Отправлено: 04.05.21 13:16. Заголовок: Под землёй и в небе, или Если бы Тотошка-3

Заключительная часть трилогии "Если бы Тотошка..."

Книга 1: Серебряный башмачок

Книга 2: Фея Будущих Побед


Канон: А.М.Волков, элементы кроссовера с Л.-Ф.Баумом, С.С.Сухиновым и Ю.Н.Кузнецовым
Размер: макси... будет. Или не будет
Категория: джен, AU
Рейтинг: PG-13
Персонажи: различные персонажи из канонов; ОМП, ОЖП, О?П
Примечание/Предупреждения: дальнейшее развитие альтернативного таймлайна влечёт кажущиеся и реальные OOC персонажей волковских; персонажи других канонов могут быть даны по принципу "только оболочка". Каноном "Тайны заброшенного замка" считается авторская хэдканонная реконструкция на основании известных редакций.
Состояние: типа в процессе
Благодарности: имеются отсылки-оммаж к "Приюту изгнанников" Марка Кириллова и "Свобода? Свобода?" Gamma (для мнительных и обидчивых натур: нет, не стёб, а именно оммаж талантливым и понравившимся вещам)
Отказ от прав: все права на персонажей принадлежат авторам канонов

 Отправлено: 18.08.21 08:23. Заголовок: Второй - не лишний! ..

Второй - не лишний!

Тестирование и отладка системы ночного видения в условиях новой планеты была на личном контроле командира эскадрильи. Никаких сюрпризов она, впрочем, не предвещала и воспринималась Мон-Со как обычная рутина. Внеплановая, передвинутая по срокам из-за паранойи генерала, психанувшего после возобновившихся сбоев сигнализации и пальбы хломпупатора по пустым проходам, но рутина.

Пилоту он, разумеется, этого не озвучивал.

- Мы не имеем права облажаться! - говорил сурово, перекрикивая в микрофон шум ротора. - Эскадрилья на фоне идущих косяками косяков других пока что смотрится идеально. Так должно оставаться и впредь.

Лау-Кван покорно кивал - напоказ, чтобы хорошо просматривалось через перегородку между отсеками кабины. Лётному клановому патриотизму его учить не надо - у кого он не растворён в крови, те не доживают даже до третьего курса училища. А здесь от него вообще мало что зависит - знай лети себе по приборам, контролировать которые дело полковника. Разве что подстраховать его в случае чего - но не умей он этого делать молниеносно и идеально, многократно подтвердив это умение на практике в реальных условиях, не попал бы даже в отборочную группу экспедиции.

Тёмный склон за бортом катился, стекал в распадок, подмигивающий осколком звёздного неба. Лау-Кван развернул машину в сторону Тайного лагеря, не набирая высоту. Левая сторона небосвода потемнела, в разрывах между тучами снова мелькнули звёзды, внизу - далёкие огни замка, а потом земля быстро пошла им навстречу. Раскалённые за день скалы медленно, но верно остывали, таяли в ночи и на экране тепловизора. Мон-Со сместил фокус на пушистый лесной ковёр, внимательно наблюдая за автокалибровкой шкалы. Что-то привлекло его внимание.

- Ты это видишь?

Да, теперь это видел и Лау-Кван, проследив взглядом в указанном направлении. Нечто прозрачное, выделяясь на общем температурном фоне чуть-чуть за пределами погрешности, двигалось по направлению от лагеря. При сильном увеличении стало выглядеть не просто двигающимся, но шагающим на двух ногах.

- Но это же не живое существо!

- Механизм? Но теплоотдача фантастически низкая. При том, что шагает на двух опорах, сохраняя равновесие - должна быть сложнейшая система... Бред какой-то!

Движущийся объект между тем замер, явно привлечённый зависшим на одном месте шумом ротора, и начал быстро исчезать на экране, окончательно сливаясь с фоном.

- Давай прожектор! - дрожащий крик комэска балансировал между испугом и азартом. - И спектроанализатор включи.

Слепящий луч ударил по горному склону и - оба могли в этом поклясться! - в ярком пятне что-то резко метнулось.

Или всё-таки причудливая игра теней?

Но это точно не коряга. Фигура, почти не отличимая от менвита или арзака, с широко расставленными ногами, опирается на... Боевая секира? Корпус блестит металлом, доспехи или скафандр, скрывающие беллиорца с головы до ног. И, видимо, экранирует температуру. Но возможно ли это? Снаружи обычное железо...

- Он живой? - Лау-Кван с сомнением покачал головой.

- А ты как думаешь? Нам, конечно, могло и померещиться - но чтобы померещилось именно в том месте, где случайно оказалась какая-то железная статуя...

Лейтенант и сам понимал, что это невозможно. Фигура между тем не шевелилась и по-прежнему не подавала никаких признаков жизни. Даже в тепловизоре.

- Я понял! - воскликнул Мон-Со. - Эволюция на Беллиоре пошла другим путём. Разумные существа произошли не от птиц и млекопитающих, а от холоднокровных рептилий. Поэтому он и подстраивается температурой под среду, и способен долго находиться без движения.

- Пытается нас обмануть? Сесть здесь негде, можно попробовать подцепить его лебёдкой. И сразу в сеть, - предложил Лау-Кван.

Полковник задумался. По-хорошему сейчас надо было связаться со Штабом. Полномочий брать пленников им вроде бы не давали. С другой стороны, он двигался от Тайного лагеря, значит, лазутчик, и кто знает, какие секреты смог выведать. Пока разбудят Кау-Рука, пока он войдёт в курс дела, пока примет решение. Рептилоид может и удрать. А не удерёт, вся слава за его поимку достанется Кау-Руку. Губа у этого хлыща не треснет? Мон-Со по званию и должности в состоянии сам принимать решения в экстраординарных ситуациях.

- Лебёдкой - это хорошо. Только попробуй ухватить за топор, чтобы он не смог его применить, - распорядился Мон-Со, доставая бластер на случай, если ящерик проявит себя и попытается убежать.

Не проявил. С первого раза подцепить не удалось, завалили набок. И даже после этого никак себя не проявил. Неужто рассчитывает, что его оставят в покое? А может быть, это просто радиоуправляемый робот, и его бросили? Но позволить отдать противнику столь сложную технику, а не попытаться её, на худой конец, уничтожить, как-то странно.

Если только... Неприятный холодок пробежал по конечностям комэска. Если там встроена система самоуничтожения, они могут специально дать его захватить, чтобы взорвать вместе с геликоптером и устранить свидетелей.

Лау-Кван наконец-то захватил рукоять топора крепким зажимом и начал аккуратно наматывать трос. Железного истукана поднять за него удалось совсем невысоко - грохнулся в траву, раскинув руки, всё так же безжизненно. Лейтенант быстро подтянул топор к корпусу геликоптера, выпуская навстречу трос-дублёр. Истукан, как нарочно (или нарочно?) свалился так, что поддеть его на этот раз было непросто. Но удалось, и даже в петлю корпус взяли. Раскачиваясь и довольно ощутимо шатая машину, груз пополз наверх. Под самым днищем выпустили сеть - и тут-то внизу хаотично задёргалось так энергично, что не оставалось сомнений: рептилоид наконец-то перестал притворяться. Но только было уже поздно: сеть надёжно стянула его в плотный кокон.

- Опусти его пониже, - скомандовал полковник, чувствуя, как холодок продолжает растекаться по всему телу. Лау-Кван уставился на него с недоумением:

- Равновесие будет трудно держать, он же неотцентрирован. У нас из-за него и так горючее на исходе...

Мон-Со снизошёл до объяснений:

- Не исключено, что там бомба. Лучше не рисковать.

Топор втянули внутрь корпуса, чтобы не смещал центр тяжести ещё и он. Обычный топор, только огромный. Разместили в полости хвостового отсека. Неуверенными рывками геликоптер тронулся с места в сторону базы. Теперь можно и Штаб вызвать. А место на мундирах для новых красивых орденов потом поищем. Если ещё долетим, а не обрушимся в пропасть.

- Ранавир, Ранавир, вызывает борт-200, приём.
- Борт-200, что у вас, приём.
- ЧП у нас и всех. Срочно будите КШ.

Огни Тайного лагеря распахнулись по флангам и медленно приближались.

Заспанный Кау-Рук глядел на добычу ошалелым взглядом.

- Что это? - спросил наконец.

- Беллиорский рептилоид, - отрапортовал Мон-Со, втайне наслаждаясь его растерянностью.

- И где оно было?

- Это не "оно", господин полковник. Это двигалось - и двигалось в сторону от Тайного лагеря!

Всё это выглядело и звучало бы каким-то идиотским розыгрышем, если бы Беллиора уже не преподнесла им подобных сюрпризов. Поэтому координатор принял меры предосторожности. Сеть ослабили, предварительно взяв под прицелы четырёх бластеров.

Длинные конечности на шарнирах прикреплены к корпусу, вдоль которого от шеи тянется нелепый железный галстук. У пояса маслёнка с машинным маслом. Круглая голова, длинный нос с шариком на конце. Кау-Рук принял его за ручку, открывающую корпус, пытался нажимать на шарик, затем крутить его, дёргать сам нос в разные стороны, дёргать за галстук. Всё безрезультатно. Простукивание и просвечивание показало, что голова пустая, а в корпусе смонтирован мудрёный механизм. И ни намёка на какую-либо электронику, равно как и на источник энергии, приводящей его в движение.

- Нет там никакого рептилоида, - подвёл он итог продолжительному осмотру. - Возможно, сидел здесь, - постучал он по гулко отозвавшейся голове, - и управлял системой. А когда вы его обнаружили, просто сбежал.

Мон-Со и Лау-Кван быстро переглянулись. Оба понимали, что возражать не стоит. Во-вторых, те толчки под корпусом могли им и показаться. А во-первых... и так понятно. Если ситуацию вывернут так, что беллиорец сбежал от них уже во время задержания, речь пойдёт совсем не об орденах.

- То есть вариант с дистанционным управлением вы полностью исключаете? - уточнил всё-таки комэск. Кау-Рук не дал подловить себя на категоричном ответе:

- По данным предварительного осмотра - скорее исключаю. Для окончательных выводов нужны эксперты и полная разборка корпуса. Начать её, не показав прежде генералу, мы не можем. А он распорядился не тревожить и не будить его ни при каких обстоятельствах, со всеми срочными вопросами разбираться мне самому. Ну а это не срочный, подождёт до утра и до его решения.

Он снова затянул сеть - тщательно и максимально туго. Мало ли что. Находку отнесли в пустующий бокс и заперли. Мелькнула мысль, что неплохо бы поставить часового внутри, чтобы глаз не спускал, но Кау-Рук её сразу прогнал. Будут потом шушукаться за спиной - "испугался пустой оболочки"...

Едва затих скрежет замка, как со всех сторон из щелей высунулись осторожные мышиные мордочки.

- Вы вообще как, живы? - обеспокоенно прошептала Рамина, взобравшись к нему прямо на торчащий из ячейки нос. - Говорить можете?

- Говорить могу. А двигаться - нет, - впервые за всё время подал голос Дровосек.

- Из-за сетки? Или...

- Из-за сетки. Ну и из-за Лучистых Жезлов, когда сетку ослабляли. Кажется, они так и не поверили, что я не живой...

- Да уж. Они, несомненно, умны и осторожны. От сетки мы вас освободим. А гномы уже начали рыть подкоп.

Королева полевых мышей пообещала это уверенно - и опрометчиво. Волокно оказалось необычайно прочным для мышиных зубов. Бедняги буквально стачивали их едва ли не до десён, сменяли друг друга, вгрызаясь с новыми силами, из которых вскоре снова выбивались. Изнемогшие, с трудом отползали в норы при следующей ротации. Задача неожиданно оказалась много сложнее, чем вывезти из макового поля спящего Льва. Но отважные зверьки не сдавались.

Через два часа малоуспешной борьбы дверь бокса начала тихо отворяться. Мыши, увлечённые процессом, не сразу обратили внимание на шум - и Ильсор успел увидеть копошащийся серый ковёр, который, впрочем, рассосался за считанные импульсы.

- Так это и есть те самые таинственные "мыши"? - с улыбкой спросил он, обращаясь к Железному Дровосеку.

Тому стоило немалых усилий не выдать себя. Понятная речь в устах Пришельца звучала громом среди ясного неба.

Конечно, Ильсор не рассчитывал на ответ - понимал, что доверия пока ничем не заслужил. Поэтому старался с порога продемонстрировать дружелюбие и желание помочь. Хотя беллиорцы, судя по расшифрованным птичьим разговорам, вполне разобрались в разнице между менвитами и арзаками, даже охарактеризовав последних как "безобидных", да только птицы снова разом пропали, будто вымерли, не попадаясь на глаза уже и арзакам. Изредка мелькали вдали и тут же испуганно улетали. Как раз теперь, когда Ильсор был в состоянии с ним заговорить. Из разговоров стало ясно, что они прячутся на чердаке замка - но заявиться туда означает спугнуть их окончательно.

Но с Железным человеком он, кажется, не ошибся. Раз уж мыши пытались его освободить - значит, это не просто брошенный механизм, как считает Кау-Рук. С другой стороны, возможно, эти самые мыши им и управляют - в голове кабина по размеру как раз под них. Но какая разница - они же наверняка сейчас наблюдают из своих укрытий и услышат всё, что он скажет.

Ильсор подошёл к пленнику, внимательно рассмотрел сеть. Мелкие зверушки, однако, упорны - волокно местами заметно повреждено. Ещё несколько чаш такой борьбы... Вот только есть ли в их распоряжении эти чаши? Из приказа в генеральской записке об отмене на этот день всех вылетов вроде бы следует, что до утра он не собирается возвращаться - и до вечера, видимо, тоже. Но кто знает, что ему взбредёт в голову на самом деле. И как отреагируют менвиты, обнаружив его отсутствие и эту записку. А главное - если Кау-Рук счёл необходимым снова затянуть на Железном человеке сеть, значит, что-то подозревает. И наверняка утром прибежит проверять. И не факт, что только издали, не приглядываясь.

Универсальным ключом арзак распутал сеть, освободил от неё железные руки и ноги, по-прежнему не подающие признаков жизни. Медленно направился к выходу. Замер в нескольких шагах у порога.

- Если вы меня слышите, - сказал, не оборачиваясь. - Дверь я не запираю. На ближайших ра'анга... воротах сигнализация отключена, хломпупатор, соответственно, тоже не отреагирует. И передайте, пожалуйста, Озме или кто там у вас дайхар... главный, короче. Мы, арзаки... горцы - вам не враги. И не разделяем агрессивных целей избранников.

- Мне нужен мой топор, - донеслось в спину.

- Чего?!

Железный человек уже не лежал, а сидел, и его глаза смотрели на Ильсора, как живые - умоляюще и настойчиво одновременно.

- Без топора я отсюда не уйду, - повторил он, поднимаясь на ноги.

- Но это же всего-навсего топор! - воскликнул Ильсор раздражённо.

- Это не просто топор. Меня с ним слишком много всего связывает.

Кажется, с беллиорцами будет весело. Что ж, ты сам хотел контакта.

(Продолжение ниже)

 Отправлено: 18.08.21 08:25. Заголовок: (Продолжение) * * *..

(Продолжение)

* * *

Что с Ником стряслось неладное, Нимми, как обычно, ощутила сразу же. Поэтому когда ночные птицы донесли печальную весть, она была уже не только к ней готова, но и подготовила старших к тому, что им придётся побыть самыми старшими. А когда на хутор прилетел, предваряя рассвет, дракон Ойххо с Озмой, Страшилой и Тотошкой, Нимми уже преодолевала предгорье.

Дорогу искать не приходилось - она безошибочно чувствовала, где проходил Ник, шла его следами не менее уверенно, чем Кустис первопроходцем. И чувствовала, что приближается к нему и что он по-прежнему нуждается в её помощи, подвергаясь опасности. Об Аврале и Кустисе крылатые глашатаи ничего вразумительного сказать не могли, но всё склонялось к тому, что их тоже схватили, потому что в долине их не видно. Да и не была бы боль в сердце такой острой (почти как тогда, когда Ник попал в сизый туман или когда Руггедо превратил его в жестяную овечку-свистульку), если бы он мог рассчитывать на их помощь. Конечно, там ещё мыши и гномы шуруют вовсю, и этого не так уж мало, как могло бы показаться кому-то постороннему, не знакомому с их прежними подвигами. Только вот...

Не так давно Озма призналась им с Ником, как мучилась десять лет виной перед ними - за Урфина, служившего посредником между её тёткой и Гингемой. Успокоилась только тогда, когда ей удалось (почти случайно) сделать Ника снова человеком из плоти и крови, а окончательно - когда он от этого отказался. Вот и у Нимми тоже есть своя вина и невыплаченный долг перед Ником. Или даже не это - просто она не хочет вновь наступить на те же грабли, бившие по лбу не раз и не дважды.

С малых лет, когда ещё живы были родители, она воспитывалась на убеждении, что величайшая добродетель для девушки - кротко сносить все невзгоды, обиды и унижения. Сносить пассивно, ни в коем случае не сопротивляться, не пытаться исправить ситуацию или хотя бы решить её переменой места - воевать не женское дело, да и вообще это признак слабости. И если претерпишь до конца, мироздание преподнесёт тебе приз в виде прекрасного принца.

Злая тётка обеспечила ей обид и несправедливостей на четверых, поэтому принц не заставил себя ждать. Пусть у принца были дырявые штаны и за душой ничего, кроме отцовского топора - Нимми Эми готова была терпеть дальше, к тому же вдвоём это оказалось вдвое легче. А потом случившаяся с ним беда разом перевела её из статуса девчонки, воздыхающей на тайных свиданиях у плетня и мечтающей о будущем, в настоящую спутницу и опору для любимого. Пусть только моральную - но она чувствовала, что Нику это нужно и реально помогает, что не только мастерством Ку Клипа, но и её состраданием железные протезы приживались у него, как родные. Первое в жизни чувство случившейся с Ником беды... Да, уже тогда, задолго до магии настоящего сердца, когда его живое сердце навсегда перестало биться под последним ударом заколдованного топора, она не только ощутила это в тот же момент, но и точно знала, где именно в лесу его искать.

А как наседала на Ку Клипа, с горящими от отчаяния глазами, в горло готова была зубами вцепиться, если тот откажется или не сможет его восстановить... Кузнец потом признавался, что Ника оживило не столько его искусство, сколько эта её захлёстывающая боль (а ещё, кажется, сам после того немного в неё влюбился, и как бы не до сих пор... Хотя в этом, конечно, уже не признавался).

А затем всё разом обрушилось. Принц, став полностью железным, заявил, что недостоин её и не имеет права на любовь. Освободил её от клятвы и растаял в ночи. Нимми восприняла это как новую полосу испытаний, которую надо претерпеть и выстрадать. После недель горького счастья это было вдвойне тяжелей и мучительней. Уйти от тётки, попытаться как-то самой устроить свою жизнь, по-прежнему не пыталась - "девочкам это не подобает".

Она ощутила страдания Ника, попавшего под дождь, но приняла их за собственные, которые надо терпеливо сносить. Да и не считала она больше себя вправе броситься вновь на его поиски - тогда их связывали взаимные клятвы, а теперь она ему никто, а девушка не должна навязываться и делать первых шагов навстречу. Её сердце ржавело вместе с ним, но она этого не замечала.

Когда же случившееся наконец-то стало ей известным, оно обрушило её в бездну уныния. Теперь уже она считала себя недостойной Ника, бросив его в беде. Так и кричала ему сквозь слёзы, когда он вернулся из Изумрудного города, проводив Элли и Гудвина. Кричала, а он улыбался полудетской железной улыбкой, объяснял, что это он по заслугам получил за свою глупость и обнимал тем крепче, чем сильнее она рыдала, так что волей-неволей пришлось успокоиться - раздавит же в тисках...

Месяцы настоящего счастья в собственном семейном гнёздышке посреди леса - и снова всё рухнуло. Воевать с Бастиндой, освобождая Страшилу и Изумрудный город, не женское дело, женское - ждать, надеяться и терпеть. Освобождать самого Ника, попавшего в плен после разгрома их войска - не женское тем паче. Да и в самом деле, что она могла? Она даже с жизнью в лесу сама не справилась - свалилась с жаром, и неизвестно ещё, очухалась бы, если бы не дуболомы...

Опять чужой дом - теперь Урфина Джюса, перед которым так заискивала её тётка. Нового правителя Голубой страны. И опять - куда ей было идти? Если бы он домогался её тела, она бы дала отпор - но он домогался души, требовал, чтобы она искренне его полюбила. А как сопротивляться подобному бреду? Оставалось, как обычно, молчать и терпеть - в этом ведь, как её учили, сила женщины. Не могла молчать только когда он начинал оскорблять Ника или отпускать циничные шуточки в его адрес. А его это только радовало и заводило: Нимми хотя бы так начинала на него реагировать. Поэтому и такие речи становились всё чаще, терзая ей сердце. А она продолжала сносить их терпеливо, пусть и не молча...

И только пришельцы из-за гор, бросившиеся по первому зову спасать Ника, открыли ей глаза. Слушая об опасностях, которые пришлось пережить на пути Элли (при всей репутации могущественной феи, всего лишь маленькой девочке), о мучительной жажде у Чёрного камня Гингемы, видя, как её огромные глаза сияют решимостью и готовностью двигаться дальше до полной победы, Нимми Эми сгорала от стыда за собственное бездействие. И не могла не отправиться вместе с ними - хотя клятвенно отреклась от Ника, потому что этого требовал Урфин как условие его участия. Подружившись с Львицей, которая бок о бок с любимым шла спасать его друзей, осознала, что сама должна была поступить так с самого начала. А так - ну и поделом ей, она и в самом деле его недостойна. Просто спасёт, уже ничего не ожидая и ни на что не надеясь, никому ничего не доказывая - потому что любит его и не может иначе.

С таким настроем и бросилась в бой с волками Бастинды, спасая поверженного Ника и его затоптанное сердце...

Потом и Урфин освободил её от клятвы, да и оказался вовсе не Урфином, а Озмой - помимо того, что феей и принцессой, ещё и просто замечательной девчонкой, хотя по-настоящему подружиться они смогли только три года назад, взаимно разобрав завалы камней, старых и новых.

За спиной хрустнула ветка. Нимми Эми резко обернулась. Никого.

Сосновый лес как-то незаметно перетёк в еловый, и разлапистые деревья поднимались по склону черными свечками верхушек, казавшимися резным узором в лунной ночи и выползающих из расщелины первых сполохах рассвета. Ночная тишина медленно отступала, полусонные птичьи рулады всё чаще доносились с разных сторон, начиная сплетаться в утреннее многоголосье.

Нимми шла почти невидимой тропой, не разбирая дороги. Она просто чувствовала, где прошёл Ник, безошибочно ведомая их сердцем-на-двоих. Три года назад, почуяв новую случившуюся с ним беду, она так же могла бы, проникнув в Подземье через тайный вход у Торговых ворот, отправиться на помощь по его следам. Давно уже не нависало над ней, как приговор всем начинаниям, "ты же девочка", "это мужчины должны нас выручать, а не наоборот". Останавливало другое: дети были ещё слишком мелкими, чтобы оставить на них ферму, как сейчас; надежды на нелюдимого Ку Клипа и с трудом выкарабкивающегося из младенческого беспамятства Арбусто особой тоже было не много. Можно было, конечно, обратиться за помощью к Прему Кокусу, можно было вообще собрать, по примеру Энни, новый отряд - но пришлось бы многое объяснять, а сил на это не было. В конце концов, разве сам Ник не сказал тогда ей прощальным напутствием: "Ты нужна здесь. Здесь ты незаменима никем"? Не должна ли она довериться его словам и как раньше, надеяться и терпеть?

В те несколько бесконечных часов, когда Нимми не могла найти оставившей её физической силе и вернувшемуся тику челюстью иного объяснения, чем бесповоротная гибель Ника, она проклинала себя за это решение. И хотя в конце концов оно по факту оказалось правильным, сейчас снова пассивно рассчитывать на чудо она не могла. Терпение и надежда - штука хорошая, но они совсем не исключают того, чтобы самой занять место в поредевшем строю, не ожидая, что это сделает кто-то другой. Как Энни не ожидала, пока Аврал перестанет колебаться, а сама бросилась за Мечом в замерзающее озеро. Хотя по словам обеих сестричек, заклинание "Ты же девочка!" в Большом мире тоже вполне известно.

Снова шорох сзади. Нет, это не случайность!

- Так, - горное эхо раскатисто отразило её голос, прогремевший звонкой сталью, - не прячемся и выходим!

Несколько секунд ничего не происходило, затем из тени медленно выплыл чёрный силуэт с опущенной головой.

- Вот это да! - воскликнула Нимми изумлённо. - Я кого-то из мальчишек была готова увидеть - но ты?

- А что - я? - обиженно переспросила Рикки, тоже ища поддержки у послушного эха. - Ты, значит, не можешь оставить папу в беде - а я могу?

- Только папу? - Нимми невольно улыбнулась. В ответ девочка гордо вскинула голову:

- Нет, не только! И не только того, о ком ты подумала, - мамина проницательность не слишком её удивила: она в глубине души подозревала, что со стороны её неровное дыханье к Авралу выглядит заметней, чем хотелось бы. Даже родителям, которые, как водится, смотрят на их жизнь свысока и продолжают считать маленькими детьми. - Ещё и тебя, между прочим. Ну куда ты одна?!

- А ты, значит, вся такая мощная поддержка и защита?

- Ну, если ты так не считаешь, если я для тебя, наоборот, обуза, тогда ладно. Я возвращаюсь домой, - не дожидаясь ответа, Рикки развернулась и начала снова сливаться с тенью.

- Стой! - не выдержала Нимми. - Возвращается она... Ты обратную дорогу найдёшь? Заблудишься, свалишься ещё где-нибудь в водопад...

- Да нет здесь никаких водопадов, - сердито буркнула девочка.

- Нет, это ж надо было додуматься! А если бы ты от меня просто отстала?

- Если бы начала отставать там, откуда бы ты меня домой уже не отпустила - чего бы мне тогда было скрываться? Окликнула бы, - не замедлила Рикки с резонным ответом. - А по-твоему, я случайно на сухие ветки наступаю? За тобой же и в самом деле не угнаться - я-то не "железная леди"... Да только ты всего дважды внимание обратила. Думаешь о чём-то своём, ничего не слышишь. И ещё говоришь, помощь тебе не нужна!

Нимми рассмеялась:

- Вот, наконец-то откровенный разговор! Это хорошо. А если устала - пошли, посидим, - она взяла дочь за руку и потащила к поваленному дереву, высоко взметнувшего щупальца вывороченных корней с каменистыми глыбами. Рикки, для приличия упираясь, последовала за ней. - Так всё-таки, о ком ты больше переживаешь - о папе, обо мне или об Аврале?

- А как это можно выбирать или разделять? - возмутилась девочка. - Вы трое для меня - самые родные и близкие люди... Тебе, наверное, обидно слышать, что он с вами в одном ряду?

- Да нет, почему же, - Нимми слегка приобняла дочь - та нервно подёрнула плечом от неожиданности и привычного холода её ладони. - Совсем не обидно - это даже естественно. Непривычно - да.

- Мама, милая, я наперёд знаю всё, что ты мне сейчас скажешь. Что это детское увлечение, которое пройдёт, как простуда, что из первой любви почти никогда не вырастает ничего серьёзного, что он даже не смотрит в мою сторону, - торопливый голос Рикки предательски всхлипнул. - Не надо, я тебя очень прошу...

- Не буду, - заверила Нимми. - Да и не собиралась. Честно-честно! Я просто хочу понять, что он значит для тебя. И чего ты хочешь добиться, бросившись в ночь по моим следам...

Рикки молчала.

- Ну как - "что значит", - выдавила наконец, с трудом подавляя готовый сорваться плач.- Он такой... Необычный, вот! Просто что-то во мне перевернул, сам о том не догадываясь. Заставил посмотреть другими глазами на мир, измениться самой, стать лучше. Или не лучше. Взрослее? Мамочка, ну не знаю я, как это сказать! Наверное, это просто девчоночья глупость. Но я благодарна ему за эту глупость. Она сделала меня богаче. И помочь я ему хочу только в благодарность, а вовсе не рассчитываю, что он после этого обратит на меня внимание. Да пусть и дальше не обращает! Моего отношения к нему это не изменит, понимаешь?

Она всё-таки разрыдалась на её плече. Кусала до крови губы, чтобы прекратить, и не могла. Нимми нежно гладила её по голове. Рассвет вступил в свои права, выхватив из темноты их лица, такие знакомые друг другу, но сейчас, в лучах рождающегося дня, увиденные по-новому.

Нимми вдруг ощутила, что сидящая в сердце заноза уже не причиняет ей такую боль. Значит ли это, что Ник освободился? Или просто боль вытесняется радостью: дочь-подросток как-то легко поняла то, к чему они с Ником кругами шли долгие годы? И не потому ли, что росла на их опыте, впитывала его незаметно для себя - а значит, все эти танцы по граблям с набитыми шишками были не зря.

