дело сложное. В океане полно айсбергов. В прошлом месяце столкнулся с айсбергом крупный лайнер из Фиолети-пипии. Лайнер и люди на нем погибли. Да мало ли таких случаев.
Однако без северных морей не обойтись. Тут и владения на острове. Начнись война на Чаперахе, нет ни одного приличного корабля. Да и дорогу в северный Арсиляс проложить неплохо. Надо строить корабль, для начала хотя бы один. И не исследовательский, типа профессорского, а настоящий. Откладывать нечего. Литос ушел, старая верфь неделю, как пустует; закроем и все силы на север!
…В городке Тайноу на берегу Месфилойского моря дуболомы строили странное сооружение. Местные каруды с опаской рассматривали возникающие и день ото дня растущие леса из дерева и металла. Командовал дуболомами солидный пона – инженер из Пончарии. Через три недели уже можно было различить возникающие борта огромного корабля.
Двадцатого июня 887 года постройка корабля была закончена. Пона отправился к Урфину Джусу доложить, что его задание выполнено в срок. Двадцать седьмого июня в Тайноу прибыл Урфин и присутствовал при спуске на воду нового корабля. Корабль повелителю понравился, и пона, как руководящее лицо, получил большое денежное вознаграждение.
Шесть дуболомов белого взвода во главе с капралом Ёльвидом повели корабль к пункту подготовки экспедиции. Ёльвид, хоть это держалось в секрете, уже догадался, а потом и узнал, что командиром экспедиции назначат его. Задача предстояла незнакомая, но он быстро убедился: дело простое. Переход по морю прошел без происшествий и показался капралу довольно скучным. Наконец корабль остановился в удобной бухте Гульбонского полуострова.
Для будущей экспедиции подбирался надежный экипаж. Урфин лично просматривал списки дуболомов и отбирал подходящих. «Двенадцать дуболомов и командир – вполне достаточно для такой экспедиции», - так думал Урфин, когда отметил в списке последнего дуболома. Экипаж есть.
И вот с разных концов огромной страны в город Гульбону стали собираться члены экипажа третьей экспедиции. Когда все были в сборе, начальник повез команду на знакомство с кораблем, на котором им предстояло провести не один месяц. От Гульбоны до побережья путь не близкий – 250 километров по реке Боне. В пути, конечно, обсуждалось предстоящее плавание. Все дуболомы, за исключением двоих, были недовольны командиром, этим слабаком Ёльвидом, или Беляком, как они неуважительно его называли. Но делать нечего, пришлось смириться с этим.
Зато корабль, по рассказам 3 и 4 белого, был великолепен. Они утверждали, что такой посудины им еще не приходилось видеть. А плыть на ней!
Через семь часов дуболомы прибыли на место. Разговоры о новом корабле оправдались, все были рады, что «Посудина», действительно хоть куда. Дуболомы стали упрашивать Ёльвида, чтобы тот доложил Урфину, что экипаж готов к экспедиции, и были разочарованы. Целый месяц им предстояло проходить курсы в городе.
Наступило 26 июля, экипаж был готов к отплытию. Но накануне вдруг поступило тревожное сообщение. Пона, руководивший постройкой корабля, подозревается в измене. Его нужно взять с собой.
Ничего не подозревающего пону и его жену дуболомы приволокли на Посудину. Там его допросили. Пона поклялся, что он честно послужил Урфину Джусу, и в знак верности своих слов согласился плыть с дуболомами, которые пообещали убить его, если что-нибудь случится.
Ёльвид в последний раз перед отплытием обошел корабль и внимательно осмотрел просторные трюмы. Таков был приказ Лан Пирота. После двух отправленных экспедиций исчезли шесть дуболомов, и теперь каждый отправляющийся корабль решили тщательным образом проверять. Ёльвид поднялся на палубу Посудины. Все дуболомы были там и ждали, когда же они покинут бухту и выйдут в море.
Отплытие хотели отложить еще на день, так как на море собирался сильный туман. Но дуболомы настояли на отплытии.
…Посудина под управлением Ёльвида медленно шла в полосе сплошного тумана. Только спустя сутки, вынырнув из тумана, корабль оказался в ярких лучах утреннего солнца. Дуболомы высыпали на палубу посмотреть на огромное море. Вокруг Посудины кружилось множество птиц. Тут на палубе послышалось недовольное сопение, это появился пона с ружьем в руке. Он подошел к Ёльвиду.
--Ёльвид, разрешите мне пострелять птиц. Я не могу без свежего мяса. И жена моя тоже.
Ёльвид огляделся и позвал Буржуя. Тот не услышал, так как думал о том, что скоро удастся рассчитаться с подлецом Гусем. Для того он и попросился в экспедицию, когда капралы составляли предварительный список. Ёльвид окликнул второй раз, Буржуй не спеша подошел к капралу и молча выслушал его. Затем с корабля спустили лодку, Буржуй и 2 серого уселись в нее.
Пона поблагодарил капрала за помощь и стал подниматься на верхнюю палубу. Подойдя к бортику, он прицелился в одну из низко летящих липичуг – птиц достигающих в размахе крыльев двух метров. Прозвучал выстрел, и птица, резко наклонившись на одно крыло, упала в воду. Ее тут же подобрали дуболомы. Пона убил еще одну птицу и прекратил охоту. Дуболомы принесли ему птиц, и пона довольный удалился в свою каюту.
Корабль пошел полным ходом, делая по 30 километров в час. Через три часа должна была показаться земля – северо-восточная оконечность Чаперахе, за которой кончался Чигутский пролив и начинался Северный океан. Поднявшись в командирскую рубку, Ёльвид проверил курс. За штурвалом стоял 3 белого, исполнительный дуболом, которому он доверил первое дежурство. Корабль шел точно по графику. Выйдя из рубки, Ёльвид направился в капитанскую каюту. Он закрыл дверь на щеколду, открыл дверцу небольшого шкафчика, вмонтированного в стену. Там поверх карт у него стояло две бутыли. Ёльвид достал одну бутыль, отвернул крышку и сделал несколько глотков.
До берега осталось километров тридцать, и 3 белого повернул корабль на 50 градусов на новый маршрут. Тут он увидел, что с левого борта к кораблю приближается рыбацкая шхуна. Трое карудов стояли на качающейся палубе и махали руками. 3 белого сбавил ход. Шхуна рыбаков догнала Посудину и пристала к ней с правого борта, почти у самого носа корабля.
Несколько дуболомов завели с карудами разговор, к ним присоединились пона и понша. Пона сказал, что у него в каюте есть деревянный истуканчик, и дуболомы принесли его в подарок рыбакам. Небрежно сляпанная фигурка еле-еле шевелила ногами и руками, но рыбаки с величайшей радостью взяли её. 3 номер оставил свой пост и спустился к дуболомам. Один из рыбаков спросил в это время о здоровье Урфина Джуса. Дуболомы восхитились, что даже здесь, в 8 тысячах километров от Жукпургио, знают об Урфине.
3 белого сказал рыбакам, что корабль не может долго задерживаться, и уже пора отплывать. Дуболомы вернулись в каюту, один лишь пона с поншей остались провожать рыбаков-карудов.
Прошло еще пять часов пути. 3 белого начал волноваться, его должны были сменить час назад. Но дверь открылась и в рубку, пошатываясь, вошел Ёльвид, а за ним Утюг(7 желтого). Сменившись с поста, 3 номер ушел в дуболомовскую каюту. Ёльвид расставил часовых, а сам куда-то исчез.
В море начинался шторм. И посудину начало довольно сильно раскачивать. 1 бирюзового стоял на посту на верхней палубе. Он услышал какой-то шум, доносившийся из главной орудийной башни калибром 600 милиметров. 1 номер открыл люк башни и заглянул внутрь. По полу башни перекатывался Ёльвид, его свалил калифиновый сон. 1 бирюзового поспешно закрыл люк и отошел в сторону.

Глава 3 Конец экспедиции

На Посудине начала подрываться дисциплина. Начальник экспедиции регулярно уединялся в своей отдельной каюте и только изредка показывался команде. Дуболомы узнали, что Ёльвид почти все время находится в калифиновом сне, и тоже начали пить калифин сверх всякой нормы. Смена штурвальных проходила кое-как, а часовые чаще всего совсем не выходили на дежурство. Куда лучше было сидеть в уютной каюте среди веселых дуболомов, чем торчать несколько часов на скользкой палубе.
Кто-то обнаружил, что пропал пона, но остальные отнеслись к этому известию без всякого интереса. Никому не приходило в голову, что море в этих местах может быть опасным.
На восьмые сутки Ёльвид проснулся и решил обойти корабль. Он спросил у рулевого, где они находятся, и понял, что проспал трое суток. Ёльвид спустился в дуболомовскую каюту. Там было только три дуболома, и они безмятежно спали.
Дверь с силой распахнулась, на пороге стоял Утюг и опирался на автомат. Он сделал шаг в каюту. Автомат упал ему под ноги и дуболом грохнулся на пол. Затем с его стороны была попытка подняться, но она ни к чему не привела. Дуболом уснул.
Ёльвид перешагнул через него и направился искать остальных членов экипажа. У руля стоял 4 белого, а рядом с ним был 3 белого. Они говорили между собой, что нынешнее положение дел на корабле к добру не приведет. Ёльвид постоял, послушал, не согласиться было трудно. На корме был еще один пост, и капрал решил проверить его. Вопреки его ожиданиям часовой был на месте и не спал – это оказался 3 красного.
Немного приободрившись, Ёльвид спустился в трюм. Здесь дуболомы могли быть только у одного места – калифинового склада. Так оно и есть. Около цистерны с калифином валялись три дуболома. Рядом с вентилем сидели два – один наливал себе в бутылку, другой отговаривал его. Но первый дуболом отмахнулся, припал к бутыли и, когда Ёльвид подошел, тот был уже без чувств.
Над ним склонился 2 розового. Ёльвид поблагодарил его за службу, сказал, что очень рад, что в его команде есть такие сознательные, и что с такими дуболомами он готов отправиться в любую экспедицию. Сказав эти слова, Ёльвид взял стоящую на полу бутыль, долил ее и отправился наверх с единственным желанием – выпить. Он бы, конечно не сделал этого, если бы знал, что в 40 километрах от Посудины находится диндонская эскадра, и что уже к Посудине направляются три эскадренные лодки с десантом.
3 номер красного взвода посидел часа два на посту и решил проверить исправность автомата. Осмотрел его, открыл магазин и увидел, что вместо ста там всего двадцать шесть патронов. Он направился к складу.
Остановившись у штурвала, он перекинулся несколькими словами с товарищами. Открылась дверь каюты, на пороге, пошатываясь, стоял 5 розового с пустой бутылью, ему явно не хватало еще одной порции калифина. 3 красного бросил ему пару грубых слов, упомянул о долге друг перед другом. В этот момент его голос оборвался, он показал рукой в сторону борта.
Над ним возвышалась верхушка металлической лестницы, покачиваясь, она крючьями зацепилась за борт. 3 номер кинулся к борту. И лицом к лицу столкнулся с роботом. Мгновенная реакция и робот с искореженной головой валится обратно, так и не успев спрыгнуть на палубу. А 3 красного заглянул за борт и увидел ужасную картину. К левому борту Посудины прижалась рудокоповская эскадренная лодка. За Посудину цеплялось уже с десяток лестниц, а по ним молниеносно взбирались роботы. Двое из них уже приготовились прыгать на палубу. 3 номер отскочил и дал короткую очередь из автомата. Роботы повалились за борт, и тут по всему борту появилось с десяток голов.
Точно такая же картина была и с правого борта, 3 и 4 белого уже начали отстреливаться. 3 красного отступал, в его голове четко сидела мысль: «В моем автомате около 20 патрон, а их много». На палубе уже валялось штук пятнадцать роботов, это постарались 3 и 4 белого. Но и у них был только один пулемет на двоих . 5 розового так окончательно и не понял, в чем здесь дело, и подскочивший робот воспользовался этим.
Трое дуболомов прижались к стене и отстреливались. Палуба заполнялась роботами, а у дуболомов кончались патроны.
--Открывай дверь, - закричал 4 белого, - иначе они нас перебьют. Ну, чего ты стоишь!? Открывай!!!
Пулемет замолчал, но дуболомы уже спускались в трюм. 3 красного не выбросил пустой автомат, он мог ему пригодиться как дубина.
Только захлопнулась дверь, как в нее посыпались частые удары прикладов.
--Пусть побесятся, все вниз! – командовал 4 номер. 3 белого подобрал на лестнице автомат, кем-то брошенный. В адрес дуболома, это сделавшего, раздались самые лестные слова.
Они подбежали к дверям склада.
--Черт, закрыто! Ключи наверху, в каюте, - дуболомы остановились в нерешительности.
--Пошли дальше, может, чего-нибудь найдем.
Навстречу бежал 2 розового.
--Что случилось, ребята? Что за стрельба наверху?
--Мы пропали – рудокопы! – закричал 3 красного. – А вы тут, сволочи, калифин пьёте.
--Там дальше валяется оружие, может быть, отобьемся, - и 2 розового повел их за собой. Стуки и топот наверху нарастали.
Около цистерны они нашли два автомата с полными магазинами, пистолет и три гранаты. 3 красного резко выдернул запасной магазин к автомату из-под головы 9 серого.
--Жди теперь, когда эти идиоты проспятся, - и он с силой пнул лежащего в калифиновом сне дуболома.
--А теперь, ребята, к люку, - проговорил 4 белого. – Будем ждать гостей.
Дуболомы заняли оборону. Около двери слышалась возня, снаружи шли приготовления к штурму. 3 красного тихо проговорил:
--Вы идите, найдите место, где можно будет спрятаться, если они прорвутся. На наше место придется положить тех… Идите мы тут с ним покараулим, - и он показал на 4 белого. Двое ушли, двое остались.
Снаружи раздался взрыв, дверь снесло. Через секунду в проеме показались роботы. Один, два, … пять – роботы спускались в трюм. Дуболомы открыли огонь. Они показывали, что голыми руками их не возьмешь.
Прошла минута, вторая, третья; роботы не показывались. Наверху придумывали способ выкурить дуболомов без лишних потерь. 3 красного повертел в руках гранату и посмотрел в открытый проем.
--Ну, держите гостинец, гады, - и швырнул гранату с таким расчетом, чтобы она взорвалась на палубе, очевидно, забитой роботами. Наверху грохнул взрыв.
Прошло несколько времени, и роботы закрыли проем.
Дуболомы ждали. Уже успели вернуться 3 белого и 2 розового. Они предложили спрятаться в калифиновой цистерне, один отсек которой был уже наполовину пуст. Рудокопы видели, что в трюм спустились три дуболома, а спящих было как раз трое. Наверху было подозрительно тихо, казалось, что роботы покинули корабль.
Посудина странно вздрогнула, донеслось эхо взрыва. Потом еще и еще.
--Всё! Нас подорвали! – закричал 3 красного. – Быстрее к цистерне, а то роботы проникнут внутрь.
И дуболомы спустились в нижний трюм, уже наполовину залитый водой.
--Подтащите троих к лестнице, - командовал 3 красного. – Брось рядом автомат. А теперь…
Оставшиеся в живых виновато склонились над теми, кого они оставляли:
--Простите нас, иначе мы не могли.… А теперь быстро, в цистерну! Корабль жалко.

Глава 4 Во власти холода

Благополучная отправка Посудины вселила в Урфина новые надежды. Ушло три экспедиции, двумя путями. Какая-нибудь будет успешной. Надо запастись терпением и ждать. Неприятная история с поной чуть не омрачила все торжество совершенного. Но это все излишние предосторожности, почему все время подозревают пон?
Диндонцы, вот кого надо опасаться. Пипы стали часто встречать их корабли. Они зачем-то плавают на север.
Но маршрут 3 экспедиции значительно западнее. Там рудокопов не видели. Есть правда сообщение с заставы на Чаперахе о нападении рудокопов. Какая-нибудь дальняя разведка незначительными силами. Дело было еще осенью, с тех пор на заставе спокойно. Дины на Чаперахе? Зачем им забираться так далеко от Диндонии.
Урфин не мог себе представить, что это совсем другие дины. Впрочем, он был не одинок, с ним бы согласились крупнейшие ученые, и не наступило еще время, когда Старый Свет убедился в своем заблуждении. Пока еще все были уверены, что в Северном океане нет больше неизвестных земель, по крайней мере неизвестных государств. Ведь неисследованным остался лишь один район – загадочный Полюс холода, к которому не смог подобраться ни один исследователь. Но разве можно жить там, где круглый год отрицательные температуры, где океан, вероятно, промерз до дна, где солнце не в силах пробиться лучами сквозь снежные облака?
В центре Полюса холода – Мгалианские острова, погребенные под ледниками. И никто в Старом Свете не знает, что триста лет там идет борьба с жестокой природой. Триста лет пытаются люди вырваться из ледяного кольца. И жизнь не стоит на месте. Суровые условия не дают передышки, но тем тверже желание людей взять верх над природой. Они уже многого достигли, давно обогнали страны, процветающие в благополучии, и недалеко то время, когда они приобретут неизмеримо более широкое поле деятельности.
…Печальная новость об уничтожении дуболомами с заставы их экспедиции не достигла мгалиан, но очередной сеанс связи не состоялся. Экспедиция, за которой следили все, экспедиция, впервые преодолевшая температурный барьер погибла, как и все ее предшественники.
Молодой ученый Леан Уг был огорчен не меньше других. Как ужасно, какие отважные люди погибли. Неужели с Мгалианских островов нет выхода? Это уже не первые жертвы.
Войдя к себе домой, Леан медленно освободился от утеплительного скафандра и уселся в кресло. Он продолжал думать об экспедиции. Как и многие его сверстники, Леан в детстве мечтал, что именно он будет в числе тех, кто найдет путь в другие, благодатные земли. Мечты остались мечтами, детство прошло. Леан Уг теперь не только специалист по вычислительным машинам, но и ученый химик, диспетчер химического завода. И всё…
Тут распахнулась дверь, и в комнату почти вбежал Гим Геар, муж Клеары, сестры Леана. Леан поежился; несмотря на тепловой тамбур, в комнату проникла внешняя стужа. Геар небрежно скинул скафандр на пол и подскочил вплотную к Леану Угу, зло поблескивая глазами.
--Ты слышал?
--Да, - грустно кивнул головой Уг.
--Я не об этом, - сердито перебил Гим Геар. – Они отменили экспедицию! Представляешь, подготовленную экспедицию. Они не хотят понять, что другого выхода нет. Нет, другого выхода! А они хотят отсиживаться у себя в домах. Дожидаться. Чего дожидаться?!
--Стой, не кричи. Кто мог принять такое решение?
--Директорат комитета. Это предварительное решение, а завтра открытое заседание, на котором утвердят окончательно. Леан! Надо выступить против!
--Мне? Но что я им скажу?
--Ну, как же ты не понимаешь! Ведь я читал твою диссертацию. В ней подобран интереснейший материал, ты делаешь смелые выводы. Да твое выступление будет для них ударом с неожиданной стороны. Хорошим ударом!
--Хорошо, Гим. Мне тоже не по душе их решение.
…Зал заседания был полон. В нем преобладали молодые ученые, инженеры, конструкторы. Наиболее почтенные известные ученые сидели в президиуме и первых рядах. Шло оглашение предварительного решения директората комитета по научным исследованиям. В зале стоял монотонный гул. Как только решение было оглашено, слова попросил Гим Геар. Он стремительно поднялся на трибуну.
--Я - географ. Последнее время я занимаюсь климатом и берусь утверждать, что причина снижения температур в районе наших островов имеет локальный характер. Холод исходит из недр.
--Это же известно уже сто лет, - донеслось из зала.
--Но об этом последнее время стали забывать! Но я хотел сказать другое. По моим расчетам за следующие десять лет температура понизится с 50 до 130 градусов ниже нуля.
Зал зарокотал.
--Мои данные сегодня будут опубликованы, - продолжал Геар, перекрывая шум. – Но у меня есть и оптимистическое сообщение. Вот график температур, составленный по данным нашей героической экспедиции.
--И что здесь утешительного? – подали голос из президиума. – Ни одной положительной температуры.
--А характер кривой! Резкое понижение, минимум, затем постепенное возрастание. Но вот другой график. Расчетная кривая для шара, окруженного газовой оболочкой, облучаемой световой энергией. Модель нашей планеты. Как видите – два графика почти накладываются. Они бы наложились, если бы не влияние нашей зоны холода. Вот поправки, и цифры начинают совпадать!
--А для какого шара вы считали температуру? Водно-каменного или ледяного?
--Каменного, но….
--Никаких «но»! – из президиума поднялся Тсор Кид, автор теории оледенения планеты. – Если бы вы использовали ледяной шар, поправок не потребовалось бы, в этом я уверен. На нашей планете не может быть поясов положительных температур, иначе мы жили бы в сплошной полосе бурь. На наши острова обрушивались бы потоки из верхних слоев атмосферы. Нет, самая дикая теория не сможет описать такой холодной застойной зоны, за которую вы выдаете наши острова.
--Но если это холод не климатический?
--Опять пресловутая гипотеза Лимма. Лимм был шарлатаном, а не ученым. Наука не знает химических реакций, поглощающих такое огромное количество тепла. Это абсурд.
--Между тем, у наших химиков есть основания предполагать, что это неизвестные реакции гелия.
--Гелий инертен!
--Не будем спорить, мы не химики. Но что вы скажете о снежных облаках, которые не сходят с нашего неба. Ваша старая гипотеза об из вихревом образовании сейчас не выдержит никакой критики. На планете должны быть зоны положительных температур!
--Вот именно, что зоны. Они в мировом океане. А суша покрыта льдом, который в океане разрушается приливными волнами. Но что нам дадут эти зоны? Жить там нельзя.
--Но в экваториальных областях температура на материках должна быть выше, чем у нас.
--Это относительно. Ну, допустим там минус десять. Все равно, жизни там нет! А необжитые земли погибельны, или их освоение растянется на неопределенное время. Наука против дальнейших поисков неизвестно чего, есть сегодняшние, неотложные проблемы.
«Наука! Он называет себя ученым!» - возмутился про себя Леан Уг и попросил слова. На него глядели с интересом, ведь почти никто его не знал. По залу прокатился шумок любопытства, затем стих. И вот он впервые на этой трибуне.
--Я отклоняю утверждение Тсора Кида, что в зонах пониженных температур нет жизни.
--Вы сначала назовитесь, - перебил председатель.
--Леан Уг, инженер, - Леан немного поколебался, упомянуть ли о готовой диссертации, и продолжал. – Есть данные о том, что под влиянием неблагоприятных условий, в том числе температур, живые организмы могут перестраивать структуру и состав своих клеток. Вот данные по биохимическому цеху нашего химического завода. Можно видеть, что в живых организмах увеличивается количества металлов. Анализ не показывает другой особенности – перестройки в животных клетках крахмала в целлюлозу. Да, животные, если можно так выразиться, деревенеют. Вы знаете, растения переносят холод легче, нежели животные. Так вот, наука дает основания утверждать, что в холодных зонах возможно эволюционное развитие древовидных животных.
Зал ахнул и замер.
--Ваше утверждение, Тсор Кид, исходит из того, что не может быть иной жизни, кроме известной нам. Конечно, оглянитесь кругом, что выжило бы на наших островах, если бы мы, люди, не приняли мер к сохранению растений и животных. Но нам уже не хватает теплоферм, крытых плантаций и химзаводов! Население растет. Нам нужны организмы, проживающие в холоде. Вывести такие формы мы пока не можем. Но природа в этом отношении одареннее нас. Преступно отказываться от поисков жизни на новых землях под любыми предлогами, преступно перед будущими поколениями. Что мы им оставим? До предела истощенные недра? Незнание ни причин наших бедствий, ни путей их преодоления? Наше учение об умирающей планете? Мы обязаны узнать, что в действительности представляет собой наша планета. Именно узнать!
Тсор Кид гордо вскинул седую голову.
--То, о чем говорил Леан Уг, интересно. Допустим где-то на планете и существует иная жизнь. Доказательств нет, но допустим. Где именно ее искать? Каких масштабов должны быть поиски?! Вправе ли мы рисковать жизнью людей для поисков ваших «древовидных животных»? Не будет ли это преступлением?
Следующий выступающий выскочил не на трибуну, а на самый край сцены. Невнятно выкрикнул свое имя и продолжал без паузы, проглатывая слова:
--Мы должны искать не животных. За нашими льдами есть что-то еще. Вы знаете, как тяжело шла с экспедицией радиосвязь. Сплошные шумы, эфирный мусор. Это понятно, так далеко никто еще не пробовал пробиваться. Мы срочно собирали фильтры, анализаторы, боролись с помехами ионизации. Все знают, у нас получилось. Но мы стали улавливать и непонятные сигналы. Раньше их считали атмосферными и космическими наводками. Никто не занимался. А сейчас, и это не шутка, получается, что какие-то из них искусственные. Кто-то их посылает!
--Вы так договоритесь до потусторонних миров, - пробасил один из членов президиума, но у него это вышло не слишком уверенно.
На трибуну поднялся мрачноватый субъект. Он заговорил, не повышая голоса.
--В выступлении Леана Уга меня привлекло одно место. Истощенные недра. Тут он абсолютно прав. Наши острова были сказочно богаты ископаемыми, это и спасло наших предков. Сейчас приходится экономить во всем. Например, у нас полгода назад закончена конструкционная разработка новой узкокрылой ракеты, по сути первой настоящей ракеты. Она в силах, без всяких вездеходов и глубинных катеров, ответить на поставленные здесь вопросы. В любую точку планеты можно будет перемахнуть за полтора-два часа. Но стоит ли пускать ее в производство, тратить огромные средства, когда мы не знаем, пригодится ли она? Предыдущие модели так и не увидели света. И так во всем. Температурный барьер сковал не только наши острова. Он сковал нас; наши умы, наши возможности. Пробить его мы обязаны. У нас нет выхода.
Если экспедиция готова, нельзя не отменять, не откладывать ее. Без открытия новых земель нам остается жить считанные годы!
Зал взорвался. Со всех сторон неслись возмущенные крики. Исход заседания стал очевиден. На трибуну поднялся директор комитета.
--Директорат, посовещавшись, принял решение не откладывать срок новой экспедиции.
…Через три недели Леан Уг защищал свою диссертацию. Известность, приобретенная им на заседании комитета, привлекла на защиту множество зрителей. Волной пошли восторженные слухи. О Леане стали говорить, как об основоположнике нового направления в науке.
Однако популярность его длилась недолго. Уга затмил неизвестный доселе химик Эхлон. Его открытие произвело сенсацию, это была хладотворная реакция гелия. Прогноз Гима Геара подтверждался, теперь мало кто усомнился бы, что жизнь на материках будет открыта.

 Отправлено: 08.06.10 21:15. Заголовок: Глава 5 Новые земли ..

Глава 5 Новые земли

Сидя в удобном кресле, молодой мгалианский ученый что-то писал. Леан Уг был дежурным на пульте управления химического завода. Вокруг него мирно гудели автоматы, сотни разноцветных лампочек то вспыхивали, то потухали, но Леан не обращал на них внимания. Он знал, что аппаратура работает отлично, и лишь изредка поглядывал на приборы. Шел обычный рабочий день.
Вдруг раздался сигнал вызова, и в дверь въехал дежурный робот. Своим металлическим голосом робот-автомат сказал:
--Вас вызывает директор завода по срочному делу. Немедленно.
Леан Уг встал, подождал, пока робот займет его место, и направился к директору.
В директорском кабинете были многие ученые из института, все чем-то непривычно оживленные. Директор говорил по внутренней связи и, судя по голосу, очень волновался. Среди ученых Леан увидел Клеару Геар, свою сестру. Она была замужем и носила другую фамилию, благодаря чему Уг продолжал скромно оставаться малоизвестным братом своей знаменитой сестры. Фамилия Клеары Геар давно перестала быть фамилией ее ординарно-заурядного мужа. Это была ее фамилия, и в немаленьком списке мгалианок, занимающих высокие должности, несомненно, красовалась на первой строчке. Редкий высокий пост мог соперничать по своей значимости с постом сопредседателя координационного кабинета – мозга всей технической, научной и хозяйственной деятельности мгалиан.
Всегда хорошо владевшая собой, Клеара сегодня была неузнаваема. Она почти подбежала к Леану и сказала:
--Тебя берут в экспедицию, теперь ты отправишься на юг. Там нашли жизнь!
--Нашли жизнь?!
--Да! – ответила Клеара. – Я сама сначала не могла поверить. Но по телесвязи уже показывали новую землю и живых существ, обитающих на ней. Это было поистине замечательно!
Леан замер от удивления и восторга. Вот и свершилось то, о чем думали в последнее время все мгалиане. Впервые за последние триста лет установлена связь с внешним миром, иными землями планеты. Три века назад еще не понимали, что начавшееся похолодание не остановится, не сменится потеплением.
Когда это поняли, было уже поздно искать пути в более теплые места. В те времена было невозможно переправить через океан в короткое время массы населения. Борьба с холодом была единственным выходом, и только лет восемьдесят назад мгалиане поняли, что это не выход, а тупик. Холод наступал.
В памяти большинства мгалиан еще живы отчаянные попытки тех лет преодолеть температурный барьер. Хрупкие машины не выдерживали страшного холода и отважные одиночки гибли. Гибли авантюристы, гибли и талантливые исследователи. И только единственный раз в путь ушла огромная экспедиция, даже не экспедиция, а полувоенная команда. Говорили что-то о самовольности, о заговоре и бегстве… Но и эта экспедиция исчезла, причем исчезла без следа. О ней не любили вспоминать, это был слишком темный период в истории Мгалианских островов.
После этой экспедиции все заглохло. В научном мире победу одержали ученые, которые считали, что на юге и севере жизнь погибла давно. Они призывали к экономии, советовали ждать глобальных перемен.
Но пришло новое поколение – поколение Леана Уга. Эти смотрели на мир иначе. Сколько светлых умов выдвинули они из своих рядов, какой широкий горизонт знания вдруг открылся перед ними.
Триста лет готовился этот взлет. Появились новые машины, техника далеко шагнула вперед. Новому поколению стало тесно на островах их Родины. И вот, всего несколько часов назад, первый вездеход добрался до материка. Леан Уг назначен в экспедицию. Какое это счастье для молодого ученого – проложить и людям дорогу к счастью. О, мгалиан ждет великое будущее! Живым существам открытой земли придется потесниться. Что ж, сама природа устроила так, чтобы человек занимал в ней господствующее положение.
Вечером того же дня Леан Уг прибыл в институт биоисследований, там его встретили другие члены экспедиции. Перед экспедицией была поставлена одна задача: сбор материалов о флоре и фауне новой земли.
Сборный пункт экспедиции – ракетный полигон. Экспедицию решено отправить на первой из ракет, недавно испытанной. Далее на тяжелых бронированных вездеходах, ведь на первооткрывателей было совершено нападение и пришлось использовать оружие. Ученым лишние жертвы ни к чему.
Леан Уг и еще двое сотрудников прибыли последними, им было поручено доставить нужную аппаратуру. Погрузившись в ракету, Леан стал мучительно ждать отлета. Наконец все затихло, люки закрылись.
Через минуту ракета стартовала, Леана и его спутников втиснула в кресла перегрузка. Набрав высоту, ракета выключила все двигатели, кроме одного. В салоне стало потише и Леан начал разговор со своими спутниками. Те отвечали неохотно, Леану пришлось оставить их в покое. Он отстегнул ремни и прошел в кабину летчика. Моложавый пилот лет сорока, казалось, безмятежно спал, по крайней мере, он сидел расслаблено с закрытыми глазами. Леан взглянул на приборную доску: «Высота – 35000, скорость – 7980» и невольно протянул руку разбудить летчика. Вдруг раздался голос робота:
--Во время полета посторонним находиться в кабине строго воспрещается.
Леан Уг поспешил выйти.
Не прошло и часа, ракета благополучно приземлилась на новой земле. Двигатели выключились и внутри стало как-то необыкновенно тихо. Автомат включил механизм входной двери и подал сигнал. Трое ученых, среди них Леан Уг, вошли в проходную камеру. Погас и вновь вспыхнул свет. Голос сказал:
--Всем надеть скафандры.
Леан Уг и его товарищи помогли друг другу надеть легкие костюмы и баллоны со сжатым воздухом. Микрофлора атмосферы открытой земли была еще не изучена, и мгалиане, прожившие триста лет в стерильном воздухе, принимали меры предосторожности.
Выходная дверь открылась, в лицо ученым ударил незнакомо яркий солнечный свет. От неожиданности Леан Уг даже вздрогнул. Подъехал вездеход, и из него вышли два мгалианина в скафандрах военного образца. В наушниках скафандров раздалось:
--Здесь оставаться нельзя. Прошу в вездеход.
Леан и его друзья направились к вездеходу. Уже в вездеходе один из военных пояснил:
--За десять минут до вашего прилета на нас было совершено нападение. Есть жертвы.
--Сколько человек погибло? – спросил один из спутников Леана Уга.
--Погибло четверо, пока мы не уничтожили всех нападавших.
Когда вездеход проезжал место боя, Леан попросил разрешения выйти и осмотреть его. Командир вездехода спросил, не хотят ли другие присоединиться к Леану, но они не выразили никакого интереса. Командир помолчал.
--Хорошо, идите. Только наденьте другой скафандр, там еще низкая температура.
Место боя было окутано туманом. Войдя в туман, Леан почувствовал, что начинает замерзать и включил подогрев. Сквозь пелену и снежинки Леан Уг разглядел какие-то машины, похожие на старинные пушки. Около одной лежало крупное массивное тело. Леан подошел к замерзшему существу и, нагнувшись, попробовал сдвинуть его, но существо не поддавалось. Леан оставил его и направился дальше. Теперь вокруг него лежало много таких же существ. Издали они были похожи на небольшие холмики, но вблизи в глаза сразу бросались толстые конечности и большие головы. Леан представил, как они двигаются, и ему стало смешно и жутко одновременно. Могучие, но бессильные творения изобретательной природы.
Дальше стоял вездеход, такой же на каком они приехали сюда. Леан подошел поближе. Машина была покорежена сильным взрывом, около нее лежало еще несколько местных существ. Видимо подобрались к вездеходу, но сделать ничего не успели. Обойдя вокруг вездехода, Леан повернул назад.