- Рикки, а знаешь что? - сказала она неожиданно весело. - Спасём ли мы наших ребят или они справятся сами - это уже не имеет большого значения.

Девочка вопросительно подняла влажные красные глаза.

- Этот путь был важен для нас самих. А значит, в любом случае не напрасен. Понимаешь?

- Кажется, да...

* * *

Аврал, которого, к будущему разочарованию Рикки, пока ещё не надо было ни от кого спасать, встретил рассвет за перевалом.

Кустис всё так же уверенно вёл узкими горными тропами, старыми руслами высохших потоков и просто труднопроходимыми завалами. Хотя без синих листьев ночная темнота больше не придавала ему свежих сил, он, казалось, задался целью выбраться из Гуррикаповой долины как можно быстрее. Аврал против такой цели ничего не имел. Тем более, в спину отчётливо доносился шум геликоптера Пришельцев - и, кажется, даже не одного. Странно, до сих пор они по ночам не летали. Всё-таки не стоило их дразнить с сигнализацией. Хотя с другой стороны, теперь мы точно знаем, что у них есть скрытые резервы.

Следовать за неугомонным кустом было легче, чем раньше - всё таки Железный Дровосек оказался тяжёл и малоповоротлив для некоторых участков проложенного Кустисом маршрута. Оставалось надеяться, что обратный путь он преодолеет без проблем. И что эти ночные вертушки ему не помешают.

В углублении под огромным камнем, куда заползти можно было только на четвереньках, Аврал всё-таки решил заночевать. И сразу же провалился в сон - густой и глубокий, вязко облегающий со всех сторон, задерживая падение в бездонную пропасть - видимо, ту самую, над которой они ползут несколько часов.

Громкий взрыв, раздавшийся совсем рядом (ну или создавший такое впечатление обманчивым эхом), мигом прогнал сон. Аврал по привычке попытался выскочить на ноги - будь "камера" под камнем чуть повыше, вполне мог бы голову разбить. Судя по расположению звёзд, проспал не больше двух часов. Но в сон не клонило совсем. Громыхнуло за далёким поворотом по ходу их пути, отсюда не просматривается.

- Идём дальше? - спросил Аврал Кустиса. Тот неопределённо развёл ветвями - я-то готов...

Осилив к утру коварный изгиб дороги, они начали спуск навстречу встающему из-за гор солнцу. За следующим гребнем, совсем близким, уже расстилается Ущелье Арахны. Граница, непреодолимая для колдуньи магической защитой Гуррикапа. Аврал снова ощутил восторг, как тогда, когда их маленький отряд вышел в окрестности замка. Тысячи лет сюда не ступала нога человека. Когда Стелла поручила ему составить карту малоизведанных мест Волшебной страны, мог ли он представить, что судьба занесёт в настолько неизведанные? Хотя долина Гуррикапа сразу как-то стала обжитой - птицы Эстафеты, полевые мыши, гномы, которым освобождение от клятвы Арахне открыло в неё доступ... Даже в розовый ящик Стеллы теперь просматривается. А может быть, для ящика долину открыли вовсе не Пришельцы, а сами они с Дровосеком и Кустисом? И новые места, где они пройдут, тоже откроются? В лесу Воюющих деревьев у них ведь тоже связь со Стеллой была, пока зеркальце не разбилось...

А на склоне соседнего гребня, отделяющего их от Ущелья Арахны, что-то дымилось и тлело, серебристая струйка дрожала над очагом какой-то катастрофы - несомненно, той самой, что разбудила его своим грохотом. Аврал освободил одну руку из лямки рюкзака, нащупал в специально нашитом кармане-футляре подзорную трубу. Цивилизационный вклад Чарли Блека в Волшебную страну.

В трубу можно было разглядеть дымящиеся обломки - и странное дело, они выглядели знакомо, складывались во что-то, виденное совсем недавно.

Винтокрылая машина Пришельцев?

Но тогда странно, что её не ищут. Или с утра ещё не хватились пропажи. С минуты на минуту могут налететь, а значит, им с Кустисом снова придётся маскироваться. Впрочем, на этом склоне Пришельцам делать нечего, а до того отсюда только в трубу подать рукой, а на самом деле ещё чесать и чесать. Эх, была бы такая труба, которая действительно переносила бы в то место, куда ты её наводишь! Но такое волшебство, наверное, и Гуррикапу не было под силу...

Аврал водил трубой в окрестностях катастрофы - вдруг обнаружатся следы спасшихся Пришельцев или ещё что-нибудь интересное. Затем обзор сместился поближе, перемахнул через дно расщелины в поисках дороги. И совсем рядом, буквально под ногами...

В изумлении отлип от окуляра, посмотрел невооружённым взглядом. Нет никакого форта! Снова припал к трубе - стоит, второй этаж возносится над частоколом, ещё выше - башенка с наблюдательной площадкой. Аврал оглядел местность вокруг форта и улыбнулся. Его подвёл масштаб! Конечно же, это один из гномских фортов, о которых Кастальо упоминал. Для самой Арахны Гуррикап установил защиту непосредственно по границе Ущелья, но от гномов закрыл только свою долину. На этом фронтире они и поставили укрепления - на всякий случай.

Аврал оторвался от трубы - и увидел их.

Крошечные фигурки в чёрных плащах с накинутыми капюшонами. Точно такие встретили их в штольне заброшенной шахты в Подземье. С одной существенной разницей: у этих в руках не было натянутых луков. Пока что.

Впрочем, Кустис держится спокойно.

- Зачем вы высматриваете наш лагерь? - спросил один из гномов. Совсем не сурово - скорее и впрямь вопрос, чтобы понять, чем предупреждение или угроза.

- Я высматривал вот это, - честно сказал Аврал, указав на дымящееся место крушения.

- Это не мы его сбили! - извиняющимся тоном заверил другой гном. - Он сам.

До Аврала вдруг дошло, что их, видимо, принимают за Пришельцев. Раз уж они идут из Гуррикаповой долины. И это полезное заблуждение, которое лучше сразу не развеивать.

- Нас послали в разведку, - сказал он, старательно хмуря брови.- И если мы вовремя не вернёмся, сюда прилетит ещё десяток таких же машин. С лучевыми самострелами, одним выстрелом которых можно уничтожить весь ваш форт!

Эти слова явно возымели воздействие. Гномы переглянулись из-под капюшонов.

- А вот зачем вы за нами наблюдаете, хотелось бы узнать, - Аврал решил ковать железо, пока горячо.

- Мы вовсе не наблюдаем! - гном торопливо завертел головой. - Мы просто здесь живём.

- Прямо здесь?

- Ну, в основном там, - уточнил гном, махая в сторону Ущелья.

- По-моему, вы говорите неправду, - строго ответил Аврал. - Согласно данным нашей разведки, жители этого ущелья переселились поближе к Изумрудному городу.

- Ну... не все переселились...

Авралу вдруг подумалось, что это и в самом деле могут быть не слуги Руггедо, а некая третья сила. Откололись и не пристали ни к тем, ни к другим, так что о них даже Кастальо не знает.

- А зачем вы вообще прилетели? - гномы решили от обороны пойти в наступление. - И откуда?

- Прилетели мы, - Аврал неопределённо покрутил рукой в воздухе, уткнувшись в солнечный диск, который продолжал карабкаться вверх между вершинами. Гномы удивлённо проследили за его жестом. - С Солнца, да.

- С Солнца?!

- Угу. Из могущественной державы под названием... Гудвиния.

Стоявший до сих пор спокойно Кустис всплеснул ветвями и картинно приложил их к несуществующему лицу: "Что ты несёшь?!" Но Аврал уже вошёл во вкус:

- Оттуда прилетал на воздушном шаре Великий и Ужасный Гудвин, и туда улетел. Как видите, за эти годы наша техника заметно продвинулась. А ищем мы в замке Гуррикапа его Книгу.

Гномы переглянулись. Они явно знали, что Книга находится у Озмы, но не спешили делиться этой информацией.

- А Гуррикап - он тоже был с Солнца? - осторожно спросил один из них.

- Нет, Гуррикап - с планеты Биармия в системе Ориона, - с упоением врал Аврал. - Настоящее его имя Гур... и на самом деле он был драконом, принявшим на Земле образ человека-великана.

- Драконом?!

- Да, и элементалем воздуха, повелителем ветра. Поэтому здесь его ещё называли Торн - от слова "торнадо"...

Кустис расстелился по земле и конвульсивно дёргался. К счастью, гномы не обращали на это внимания.

Кстати, тему драконов надо бы дораскрыть. Заодно обозначить отношение Пришельцев к Арахне (а то ещё будут опасаться мести за предательство колдуньи) и закинуть наживку.

- А кроме Книги мы ищем священный амулет, который был украден много тысяч лет назад, но только недавно стало известно, что он находится на Земле. Он объединяет магию кланов Золотых и Медных Змеев с Биармии и выглядит как две сплетённые змеи, - Аврал довольно узнаваемо начертил по памяти на земле пряжку волшебного пояса. От Кастальо он знал, что гномам история появления её у Карены неизвестна, поэтому не боялся разоблачения. - Причём с теми, кто сообщит нам любую достоверную информацию о книге Гуррикапа или об амулете, мы готовы поделиться нашими высокими технологиями. Полагаю, я ответил на ваш вопрос? А сейчас я должен осмотреть наш... ветролёт и найти следы ветролетунов. Живых или мёртвых.

Гномы снова переглянулись.

- Наши уже были там ночью. Никаких останков не обнаружили, и вообще похоже, что в нём никого и не было. Ещё до падения.

- Вы же понимаете, что я должен лично всё проверить и убедиться, - грозно покачал головой Аврал. - Тем более, это звучит невероятно - ветролёты сами не летают. Так что надеюсь, вы не будете оказывать нам с другом никаких препятствий и пропустите на ту сторону.

- Мы сами не можем принять такого решения, - ответил один из гномов после паузы. - Отведём вас к нашему Главному менеджеру, и пусть решает он.

Это звучало не слишком обнадёживающе, но и на плен пока что не было похоже. Аврал посмотрел на Кустиса, но того лишь продолжало трясти от беззвучного смеха. Поймал его взгляд, ответил изысканным жестом: "Ну ты даёшь! С такой стороны я тебя ещё не знал"... Аврал только плечами пожал - а что оставалось?

 Отправлено: 18.08.21 12:02. Заголовок: Капрал, спасибо за ф..

Капрал, спасибо за фанфик ,пишите ещё, будем ждать ))))

 Отправлено: 23.08.21 09:24. Заголовок: День Безумия Машин ..

День Безумия Машин

Выяснить, где находится топор Железного Дровосека, не составило большого труда. Судя по всему, в суматохе о нём просто не вспомнили, пока Кау-Рук не ушёл досыпать, а там уж Мон-Со решил лично показать его генералу, ненавязчиво подчеркнув исключительность своей заслуги. Поэтому трофей хранился под замком в оружейной комнате лётной казармы. Незаметно извлечь его оттуда не было никакой возможности.

- Если бы здесь был мой мудрый друг Страшила, он бы посоветовал выманить их оттуда, - сказал Дровосек задумчиво. - Устроить какую-нибудь заварушку, отвлекающий манёвр, чтобы все выбежали по тревоге...

- Отличная идея, - одобрил Ильсор.

- Да ладно, вы мне льстите. Отличные идеи не сильная моя сторона, - смутился Дровосек.

Арзак поглядел на его с любопытствующим прищуром:

- Я вот никак не пойму, не сочтите вопрос гваанна... бестактным. Вы живой или всё-таки управляетесь на расстоянии? Ван тар? Если не секрет, конечно.

Дровосек улыбнулся:

- Думаю, что живой. А вы, значит, понимаете нашу речь?

- Нет, - мотнул головой Ильсор, - только я и ещё одна из наших, горцев. Кто именно, думаю, сами догадываетесь - наблюдение вы развернули, конечно, мощное...

- Мы ведь должны понять, кто вы и какие у вас цели.

- Разумеется. Тем более, что с целями всё очень непросто. Избранники действительно представляют опасность для гурурмеруи... вашего народа. И нашей задачей изначально было её не допустить. Поэтому мы рассматриваем вас как союзников... и рассчитываем на взаимность.

- С этим проблем не будет, - серьёзно ответил Дровосек. - Наша страна всегда рада гостям... а вот завоевателям совсем не рада. Недавно с ней пытались повоевать и получили отпор.

- Это всё, что я хотел сказать и услышать, - кивнул арзак. - Тогда займёмся отвлекающим манёвром. Согласно генеральскому распоряжению, сегодня объявлен безвылетный день - и судя по тому, что на аэродроме я отсюда вижу только дневальных, это распоряжение уже обнародовано. Соответственно, лётчики целый день будут крутиться в казарме. Чтобы их оттуда выдернуть, заварушку надо устроить на лётном поле. Могу ли я поговорить с вашими маленькими шпионами?

- Мы вас слушаем! - человеческим голосом произнёс вдруг серый камень, ровным столбиком торчащий возле ноги Ильсора, и тотчас превратился в крошечного седобородого человечка в красном колпаке.

- Мы тоже! - пропищала у другой ноги мышь с золотой короной на голове.

К чести Ильсора, от шока он отошёл быстро. Рассмеялся искренне и звонко:

- Кажется, проблем у вас не возникнет... Вам, конечно, известно, что всего собрано гуссин... три дюжины геликоптеров. И ещё один, но...

Взгляд арзака пробежал по башне замка - второй по высоте после той, с которой выставила свой грозный нос хломпушка. Именно на её площадке стоял личный геликоптер Баан-Ну. И именно стоял. Стоит ли сейчас - с земли не видать: ограждение под великанский рост хозяина замка, машина за ним надёжно спрятана. Но если бы вернулся, Ильсор едва ли пропустил бы. Что, с одной стороны, облегчает задачу, а с другой... С другой, вообще непонятен этот загадочный ночной улёт, его цель и причины его секретности. Но рассуждать о них сейчас не время.

- Полагаю, вам стоит не только создать шум, но и вывести из строя машины, чтобы за вашим другом не бросились в погоню, чтобы успел оторваться. Потому что уйти незаметно, как я рассчитывал, у него теперь не получится: после шухера обязательно бросятся проверять, на месте ли он. И на приказ об отмене всех вылетов из Ранавира... Тайного лагеря рассчитывать не приходится - это боевая тревога. Не говоря уж о том, что Кау-Рук с радостью ухватится за возможность проигнорировать на законных основаниях генеральский приказ... Вы можете хотя бы покинуть заанвай... долину другим путём? - спросил он у Дровосека. Тот виновато покачал головой:

- Увы, мне известна только одна дорога, которой я сюда и пришёл. Конечно, могли бы разведать птицы...

- Могли бы. Но времени на это больше нет. Так что придётся портить геликоптеры. Я сейчас вкратце объясню, какой урон надо нанести, чтобы их восстановление заняло побольше времени. На крыле, облётаны чуть больше половины машин. Начать надо будет с них...

Кау-Рук действительно огласил лётчикам приказ генерала. Умолчал только об одном: что приказ этот нашёл на столе в пустом кабинете, с пунктом о передаче Координатору всех полномочий до его возвращения. И никаких объяснений не только насчёт сроков возвращения, но и причин отлучки. Сказать, что это странно - не сказать ничего. И его верная ищейка с утра куда-то запропастилась. Уж он-то наверняка в курсе. Хотя если Баан-Ну приказал ему молчать, ничего и не скажет, даже под пытками. Тем более, генерал позаботился о том, чтобы отлучку его заметили не сразу. Специально же отправил комэска в ночной вылет, чтобы шум геликоптера не привлёк в Тайном лагере внимания. Конечно, вблизи личный борт Баан-Ну, роскошный и быстроходный, не спутаешь ни с каким другим. Но ночью, в воздухе, без опознавательных огней...

Мысль понеслась дальше. Необходимость тестирования системы ночного видения, которым прикрыл собственный вылет, генерал обосновал странными сбоями сигнализации. Удачное совпадение - или эти сбои тоже его рук дело? Нет, даже если и так, никакого криминала здесь нет: проводить учебные тревоги, имитируя боевую ситуацию - это нормально, и Баан-Ну имел право не вводить в курс дела даже Кау-Рука (и с удовольствием бы этим правом воспользовался, чтобы уязвить его самолюбие). Но в целом картина выстраивается какая-то нездоровая. И это объявление безвылетного дня, чтобы не проследили, куда это он умчал...

А может быть, и Мон-Со вовлечён в этот заговор? Отправить его прикрывать генеральский вылет, конечно, проще было вслепую, но кто знает... Опять же, эта странная находка, "скафандр рептилоида". Если это тоже генеральские шуточки, то они начинают выглядеть уже совсем ненормальными. У Кау-Рука возникла мысль тщательно допросить комэска о подробностях их ночного происшествия - подловить и расколоть его будет куда легче, чем Ильсора. Но по тщательному размышлению он её прогнал, а вместо этого отправился консультироваться с Лон-Гором.

Врач, выслушав его подозрения, некоторое время молчал, изучая стыки белых панелей, которыми был обшит потолок в ординаторской.

- Я не вижу ничего такого уж необычного, даже если всё так, как вы описываете, - сказал наконец. - Моделирование нестандартных ситуаций, вплоть до кажущихся абсурдными - вполне распространённый форсированный метод учений, насколько я знаю.

Лон-Гор сильно лукавил - необычным здесь было то, что за генералом склонности к нестандартным ситуациям отродясь не водилось. И вообще не вписывалось в его психологический портрет. А с учётом "маятникового" состояния, в котором он каким-то загадочным способом поддерживал себя, это начинало выглядеть не просто тревожно. Но не обсуждать же это с Кау-Руком? История болезни пациентов - конфиденциальная информация. А главное, связь всех фактов в одну цепочку, завязанную на Баан-Ну, вполне могла оказаться плодом фантазии Координатора.

- Значит, вас совсем ничего не настораживает? - подозрительно спросил Кау-Рук. Лон-Гор решил не юлить:

- Я бы предпочёл не оглашать своих предварительных выводов. Данные, положенные в их основу, не отличатся достаточной полнотой для того, чтобы этими выводами можно было руководствоваться.

- А вам не кажется странной ситуация, - Кау-Рук уже нервно сжимал кулаки, - когда координатор штаба вообще не располагает никакими данными, и когда выводы способен сделать кто угодно, только не он?

- Нет, не кажется, - спокойно ответил Лон-Гор, тщательно подбирая интонацию так, чтобы не позволить собеседника раздуть вспышку гнева. - Речь о данных, относящихся к исключительной юрисдикции медслужбы и о выводах, составляющих врачебную тайну. А если генерал действительно считает нужным подвергнуть вас проверке и включить в учения "вслепую", это тоже в его полномочиях, насколько я помню.

Глаза Кау-Рука схлопнулись в узкие щели, совсем как у генерала - то, чего Лон-Гор терпеть не мог, каждый раз гася раздражение.

- Мне кажется, Доктор, - процедил он медленно, с присвистом, - что вы тоже задействованы в этом непонятном заговоре...

- Вам кажется. Зато я прямо сейчас получил новые данные для верификации своих выводов.

- В смысле?

- В смысле, если всё остальное, что вы мне тут изложили, кажется вам с таким уже уровнем аргументированности, то беспокоиться приходится скорее за вас, чем за генерала, - Лон-Гор уже полностью оседлал то, что арзачьё называет "менвитским гипнозом", поэтому не боялся резких слов. - Витамины попейте, рекомендую.

- Вы мне ещё пыльцу ургуя предложите понюхать, - проворчал Кау-Рук. Ругаться не хотелось, да и досада, что доктору всё-таки удалось проконтролировать и обуздать его эмоции, быстро погасла.

- Нет, пыльцу не предложу. Там надо чётко рассчитывать допустимую дозу, исходя из общего состояния своего организма, профессионально диагностированного, чтобы не "подсесть". А если вас действительно интересует моё мнение насчёт генерала, то дёргаться я пока не вижу причин. Вот если он до вечера не вернётся...

Шум за окном прервал его на середине фразы. Из казармы лётчиков, расположенной в ближайшей башне, выбегала в направлении аэродрома полуодетая толпа. А высоко в небе долину покидали стаи птиц, которых здесь никто не видел уже несколько дней кряду.

Кау-Рук молнией вылетел из ординаторской.

* * *

- А вы рисковый юноша, скажу я вам! Что если бы здесь был кто-то из видевших вас тогда в штольне? Или вместо меня вас встретил бы сам Руггедо?

Аврал пожал плечами с напускной невозмутимостью:

- Руггедо они едва ли назвали бы "Главным менеджером" - он, насколько мне известно, предпочитает более громкие титулы.

- Это точно, - усмехнулся Калико. - И всё-таки вы сильно рисковали. Хорошо, что Руггедо описывал вас обоих только мне, так что я сразу понял, с кем имею дело. А если бы нет? И потом - берет у вас за лямкой типично болтунский, ваш спутник подозрительно напоминает исторически недружественную нашему народу флору соседнего леса. Слишком много оснований усомниться, Пришельцы ли вы на самом деле. На что вы рассчитывали?

- Ну, в наши планы совсем не входило знакомиться с вами, - не раскрывать же ему секрет, что основным ориентиром служило и продолжает служить спокойствие Кустиса. - Мы вообще не ожидали здесь кого-либо встретить - и уж вас меньше всего. Вроде вы в Подземье живёте...

- Так ведь и вы, вроде, не в долине Гуррикапа, - в тон ему отпарировал Калико.

- То есть вы здесь по той же причине, что и мы? - догадался Аврал. - А в долину вас по-прежнему не пропускает заклятие? - он чуть было не проболтался, что Кастальо с гномами, присягнувшими Озме, проникли в неё без проблем, но вовремя спохватился.

- Да и да, - ответил Калико. - Поэтому нас и в самом деле интересует, что это за Пришельцы, чего хотят и чего от них ожидать. Я же полагаю, те сказки, которые вы рассказали патрулю, имеют мало отношения к действительности?

Аврал задумался. Метнул взгляд на Кустиса, который ответил на него едва заметным неопределённым движением.

- Я готов рассказать всё, что нам удалось о них выяснить, если вы поклянётесь, что не выдадите нас Руггедо и пропустите дальше...

- Если пропустим - то уж точно не выдадим, - хихикнул Калико. - Я себе не враг. Не знаю, много ли вы сумели разузнать о Пришельцах, но уж точно больше нас. Так что мы в любом случае не в проигрыше. Вот только к обломкам машины Пришельцев хотелось бы составить вам компанию. Интересно же.

Было очевидно, что Калико и в самом деле считает их целью эти обломки, столь неожиданно и удачно подвернувшиеся. И снова не хотелось его в этом разубеждать. Несмотря на подчёркнутое дружелюбие, с которым он их встретил, стоит ли раскрывать доверенному лицу Руггедо все карты? Сказать прямо, что они следуют в Ущелье Арахны, в бывшие их края, значит вызвать множество закономерных вопросов. Правдивые ответы на которые, в свою очередь, давать было бы крайне неосмотрительно. В новый поход за Мечом не хотелось преждевременно посвящать никого - и уж тем более, тех, кто совсем недавно были их врагами. Да и сейчас непонятно кто.

- Но тогда вы тоже сильно рискуете, - нашёлся Аврал. - Чем дольше нас будут сопровождать или даже просто наблюдать за нами, тем больше шансов заподозрить, что мы не те, за кого мы себя выдали. Не боитесь, что на вас донесут Руггедо?

Калико с улыбкой тряхнул бородой:

- Почти не боюсь! Но для откровенного разговора предлагаю прогуляться подальше от форта, от лишних ушей. На всякий случай.

Мальчик снова покосился на спутника, ветви которого на сей раз уверенно засвидетельствовали, что гном действительно настроен на откровенный разговор.

- Так вот, дорогой Аврал, - начал Калико, когда они отошли на солидное расстояние, - все мы здесь порядочно устали от Руггедо. В своё время он прельстил нас, обещая золотые, изумрудные и алмазные горы, которые мы сможем разрабатывать подобно нашим предкам в Европе, если сбросим ярмо Арахны. Реальность возвращения "в родную гавань" оказалась не столь радужной. Руггедо показал себя тираном и самодуром, подчинил всё своим прихотям, лишил нас всех прав, которые мы имели в Ущелье. И когда послал нас сюда разузнать о пришельцах, атмосфера настоящей оставленной родины наполнила болью наши сердца. Как бы мы хотели вернуться к прежней жизни под ласковым солнцем, среди забытого запаха ветра и трав, безмолвия заснеженных горных вершин и шума огромных шмелей! Поселиться в наших старых домах, трудиться на полях и не испытывать на себе гнёта пришлого чужака, который не любит наш народ и ни во что его не ставит... Может быть, в вашем лице мироздание посылает нам такой шанс? Я понимаю, что вы не решаете подобных вопросов и не можете ничего обещать - но вы же увидитесь с Озмой и передадите ей нашу просьбу?

Слова гнома отдавали такой искренней печалью и робкой надеждой, что Аврал не мог не растрогаться в душе. Ему действительно хотелось помочь этим запутавшимся человечкам, когда-то сделавшим неверный выбор.

- Конечно, передам! - горячо заверил он Калико. - И можете не сомневаться: Озма не держит на вас зла, не откажет в помощи и не оттолкнёт руку дружбы, если вы её протянете. Мы с Кустисом недавно посещали колонию ваших соотечественников - они чувствуют себя прекрасно, уж точно не хуже, чем в Ущелье. И с радостью воссоединятся с вами...

- Вот в последнем сомневаюсь, - сказал гном, моментально помрачнев. - Видите ли, мы очень обидчивы. И даже если мы с Кастальо обнимемся у всех на виду, мира между половинками нашего расколотого народа не настанет, пока этого не сделают все гномы с каждой стороны. Мы для них предатели. Это слишком свежая рана, и понадобится очень много времени, чтобы она зарубцевалась.

- Ну хорошо, - сказал Аврал, - вас же никто не будет заставлять жить вместе с ними. Волшебная страна большая, и места в ней много. Выберете, где поселиться, вам даже помогут в освоении новых земель, как помогли пришедшим с Кастальо.

- Боюсь, и этот вариант не пройдёт, - покачал головой Калико. - Мы уже срывались на новое место по зову Руггедо, и теперь большинство об этом жалеет. Второй раз провалиться в ту же яму мало кто захочет. Те, кто с радостью ушёл бы от Руггедо в родное Ущелье, предпочтут остаться у него, если им опять предложат идти в неведомые края. Такова уж наша ментальность, простите. Вот если бы мы вернулись в опустевшее Ущелье, а Озма нам обеспечила там защиту от Руггедо...

- Это будет проблематично. Не её же юрисдикция, - вздохнул Аврал. - Даже если она перекроет выходы из Подземья в пещеру Арахны, Руггедо, желая отомстить, найдёт другие пути. Так что проще вам действительно переселиться куда-нибудь на подконтрольные Озме территории...

Он не знал, что в эти самые минуты Озма уже начала формировать защитный купол вокруг долины Гуррикапа, отрезающий все пути. Закрыть подобным образом на вход соседнее ущелье "с нуля" было бы намного труднее, но в принципе возможно (особенно после анализа первоначальных заклинаний Гуррикапа над долиной). Вот только такая защита - тоже максимум на полгода, потом пришлось бы постоянно обновлять, так что это действительно не решение.

- Пожалуй, есть только один верный способ, - сказал Калико задумчиво. - Решить проблему радикально. Я, говоря начистоту, правая рука Руггедо, и могу без особых проблем организовать переворот. Вот только далеко не все обрадуются его свержению - у него пока что остаётся много искренних приверженцев. Поддержит ли меня Озма, если я помогу ей справиться с её врагом, который продолжает плести против неё козни и мечтать о реванше? Всего лишь маленькая победоносная война...

Его грустный голос звучал по-прежнему искренне (а Кустис продолжал подтверждать это всем своим видом), и обманывать гнома заведомо неисполнимыми обещаниями не поворачивался язык.

- Вероятней всего, нет, - виноватым тоном, но твёрдо ответил Аврал. - Озма - миролюбивая правительница, и превентивные удары противоречат её принципам. А тем более, вмешательство во внутренние дела других народов. Одно дело принять и защитить беженцев, и совсем другое - сменить в чужой стране власть, пусть даже недружественную на дружественную. На такое Озма едва ли пойдёт. Но я уверен, что она обязательно отыщет приемлемое для вас решение...

- Возможно, возможно... А вот скажите, - Калико с неохотой приоткрыл козырную карту, - пересмотрела бы она этот свой ригоризм в обмен на очень важную лично для неё информацию?

Аврал задумался.

- Смотря какая информация. Если о грозящей от Руггедо угрозе...

- А если нет? - перебил его Калико. - Если она вообще не касается Руггедо непосредственно, хотя и связана с Подземьем? Если это информация об очень важном для неё человеке?

- Я не так уж много общался с Озмой, чтобы категорично что-либо утверждать, - покачал головой мальчишка. - Но всё же... Подземье, важный для неё человек... Если даже речь о каких-то подробностях гибели её отца - скорее всего, и ради них она не пойдёт на сделку с совестью.