Глава 6 Завоевание Чаперахе

Население открытой земли оказало мгалианам отчаянное сопротивление. Это были крайне отсталые существа, но на их стороне была их многочисленность и огромные пространства земли, которую они называли Чаперахе , остров Чаперахе. Мгалианам такой огромный остров показался материком, но они быстро привыкли к иным масштабам.
В первые дни высадки на Чаперахе успех дела был сомнительным. Техника мгалиан, называемая ими военной, столетия не встречала противника и сейчас, незаменимая в условиях страшного холода, оказалась слабо бронированной, тихоходной, мало вооруженной. Кто-то из военных предлагал даже отказаться от Чаперахе и колонизовать остров Ойсму, который был ненамного меньше. Этот остров, холодный и слабо обитаемый, открыли через несколько дней после Чаперахе. Но легкость была кажущейся, предстояло переселение, причем в короткие сроки. А переселяться в ледяную пустыню, пусть гораздо более «теплую» и одновременно строить в ней новую Мгалианию с подземными городами и искусственным климатом – проект, пожалуй, неосуществимый.
Все доводы разума были на стороне захвата Чаперахе, причем всего острова без остатка. Воинственные соседи, на тот же период переселения, когда будет не до войны, представляли бы смертельную опасность. Никаких сухопутных границ, только морские.
Мгалиане сначала захватили две крепости на северном побережье Чаперахе. Несколько дней шли непрерывные бои. За эти несколько дней боев мгалиане потеряли до трехсот человек убитыми и ранеными. Единственная ракета совершала непрерывные перелеты, доставляя технику и подкрепления. Было доставлено несколько самолетов, которые на месте переоборудовали. Сняли все лишнее, предназначенное для полета в сверххолодном воздухе, и дальность полетов увеличилась вдвое.
Самолеты сразу изменили соотношение сил, местная армия лишилась скрытности и маневра. Мгалиане стали наносить молниеносные ракетные удары по отдаленным населенным пунктам и скоплениям противника, высаживать десанты. К этому времени вступили в действие еще две транспортные ракеты, и мгалиане перешли в наступление.
Они перебрасывали мобильные отряды, захватывая крепости противника и укрепляясь в них. Собственного оружия не хватало, и мгалиане перестали пренебрегать примитивным местным. Но главным их союзником стал извечный враг – холод.
Еще до первой высадки, оценивая свои боевые возможности, мгалианские военные пришли к тому, что их неоспоримое преимущество – умение существовать в условиях холода. Достаточно заморозить любую крепость, и мгалиане войдут туда беспрепятственно. Войдут в своей повседневной одежде, со своей обычной техникой. Все упиралось в возможность создания зон холода. Специальные ракеты уже были опробованы, но их требовалось ужасно много, больше чем выпускала промышленность. Скрепя сердце, отдали приказ, использовать эти ракеты в крайнем случае. Приказ этот, особенно в первые дни, практически не выполнялся. Был растрачен почти весь ракетный арсенал. Однако благодаря ракетам, коренные жители перешли к чисто оборонительным действиям. Вторым могучим союзником мгалиан стал теперь внушаемый ими страх.
Леану Угу пришлось участвовать в одном из боев с армией аборигенов. Это было через месяц после его прилета. К тому времени в восточной части острова мгалиане вышли на южное побережье. В центральной, наиболее густо населенной, их отряды стояли на подступах к городам Шарантушу и Ливазу. В восточном Чаперахе был зафиксирован новый вид существ, и Леану поручили доставить образец. Вместе с батальоном ракетчиков Леан Уг отправился вдоль юго-восточного побережья острова.
Ракеты перебрасывали к сильной крепости, которая прикрывала город Бимшасу. Защитники крепости оказали упорное сопротивление. Мгалиане потеряли при штурме три вездехода и сорок человек убитыми. Обстрел ничего не дал, аборигены продолжали защищать полуразрушенную крепость. Оставалось последнее средство.
Леан Уг наблюдал, как устанавливают ракеты. Это были новые химические ракеты Эхлона, заменившие резервуары с жидким газом. Одна за другой стартовали шесть смертоносных ракет. В шести местах крепости раздались взрывы, и крепость окуталась газом. Стала понижаться температура. Надев тяжелые скафандры, мгалиане вошли в крепость. Теперь по ним никто не стрелял, вокруг лежали замерзшие трупы. Роботы стаскивали безжизненные тела и увозили их. Эти безжизненные тела в биохимических лабораториях еще можно было вернуть к жизни, но это умели только мгалиане.
Бой закончился. Леан Уг попросил разрешения воспользоваться разведывательным самолетом для осмотра местности и поднялся в воздух. Он пролетел над взятой крепостью и направил самолет вдоль дороги, ведущей в сторону леса. Леан вел самолет на высоте двухсот метров. Вдруг он заметил странную точку, которая медленно двигалась к лесу. Самолет пролетел мимо с большой скоростью.
Сделав небольшой круг, самолет снова подлетел к тому месту, где Леан Уг видел движущуюся точку. Включив бортовой телевизор, Леан направил антенну на точку. На экране появилось четкое изображение живого существа. Чаперахец бежал, оглядываясь, очевидно он заметил самолет Леана Уга. Лицо его исказила страшная гримаса ужаса, на жирных щеках выступил пот. Пробежав еще немного, абориген упал. Леан Уг искал не такого, однако он решил посмотреть чаперахца вблизи, так как он никогда не видел этих существ живыми.
Леан включил робот-пилот, который посадил самолет рядом с существом. Откинув кабину, Леан вылез из самолета, в руке у него было ружье «холодок». Это биологическое ружье ближнего боя – единственное, чем располагали участники экспедиции. Боевого оружия пока не хватало. Леан осторожно подошел к существу и ткнул его прикладом. Обморок.
Вдруг абориген вскинул руку, в ней был какой-то металлический предмет. Брызнуло пламя, и Леану Угу обожгло плечо. Моментально Леан выстрелил несколько раз, но затем почувствовал сильную боль и потерял сознание.
Очнулся он в каком-то темном подвале, в который еле проникал свет и увидел рядом с собой нескольких существ. Одни смотрели наружу через прорези в стене, другие о чем-то говорили, поглядывая на мгалианина. Заметив, что он очнулся, обитатели подвала подошли и стали переговариваться. Вдруг у щели раздались отчаянные крики. Все бросились к люку и полезли наружу. В подвале остались двое, они стояли около прорезей и смотрели в них.
В подвале стало слышно, как снаружи рвутся снаряды. На потолке появились трещины, и после каждого сильного взрыва сыпались кусочки бетона. Леан почувствовал странный запах и стал засыпать. С трудом поборов сон, Леан Уг надвинул шлем и открыл доступ воздуха. Сознание прояснилось. Существа в подвале тоже надели на лица какие-то маски. Леан поблагодарил их про себя, что они не сняли с него скафандра. Но впереди было самое страшное.
Сквозь прорезь в стене подвал осветила яркая вспышка и донесся звук глухого взрыва. Так могли рваться только ракеты с гелием. Существа забеспокоились и кинулись к выходу из подвала. Они вылезли, оставив открытым люк. Через люк и смотровую щель в подвал вползало белое облако, похожее на туман. Леан поднялся с каменного пола, но резкая боль в плече чуть снова не свалила его с ног. Скафандр на плече был пробит, из раны сочилась кровь. Зажав рукой рану, Леан выбрался наверх.
Было очень тихо, даль закрывал туман. Около выхода лежали оба аборигена. Леану стало жалко этих двоих, еще недавно живых, смотревших на него с каким-то животным страхом. И вот два небольших холмика с толстыми конечностями на земле, окутанной белым газом.
Через пробитый скафандр газ стал просачиваться внутрь. Подогрев не помогал, с каждой секундой становилось все холоднее. Хотелось спать. Слабели руки и ноги, стало труднее дышать. «Нужно выйти из очага действия газа», - подумал Леан Уг. Собрав последние силы, он бросился бежать прочь от этого ужасного места. Чем дальше он бежал, тем чаще ему попадались замерзшие существа. Вокруг них стояли их машины, уже не нужные своим хозяевам.
Спотыкаясь, Леан выбежал на дорогу и огляделся. Метрах в двухстах от дороги он увидел свой самолет. Леан хотел броситься к самолету, но ноги уже не слушались, все тело медленно замерзало. Он сделал еще несколько шагов, перешел дорогу и упал. Тело больше не повиновалось, лишь мозг продолжал лихорадочно работать. Леан засыпал, а сон – это смерть….
Над замерзшим трупом склонились двое в тяжелых скафандрах.
--Его нужно отправить в лабораторию, - сказал один из них. Перетащив Леана в вездеход, они помчались под Шарантуш, к новому ракетодрому.
Большая лаборатория ярко освещена. Три человека в белых халатах что-то быстро и уверенно делали над длинным столом. Затем один из них подошел к пульту. Нажав несколько кнопок и повернув небольшой диск, он сказал:
--Всё готово.
Тело, лежащее на столе, накрыл прозрачный колпак. Через десять минут колпак снова поднялся, двое человек встали над бездыханным телом. Тот, кто стоял ближе к голове человека, лежащего на столе, вытащил из его рта металлическую трубочку. Лицо бездыханного человека постепенно розовело, он снова становился похож на Леана Уга.
--Теперь ему нужен покой, - сказал один из врачей.
Прошло две недели. Леан Уг вышел из госпиталя, хотя был еще не совсем здоров. По просьбе директора химического завода, Леану Угу запретили возвращаться в район военных действий. Но на завод он не вернулся. Пришлось ждать целую неделю назначения в исследовательский центр.

Глава 7 Четверо

С легким всплеском на поверхности моря показался киль понтонной лодки. И тотчас же рядом с лодкой вынырнули три дуболомовских головы. Ухватившись за борт, дуболомы, работая ногами, перевернули лодку. Затем один из них перевалился в нее и стал горстями вычерпывать воду. Это был 4 белого.
Постепенно лодка освобождалась от воды, и скоро два дуболома присоединились к товарищу. Наконец 3 красного распрямился и любопытным взором окинул океан. Был вечер. Поверхность океана находилась в полном штиле, и до самого горизонта во все стороны тянулась вода и вода. Оставалось только гадать, куда увезли диндонцы пленных дуболомов. Никто не знал, сколько прошло дней со дня проклятого боя.
Метрах в сорока от лодки показался четвертый дуболом – 3 белого. Увидев его, 2 розового включил мотор, и лодка на малом ходу подошла к дуболому.
--Вас сносит, - встревожено сказал 3 белого, - а начнется волнение, будет еще хуже. Нужно быстрее все погрузить.
--Посмотрите, - ответил 3 красного, - земли нигде не видно, наших увезли далеко. Надо воспользоваться плавательными приборами, вряд ли мы когда-нибудь вернемся сюда.
Остальные, не долго думая, согласились. В лодке остался 4 белого, трое снова нырнули на дно. Чрез некоторое время рядом с лодкой «закипела» вода. Это поднимался выпущенный из плавательных приборов воздух. Плавательные приборы третьей экспедиции использовали реактивную силу струи сжатого воздуха или газа.
Дуболомы быстро сновали со дна на поверхность и назад. Лодка наполнялась. Скоро в нее было погружено четыре автомата, несколько гранат, запас патрон, четыре бутыли калифина. И вот 3 красного поднял со дна комплект экспедиционных карт и сундучок с навигационными приборами. 3 белого открыл сундучок и взглянул на часы. Они стояли. Дуболом посмотрел на небо, на нем скоро должны были показаться звезды.
--Ну, в путь! – повышенно бодро сказал 2 розового, еще раз осмотрев наполненную лодку. 3 красного в знак согласия снял с плеч плавательный прибор и кинул его за борт. 2 розового и 3 белого кинули свои приборы вслед за первым, и 2 розового пустил двигатель.
--Пока идем на юг, - громко объявил он. Дуболомы молчали: теперь уже никто из них не указал бы точно места, где была потоплена их Посудина….
Ночь прошла в напряженном ожидании утра, но рассвет не оправдал надежд дуболомов. По-прежнему их окружал бескрайний океан. Теперь они убедились, что карта составлена сведущими людьми, а по карте Северный океан был крайне беден островами. Ближайшая суша, остров Чаперахе, находилась в 900 километрах, и этот путь предстояло проделать на лодке.
--Послушайте, а что мы скажем, когда вернемся? – спросил 4 белого.
--Скажем, что Беляка не нужно было назначать командиром экспедиции, - мрачно ответил 3 красного.
--Ёльвид поплатился за свою ошибку, - 4 белого упрямо не желал называть своего капрала Беляком, - а виноват не он один.
--Еще скажи, что и мы виноваты, - возмутился 3 красного. 3 белого и 2 розового молча слушали спор.
--Конечно. Ты говоришь, Ёльвида не нужно было назначать. Но если мы вернемся, значит, и нас не следовало посылать.
--По-твоему, надо продолжать экспедицию?
--Да
--Я тоже так думаю, - сказал 3 белого.
--Ну, этот всегда с тобой согласен, - проворчал 3 красного. – А ты что скажешь?
--Возвращаться, действительно, нельзя, - помолчав, сказал 2 розового.
--Куда я попал, с кем связался! – воскликнул 3 красного, но тут же перевел все в шутку. – Собрались одни великие мореплаватели!
Тем временем лодка продолжала идти прежним курсом. В полдень 3 белого завел часы и определил широту места.
--Ого! – воскликнул он. – Да до Чаперахе полторы тысячи километров. Когда успели заплыть так далеко.
И он отметил на карте приблизительное местонахождение лодки.
--Если вы всё решили, нет смысла плыть на юг, - отозвался 3 красного, - нужно поворачивать на запад.
И дуболомы повернули на запад. Им предстоял тяжелый длительный путь, и чем он кончится, было неизвестно. Трудно надеяться на успех почти безумного предприятия, однако сомнения остались позади. Дуболомы продолжали экспедицию.
…Шли дни, лодка с четырьмя смельчаками упорно продвигалась на запад. Все мрачнее, безжизненее становились воды океана. Погода портилась, чаще и чаще серые тучи закрывали солнце, временами налетал сильный ветер. Недалеко было то время, когда начнутся осенние штормы.
По мере продвижения на запад дуболомы были вынуждены брать маршрут все южнее, но океан теплее не становился. Путь дуболомов шел в сторону зоны Мгалианских островов. Однажды они увидели первый айсберг. Дуболомы долго не понимали, что это такое, пока не вспомнили рассказов про плавающие ледяные горы. С каждым днем учащались встречи с айсбергами, лодка дуболомов вошла в зону плавучих льдов.
В один из последующих дней под утро над водой спустился сплошной туман. Стоявший на вахте 2 розового был вынужден сбавить ход на самый малый. Сидя в лодке, дуболомы не шевелились и напряженно ждали; не налететь бы на айсберг. Казалось, лодка замерла на месте, не только воду за бортом, друг друга дуболомы различали с трудом. Звуки и те были приглушены, ни с чем похожим дуболомы еще не сталкивались.
--Это уже никуда не годится, - вскричал вдруг 3 красного. – С такой скоростью мы годы проторчим в море.
--Ничего, туман скоро рассеется, - ответил 2 розового, но в голосе его не было уверенности.
Туман не рассеивался весь день, а где-то во второй половине дня повалил густой снег. Он начал наполнять лодку. Дуболомы поняли грозящую им опасность и стали его выгребать. Работать приходилось голыми руками. Скоро 2 розового остановил мотор и присоединился к троим работающим.
Прошло несколько часов, и наконец снегопад начал стихать. Как только дуболомы перестали выгребать снег, 3 красного перебрался к мотору и решительно повернул лодку на юг. Остальные молчали.
Туман чернел, это наступала ночь. З белого взял было бутыль с калифином, но, не глядя ни на кого, вдруг медленно отодвинул ее, хотя в эту ночь была его очередь. Действительно, предстоял ночной путь в тумане, а отчаянно решившийся 3 красного вел лодку на достаточно высокой скорости. Как видно он решил про себя, что все равно лодку на айсберг может вынести течение, бросить волна, если неожиданно разыграется шторм. Сидеть и дожидаться в тумане было столь же опасно, что и двигаться своим ходом.
3 номеру повезло, ночь обошлась без столкновений, а под утро туман стал рассеиваться. Когда совсем рассвело, пасмурная серенькая погода показалась прекрасной по сравнению с прошедшим днем. Снова стало далеко видно, но 3 красного упрямо продолжал вести лодку на юг. Временами 4 белого осторожно намекал, что пора бы чуть-чуть изменить курс, однако 3 красного лишь сердито отворачивался и молчал. С ним не спорили, каждый в глубине сознания был согласен с 3 красного, и лишь самолюбие не давало открыто признать это.
К вечеру начиналась смена 4 белого. Все четыре дуболома отлично знали это и понимали, что будет стычка. Но теперь, после недели нелегкого пути, никто не знал, чью сторону он примет.
3 красного развернул карту, ища подтверждения какой-то своей мысли. 4 белого напряженно ждал, и вот 3 красного подозвал его. Два противника склонились над картой.
--Вот, смотри, - 3 красного ткнул пальцем, - и вы тоже посмотрите, - подозвал он двоих оставшихся товарищей. – Намеченный курс экспедиции слишком поздно поворачивает к северо-западному мысу Чаперахе. Путь через льды и туманы очень долгий. Можно сделать проще, взять сразу направление на этот мыс. Ведь мы обследуем не Северный океан, а моря Элсантопии. Какая разница, как добраться туда, чуть севернее или чуть южнее.
--Действительно, - обрадовался 2 розового, - как нам не пришло это в голову. Молодец! – и он хлопнул по плечу 3 красного.
4 белого обрадовался еще больше. Он думал, что 3 красного опять заведет разговор о возвращении.

Глава 8 На пути мгалиан

На следующий день дуболомы увидели огромную плоскую льдину, сверкающую и искрящуюся на солнце. Конечно, это был не остров, но тем не менее льдина представляла собой кусок суши. И дуболомы, не долго думая, причалили к ней.
Было приятно просто походить взад и вперед, зная, что, если захочешь, можно сделать шаг вправо или влево. И не будь сомнений в прочности льдины, дуболомы, наверное, запрыгали бы от восторга. Что и говорить, путешествие на лодке по океану, не самое веселое.
--Послушайте, - сказал неожиданно 2 розового, когда дуболомы утихомирились и собрались к лодке, - ведь эта льдина не стоит на месте. Она движется вместе с морским течением.
--А так как течение почти попутное, - продолжил 4 белого, - мы можем на денек на ней остаться. Верно?
--Верно, - ответил 2 розового. – Давайте останемся.
Но лодку дуболомы на всякий случай разгружать не стали, а только постарались покрепче прикрепить ее к льдине. И, оставив часового, трое дуболомов отправились осмотреть получше свои новые владения.
Прошло три дня, холодное морское течение по-прежнему тащило льдину на запад. Дуболомы пока не могли решиться покинуть временное пристанище и оказаться снова один на один с огромным, мрачным океаном. Обсуждая положение, они говорили о чем угодно: об оставшемся пути, о неизвестных землях, которые им предстоит посетить, о будущих поисках пролива и пути к Арсилясу, но только не о конкретном дне оставления льдины. Льдина пока их устраивала.
Ежедневно 3 белого обозначал на карте пройденный отрезок пути, причем точно он определял только широту места. О долготе можно было судить лишь относительно исходной точки пути в лодке. Но и это давало общее представление о месте дуболомов в океане, в настоящее время они огибали с юга Полюс холода.
Наступила ночь. Двое дуболомов приняли калифин и уснули, двое остались дежурить. Была очередь 4 белого и 2 розового. Дежурные не спеша прохаживались вблизи лодки, в которой спали их товарищи. Ночь была серая, непроглядная, дуболомы почти не различали друг друга. Поэтому они скоро перестали ходить и уселись рядом возле лодки. Разговор сам собой перекинулся на прошлое, дуболомы вспоминали события минувшей войны, свои взводы. Так они и собирались скоротать ночь. Но их ждало неожиданное, непредвиденное событие.
Где-то на северо-западе возник источник странного гудящего звука. Звук приближался, уже было слышно характерное гудение с присвистом.
--Слышишь, - воскликнул 2 розового. – Опять гудит.
--Днем гудело слабее, – ответил 4 белого и тоже поглядел на северо-западную часть неба. Оба они заметили красноватую звездочку, которая приближалась и постепенно увеличивалась в размерах. Гудение, точнее, теперь уже не гудение, а вой, заглушило все звуки, и вот над головами дуболомов высоко в небе пронесся горящий факел. Так вероятно летали в сказках чудовища – огненные змеи.
Пламя уносилось дальше на юг, превращаясь в светящуюся точку, но дуболомы заметили, что от него отделились еще две точки, сверкнувшие и исчезнувшие, как искры. Затем звездочка пропала и гул стих.
--Что это такое? – спросил 2 розового, преодолев какое-то оцепенение, охватившее его после странного видения.
--Что-то упало с неба, – ответил 4 белого.
--Звезда?
--Может быть, хотя звезды подают и не так…
Он резко смолк, снова услышав странные звуки в небе. На этот раз гула со свистом не было, подобные звуки дуболомам случалось слышать и раньше, правда, на земле. Это работал мотор, какая-то машина. Машина летала кругами, прямо над льдиной дуболомов, потом рокот моторов удалился и смолк.
Утром, как только рассвело, дуболомы увидели вдалеке неведомую крылатую машину на двух поплавках. Они приготовили автоматы к бою. Еще три часа предстояло охранять сон товарищей.
Крылатая машина долгое время стояло неподвижно. Но вот до дуболомов снова донесся шум заработавшего мотора, и она стала приближаться к льдине. Что-то удерживало дуболомов от немедленного применения оружия. Машина остановилась у дальнего края льдины, и на лед спрыгнул рудокоп в золотистом мундире. Дин подходил к дуболомам, он был один.
--Двоих нас он все равно не успеет убить, - успокоил товарища 4 белого и положил автомат на лед. Но 2 розового и не подумал поступить так же, наоборот, он отошел в сторону и взял автомат на изготовку.
Рудокоп подошел вплотную к 4 белого и тот убедился, что это человек, а не робот. Несмотря на металлическое тело, несомненно, представлявшее собой защитный костюм, у рудокопа было живое лицо. Робот с головой человека, человек с телом робота, такое 4 белого видел впервые. Незнакомец в свою очередь тоже с нескрываемым интересом разглядывал дуболома. Какое-то время они стояли молча, и вот неведомый гость заговорил на незнакомом языке.
--Доброе утро. Я, правда, не знаю, сможете ли вы нас понять, но попытаюсь объяснить как-то наши намерения.
--Попытаюсь… понять…, - тщательно выговорил чужие слова дуболом, как и все его товарищи, владеющий даром восприятия любого языка.
Неизвестный вытаращил глаза. Он как-то испуганно покосился на 2 розового, обернулся на свою машину.
--Вы знаете наш язык?
--Не знаю, - невозмутимо ответил 4 белого, - но попытаюсь понять.
Некоторое время незнакомец молча соображал. Потом на его лице появилось выражение интереса.
--Сможете вы назвать этот предмет? – показал он на лежащий автомат.
--Предмет, - спокойно повторил 4 белого.
--Ну, теперь ясно, - облегченно вздохнул его собеседник. – Можно мне позвать моего коллегу?
--Можно, - согласился дуболом.
Человек закрыл лицо и голову откинутым назад островерхим шлемом, что-то сказал. Выслушал, пояснил и снова откинул шлем.
--Зачем ты разрешил? – спросил 2 розового. – Как бы не случилось неприятностей.
--Не видишь что ли? Это не диндонцы, значит опасаться пока рано.
По напряженному лицу рудокопа можно было догадаться, что он тоже пытается проникнуть в смысл разговора. Затем на лице его появилось легкое разочарование. В это время к нему подошел другой дин в таком же скафандре, но явно постарше первого. Первый почтительно пояснил.
--Наши новые знакомые понимают любое наше слово, сказанное вслух, хотя говорить на нашем языке не могут. Так что мы можем сообщить им всё, что считаем нужным, но пока вряд ли получим у них ответы на интересующие нас вопросы. Но я предполагаю, что параллельно с восприятием, они легко овладеют языком.
--Все это очень странно, - ответил второй рудокоп, - и необъяснимо. Но со временем мы узнаем много интересного. А пока… Согласны вы выслушать нас? – поднял он глаза на 4 белого. – Отвечайте сейчас да или нет.
--Нет, - ответили одновременно оба дуболома.
--Почему? – изумился старый, но тут же развел руками. Бессмысленно задавать вопросы.
Но 4 белого жестом пригласил рудокопов следовать за ним и показал двух спящих в лодке дуболомов. Как ни странно, дины поняли сразу и согласились подождать. Они отошли на несколько шагов обсудить положение.
Когда пробудились оба третьих номера, 4 белого коротко рассказал им о событиях ночи и утра. После этого четыре дуболома уселись прямо на лед и приготовились слушать незваных гостей. Но речь их оказалась краткой.
--Мы предлагаем вам не терять время на разговоры, и приглашаем кого-нибудь из вас лететь с нами, чтобы потом разобраться во всем интересующем как вас, так и нас. Согласны ли вы?
--Нет, – ответили хором все четыре дуболома.
--Дело в том, - вступив в разговор, медленно сказал старый, - что без этого не обойтись. Лучше соглашаться добровольно, иначе мы возьмем вас силой. Положите огнестрельное оружие! – крикнул он, увидев, что 2 розового потянул к себе автомат. – Убив нас двоих, вы не спасетесь, - и он показал на крылатую машину. – Мы знаем средства, уничтожающие всё. Слыхали вы что-нибудь о реактивном оружии или ядерном взрыве?
--Не слыхали, но… - начал 2 розового, однако 4 белого остановил его торопливым жестом. Он встал:
--С вами лететь мне, - и, положив автомат, шагнул к странным рудокопам.
--Ишь, чего выдумал, - перебил его 3 красного, - решил удрать от нас.
На этот раз рудокопы поняли суть диалога.
--Мы можем взять двоих, - сказал старый и взглянул снизу вверх на 3 красного. – Вы правильно сделали, что согласились сами. Я не берусь утверждать, что было бы после вашего отказа, но мгалиане никогда не останавливаются на полпути. А если уж вы оказались на пути мгалиан, не пытайтесь избежать знакомства. Все равно, это должно было случиться рано или поздно.
4 белого с тревогой следил, как отреагирует 3 красного на эти пышные слова. Он сам не любил слишком долгих разговоров с рудокопами, но то были не эти рудокопы. Как видно, 3 красного тоже понял это и смолчал.
Забрав две бутыли с калифином, 4 белого и 3 красного дружески хлопнули по плечу остающихся товарищей. Те в растерянности стояли на месте, и даже мгалиане заметили это.
--Мы оставим вам в помощь робота, - сказал молодой мгалианин, - вы с ним сможете договориться.
И четыре фигуры, две большие и две маленькие, пошли через ледяное поле к гидросамолету. Вот они скрылись в нем, и крылатая машина, разогнавшись по воде, поднялась в небо. Дуболомы следили за ней, пока она не скрылась. Как будто ничего не произошло, все по-прежнему, но теперь их осталось только двое.
Хотя, почему же двое? 2 розового и 3 белого увидели, что, переваливаясь на гусеницах, к ним приближается механический толстенький человечек. Вот он подъехал, остановился и замигал светящимися глазами…
Самолет приземлился на лед замороженной бухты какого-то крошечного островка. Тут же дожидалась огромная ракета, и маленький самолет скрылся в ее недрах через открывшиеся «ворота». Дуболомы пересели в грузовой отсек в компанию к многочисленным ящикам. Мгалиане, копошившиеся вокруг и внутри ракеты, кто с удивлением, кто с боязнью рассматривали их и тихонько переговаривались. «Подарок для Леана Уга», - услышал 4 белого отзыв о себе. Да, все-таки они здесь пленники, чья-то ценная добыча.
Скоро реактивные двигатели взметнули ракету ввысь. Дуболомы уже знали, что их везут в исследовательский центр.

Глава 9 Встреча с тайной

С того времени, как первый мгалианский вездеход достиг большой земли, прошло три месяца. Сопротивление чаперахцев было сломлено, заняты Шарантуш и Ливазу, но мгалианам пришлось приостановить свое продвижение. Они замерли на избранных рубежах даже в восточной части острова и на западном его побережье, где при их появлении коренные обитатели просто разбегались.
По сути дела мгалиане уже были хозяевами всего острова Чаперахе. Они беспрепятственно совершали облеты, уверенно приземлялись в любой его точке, даже на неподвластной им территории. Однако в южной половине оставались еще в целости и сохранности несколько больших крепостей, действовали три крупных порта: Вигония, Нопс и Ижитар. Разгром и захват всех этих пунктов не представлял новых трудностей для мгалиан, однако они медлили, как будто утратили весь наступательный порыв.
Дело было в другом, мгалиане готовили тотальное переселение. Первыми очагами будущей цивилизации они наметили два пункта. Нуртойз - самый северный порт Чаперахе, находящийся теперь в глубоком тылу. И Шарантуш, бывшая столица Кликорании, самый большой город и промышленный центр острова. С прародины шли теперь не военные грузы, их планировали скоро изготовлять на месте, а потоки переселенцев, строителей и созидателей Новой Мгалиании. Этим и объяснялась затянувшаяс

 Отправлено: 08.06.10 21:16. Заголовок: Глава 10 Железный ос..

Глава 10 Железный остров

Изучая время от времени карты, Урфин все тверже приходил к выводу, что намеченный им путь в северный Арсиляс в любом случае короче и безопаснее южного. Посылать экспедиции путем Профессора было бессмысленно с самого начала. Зато в успехе третьей экспедиции Урфин уверился окончательно. Сразу после ее отправки он начал прикидывать, как лучше вывозить из Арсиляса золото северным путем.
Ведь северный Арсиляс еще не золото. Если верить картам, золотоносные горы находятся на юге Арсиляса. А это означает длинный путь по суше. По вражеской территории. Сколько же времени он отнимет. Есть другой выход, пересечь Арсиляс по реке Арнаксе. По тем же картам она течет через всю страну.
Тут и начинаются трудности. Пройти с боем страну может только большой отряд. Значит, нужен большой корабль. Такой корабль есть – Посудина. Но большой корабль не доставят по суше в реку даже дуболомы. Да и не пройдет он по реке.
Урфин решил посоветоваться со специалистами. Понам он все-таки не рискнул довериться и, не долго думая, вызвал пипа-кораблестроителя Дивумба, участника строительства профессорского плота, известного своими необычными идеями. Пипу задача понравилась, он пообещал соединить несоединимое и через неделю прибыл с фантастическим проектом.
Дивумб предлагал построить разборный корабль, состоящий из одинаковых понтонов. Понтоны можно было соединить и длинной вереницей, и широкой плавучей базой, и использовать по одному. Урфин был восхищен хитроумием пипа. Но скоро его взяло сомнение, выдержит ли такой корабль путь по морю. Он поделился сомнениями с конструктором.
--О, я всё рассчитал, - заверил пип. – Можно сконструировать очень, очень надежные крепления. Трудность здесь в машинном отделении и скорости. Такой корабль что-то очень тихоходен. Я вижу, вы мне не верите, повелитель! Есть мысль. Такие понтоны можно заказать в любой стране. Развитой, конечно, развитой. Заказать больше или меньше, как захочется. Мы их соберем и испытаем. Где-нибудь в Диепургонском или Месфилойском море.
--Хорошо, - согласился Урфин. - Но испытывать, так в океане. Я предлагаю порт Акинофен.
«Подальше и от рудокопов и от Чаперахе. А то там опять какая-то война», - подумал Урфин про себя. Дивумб не имел ничего против Акинофена, ему было глубоко безразлично. Он сразу выехал туда.
Через посредников-купцов Урфин сделал в Пончарии особый заказ. Поны охотно взялись за него и не ошиблись. В полной уверенности, что каждый понтон вернется с драгоценным грузом, Урфин не скупился. Изготовив крупную партию понтонов, поны через месяц доставили их в Ртужпол. Отсюда дуболомы везли понтоны на восточное побережье, в Акинофен. Такие длинные перевозки Урфин затеял неспроста. Он хотел убедиться, что понтоны легко перебросить посуху. И действительно, предсказания пипа сбывались, ни один понтон не застрял в дороге.
Дуболомы относились к новому кораблю с явной неприязнью. Откровенно был недоволен генерал, но Урфина идея разборного корабля не на шутку увлекла. Он перебрался в Акинофен, в котором не был уже давно, и вся постройка происходила на его глазах.
Ежедневно перед сном повелитель в сопровождении пипа Дивумба обходил понтонное поле. Корабль собирался на плаву, и с каждым днем все сильнее загромождал маленькую бухту. Наконец был присоединен последний понтон, и к работе приступил большой отряд дуболомов. Они клали единый деревянный настил, строили палубные надстройки. Всё это было пока легким, временным. Инженер Дивумб переключился на машинное отделение и не мешал дуболомам строить, как им вздумается. Для испытательного плаванья эти надстройки не имели значения.
По мере того, как сооружение принимало законченный вид, повелитель приходил во все больший восторг. Это было самое крупное плавучее средство, построенное дуболомами. Урфина восхищали даже грубые надстройки, на скорую руку срубленные дуболомами. По его мнению, они имели диковинный, живописный вид.
--Это не корабль, - говорил Урфин, - это настоящий остров. Железный остров! – и он мечтательно закатывал глаза.
Тем временем настал день, когда инженер Дивумб объявил, что железный остров готов к испытательному плаванью. Урфин горячо поздравил его и пожелал увидеть, как остров будет вести себя в море. Дивумб охотно поддержал его и пригласил в маленькую поездку до причалов Акинофена. Там в портовых складах уже были приготовлены запасы для испытательного плаванья.
Дивумб и Урфин расположились в креслах, стоящих прямо на деревянной палубе. Заработали машины, и неуклюжая громада, зарываясь носом, тяжело сдвинулась с места. Скорость постепенно нарастала, и одновременно остров медленно поворачивался к выходу из бухты, в которой ему было явно тесно.
--Что они делают?! – закричал Урфин и толкнул Дивумба. Остров двигался прямо на торчащие из воды камни. Пип вскочил и помчался на корму. Скоро машины остановились, а когда включились снова, остров стал пятиться назад.
Чередуя задний и передний ход, Дивумб сумел, наконец, развернуть свое детище и вывести из бухты. Он передал управление дуболомам, чтобы вернуться к повелителю. Урфин встретил его без радости. Втянув голову в плечи, он мрачно молчал, сложив руки на животе. Пип тихонько сел.
В открытом море не было подводных камней, и остров медленно, но неуклонно двигался вперед вдоль берега. Путь его представлял собой какую-то извилистую неправильную змейку, непрерывные шатания вправо-влево следовали одно за другим. Под напором волн вся палуба ходила ходуном и жалобно стонала. Урфин нетерпеливо глядел на береговую полоску, когда же, наконец, будет Акинофен? Дивумб помалкивал.
--Вот и порт! – сказал Урфин и поднялся. – Не вздумайте сесть на рифы перед входом в бухту.
И повелитель ушел в сарай-каюту.
Железный плавучий остров входил в Акинофенскую бухту. Огромная толпа собралась на причале. Как и во всяком торговом городе, в толпе было немало толстых пон, как и во всяком северном порту здесь было много высоких пипов. Местные каруды были почти незаметны среди рослых и крупных чужестранцев. Толпа ревела в восторге.
--Какая баржа плывет! – доносилось с причала. – Ну и каракатица! А кто хозяин этого чудища? Такое же чудище!
--Это новый броненосец! – перекричал всех голос с понским акцентом. Ему отвечал дружный хохот.
Остров ткнулся в причал. Распахнув дверь толчком руки, Урфин вышел на широкую палубу. Его, как видно, узнали, по толпе прокатился легкий ропот, и вскоре стало тихо.
--Это большое достижение техники, - прозвучал на берегу явно растерянный понский голос. Где-то в глубине толпы засмеялись.
Урфин вопросительно вскинул голову, и смех стих. В толпе образовался коридор. Урфин медленно сошел на берег. Сцепив за спиной руки, развернув плечи, он не спеша пошел через толпу. Никто не выдерживал взгляда повелителя, все отворачивались, но в лицах тех, кто не успел вовремя отвернуться, Урфин замечал остатки смеха.
В полной тишине Урфин удалился в город, там его уже ждала машина генерала. Генерал повез повелителя в подготовленный ему дом. Всю дорогу Урфин ехал со стиснутыми зубами, в его ушах продолжал звучать смех.