- Боюсь, вы не до конца меня поняли. Я имел в виду не просто информацию о прошлом, а то, что очень помогло бы этому человеку прямо сейчас...

Речи Калико всё меньше нравились Авралу, как и он сам. И всё же постарался ответить как можно тактичней, подсказав ему, как правильно в такой ситуации поступить:

- Если бы кто-то располагал такими сведениями и вместо того, чтобы просто поделиться ими, начал торговаться, добиваясь чего-то для себя, Озма скорее всего не захотела бы ему помогать...

- Очень жаль, - вздохнул Калико, скорбно, как никогда прежде.

Кустис вдруг яростно взметнулся - за мгновение до того, как гном подал кому-то знак. Но было поздно. Прочные верёвочные петли опутали их с Авралом с разных сторон и начали быстро затягиваться.

* * *

Пять геликоптеров, разбросанных в строю приблизительно на равном расстоянии, ожили сами собой. Роторы вертелись, как сумасшедшие, то и дело меняя скорость и угол наклона, так что машины, не отрываясь от земли, метались в разные стороны на расстопорённых шасси, с силой толкая соседние, которые в свою очередь задевали следующие. Где-то уже трещала хвостовая балка. Двое дневальных растерянно суетились среди машин, не понимая, куда бежать и какую укрощать первой.

Толпа лётчиков ринулась им на помощь. Но стоило всем оказаться на лётном поле, как растянутая над ним маскировочная сеть обрушилась подстреленной птицей, накрыв геликоптеры и менвитов.

Вращающиеся роторы уже наматывали её на себя, лопасти с хрустом ломались. Лау-Кван, запутавшись в сетке в непосредственной близости от обезумевшей машины, теперь затягивался винтом наверх и громко ругался, болтая в воздухе ногами.

Кау-Рука падение сетки застало на подступах к аэродрому, буквально на последних гвенах. Он на бегу выхватил бластер, намереваясь разрезать её лучом, но творящаяся под ней кутерьма вынудила его отказаться от этой опасной затеи. К счастью, через пару субтракций здесь уже была толпа менвитов и пригнанных им арзаков, которые, распределившись по периметру, начали быстро кромсать сеть.

Спустя некоторое время отсалютовал хломпупатор, пальнув подряд по трём воротам на разных сторонах Тайного лагеря. Но проверять их уже никто не побежал - не до того.

Освобождённые с большим трудом от сетки машины представляли собой жалкое зрелище. Все пять работавших роторов были сломаны или выведены из стоя намотанными волокнами и лоскутами. Соседние геликоптеры оказались побиты в большей или меньшей степени, получив повреждения, несовместимые с полётом. Но и со стоявшими далеко от них дело обстояло не лучше. У одного оказался повреждён топливный шланг - как будто прогрызен маленькими острыми зубами - и под машиной натекла заметная лужица, достаточно одной искры, чтобы всё здесь полыхнуло. У других перегрызена проводка, кое-где приборная доска буквально раскурочена. А у некоторых выведен из строя привод на винт.

Ужасное предчувствие охватило вдруг Кау-Рука:

- Кто-нибудь, из офицеров! Проверьте бокс, где лежит это... этот... доспехи рептилоида!

Без видимых повреждений в итоге оказались всего несколько машин. По странной случайности (ой ли?) - ещё не облётанные.

(Мыши, конечно, с удовольствием испортили бы и их, но Озма вызвала свистком Рамину прямо в воздух, на свои невидимые "качели" под невидимым зонтиком, и, выслушав доклад, наказала побістрее эвакуироваться из долины. Скоро она закончит облёт и сама подстрахует Дровосека, прежде чем активировать купол. Так что последняя диверсионная группа, одновременно перегрызши последние волокна всех растяжек маскировочной сетки, помчалась догонять основную армию - с прощальным салютом на трёх воротах. Дровосек с верным топором на плече в это время как раз спокойно миновал четвёртые).

Всё это стремительно переставало напоминать Кау-Руку генеральские шуточки. Баан-Ну, конечно, мог окончательно двинуться головой и разгромить ради учений всё технику. Мог, оставив свой геликоптер где-то за горой, тайно пробраться в лагерь. Но устроить этот погром в одиночку не мог никак. Значит, тут или замешаны исполнители (скорее всего, из рабочих единиц, и этот скользкий Техник наверняка в курсе), или...

- Господин полковник, бокс не заперт и пуст, - губы у бледного лейтенантика дрожали от испуга. - Только сетка на полу - раскрытая и подпорченная во многих местах...

- Подпорченная? Как будто её кто-то грыз?

- Так точно!

Координатор скептичным взглядом окинул ближайший геликоптер - вроде бы нетронутый.

- Организуйте его поиски на территории. Прочесать весь лагерь! Полковник Мон-Со... отставить... лейтенант Лау-Кван!

- Я!

- Готовьте эту машину к полёту. Пройдёмся для начала тем маршрутом, где вы его обнаружили.

Лау-Кван с сомнением покачал головой:

- Она же не облётана и не заправлена...

- Вот заправьте и облетаем! Выполнять! Комэск, а вы проверьте и подготовьте остальные. Все, способные подняться в воздух. Если мы с лейтенантом его не отыщем, и на территории тоже не обнаружат, начинайте поиск по всем разведанным проходимым направлениям. Безвылетный день я, разумеется, отменяю.

Он не должен его упустить. Будь это безумная генеральская проверка или в самом деле разведка беллиорцев - в обоих случаях это теперь вопрос его офицерской чести.

(Продолжение ниже)

 Отправлено: 23.08.21 09:25. Заголовок: (Продолжение) * * *..

(Продолжение)

* * *

Борьба была упорной, но недолгой и безуспешной.

- Мне были нужны гарантии, а вы не смогли или не захотели их дать, - объяснил Калико извиняющимся тоном. - Значит, приходится ставить не на Озму, а на Руггедо, порадовав его ценными пленниками. Ничего личного!

- А вы не боитесь, что пленники донесут эти ваши рассуждения до сведения Руггедо? - мрачно поинтересовался Аврал, продолжая проверять верёвки на прочность, а кинжал на поясе - на досягаемость.

- Не боюсь, - усмехнулся гном (кажется, он это уже говорил совсем недавно). - Вы ведь не сможете ему доказать, что они не были лишь способом усыпить вашу бдительность. Вы ведь и сами не можете быть в этом уверены, правда?

Аврал как раз был в этом уверен практически абсолютно. Спокойствие Кустиса означало, что Калико говорил тогда с ним вполне искренне, решив сдать их королю гномов лишь в последнюю минуту. Потому-то и не распознал чуткий куст ни лжи, ни опасности - их просто не было. Но всё, оказывается, может измениться моментально...

"Эх ты!" - беззвучно шепнул Аврал Кустису одними губами. Тот был крепко связан и не мог шевельнуть ни единой веткой, но взгляд глаза-сучка красноречиво говорил: "Я же не прорицатель! И не виноват, что некоторые могут так быстро менять своё мнение"...

Мальчик его, конечно, и не винил. Объяснять Калико, на чём зиждется его уверенность, что тот действительно собирался предать Руггедо, тоже не собирался - это скорее подписало бы им с Кустисом смертный приговор, чем дало свободу. Глупо, конечно, что поход за Мечом закончился так бесславно, даже не начавшись. Но может быть, путь к нему лежит через завершение того, прежнего похода - по освобождению Озмы с друзьями? Из всех его участников только они двое не попали тогда во дворец к Руггедо... да и его самого Аврал, в отличие от Кустиса, даже разглядеть не успел. Унывать в любом случае пока что нет причин!

И главное: если Калико не блефовал (а он не блефовал, судя по всё той же реакции Кустиса), значит, действительно что-то знает о каком-то дорогом для Озмы человеке. Что-то, способное ему помочь. А следовательно, Аврал должен это выведать любой ценой. Хотя ещё совсем не понятно, как именно. Но они с Кустисом больше не пленники - они разведчики в стане врага...

К сожалению или к счастью, этим далеко идущим планам так и не суждено было осуществиться.

Караулившие их гномы во главе с Калико внезапно встревожились. Аврал проследил взглядом за причиной их беспокойства.

Сначала она показалась ему огромной чёрной вороной. Или даже вороном. Затем - крылатым ящером, похожим на дракона Ойххо, только чёрным, будто ночь. После чего внимание как-то само переключилось на гномов, которые, забыв о пленниках, помчались прочь к форту.

А Виновник Переполоха между тем спикировал всего в нескольких шагах от них. Вблизи он мало напоминал дракона. У него действительно были кожистые перепончатые крылья, но четыре ноги, поджатые в полёте, на земле оказались длинными, как у бескрылого Паука. Несомненно, он находился в родстве с теми и другими, но увенчанная роговыми наростами треугольная голова заметно с ними разнилась, напоминая птичий клюв с застывшей человеческой улыбкой. Туловище его было короче, чем у Ойххо и Паука, зато длинный хвост намного мощнее. В общем, в отличие от них, он не внушал страха и выглядел до смешного нелепо. Хотя у гномов, судя по всему, на этот счёт иное мнение.

Следом выявилось ещё одно принципиальное отличие Странного Существа от его дальних родственников.

- Вас развязать? - вежливо поинтересовалось оно человеческим голосом, неожиданно высоким для подобной внешности.

- Да уж если не трудно, - хмыкнул Аврал.

- Мне не трудно, - подтвердило Чудо Без Перьев. - Просто я не знаю, может быть, вы предпочитаете лежать связанными...

Аврал заверил его, что это не так.

Оказалось, что Существо способно, стоя на одной ноге и балансируя с помощью крыльев (вернее, всего одной перепонки от каждого, на отведенном длинном пальце-луче веерообразной кисти), лихо орудовать тремя остальными. Лапы его были похожи на человеческие ладони и легко справлялись с узлами, а острые когти с режущим кромками аккуратно решали проблему там, где узлы оказывались очень уж крепкими. Оба пленника освободились от пут одновременно.

- Большое вам спасибо, - поблагодарил Аврал Чудика, осторожно к нему приглядываясь - после Калико он как-то не очень доверял дружелюбию незнакомцев.

- Каббар, - ответил тот.

- Что, простите?

- Мне показалось, - смущённо ответило Существо, - что вы пытаетесь понять, как меня называть. Я Каббар. Каббар по имени Норк. Личное имя называю вам во свидетельство добрых намерений, но вообще-то мы пользуемся ими только между собой, а для внешних каждый из нас представляет весь народ и действует от его имени. Поэтому называйте меня просто Каббаром.

Аврал вспомнил, откуда ему знакомо это слово. Нет, конечно, оно напоминало имя Баккара - древнего возлюбленного его наставницы, но не только. О каббарах хранили смутные воспоминания легенды жевунов тех времён, когда они были вынуждены ютиться в Кругосветных горах, потому что на равнине хозяйничали воинственные балланагарцы. Вот только называли они так соседнее звероподобное и жестокое племя, а летучие четвероногие существа с птичьими клювами были им известны как цилини. Впрочем, древние легенды вечно всё путают.

- По вашему виду я рискну предположить, что вы родом из Подземья, - сказал он. - А судя по тому, что разговариваете, покинули его уже давно?

- Совершенно верно, Уважаемый Незнакомец...

- Аврал, - запоздало представился мальчик. - А это Кустис. Он всё понимает, но говорит только жестами.

- Очень приятно, - раскланялся Каббар. - Так вот, уважаемый Аврал, наше племя действительно вышло из расщелины возле Утёса Гибели ещё во дни Великого Гуррикапа. А перед своим Уходом он поручил нам и всем нашим потомкам её охранять. Это самое уязвимое место в Волшебной стране, потому что здесь сходятся Порядок и Хаос, создавая энергию для поддержки Паутины Заклинаний. Пропасть тянется в глубину до уровня Подземного моря...

- Знаю. Мы там были три года назад, - улыбнулся Аврал.

- О! - удивился Норк. - Значит, это вас мы тогда пропустили на Драконе? Понятно, почему теперь Крон снова о вас предупредил... Так вот, вам наверняка известно, что злоба спящей Арахны и сила принятого ею Чёрного Пламени со Звёзд подчинили обитателей верхней части Подземья. Гуррикап опасался, что они могут пробиться сюда туннелями и выбраться на поверхность, поэтому и повелел нам присматривать за Утёсом. А заодно и за Гномами Арахны. Вы же видели их реакцию на моё появление? Мы никогда не делали им ничего плохого, но получили такой Дар - вызывать у них Страх...

Аврал понимающе кивнул. Многое начинало проясняться. Но пока что далеко не всё.

- А кто такой Крон и что он о нас говорил?

- Крон - наш сосед. Ара-Окс. Они изредка предупреждают нас о том, что должно произойти, и оно всегда происходит. Вот и вашего Дракона Крон велел пропустить, объяснил, что это друзья, которые возвращаются из Подземья в Волшебную страну. А сегодня ночью произошло Чрезвычайное Происшествие. Железный Винтокрыл, останки которого вы теперь можете видеть на противоположном склоне, вылетел из Долины Гуррикапа и кружил над Утёсом. Мы направились к нему и увидели, как над самой пропастью из его стеклянной головы выпрыгнул Человек. Мы решили, что он хочет покончить с собой, но вдруг у него из-за спины вырос огромный хвост, раскрывшийся в купол, и он стал медленно опускаться в расщелину. А Винтокрыл по странной траектории направился в сторону Ущелья Арахны, но вскоре рухнул.

Всё это выглядело крайне необычно, и Каббары собрались на Совет. Гуррикап завещал нам следить за теми, кто пытается выйти из пропасти под Утёсом Гибели, но должны ли мы обращать внимание и на тех, кто собирается в неё проникнуть? Подобного ещё не случалось за всю историю. Тут-то и прилетел Ара-Окс Крон. Объяснил, что в ближайшее время ваш Дракон с седоком снова спустится в расщелину и вернётся, и мы ни в коем случае не должны ему препятствовать. Это очень важно для всей Волшебной Страны, сказал он...

- Ойххо, с седоком? - воскликнул Аврал изумлённо. - Кто бы это мог быть? Этот ваш Хронопарадокс ничего не говорил?

- Ара-Оксы никогда не говорят лишнего, - строго заметил Норк. - Зато он сказал, что вы нуждаетесь в помощи - и вот, я вам помог. Или могу помочь чем-то ещё?

- Да как сказать, - Аврал замялся, боясь обидеть Каббара вопросом, который может показаться ему неуместным и даже оскорбительным. - А вы, часом, не берёте пассажиров?

- Никогда раньше не брал. Но всё в жизни когда-то случается впервые, - ответил Норк. - Только сразу предупреждаю: мы не покидаем окрестностей нашего Ущелья. Я могу вас доставить, куда скажете - но только недалеко.

- Ну... мы вообще-то собирались в Ущелье Арахны, но теперь из-за Руггедовских гномов туда, видимо, лучше не соваться. Вы бы не могли отнести нас туда, где они не станут нас преследовать?

- Не очень понял формулировку, простите. Куда вы вообще направлялись? Какова, так сказать, цель вашего маршрута?

Аврал вкратце объяснил. Каббар поскрёб когтистой лапой чешуйки на шее:

- Территория Людей Гор начинается совсем рядом, среди тех хребтов, и тянется далеко на восток. Скорее всего, город, о котором вы говорите, это тоже её часть. А если даже нет, вам всё равно в ту сторону.

- А что за Люди Гор? Они мирные? - с подозрением спросил Аврал.

- Никогда не общался. Знаю, что очень давно их предки охраняли рубежи своей страны, расположенной на равнине. Потом все ушли дальше на север, а они решили остаться и распространились со временем вдоль линии гор на восток.

- Значит, это тоже осколок империи Балланагар, - понял Аврал. - По крайней мере, не чудовища. С дальней роднёй я как-нибудь попытаюсь договориться. Нам ведь только до Дороги добраться. Как думаешь? - он вопросительно посмотрел на Кустиса, но тот не выказывал возражений.

- В таком случае, прошу ко мне на спину, - Каббар опустил на землю свой толстый хвост. По окружающим его кольцами крепким чешуйкам было удобно забираться, как по ступеням.

- И, пожалуйста, пригнитесь как можно ниже, это необходимо для разбега...

Норк вытянул шею, туловище и хвост в одну горизонтальную линию и помчался по склону, быстро перебирая лапами. Чешуйчатые кольца вокруг хвоста начали вращаться подобно винту над машинами Пришельцев. Аврал и куст с трудом удерживались, вцепившись в толстую шею. Каббар веером развернул крылья, а когда скорость стала совсем умопомрачительной, так что шумом закладывало уши, поджал ноги и начал быстро подниматься над поверхностью земли.

* * *

Стальная стрела-трезубец между отсеками кабины геликоптера рассекала воздушный поток. Рулевой винт-фенестрон в кольце киля исправно корректировал курс над петляющим горным серпантином. Лау-Кван вёл машину как можно ниже над перелеском, поднимаясь вместе с ним по склону. Щупальца корней над головами, густые кроны щекочут днище.

Железное чудище, пользуясь суматохой, умыкнуло топор из казармы (заодно разгромив стеллажи с личным оружием), а значит, не успело бы уйти слишком далеко. У Кау-Рука не было никакой уверенности в том, что оно будет покидать долину прежней дорогой, и всё же шансов здесь было больше, чем тыкаться наугад. Он и проверку по другим направлениям распорядился поэтому начать только после команды, а не по мере выявления работоспособных машин.

Ему обязательно должно повезти.

- Я его вижу, господин полковник! - радостно воскликнул Лау-Кван.

* * *

Три рога над клювовидной головой Каббара с наростом между глаз рассекали воздушный поток. Чешуйки-гремучки, вращающиеся с огромной скоростью вокруг хвоста, исправно поддерживали тягу. Крылья, значительно слабее и по мускулатуре, и по толщине перепонки, чем у драконов, Норк использовал только для планирования.

Ущелье Арахны расстилалось под ними, вернее, в стороне по левому борту - летели они по самой кромке. Как объяснил Каббар, до пробуждения колдуньи и ухода гномов им сюда заглядывать не полагалось, а позже не было повода - из любопытства как-то несолидно. Поэтому ему самому было интересно. Несмотря на скорость, Авралу удалось разглядеть в трубу и вход в огромную пещеру, и крошечные поселения гномов, за три года ещё не сравнявшиеся с землёй. Мельком, конечно, но на волшебной карте Стеллы в рюкзаке за спиной всё, что он успел увидеть, будет автоматически отмечено. Тем более, описание этих мест подробно составлено самими гномами.

Правда, далеко вдоль Ущелья они не продвинулись. Каббар свернул южнее, в тесное нагромождение горных вершин. Внимание Аврала привлекло пёстрое пятно, мелькнувшее в просвете.

- Вот это и есть Ара-Окс Крон, - объяснил Каббар.

Аврал с интересом навёл на него подзорную трубу.

Не исключено, что именно эти существа, а не чёрных Каббаров, жевуны называли цилинями. По описанию подходят. Но ещё более подходило им название Ара-Оксы. Грудь, шея и голова Крона были покрыты красным, синим, жёлтым и зеленым оперением, из которого выступал огромный закруглённый клюв, приплюснутый с боков. Длинные острые крылья вырастали из крапчато-коричневого бычьего туловища с четырьмя ногами и копытами, заканчивающегося клиновидным чёрным хвостом с перьями вместо кисточки.

- У него шесть конечностей, - отметил Аврал. - Значит, они тоже родом из верхней части Подземья?

- Понятия не имею, - проворчал Каббар слегка сердито. - Они вообще странные существа. Знают будущее, но могут не помнить того, что было раньше. Мы даже не знаем, где именно они обитают. Внезапно появляются и так же внезапно исчезают. Способны делаться невидимыми, когда захотят - а может быть, как раз невидимость их обычное состояние, а видимыми становятся только тогда, когда надо с кем-то пообщаться. Так или иначе, на глаза он вам показался совсем не случайно.

* * *

Тончайшие струны и нити, невидимые обычным людям даже сквозь грани бриллианта, пересекают пространство во всех направлениях, образуя сложный фрактальный узор. Ты тоже невидима под обручем и тоже часть этого лабиринта, растворена в сплетении разноцветно звучащих лучиков, открыта их ласковому волшебному ветру до полной проницаемости.

У добрых фей это только так и работает.

Чтобы вписать новое слово в паутинку заклинаний, надо самой стать текстом. Многомерным и полифоничным. Пройти, насколько хватает сил, по каждому лучу, разветвиться на каждом перекрёстке, сохраняя при этом свою целостность. Истончиться настолько, чтобы паутинка стала сплошной радужной пеленой, плотной и упругой. Влить звук собственных слов в существующую гармонию, обогатив тем самым её и себя.

Злое волшебство проще - оно рвёт ткань. Его успех - в том, чтобы перекричать. Оно не вникает, оно утверждается на обломках, и потому не бывает долговечным. Оно гасит звёзды и действует энергией их умирания.

Твой путь - продираться по лучу к источнику. От звука к смыслу. К замыслу Гуррикапа, от него - к тому, чем вдохновлялся он сам, и дальше, по цепочке, к Первоисточнику - Мирозданию? Творцу? Тому, чему не может быть адекватного имени, потому что это сама Реальность, обнажающая непредельность всех слов, знаков и языков? Где умолкают все слова - даже магические заклинания, изменяющие мир, даже Главное Заклинание Гуррикапа, заставляющее умолкнуть все остальные.

Путь бесконечный и заведомо недостижимый. Но твоё волшебство оживает движением по нему и творит его бесконечностью.

Или со-творит? Кладёт кирпичики в общее здание, замысел которого ты пока не в силах охватить даже приблизительно?

Ниточки путей и дорог, перекрёстков и раздорожий, миров и горизонтов. Сотни неотвеченных вопросов и тысячи незаданных.

Всю жизнь ты ищешь себя. И когда найдёшь, это будет неожиданно и страшно. Словно пробудишься ото сна, откроешь глаза и увидишь мир - слепящий, как мамины крылья в том бесконечном и повторяющемся видении. Увидишь Реальность, отбрасывающую во мрак - не от отсутствия Света, а от его безмерного избытка, который ты не в состоянии вместить - лишь отражать для других и этим жить...

Уже на половине облёта Долины и копания в заклинаниях Гуррикапа Озме вдруг открылась тайна спрятанной в замке Линзы - тайна утраченной возможности значительно продвинуться в этом поиске себя. Для чего книга Виллины подразнила её такой возможностью? Ради щемящей боли в сердце, которая, как всем хорошо известно, тоже рождает сильную музыку и действенную магию? Или что-то другое? Что ждёт её у таинственного владыки Подземного моря - ответ или россыпь очередных загадок? Собственно, для неё не секрет, что за каждым ответом стоит десяток новых мучительных вопросов. Так всегда бывает, когда распутываешь ниточки фрактальных кружев и сплетаешь их по-своему.

А новые нити можешь вытянуть только из собственной души. Больше неоткуда.

Бастинда, завладев всего половиной её Регалий, могла создать защитную стену за несколько секунд тремя заклинаниями и жестами. Потому что питалась страхом жителей захваченного Изумрудного города, страхом мигунов, наблюдавшим за битвой с железнозубыми волками, отчаянием Нимми Эми, рыдавшей над растерзанным сердцем Дровосека. Для доброй феи единственный источник магии - она сама.

В этом слабость доброго волшебства. В этом его сила и залог окончательной победы.

Поэтому к концу облёта Долины Озма буквально умирает от изнеможения. И поэтому она счастлива. От законченной - и отличной - работы. Оттого, что Тишина мироздания рано или поздно (но обязательно вовремя!) вновь наполнит её до краёв и с избытком. Даже сейчас, в предельной усталости, ей так легко колдовать.

Прежде чем активировать Купол, надо подхватить Дровосека? А за ним уже гонится настырная железная стрекоза?

Сделаем! Тяжелее всего здесь будет взмахнуть посохом - мышцы болят, будто порванные...

Послушный зонтик плавно спланировал навстречу Железному Дровосеку. Озма запоздало сообразила, что если подхватит его, оставаясь невидимой, то лишь напугает.

Быстро нажала рубиновую звёздочку.

Дровосек увидел. Приветливо взмахнул рукой. Пришельцы тоже увидели. Удивились. Ничего, им удивляться полезно.

Подхватила. Верёвки должны выдержать - она рассчитывала их прочность. Главное, чтобы выдержал сам зонтик.

Выдержал. Поднял. Теперь тот самый взмах.

Геликоптер несколько раз крутануло вокруг вертикальной оси и отбросило в сторону замка.

- Что это было? - дрожащим голосом спросил Кау-Рук, когда Лау-Квану удалось вернуть машину на прежний курс.

Тот ничего не ответил. В смысле, не ответил ничего, достойного цитирования в нашей детской сказке.

Он пытался вновь догнать беглеца, но его уже нигде не было. И не было пути вперёд - геликоптер завис на месте, словно уткнулся в невидимую стену.

Зонтик с Озмой и Дровосеком незримо направлялся в сторону скрытого в густой чаще павильона Гуррикапа. Туда она, догнав Нимми и Рикки, отправила их ждать.

У самого павильона отключила невидимость и приветливо раскинула руки, изобразив пальцами "викторию". Мать и дочь наперегонки выбежали им навстречу. Удивлённый Дровосек (Озма ничего не сказала ему вовсе не из желания сделать сюрприз - просто не было сил) соскочил на землю раньше, чем опустился зонт.

Настигнув девчат по дороге в Долину, Озма, разумеется, ввела их в курс дела насчёт Аврала и Кустиса. Рикки за это время успела и погрустить, и помечтать, как при других обстоятельствах она бы могла тайно увязаться за Авралом, как сейчас за мамой, и даже устыдиться столь детских фантазий. Поэтому сейчас они наперебой с двух сторон спрашивали лишь "Как ты?" - а Дровосек растерянно и смущённо вертел головой: да как обычно, первый раз, что ли? и что вы вообще тут делаете?

- Ребят, - сказала Озма, с трудом ворочая языком, - зонтик нас всех не вытянет. Сами дойдёте, или прислать за вами Ойххо?

- Дойдём! - хором заверили все трое.

Разумеется, Озма сама спешила их оставить, чувствуя себя неловко в этой семейной идиллии. Им сейчас есть о чём поговорить и есть что рассказать друг другу.

А она прилетит на их гостеприимный хутор и завалится спать. Как минимум, до их прихода.

На самом деле, конечно, так и не завалится. Будет обсуждать со Страшилой варианты дальнейшего развития событий - а их окажется так много... Когда же Дровосек, нежно обнимая Нимми и Рикки, неторопливо вернётся домой, он станет долго и обстоятельно рассказывать всё, что успел узнать о Пришельцах от Ильсора, а Страшила просчитывать новые варианты с учётом открывшихся деталей, а Нимми поить Озму своим фирменным бодрящим чаем.

Потом Озма всё-таки отрубится часов на двенадцать, даже не раздевшись. А едва продрав глаза, вручит Дровосеку на хранение зонтик, а Страшиле - свисток Рамины, поцелует Тотошку в холодный мокрый носик, обнимется с Нимми и умчится на Ойххо к Утёсу Гибели. За ответами или новыми вопросами - как уж получится.

Но всё это будет потом.

 Отправлено: 23.08.21 10:25. Заголовок: Ара-Окс (в оригинале..

 Отправлено: 23.08.21 11:59. Заголовок: Капрал, спасибо за ф..

Капрал, спасибо за фанфик. очень интерсно. Я только не очень поняла разговор Кау-рука и Лон_гора. Они, что, оба не любят Баан-ну. да? или Лон-гор и Кау-рука тоже не любит, да?

 Отправлено: 24.08.21 09:17. Заголовок: Алена 25 пишет: Они..

Алена 25 пишет:

цитата:

Они, что, оба не любят Баан-ну. да? или Лон-гор и Кау-рука тоже не любит, да?

Ну, за семнадцать лет полёта отношения в Золотом Квартете ещё те сложились, но в данном случае Лон-Гор как раз старается не дать волю личному и во всём разобраться, не делая поспешных выводов.

 Отправлено: 18.09.21 10:13. Заголовок: Извилистой тропой Г..

Извилистой тропой

Горная гряда, в которую ввинчивался Каббар, неустанно разгоняя воздух хвостом, поражала своей необъятностью. Аврал и не предполагал, что она может простираться так далеко вглубь. Впрочем, южные хребты Кругосветных гор оставались совершенно неизученными. От Розовой страны их отделяет дымящая Бездонная трещина - образовалась больше тысячи лет назад при извержении поглотившего столицу империи Могучего завоевателя Аграната огромного вулкана, кальдера которого спустя века станет Долиной марранов. Дальше к западу - лес Воюющих деревьев, за ним заповедные места Гуррикапа, покой которых до последних безумных дней никем не нарушался. Вот Голубую страну от Пустыни прикрывает относительно узкий массив, по крайней мере, в западном углу, который и Элли с дядей преодолели без особых трудностей, да и сами они с Энни и Железным Дровосеком не так уж долго блуждали подземными лабиринтами до города марранов, находящегося уже по ту строну. Не случайно, наверное, защиту именно этого участка от Большого мира Гингема усилила Чёрными камнями... хотя опять-таки никто не знает, сколько их всего и как далеко тянутся.

Здесь же путешественники оказались среди сплошного нагромождения горных вершин. Зелёных лесистых склонов. Рассекающих их волнистые гребни отвесных каменных пластов. Стройных серебристых силуэтов за ближней грядой. Ни Волшебная страна, ни Великая пустыня за ними даже не домысливались.

Норк как-то внезапно, но мягко завершил свой полёт, просто присев на пологий склон.

- Вот, - сказал он, складывая крылья веером и выставив переднюю лапу в ложбину с другой стороны ущелья, - это Ваш ориентир.

Острый коготь Каббара точно направлял взгляд мальчика туда, где над выглядывающим из ложбины дальним склоном уверенно торчал тонкий остроконечный столб. Спустившись на землю, Аврал первым делом навёл на него подзорную трубу.

Башня формой очень напоминала ту знаменитую, с Балланагарских времён возвышающуюся осторонь дороги из жёлтого кирпича. Ниже и массивнее, явно не оболочка для винтовой лестницы, а с внутренними помещениями - но сужалась кверху под тем же почти незаметным углом. Никакой открытой площадки, под каменным конусом крыши угадываются балкончики по сторонам света с невысокими проёмами - но лёгкий навес над своей башней Пастория восстановил, несомненно, по старым образцам. Такой же заточенный графитный карандаш, протыкающий небо остриём. Вокруг в трубу можно разглядеть крыши более приземистых строений.

- Здесь точно живут?

Норк кивнул:

- Точно. Эта Сторожевая Башня даже не крайняя в Линии. Но ближайшая на Вашем пути. Думаю, Люди Гор сами встретят Вас раньше, чем Вы до неё доберётесь. И договариваться с ними будете уже сами. Нам дальше нельзя. Это очень суровый Закон, принятый с тех пор, как наш народ пытался помешать Гингеме установить Чёрные Камни и был наполовину истреблён. Только Вы, пожалуйста, не подумайте, что я Свинья...

- Не подумаю, - улыбнулся Аврал. - Вы нам и так очень помогли. Так что на свинью вы совсем не похожи.

Впрочем, на каббаров из жевунских легенд он тоже не очень-то похож. Остаётся ожидать того же от дальней своей родни - загадочных "людей гор".

Разбежавшись по склону, Каббар раскинул крылья и оторвался от земли. Вернулся, описав над путникам прощальный круг. Аврал помахал в ответ, куст - десятком ветвей одновременно.

- Всё, - сказал ему мальчик, - хорошего понемногу. Дальше опять сами...

Кустис послушно кивнул листвой - не очень радостно.

Скрытый текст


Дно ущелья казалось не таким уж далёким, но чем ниже они спускались, тем запутанней становился прокладываемый Кустисом маршрут. Нагромождения валунов, неожиданно преграждающие удобные тропы, вызывали с каждым разом всё больше подозрений в своём рукотворном происхождении. И это тревожило, заставляя прислушиваться к каждому шороху.

Впрочем, с таким бдительным спутником Аврал мог слегка расслабиться. И даже уйти в воспоминания - невесёлые, правда. Трудный спуск невольно будил в памяти их приключения в Подземье, поиски дороги на лесистом уступе, заботу о хромающей Люции.

- Интересно, как там она сейчас, - размышлял он вслух. - Меня не оставляет ощущение, что мы её просто предали...

В ответ Кустис неопределённо встряхивал ветвями - мол, что я могу сказать? Аврала этот его жест временами просто раздражал - и сейчас негативный эмоциональный всплеск оказался для куста настолько очевидным, что он поспешил уточнить свою мысль: а что мы тогда могли сделать?

- Вот да, - согласился Аврал угрюмо. - Нас просто отправили наверх, даже мнения нашего не спросив, и порешали всё без нас. Нет, я Озму не осуждаю - она мыслила как политик, ей было важно сделать шаг навстречу рудокопам, а Люцию она и в глаза не видела... Но я-то фактически взял девчонку под свою защиту, понимаешь? И получается, что бросил её. Значит, об Ойххо мы позаботились, а о Люции...

Решительный жест Кустиса - "ей ничего не угрожало" - не успокоил. Только подхлестнул:

- Да хватит мне это повторять! Не верю я, что мир без солнца и полгода сна через месяц с обнулением памяти - это нормальная жизнь. Ты помнишь, как жадно и с каким восторгом слушала она мои рассказы о Верхнем мире?

Помнил ли это Кустис или нет, но в памяти самого Аврала как живой стоял этот восхищённый взгляд широко распахнутых синих глаз. Было в нём нечто больше простого любопытства - казалось, он наполнен тоской по неведомым краям, мучительным узнаванием или припоминанием. Нет, она заслуживает лучшей жизни - да и не только она, все рудокопы, конечно.

Засветло спуститься в ущелье так и не успели. Аврал раскатал и подвесил между деревьями свой гамак с тентом. При необходимости тот мог хитро сворачиваться в два слоя и служить тёплым спальником. До всепревращального полотнища, конечно, не дотягивает, но в походах показал себя незаменимой вещью и ни разу не подводил, выдерживая и ветры, и дожди. Но даже мерное покачивание в гамаке успокаивало на этот раз плохо, вместо сна продолжали лезть мысли о невыполненном долге перед Люцией. Конечно, он ещё три года назад обсуждал этот вопрос со Стеллой, и та его тоже утешала: ты сделал всё, что мог, и всё сделал правильно... Не то, чтобы он тогда надолго успокоился, но возвращаться с ней к этому разговору было как-то неловко. Стелла с малых лет была для него наставницей, а в глубине души - заменой матери, лицо которой с трудом вспоминалось сквозь туман. Теперь же она выглядела чуть ли не ровесницей - и то, что на самом деле ей, вероятно, не меньше тысячи лет, не делало ситуацию менее нелепой. Или дело тут не столько в её юной внешности, сколько наоборот - в том, что несмотря на неё, Аврал не мог поговорить со Стеллой на равных, как с другом. А снисходительное увещевание от неё уже выслушал и вполне за него признателен.

Ну а Кустис его честно старается понять, только всё заканчивается широко разведенной развилкой - "как-то всё сложно у вас, людей"... Вот если бы можно было проговорить это с Энни! Как тогда - почти в такой же тесной палатке, через стенку, не видя друг друга, не стесняясь краснеющих ушей. Энни бы не подняла его на смех, но и не стала бы скрывать, сочтя его переживания глупыми. С ней было хорошо и удивительно. Она вообще удивительный человечек, и Аврал, только расставшись, осознал, как её недооценивал.

Сон накатил неожиданно и сморил сразу. А уходил долго - с яркими лучами высокого солнца, золотящими еловые верхушки. Аврал особо не спешил - Кустису надо было набраться сил для продолжения пути. Двигаться теперь приходилось заметно медленнее, чем тогда, когда у него были синие листья, позволяющие питаться ночной темнотой. Для "картографической экспедиции" такой темп был в самый раз, но теперь, когда хотелось добраться к озеру как можно быстрее, он начинал огорчать.

Зато в ущелье со свежими силами спустились быстро. Серебристая змейка реки, отчётливо просматривавшаяся со склона, скрылась в довольно густых лиственных зарослях, которые приходилось штурмовать напролом. Птичьи голоса звучали в высоких ветвях с нотками удивления, но на глаза путникам показываться никто не спешил.

Речка, берущая начало в ближних горах, шумно рассекала чащу, отвоёвывая у неё просвет долины. Бурлила и пенилась по завалам камней, оставляя в стороне неглубокую кристально прозрачную заводь.

Скрытый текст


По огромным скользким камням можно было, соблюдая осторожность, добраться до середины, до самого стремительного потока, где не только наполнить флягу проточной водой, но и попробовать наловить на перекате рыбов... в смысле, рыбы. Это красивое занятие в их походах охотно и бескорыстно брал на себя Кустис - и выслеживал рыбу издали, и хлестал ветвями, накалывая на шипы.

С рыбалкой, однако, не сложилось. Внимание Кустиса привлекло совсем другое - а следом и Аврал увидел их.

Поспешил принять как можно мирную и непринуждённую позу, приветливо и призывающе махая левой рукой, а правую демонстративно держа у пояса - ни в коем случае не кладя на кинжал, но ясно давая понять, что не замедлит выхватить его вторым. Он был уверен, что воины любого народа поймут совокупность этих знаков без затруднений. Тем более, потомки балланагарцев.

Его расчёт оправдался. За спинами обоих всадников вскоре стал видны луки - но они к ним так и не притронулись. Предсказуемо ускорили шаг своих животных, затем, приблизившись настолько, чтобы рассмотреть странного парня, столь же предсказуемо замедлили. Поэтому и Аврал со своей стороны мог их рассмотреть. Верховые животные напоминали лам-викуний, водящихся в северных цепях Кругосветных гор, но намного крупнее и косматее. На всадниках тёмная долгополая одежда, распашная без ворота, с короткими широкими рукавами. Аврала особенно заинтересовали их головные уборы - круглые капюшоны, очень похожие формой на тот, который они нашли тогда с Энни, но с длинными концами, замотанными наподобие шарфа вокруг шеи (у одного закрыты даже рот и подбородок).

Животные вошли в затон почти по колена, подняв веер брызг, и замерли. Всадники выжидающе глядели на Аврала. Тот молчал - первую реплику оставил хозяевам, а там уж как разговор пойдёт...

- Ты кто, откуда? - подал наконец голос бородач в коричневом капюшоне. Голос оказался резким и немного визгливым. - Ты абрек?

- Я Аврал.

Носитель чёрного капюшона опустил шарф, под которым тоже обнаружилась густая борода:

- Да хоть Карнавал! Ты с какого клана?

Был он явно старшим - не по возрасту, а по положению, о чём свидетельствовали не только его одежда и оружие, но и то, как он их носил и как держался со спутником. Поэтому Аврал решил общаться преимущественно с ним.

- Из клана Гилли-Киннов, - дал он честный и, по всей видимости, бесполезный ответ. Всадники переглянулись.

- Это где такой? - сурово спросил Коричневый капюшон.

Аврал махнул рукой на север:

- Там, очень далеко. В северных горах.

- Что ты врёшь? Нет на севере никаких гор! - возмутился всадник. - Вот там - ущелье Спящей Колдуньи, здесь - Дракучий лес. За ним - Дальняя равнина, куда перенесли Столицу, а затем и все долинники переселились.

- Так ведь не кончается там ни мир, ни стезя моих предков. Дошли и дальше - до таких же гор, за которыми, как и здесь к югу - пески Пустыни, отделяющие от Большого мира, - спокойно ответил Аврал.

- Тоже, значит, на месте не сиделось? - усмехнулся в усы Чёрный капюшон, снова рассматривая с головы до ног чужака, его необычный наряд. - Да правду ли ты говоришь?

- Клянусь! - поднял Аврал руку к небу (будем надеяться, что сила клятв здесь работает и не забыта). - Чего бы мне врать? Мы же как раз в ваше селение и идём - просить приюта и разрешения продолжить путь по вашим краям...

- "Мы"? - подозрительно переспросил Коричневый. Взгляд его упал на Кустиса, казавшегося обычным деревцом, выросшим среди камней посреди речного потока. Тот, ощутив агрессивную тревогу, вздрогнул. - Оно что, живое? Оно... из Леса?!

- Да. Это мой побратим, - Аврал подчёркнуто обращался не к нему, а к старшему. - Лес его не принимает - нет, не подумайте, что за какой-то проступок. Просто он сильно обгорел при пожаре, и пришлось применить такие методы лечения, после которых деревья не захотели признать его своим...

- Значит, он тоже абрек? - рассмеялся старший всадник. - И что нам с вами делать?

- Взять в плен, и пусть твой отец решает, - предложил его спутник.

- Ланем, помолчи, - сурово прикрикнул Чёрный капюшон, даже не повернув голову в его сторону. - С каких это пор Амдиро берут в плен гостей?

- Вот именно! Зачем нас пленить, если мы и так просим взять нас с собой?

- Разумно, - кивнул старший. - Тогда садись за мной.

- Э-э, а это... оно ко мне, что ли? - снова возмутился Ланем, наблюдая, как Кустис вслед за Авралом, бодро направился к ним по камням.

- Да, честь принять нашего гостя - изгнанника из Дракучего леса предоставляется тебе, - серьёзно ответил Чёрный капюшон.

- Да оно... он мне всю спину шипами исцарапает!

- Ничего подобного! - заверил Аврал. - Он очень аккуратный.

Сёдла на животных, оказавшихся теми самыми неговорящими куреломами из жевунского фольклора, были рассчитаны на двух седоков и довольно удобны. Дорога верхом вдоль реки, журчащей на плёсах и ревущей на перекатах, стала лёгкой и приятной. Хотя старший, которого звали Ульган, неустанно забрасывал Аврала вопросами, они всё меньше напоминали допрос и всё больше - непринуждённую беседу, коротающую путь.

- Значит, вас полурослики вытеснили не только из долины, но и с Дальней равнины? - подвёл Ланем итог его рассказу. - Какой балланагарский стыд...

- Языком зря не болтай! - снова одёрнул его Ульган. - Порчуны, небось, тоже полурослики, а королева с ними ещё как считается.

Ланем не сдавался:

- Полурослики полуросликам рознь. Те действительно воины, не спорю. Их держава была, пожалуй, не слабее Балланагара, половиной мира правила....

- Вы говорите об империи Аграната? - догадался Аврал.

Спутникам это имя ни о чём не говорило, но по описанию выходило похоже. Горная местность далеко на востоке, где находилась столица королевства Джинксия город Рагбад, называлась Ошметьем, потому что больше тысячи лет назад была отколота от остальной страны непроходимой пропастью в результате страшного пылающего огнём землетрясения. Через некоторое время начнёт своё наступление Дракучий лес, и путь на плоскость ошметьевцам будет отрезан. Вместо этого они начали расселяться на запад вдоль линии Кругосветных гор. Столетия спустя навстречу им с другого края Волшебной страны потянулась линия укреплённых поселений-паланок, с уходом балланагарцев из Голубой страны уже не охраняющих её границы с гор, а ставших самостоятельным государством Угабу. Встреча предсказуемо ознаменовалась кровавыми стычками, которые закончились взаимным признанием границ. Крепость на восточном краю Угабу стала столицей, где по примеру Джинксии круг глав всех кланов избрал королевскую династию.

Страхбург, столица королевства Угабу, особенно заинтересовал Аврала. Он осторожно расспрашивал спутников, как выглядит этот город, но ни один из них там никогда не бывал. По общим же чертам вполне походил на то, что видели они с Энни - высокогорная крепость, врезанная в северный склон, присматривая не только за порчунами, как называли угабцы жителей Джинксии, но и за Лесом – "Пастухами деревьев".

- Наши предки с ними тоже когда-то пытались воевать... безуспешно, - признался Ланем, осторожно поглядывая через плечо на Кустиса.

- Да, - кивнул Ульган. - Можно сказать, по глупости. Немало наших бойцов деревья взяли в плен, и судьба их неизвестна.

Но это, в принципе, мог быть и какой-нибудь из городов Джинксии, о которых всадники вообще ничего не могли сказать. Расстояние здесь мерили днями пути, и Авралу это не давало никаких зацепок: путь по петляющим горным тропам мог быть самым разным. Единственный аргумент в пользу того, что это был Страхбург - всё тот же найденный капюшон. Вернее, его большой размер. Так себе аргумент на самом деле, слабый. Хотя спутники и не слышали, чтобы кто-то из угабцев бывал вглуби Джинксии. Но они вообще мало о чём слышали. Даже толком не могли объяснить, насколько дружественные или враждебные отношения между Угабу и Джинксией - на случай, если Авралу с Кустисом всё-таки придётся переходить границу. "А оно нам надо? Где мы, а где Страхбург. На войну позовут - тогда узнаем". И судя по тому, что Ульган - старший сын главы клана, который должен бы быть информирован лучше других, в самой паланке Амдиро им тоже ничего вразумительного не узнать. За информацией и впрямь надо поближе к столице. Но это как раз не вопрос, главное, чтобы их туда пропустили...

Куреломы резко сбавили шаг, когда дорога свернула от реки и пошла в гору. Аврал уже знал, что им предстоит узкий перевал, "бутылочное горлышко". Более удобный путь недавно был уничтожен оползнем, и это представляет серьёзную опасность.

- Местность паршиво просматривается и с нашей башни, и с соседней, - объяснял Ульган. - У них неплохие шансы устроить засаду.

"У них" - то есть у скудлеров, монструозных обитателей дальней Чёрной горы, которая действительно выделялась густотой и оттенком покрывающего её леса. Не их ли жевунские предания ошибочно именуют "каббарами"? По словам угабцев, они долгое время бились с этими варварами за контроль над ущельем, и хотя последние столетия черногорцы открыто не высовываются из своего леса, время от времени они нападают на слабо защищённые караваны и даже угоняют людей.

- Бессмысленно не убивают, чего нет, того нет. Но выкуп требуют большой и за всех сразу. И времени дают впритык - кормить пленных не хотят. Да и сами живут впроголодь, судя по рассказам тех, кто там побывал.

Куреломы послушно цокали подкованными копытами на крутом подъёме, даже там, где он превращался почти что в ступени. Утёс, покрытый скудной зеленью в проплешинах скал, выглядел неприветливо и неохотно поддавался упорству путников. Как-то сами собой стихли разговоры, в воздухе повисла тревожная сосредоточенность. Тёмные и неопределённые звуки, рождавшиеся в каменном мешке, тревожили не меньше, чем перевал, не просматриваемый с паланковых башен. То ли где-то внизу плескалась вода, то ли где-то совсем рядом протяжно и глухо заухала сова - в этих звуках не было ничего привычного и успокаивающего. Курелом Ульгана трясся мелкой нервной дрожью, и молчание становилось совершенно невыносимым. Но первым его нарушить Аврал, конечно, не мог. Пару раз приходилось останавливаться, чтобы очистить тропу от осыпавшихся камней или упавшего дерева. Через несколько часов пути они выбрались на небольшую седловину между высокими каменными зубцами, откуда открылся вид на дорогу внизу.

- Вот, - наконец-то прорвал затянувшуюся немоту Ульган, - последний проблемный участок, где они могут напасть. Когда спустимся на дорогу, можно будет расслабиться.

Ланем на это ничего не сказал, поскольку объяснение со всей очевидностью предназначалось не ему. Только хмыкнул скептично. А через сотню куреломьих шагов раздражённо заёрзал в седле:

- Кто-то обещал, что он не будет царапаться...

Аврал резко обернулся. Кустис из-за спины Ланема отчётливо сигнализировал "Опасность!"

- Он что-то чувствует!

Всадники недоверчиво переглянулись, но спешились, повели куреломов под уздцы, пристально глядя по сторонам. Ульган обнажил меч, Ланем держал лук наизготове. Авралу и Кустису велели оставаться в седле.

- Во всяком случае, засаду вероятней ждать здесь, а не на узкой тропе, - размышлял вслух Ульган опять же больше для Аврала. - Они неповоротливы, берут силой, и драться над пропастью побаиваются, тем более, с всадниками.

- Но будем надеяться, что нашему древесному гостю просто померещилось, - проворчал Ланем. И за первым же поворотом понял, что надежда не оправдалась.

Завал каменных глыб перед спуском при иных обстоятельствах показался бы досадной случайностью. А оставайся все в сёдлах, вызвал бы замешательство у куреломов и седоков. Сейчас же ни один из факторов не сработал, и застать их врасплох не удалось.

Что не помешало скудлерам атаковать.

Двое из-за камней, двое сзади. Широким полукольцом прижали к скале.

В первую секунду они действительно показались Авралу какими-то невиданными монстрами. Но когда замерли, поняв, что внезапного нападения не выйдет, он смог разглядеть их получше. Скорее всё же люди - на голову-две выше его спутников и гораздо шире в плечах, оливковая кожа, плоские, как у марранов, лица с покатыми лбами и сильно вздёрнутые носы, усиливающие своё сходство со свиными пятаками агрессивным похрюкивающим сопением. У каждого огромная дубинка в правой руке, меч (явно трофейный) в левой. Узкие глаза-щели ничего не выражали и потому выглядели зловеще.

Впрочем, всё это отложилось в его сознании за долю секунды. Не зная, как заставить курелома опуститься на колени, он просто перебросил ногу через седло и спрыгнул с высоты, краем глаза отметив, что Кустис уже внизу на другом фланге.

Дважды за последние два дня юноша готов был обнажить свой кинжал - и вот, всё-таки пришлось. Строго говоря, подарок своего учителя фехтования свистуна Эорла он называл кинжалом больше из скромности. Фактически это был полноценный короткий меч-махайра, он же кодати, с длиной клинка, соразмерной коренным жителям Волшебной страны. Но сейчас против гиганта с дубиной он и в самом деле выглядел несколько комично.

- Их четверо, нас двое, - констатировал Ульган очевидное уже для всех. - Не наш расклад, конечно...

- Нас тоже четверо, - перебил его Аврал. Тот взглянул на его оружие и кисло хмыкнул.

- Нас двое, - подхватил Ланем. - С нами мальчишка-абрек и неведомая ежевичная хтонь из Дракучего леса. А выкуп потребуют за четверых.

- Выкуп? - Аврал взвился, как от оплеухи. - Вы собираетесь сдаться без боя?

- Нет, конечно, - поспешно ответил Ульган.

- Тогда почему мы ждём, пока они атакуют нас первыми? У нападающего всегда преимущество!

Выпалив эту сентенцию, Аврал не стал дожидаться ответа, а бросился на ближайшего к нему противника. Кустис почти одновременно с ним, секундой позже их примеру последовал Ульган, следом Ланем, качая головой.

Со стороны это могло показаться отчаянным безумием, но Аврал прекрасно осознавал, что делает. Первый шаг оказался успешным - неожиданным выпадом гоблинов, или как их там, удалось привести в замешательство. Сейчас важно как минимум удержать этот напор. Возможно, если они не предполагали серьёзного сопротивления, то просто отступят. Хотя рассчитывать на это было бы глупо. В таком случае, цель - ранить их так, чтобы наверняка оставили без преследования. В какие места для этого лучше разить, Аврал знал чётко, а лишать противника жизни без крайней на то необходимости усвоенный им рыцарский кодекс считал недостойным.

Держать здоровяка в состоянии растерянности ему вполне удавалось благодаря незнакомым тому фехтовальным приёмам и увёртливости. Дубина размашисто била в пустоту, меч в левой лапе лихорадочно стриг воздух, между тем как Аврал уже дважды нанёс ему ощутимые уколы. Пятился, всё дальше отходя от скалы и куреломов, всё сильнее размыкая так и не состоявшийся захват.

Ещё успешней оттеснял своего соперника Кустис. Тот яростно бросался на загадочное чудо-юдо, больно хлещущее голый торс острыми шипами, но ухватить его было так же невозможно, как удержать воду растопыренными пальцами. Без синих листьев проницательность Кустиса в чужих мыслях заметно снизилась (прокол с Калико тому свидетельство), но черногорец был настолько неповоротлив, а его мысли примитивны и предсказуемы, что предугадывать его движения кусту не составляло никакого труда.

Неплохо справлялся и Ульган, сцепившись с гигантом в ближнем бою. Ранил его в правое предплечье, отчего дубина в руке теперь подрагивала, сам получил ответку в плечо, но продолжал наступать, также заставляя соперника пятиться. Только Ланем застрял на месте, не отступая, но и не атакуя, лишь не подпуская скудлера близко к себе. Что, впрочем, тоже было не мало.

Куреломы за спиной нервно трясли шеями. Противник Ульгана получил ещё одну рану, от которой громко заревел. Его товарищам этот вопль придал злости. Противник Аврала перешёл в наступление, и мальчик, удерживая позицию, сделал удачный выпад, нанеся ему глубокую рану в бедро. Тот схватился за неё двумя руками, выронив оружие, чем дал возможность Авралу молниеносно отобрать его меч и блокировать доступ к далеко отлетевшей дубине.

Звон выбитого меча заставил его обернуться. Обезоруженный Ланем с трудом увернулся от удара дубиной и, споткнувшись, растянулся по земле. Скудлер и не собирался ждать, пока он встанет - занес дубину, на секунду замедлив, видимо, прикидывая, как и куда её обрушить, чтобы вырубить, но не насмерть. И обрушил бы, не отвлеки Аврал на себя внимание:

- Эй, Пятачок! А ты вообще в курсе, что лежачего не бьют?

Гигант, грозно похрюкивая, переключился на него... и тоже выронил дубину: Аврал ранил его в предплечье, сделав молниеносный выпад отбитым у прежнего соперника мечом в левой руке. Не то чтобы он такой уж амбидекстр, но удара слева скудлер явно не ожидал, а меч всё же длиннее родного кинжала в правой - как не воспользоваться такой возможностью? Внезапность снова дала преимущество, но черногорец быстро сориентировался. Прикинув, что из двух выбитых Авралом дубин чужая лежит ближе, метнулся к ней.

Однако в эти же секунды меч Ульгана поразил его противника прямо в сердце. Скудлер с хрипом грохнулся навзничь, освобождая окровавленный клинок, и Ульган бросился на помощь Авралу. Оценив расклад сил, "Пятачок" вдруг пустился наутёк - а следом за ним его товарищ, бившийся с бешеным кустом.

Раненный Авралом скудлер дёрнулся было в их сторону, но скорчился от боли и лишь проводил злобным взглядом. Зато Кустис некоторое время гнался за ними вдогонку, размахивая ветвями и умудряясь создавать шум преследования. Скудлеру удалось обломать и отсечь ему несколько веток, которые всё ещё судорожно шевелились на камнях. Выглядело жутковато, но кусту, похоже, не доставляло особых неудобств. В отличие от бледного Ульгана, который с трудом держался на ногах, зажимая рану. Поражённый им скудлер был мёртв, и оставшийся обречённо глядел на бездыханное тело, понимая, что скорее всего в ближайшие минуты присоединится к нему.

- А в самом деле, до паланки он не дохромает, подохнет в дороге, - сказал Ланем. - Добить сразу?

- Зачем? - возмутился Аврал. - Пусть камни с дороги уберёт и идёт себе куда хочет.

Ланем вопросительно взглянул на Ульгана, который после секундного раздумья молча кивнул, морщась от боли.

- Слышал? Выполняй, если хочешь жить, - прикрикнул Ланем на скудлера. Тот послушно поковылял к завалу, волоча раненную ногу.

(Продолжение ниже)

 Отправлено: 18.09.21 10:15. Заголовок: (Продолжение) Аврал..

(Продолжение)

Аврал полез в свой рюкзак, пристёгнутый к седлу курелома. Кровоостанавливающий амулет Стеллы, целебный бальзам Нимми Эми... Со знанием дела обработал рану Ульгану, к которому на глазах начали возвращаться силы.

- Ты не перестаёшь удивлять, Блестяшка! - восхищённо покачал он головой.

- Ха! - в тон ему ответил Аврал. - Да я только начал...

Он действительно ощущал себя на подъёме и куражился вовсю. Выигран по-настоящему тяжёлый бой, и недоверие к нему со стороны угабцев, кажется, осталось в прошлом. Даже подколка Ульгана насчёт самоцветов, которыми по болтунскому обычаю расшит его берет, прозвучала не просто по-доброму, а как среди своих. Они ведь и стали друг другу своими, скрепив боевое братство кровью. Ланем, правда, хмурится, но его досаду за то, что ударил в грязь лицом перед "мальчишкой-абреком", понять можно. Вот только этому мальчишке он теперь обязан жизнью и едва ли станет это отрицать.

У скудлера между тем дела обстояли неважно. Бедро продолжало кровоточить, и глыбы давались с трудом. Под неодобрительным прищуром Ланема и тупым изумлением в узких глазах самого пленника Аврал смазал рану и ему. Процесс пошёл чуть веселее. Но с самыми большими камнями, которые скудлеры тащили сюда как минимум вдвоём, справиться всё равно не мог. Пришлось Авралу и Ланему пристраиваться рядом, а Ульгану, чьё состояние всё ещё не позволяло к ним присоединиться - прикидывать, как бы запрячь сюда куреломов. В конце концов с задачей успешно справились, основательно выбившись из сил. За завалом открылась тропа, стекающая в долину.

Пленник стоял, опустив голову, в узких раскосых глазах робко вспыхивали искорки надежды.

- Ну, чего стоишь? - сердито прикрикнул на него Ульган. - Тебе же сказано было - свободен!

Скудлер, не веря своему счастью, сделал несколько неуверенных шагов. Ускорился, прихрамывая - бедро всё ещё отдавало болью при резких движениях. Оглядывался сперва через каждые пару шагов, затем всё реже и реже, стараясь скрыться из виду как можно быстрее, насколько позволяла рана.

Ланем выхватил лук. Кустис возмущённо взметнул ветвями прямо перед ним. И не успел Аврал ничего сказать или как-то отреагировать, как Ульган крепко схватил Ланема кистью здоровой руки.

- Ты чего? - вскинулся тот, вырываясь.

- Амдиро держат данное слово...

- Я как бы никакого слова никому не давал! Да и ты тоже. Это вот он давал - он уже Амдиро?