Глава 11 Неслыханное плаванье

На следующий день Урфин устроил торжественный прием, он уже приветливо улыбался понам и пипам. И к вечеру в городе знали, что Урфин прибыл в Акинофен накануне торжественного праздника – дня рождения генерала. Много жителей понских и пипских кварталов получило приглашение на званый ужин.
Ужин готовился грандиозный. Целый день дуболомы грузили возы продовольствия и отправляли на железный остров. Урфин приказал собрать на него всё лучшее, что только найдется в городе. К вечеру были накрыты огромные столы и начали прибывать гости, восхищенные щедростью повелителя. К общей радости пон и пипов, все дуболомы еще засветло покинули плавучий остров, и никто не мешал их веселью. Во главе стола восседали Урфин и генерал. Лан Пирот вел себя настолько смирно, что гостей перестало тяготить его общество.
Урфин был весел, он желал гостям всяческого благополучия, говорил зажигательные речи. Какой-то пона, из судовладельцев, пожелал генералу новых побед. Обрадовавшись, Лан Пирот ответил, что сейчас сделает гостям подарок. Выйдя из-за стола, он притащил огромную бочку калифина. Гости кричали «ура» подняв вверх кубки с диковинным напитком. Но как они не бодрились, этот кубок свалил всех.
Повелитель с генералом неторопливо обошли пиршество, все поны и пипы безмятежно спали. Урфин остановился, увидев под столом инженера Дивумба, и громко рассмеялся. Они сошли на причал, уже оцепленный дуболомами «для обеспечения безопасности праздника». Кто-то подошел к повелителю – это было несколько надежных карудов моряков. Урфин негромко объяснил им задачу, и каруды взошли на плавучий остров.
Забурлила вода под винтами, и остров отошел от причала. Урфин смотрел вслед железному острову, пока он не скрылся за молом.
…Пробуждение наступило утром следующего дня. Протерев глаза, поны и пипы обозревали линию горизонта и хватались за головы; отчаянно ревели понши. Скоро всем стало известно, что управление железным островом захватили четыре каруда, вооруженные короткими автоматическими ружьями.
Какое-то время невольные мореплаватели сидели в различных уголках огромного плавучего острова. Но время шло, может быть уходили безвозвратно какие-то шансы. И вот наиболее деятельные стали осматривать надстройки острова, ставшие сейчас складами продовольствия. Надо было выяснить, какими запасами провизии они располагают. Успокоились и жены и, делать нечего, начали подыскивать местечко получше, где не дуло, не заливало, где можно было устроиться с ночлегом. В ход пошли бывшие пиршественные столы, скатерти с них, длинные скамьи.
Делегация из трех пипов и поны, посовещавшись, отправилась на переговоры с карудами. Вернувшись, они созвали всех к центру палубы и разъяснили, что остров угнали преступники, которые бегут в Луфзафнику.
--До Луфзафники неделя пути, - вскричал Дивумб, выбираясь из толпы, - корабль утонет, рассыплется.
--Откуда ты знаешь? – спросило несколько человек сразу.
--Я – инженер Дивумб, я сам его строил!
--Бейте его! – завопила какая-то понша. Два здоровых поны схватили инженера. Подскочившая понша нахлобучила ему на глаза шляпу и двинула в нижнюю область живота.
--Стойте! – крикнул пип с широкой бородой и схватил поншу сзади. – Бить его бесполезно.
--Сейчас же отпусти ее, - было видно, как через толпу проталкивается какой-то пона.
И тут прозвучало два пистолетных выстрела в воздух. Все обернулись на стрелявшего – это был один из самых богатых пон Акинофена.
--Прекратите драку, дураки! – презрительно бросил купец. – Надо думать, как выпутаться отсюда.
--Перебить карудов, - сказал седоватый пип и тоже достал карманный пистолет.
--Есть еще желающие? – с брезгливой ухмылкой спросил пона. – Понятно. Будем говорить серьезно. Если беречь провизию, на неделю ее хватит. Запасы на этом корабле, явно превышают приготовления к торжественному обеду, как это ни странно…
Откуда-то с носовой части донеслось протяжное мычание, прервавшее богатого купца. Это пип и два поны вывели из сарая пеструю корову с большими рогами.
--Эй, люди, - крикнул пип, - тут и корова и сено! И цистерна воды.
--Всё ясно, - пробормотал пона-купец чуть слышно, - сам Урфин отправил нас в Луфзафнику. Это его подарок.
--И все-таки можно было перебить карудов, - сказал седой, обращаясь теперь к побитому Дивумбу, все остальные потянулись поглядеть на корову. Дивумб равнодушно кивнул и отвернулся.
В хлопотах, спорах прошел день. И никто не пошел спать, пока не узнал, кого выбрали в комиссию, ведающую распределением продовольствия. А так как каждый был убежден, что самый честный человек - он, выборы затянулись до темноты.
Утром, после голодной ночи стало не до споров. Но за завтраком, похоже, никого не обделили. Как видно в комиссию попали действительно честные люди. Тут же во время завтрака, одного из членов продовольственной комиссии выбрали капитаном. Им стал один из самых степенных пон, медлительный толстяк с красивыми пышными усами. Капитан должен был организовать охрану складов и уход за коровой; а также наблюдение за карудами. В качестве капитанского мостика капитан забрал себе бывшее кресло Урфина.
Плаванье шло благополучно. Погода пока щадила несчастных путешественников. Было жарко, безоблачно, безветренно, несмотря на середину октября. Поны загорали на дощатой палубе, несколько смельчаков пипов обливались морской водой. Вода была почти ледяная, влияло Фарское холодное течение. Так прошел второй день, проходил третий.
День клонился к вечеру, дело шло к ужину. Некоторые поны уже начали поглядывать на капитанскую сарай-каюту, на пустующее рядом с ней кресло. Вдруг один пип радостно закричал:
--Корабль! На горизонте корабль!
Разом всколыхнулись все пассажиры плавучего острова, столпились у левого борта. Воздух задрожал от криков ликования. Крики не смолкали, потому что корабль приближался, он уже не мог не заметить плоскую, ползущую по морю громадину. Не пройдет же он мимо.
Корабль не прошел мимо. Он подходил все ближе и ближе, он увеличивался в размерах, уже можно было различить на нем развевающийся флаг. Сине-зеленый флаг с черной полукаймой.
--Диндонцы! – воскликнул богатый купец.
--Утопят, утопят звери, - завизжала одна из понш и, закатив глаза, упала.
--Ну, может быть до этого не дойдет? – рассудительно ответил капитан, но и он заметно съежился.
Диндонский военный корабль без труда догнал железный остров и, сбавив ход, пошел параллельным курсом. От него отделились три шлюпки и пересекли полоску воды, разделяющую оба корабля.
На палубу острова перебрался шустрый офицер и отвесил понам и пипам легкий поклон. Вслед за ним на палубу сошло несколько роботов.
--Во избежание недоразумений сдайте оружие. И попрошу не расходиться и не препятствовать осмотру трюма.
--Господин офицер, - подал голос Дивумб, - этот корабль не имеет трюма. Трюма нет!
--Мы сами увидим, чего здесь нет, - резко оборвал его диндонец.
Поны и пипы побросали пистолеты, это не оружие против робота. Четверо роботов были оставлены для их охраны, остальных офицеры увели с собой. Выйдя за угол сарая, вертлявый офицер остановился, прямо перед ним прогуливалась корова.
--Что это еще? - обернулся офицер, показав на корову. Но рядом был робот, он по-своему ответил на жест командира. Робот выстрелил, корова повернулась и рухнула на бок. Ноги ее задергались в агонии.
Офицер пожал плечами. Что ж, так устроен робот, команда «смотри» равносильна команде «убей». Вслед за выстрелом робота зазвучали залпы ружей системы Пиасан Давона ( называемых среди дуболомов арбалетами). Рудокопы обстреливали машинное отделение, им гулко отвечали винтовки. Но бой длился недолго. Когда офицер, убивший корову, подоспел со своим отрядом, дело уже было сделано.
Обыскав вражеский корабль, диндонцы не обнаружили на нем больше ни одного человека. Они вернулись к шлюпкам. Вертлявый офицер широким жестом и наклоном головы пригласил пленников садиться.
--Чтобы погрузить в наши трюмы весь этот плавучий зверинец, придется сделать много рейсов, - сказал он другому офицеру.
--Ничего, зато их очень ждут на архипелаге Кимпимпимта.
--Надолго ли хватит этого третьего сорта, - брезгливо поморщился шустрый, - если бы первый сорт!
--Ну, тех бы мы не взяли так просто…
Заперши пон и пипов в трюме, рудокопы загрузили другой трюм остатками их продовольствия. Затем все роботы покинули железный остров, и несколько взрывов разметало его на части.
К дуболомовскому берегу волны пригнали только отдельные понтоны. Один из них нашли местные рыбаки и про находку сообщили Урфину.
--Да-да, - кивнул головой Урфин. – Я так и предполагал, что плаванья железный остров не выдержит. Бедный Дивумб! Он так верил в свой проект.

 Отправлено: 08.06.10 21:24. Заголовок: Часть 13. На крайнем..

Часть 13. На крайнем юге
Глава 1 Встреча

гл 1-3 объединенная экспедиция Профэсора и Литоса с боями вырвалась в океан и продолжает маршрут

Глава 4 Опасный путь

Начался давным-давно намеченный путь на юг, к выходу из нтурокалорских морей. Маршрут почти повторял курс Литоса, но Профессор уже знал, где их должен, не может не встречать заслон. Там предстоит подводный бой с бочками, и если он будет удачным, это будет последний бой. А там океан. И ни в коем случае дуболомы не пойдут вдоль берегов Нтурокалора и Орокупии, как Профессор когда-то наметил, сидя дома. Подальше в океан до самых Фемуктовых островов. Тоже владения Орокупии, там прячутся все пираты, посещающие моря бочкарей. Эта линия на карте была проведена еще рукой Шарли. Он же нанес и острова, причем очень точно, если судить по картам, добытым Литосом. Шарли, Литос…. И тот и другой не сумели уцелеть в боях на злополучном острове. Их участь должна же чему-нибудь научить.
Профессор передал штурвал Малявке, а сам неторопливо обошел плот. Тесноват он стал для двойной команды. Обе каюты битком набиты, да еще целая смена на боевых постах. Везде дуболомы: на крыше, на корме, на палубе. Все бодрствуют, угрюмо дожидаются, чем окончится опасный путь. Посматривают на него, на Профессора, выведет ли он их отсюда на этот раз.
Поглядев на солнце, склоняющееся к закату, Профессор ушел в каюту. Сел в свой уголок и в первый раз позволил себе взглянуть на карты дальнейшего пути. Путь лежал мимо Орокупии, через Восточный океан к Карудонии. Затем вокруг диндонского Яцаза в моря Пончарии. Пончария – союзник, можно без опаски пристать к любому ее острову. Легко подать известие Урфину в случае задержки. Короче, добравшись туда, экспедиция, практически, благополучно завершится. Среди понских владений не страшна и потеря плота…. Профессор снова открыл карту Восточного океана. До безопасных мест еще надо дойти.
Дойти через неисследованные южные воды океана. Вот старый график и календарь. Три дополнительных недели отводил он когда-то на изменения маршрута, изучение глубин, поиск островов и прочие изыскания. Всё это придется отложить, а идти кратчайшим путем и как можно быстрее.
--Профессор! – заглянул в окно каюты Красавчик. – Ты говорил, что на закате….
--Иду! – Профессор вышел и остановился у штурвала. Солнце по золотисто-оранжевому небу опускалось в золотисто-оранжевое море. Длинная тень Профессора упала рядом со штурвальной колонкой.
--Пора, поворачивай, - приказал Профессор Малявке. Малявка завертел штурвалом и тут же тень Профессора побежала к правому борту. Солнце ушло к корме и скрылось за каюту, у штурвала стало сумрачно. Профессор встал одной ногой на бочонок и подтянулся за край крыши каюты. Ему помогли выбраться наверх.
Горизонт чист и пуст. Можно радоваться, благополучный день миновал. А за ночь плот пересечет море совсем в ином направлении и утром будет не у западных берегов, а у восточных. Ночная темнота собьет с пути преследователей, если они есть. Сейчас осень, ночи длинные и темные. До рассвета плот успеет обойти последнюю базу, а если не успеет – вряд ли их ждут под самым носом.
--До рассвета – тишина! – отдал Профессор последнее распоряжение. – Ни стрельбы, ни крика! Всем молчать и слушать. Бочкари никуда не исчезли, они вокруг нас!
«Бочкари вокруг нас». Всю длинную, нудную ночь дуболомы на разные лады передразнивали последнюю фразу Профессора, а на рассвете убедились, что так оно и есть. В ранних солнечных лучах глазастый Сыч разглядел три металлических тела, спокойно лежащих на волнах почти прямо перед плотом. Сыч отложил бинокль и поднял торпеду.
--Куда без команды!? – стиснул его плечо Дарук. – наблюдателя вниз! А ты рулевой, немного измени курс, обходим.
--Но они уже разворачиваются! – взмолился Сыч.
--Точно? Ну тогда – торпеды в воду. Штук семь!
Из каюты выскочил Профессор, стал разгонять дуболомов по боевым местам. Рулевой Леопард тем временем, следуя приказам Дарука, повел плот еще восточнее к уже показавшейся береговой полоске.
Сзади слышались взрывы, торпеды начали свое убийственное дело. Плот между тем упорно шел в прибрежную мелководную зону. Где-то рядом была ожидаемая база подлодок.
Вот поднялся фонтан взрыва и впереди плота. Дарук добавил торпед, и стремительно взбухшее море показало, что их окружают.
--Сбавить ход. Взрывники в воду! – закричал Профессор и кивнул Даруку. – Погляди, что там.
Пучина бушевала. Дарук скоро вернулся и подтвердил, что все сбывается. Их атакуют старые, тихоходные бочки. Две-три поновее дуболомы утопили торпедами. А всё лучшее рыскает где-нибудь дальше в открытом море, ищет пропавших дуболомов.
Один за другим выныривали и влезали на палубу дуболомы. Бочки отступили перед неодолимостью деревянных пиратов.
--Верни остальных, - приказал Профессор Сычу и переглянулся с капралами. – Пока не очухались – удираем!
--Пойдешь вдоль берега, - сказал он встрепенувшемуся рулевому, - полным ходом.
…Заслон был прорван, скоро Профессор изменил курс – строго на юг. Еще не раз подавали голос наблюдатели, швыряли в воду торпеды, но самое страшное осталось позади. Берег Нтурокалора, бочкариного государства, неотвратимо удалялся.

Глава 5 Невероятная удача

Открытый океан. Резкий ветер, крутые волны, хмурое пасмурное небо – как давно Профессор и его сотоварищи не видели такой прекрасной картины. Снова и плот и дуболомы во власти лишь двух повелителей: бескрайнего простора и штурвала рулевого.
Под торжествующие крики начальник экспедиции объявил о новом порядке калифиновых раздач. Гомон, толчея на палубе, беспричинные вспышки смеха в каютах сменились спокойствием и немноголюдностью. Половина экипажа теперь отсыпалась на дне трюма, награждая себя за былые лишения. Другая – круглосуточно несла свою смену. Один Профессор жил вне установленных смен.
Фемуктовы острова остались на горизонте, идти к ним было не по пути и незачем. Плот взял курс на запад. Раза два дуболомы видели большие корабли, но строго уклонялись от сближения. Профессор предполагал, что это корабли орокупанцев.
Начиналось новое длительное плавание через океан, маршрут вдали от земель и морских путей. Все настраивались на однообразные ежедневные переходы, монотонную караульную службу. К концу подходили вторые сутки пути. Профессор и Бефар обсуждали, какие опасности могут встретиться, когда плот приблизится к Карудонии. Тут же в каюте крутился 8 голубого, что-то перебирал на стеллаже с оружием. Бефара явно раздражало присутствие дуболома. Наконец он не выдержал и поднялся.
--Эй, восьмой номер! Пойди, посмотри, что там делается. Не пора ли кого поменять.
Дуболом послушно вышел, это тоже не понравилось капралу.
--И что за взвод у Литоса. Наши и поживей, и сообразительней. А эти какие-то ленивые. Что ни скажешь, все делает.
В это время 8 номер вернулся.
--Менять пока никого не надо. В море замечен катер.
--Действительно, ленивые! – вскочил Профессор и отодвинув с порога дуболома, выглянул. – Сорокопут! Почему молчите о катере?
--Мы не молчим, - начал оправдываться рулевой Сорокопут, - скоро уже догнали бы и как раз съездили на лодке. Посмотреть, а то он, наверное, скоро затонет.
--Докладывать надо! Или у Литоса было по-другому?
Сорокопут промолчал, и Профессор вышел из каюты. Рулевой протянул бинокль. Разглядывал Профессор недолго, скомандовал: «Малый ход» и открыл дверь в другую каюту.
--Медведь, Леший, готовьте лодку!
…Разбитый катер подтянули к плоту на буксире, и Профессор сам полез его осматривать. Он довольно скоро передал толпящимся на борту дуболомам кожаный чемодан и плоский деревянный ящик. Дуболомов мало заинтересовали находки Профессора, они оживленно обсуждали потрепанный вид катера и двух скрючившихся мертвых карудов. Показался Профессор.
--Что зря глазеете? Перетащите трупы, осмотрите их одежду. Бефар, проследи сам.
Профессор еще раз прошелся по катеру, но больше ничто не привлекло его внимание. Он перепрыгнул на плот и приказал оттолкнуть развалину.
…Плот все еще тащился на малой скорости. Профессор углубился в бумаги, которыми был набит чемодан. Какие-то нечеткие записи нашлись в карманах одного из покойников, но Профессор пока отложил их. Все тексты в материалах, найденных на катере, писаны пипскими буквами. Этот алфавит знаком, прочесть нетрудно, сложнее понять, о чем речь. А что в ящике?
В ящике лежали камни, бесформенные куски и обломки. Образцы пород – понял Профессор, перебирая самые крупные. Один из камней блеснул на сломах неожиданным переливом красок в длинных чешуйках. Не веря глазам, Профессор вышел из каюты и при дневном свете снова завертел осколок то тем, то другим краем.
--Это минолинт, - сказал он подошедшему Бефару.
--А я думал – золото, - недоуменно хмыкнул капрал.
--Это гораздо интереснее золота! Обязательно нужно выяснить, где нашли его эти каруды.
--Каруды сами неизвестно почему и откуда. Разве уже близко Карудония?
--В Карудонии тоже не только каруды, - ответил Профессор и ушел с найденными документами.
На следующий день плот повернул совсем в другую сторону. Профессор разобрался, что страна Ялтурфа, где найдены камни двух карудов – это Южная Земля на его картах. Оказывается необитаемая ледяная страна – хранительница больших природных богатств. И к этим богатствам уже подбираются чужие страны. Какое-то время Профессор колебался. Можно было поступить по-другому. Вернуться, а потом попросить Урфина послать к Южной Земле специальную экспедицию. Его экспедиция и так невероятно затянулась. Но поглядел еще и еще раз на искусительную карту, уж очень близко была Ялтурфа, и решился. Месторождение минолинта, руды одониза, потерять просто недопустимо.
До берегов Ялтурфы Профессор рассчитывал дойти за четверо суток. Но карта снова подводила, земли не было. Трофейные карты были не лучше, бочкари тоже еще не изучили Южную Землю. И это не без причины.
Уже на второй день после поворота дуболомы увидели первые льдины, и вот третий день плот со всех сторон окружали плывущие обломки ледяных полей. Теперь рулевому, а это чаще и чаще был сам Профессор, приходилось все время перебирать вправо-влево штурвальное колесо. По обе стороны на носу плота дежурили дуболомы с ломами и обрезками труб. Они отталкивались от наползающих льдин, иногда для этого нужно было даже останавливать двигатель. Естественно плот полз невыносимо медленно, не проходя и четверти обычного. Но все равно, судя по карте, они уже давно уперлись в берег и плыли дальше.
Термометр показывал ежедневное понижение температуры. То и дело резкий ветер приносил дождь со снегом, временами все закрывал туман. Профессор старался не смотреть на календарь, но обмануть себя не пытался. Был канун южной зимы, самое нелепое время для такого плаванья. Короткие дни, длинные ночи, иней, по утрам осыпающий стены кают, напоминали о зиме лучше календаря. Но отказаться от задуманного невозможно. Разве что пройдут все мыслимые сроки, или Южной Земли не окажется вовсе.
И вот плот подошел к сплошному ледяному полю, уходящему краями за горизонт. Штурвальный Пончик остановил двигатели. Весь экипаж объединенной экспедиции столпился на палубе в полном молчании. Сверкающая белая равнина простиралась вдаль, насколько хватало глаз. Профессор, охваченный, как и все, чувством величественности и спокойствия, исходившим от царства льда, не сразу заставил себя поглядеть назад. Сзади тоже был лед, с дымящимися водными пятнами, но и там до горизонта преобладал белый цвет.
--Будем пробиваться, - сказал Профессор жестко и решительно. – Все, кто с ломами, на лед!
Началась изнурительно медленная работа, как казалось в первые часы, когда плот по шажку, но все-таки продвигался. Но толщина льда прибывала на глазах, и к концу дня дуболомы побросали инструменты, не дожидаясь команды Профессора. С кормы еще можно было разглядеть весь канал, пробитый во льду за день.
Профессор, как ни в чем не бывало, объявил о ночной смене часовых и занялся документами с катера. Он уже почти наизусть знал все, что сумел в них прочесть и понять, и все равно непонятные места неудержимо его притягивали. Под утро Профессор вышел пройтись по плоту. Молчаливые часовые, ни слова не говоря, сторонились с его дороги. Профессор обогнул пару раз переднюю палубу и прошел на корму.
--Смотри, Профессор, - шагнул ему навстречу часовой Малявка, - вода замерзла.
И Малявка, свесившись с кормы, потыкал свежий ледок прикладом автомата.
--Так и должно быть, - пробормотал себе под нос Профессор и, ничего не добавив, вернулся в каюту.
Утром Профессор передал плот под командование двух капралов, а сам с Сычом и еще пятью дуболомами ушел по льду в восточном направлении. Оставшиеся получили один приказ: колоть лед, чтобы не дать плоту вмерзнуть в него всем корпусом.
Через три дня пути Профессор со своим отрядом подошел к голым скалам, выступающим из-подо льда и снега. Это был берег Ялтурфы. А еще через день они отыскали столб – памятный знак экспедиции Орокупии, чей журнал так неожиданно достался дуболомам. Профессор мысленно поздравил себя с редкой удачей, искупающей все злоключения их затянувшейся экспедиции.