- Он уже Амдиро, - эхом подтвердил Ульган. - Если ещё не формально, то по факту. Он тебе вообще-то жизнь спас и свободу!

Ланем опустил голову и побрёл обратно за поворот. Проходя мимо трупа, со злостью пнул его сапогом. Ульган тяжело вздохнул и виновато глянул на Аврала. Тот пожал плечами: да ладно, все мы неидеальны, понимаю...

Меч, отбитый Аралом у скудлера, лежал рядом. Ульган рассмотрел его, пытаясь понять, кому он мог раньше принадлежать. Но кроме тамги Амдиро на нём не было никаких знаков.

- Эх, надо было этого допросить - а вдруг знает... Впрочем, так даже лучше.

Голос его неожиданно стал торжественным и пафосным:

- Аврал! Властью наследника главы клана Амдиро я свидетельствую, что ты достоин меча с нашим клеймом, возвращённого тобой в честном бою. Ланем, признаёшь ли ты, что Аврал спас тебе жизнь, а значит, имеет право войти в наш клан?

- Признаю, - ответил тот без паузы, но и без особого энтузиазма.

- Аврал, желаешь ли ты присоединиться к семье Амдиро?

- Желаю! - Аврал тоже ответил не раздумывая. Путешествовать по здешним горам уж точно лучше будучи членом угабского клана, а не "абреком".

- До решения твоего вопроса Советом Старейшин я принимаю тебя под свою личную протекцию.

Ульган медленно поднял меч. Аврал преклонил правое колено. Ульган ударил его плашмя по плечу и вручил меч. Аврал поцеловал клинок. Ритуал балланагарской эпохи помнили в горах на противоположных концах Волшебной страны. Во всяком случае, судя по реакции, он сделал всё так, как ожидалось.

- Поздравляю! - дружелюбно хлопнул его Ланем по плечу, когда юноша поднялся с колена. - Хотя бы теперь меч нормальный, как у мужика, а не кухонный ножик...

- Для мужчины размер не главное, - срезал его Аврал грубоватой, но тоже международно понятной шуткой. И Ланему снова пришлось опустить взгляд. Ну да, с "кухонным ножиком" чужестранец проявил себя куда успешней, чем он с "нормальным" мечом. Да ещё и объяснил следом, что это подарок его учителя боевых искусств - и не просто подарок, а сертификат квалификации. Той самой блестяще подтверждённой в бою квалификации, благодаря которой ты жив и на свободе. Так что попридержи язык, Ланем, если ты, конечно, воин, а не гопота беспонтовая...

Растянувший день никак не хотел заканчиваться. На дорогу спустились быстро и без приключений. Башня Амдиро теперь маячила у них перед глазами, но оставалась всё так же далёкой спустя два часа пути. От тряски в седле у Ульгана снова разболелась рана, и было решено остановиться на ночлег засветло у ближайшего родника.

Скрытый текст


Конечно же, Авралу пришлось продемонстрировать с длинным мечом неведомые угабцам фехтовальные приёмы. Начиная с простого - того, чему учил Энни, что легко освоить. Мельница, косой удар, удар изнутри, железный бык. Встать в спарринг Ульган ещё не мог, а Ланем не горел желанием. Поэтому под конец просто показали с Кустисом защиту и контратаку уровня мастера, не особо впечатлив этим Ланема:

- Танец, а не бой...

- Это у тебя для такого танца партнёра не было, - снова окоротил его Ульган. - А вот если, не приведи Дорога, придётся драться не со скудлерами, а с порчунами...

- Та ладно, задавим их количеством и размером! Иногда он всё-таки имеет значение, - проворчал Ланем.

- Ага, как скудлеры сегодня нас задавили? Хотя и задавили бы, если б не эти, как ты говоришь, танцы...

- А вот скажите, - вмешался Аврал в готовую разгореться перепалку, - вы пробовали с ними просто пообщаться? Хотя бы когда они приходили требовать выкуп? Я так понял, они не от хорошей жизни на вас нападают, а от отчаяния. Сами говорите, что живут впроголодь в своём лесу. Может, предложить им научиться у вас земледелию и скотоводству - а взамен пусть присягнут на дружбу. По-любому же лучше иметь под боком союзников, а не врагов, тем более, таких крепких...

Честно говоря, он и сам в это не очень-то верил. Слишком долго глядел в щели глаз противника и не видел там... ничего. Ни ненависти, ни вражды, ни какого-либо проблеска отношения к себе как к личности, а не просто досадному препятствию на пути, которое надо устранить просто потому, что могу. А когда не смог - досада, но ни капли раскаяния. И ни капли признательности, когда его пощадили - лишь страх неопределённости, обманут или нет. Ещё и насмехаться, небось, будет, когда доберётся до своих: вот же дурачьё какое, отпустили! значит, слабаки и тупые, нечего их бояться... Не в первый раз, увы, сталкивается Аврал с подобной логикой. Что-то объяснять таким, к чему-то взывать бесполезно - не поймут. Биологически они действительно скорее всего люди, вот только с человеческим пониманием там гораздо хуже, чем у говорящих животных и самых странных чудиков Волшебной страны. Впечатление такое, что всё погашено тупыми инстинктами. И как бы не бесповоротно.

И всё же... может быть, стоило бы попробовать?

- Вот удивительные вы люди, - сплюнул Ланем в сторону от костра, разгоняющего сумерки. - Якшаетесь с полуросликами, скудлеров жалеете... Может быть, у вас и с птицами союз?

- А как же! - усмехнулся Аврал и начал рассказывать о птичьей эстафете. Она внезапно не оставила равнодушным даже вечно скептичного Ланема, а Ульган и вовсе пришёл в восторг.

- Нет, ты понял? - повторял он Ланему. - Это же какая эффективная связь по всей Линии, даже с самим Страхбургом? А мы всё по старинке, огни на башнях жжём...

- Всё равно сами мы не можем на уровне клана ни с птицами договариваться, ни со скудлерами, - осадил Ланем его пыл. - Это ж сепаратизм называется. Внешней политикой занимается исключительно королева.

- Ну так Аврал к ней как раз и направляется...

Кислый напиток шеран из молока куреломиц бил в голову и развязывал языки. Но припав к бурдюку в очередной раз, Аврал просто отключился, погрузился в крепкий здоровый сон, бесследно снявший усталость безумного дня...

Утром его разбудила тревожная суетливость спутников:

- С чего это они нас решили встречать? - удивлялся Ланем.

- А ты как думаешь? - насмешливо ответил Ульган. - Разглядели ещё с вечера, что нас четверо, и четвёртый какой-то... странный. А мы это или не мы - оттуда не понять.

Аврал вскочил на ноги, продирая глаза. Со стороны паланки по горному склону действительно ползли четыре еле различимые точки. Полез в рюкзак за подзорной трубой, которую спутники увидели впервые. Они долго не могли понять, что смотреть в неё надо одним глазом, но когда смогли различить крошечных всадников, восторгам не было предела.

- Вижу, ты был прав - удивлять ещё только начинаешь... Погнали им навстречу!

Так и встретились на середине пути, при начале подъёма на склон. За шумным знакомством с Авралом, за сбивчивым и прерываемым недоверчиво-восторженным оханьем рассказом о вчерашней схватке, за шквалом встречных вопросом и расспросов вторая его половина, несмотря на подъём, пролетела незаметно, и на территорию паланки Аврал с Кустисом въехали как заправские почётные гости, с большим сопровождением.

Ну, почти. Торжественность момента несколько подпортили флегматично возвращающиеся с пастбища куреломицы. Аврал уже убедился, что эти животные, хотя и не говорящие, довольно умны, поэтому ничего удивительного, что пасутся самостоятельно и доиться приходят вовремя, как по часам. Считая при этом, что дорога безраздельно принадлежит им - поэтому на всадников поглядывали недоумённо и презрительно, уступая дорогу с большой неохотой: что это тут вообще и зачем? Некоторые и вовсе уступать отказывались, приходилось обгонять и протискиваться.

Так что эскорт в итоге получился ещё более представительным, но несколько комичным.

Паланка, облепившая горный уступ, оказалась очень серьёзным укреплённым поселением. Круглые, как почти везде в Волшебной стране, дома из каменных глыб были практически оборонными башнями - широкие и, судя по окошкам, в три-четыре этажа, причём чем ближе к центру, тем реже попадались трёхэтажные. Плоские крыши с зубчатыми бордюрами позволяли при необходимости долго и успешно держать осаду. Сейчас же на многих из них виднелись угабцы, преимущественно пожилые мужчины и женщины, с интересом разглядывая чужеземца и живой куст и даже переговариваясь с всадниками. Крыши соседних домов были соединены висячими мостками, так что, кажется, можно было обойти всё поселение, не спустившись на землю - но при необходимости мостик отсекался двумя взмахами меча, превращая или отдельный дом, или изолированную от других группу в обороняющуюся крепость.

Мостки проплывали над головами, с куреломьих спин не так уж высоко. Некоторые беззастенчиво рассматривали гостей прямо с них. Внизу же проезды были почти безлюдными. Только куры купались в дорожной пыли, да полуголые детишки застывали от изумления с вытаращенными глазёнками и пальцем во рту, да из ворот куреломников на первых этажах домов-башен провожали равнодушные взгляды животных.

Но всё-таки Аврал чувствовал себя несколько неловко, и даже не сразу понял, в чём тут дело. Впервые он находился среди такого количества людей своего роста. До сих пор подсознательно ощущал себя "особенным", тянулся к таким же... Не потому ли, в частности, с такой нежностью вспоминает об Энни и Люции, а к воздыханиям крошки Рикки относится иронично? Сейчас же все удивлялись его появлению, его костюму, но не его росту, который воспринимался как должное - и это было необычно и волнительно.

Сторожевая башня возвышалась в центре паланкового поселения на отдалении от жилых домов, образуя небольшую площадь. Но мостики с крыш тянулись и к ней: со стороны входа возвышался резной столб с треугольной площадкой на уровне середины третьего этажа, к двум сторонам которой спускались мостки от соседних домов, от третьей - ещё ниже, ко входу в башню. Сам же вход находился на уровне в полтора человеческих роста от земли, и кроме мостков к нему вело наклонное бревно с треугольными выбоинами-ступеньками, верхний конец которого прикреплён на шарнире к порогу. Отцепить оба трапа, повалить столб несколькими ударами топора - и даже если враг пробьётся на площадь, попасть в башню ему будет нелегко.

- Подождём отца в Зале, думаю, он уже знает...

- Да уже вся паланка знает, - хмыкнул Ланем.

Сводчатое помещение, куда поднялись Аврал и Кустис, удивляло своим аскетизмом, несколько неожиданным для его высокого статуса. Разумеется, тот же дикий камень, что и снаружи, никакой штукатурки. По всей окружности стен тянулась двумя сплошными полукольцами скамьи, грубые, но крепкие - впрочем, устланные яркими разноцветными ковриками из куреломьей и овечьей шерсти. Огромный узкий гобелен висел над низким входом в башню. Сейчас его нижний край подвёрнут, опускается во время заседаний Совета Старейшин, но и оставшаяся часть привлекает внимание загадочными знаками, о значении которых расспрашивать, наверное, рановато, пока его не приняли в клан. Напротив же входа уходит в отверстие под каменным куполом лестница. В стороне дощатая ляда прикрывает люк на первый этаж, откуда нет ни входа, ни окон с улицы.

- Темница, - объяснил Ланем, перехватив его взгляд.

- Пока что пустует, - с улыбкой уточнил Ульган.

Тем временем просвет на входе закрыла тень - и когда старый Кендалья протиснулся в зал и распрямился, Аврал не мог не отметить его сходство с сыном. И точно такой же взгляд, суровый, но проницательный.

Начался новый круг долгих рассказов о себе и о стычке со скудлерами. К счастью, о стычке говорил больше Ульган, а Кендалья время от времени его перебивал, обращаясь с вопросами то к Авралу, то к Ланему. Через полтора часа беседы отпустил Ланема, затем сына, а Авралу с Кустисом предложил подняться по лестнице сквозь свод.

Там, освещаемое такими же узкими оконцами-бойницами, обнаружилось куда более уютное помещение - полужилое, кулуары Совета Старейшин и комната отдыха дежурных на дозорной площадке. Аврал с интересом рассматривал необычную мебель - вписанные в изгиб стены низкие шкафы со спальными местами наверху, сундук между ними со спинкой и подлокотниками, служащий одновременно креслом и ступенью к лежанкам. Пол устлан коврами, с другой стороны от люка - лестница на следующий этаж.

Здесь разговор был продолжен, но более непринуждённо и недолго. Аврал показал Кендалье подзорную трубу, подробно объяснил её устройство и принцип. Старик восхищённо цокал языком, прикидывая, смогут ли они сами сделать такую штуку.

- Мне всё ясно, - сказал он наконец. - Завтра утром проведём Совет Старейшин, я буду ходатайствовать о принятии тебя в клан. До этого времени башню не покидайте. Твой куст сможет провести ночь без земли?

- Думаю, да.

- Но если что - на дозорной площадке есть песок, на случай пожара. И света там больше - ему, как я понимаю, он нужен.

- Ой, а мне можно на площадку? Окрестности рассмотреть...

- Можно, - впервые за всё время улыбнулся Кендалья. - Не считайте себя пленниками. Просто порядок есть порядок.

- Понимаю.

Аврал действительно первым делом поднялся с Кустисом наверх. Верхняя часть башни, над сводом зала Совета старейшин, простыми перекрытиями разбивалась на ярусы, соединённые лестницами. Лестницы шли с разных сторон, чтобы затруднить врагам, овладевшим нижними этажами, штурм следующих, увеличивая шансы продержаться, пока подоспеет помощь от соседей. Два яруса над комнатой отдыха служили кладовыми на случай такой осады, и в отличие от двух предыдущих, совсем не имели окон.

А ещё выше располагалась дозорная площадка. На самом деле, просто ещё один этаж за толстыми стенами, но с четырьмя проёмами и балкончиками по сторонам света, которые Аврал разглядел в трубу ещё позавчера. Здесь всегда кто-то дежурил, поглядывая время от времени в каждую сторону - и нечаянные гости были на удивление дружелюбно встречены скучающим дозорным, радостно устроившим им небольшую экскурсию.

Балкончики на поверку оказались тоже не совсем балкончиками, а хитроумным двухъярусным приспособлением. Вместо пола у них были лишь по две каменные балки, сейчас для удобства прикрытые по середине деревянными настилами, которые, однако, моментально могут быть сброшены вниз. Сквозь эти три отверстия с каждой стороны лучники, надёжно прикрытые балконными экранами, могли обстреливать осаждающих башню, причём четыре изогнутых балкона обеспечивали стрелам полную досягаемость по всей её окружности. А по балкам в это же время другим защитникам можно было выдвинуться ближе к неприятелю.

В общем, всё здесь продумывалось веками и отточено до совершенства. Но башни, как узнал Аврал ещё в дороге, помимо дозорной и оборонной функции выполняли ёщё и сигнальную. Сейчас он мог изучить эту нехитрую систему вблизи. Пропитанные белой нефтью фитили вели к закладкам на самой вершине каменного купола и кольцу ниже неё. Если над конусом соседней башни вспыхнуло пламя, яркое в ночи и дымящее чёрным в дневное время, значит к ней немедленно надо отправлять бойцов первого резерва. Ежели ещё и корона под верхушкой загорелась, а твоя башня на Линии - тогда и сам вдобавок зажигай такой сигнал для соседей: это Страхбург объявил общую мобилизацию...

В подзорную трубу Аврал внимательно и обстоятельно (всё равно делать нечего) изучил виды, открывающиеся с каждого из балконов. От паланки по склонам разбегались во все стороны деревеньки, хутора и биваки - недалеко, чтобы в случае опасности быстро вернуться под крыло. Хотя серьёзной опасности в этих краях не было уж несколько столетий. Южный склон покрывало огромное кукурузное поле, на дальнем краю которого активно разворачивалась жатва. Из домашних животных "с плоскости" здесь кроме кур прижились только овцы, дающие более тонкую шерсть, чем куреломы, и более жирное молоко, из которого делали сыр. Одна беда - в отличие от куреломов, сами не паслись, и отары приходилось гонять далеко в горы. Такое стадо лежало сейчас на соседнем безлесом склоне сгустившимся облаком, медленно сползая в долину.

А у подножья башни на площади двое мальчишек перепасовывали ногами тяжёлый мяч.

Но конечно, больше всего Аврала занимал пейзаж вдоль Линии. С западного балкончика интересно было отследить пройденный маршрут, кажущийся отсюда таким незначительным. Южнее в стороне высилась в туманной дымке башня соседнего клана. За нею, в необозримой дали - долина Гуррикапа, ещё дальше - Голубая страна. Вроде бы и далеко уже продвинулись, а всё равно в начале пути... Перешёл в сопровождении шаркающего кореньями Кустиса к противоположному проёму. Башня клана Деной на востоке выглядела совсем близкой. Снова вспомнилась нелепая мечта о волшебной трубе, способной перемещать к объекту, на который наведена. Пришлось вернуться к реальности, отследить отчасти петляющую среди гор, отчасти угадываемую в лесных зарослях дорогу. Нет, тут и за сутки не добраться. Да и рановато об этом думать - сейчас главное, чтобы его приняли в клан, что, безусловно, облегчит их дальнейшее странствие по королевству Угабу.

Когда стемнело, в башню вернулся Кендалья, остался ночевать вместе с ними. Голова к голове на шкафах-лежанках они до глубокой ночи вели беседу. Старик совсем оттаял, и уже не устраивал ему допрос, а искренне интересовался жизнью в Волшебной стране, "на плоскости". Теперь и Аврал мог ему задать животрепещущие вопросы. Как и ожидалось, он оказался осведомлённей Ульгана. Во всяком случае, в Страхбурге бывал, и его описание угабской столицы укрепляло уверенность, что они тогда видели именно её. Но ни о какой дороге к мемориалу Гуррикапа (так Аврал, не вдаваясь в избыточные подробности, охарактеризовал цель своего пути) ничего не слыхал. Знал лишь, что он был поглощён Дракучим лесом ещё до времён расцвета империи Балланагар. С лесом, по его словам, клан Амдиро действительно имел в прошлом прямые столкновения. Более того, им пришлось переселиться на новое место, потому что прежнее их поселение было поглощено лесом.

- То есть не самим Лесом, конечно, не тем... Они ведь как - если деревья оттуда войдут в обычный лес, он оживает, становится их частью. Ну и нас попросту смело со старого места после наших попыток проникнуть в Лес. Деревья пришли и остались, так и растут на руинах. Можно сходить и убедиться. И да, в плен тоже брали, я тебе могу назвать конкретные роды и имена, это не просто легенды. Потому и спутник твой у многих непременно вызовет вопросы.

- Это я уже понял, - вздохнул Аврал.

- Не переживай, прорвёмся. Если он изгнанник и нуждается в пристанище на пути... Кто сказал, что законы гостеприимства распространяются только на людей?

- Да вот Ланем, похоже, так и считает...

- Ланем может считать всё что угодно, - невозмутимо ответил Кендалья. - Их род второй в клане, несколько поколений кряду безуспешно пытается стать первым. Так что Ланем обижен на судьбу, кучкует вокруг себя всяких недовольных, интриги плести пытается. Ну, это такое - ветер воет, а курелом идёт...

Утром старик бесцеремонно его растормошил:

- Вставай, соня - Совет внизу уже собирается!

В который раз за последние дни Авралу пришлось рассказывать свою историю, и теперь под прицелом десятка строгих взглядов в полном молчании, это было труднее всего. Но вскоре эстафету принял вызванный на Совет Ульган, затем Ланем, следом начались прения, долгие и нудные, так что Аврала стало клонить в сон. Очнулся оттого, что разговор как-то начал складываться не в его пользу. Кого-то смущал Кустис, кого-то - сама идея принять чужеземца в клан, чтобы тотчас отпустить в дальнейшее странствие.

- Мы же его совсем не знаем. А вдруг куда-то встрянет и запятнает репутацию клана?

- Пусть поживёт с нами хотя бы месяц, а тогда отправляется.

Этот вариант Аврала совсем не устраивал. Он собрался было возразить, но его пока ни о чём не спрашивали. С места поднялся Кендалья:

- Я за него поручаюсь!

На этом споры и иссякли. Проголосовали единогласно. Авралу торжественно был вручён шарф-перевязь с сумкой, сплетённый из разноцветных шерстяных нитей в форме особого кланового узора.

Теперь он мог изучить паланку не с башни, а вблизи и изнутри, не уставая восхищаться продуманностью планировки с фортификационной точки зрения. Даже сарай-овин, где сушились развешанные грозди кукурузных початков - на сваях, передней стороной уходящих глубоко на дно обрыва, где ревел седой поток, - мог при необходимости успешно служить и наблюдательным, и оборонным пунктом. Жилые полубоевые башни выстраивались вокруг каменных столбов и состояли из четырёх секторов, объединённых в мужскую и женскую половину, со своими внутренними лестницами каждая. Над куреломником, на втором этаже, дополнительно согреваемом теплом животных, жило старшее поколение с маленькими детьми, выше младшее, под крышей - кладовые. Трёхэтажные башни строились семьями младших сыновей и обрастали четвертым ярусом по мере необходимости, когда рождалась новая семья. Аврал побывал в нескольких домах, конечно, только на мужских половинах - и в семье Ульгана, и у других, не менее хлебосольных хозяев. Всюду уже ставшие привычными кресла-сундуки и шкафы-кровати, пёстрые ковры, по орнаменту которых к концу дня безошибочно научился определять, какие из них сотканы мастерицами Амдиро, а какие - приданое невест из других кланов. Всюду застольные песни (особенно после крепкого шерана), мелодичные и многоголосые, так удивительно похожие на те, которые жили в памяти Аврала с глубокого детства.

Любопытство женского пола, впрочем, тоже не осталось обделённым. Ближе к вечеру, долгие молодёжные посиделки на крышах, те же рассказы в двадцатый раз, демонстрация упражнений с мечом. Девчонки не сводили с него восторженных взглядов, таких знакомых и совершенно одинаковых во всех уголках Волшебной страны. Парни, перехватывая их, хмурились. К чести Аврала, он не давал им повода хмуриться сильнее, а тем более, начать выяснять отношения. Он старался больше слушать, чем говорить, впитывал, как губка, все сведения о приютившем его клане Амдиро и королевстве Угабу в целом. Пожалуй, он уже достаточно ориентировался в его жизни, обычаях и истории, чтобы уверенно продолжить путь. Можно отпрашиваться.

Отпрашиваться не пришлось. Поздним вечером Кендалья вызвал их с Ульганом.

- Доходят слухи, что Ланем сеет смуту. Мол, как-то очень легко ты справился со скудлерами. И о засаде знал заранее, якобы куст почувствовал. И добить раненого не разрешил, и вбрасывал мысли о том, чтобы договориться с ними, заключить союз... Подозревает, что ты можешь быть с ними заодно и втереться к нам в доверие.

- Вот же... гадина! - вырвалось у Аврала от возмущения страшное ругательство, за которое как-то в детстве получил нагоняй от Стеллы.

Судя по всему, у Кендальи сомнений насчёт обоснованности таких подозрений не возникло. Уже хорошо. Но оставлять этого так нельзя.

- Да я на поединок его вызову! При всех. И пусть каждый, наблюдая его, сделает вывод, мог ли я побороть скудлера...

- Не горячись! - отрезал старик приказным тоном. - Вызвать его на поединок ты имеешь полное право. Только здесь проступок для более высокой инстанции, чем суд чести. Такие очевидно безосновательные обвинения, тем более, в адрес того, кому обязан жизнью... И главное - если действительно есть какие-то сомнения, он был обязан поделиться ими утром на Совете, а не шептаться по углам. Ну и, учитывая протекцию Ульгана и моё поручительство, это выглядит выпадом уже не столько в твой, сколько в наш адрес. Очередными играми престолов. Так что я обязан дать этому делу самый серьёзный ход. Вот только разбирательство грозит затянуться надолго, и тебя как свидетеля и сторону конфликта до его окончания точно никуда не отпустят.

- Так что же мне делать? - опустил голову Аврал. Кендалья оставил его без ответа.

- Ульган, ты, надеюсь, достаточно отдохнул после дозора? Рана не болит?

- А какое это имеет значение, отец? - пожал тот плечами.

- Это правильный ответ. Вопросы, которые надо порешать с Деноем, не срочные, но и откладывать их особого смысла не вижу. Значит, выдвигаетесь вдвоём на рассвете, без лишнего шума. И да прямится вам Дорога.

 Отправлено: 30.09.21 09:46. Заголовок: Буду, пожалуй, указы..

 Отправлено: 19.10.21 10:12. Заголовок: Скованные одной цепь..

Скованные одной цепью

К чести Кау-Рука, он довольно быстро понял масштабы проблемы. Своей собственной.

Исчезновение генерала Баан-Ну и возникновение вокруг долины силового барьера, безусловно, взбудоражило всех избранников Тайного лагеря. Неизвестность и перемены всегда пугают - особенно тех, кто хорохорится, пытаясь это отрицать, чтобы разогреть выбросом адреналина скованные леденящим страхом конечности. Выход из привычной накатанной колеи не по душе никому, хотя понимание привычного для разных менвитов может заметно отличаться (впрочем, на борту "Неуловимой" народ армейский, так что спектр возможного разброда ограничен строгими рамками Уставов).

Рано или поздно те, от кого это зависит, проложат новый курс, идущие в авангарде накатают колею, Стая, перестроившись по ветру за Вожаком, продолжит полёт. Зона комфорта будет восстановлена. Временные трудности хороши тем, что временны, о них приятно будет вспоминать, когда окажутся далеко позади, а сейчас с ними есть кому разбираться.

Но что если разбираться приходится - впервые в жизни! - не кому-то, а тебе?

За всю свою армейскую карьеру, начиная с кадетского корпуса, перехватившего заботу о нём прямиком у родителей, Кау-Рук строго держался на вторых ролях - за шаг от сферы личной ответственности. Именно положение первого ведомого давало ему чаемую свободу внутри системы, поэтому он ревностно её оберегал: ретивым служакам не хватало интеллекта, чтобы подвинуть его с этого места, умных же он пропускал вперёд, в флагманы. Такой расклад сил устраивал всех - и его, и окружение - на всех карьерных ступенях, куда как-то сама собой, без особых усилий и интриг, выносила его Система.

В этой узкой и дискомфортной для истинных прирождённых офицеров нише вечного зама он мог позволить себе оставаться собой. Играть в оппозицию в меру допустимого (каковую меру всегда чувствовал отлично и тонко), привычно кривить губы в презрительной усмешке в адрес Системы - и продолжать ненапряжно плыть по её течению. Это давало ему дополнительные приятные бонусы.

К громогласью официальной идеологии и программных лозунгов Гван-Ло, неизменных со времён Пира - о цивилизационном бремени Избранников и глобализме менвитского мира на двух континентах - все, разумеется, относились со здравой иронией и скептицизмом. По крайней мере, все в среде старших офицеров и руководителей среднего звена: дослужиться до соответственных орденов без изрядной толики здравомыслия и цинизма попросту невозможно. Особенно с тех пор, как отшумели войны, и армия уже которое поколение выполняет функции жандармерии и надзора. Так-то понятно, что раз оно продолжает работать на интеграцию Большой Стаи, то и пусть будет - не хуже и любой другой идеологии, а без идеологии Большой Стаи не бывает. Но каждый держал это своё понимание при себе, максимум в пределах семьи и неформального круга друзей, не вынося в рабочий коллектив. Существуют же определённые, хотя и никем не писанные рамки и табу!

Однако для Кау-Рука их словно и не существовало. Скользящими по тончайшей грани намёками, понятными всем, но не доходящими полшага до сферы интересов Первого отдела, он позволял себе то, чего не позволяли другие, зарабатывая себе тем самым репутацию крайне непростого, загадочного и даже опасного офицера. Ходили всевозможные нелепые слухи о его связях и родстве - вплоть до того, что он морганатический племянник самого Гван-Ло! Они не то чтобы тешили его самолюбие, но веселили, как ребёнка. Кау-Рук прекрасно отдавал себе отчёт, что куда распространённей должны быть сплетни о нём как провокаторе-осведомителе Первого отдела, но это его нисколько не беспокоило. Если бы ему в лицо высказывали подобные подозрения, следовало бы возмутиться и требовать ответа за свои слова, а так... В конце концов, он был достаточно умён, чтобы понимать и то, что ненапряжная его карьера едва ли обошлась без содействия Первого отдела или хотя бы молчаливого его согласия. Системе зачем-то нужны были такие, как он, и именно на вторых ролях. И если их интересы совпадают без каких бы то ни было обязательств с его стороны и попыток вербовки - почему бы и нет?

Разумеется, всё это не способствовало появлению у Кау-Рука друзей - но он был слишком глубоким интровертом, чтобы в них нуждаться.

И вот сейчас, когда вечно второму приходится становиться первым, подхватывая обезглавленную Стаю, перед ним словно в лучах рассвета из горной ложбины прояснялась его проблема и подлинные причины той линии поведения, которую он ведёт всю свою достаточно уже долгую жизнь.

Нельзя сказать, что новая реальность застала его врасплох. В конце концов, он столкнулся с ней гораздо раньше других - буквально столкнулся, лобовым стеклом геликоптера о невидимый купол. И когда вводил в курс дела притихший в изумлении Тайный Лагерь, у него уже была тщательно расписанная программа действий для всех и для каждого. Помимо и без того очевидного ремонта раскуроченных геликоптеров под началом Мон-Со. В этом даже не было ничего сложного: понятно, что надо прежде всего бросить все силы на изучение природы этого таинственного поля и способов его деактивации. А уж сформировать рабочие группы и определить цели и обязанности каждой - стандартная задача Координатора. Только вот отладив бесперебойное функционирование Ранавира и минимизировав возможную панику практически до нуля, Кау-Рук не ощутил ни удовлетворения, ни приятной усталости от отлично выполненной работы. Лишь полная опустошённость, за которой после непродолжительного самокопания нетрудно было распознать экзистенциальный страх пустоты.

Пустоты, распахивающейся вместо спины Вожака, в которую так комфортно кидаться язвительными репликами, находясь под её прикрытием.

Вот и всё. Можно сезонами и годами обманывать самого себя, убеждая, что не желаешь становиться первым, чтобы не терять свободы. Но достаточно было по-настоящему, без страховки ощутить бремя самостоятельности и полной ответственности, оказаться во главе Стаи, чтобы понять: нет, просто не можешь. Не в состоянии. Горькая правда заключается в том, что ты так и не вырос, остался наивным и дезориентированным в жизни ребёнком, которому нельзя без внешней опоры. Тот самый "мальчик, не желающий взрослеть" из известной каждому менвитскому школьнику жутенькой сказки Лан-Лю, мощного воспитательного мотиватора ненавидеть детство и спешить поскорее с ним расстаться. С Кау-Руком так и не сработал по-настоящему - может быть потому, что с его интеллектом было легко казаться взрослым в чужих и своих глазах.

А пресловутая "свобода", которой он так дорожит - не более чем замороженный возрастной бунт против Системы вечного подростка в коротких штанишках, бунт ради бунта без всякого позитивного содержания. Нет, ну правда - взрослый человек или смиряется с жизненными обстоятельствами, или пытается подстроить их под себя по мере своих реалистично оцениваемых сил. А не бравирует их неприятием, напуская на себя загадочный вид.

Подобно неожиданно сложившейся головоломке (Кау-Рук был любителем подобных забав) мнимый хаос его характера и поступков оказывался подчинён закономерности, обусловленной единственным фактором: он попросту замёрз в детстве, увяз в нём - всерьёз и навсегда.

Сниженный инстинкт размножения, способствовавший его армейской карьере и отбору на борт "Неуловимой"? Да полноте, нет у него никакой гиполибидемии - есть панический страх перед тем, чтобы сделать девушке предложение, да и просто перестать скрывать свои чувства. Который, в свою очередь - защитная реакция от психологической неготовности стать супругом и отцом, лидером хотя бы в семейной ячейке. И нежелания оказаться подкаблучником, с другой стороны.

Диссидентский интерес к запретной теме истории и культуры арзаков? Да просто ему всегда было подсознательно важно убедиться в надуманности общепринятого сравнения социальной беспомощности рабочих единиц и детей, одного из главных педагогических стимулов для юных избранников стремиться к взрослению. Литература из спецхрана убеждала в несостоятельности официального пропагандистского мифа об извечном арзакском младенчестве, абсолютной неспособности к независимому существованию, оберегая тем самым самолюбие Кау-Рука от обидных параллелей.

А почему, собственно, эти параллели для него столь оскорбительны? Да, иррациональная неприязнь Кау-Рука к арзакам тоже получала теперь простое объяснение. Нет, с аристократической брезгливостью Баан-Ну ничего общего. Просто, во-первых, уродство и эффект "зловещей долины" - типично детские страхи. А во-вторых, Кау-Рук подсознательно избегал общения с рабочими единицами, потому что оно актуализировало тяготящий его инфантильную ментальность статус социально ответственного, "господина", как формулировали сами арзаки. И можно сколько угодно рисоваться, внушая себе, что ему претит сама идея "господства" над разумными, пусть и социально ущербными существами - от характерно ребяческой выходки усесться в великанское кресло, забравшись по спинам арзаков, это его не удержало, и не щемило ничего. Задело, когда начали обсуждать лётчики – а это ведь тоже чисто детская реакция и вспыльчивость...

В общем, самоанализ оказался столь же несложным, сколь и неутешительным: решения для выявленной проблемы не существовало. Оставалось идти на поклон к Лон-Гору. Нет, отнюдь не делиться сделанными выводами - принудить себя к подобной исповеди для Кау-Рука было так же невозможно, как просто взять и изменить свой характер. Но восстановить его душевное равновесие на ближайшие пару дней Доктор наверняка в силах. А большего ему и не надо.

Лон-Гор с порога ординаторской определил суть жалобы штурмана и соответствующий ей сценарий общения. Звеня стеклянными дверцами шкафа, извлёк с нижней полки, из-за матового стекла, бутыль с подозрительно мутной жидкостью.

- Что это? - настороженно спросил Кау-Рук, вдохнув запах спирта, перебитый чем-то терпким и горьковатым. - Настойка ургуя?

- Ага. Не волнуйся - абсолютно безвредно. Зато тонизирует и успокаивает очень эффективно. Ты ведь за этим пришёл?

- Не без того, - кивнул штурман. - Выматывают, знаешь ли, все эти аномалии... и пропажа генерала тоже.

- Понимаю, - Лон Гор привычным движением наполнил две стопки вровень до краёв, не пролив ни капли. - Одним глотком и не нюхая. Да, гадость. Но полезная - относительно и в меру, конечно. Как вариант, могу Гелли позвать с уколами, но сомневаюсь, что это приятней.

Кау-Рук резким рывком опрокинул в себя огненную влагу - и поплыл. С усилием собирая мысли в точку, вгрызся в протянутую Доктором половину фруктовой пастилки. Главное - не развязать язык и не сболтнуть лишнего. Не хватало ещё поддаться мифическому "менвитскому гипнозу". Хотя тревога на сердце действительно отступила - или просто затаилась?

- Тебе надо научиться отпускать свои проблемы, - сквозь туман в голове говорил Лон-Гор, расправившись с содержимым своей стопки. - Извини уж, что так, без обиняков - после семнадцати ЭБО... в смысле, лет вместе на борту я не очень-то нуждаюсь в словах, чтобы понять твоё состояние.

- Кто же спорит? - Кау-Рук осторожно ворочал языком, ещё не восстановившим чувствительность. - Вот только сомневаюсь, что когда ты на борту фактически возглавлял нашу ячейку, отвечая за микроклимат в ней, то так уж прям отпускал проблемы вместо того, чтобы решать...

Лон-Гор широко улыбнулся:

- Я просто давно научился не брать на себя лишних проблем. Если ходовая часть "Неуловимой" и её курс лежали на тебе - с чего бы им меня волновать, правда?

- Допустим, - нехотя согласился Кау-Рук.

- Вот и тебя должно волновать то, что входит в сферу твоей компетенции. Чёткое и в срок выполнение личным составом поставленной задачи по изучению выявленной аномалии, говоря языком отчётов. А тебе не даёт покоя само существование аномалии, потому что не вписывается в прежнюю картину мира. Я прав?

- Приблизительно.

- Это не ответ, ну да ладно. И я прекрасно понимаю причины твоей дезориентированности. Сам через это прошёл, когда стал главврачом. Научиться отделять то, что действительно является твоими проблемами и отпускать то, что ими быть не должно - задача, которая неизбежно встаёт перед каждым лидером. Пока над тобой начальство, круг твоих проблем определяет оно...

- А когда впереди распахивается бездна...

- Вот именно, - взгляд Лон-Гора пробежал от бутылки к пустым стопкам и далее к растерзанной обёртке от пастилки. - Гелли!

Медсестра бесшумно выросла у стола, совсем рядом с Кау-Руком, вызвав у того обычный дискомфорт от арзакского присутствия на расстоянии ближе вытянутой руки. Женский разрез золотисто-ореховых раскосых глаз - с заметным наклоном к переносице - на скуластом лице с сильно выдвинутым подбородком. Маленький рот с плотно сжатыми толстыми губами, короткие волнистые волосы... По арзакским понятиям, наверное, должна считаться красивой.

- Там в холодильнике что-то оставалось... организуй...

Гелли молча кивнула и, не дождавшись новых распоряжений, столь же бесшумно удалилась. Кау-Рук зачем-то проводил её взглядом. Орра, а это зелье и впрямь нехило бьёт по мозгам. Вторую стопку придётся принять, раз уж арзачку погнали за закуской, но не больше. Оценивать внешность рабочих единиц - по меньшей мере, как-то странно. Хотя с другой стороны, почему бы и нет? Не люди они, что ли?

- Бездна, Штурман - это редкий шанс понять и оценить свои внутренние резервы. Не каждому судьба его даёт, и унывать на этот счёт просто неразумно...

- Слушай, Док, а ты меня вообще... уважаешь? - резко перебил его Кау-Рук.

- К чему столь странный вопрос?

- Да к тому, что я, как мне кажется, не очень похож на пацана, которого легко купить на проповедь позитивного мышления. И пришёл я к тебе действительно как к человеку, знающему и понимающему мой характер. Кайф от лидерства - это не моё.

- Угу, "вечно второй"...

- Пусть так. Да, мне нужна опора. Прикрывающая спина, если хочешь. Ты же вот не отрицаешь, что фактически в полёте неформально возглавлял наш экипаж...

По бледному лицу Лон-Гора расплылась ехидная улыбка:

- Слышал бы это генерал!

- Да, его долго пришлось бы успокаивать... А Мон-Со в ответ на эти слова просто пожал бы удивлённо плечами. Но мы-то двое знаем, что это так. Ты успешно страховал Баан-Ну. Я просто прошу тебя о том же - и хочу быть уверен, что могу рассчитывать на твою помощь...

После нескольких импульсов молчания Лон-Гор покачал головой:

- Моё милое летнее дитя, - начал он, и Кау-Рука от такого обращения бросило в холод. Подколки насчёт "летнего" от "зимних" обычное дело, но "дитя"... Неужели он его считал - да ещё раньше, чем сам Кау-Рук? Ещё в полёте?

Баан-Ну в такой ситуации поспешил бы схлопнуть глаза, но штурман слишком много читал вне своей профессиональной сферы, чтобы иметь более адекватные представления о возможностях диагностики по радужке. А вот схлопыванием себя бы точно выдал. Нет, просто сильней расфокусируем и без того наверняка мутный взгляд... Тут ещё Гелли пришла, молочка... в смысле, тарелку с нарезкой принесла, спасительница. Спишем внезапную зажатость на её появление.

Дождавшись, пока арзачка уйдёт (то ли чтобы не смущать Кау-Рука, то ли и в самом деле не для лишних ушей разговор), Лон-Гор развил свою мысль:

- Пойми: управлять "из-за ширмы" можно только теми, кто этого не осознаёт. И более того - яростно этому противится. Желательно с истерикой, как Баан-Ну. Вот вспомни себя в паре с Мон-Со - а лучше, когда ты сам был дублёром. Как это бывает, когда перехватываешь управление кораблём?

Кау-Рук поморщился, подбирая слова.

- Да нельзя даже сказать, что дублёр самостоятельно его перехватывает. Когда ты в когезии, а лидер в отключке... оно просто само втягивает себя на его место.

- Вот и здесь тот же принцип, - удовлетворённо кивнул Лон-Гор. - Только немного наоборот. Чтобы манипулировать лидером, тот должен ощущать себя полностью самостоятельным и единолично управляющим ситуацией. По-другому это не работает. А ты такой приходишь: "Док, отманипулируй меня!"

- Не отманипулируй, а подстрахуй...

- Не суть. У тебя не та базовая установка, чтобы таким подстрахуем воспользоваться. Помочь, посоветовать - это завсегда пожалуйста. А "вести" тебя из-за ширмы, как генерала в полёте... ты для этого чересчур умён и наблюдателен.

Резким движением придвинул полную стопку. Нет, он его точно не уважает и недооценивает! Так дёшево - пытаться начать ему внушать на фоне заявленного якобы нежелания это делать. С Кау-Руком, которого не вводят в должный резонанс горрау-патриотические речёвки политинформаций, такое не прокатит, должен же понимать... Понимает. Потому и спешит закрепить в мозгу свой тезис глотком адского пойла.

Координатор прокрутил в памяти реплики разговора, выстроил его вектор. Лон-Гор сходу сформулировал смысл его невысказанной просьбы с медицинской прямотой и цинизмом. "Отманипулируй"... Но явно рассчитывал, что Кау-Рук станет это отрицать. А зачем? Пока что мы сломали его сценарий и держим мяч.

Вот на этой мысли можно и выпить.

Зная на сей раз, чего ожидать, Кау-Рук успешно подавил новый спазм тошноты. Лениво потянулся к закуске, не особо различая, что берёт. Как ни странно, ядрёная настойка прояснила мозги. Если это была подсказка, он её принял. Если просто способ вежливо отшить - что ж, тем более, будем действовать самостоятельно. Неприятно, когда тобой управляют вслепую, а главное, когда ты не можешь быть уверен, управляют ли вообще - но в конце концов, не очередная ли это детская придурь? От него требуют взрослых поступков - он на них способен.

- Ладно, я тебя услышал, - координатор многозначительно перевернул стопку кверху дном. - На этом мой визит как пациента будем считать завершённым. Теперь я к тебе в качестве исполняющего обязанности командарма.

- Внимательно слушаю, - серьёзным тоном ответил Лон-Гор, отодвигая тарелку, чтобы не мешала деловой обстановке.

- Исследование силового барьера вокруг Ранавира - это одна сторона проблемы, и она успешно решается. Загадки рептилоидов и прочих радиоуправляемых роботов оставим на потом, когда сможем через него пробиться. Но остаётся актуальной тайна исчезновения Баан-Ну с персональным геликоптером. В свете всех открывшихся обстоятельств выглядит очень похоже на похищение. Опять же, разбитая стена в кабинете...

- Записка точно его рукой написана? - быстро спросил Лон-Гор, чтобы не дать собеседнику уйти в "начальственный" монолог.

- Да, экспертиза подтвердила. Но это ни о чём не говорит: могли заставить написать под гипнозом. И никаких намёков в таком состоянии он бы не сделал. Теперь мы воочию убедились в высоком уровне беллиорских технологий, поэтому ожидать можно всего.

- Тогда получается, - снова перебил его доктор, - что загипнотизирован генерал был ещё раньше? Раз уж объявил ночные испытания для прикрытия своего геликоптера...

- Может быть и так. А могли просто воспользоваться ими для похищения. Как вообще с точки зрения официальной медицины, такой гипноз возможен?

- Не знаю, - откровенно сказал Лон-Гор. - Как известно, на Матушке гипноз существует только в арзакской мифологии.

Это снова прозвучало с каким-то недобрым подтекстом. Кау-Руку сложно было отделаться от ощущения, что доктор знает о нём слишком много - причём входящего явно не во врачебную компетенцию.

- В любом случае, - продолжал он, тщательно маскируя своё замешательство, - эту... железячку нам подсунули тоже специально. Допрос Мон-Со и Лау-Квана показал, что они чисты от подозрений. Погром на аэродроме, демонстративный побег Железячки, чтобы мы уткнулись в барьер, выросший там, где его только что не было...

- Как-то мало во всём этом смысла, - начал было Лон-Гор, но Кау-Рук перебил его надменно-командирским тоном:

- А ты в состоянии просчитать логику инопланетян? Или, ближе к твоей специальности, понять их ксенопсихологию?

- Увы...

- То-то и оно. Это не к своим с приёмчиками хитрыми подкатывать... Но похищение - всего лишь одна из версий. И я пока не вижу оснований считать её основной, не отработав по другим. В прошлый раз у нас как-то не сложился разговор о медицинском досье генерала, - Кау-Рук жестом остановил доктора, пытавшегося вставить слово, - и я вполне признаю вашу правоту в той ситуации. Но сейчас, когда на меня легли обязанности командарма, приходится к нему вернуться на новом уровне. Полномочия требовать эти данные у меня теперь есть.

- Так точно, - Лон-Гор поднялся из-за стола, подхватывая бутылку. - Я спрячу?

Кау-Рук не счёл нужным как-то отреагировать на вопрос.

- Видите ли, Штурман, - начал Лон-Гор, демонстративным позвякиванием дверцы стараясь снизить градус официальности, - состояние Баан-Ну в последние дни перед исчезновением действительно вызывало тревогу. Он находился в маятниковой нестабильности между гипоманиакальной и субдепрессивной стадиями. Это...

- Я знаю, что это такое, - ещё грубее, чем в прошлый раз, перебил его Кау-Рук. - И знаю также, что её затягивание чревато плохо предсказуемыми последствиями.

- Именно, - вздохнул доктор. - Но генерал нашёл какой-то способ искусственно её поддерживать. И обосновывал это необходимостью оперативно перестроить Стаю под новые обстоятельства, которые тоже могут оказаться... непредсказуемыми. Я держал ситуацию под контролем...

- Но не удержал? - ядовито уточнил Кау-Рук. - То есть получается, Баан-Ну мог просто сорваться?

- Не исключено. Но для более-менее уверенных выводов мне не хватает данных. Для начала хотя бы понять, как он стимулировал это состояние...

- Очень плохо, Доктор, - молвил Кау-Рук, кривя тонкие губы в снисходительной ухмылке, - что вы до сих пор не смогли сделать эти выводы. Значит, их придётся делать мне - когда я получу на руки имеющиеся данные.

- Да, конечно. Гелли! - снова гаркнул Лон-Гор, поспешно отворачиваясь в сторону сестринского бокса, чтобы координатор не разглядел ненароком радостных искорок в его взгляде. Растормошить Кау-Рука до самостоятельных действий и удовольствия от них ему, похоже, удалось.

А придётся ли манипулировать им "из-за ширмы" - там будет видно...

И не мог предположить Кау-Рук даже в кошмарном сне, что бразды негласного управления им и всем Тайным лагерем находятся совсем в другом месте. В данный момент - на знакомой нам кухне, в хозяйстве Морни, где проходит очередной совет глав арзакского подполья.

- Мы упускаем благоприятную возможность для восстания, - угрюмо говорила повар-лингвист. - Можно сказать, уже упустили. Кау-Рук успешно втягивается в роль Вожака, менвиты недолго оставались обезглавленными...

- Да они вроде бы и не оставались, как-то сразу сориентировались, нет? - пожал плечами Ланат. Морни не стала ему ничего растолковывать. Углубляться в детали, которых не замечал радист, означало сильнее всё для него запутать. А она сейчас ставила противоположную задачу. Неформальный лидер колеблющихся ("болота", как называла их про себя Морни) сейчас был жизненно важен для перелома между фракциями "Онходау" и "Ранвишей" - разумеется, в пользу последних. В том, что Ильсор после этого не пойдёт против большинства, Морни была уверена. Слишком хорошо его знала.

- Благоприятная возможность, - Ильсор саркастично повторил эти слова с интонацией оппонентки, - была бы в том случае, если бы подполье не шифровалось так усердно по твоему настоянию и открылось надёжным горцам с первых же дней на Беллиоре.

- Во-первых, в их надёжности следовало тщательно удостовериться. Семь раз отмерь, один отрежь. А на борту было трудно делать окончательные выводы. Во-вторых, по твоему настоянию мы эти три дня после исчезновения Баан-Ну и появления купола, потратили на агитацию тех, кого считаем надёжными. Хотя смысла в этом я по-прежнему не вижу: оружие и полномочия всё равно могут быть доверены только старым и проверенным членам подполья - надеюсь, ни у кого из присутствующих нет на этот счёт альтернативного мнения?

Морни всегда старалась избегать демагогических приёмов, особенно не любила рассусоливать всем понятное. Но сейчас важно было очередной раз проговорить это всё для Ланата, склоняя его к навязываемому решению. Со словом она работала как профессионал высокого класса, выжимая тот максимум выразительности, где она начинает казаться убедительностью. Поэтому Ильсор решил не следовать её примеру, не пытаться переиграть в её родной стихии. В конце концов, уверенность не бывает многословной, а Ланат достаточно умён, чтобы понимать разницу между внушением и призывом к самостоятельным выводам - и здесь выбранная Морни тактика начинает выглядеть проигрышно.

- И теперь мы хотим знать, - Лингвист лихо заговорила от имени Ланата, а тот, опешив от такой наглости, и не возражал, - что ты планируешь делать дальше? Агитировать ненадёжных, увеличивая риск разоблачения? Я категорически против!

- Я тоже, - подхватил радист.

- Вроде бы я и не предлагал такого, - резко ответил Ильсор. - К чему эта дешёвая демагогия?

Морни поморщилась от справедливого упрёка:

- Тогда что ты предлагаешь? Ждать, пока выйдут на связь твои друзья-беллиорцы? Мне они не внушают особого доверия. Ты-то сам уверен, что исчезновение генерала - не их рук дело?

- Железный Дровосек утверждал, что нет. С чего бы ему врать? Они просто наблюдали и делали выводы. А поставить защиту было с их стороны вполне логично - особенно после того, как я подтвердил агрессивные намерения избранников...

- И что, этот невидимый барьер действительно настолько непроницаем? - скептично уточнила Морни. - Вер-Ту самостоятельно не сможет додуматься, как его отключить?

Ильсор искренне рассмеялся:

- Скажешь тоже! Он неплохо разбирается в матчасти - ну, для менвита неплохо, - но как экспериментатор полный ноль. Без меня никакого сдвига там не будет. А я пока что и сам в понимании природы этого поля слабо продвинулся...

- Неужели беллиорцы настолько опередили нас технологически? - Ланата этот вопрос, признаться, интересовал сильнее, чем вечный конфликт стратегий Ильсора и Морни, из-за которого - это уже очевидно! - восстание в Ранавире снова будет отложено на неопределённый срок. - Взять даже саму маскировку с орбиты этой зоны посреди бутафории парового века...

- Генерал называет её Особой Зоной, - улыбнулся Ильсор. - Так и обозначает в своей рукописи (той, новой) - ОЗ...

- А рукопись он, кстати, с собой забрал? - перебила Морни.

- Да, конечно. Обе рукописи, вместе с портфелем. Да не было там ничего интересного. А насчёт технологий и прогресса... Тут всё непросто. Это защитное поле ставит меня в тупик тем, что оно будто отменяет известные нам физические законы, вплоть до квантовых. Вернее, перекрывает какими-то новыми, которых я пока не могу понять. Когда я пытался говорить о них с Железным Дровосеком, семантическая сеть здешнего чудо-языка не могла подобрать для них более адекватного соответствия, чем "магия". Но с ними как-то связаны все здешние странности - маскируемая местность, замок из руин, самообучающий язык и говорящие на нём животные... Видимо, пока мы на Рамерии создавали технику, беллиорцы открывали недоступные нам тайны природы. Их цивилизация пошла по другому пути развития, который нам трудно понять даже в первом приближении...

- Но ты сказал "слабо продвинулся". Значит, какой-то прогресс в понимании всё-таки есть? Слабо, но продвинулся?

- Кажется, да. Если моя гипотеза подтвердится... Но мы же собрались здесь не для обсуждения актуальных научных вопросов? Барьер может быть снят только самими беллиорцами: даже если я выясню, как это можно сделать, делиться своими выводами ни с Вер-Ту, ни с Кау-Руком как-то не собираюсь. Соответственно, на неопределённое время остаёмся без связи с Рамерией и без всякого понятия, что там происходит.

- И трудно сказать, хорошо это или плохо, - хмыкнул Ланат.

- Главное, брать власть теперь приходится без оглядки на то, что там происходит, - Морни начала аккуратно гнуть свою линию. Но Ильсор не уступал:

- Само собой. Но также и без излишней спешки. Спрашиваешь, что я планирую на ближайшее время? Интегрировать в подполье наших новых сторонников. Возможно, высматривать новых среди тех, кого считаем "ненадёжными". Оттачивать план восстания до совершенства, предусмотрев любой форсмажор. Время пока что работает на нас, и торопиться некуда. Чем плотнее мы сработаемся в расширенном составе, тем больше шансов на бескровный ход восстания...

Морни многозначительно переглянулась с радистом.

- Ну конечно, этот твой пунктик, чтобы как можно меньше крови... и не только нашей, да?

- Не только, - невозмутимо подтвердил Ильсор. - Бессмысленного кровопролития среди избранников я тоже не хочу. Но за жизнь каждого горца я как Друг Народа несу личную ответственность перед всем народом. А значит, пока я здесь, восстание не начнётся раньше, чем риск наших потерь будет гарантированно снижен до предельного минимума.

Повариха опустила взгляд. Она ошиблась в расчётах. Звание Друга Народа требовало от Ильсора несвойственной ему обычно бескомпромиссности, ради которой он готов будет пойти даже против абсолютного большинства членов подполья. Просто потому, что подполье на Беллиоре - всего лишь малая часть всей горской нации, за которую он теперь отвечает перед собственной совестью. И если уж сказал это вслух при свидетеле - значит, никогда не сойдёт с положенного для себя рубежа.

Она и в самом деле слишком хорошо его знала.

(Продолжение ниже)

 Отправлено: 19.10.21 10:14. Заголовок: (Продолжение) * * *..

(Продолжение)

* * *

Лесистый склон облысел как-то очень быстро, и первую половину дня дорога шла по каменистой пустыне. Местами ровной настолько, что куреломы могли разгоняться до приличной скорости, местами уходя в горный серпантин, с резкими поворотами и перепадами высоты, и Ульган хмурился, поглядывая на положение солнца. На узких тропах время от времени приходилось спешиваться и убирать камни с пути. Впрочем, это давало возможность нормально поболтать, а не перебрасываться краткими репликами в седле. И оба путника охотно ею пользовались. Лишь Кустис тосковал - укорениться на этих остановках было решительно негде.

Ближе к полудню сделали привал в тени нависшей скалы. Из приседельной сумки Ульган достал плотно замотанный в полотенце круглый пирог, сохранивший тепло после того, как был вынут до рассвета из печи. Угабскую выпечку из кукурузно-ячменной муки на той же закваске, которой вскисают шеран, Аврал уже успел по достоинству оценить, но с "дорожными" пирогами, они же "хлебальники", сталкивался впервые. Под срезанной верхней коркой открылась начинка - полужидкое и вполне ещё горячее варево из разных овощей с ароматными пряностями. Его следовало черпать, как ложками, ломтями толстых стенок, к чему путешественники и приступили с превеликим удовольствием. Кустис тем временем сумел отыскать в скале глубокую трещину, в которую ввинтился с разбега корневищами и, судя по блаженному виду, дотянулся до почвы. Одни лишь куреломы бродили печально в поисках травы между камнями. Один от безысходности сунул было морду к листикам Кустиса, но отхватив по ней предупредительный удар веткой, впредь не делал подобных поползновений. Умная скотинка, Аврал порой даже подозревал, что они говорящие, просто притворяются. По идее, если здесь есть неразумные травоядные, значит, хищники должны водиться. Ему вчера рассказывали о здешних волках и барсах, но никто их сам не видел. А по словам Кендальи, во время войны Гуррикапа с Арахной была массовая миграция местных говорящих животных вглубь Волшебной страны. Конечно, это всё на уровне слухов и легенд, но "на плоскости" об этой войне вообще никто не помнит, кроме "Войска Ориона", да и те всё переврали. А тут старик даже о существовании мемориала в курсе. И есть надежда, что чем ближе к Страхбургу, тем народ осведомлённей...

- Противный этот участок пути, - сказал Ульган, когда от пирога не осталось ни крошки - одна лишь приятная сытость в желудках, с которой так лениво карабкаться обратно в седло. - У нас поэтому и гости так редки: на западе скудлеры, на востоке скалы...

- А дальше между паланками дорога лучше? - любопытство Аврала было совсем не праздным.

- Где мне довелось бывать - да. А как там ближе к столице, не знаю. В общем, надо быстрее отсюда выбираться. Отдыхать будем уже по-нормальному, когда сможем развести костёр и куреломам будет где попастись...

Но пришлось ещё немало поизнывать от зноя под палящим солнцем и успеть снова проголодаться, прежде чем добраться до густой тенистой рощи. У первого на пути родника расположились на обещанный "нормальный" привал. И пока запах из бурлящего котелка становился всё соблазнительней, Ульган продолжал восполнять пробелы Аврала в угабской культуре – на этот раз, обучать комплекту традиционных настольно-дорожных игр.

Такие длинные пеналы с крышкой, разделённой тонкими рейками на три линии по десять квадратов в каждой, Аврал уже видел в каждом амдирском доме на полке у входа мужской половины. Знал также, что они служат не только календарями, где положение плоской фишки светлой стороной вверх днём и тёмной ночью указывает на текущую дату в месяце, а высокие цилиндры и похожие на крыши угабских башен конусы - на запланированные, выполненные и невыполненные задачи, но и игровым полем для популярных интеллектуальных забав. Это его сразу заинтересовало: преемственность с балланагарскими дисками-змейками была очевидна, пусть за прошедшие столетия календарь деградировал до простого обозначения месяца из трёх декад, да и правила игры явно упростились. Но расспросить подробности как-то не представилось случая, зато теперь, коротая время на привале, Аврал получил возможность освоить её на практике.