Глава 6 Рункод средний

Был яркий солнечный день, особенно веселящий после вьюги, улегшийся накануне. Дуболомы возобновили работу, стоял стук по всей обследуемой площадке. Два полицейских несли Профессору первые отобранные ими куски добытой руды. В ледяной пещере Профессора уже накопилось несметное сокровище – куча одонизовой руды высотой в дуболомовский рост. Пора переносить разведку дальше. В южных ямах стал попадаться голубоватый минолинт, не редкий, а редчайший камень. В образцах с катера такого нет.
--Профессор! – заглянул в пещеру 3 номер полиции, - какое-то гудение за холмом.
Профессор выбежал на площадку. Там стоял, насторожив уши, другой полицейский. Он указал рукой в сторону севера.
--А я ничего не слышу! – сердито воскликнул Профессор. – Как можно разобрать что-то в таком стуке?
Никто из дуболомов не обращал на них внимания, все продолжали долбить грунт.
--Тише! – крикнул Профессор. Один за другим дуболомы вокруг него прекратили работу и прислушались: в тишине отчетливо раздавался стук малявкиного лома.
--Не стучи, - сказал 5 белого, заглянув к Малявке в яму. Стук смолк. И все услышали слабый гул моторов, который постепенно приближался откуда-то с северной стороны. Некоторое время дуболомы молча прислушивались. Действительно, сюда кто-то едет. Это могли быть или орокупанцы, или бочкари. И те, и другие – не друзья.
--Всем разобрать оружие и продолжать работу, - приказал Профессор. Дуболомы вооружились и разошлись по своим ямам. А Профессор оглянулся, пытаясь представить, что увидят враги, когда будут здесь. Да, сомнений насчет цели дуболомов у них не останется! Но все-таки надо их обмануть, иначе…. Профессор пытался отмахнуться от этой мысли, но опыт начальника дуболомовской экспедиции твердил свое. Где бы они не проходили, везде их мирная исследовательская команда сеяла смерть. Единственным светлым лучиком было посещение дикарей пон, событие, казавшееся сейчас таким далеким и почти нереальным. Что же будет теперь?
Как раз в это время на гребне ледяного холма показался первый вездеход. Он начал спускаться по склону прямо к лагерю экспедиции, а на гребне уже появился следующий. Профессор, выйдя вперед, вслух считал машины. Когда показалась седьмая, колонна остановилась. Затем головной вездеход отделился от колонны и поехал навстречу Профессору.
Вездеход приближался. Уже были хорошо видны его широкие гусеницы, утеплительный кожух, лобовая броня и башенка с двумя пулеметами. В десяти метрах от Профессора машина остановилась. Открылась небольшая дверца, и в облаке пара на снег спрыгнул подвижный рудокоп среднего роста. Он быстро подошел к Профессору и, отдав честь, представился:
--Лейтенант Вейд Рункод. Начальник и командир полярной экспедиции Нтурокалора. Мы намерены пройти через вашу стоянку. Не могли бы вы указать нам наилучший путь преодоления вон тех выступающих скал?
Профессор внимательно выслушал. Не зная, как ответить на такое официальное обращение, он сразу приступил к деловой части
--Эти скалы вам придется обойти стороной, - Профессор сделал указывающий жест, как бы разворачивающий вездеходы. – Широкие трещины во льду. Они не дадут вам подойти к ним.
Бочкарь медленно кивнул, затем окинул ямы дуболомов внимательным взглядом и заговорил в том же тоне:
--Наша экспедиция занимается изучением материка. Не могли бы вы дать нам сведения об основных горных породах, слагающих тело этого полуострова.
--Мы не углублялись в грунт, - ответил Профессор как можно вежливее. – Для оборудования зимней стоянки глубокие ямы не нужны.
--Но все-таки вы дошли до грунта, - возразил Рункод и, быстро шагнув к ближайшей яме, взял в руки осколок породы. Вглядевшись, он едва заметно изменился в лице, вздрогнул и машинально полез в карман. Но, заметив внимательный взгляд Профессора, равнодушно откинул камень.
--Вы правы, эти граниты можно встретить везде, они для науки не новость…. Я думаю, нам нужно воспользоваться вашим советом, благодарю вас.
Рункод торопливо зашагал к машине. Дверца услужливо распахнулась ему навстречу и впустив, захлопнулась. Вездеход повернулся на месте и повел всю колонну за собой, в обход «стоянки» дуболомов. Дуболомы недоверчиво наблюдали за ней, пока машины незваных гостей не скрылись среди снежных холмов. Профессор не счел нужным послать кого-нибудь для наблюдения. Он и так был уверен, что бочкари далеко отсюда не уедут. Столкновение теперь вопрос времени.
--Нас опередили, - ожесточенно воскликнул Рункод, садясь на свое место. – В прошлый раз начинать надо было здесь, а не в цепи за Круглой Бухтой. Я видел образец – типичный минолинт. Только вкрапления аномально рассеяны. Но зато это не крошечные кусочки, как на посохе Мангрона, а огромный обломок. Если бы исследовать прямо сейчас! Да я и так уверен, что из одного такого куска можно получить грамм десять одониза.
--Грамм? Ты шутишь! – заместитель Рункода Сухут, тоже лейтенант, но в отставке, мягко положил руку ему на плечо. – Миллионное состояние в отвале случайной ямы?
--При чем здесь миллионы? Одониз уникален, это идеальный материал для брони, реакторов… да ты сам это знаешь. А насчет случайных ям – зря! Они ведут разведку.
--И ты уверен, что по одонизу! И куски минолинта валяются в отвалах.
--Ну, может быть, они ищут что-то другое. А может быть, не умеют отличить минолинт.
--А может быть, ты ошибся!

Глава 7 Разоблачение и похищение

--Ну вот, на этой горушке и поселимся, - сказал Гусь Шармэну. Остальные трое вместе с полицейским ушли за вещами, а Гусь на правах старшего выбрал место их будущего лагеря. Шармэну на постройке лагеря делать было нечего. Он снова отправлялся в привычный путь, в Гямвут.
…В городе истукан не заметил ничего необычного. Те же широкие мостовые, приземистые дома, синеватые фонари. Было еще не поздно, и Шармэн по своему обыкновению повернул к морскому музею. Он быстро прошагал по тротуару мимо одного из ничем не примечательных домов и свернул к главному входу.
«Вот он!». В одной из комнат этого дома раздался торжествующий вскрик. Подвижный молодой человек передал морскую подзорную трубу другому мужчине, и, пока тот разыскивал ею кого-то, нетерпеливо теребил его за плечо и тыкал указательным пальцем.
--Ты уверен, что это он, Беволим?
--Еще бы, он чуть-чуть не удушил меня. Он точно так же одет, в такой же шляпе, очках…
--Помолчи. Лучше собирайся, сейчас пойдем за ним.
Через несколько минут двое настороженных мужчин, чем-то похожих друг на друга, перешли улицу и вошли в открытые двери музея. Они точно знали, что хотят посмотреть, потому что не задержались ни в одном из залов, которые оказались на их пути.
И, наконец, они в «пиратском» зале, вошли и замерли на пороге. Старший невольно обернул голову к обновленным витринам. Голубой исполин и три его сотоварища пустыми глазами смотрели через стекло на посетителей. Младший не обратил внимания на экспонаты деревянных пиратов. Он сразу высмотрел своего тогдашнего собеседника – это был действительно он, и не зря они искали его в этом зале.
--Я не ошибся, Крув! И он все-таки появился.
--Не вертись! Иди, зови полицейских. Только не называй свою фамилию, любую другую. А я понаблюдаю.
Скоро возле выхода из музея произошла странная стычка. Трое полицейских остановили какого-то бородатого субъекта в темных очках и потребовали, чтобы он назвал себя.
--Шармэн, - спокойно ответил задержанный, но внезапно торопливо поправился, - то есть я хотел… я хотел сказать Шарли.
--Арестовать его!
Двое полицейских повисли на руках силача и тут же были отброшены, словно ватные. Но третий как будто этого ждал, он вскинул руку с неизвестно откуда взявшимся пистолетом. Два, три выстрела в упор! Задержанный в ответ оттолкнул вооруженного полицейского и резко кинулся через дорогу. По ней как раз проезжала полугрузовая машина. Неизвестный стремительно догнал ее, одним прыжком очутился рядом с шофером, и машина сразу прибавила скорость.
На выстрелы сбегались прохожие. Из музея выскакивали служители и публика, среди них и старший преследователь Шармэна. Полицейский с пистолетом метался по тротуару.
--Его надо догнать! Машина далеко не уйдет. Улица раскопана, проспект перекрыт на мосту и возле банка. Поднимайтесь и за мной!
Трое полицейских побежали по переулку в сторону проспекта, толпа устремилась за ними. Молодой парень кинулся, было, вместе со всеми, но более спокойный напарник удержал его.
--Не спеши, Беволим. Здесь за углом чья-то машина. Мы как раз догоним их.
В это время издалека донесся дружный залп, немного погодя взрыв. Двое остановились в нерешительности.
--Крув, Крув, смотри, вот он!
Шармэн возвращался бегом по той самой улице, по которой только что умчался на автомобиле.
--К машине!
Из музея выскочил привратник
--Стойте! Не трогайте мою машину!
--Преступник уйдет!
Машина рывком вынеслась из-за угла здания на середину улицы, в одно мгновение ударила в бок и снесла бегущего человека. Взвизгнули стертые шины, старенький автомобиль занесло и он остановился. Две фигуры выскочили из него бегом к распростертому телу. Один из них распахнул одежду на груди сбитого.
--Видишь теперь. Так и есть – деревянный! А вот и пули! Значит все полицейские россказни о неуязвимом Шармэне – правда.
Парень потер лоб, потом медленно огляделся: вокруг них возникало кольцо людей. Над самым ухом сокрушался привратник музея.
--Деревянный! Как же так? Что же будет с машиной?
Он внезапно смолк, исчез, а толпа все прибывала и прибывала. Вдруг прозвучал его визг:
--Разойдись!
Толпа раздалась и привратник с какой-то плоской флягой вбежал в середину круга. Никто не успел помешать. Он облил грудь деревянного человека, бросил спичку и продолжал поливать его с криками:
--Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!
Люди шарахнулись от огня, а безжизненный Шармэн заполыхал всем телом. Внезапно он зашевелился, повернулся на бок, потом медленно поднялся на колени. Все замерли, глядя, как пылающая фигура встала на ноги, но почти сразу рухнула бесформенной грудой. Шармэн, к его несчастью, не был дуболомом с телом из железного дерева, покрытым жаростойким лаком.
С воем сирены подъехала полицейская машина, полицейские устремились к горящему телу. И в те же мгновения Крув вытащил из толпы Беволима и потянул за собой в переулок.
--Пойдем отсюда, братец, майору Рункоду незачем встречаться с полицией. Да еще при свете такого странного костра.
Они вернулись в ту самую комнату, откуда вышли совсем недавно. Беволим не мог прийти в себя.
--Как он мог его поджечь? Ведь он же живой! Хоть и деревянный!
--Не скули! И все-таки подумай еще раз, может быть ты вернешься к старику. Дело очень опасное. Свое ты уже сделал, опознал лазутчика. Теперь я уверен, что прав! Медлить нельзя. Они опять проморгают.
Не дожидаясь ответа, Рункод отошел к окну. С улицы еще доносился гул толпы, приглушенные вскрики. Полиция наводила порядок, людей становилось все меньше. Двое полицейских провели к своей машине сникшего привратника, посадили и уехали вместе с ним. Кто-то запоздало залил горящие останки деревянного человека….
Часа через три к уже закрытым воротам музея подъехал грузовик. Морской офицер взбежал к двери служебного входа. После недолгих препирательств его пустили внутрь и провели в кабинет директора. Тот, похоже, собирался уходить.
--Что за нелепый визит, майор? Сумасшедший день. Сначала полиция, теперь вы! Да еще в самое подходящее время!
--Время выбирать не приходится. Вас, вероятно, уведомили?
Директор пожал плечами.
--Нет!? Как всегда; узнаю родное командование. Тогда звоните адмиралу. Номер знаете?
Ничего не понимающий директор потянулся, было, к телефону, но остановился и показал на часы. И не слова не говоря, пошел к вешалке, снял с нее плащ.
--Нет, нет, не торопитесь! – воскликнул Рункод. – Это очень серьезно. И вижу, нам придется действовать самостоятельно. Вы же не хотите третьего побега деревянных? А есть новости…
Проклиная внутренне и Рункода, и дуболомов, директор вызвал охранников в «пиратский» зал. Работа предстояла муторная, а для непривычных охранников еще и долгая: снять стекла витрин, осторожно положить на пол деревянных пиратов, отделить их головы.
Директор то торопил, то, наоборот, одергивал неловких помощников, чтобы действовали аккуратнее. Рункод крутился среди работающих, но скоро понял, что только мешает, и отошел в сторонку, а затем незаметно исчез из полуосвещенного зала. Уже четвертый «пират» лежал на полу, когда в зале вспыхнул верхний свет.
--Не двигаться! – разнеслась команда. Все головы повернулись на голос, зал перегородила шеренга моряков со вскинутыми ружьями. Их было человек двенадцать.
Четыре грузовика один за другим выехали из внутреннего двора музея. Следом за ними двинулся легковой автомобиль, в котором были майор Рункод, Беволим и связанный директор. За городом автомобиль остановился, братья-сообщники вылезли и отошли в сторону.
--Переправишь их по ручью следующей ночью, - повторил Рункод уже давно обговоренное. – Еще раз говорю, не попадитесь. Если что-нибудь заметишь, лучше пережди. И чтобы никто, кроме старика не видел. Управитесь вдвоем, потихоньку.
Рункод хлопнул брата по плечу и пошел к машине.
--Крув, подожди! А как же ты с директором?
--Не дури, ничего с ним не сделается. Возьму его с собой в Арсиляс. Это не хуже пистолета.
…Рыжеволосый пип, полковник Арсиляса, выслушал Рункода, отвернувшись к окну. Он помахал кому-то рукой, затем посмотрел на нтурокалорца с какой-то кривой улыбкой. В комнату вошел другой пип.
--Предложение нам нравится, - сказал полковник, - хотя сумму вы просите не маленькую. Да-да, я согласен, дешевле не стоит и за дело браться. Такими деньгами наше учреждение располагает. В столице нас тоже поддержат. И все-таки есть одно «но»… Сегодня мы начинаем с вами войну!
Рункод дернулся к выходу, и тут тяжелые руки второго пипа схватили его за локти.

 Отправлено: 08.06.10 21:25. Заголовок: Глава 8 Урок брата ..

Глава 8 Урок брата

Четвертый день Вейд Рункод ждал возвращения Сухута. Сухут повел два вездехода сквозь буран, бушевавший к тому времени трое суток. Трехдневная непогода загнала под крышу даже дуболомов (разведчики Рункода выяснили заодно, как деревянные пираты себя называют). Часть из них ушла к кораблю, остальные укрылись в пещере. Вейд давно ожидал такой метели, только она могла надежно прикрыть его гонцов. Те повезли в Нтурокалор очень важные сведения: рапорт об открытии залежей одонизовой руды, извещение о вражеской экспедиции. Образцы, похищенные разведчиками из дуболомовских отвалов, Рункод оставил у себя. Переправить не решился. Большая ценность, люди могут не устоять перед искушением и скрыть его сообщение. А это хуже предательства.
Приоткрылась дверь, резкий свист ветра заглушил все звуки в салоне, и Сухут, весь в снегу, шумно ввалился к командиру. Его бодрый вид без слов говорил, что все прошло удачно. Он проводил ушедший вездеход на условленное расстояние и уверен, что тот доберется без помех. Рункод встрепенулся, но где-то внутри затрепетал. Неотвратимо приблизилось самое трудное – открытая борьба с дуболомами.
Плот дуболомов, непривычно высокий, если подойти к нему вплотную, стоял на дне огромной чаши, вырубленной дуболомами во льду. За кормой, на некотором расстоянии громоздилась куча льда, пересыпанного снегом. Сюда дуболомы оттаскивали сколотый лед. Уже немало дней разведчики Рункода обитали в этой куче, приспособив для наблюдения за дуболомами широкую прикрытую щель между двумя льдинами. Сейчас в ней сидел сам Рункод.
Осмотрев еще раз, насколько позволял снег и ветер, корму, правый борт плота, какое-то деревянное дуболомовское сооружение, отсюда еле различимое, Рункод послал вперед первую пятерку. Через полчаса пришел условный сигнал, и вторая пятерка уже не ползком, а короткими перебежками двинулась к другому борту плота. В промежутках между порывами ветра Вейд уловил еще ничтожно слабый, но такой привычный гул. Подходили его вездеходы. Он поглядел на часы и сам повел к дуболомовскому плоту последнюю, третью группу. Его люди уже должны были блокировать все четыре выхода из дуболомовских кают. Судя по сигналу первой группы, на плоту не было наружного поста. Значит, те гранаты в лодке, которые еще раньше приметили лазутчики, благополучно достались им в руки.
Группа Рункода еще не преодолела и половины пути, когда где-то за надстройками плота взорвалась граната, а может быть и две одновременно. И почти сразу же в глаза им ударила вспышка еще одного взрыва, на корме.
--Вперед! – криком и жестами Вейд Рункод поднял своих, залегших было, полярников, и побежал впереди всех по колено в снегу к уже нависающей громаде плота. Пока они добежали, раздался третий взрыв. Заколотила длинная очередь автомата кого-то из дуболомов. Но стрелял он не по ним, а, похоже, в противоположную сторону.
Вейд с разбегу ткнулся в днище плота и замер, глотая ледяной воздух. С носовой части донеслись ободряющие возгласы, кто-то из первых пятерок свесился и звал своих. Двое бойцов подсадили лейтенанта, сверху протянулась рука, и он выбрался на нос плота.
--Осторожно, не высовывайтесь! - предупредил командир второй группы. – Они простреливают всю палубу. Полезайте на крышу. Оттуда проще осмотреться.
Вейд по скобкам выполз на крышу склада и переполз к каютам. Здесь можно было подняться в полный рост, и здесь находились почти все его люди. Восемь из них, с гранатами наготове, дежурили над окнами и выходами. Девятый подавал фонарем сигналы приближающимся вездеходам.
На палубе Рункод увидел разбитого дуболома с большими ушами и длинными ногами. Еще один пораженный гранатой дуболом лежал в снегу за кормой. К нему, как доложили Вейду, уже спускались и отделили голову.
--Откуда стреляли? – поинтересовался Рункод. Ему пояснили, что одна дверь осталась незакрытой. Убитого дуболома втащили назад свои, и из глубины каюты кто-то стреляет, к выходу, впрочем, не приближаясь.
Это стрелял 8 голубого. Они остались вдвоем с 9 номером, после того, как за кормовым окном был убит Малявка. 9 голубого предлагал выскочить на палубу. Он сомневался, есть ли у нападающих что-то поражающее, кроме гранат. 8 голубого не соглашался. Бочкари действуют дуболомовскими гранатами - это верно, но они могли развернуть и пушку с левого носа. Есть ли при ней снаряды, никто из них не помнил.
В соседней каюте было четверо: Сорокопут, 5 белого, Медведь и Сыч. Полицейский, услышавший подозрительный рокот, подорвался, выйдя за порог, после чего Сыч запер дверь. Они слышали другие взрывы и стрельбу – вполне достаточно, чтобы оценить положение.
--Спускаемся в большой трюм, - предложил Сыч.
--А дальше? – спросил Сорокопут. – Ни на палубу, ни на корму, ни в склад люков нет.
--Есть накладка над главным винтом.
--Снимешь ее! – хмыкнул Медведь. – Взорвать, конечно, можно.
--Взрывать нельзя! – Сыч даже подскочил от возмущения, но тут же успокоился. – У нас и нет ничего. Одни автоматы.
--Ладно, полезли в трюм, - согласился Медведь, - попробуем.
Сорокопут, не проронив ни слова, последовал за ним.
--А ты?
--Здесь буду! – ответил 5 белого, не сводя глаз с входной двери. Сыч тоже взял автомат и стал прислушиваться к возне бочкарей на крыше.
Вейд был доволен, что дуболомы затаились. Ждут подмоги, или его атаки. И то, и другое гибель отряду лейтенанта Рункода. Но он не зря вскрыл и изучил папку майора, своего брата. Крув отдал ему один экземпляр для надежного сохранения и, конечно, не догадывался, что его опыт пригодится. А он пришелся кстати, Вейд Рункод знает, что делать! Вон подходят два вездехода, тянут цистерну с горючим. Теперь только перебросить шланги и готово. Никакой атаки. Горите вместе с кораблем! А что не догорит, будет взорвано: винты, машины, днище. Осталось недолго. Может быть, после этого еще можно будет успеть скрыться.