Цилиндров и конусов в пенале оказалось по двенадцать штук, а вот плоских двусторонних фишек всего три. Для игры на тридцатиклеточном поле, именуемой "Разъезд", они служили простым генератором ходов: количество светлых сторон при броске означало число клеток, на которое игрок мог передвинуть любую из своих фишек на поле - цилиндров или конусов, чем играет - вперёд, а если это невозможно из-за их комбинации вперёд по ходу и на соседней линии, то назад. При всех трёх тёмных в свой "дом" выставляется новая фишка. Слово "свой" здесь не случайно: хотя игра действительно унаследовала от балланагарских "змеек" цель провести все свои фишки по дорожке раньше соперника с возможностью выбивать свои и чужие на соседний виток спирали (в данном случае - участок дороги с двумя разворотами), была и существенная разница. Как следует из названия, вместо догонялок здесь встречное движение соперников, придающее игре совсем другую динамику. Выбивание всех фишек - на соседнюю линию ("ущелье за хребтом") по ходу своего движения, то бишь ближе к цели для своих и дальше для соперника. Для него, конечно же, есть ограничения: мало того, что поле в соседнем "ущелье" должно быть свободным, ещё и далеко не всякую группу соседних фишек можно разбивать. От маркированных полей прототипа здесь остались лишь четыре кружка в среднем "ущелье", которые на календаре обозначают дни ежемесячных праздников и общественных работ. Называются, как нетрудно догадаться, "башнями", выбивать из них нельзя, а покинуть можно только на количество ходов, определённое для каждой из них.

В общем, игру нельзя было назвать совсем уж скучной, но Авралу она не понравилась. Слишком уж много зависело здесь от случая и везения, а возможностей переломить неудачный расклад себе на пользу куда меньше, чем в Озмином "Празднике угощения". В жизни так не бывает - а игра ведь должна моделировать жизнь, не так ли?

Зато игра "Скрам", поле для которой оказалось на другой стороне пенала, скрытой от глаз на календарных полках, его просто восхитила. Здесь тоже было три ряда клеток - девять в центральном и в крайних по восемь, причём смещённых по отношению к центральному на пол-ячейки. В свободных углах вырезаны тамги клана Амдиро и родовые. На поле расставляются все двадцать четыре фишки, разными способами для "длинного" и "короткого" варианта игры. Первый и более древний, именуемый "Схватка змеев" заинтересовал Аврала названием, отнюдь не случайным: исходная расстановка цилиндров и конусов действительно напоминала изогнутых змеев, готовых броситься друг на друга, и это отсылало уже не столько к балланагарским "змейкам", сколько напрямую к пряжке Арахны. Хоть и слабый, но аргумент в пользу Озминой гипотезы об их связи. Второй, "Схватка в долине", отличался расстановкой фишек среднего ряда: конусы и цилиндры не противостояли сплошными цепями по обе стороны центральной клетки, куда перед началом игры вставлялась ребром двусторонняя фишка, а чередовались через один, что разнообразило и ускоряло дебют. По словам Ульгана, этот вариант придумал Джо Риан, рыцарь Прыгающей жабы, всего двести лет назад.

А вот двусторонняя фишка здесь нужна была только для розыгрыша первого хода. Вся игра основана на умении и на способности просчитывать дальнейшие ходы, в которые не вмешивается никакой случай, а только интеллект соперника. Фишки могли ходить на один шаг на свободную клетку по горизонтали и диагоналям, переходя на соседний ряд, то есть каждая в шести направлениях для среднего ряда и четырёх для крайних. А ещё были обязаны вместо хода срубать, перепрыгивая, соседнюю фишку соперника, за которой на горизонтали или по диагонали появлялась свободная ячейка. Или несколько таких фишек подряд. Срубленные убирались с поля, свободных клеток становилось всё больше, а с ними и свободы для манёвров. Проигрывал тот, кто терял все фишки или не мог сделать ход.

В "Схватку" они в основном и рубились час кряду. Аврал, разобравшись с принципом, наловчился раз за разом выигрывать, Ульган расстраивался, как мальчишка, стремился отыграться и подозревал Кустиса в том, что он подсказывает Авралу ходы. Наконец с сожалением сказал, что пора сворачиваться:

- Надо засветло добраться до гостевой хижины.

Остаток дороги был куда приятней, чем в первую половину дня, хотя томительные изгибы горной тропы, напоминающие игровую трассу "Разъезда", к вечеру снова дали о себе знать. Аврал, отвлекаясь от мыслей о Мече, до которого было ещё так далеко, а на пути слишком много не зависящих от него неопределённостей, рассуждал о правилах "Скрама". На последней стадии, когда свободного поля становилось много, а фишек мало, темп и напряжённость игры могут несколько провисать, если оба игрока не будут стремиться атаковать друг друга. Как заставить их это сделать? Он перебирал в уме правила "Праздника угощения", которые можно было бы сюда приспособить, и довольно быстро нашёл решение. Оставшееся время до обещанной хижины изнывал от нетерпения испробовать придуманные правила на практике. Плоские фишки здесь всё-таки понадобятся - и вовсе не для привнесения элемента случайности!

Хижина оказалась довольно уютным домиком, предназначенным специально для таких переходов. Здесь даже был запас дров - правда, его полагалось пополнить, пока разгорается очаг и закипает вода. Но с Кустисом сухостой был найден в два счёта, и времени до густых сумерек, чтобы освоить игру Аврала, осталось немало.

- Вот, - сказал он, расставляя цилиндры и конусы как для "Схватки змеев", но с пока пустующими крайними ячейками среднего ряда, - тёмная сторона за конусы, светлая за цилиндры, как при жеребьёвке...

Две незадействованные в классических вариантах "Скрама" плоские фишки легли нужными сторонами среди соответствующих им фигур.

- А в чём смысл? - недоверчиво спросил Ульган.

- Они дальнобойные! Когда их освободят из "домов", смогут ходить по горизонталям на любое количество свободных клеток. И рубить тоже с любого расстояния - но останавливаться только на следующей ячейке за срубленной, как и обычные...

- А рубить тоже обязательно? - Ульгана начали озарять проблески понимания.

- Да! То есть чужую дамку можно заманить под удар. Но срубленная дамка не снимается с поля, а что? - Аврал наглядно продемонстрировал ответ на оставшейся плоской фишке, которую мусолил в руке перед тем как бросить жребий первого хода.

- Переворачивается и играет за срубившего? Это же радикально меняет расстановку сил!

- А то! - довольно кивнул Аврал. - Поехали?

Игра с реверсивным дамками действительно протекала необычно и заставляла игроков мыслить совсем по-другому. Ульган восхищённо щёлкал языком:

- Куда там рыцарю Джо Риану - он просто отдыхает... Это гениально, Блестяшка!

- Ты опять? - насупился Аврал.

- Да ладно, я же так... по-братски.

- Вот и пусть это братское прозвище не пойдёт восточней этой хижины, и в Деное его никто не услышит, хорошо?

- Замётано. Да его теперь и не поймёт никто.

Расшитый самоцветами берет Аврала, плохо приспособленный для горных ветров, и в самом деле покоился на дне его рюкзака. В подаренном ушастом капюшоне он выглядел заправским угабцем. Ну, почти.

А в Деной, покинув хижину с рассветом, прибыли до полудня... и попали прямиком на чью-то свадьбу! Затеряться в толпе празднующих, впрочем, не удалось - Аврал в угабском кафтане с клановой перевязью Амдиро, за четыре дня довольно неплохо освоив местные обычаи, мог бы и не привлечь внимания, но Кустис... Впрочем, юношу это не печалило. Окунуться в праздничную атмосферу было интересно и познавательно, но куда полезней разузнать у гостей со стороны невесты, из дальней восточной паланки, о Страхбурге и столичных новостях.

Тут его, однако, настигло разочарование. Гости действительно забросали его всякой информацией, однако такой противоречивой, что было решительно непонятно, чему тут можно верить. У них и о скудлерах-то были самые фантастические представления: на полном серьёзе полагали, что те имеют по лицу спереди и сзади, чёрного и белого цвета с жёлтыми и лиловыми волосами! А ведь к Чернолесью их паланка поближе будет, чем к Страхбургу. Конечно, и связь со столицей чаще, но слухи оттуда к ним доходили всё равно странные:

- В столице и на южном склоне теперь растут удивительные деревья. Их плоды похожи на пироги-хлебальники - очистил от кожуры, и можно есть. С самой разной начинкой. А на других растёт готовая одежда...

- И что же вам до сих пор не завезли саженцы этих чудо-деревьев? - скептично усмехался Аврал.

- Ты что! Её Величество Анна Такдалия строжайше их охраняет, даже рвать самим плоды запрещено под страхом смерти. Да и не приживутся они, наверное. Это же придворный колдун их выращивает. Он, говорят, рассорился с королём Джинксии и сбежал в Страхбург.

- Не знаю, не знаю... Впрочем, у нас на плоскости есть такой город Лисоград, где в своё время король Пастория насадил кроличьи деревья с мясным вкусом плодов. И они действительно нигде больше не приживаются. Три года назад дочь Пастории правительница Озма - могущественная фея, между прочим! - вернула рассудок лисьему королю Тонконюху, потерявшему его в сизом тумане. И в благодарность он разрешил ей в порядке исключения посадить дерево в Изумрудном городе. Но все черенки засыхали.

- Вот видишь!

- Да, но лисицы хотя бы плодами с соседями торгуют. А вы эти королевские фрукты видели?

- Пироги - нет. Их до нас не довезти, портятся и черствеют. А вот одежду я лично видел не раз. На ощупь обычная ткань, но по фактуре похоже на листья с прожилками. И пошито из разноцветных лоскутов, вернее, длинных таких полосок...

- О, так может быть, на деревьях полоски растут, а не готовая одежда? - предположил Аврал, вопросительно поглядывая на Кустиса. - В это я ещё могу поверить.

- Ну, возможно. Причём говорят, что без колдуна они даже в Рагбаде перестают плодоносить, потому-то между их королём и королевой Анной теперь такие напряжённые отношения. Войной дело попахивает!

Ульган между тем, покрутившись для порядка на пиру в той мере, какую требует обычай, долго решал затем со старейшинами и главой клана какие-то деловые вопросы. А когда закончил, начал собираться в обратный путь.

- Заночую в хижине, а к следующему вечеру буду дома.

- Ну что ж, удачи... брат, - сказал Аврал с чувством искренней благодарности за все эти дни.

- Спасибо. И да, курелома отец тебе оставляет.

- Что, серьёзно?

- Ага! Сказал, при условии, что ты достаточно освоишься в седле. Но ты освоился, так что...

Ещё и свой пенал-календарь сунул ему в сумку на клановой перевязи почти насильно:

- Бери, не выделывайся. Во-первых, здесь знаки не только Амдиро, но и нашего рода, может пригодиться. А во-вторых, ты своей "Схваткой" с дамками любого к себе расположишь!

В последнем Аврал надеялся убедиться уже завтра в пути. Он успел выяснить, кто из гостей планирует возвращаться следующим утром, и напроситься к ним в компанию, куда был принят вполне радушно. Свадьба тем времени достигала стадии разгара, на которой начинала утомлять. Шеран был очень уж крепок и по-настоящему пьянил, заплетая язык, слишком усердствовать в здешних танцах Аврал пока что не рисковал, боясь показаться неуклюжим и смешным, девушки вокруг как на подбор такие милые и приветливые, а взгляды их искристых чёрных глаз снова вгоняют в краску. У некоторых так и вовсе оценивающие, примеряют его как потенциального жениха. И да, ему это приятно, и Бездна подери, рост действительно играет здесь свою роль... Аврал чувствовал себя предателем по отношению к Энни и Люции, которые начали вдруг терять в его глазах часть своей уникальности, пусть малую и третьестепенную. А ещё на Кустиса денойцы поглядывали не столько любопытно, сколько настороженно, и это не нравилось ни кусту, ни Авралу. То ли стычки с лесом Воюющих деревьев у них были более жёсткими, то ли у амдирцев память о них уступила место актуальным столкновениям со скудлерами, а здесь оставалась по-прежнему острой. В общем, ощущения были не самые комфортные, а главное, манила дорога, хотелось как можно скорее попасть в Страхбург и дальше, к озеру.

Пока не стемнело, поднялись с Кустисом на местную башню. Она действительно была выше амдирской, а кроме того, построена на скале в полтора человеческих роста, словно вырастая из неё. Внутри те же шесть ярусов, но каждый как минимум на два-три локтя выше. И панорама с балкончиков-бойниц открывалась тоже обширней. Безбрежное море с навеки застывшими высокими гребнями - зелёными вблизи, иссиня-чёрными со слепящей пеной заснеженных вершин на подходе, седыми в дальней дымке. Извилистые речушки блестели серебром, сползая по склонам в долину.

Соседних башен здесь было не две, а три. Далеко на западе - ставшая родной не только по законам гор, но и по внутреннему ощущению амдирская. В подзорную трубу легко разглядеть, как пока ещё в самом начале пути спешит Ульган добраться к гостевой хижине до темноты. С юга, совсем рядом - ещё одна, на уступе склона, прямо за которым начинается лес Воюющих деревьев. Форпост былых войн. А на востоке - их следующая цель. Ближе амдирской, даже невооружённым глазом видна её особенность: четыре балкончика объединены снаружи в сплошную круговую галерею. И дорога к ней полегче, как и обещал Ульган. Спутники планируют добраться завтра за световой день, переночевать и на рассвете двинуться дальше. Аврала это устраивает. Они с Кустисом бродят по горам почти неделю. В королевстве Угабу восемнадцать паланковых башен, из них на Линии двенадцать, денойская всего четвёртая с запада. Очень медленно! А с другой стороны, он успешно адаптируется к непростому и суровому угабскому обществу, обзавёлся компанией на несколько ближайших переездов. Дальше посмотрим по обстоятельствам. У них теперь даже свой курелом есть. Одиноких праздношатаек угабцы не очень жалуют, но член клана Амдиро - это уже не "абрек", земляки везде отыщутся. А лучше всего, как советовал Ульган, у каждого кланового главы заручаться каким-нибудь посланием для соседей. Предварительно, конечно, заинтересовав - если не "Схваткой" с дамками, так устройством подзорной трубы, как Кендалью... да в рюкзаке у него ещё много чего любопытного для них отыщется.

- Прорвёмся, думаешь? - спросил он Кустиса, отрывая взгляд от окуляра.

Тот уверенно взмахнул ветвями: а какие основания сомневаться?

* * *

Ильсор, казалось бы, упрочил свои позиции в глухом противостоянии с Морни. Но после того "совета трёх глав" вечно колеблющийся и прислушивающийся к другим Ланат начал вдруг гнуть собственную линию. Дескать, надо выяснить, что происходит на Рамерии, получить, наконец, недостающую лиограмму. Для этого, понятное дело, необходимо вернуться на орбиту. Под началом менвитов или самим, взяв власть в свои руки. Оптимальней, конечно, второй вариант, потому что неизвестно, как отреагируют там на все беллиорские аномалии, особенно на исчезновение Баан-Ну, если он так и не вернётся. И будут ли после этого такие удобные условия для восстания, как сейчас.

Все попытки Ильсора объяснить нелогичность и слабые места этого плана были безуспешны. Хорошо хоть купол продолжал уверенно стоять на его пути.

- А поле действительно удержит "Неуловимую" на стартовой скорости? - без особой надежды интересовался Ланат.

- Несомненно, - ответил Ильсор и с мстительным удовольствием начал грузить его формулами и расчётами. На этом разговор и закончился. А проблема осталась.

Хотя, если разобраться, не такая уж и проблема. Всё равно отключить поле он не может, хотя и удалось добиться с ним некоторого взаимодействия. Разве что сами беллиорцы уберут - и это было бы теперь совсем некстати. Ильсор на всякий случай - вдруг разведчики всё-таки остались в долине и продолжают за ними наблюдать? - несколько раз подробно объяснял ситуацию в пустоту вслух на беллиорском языке. Но осталось ощущение, что именно "в пустоту". Приходилось уповать на то, что купол не снимут раньше, чем они будут готовы организовать восстание с минимальным риском потерь.

А Вер-Ту настойчиво требовал результатов. Ильсор бесстрастно выслушивал его разносы с опущенной головой, и эта невозмутимое рабское спокойствие, которое казалось совершенно искренним, раздражало инженера ещё сильнее.

Он принадлежал к породе добродушных менвитов, способных снисходить до задушевных бесед с рабочими единицами. А ещё исповедовал принцип "доброе слово и ниссе приятно" и верил, что хорошим обращением можно добиться лучшего результата, чем строгостью и насилием.

- Я ведь не от себя это требую, - вздыхал он доверительно. - Кау-Рук наседает. Я-то понимаю, что выше головы не прыгнешь, а вот он... Наши отчёты ему на самом деле мало что говорят. Он не специалист, проблему видит только по верхам. Ему нужны результаты, конкретные и наглядные...

- Но в таком случае, господин инженер, - отвечал Ильсор, по-прежнему не поднимая глаз, - можно показать господину Координатору ваш генератор в работе. На полную мощность, с вихрем.

Вер-Ту радостно ухватился за вброшенную мысль.

- А что, неплохая идея! Он сразу же увидит и то, что мы не топчемся на месте, и то, насколько всё опасно. Поймёт, что лучше не торопиться.

- Решать вам, господин, - ответил Ильсор тем же покорным тоном, внутренне ликуя. - Я только предлагаю вариант решения в рамках поставленной мне задачи.

На самом деле он и сам был совсем не прочь попугать Кау-Рука эффектной картинкой, несколько охладив тем самым его пыл. А то у него уже Ланат в нежданных союзниках, надо же...

Единственный собранный Ильсором генератор, с помощью которого удавалось добиться некоторого воздействия на невидимый барьер вокруг долины, был смонтирован на носу геликоптера, выделенного группе Вер-Ту для исследований. Обтекаемая нашлёпка на нижнем луче стальной стрелы, заметно выделяющая теперь в полёте профиль этого геликоптера от остальных. Отправиться на нём к барьеру, чтобы самому увидеть и испытать в работе, было предложено Кау-Руку, и тот с мальчишеским энтузиазмом согласился.

Все геликоптеры, как помнит читатель, были двухместными, с отдельными входами в кабину с бортов и фактически отдельными ячейками для командира экипажа и второго пилота (штурмана, стрелка и тому подобное по обстоятельствам). В перегородке отверстие почти на все её габариты, где смонтирована общая часть управления - через него можно общаться, ну и перебраться в соседний отсек при необходимости. Такая стандартная схема была разработана специально для случаев, когда второй член экипажа из арзаков, а первому дискомфортно находиться с ними в тесном замкнутом пространстве. Социальная дистанция вроде как соблюдена.

Кау-Руку действительно предстояло лететь с арзаком - правила игры все прекрасно понимают, Вер-Ту испытанием генератора может разве что руководить... Ильсор привычно разгонял ротор, готовясь выравнивать тангаж сразу на старте. Генератор на "морде" машины заметно клонил её вниз, и установленный в хвостовом отсеке противовес компенсировал это дело не до конца, поскольку был отрегулирован под состояние работающего генератора, при котором кабину начинало задирать в обратную сторону. Все эти сложности пока что нельзя было доверить автоматике. Во время испытаний положение фюзеляжа контролировал напарник, а сейчас Ильсор рассчитывал ограничиться демонстрацией работы генератора на полную мощность - с убедительным визуальным эффектом, свидетельствующим, что исследования не стоят на месте.

Машина оторвалась от земли, быстро набирая высоту. Ильсор вопросительно глядел раздражающим Кау-Рука рабски-покорным взглядом. Это тоже часть аттракциона - чтобы проверяющий сам выбрал место. Принципиальна здесь только высота.

Кау-Рук размышлял недолго. Пусть будет место его позора, неудачной погони за Железячкой. Закроем форм-фактор, как сказал бы Лон-Гор. Арзак послушно повёл машину в указанном направлении. Слева по борту промелькнула возня арзаков на берилловом месторождении, которое вчера по приказу Кау-Рука было разморожено. Надо же чем-то занять геологов, а щёлкнуть по носу Баан-Ну, отменив его распоряжение - отдельное удовольствие. И некая компенсация за чтение его медицинского досье, в котором так и не нашлось никаких зацепок.

- Курс на эту вершину... А впрочем, я сам поведу, - Кау-Рук перехватил управление. Поправку на перевес генератора сразу учёл, вёл уверенно, минимизируя качку. Ему и в самом деле было важно повторить этот путь, убрать до сих пор отравляющий душу осадок.

Оказалось, он довольно точно запомнил место, где их с Лау-Кваном поцеловала в стекло кабины невидимая стена. Начал снижать поступательную скорость. Арзак оставался невозмутим, и лишь когда геликоптер завис на месте, повернул голову:

- Запускать генератор, господин?

Кау-Рук небрежно кивнул.

Кабину резко затрясло от порывистой и довольно неприятной вибрации. Ильсор продолжал возиться с настройками генератора, где-то с половину субтракции ничего не происходило - но вдруг воздух впереди начал туманиться. Ещё порядочно далеко - Кау-Рук всё же не настолько угадал с границей непроходимого барьера.

- Ближе можем подлететь? - спросил он арзака.

Тот направил машину вперёд, стараясь не допустить значительного рысканья и тангажа. Но туманное пятно, с каждым импульсом расползаясь и плотнея, заметно дёргалось вслед за положением гудящего генератора.

- Ещё ближе! - командовал Кау-Рук.

- Прикажете включить генератор на полную мощность?

- Да.

Гул усилился. В центре пятна начал рождаться вихрь. Центробежная спираль, которая растворяется у краёв пятна и вместе с тем продолжает распространять его дальше во все стороны.

- Мне кажется, или она вращается в такт с несущим ротором геликоптера?

- Так точно, господин. С чем это связано, пока неясно.

Центр вихря продолжает плотнеть, неожиданно приобретая розовый оттенок, который ползёт по виткам спирали, гораздо медленней скорости их вращения, уступая в центре всё более насыщенному.

- Прикажете отключить? - в голосе Ильсора сквозит непривычная тревога. Кау-Рука это только раззадоривает: ручной генеральский дракон, живая машина, внезапно, способен на эмоции. Тяжело без хозяина?

- Ни в коем случае. Максимальное время работы генератора на прошлых испытаниях?

- Шесть субтракций.

- Значит, продолжим.

Ильсор осторожно, не выходя за рамки показной почтительности, покачал головой:

- Это опасно...

- Я в курсе, арзак! - это слово прозвучало по-расистски хлёстко, как пощёчина. Речевой аппарат горцев не позволяет воспроизводить все обертоны речи избранников, но на слух основные смысловые оттенки вполне различимы. Ильсору, понятное дело, к менвитскому хамству и снобизму не привыкать, а шальная отвага координатора ему даже в какой-то мере симпатична. Да и вообще всякий раз, когда избранники начинают вдруг проявлять человеческое поведение, это выглядит проблесками надежды на принципиально возможное взаимопонимание. В будущих поколениях, конечно.

Вихрь бушует вовсю, и в центре, где рождается спираль, совсем уже непрозрачен. Кау-Рук, перехватив управление геликоптером, сам повёл его как можно ближе к завихрению. Его область успела разрастись настолько, что не помещалась с такого расстояния в панорамный обзор кабины. Никакими воздушными потоками, ощутимыми для геликоптера, не сопровождается, и это неудивительно - воздуху невидимый барьер и не препятствует вовсе. А розовый вихрь с дрожащими алыми прожилками словно проецируется на него простой картинкой. Даже с иллюзией глубины, уходящей за его пределы.

Или не такой уж и иллюзией?

Кау-Рук как будто снова ощутил себя в штурманском кресле "Неуловимой". Конечно, нет пилотского шлема, и рядом не напарник, а арзак, ни о какой когезии с которым, разумеется, не может быть и речи. Но зачем она ему? Чаш пилотского опыта достаточно, чтобы и в обычном состоянии, без обострённого межсубъектным взаимодействием восприятия, интуитивно ощущать расчётную точку и строить правильный вектор.

Путь открыт, он чувствует это! Здесь и в самом деле образовался проём.

- Держи генератор на максимуме! - крикнул Ильсору, плавно двигая ручку общего шага. Тот оставался по-арзачьи невозмутим, усвоив урок послушания.

Жужжащий подвес между двумя стеклянными фонарями вплотную приблизился к огненному вихрю. Кау-Рука охватил исследовательский азарт, вытесняя остатки страха. Но прежде, чем он попытался двинуть машину дальше, внутрь иллюзорно пылающей спирали, произошло удивительное.

(Продолжение ниже)

 Отправлено: 19.10.21 10:17. Заголовок: (Продолжение) Пятно..

(Продолжение)

Пятно, которому, как можно было понять по видимым краям, вихрь придал форму, близкую к овальной, вдруг схлопнулось сверху и снизу в узкую исчезающую полоску, а затем распахнулось вновь на прежнюю ширину. Сходство с хищной пастью, предупредительно сделавшей "ам!" перед самым носом, было полным и угрожающим, но Кау-Рук колебался лишь пару импульсов. Во время схлопывания стало окончательно ясно, что глубина вихря совсем не виртуальна, что вершина воронки действительно выходит за пределы барьера. И если в эту брешь поместить генератор, воздействующий на поле - не прорвёт ли он его окончательно?

- Господин, - прошептал Ильсор, видя, как менвит до упора ведёт ручку общего шага.

Геликоптер до половины вошёл в пламенный конус. Зловещие сполохи окружили кабину. Впереди центробежная воронка сужалась визуально, и Кау-Рук чувствовал, что пути дальше действительно нет.

С первых же импульсов работа генератора начала создавать помехи, проламывать пурпурно-розовый вихрь, сбивая его с ритма. Разряды крошечных молний то здесь, то там наискось перечёркивали соседние витки спирали. Однако радовало это недолго. Пока огненные волны мотало из стороны в сторону по поверхности конуса, они оставались безобидной иллюзией, но стоило им начать продавливаться внутрь - и каждый изгиб теперь отдавал ударом воздушного потока по фюзеляжу! Не сговариваясь, Кау-Рук бросился выравнивать крен, Ильсор - рысканье.

Выключать генератор выглядело самоубийством: скорее всего, восстановленный невидимый барьер перекусит машину пополам и разнесёт в щепки. Ещё не поздно было повернуть, но Кау-Руком играла обида и уязвлённая гордость. Не хотелось сдаваться слишком рано, признавая поражение рамерийской науки и техники перед какими-то фокусами беллиорцев.

Несколько импульсов колебаний, когда Ильсор тщетно ждал приказа и уже был готов возвращаться по собственной инициативе, всё и решили. Как будто два крыла огромной птицы со взъерошенными перьями выросли из глубины воронки и ударили одновременно по бокам кабины. Лобовые стёкла обоих отсеков покрылись быстро растущей паутиной, и Кау-Рук приготовился с подобающим мужеством принять неизбежное. Сейчас дождь осколков обрушится на него и исполосует в бесформенное кровавое месиво.

Не обрушился. Стекло вибрирует, как мембрана, вслед за вихревыми стенками. И новая беллиорская невероятность: очертания трещин при этом непрерывно меняются. Фантастичность происходящего не сразу доходит до сознания, ликующего оттого, что смерть пока что прошла стороной. А когда доходит - наполняет страхом ещё сильнее, чем смертельная опасность. Если так будет продолжаться и дальше, подумал Кау-Рук, вряд ли мы успеем доиграть до конца. Может быть, все кончится ещё до того, как исчезнет этот сумасшедший вихрь.

Он пытался развернуть машину, но понял, что управление перестало слушаться. Судя по растерянному виду арзака, тот тоже успел сделать аналогичное открытие. А впереди, в глубине воронки вдруг распахнулось окно с долгожданным синим небом. Совсем не радуя и принося новые страхи. Огненный вихрь, синхронизированный с ротором геликоптера, рассыпался, сменяясь хаотичным вращением замкнувшихся в кольца витков. И следуя безумной закономерности, вместе с ним начали с громким треском ломаться лопасти несущего винта.

Геликоптер давно должен был бы рухнуть, но воронка удерживала его в воздухе. Хотя нет, больше не воронка - отверстие в невидимом барьере с огненным кольцом по краям. Они в кабине уже на внешней стороне - да что толку? Даже горный пейзаж в многократных разломах трещин лобового стекла, продолжающих менять свои очертания и становящихся всё более симметричными, искажается до трудноразличимого. После того, как воронка развернулась, стекло уже не дрожит и не ходит ходуном вовнутрь кабины - застыло, но в новой форме, сильно выдутым изнутри пузырём, и не вперёд, а чуть в сторону. Только паутина трещин продолжает двигаться по его поверхности. А сломанные лопасти по-прежнему шумят, как ни в чём не бывало, уже не вверху, а прямо через стену, где-то за креслом.