Глава 9 Дорогой трофей

Рункод еще раз оглянулся, все идет как задумано. Сухут что-то показывает руками от вездеходов, перестал, послал бойца к плоту. Какая-нибудь мелочь, ведь все выполняется верно, без суеты и заминок. Теперь, когда Сухут здесь, можно перевести дух. В случае чего он довершит дело.
Вейд тронул за плечо одного из бойцов и знаком позвал его за собой: ветер не стихал, говорить было трудно. Требовался помощник для еще одной задумки Рункода, обыска дуболомовского склада. Если там есть взрывчатка, заминировать, если попадется что ценное, прихватить с собой.
Лейтенант полез по стене, прижимаясь к скобам; сильно мешал ветер. До окна он спустился благополучно. Заледенелое окно подалось не сразу. Вейд уже хотел отказаться от своей затеи, но резким рывком, внезапно, слегка приоткрыл его. Он уперся ногой, нажал. Окно приоткрылось пошире, и начальник экспедиции смог протиснуться в него.
Оказавшись в складе, Рункод чертыхнулся. Здесь, в сравнительно тихом, безветренном пространстве к нему вернулись нормальные ощущения. И он почувствовал, что кисть правой руки сводит, а рукавица отсырела. Кровь! Напоролся на какой-нибудь острый выступ.
В склад влез его напарник и сразу зажег фонарик. Рункод скинул рукавицу, они вдвоем наскоро обмотали кисть. Затем приступили к осмотру склада. Оружие, бочки, ящики – всё больших размеров. За несколько минут не разобраться. Боец занялся каким-то железным коробом, а Рункод приподнял левой рукой узкий, по виду резиновый мешок. Мешок был затянут, но не завязан и Вейд осторожно засунул в него пальцы правой руки. С левой не хотелось стаскивать рукавицу. Он почувствовал легкое покалывание и тут же отдернул руку.
Покалывание не проходило, оно было не болезненно, а скорее, взбадривающе. Вейд приблизил руку к глазам. Какой-то бурый порошок обсыпал кожу и на глазах редел, как будто впитывался. Боль от ранки вдруг прошла и (Рункод в порыве догадки сдвинул повязку) сама ранка исчезла! Целительный порошок! Его брат оказался прав.
Вейд оглянулся, боец возился в стороне. Тогда лейтенант затянул мешок, а вернее большой пакет, и подвинул повязку на руке на прежнее место.
…Когда по стене на пол каюты потекла какая-то маслянистая жидкость, 8 голубого сразу догадался, что это не вода.
--Недолго повоевали, - показал он на ручеек своему напарнику. – Куда полезем, в дверь или окно?
--Как я понимаю, разницы… - усмехнулся 9 голубого. – Постой, постой! – перебил он сам себя и посмотрел вверх. – нас они хотят спалить, а сами поджариться не бояться?
8 номер понял с полуслова, рассмеялся и, не мешкая, перезарядил автомат зажигательными патронами.
--Я пойду первым. Проскочу в склад или отопру хотя бы.
Короткая очередь, вспышка и в дверном проеме запылало. Горела дверь, облитая горючим. С крыши кают донеслись крики, брань, и в тот же момент 8 голубого прыгнул сквозь пламя. 9 номер ждал наготове, огонь его не беспокоил. Легкий наклон плота не давал горящей жидкости разлиться по всей каюте, полыхала одна стенка.
Прошло мгновение, еще, еще… Взрыв гранаты, второй взрыв! 9 голубого сорвался с места, одним прыжком выскочил на палубу, вторым влетел в открытую дверь склада. На приоткрытое окно дуболом не обратил внимания, зато сразу подхватил попавшую ему под ноги легкую пушку. Когда-то, с этой пушкой в руках, Литос штурмовал крепость…. Снаряды лежат рядом.
Рункод со своим напарником успели спрятаться за бочки, дуболом их не заметил. Действовал он стремительно. Сбросил крышку с какого-то ящика, зарядил пушку…. Помещение наполнилось грохотом и гарью, а дуболом уже задирал ствол пушки вверх. Вейд сообразил, что он хочет сделать, но едва успел зажать уши. Снаряд ударил в потолок!
9 голубого не мешкая подхватил пушку, выбежал на палубу и дальше к носу плота. Завал на палубе из деревянных обломков и обрезков разметал его первый снаряд. Чуть в стороне, по правому борту он увидел два вездехода и цистерну, от которой тянулся шланг. В такую мишень невозможно было промахнуться.
…Опомнившись, Вейд Рункод осторожно подобрался к выходу из склада и выглянул. Прямо перед ним, чуть вдалеке, колыхались два столба пламени и дыма. Было ясно, это горели его вездеходы. Ветер утих, снег престал, солнце опускалось за горизонт. То спереди, то сзади вдруг долетали крики и короткие автоматные очереди. Вот с топотом из уже погасшей каюты выбежал дуболом с полукруглыми ушами. Не оглянувшись в его сторону, он спрыгнул куда-то вниз, на лед. Всё было кончено.
Вейд вернулся в склад, посветил фонариком. Его боец сидел, привалясь к стене и чуть-чуть подергивался. Лейтенант открыл пакет, щепоткой порошка протер себе лоб, остатки стряхнул на лицо бойца. И сразу почувствовал, что стало легче. Боец тоже почти тут же открыл глаза.
--Поднимайся, уходим. Захватим вот это.
Они благополучно выбрались в окно под прикрытием уже сгущающихся сумерек. Рункод сунул в руки бойцу один из «резиновых» пакетов, второй оставил себе.
--Пойдем к базе разными дорогами. Ты держись следа вездеходов, а я в обход. Встретимся на базе.
…Обгорелый полицейский прибежал к Профессору и подробно рассказал о нападении на плот. Профессор от этой новости словно окаменел. Потом медленно оглядел ледяную пещеру, дуболомов и тихо приказал прекратить все работы, взять с собой всё и сейчас же идти к плоту.

Глава 10 Возвращение Профессора

Экспедиция возвращалась. Возвращалась в буквальном смысле: плот шел через Западный океан, но в противоположном направлении. Профессор вел ее кратчайшим путем. Вопреки своим предварительным замыслам он теперь стремился вернуться на Родину как можно быстрее. Позади осталось лихорадочное завершение гигантской деревянной «черепахи», построенной из дерева, разысканного усилиями больших поисковых групп, двадцатидневный волок по льду, спуск плота на воду, путь среди льдин и айсбергов.
«Черепаху» бросили во льдах. Дарук и Сыч предлагали сжечь ее, но Профессор не позволил, и дуболомы, в большинстве, его одобрили. «Черепаха» честно выполнила свою работу, без нее плот сидел бы среди льдов до конца лета. А теперь он уже прошел половину пути между Ялтурфой и Нвуго.
У Профессора не выходили из головы записи Рункода и его брата. Как близко подобрались эти бочкари к загадке живительного порошка, тайне Урфина. «Рункод» – это имя он теперь не оставит без внимания. Такой опасный человек еще покажет себя.
А ведь эти бумаги могли и не попасть к ним. В суматохе почти панической кто бы тогда стал выискивать базу бочкарей? Сыч выслужился. В бою, рассказывают, не блистал отвагой, зато потом решил не упускать никого. А шуму поднял, когда притащил этого замерзшего бочкаря с пакетом порошка! Тут тоже была допущена глупость. «Черепаху» только начали строить, а порошок из трюма уже достали. Но все равно, если бы не Сыч, кто бы стал пересчитывать оставшиеся пакеты? Плот чуть-чуть не потеряли. Впрочем, на то он и сыщик, а не солдат.
Розыски базы бочкарей возглавлял уже сам Профессор. База – мало подходящее название, три безжизненных вездехода, почти занесенные снегом. Остатки экспедиции, погибшей от безрассудства начальника.
Рункода нашли мертвым в одном из вездеходов. Он застрелился. Ни порошка, ни записей при нем не было. Впрочем о записях никто не догадывался, искали порошок. Спрятан он был хорошо, но что толку? Дуболомы буквально разобрали вездеход на отдельные детали, а в случае чего, разобрали бы все три. И вот теперь у Профессора очень ценные документы. Конечно, они пойдут в его личный архив. Урфина незачем беспокоить по пустякам.
Но тайна живительного порошка не зря заинтересовала Рункода. Профессор и сам не остановился бы ни перед чем, чтобы узнать ее. Получить в руки главное сокровище Урфина. И кто знает, нет ли еще кого, кто думает о том же….
Остров Нвуго, обширная земля по восточному горизонту, остался позади. Плот вошел в хорошо изученные воды Старого Света. В этот день Профессор торжественно поздравил дуболомов, а вечером разрешил им порезвиться. Устроили большой праздник с кулачной потасовкой, салютом и стрельбой. Только к утру капралы угомонили команду и восстановили порядок. Экспедиция завершалась.
Каждый вечер то тот, то другой дуболом крутился поблизости от рулевого, чтобы услышать, сколько плот прошел за сутки. Уже заходили разговоры о дне возвращения, о полузабытой жизни в своих взводах. Дуболомы голубого взвода стали держаться несколько в стороне и поближе друг к другу. Они мало знали о будничных делах армии. Будущее их тоже настораживало. Какая-то будет жизнь у взвода без своего капрала, в непосредственном подчинении строгого служаки ротного?
--Слыхал, полиция, - крикнул как-то Медведь, только что сдавший вахту, полицейскому 3 номеру. – До пролива Поны Святого несколько часов хода! Утром Диепургонское море. Помнишь, как Ртужпол брали?
--Не ты один, я тоже помню, - вмешался вышедший из каюты Бефар, - только Ртужпол можешь не вспоминать. Мы идем к Тайноу.
На следующий день вместо пролива Поны Святого плот обогнул Кунтилийский полуостров и оказался не в Диепургонском, а в Месфилойском море. Профессор не хотел случайностей, и не пошел через море, доступное диндонцам. Однако, словно в насмешку, ближе к вечеру часовой разглядел в бинокль судно с сине-зеленым диндонским флагом. Оно, вероятно, направлялось в Риоку или Клойб. Это конечно был не военный корабль, но дуболомов он сильно озадачил. Рудокопы запросто плавают в Месфилойском море!
О положении в стране на плоту знали только от Литоса и Сыча, то есть до весны прошлого года. К нынешнему сентябрю многое могло перемениться. Та война, которая произошла между отплытиями первой и второй экспедиции, по словам Сыча была малоудачной, закончилась из-за землетрясения. С той войны прошло два лета, диндонцы снова могли напасть, а то и победить. Профессор вполне допускал такую возможность, когда отозвал капралов на срочный совет.
Капралы, как всегда, разошлись во мнениях. Бефар предложил уходить намеченным курсом, Дарук – вступить в бой. Профессор не согласился с обоими, и плот пошел наперерез диндонцу, подавая сигналы выстрелами.
Рудокопы реагировали, как обыкновенные моряки. Подали свой сигнал, пошли на сближение и затем выслали шлюпку. Шлюпка спокойно двинулась к плоту, в ней не было видно ни одного робота. Были ли вообще роботы на этом судне?
Удивленною толпой наблюдали удивленные дуболомы, как подъехал, как сошел на плот бесстрашный диндонец. Сошел и растерялся, его встретили гробовым молчанием. Но растерянность рудокопа быстро прошла, он вежливо заговорил.
--Мы думали, что требуется наша помощь. А теперь я даже не догадываюсь, что вы мне хотите сказать. Ведь вы – морская экспедиция?
--Да, мы экспедиция, - ответил Профессор. – Идем издалека, давно не видели диндонцев. Вот и приблизились, чтобы взглянуть на вас.
--А раз диндонцы, то встречать их нужно с оружием в руках? Значит вы не знаете, что война закончилась?
--Когда? Какая? Почему закончилась? – загалдели дуболомы. Профессор остановил их нетерпеливым жестом.
--Закончилась две недели назад. Урфин и Кимпимпимт подписали Вечный Мир. Больше не воюем.
Профессор успел замахать руками.
--Что, мир заключен на сто лет? – иронически спросил под одобрительные смешки.
--Нет, - спокойно ответил рудокоп. – До конца жизни наших повелителей. Очень рад, что могу сообщить вам такую новость. Надеюсь, вы тоже рады?
--Мы тоже рады. Мир, значит мир. Других вопросов у нас нет. Желаю благополучного возвращения в Диндонию.
Рудокоп слегка кивнул головой и вернулся в шлюпку. Дуболомы молчали, переминались с ноги на ногу, ждали команды Профессора. Команды не последовало.
Когда шлюпка отошла, Сыч приподнял заранее приготовленную торпеду и поволок ее к борту. Несколько дуболомов кинулись ему помогать.
--Положите торпеду, - остановил их Профессор.
--Но он нарочно приезжал, - процедил Сыч, подойдя к Профессору. – Это разведчики, видно сразу.
--Ты же слышал – вечный мир. Возвращайся на курс, - это он сказал уже рулевому.
Видя, что ничего интересного больше не произойдет, дуболомы стали расходиться по плоту, продолжать прерванные занятия. Капралы Дарук и Бефар взобрались на крышу, смотрели вслед удаляющимся диндонцам. Потом они стали что-то вполголоса обсуждать. К капралам поднялся, было, Сыч, но почти сразу отошел от них и спрыгнул на палубу.
Профессор подошел к забытой всеми торпеде, ткнул слегка ее ногой. «Вечный мир, вечный мир» – повторил Профессор про себя. Что будут делать дуболомы, когда и вправду наступит вечный мир? Годятся они на что-нибудь кроме войны с рудокопами?
«Вопросы преждевременные, - прервал Профессор свои размышления. – Сначала нужно посмотреть и узнать, что произошло за прошедшие полтора года».

 Отправлено: 11.06.10 22:55. Заголовок: Часть 14. Полтора пр..

Часть 14. Полтора прошедшие года

гл 1-5 экспедиция капрала Матифа, прошедшая северным путем и благополучно вернувшаяся. гл 6 - 12 вторжение дуболомов в Диндонию, описание боев. ( Пропускается).



Глава 13 Мир на вечные времена

Нет, переговоры теперь остановить было трудно, заключить мир хотели обе стороны. Согласно предварительной договоренности Лан Пирот отводил своих дуболомов к Нуластору. На некотором расстоянии за ним двигалась дивизия роботов. Генерал должен был занять город и оставаться там со своей армией до конца переговоров.
Урфин, которого посланцы Кимпимпимта отыскали в Плюмстае, собирался заключить мир в каком-нибудь приграничном селении. Но когда ему стало известно, что Милц и Кезна прикрыты отрядом Гитона, а рудокопы так и не продвинулись дальше Жукпургио, повелителю дуболомов захотелось большего почета.
Условились, что местом переговоров будет Ускетал, первый крупный диндонский город по дороге от Жукпургио к Лартанду. И пока посредники отправились за ответом к Кимпимпимту, Урфин в сопровождении Бертоса и Начальника полиции перебрался в Милц. Гитон и Жерон к тому времени, по приказу Урфина, установили контакт с командиром корпуса, взявшего Жукпургио. Они обговорили порядок отвода диндонских частей до границы и выдвижения следом за ними дуболомов.
Затем пришел ответ Кимпимпимта, и через десять дней повелители держав, воевавших между собой пять лет, впервые встретились лично. Сухощавый, высокорослый Кимпимпимт и коренастый, крепкий Урфин приветствовали друг друга жестами и легкими наклонами головы. Встреча происходила в крытом дворике особняка губернатора, служившего хозяину оранжереей. По случаю исторического события он был освобожден от растений. В таком помещении не казались странными огромные Желтизна и Жерон, сопровождавшие Урфина.
В свите Кимпимпимта прибыли начальник императорского штаба и двадцать роботов караула, так что извечные враги могли вдосталь наглядеться друг на друга. Больше им ничего не оставалось делать, два монарха отдалились в другой конец зала для уединенной беседы. Урфин, уроженец приграничной области, достаточно хорошо владел языком рудокопов, чтобы обходиться без переводчиков. Да и обсуждались сейчас последние детали условий разведения армий. Основные были почти все выполнены: диндонцы убрались восвояси, а Лан Пирот практически покинул пределы Диндонии.
Вопрос возвращения из плена Зимбула и его двенадцати дуболомов возражений не вызвал. И Урфин не мог понять, каким потаенным мыслям чуть-чуть улыбнулся Кимпимпимт, давая свое согласие. Что улыбка была не любезной, а злорадной, Урфин мог поклясться. Но он не догадался спросить, есть ли еще у диндонцев пленные дуболомы.
С условиями перемирия покончили. Оставался текст мирного договора. И опять при полном согласии сторон было решено: над договором работать заочно. Обмениваться документами через посыльных и встретиться еще раз при его подписании.
Переписка затянулась на несколько дней. А потом перед Урфином встал неожиданный вопрос: как именовать в договоре свое государство и соответственно себя. В своих внутренних указах он пренебрегал подобными мелочами, обходился собственным именем без титула. А сейчас вдруг осознал, что он правитель сразу четырех государств. Или того, что было когда-то четырьмя государствами. Древняя империя карудов со столицей в Айнове называлась Шуснория, это название сохранила северо-западная часть страны. Вся территория, прилегавшая к диндонской границе, включая центральные плюмстайскую и лигомскую области, именовалась Пуркузея. Были еще Ниргутия – суровая северная земля, и Олдалика – южный густо населенный край, главным городом которого считался Ларпак.
Титул: «Урфин – правитель Шуснории, Ниргутии, Пуркузеи и Олдалики» – звучал нелепо. Не придумав ничего лучшего, Урфин остановился на Зирголии. Так называлось в стародавние времена самое первое государство карудов. Тут же был написан указ о новом названии государства.
Пока Урфин бился над составлением своего варианта договора, Жерон и Желтизна от нечего делать обсуждали итоги войны. Жерон называл поход Лан Пирота мастерским, и негодовал, что он не дал никаких результатов. Ворваться в самое сердце военной машины противника и уйти оттуда, практически ничего не сделав, не сокрушив арсенала всей диндонской армии. Это даже хуже, чем поражение. Такая возможность больше не повторится.
Гитон был не согласен. Стоило разок ударить по диндонцам, говорил он, и они сразу запросили мира, чего еще нужно. Они теперь знают, с кем имеют дело и, прежде чем нападать, еще десять раз подумают.
«Десять раз подумают? – повторил про себя Жерон. – Да, подумают и хорошо подумают. В том-то и беда!»
Но вслух он ничего не сказал.
Наконец договор подписан, мир заключен. Диндония отныне дружественное государство. Сухопутная граница объявлена неприкосновенной, но запрет распространялся только на дуболомов и роботов, и не касался мирного населения. Урфин открыл диндонским судам доступ во все свои порты, хотя и ждал недовольства со стороны пон и пипов. Что теперь поны и пипы, если Кимпимпимт и Урфин в торжественной форме обязались не воевать до конца жизни!
Кимпимпимт тоже был доволен, что с этой незапланированной войной так быстро и благополучно покончили. День заключения мира стал удачен вдвойне, когда императору сообщили об успешном и весьма впечатляющем испытании секретной ракеты на дальнем островном полигоне. Правда продолжение испытаний откладывалось надолго, вторая ракета взорвалась на пусковой установке. Но это были мелочи рядом с общим успехом.

Глава 14 Неуютные острова

Топот, звон металлической задвижки и в трюм проник наружный свет. Дивумб, бывший строитель плавучего острова, а теперь уже несколько дней пленник диндонцев, случайно оказался у самого выхода. Поэтому он первый выбрался на палубу. Следом поднялся пухлый пона, бывший выборный капитан. Дивумб оглядывал бухту, окруженную бурыми скалами, рядом сопел пона, а сзади доносилось:
--Прошу в Порт-Лартанд. Торопись, торопись, не в гости приехали!
Дивумб не оглянулся, он уже знал своих тюремщиков по голосу. Вид порта привлекал инженера больше. Он разглядывал причалы и пытался догадаться, куда их привезли. Было пасмурно и очень прохладно, приходилось кутаться в тужурку. А пона не мог стоять спокойно, последнее время он одолевал Дивумба разговорами.
--Куда же это нас высаживают? Что за Порт-Лартанд? Где он такой находится?
--Судя по всему, где-то на севере. Да, на севере. Видимо на острове.
Рудокопы уже сгоняли пленников в колонну. Пона-капитан пристроился рядом с Дивумбом и продолжал свои пустые расспросы.
--Послушайте, Дивумб. Я как-никак был капитаном. Вы – строитель корабля, ну будем считать, механик. Надо об этом кому-то сказать. Не могут же они обращаться с нами, как с остальными?
Дивумб отодвинулся от назойливого соседа поближе влево. С этой стороны замер огромный пона с мощными руками. Он, видимо, расслышал громкий шепот «капитана» и резко пробормотал:
--Конечно…, как же иначе. Говори уж сразу, что был адмиралом. Не бойся, мы подтвердим!
--Трону-лись! – высоким голосом прокричал диндонский лейтенант. Колонна послушно двинулась.
Пленных разместили в длинном, темном, холодном бараке. Пока он был пуст, но к вечеру переполнился старожилами, вернувшимися с работ. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что ждет вновь прибывших. По уже установившейся привычке Дивумб забился в угол и не участвовал в разговорах. Доносились обрывки фраз о шахтах, цехах, и пип невольно задумался. Он единственный инженер в этой команде купцов и ростовщиков, но меняет ли это его положение. Диндонцы используют принудительный труд пленников. Это непонятно, но ясно другое – специалистов им вполне хватает.
Наутро пленных распределяли по объектам. Их было четыре: шахта, порт, цех и полигон. Дивумб попал в цех, в той же бригаде оказались и два его вчерашних спутника по колонне.
Пока новичков вели к месту, кораблестроитель недоумевал. В цеху были стены, частые каменные перегородки, бетонные полы, но нигде не было крыши. Кругом шипели, гудели, рокотали многочисленные котлы, башни, странных форм бассейны и печи. Во все стороны тянулись трубы, раструбы, короба…. И вокруг каждого аппарата суетились поны, пипы, изредка каруды – все худые, грязные, в истрепанных одеждах. Несмотря на то, что некоторые котлы дышали жаром, в «цеху» было холодно и ветрено, а при взгляде на корчившихся людей становилось еще холоднее. Только время от времени встречавшиеся диндонцы в теплых бушлатах и шапках, и роботы, стоящие на каждом углу, чувствовали себя хорошо.
Наконец они дошли, и пип понял, почему здесь работают под открытым небом. Куски разорвавшегося реактора были раскиданы по всей площадке, а в ее центре уже сверкали огни резаков. Там разбирали развороченное основание. Дивумб наступил в какую-то бурую лужу и отшатнулся, это была загустевшая кровь. Чтобы прийти в себя, он сделал три шага в сторону и глянул на соседнюю площадку. Там гудел, похоже, точно такой же реактор, как и здешний. Пип сделал еще шаг, чтобы заглянуть за перегородку, но робот загородил ему дорогу.
Приступили к работе. Пона-капитан проявил неожиданное рвение. Он хватал самые большие куски металла, выкрикивал ободряющие слова. Неодобрительно хмыкая, Дивумб все чаще приходил к нему на помощь, он опасался, что пона долго так не выдержит. В результате к вечеру измотались оба. Но выяснять что-либо у «капитана» пип не стал, до утра нужно было выспаться.
Наутро кое-что изменилось, к взорвавшемуся реактору отправили только семерых. Пона по-вчерашнему суетился, бегал и вскрикивал, однако сегодня это мало помогало.
Вечером по дороге в барак Дивумб упомянул, что большой, прислоненный к стене лист лучше бы использовать вместо временного настила. По нему легче перемещать тяжести. И уже на следующий день «капитан» так и сделал. Их оставили впятером.
Еще несколько мелочей по улучшению их работы выполнил пона по совету Дивумба, когда приступили к восстановлению реактора. Сам инженер-кораблестроитель угрюмо держался в тени. К ним на площадку уже заглядывали офицеры-охранники с соседних участков.
--Пона у нас изобретатель, - пересмеиваясь, говорили они.
Очередная авария покорежила какую-то крупную установку. «Капитана», силача-пону, Дивумба, и еще двух пипов перевели туда. Как только бригаду привели на место, два пипа по указанию поны-капитана, с молчаливого невмешательства рудокопов, принялись за возведение из обломков конструкции какой-то трехногой опоры. Дивумб и другой пона выламывали тем временем металлические пруты из треснувшего башмака фундамента. Они были довольны уже тем, что их оставили без назойливого понукания. Все внимание динов занимала суета поны-капитана. Чувствуя на себе многочисленные взгляды, «капитан» еще активнее метался на площадке, он уже только указывал и поправлял.
Возведение странного сооружения продолжалось три дня. Дивумб внутренне удивлялся благодушию рудокопов: пона возводил что-то нелепое. На этот раз он действовал самостоятельно. Наконец стало ясно; изобретатель вознамерился передвинуть разом всю поврежденную установку. Дивумб с раздражением наблюдал в перерывы между ударами ломом, как пона и пипы протягивают тросы, потом отходят, тянут…
Трехногая махина не рассыпалась. Она рухнула, как подрубленное дерево, дотянувшись макушкой почти до стенки и насмерть придавив часового-робота. Отчаянно загудела сирена, ее врубил офицер, до этого безучастно наблюдавший за деятельностью поны. Примчался спецотряд, и без долгих разбирательств несчастного капитана-изобретателя поставили перед строем роботов. Пленники, занятые на соседних участках, невольно скучились в проходах, дожидаясь, чем кончится дело. На этот раз их никто не прогонял.
--Что вы делаете! – не выдержал Дивумб. Офицер охраны повернул голову, и пип шагнул к нему.
--Вы же все видели! Могли бы, могли бы раньше остановить его.
Офицер вытянул левую руку, и два робота с оружием наизготовку встали возле пипа. Затем диндонец махнул правой: залп! Пона-капитан, недоумевающе глядя перед собой, схватился обеими руками за живот и медленно осел на землю….
Дивумба отвели к подполковнику, начальнику охраны объекта.
--Что вам непонятно? Время от времени мы расстреливаем кого-нибудь, чтобы успокоить остальных. Почему мы не расстреляли вас? Мы стараемся стрелять только дураков и смутьянов. Что еще вы хотите спросить?
--Зачем вам заставлять работать пленных? У вас есть техника, можно, наконец, привезти нормальных рабочих. Какая польза от рабов?
--Все, что здесь делается, делается впервые. Роботы для такой работы не годятся, а свои специалисты слишком ценны. Идет постоянный поиск, не все рабы – бездумные исполнители. Некоторые работают в контакте с нашими инженерами. Вам тоже предстоит такая работа. Рискованная, опасная, но физически не изнурительная. Это единственная возможность прожить дольше на здешнем скудном питании. Что еще? Зачем я лично говорю с вами? Мне доложили, что вы можете не согласиться.
Наступила зима, долгая и свирепая. Дивумб теперь работал у реактора. Напарником его оставался Амшал Тивер, тот самый громадный пона. Пип уже знал, что Амшал не купец, на плавучий остров попал за компанию с богатым соседом: тот боялся подвоха. Это еще больше сдружило Дивумба с поной.
Товарищам по несчастью везло, их реактор избежал аварий, тех вообще становилось все меньше. Кое-как согреваясь возле раскаленного агрегата, отвоевав в бараке местечко потише, невольники уцелели до весны.
Весной дело у рудокопов пошло на лад. Пленников у установок становилось все меньше, их сменяла автоматика, настроенная на отработанный процесс. Это не радовало Дивумба, он уже знал, диндонцы готовили на островах секретное оружие. Все должно было оставаться в тайне – вот, может быть, главная из причин использования пленных.
Поэтому, когда в начале лета пипа и пону в числе других доставили не в цех, а на полигон, пип решил: жить им осталось недолго. Каким-то образом просочились слухи, что впереди решающие испытания. Более того, откуда-то стало известно, что испытание диндонцы собираются проводить на настоящих живых дуболомах…
…--Вы рискуете оживить его без оков?
--Оковы – вздор! Он должен понять, что мы его не боимся, что он полностью в наших руках. И все-таки еще раз, это точно их командир?
--Он единственный капрал среди них, сомнений быть не может. Капрал Ёльвид, командир седьмого взвода…
--Помню, помню!
Главный инженер специального секретного комплекса включил сигнал оповещения и махнул рукой: «Оживляйте». Он поднес ко рту громкоговоритель; расстояние до капрала было все-таки приличное.
--Ты у нас в плену, капрал Ёльвид! Тебе это понятно?
Капрал не ответил, он оглядывался по сторонам. Странное пробуждение! Какой-то просторный зал, нет, скорее - цех. По обе стороны две шеренги тяжелых роботов. Стоят, приставив к ногам «пиассан-давоны», специальные противодуболомовские ружья, хотя должны бы держать их на изготовку. Дуболомам незнакомы сновидения, иначе Ёльвид не поверил бы в реальность происходящего. А прямо перед ним два рудокопа, это они орут так громко.
--Посмотри на карту, капрал.
Где карта? Ага, за спиной. На одной половине море, да-да, то самое море. Обведены какие-то острова. А здесь, видимо, те же острова, но крупно. Так вот значит, где! И название сбоку, ну конечно, архипелаг Кимпимпимта. Кого же еще!
--Как видишь, мы ничего не скрываем. Теперь тебе все известно. И, надеюсь, все понятно!
Ёльвид по-прежнему молчал. Понятно ему было далеко не все, наоборот, многое было неясно. Но одна мысль заслоняла остальные: кто стоял на вахте, кто допустил, кого следует жестоко наказать. Опять кричат. Проклятые диндонцы, есть ли место, где их никогда не было?
--Если ты все понял, капрал, я отвечу на твои вопросы.
--Чего вы хотите от меня?
--К тебе приведут дуболомов. С каждым ты будешь разговаривать. Потом расскажешь нам о результатах. Нам нужно, чтобы они слушались тебя, а ты выполнял наши приказы. Пройди через те ворота.
Одна шеренга роботов разомкнулась, другая шагнула вперед; как бы подталкивая капрала к образовавшемуся проходу. Ёльвид вышел через ворота в узкий длинный двор с двух сторон закрытый высокими стенами. Далеко впереди его замыкало еще одно высокое здание.
Капрала удивило очень яркое солнце, бившее прямо в глаза, зеленая трава и листья на кустах. Ведь если вспомнить карту, остров далеко на севере. «Ах да, сейчас июль, лето», - подумал Ёльвид, вспомнив свою последнюю запись в журнале. Командир третьей экспедиции не подозревал, что это действительно июль, но июль уже следующего года.
Через неделю восемь дуболомов под командой капрала Ёльвида возводили посреди поля линию обороны, состоящую из мощных бетонных укреплений. Поодаль суетились какие-то пипы и поны. Они тоже строили полуподземные бетонные укрытия. Вокруг дуболомов непрерывно разъезжало несколько танков, сотня роботов со всех четырех сторон караулила каждое их движение. Очень сильная охрана, если вспомнить, что вокруг море. Но охрана не только стерегла дуболомов. Она следила, чтобы пути дуболомов и прочих пленников не пересекались.
Дуболомы сразу обратили на это внимание.
--Что-то они скрывают, - произнес Буржуй, с ненавистью глядя на роботов, - затевают какую-то гадость.
--Может быть как тогда, в амфитеатре? – предположил 1 серого, вспомнив свой первый плен.
--В амфитеатре? Морду друг другу бить? –Ёльвид вдруг хитро усмехнулся и поманил еще одного, ближайшего дуболома. Это был Утюг. Теперь они стояли вчетвером в кружок; капрал подбоченился.
--Делайте вид, что получаете нагоняй. Вот так! А теперь… Ты, Утюг, изготовишь бетонный кирпичик. Постарайся, чтобы он был как можно меньше. Напишешь на нем: «Что хотят рудокопы?». Сегодня спрячешь его где-нибудь, а завтра он затвердеет. Возьмешь его потихоньку с собой. Нас будут уводить раньше пипов. В колонне вы двое затеете драку. Напоказ рудокопам. Стукнули один другого по паре раз, и ты отбежишь в сторону. Кидаетесь друг в друга камнями. Ты незаметно подбросишь свой кирпичик на землю (в колонне станете рядом, понятно?), а Буржуй кинет его так, чтобы он попал в яму к пипам. И чтоб все сделать быстро. А потом продолжаете кидаться, пока рудокопы не разгонят.
--А как получим ответ?
--Пипы ходят сюда за бетоном, когда нас не бывает. Как-нибудь передадут. Если захотят и не побоятся.
На следующий день, выйдя на работы, Утюг кинулся прежде всего посмотреть, цел ли кирпичик с письмом. Все лежало так же как и вчера. Сверху письма кучка обломков, только к этой кучке прибавилась широкая доска от старой опалубки. Перевернув эту доску, дуболом обнаружил слова: «новое оружие». Утюг запихнул доску с надписью подальше от глаз и доложил Ёльвиду, что его хитрая задумка с письмом уже сработала. Нашелся внимательный или догадливый пленник, с которым можно установить переписку.
К середине июля дуболомы закончили возведение укреплений. В этот день поле было пустынно, отсутствовала даже обычная охрана. Конвой довел дуболомов до дотов и блиндажей. Офицер распорядился, чтобы они оставались здесь, и увел роботов. Раздались первые залпы, били обычные диндонские пушки. Дуболомы привычно укрылись от обстрела. Часа полтора вокруг и внутри укреплений рвались снаряды. Затем подъехал танк.
Дуболомы сообразили, что по своим диндонцы палить не будут, и один за другим выглянули наружу. Всех интересовало, какое будет продолжение. Пока что никто не пострадал, укрепления возводили сами, мощные и добротные.
Танк развернулся и стал удаляться в сторону артиллерийских позиций. Больше по всему полю никакого движения. И ни шума, ни шелеста, ни звука.
--Внимание! – сказал Ёльвид. – Все меня слышат? Вперед самым быстрым бегом и через тридцать шагов залечь! За мной!
Дуболомы, смутно сознавая, что капрал прав, повиновались беспрекословно. Не успели они залечь на указанном рубеже, как в оставшееся позади укрепление что-то ударило. Огненная вспышка осветила поле, раздался ужасающий грохот и тех дуболомов, которые еще не успели залечь, посшибало с ног.
Прижавшись к земле, дуболомы ждали, что будет дальше. Ёльвид пытался рассмотреть, какие разрушения оставил чудовищный взрыв, но пыль, поднятая в воздух, еще не поредела.
Новая вспышка где-то впереди. За дальним пригорком возник огненный шар, донесся громовой раскат еще одного взрыва. И пока длилась вспышка, Ёльвид успел разглядеть сквозь пыль, что на месте их укреплений осталась одна сплошная воронка….