Переваривая весь этот абсурд, Кау-Рук долго не замечал, что продолжает бессмысленно дёргать ручку управления, никак не реагирующую на его рывки. Попробовал отпустить - и не смог. Крепким рукопожатием она сжимала его кисть, как в струбцину... и нет, это уже не он хаотично дёргал ручку - она его. Какое-то чужое сознание рождалось в кабине, вытекало из недр мотора и пыталось подчинить его себе.

Краем глаза видел, как пытается вырваться из штурвального зажима Ильсор, как осознаёт то же самое, что и он. Среди творящегося безумия обоим пришла в голову одна и та же не менее безумная мысль (и каждый чувствовал, что другого она посещает тоже): надо согласовать усилия в попытках бороться с этим подавляющим воздействием - только тогда появится шанс на победу. Двоих переварить этому будет труднее, чем поодиночке. Не сговариваясь, менвит и арзак синхронизировали свои движения. Рукояти дёргались уже не хаотично, а в едином ритме - и с каждой субтракцией входили в соприкосновение с той средой, которая пыталась остановить их или хотя бы ослабить.

А фантасмагория вокруг нарастала. Вслед за трещинами, как-то незаметно превратившимися в ритмичный фасеточный узор на лобовых стёклах, в движение пришла приборная доска. Циферблаты наползали друг на друга, слипались в двойные и тройные фигуры, звонко лопались стёкла, и освобождённые стрелки угрожающе щетинились в их сторону, быстро росли, словно стремились проткнуть. Кау-Рук начал нервно их обламывать свободной рукой, порезался об острый край. Неожиданная боль отвлекла, синхронизированность движений с Ильсором распалась - и давление на мозг возобновилось с новой, зашкаливающей силой. Одна из рукоятей разжалась, и штурвал полностью выпал из крепления, за ним, почти к основанию, последовал второй... Вся невообразимая масса, в которую превратилась приборная доска, обрушилась на пилотов. Одновременно. Без единого звука - рёв генератора мгновенно заглох. Несущиеся со всех сторон удары посыпались на головы, в грудь, на плечи. Геликоптер мощным рывком вырвался из сжимавшего его кольца, как выстреленный снаряд. Перегрузка отбросила Ильсора и Кау-Рука в кресла... нет, кресел теперь тоже не было. За спиной своей жизнью жило что-то мягкое, скользкое и чужое, двигалось и чавкало, настроенное совсем не дружелюбно.

Кау-Рук резко подался вперёд. За фасеточным стеклом мчались горные вершины, мчалась навстречу земля, укутанная в лесной ковёр. Менвит лихорадочно шевелил пальцами, пытаясь нащупать выпущенную рукоять и не в силах повернуть голову. Внезапно дошло, что она по-прежнему сжимает его - уже не за ладонь, а за запястье. И снова пытается им управлять. Кау-Рук собирал остатки сил, чтобы переломить напор в свою сторону. Получалось неважно. Что с напарником? Ясно, лежит без сознания, отрубился при перегрузке. Слабенький арзачий организм. Но может быть, этими рывками удастся привести его в чувство? Дурацкая идея - ну так здесь всё такое...

Кажется, и впрямь очнулся. И сразу поймал волну. Оказывается, с арзаком можно войти в резонанс так же быстро и стабильно, как с менвитами. Забавно. Не такие уж мы и разные, как принято считать.

Ильсор и в самом деле машинально синхронизовал движения рукоятей, едва пришёл в себя. Ему тоже теперь сжимало клещами запястье, и ощутив борьбу Кау-Рука с этим, он моментально в неё включился, почти подсознательно. Годы ежеимпульсного самоконтроля в подполье не прошли даром. Взгляд расплывался и плохо фокусировался. За паутиной трещин лобового стекла, наконец-то застывшей на нём в форме монотонного узора, почти под самым фюзеляжем проносились верхушки густо растущих деревьев. Панорама, разбитая на сотни осколков, складывалась у него в голове в законченную картину и... Ильсор снова и снова концентрировал мысли, анализируя собственное состояние. Изображение за стеклом не задерживалось в его памяти, словно предназначалось не ему, шло куда-то дальше. Это успешно встраивало их в собственный формируемый организм, делая своими глазами или зрительными нервами.

- Закройте глаза, - прохрипел Ильсор в неудачной попытке крикнуть, сам прежде последовав собственному совету.

- Да уж догадался, - недовольно и устало откликнулся Кау-Рук. То ли оскорблённый непочтительным к себе обращением со стороны раба, то ли...

Легче не стало. Просто атака пошла по другим направлениям. Кольцо, сжимающее запястье, вонзилось в тело десятками острых шипов. Судорога свела руку, отозвавшись спазмами по всему телу. Приступы острой боли накатывали и отступали - последнее было ещё страшнее, заставляя ожидать новую, превосходящую волну. Рассудок отказывал, сжимался в точку, готовую взорваться всепоглощающим страданием. Сквозь сковавшую слабость по телу растекалось мучительное пламя. Дошло до позвоночника и остановилось, потом вдруг снова поднялось и замерло. Было ясное ощущение, что каждая мышца сейчас пожирает сама себя. И каждое движение давало начало новой волне, и каждая волна давала начало следующей. Руки и ноги каменели, он чувствовал, что не в состоянии пошевелить даже пальцем.

Затухая, но всё ещё барахтаясь на поверхности сознания, пульсировала единственная мысль. Не терять напарника. Пухлогубого уродца-арзака, тупого безвольного раба, генеральскую "шестёрку". Клювоносое чудовище, один из ключевых узлов бездумного и безжалостного механизма, уничтожающего всё на пути во имя бредовой идеи превосходства "менвитского мира". Напарника невозможного - и незаменимого. Жизненно необходимого. Общие усилия, даже в пассивном сопротивлении, дадут им шанс, отличный от нуля...

Судорожный рывок - и рукоять отделилась от того, что когда-то было системой управления. Боль моментально отхлынула. Запястье по-прежнему давило тесным кольцом - но оно больше не связывало их с чужим сознанием, зарождающимся в бывшем геликоптере, а только друг с другом. Звон, как от звеньев цепи. Формируемый организм их отторг и уже не пытается сделать своей частью. Теперь они доставляют ему боль как инородное тело - без всякого на то желания и без малейшей возможности что-либо изменить.

В кабине, которую, видимо, правильнее было бы уже называть черепной коробкой, продолжались неведомые процессы. Кау-Рук по-прежнему не открывал глаза. Понимал, что ему это больше ничем не грозит, но малодушно боялся увидеть нечто, способное служить топливом ночных кошмаров до конца его дней, каким бы близким или далёким он ни был. Ему хватало тактильных ощущений от обезумевших внутренностей геликоптера, лишившихся своей формы и всякой сообразности. Становилось всё теснее, свободное место оставалось лишь в самой середине, отверстии в перегородке - и для природной брезгливости Кау-Рука перспектива прижаться вплотную к арзаку, вероятно, ещё и на длительное время, казалась даже более невыносимой. А цепь, соединяющая их с Ильсором, становилась всё короче и ощутимо тянула его за руку...

Ослепительный свет ворвался Ильсору под веки и заставил распахнуть глаза. Он успел увидеть обломки генератора, которые жили теперь новой непонятной жизнью, двигались подобно жвалам исполинского насекомого.

А следом стало не до анализа и не до удивления. Они с Кау-Руком падали с относительно небольшой высоты, но с внушительной начальной скоростью в лесное озеро. Скорее даже болото, судя по густому слою ряски, разлетевшейся во все стороны вместе с фонтаном брызг при их громком приводнении. Хотя корректное определение этому водоёму было опять-таки последним, что волновало Ильсора в этот момент. Потому что прикованный к нему за руку обрезком железной цепи Кау-Рук тотчас потянул его на дно.

Ясность мысли и способность к молниеносному принятию решений Ильсор, несмотря на безумие происходящего, смог сохранить. Поэтому набрать полные лёгкие воздуха успел во время падения. А теперь сдерживал дыхание, ожидая, пока Кау-Рук очнётся. Тяжёлый менвит, да ещё на железной цепи - не тот балласт, который он в состоянии вытянуть.

Но судя по всему, теперь пришла очередь отключиться Кау-Руку. "Крайне некстати", - успел подумать Ильсор, прежде чем начать задыхаться. В мутной воде растворялись угасающие мысли.

И мы всё ещё летим… А может быть, нет? Мы ведь можем просто утонуть? Где, почему? Что за бред! И чей это бред?

Если мы можем утонуть, это значит, что мы уже утонули. А если мы утонули, значит, мы уже тонули когда-то раньше. И может быть, в этом вся правда?

Кау-Рук нащупал ногами дно. К счастью, оно оказалось хоть и скользким, но твёрдым. Сгруппировав спортивное менвитское тело, удалось оттолкнуться и вынырнуть, вытащив за собой арзака. Тот тоже очнулся, поднял голову над поверхностью, отплёвываясь и глотая воздух.

- Где мы? - изумлённо спросил Кау-Рук. Похоже, и в самом деле отключился ещё в недрах мутирующего геликоптера.

- Берег там, - показал Ильсор вместо ответа.

За последние кошмарные субтракции они действительно научились работать синхронно. Слаженные гребки крайними, свободными руками, энергичный взмах скованными, совместным рывком вытаскивающий цепь над зелёной водной гладью. Лесистый берег быстро приближался, и когда Кау-Рук почувствовал под собой дно, то просто уселся на мелководье. Физические силы двигаться ещё оставались, не было моральных.

Он рассеянно глядел по сторонам и понемногу приходил в себя. В конце концов, эксперимент оказался успешным. Ему удалось прорвать невидимый барьер.

Внезапно из-за леса донёслись звуки, напоминающие шум низко летящего геликоптера. Успела даже мелькнуть мысль - не Баан-Ну ли их обнаружил? Но именно мелькнула, потому что показавшееся в следующие импульсы над верхушками деревьев совсем не напоминало генеральский борт. Металлический блеск лап, которыми чудовище грозно перебирало в воздухе, и заметный даже отсюда шарнирный характер их сочленений позволяли всё же заподозрить в нём механизм. Но в целом его поведение выдавало однозначно живое существо, и настроенное не слишком дружелюбно. Поэтому Кау-Рук поспешил упасть на спину, прямо под воду, увлекая за собой и арзака на цепи.

Глаза, однако, оставил открытыми, поэтому в подробности увидел то, что произошло следом. Монстра действительно заинтересовало, что там за мелочь барахтается у берега. Развернулся, быстро перебирая перепончатым крылом, похожим на размытые в движении лопасти геликоптера, снизил высоту. И в огромных фасеточных глазах, разделённых смутно напоминающими что-то металлическими жвалами и ещё более знакомой трезубой короной со стальным блеском, Кау-Рук увидел настоящий ужас. Нервно трепеща крыльями, чудовище понеслось прочь с поляны. Ильсор лишь успел заметить, что туловище исполинской стрекозы, почему-то очень знакомого голубого оттенка, не членистое, как у насекомых, а многократно закручено спиралью. И оканчивается кольцом, в котором вращается малый винт.

- Орра, что это было? - пробормотал Кау-Рук.

- Сдаётся мне, - задумчиво ответил Ильсор, - что недавно это было нашим геликоптером. Хорошая новость в том, что мы, копошась у него голове, напугали его не меньше, чем оно нас...

Кау-Рук понял, что он прав. В конце концов, в облепленных ряской звеньях цепи, которыми они прикованы друг к другу, тоже нетрудно узнать звенья карданной передачи с геликоптера, замкнутые в кольца без всяких швов.

Неожиданно арзак резко рванул на себя цепь.

- Какого лапарга?! - возмутился Кау-Рук, но Ильсор вместо ответа дёрнул цепь ещё сильнее.

Тут менвиту стало страшно по-настоящему. Подобное поведение послушной генеральской машины могло означать только одно: машина, не выдержав пережитого напряжения, слетела с катушек. Сумасшедший цепной арзак без обозримой возможности избавиться от него или от цепи - именно то, чего не хватало Кау-Руку сейчас для полного счастья.

Но всё оказалось ещё интересней.

- Вы идиот, Координатор! - кипел гневом Ильсор. - Вы даже не представляете, какой вы идиот...

Кау-Рук изумлённо таращил на него круглые жёлтые глаза... и внезапно расхохотался! Теперь настала очередь Ильсору пугаться и прикидывать перспективы своего перемещения с безумным менвитом на прицепе.

- Я понял! - пытался объяснить Кау-Рук сквозь приступ душащего смеха. - Теперь всё сложилось. Я-то относил все твои напрягающие странности на счёт генерала и его распоряжений, - он снова залился хохотом, и цепь хаотично дёргала Ильсора. - А ты, оказывается, из этих... националистов... И похоже, даже их глава!

И снова маятник качнулся - в осадок выпал Ильсор. Правда, ему-то было совсем не до смеха.

- Вы знаете о существовании подполья? - пробормотал он растерянно.

Кау-Рук не без труда подавил очередной смешок:

- Ну, если вы не смогли позаботиться о том, чтобы оно не привлекало внимания...

- В смысле?

- В смысле, когда наши застукивают вас за серьёзными разговорами, не надо переигрывать с подобострастными лицами. Да, большинство внимания не обратит, но один из ста, разбирающийся в вашей мимике, может заинтересоваться. Начать прислушиваться к разговорам...

- Много же он услышит, - усмехнулся Ильсор. Резко поднялся, натягивая цепь. Кау-Рук согласился, что сидеть в воде становится всё неуютней, и последовал за ним на берег.

- Немного, - ответил уже на ходу. - Но одному из ста - из тех, кто заинтересуется - могут что-то сказать некоторые фразы, которыми вы так беспалевно позволяете перебрасываться даже в нашем присутствии. Полагая, что никто ничего не поймёт. И в самом деле, менвит о таких вещах может знать только по литературе из Спецхрана, к тому же не по теме профессиональных интересов участников экспедиции. А вот арзаки как бы вообще знать не могут и не должны...

- И вы, господин Координатор, тот самый один из десяти тысяч?

- Так уж получилось, - Кау-Рук картинно вознёс свободную руку в иронично извиняющемся жесте. - Статистика - штука такая, с ней как по минному полю...

- И с кем вы успели поделиться своими наблюдениями? - замирающим голосом спросил Ильсор.

- А зачем? - Кау-Рук пожал плечами. - При таких представлениях о конспирации вашу возню невозможно было воспринимать всерьёз. Если бы я мог хотя бы допустить, просто как игру ума, что ты там замешан... С таким уровнем маскировки и внедрения дело приобретает совсем другой оборот и выглядит достаточно серьёзно. Так что да, я действительно идиот!

- Вы и не догадываетесь, насколько всё серьёзно! - полным отчаяния голосом перебил его Ильсор. - И соответственно, почему именно вы идиот. Ну зачем было лезть в этот проём?! Мальчишка... Азартный безответственный мальчишка, не задумывающийся о последствиях! Вы хоть понимаете, что если мы не вернёмся в Ранавир в ближайшие чаши, произойдёт непоправимое? Причём непоправимое, господин полковник, в первую очередь для ваших...

Кау-Рук уставился на него немигающим жёлтым взглядом:

- А давайте без загадок, господин Ир-Сен?

Как уже известно читателю, арзаки вполне различали на слух основные смысловые акценты менвитской интонации. Но только основные. И что стояло за произнесением его имени с нисходящим тоном имён избранников - готовность общаться на равных или тонкую издёвку - Ильсор определить не мог. Поэтому никак на него не отреагировал.

- А что тут непонятного? С вашей-то проницательностью, - от шпильки Ильсор всё-таки не удержался. - Без вас лагерь опять, как после исчезновения генерала, остался обезглавленным. А без меня некому будет удержать горцев от соблазна воспользоваться смятением и анархией для восстания, захватить власть.

- Значит, вы бы стали удерживать? - заинтересовался Кау-Рук. - Почему?

- Вот же балда... Да потому, что смятение не гарантирует бескровного переворота, скорее, наоборот, создаёт непредсказуемые трудности. Нужна грамотная организация восстания, с готовностью и способностью быстро взять всё под контроль. А у нас, как вы верно заметили, дисциплина хромает. И лишних жертв при таком раскладе трудно избежать. Ваших мне не жалко, Кау-Рук, не обольщайтесь. Вы этого заслужили за всё зло, которое причинили моему народу.

- Интересно, какое зло причинил лично я лично вам, - задал менвит ожидаемый вопрос. Ответ последовал столь же предсказуемый:

- Вы часть системы, паразитирующей на нас, ворующей наши интеллектуальные достижения для строительства "менвитского мира", держащей нас в рабстве, заставившей забыть родной язык, историю и культуру. И естественно, разделяете ответственность за все её преступления в меру своего в неё вклада. Ничего личного. Так что если в результате плохо спланированного восстания прольётся менвитская кровь, меня это не сильно огорчит. А вот бессмысленная кровь горцев...

- Понимаю, - серьёзно сказал Кау-Рук.

Они сидели возле берега на мягкой густой траве. Летнее солнце немного обсушило одежду. Неподалёку на тинистом мелководье важно бродил длинноногий аист, хищным глазом высматривая лягушек.

- Хорошо, что вы это понимаете. К сожалению, некоторые из нас рассуждают иначе. "Без жертв и героев нет пассионарности" - вам как военному эта логика должна быть знакома. И они готовы жертвовать, если понадобится, даже собой - но в первую очередь другими почему-то...

Кау-Рук развёл руками:

- Так устроен мир. И не только "менвитский мир", Техник. Без такой логики никогда не одерживались победы. Мне она тоже не нравится, но всё, что я могу - создавать вокруг себя собственную зону комфорта, где действуют только мои законы. Да, я интроверт и эгоцентрик, и горжусь этим.

- Ну, можете считать, что я тоже забочусь о зоне комфорта, если вам так понятней. Хочу сохранить белый плащ незапятнанным, - Ильсор язвительно ввернул любимый оборот Морни. - Хотя на самом деле я просто уверен, что победа по законам "менвитского мира" будет победой "менвитского мира". Обессмысливающей всю борьбу.

- Интересная мысль, - признал Кау-Рук. - Но сейчас как-то немного не до неё. Вы хотите сказать, что без нас в Тайном Лагере может начаться восстание?

- Я хочу сказать, что без нас оно, скорее всего, не может не начаться, - жёстко ответил Ильсор.

- И что вы собираетесь предпринять? Как вернёмся через барьер? Новый генератор вам здесь едва ли собрать...

- Об этом я как раз не беспокоюсь, - загадочно ответил Ильсор, и Кау-Рук вдруг снова захохотал. Аист, который за время разговора успел к ним приблизиться, испуганно вспорхнул и собрался улететь. Но передумал - да и приступ смеха на этот раз прошёл быстрее.

- Я и тут не ошибся! - объяснил Кау-Рук. - Железячка не могла бы выбраться из бокса и покинуть Тайный Лагерь незамеченной, если бы ей не помогали. А возможность прикрывать её на всей территории в отсутствие Баан-Ну оставалась только у вас. Я, опять же, подозревал генерала, устроенную им проверку, где вы просто выполняли его распоряжения... А когда появился барьер, стало ясно, что Баан-Ну тут не при чём. Но значит, вы действительно вошли в контакт с беллиорцами, которые его и поставили?

Отпираться Ильсор не стал:

- Вошли. И теперь нам надо не рассиживать, а добраться к ним как можно скорее...

- Извините, не "нам", а вам, - ответил Кау-Рук неожиданно резким тоном. - Мне-то какой в этом резон теперь, когда я знаю вашу тайну? Разве вы, Ир-Сен, допустите моё возвращение в долину?

- Не допущу. Даже если бы вы мне пообещали, что присоединитесь к нашему подполью и сами передадите мирно власть, я бы не стал вам верить и рисковать.

- Это правильно. А если так, зачем мне тогда идти навстречу собственной гибели? Что творится в Тайном Лагере, меня сейчас мало касается, пусть хоть перережут друг друга ваши и наши. Но лично я в безопасности, пока я здесь. И пока могу не позволить вам никуда идти, - он красноречиво потянул на себя цепь.

- Вам действительно безразлична судьба ваших соплеменников? - изумился Ильсор.

- Абсолютно. Я привык быть сам по себе. К тому же я и сам далеко не в восторге от "менвитского мира", тем более, его экспорта на другие планеты. В то, что арзаки смогут жить независимо и построить нечто лучшее, простите, тоже не верю. Но если пришло время перемен, и две змеи готовы схватиться и сожрать друг друга - зачем мне этому мешать?

- И зачем же вы с такими взглядами присоединились к экспедиции?!

- Верите ли, Техник - сам не знаю. Пожалуй, из тех соображений, что здесь у меня будет возможность на что-то повлиять, которой не было бы, останься я на Рамерии, - словно стесняясь нахлынувшей откровенности, Кау-Рук поспешил вернуться к ёрническому тону: - Но, конечно, не в ущерб своей безопасности.

Ильсор вздохнул:

- Вы слишком высокого о себе мнения, Координатор. Вашей безопасности ничто не угрожает. Я же сказал, что мне претит любое ненужное кровопролитие - с чего бы вам быть исключением? Сами вы в долину за барьер не проникните, за её пределами опасности не представляете, даже если отыщете Баан-Ну и скооперируетесь с ним. Идите на все четыре стороны, наслаждайтесь столь дорогой для вас личной свободой и будьте "сами по себе". Но для этого нам надо освободиться от цепи, - теперь уже Ильсор потянул её на себя, - а для этого, в свою очередь, добраться до беллиорцев...

Несколько импульсов Кау-Рук молчал.

- Убедили, - сказал он наконец. - И куда же нам идти, вы знаете?

- А вот сейчас и узнаю! - улыбнулся Ильсор, глядя на аиста, подошедшего к ним совсем близко. Тот уже долгое время с любопытством их разглядывал, особенно Кау-Рука. То ли арзаки выглядели для него более привычно, то ли привлекли птичьи черты во внешности менвита. Ильсор обратился к нему на неизвестном Кау-Руку языке. Птица посмотрела на него удивлённо и совершенно осмысленно, а затем быстро защёлкала клювом. В ответ на уточняющий вопрос арзака несколько раз ткнула им в одну и ту же сторону. После обмена ещё нескольким кратким репликами аист взмыл в воздух, осмотрительно решив перебазироваться подальше от странных Пришельцев, прикованных друг к другу.

- Он... разумный? - к Кау-Руку вернулся дар речи.

- Как видите.

- И как же вы так быстро освоили их язык?

- Магия, - ответил Ильсор.

- Что?!

- Ну, они это так называют. А что тут такого? Если железный человек двигается и живёт без всяких управляющих им рептилоидов, если вокруг лагеря вырастает невидимый и непроходимый барьер, если геликоптер, прорвавшись через него, превращается в... стрекозавра - стоит ли удивляться говорящим животным и языку, который усваивается сам собой, пусть и с помощью Лингвомашины?

- Действительно, - хмыкнул Кау-Рук. - После того, как преданная ищейка Баан-Ну оказалась главарём националистического подполья, меня вообще ничего не должно удивлять. И что же он вам рассказал?

- Показал, где проходит дорога, вымощенная жёлтым кирпичом.

- И куда ведёт эта дорога?

- Куда надо ведёт. В страну, которой правит тот, кого вы называете Железячкой. Вернее, как я понял, соправительствует от имени здешней столицы.

- Того самого Города Зелёных Бериллов? - уточнил Кау-Рук.

Арзаки вполне различали на слух... ну, вы в курсе. Эти слова были произнесены не просто как имя собственное, но как название, заведомо известное обоим участникам разговора. И не просто известное, а очень важное для них. Изумление во взгляде Ильсора готово было перерасти в гнев, чуть ли не в ненависть. С одной стороны не поганым менвитским языком трепать священные имена горских преданий, которые они же заставили их забыть, которые спрятали от них в своих поганых спецхранах. С другой, это пароль "своего". И в устах менвита - просьба о доверии.

Ильсор был очень далёк от того, чтобы начать воспринимать Кау-Рука другом. Но и единицей из вражеской армии он больше для него не был. Если им суждено быть врагами, то личными.

Хотя враги, не способные отойти друг от друга дальше, чем на семь звеньев цепи - тот ещё юмор.

- Змея, взглянувшая на зелёный берилл, - произнёс он, глядя в круглые глаза менвита.

- Сначала плачет, потом слепнет, - торопливо отозвался Кау-Рук. - Но я сегодня что-то больше смеюсь...

- Тогда, по логике, должны вскоре прозреть, - серьёзно сказал Ильсор. - Пойдём уже?

Кау-Рук поднялся вслед за натянувшейся цепью. Всё стало на свои места и вернулось к привычному для него ходу вещей. Он снова второй после лидера, не обременён ответственностью и необходимостью самостоятельных решений.

Вот только к тому, что лидером на этот раз окажется арзак, он был как-то не готов.

 Отправлено: 21.10.21 03:21. Заголовок: Баумовская династия ..

 Отправлено: 21.10.21 14:53. Заголовок: Зачем в этом фанфике..

Зачем в этом фанфике потребовалось так много внимания уделять абсолютно второстепенным вещам, не влияющим на сюжет, - столь подробному описанию игр "Разъезд" и "Scrum" ("Схватка")?

Также получается очень странная привычка у героев - играть в подобные игры именно в дороге, именно во время пути и на этом терять много времени в ущерб возможности добраться из пункта A в пункт B по важному деловому поручению за минимальное время. Одно дело - ехать в качестве пассажиров, когда можно не оглядываться на то, что делается вокруг, когда нечем себя занять и когда можно играть в различные игры во время движения, и совсем другое - специально останавливаться и терять время для того, чтобы поиграть.

 Отправлено: 21.10.21 17:15. Заголовок: Игорь Сотников пишет..

Игорь Сотников пишет:

цитата:

так много внимания уделять абсолютно второстепенным вещам, не влияющим на сюжет

Эти вещи - своеобразная барочная рамка или виньетка (стилизация заканчивающейся первой части под барокко, полагаю, не секрет для разбирающихся в вопросе), которая задаёт некую символическую схему для дальнейшего развития событий. Как и другие довольно навязчиво разбросанные детали - например, термин "геликоптер", вместо волковского "вертолёта", подчёркивающий путём остранения ἕλιξ вместе с другими постоянныи изображениями и упоминаниями спиралей. Всё это будет играть на символическом уровне.

В тексте внимания им уделено как раз немного, пару абзацев, создащих общее впечатление и нужную картинку. Настолько кратко, что тест-читатель предложил расписать подробнее в комментариях. Что и было сделано.

цитата:

Также получается очень странная привычка у героев - играть в подобные игры именно в дороге, именно во время пути и на этом терять много времени

Там чётко расписано, когда они этим занимаются, и показано, что время не теряется совсем. На привале, пока готовится еда, а животные получают необходимый им отдых, и во время ночёвки в пути. Где вам там показалось "специально останавливаться, чтобы поиграть" - даже интересно.

 Отправлено: 22.10.21 06:25. Заголовок: "Там чётко распи..

цитата:

"Там чётко расписано, когда они этим занимаются, и показано, что время не теряется совсем. На привале, пока готовится еда, а животные получают необходимый им отдых, и во время ночёвки в пути. Где вам там показалось "специально останавливаться, чтобы поиграть" - даже интересно." (Капрал Бефар)

Всё-таки я считаю, что игры во время ночёвки в пути в ущерб полноценному сну и отдыху - это потеря времени в дороге.
Особенно если это достаточно длительные и изнурительные игры - чуть ли не такие, как шахматы, да ещё и игры в тестовом режиме с изменёнными правилами.

---

Кстати, в этом фанфике, особенно вначале, очень интересно построены сразу несколько сюжетных линий, да ещё и с новыми персонажами, и переключения между сюжетными линиями.

Больше всего впечатляет начало главы "И было падение его великое".

Цитата:

цитата:

"С малых лет Ройо ненавидел разговоры о своих аристократических корнях, которыми пичкала их с Цианой покойная родительница. Удивляться не приходится: то, что для старшей сестры было хоть и призрачными, но перспективами, для него звучало лишь рассказом о глупости прапрапрабабки, полюбившей простолюдина и променявшей сытую, чистую и долгую (до сих пор жила бы ведь, дура!) жизнь при Голубом дворе на безнадёгу, среди которой по её милости Ройо довелось родиться и расти."

Конец цитаты.

При 1-ом прочтении этой главы с трудом удаётся представить, что эти события происходят именно в Стране Подземных Рудокопов. А кто такие Ройо и Циана - читатель, как я понимаю, заранее не знает.

На 1-ый взгляд, всё это воспринимается так, как будто события этой главы происходили в недавнем прошлом на Рамерии и как будто бы, скорее всего, либо Ройо, либо Циана, либо они оба летят в данный момент на нашу планету на Диавоне. Данная глава поначалу вызывает какой-то особый интерес к особенностям быта и устройства общества у менвитов и, возможно, у арзаков на Рамерии - причём к особенностям, сильно отличающимся от волковского канона, - и лишь потом оказывается, что всё это не имеет к Рамерии никакого отношения.

При этом лишь со временем в этой главе появляются названия, относящиеся к Стране Подземных Рудокопов. А 1-ое упоминание названия Голубой двор вроде как даже ни о чём не говорит: мало ли где может быть сколько всяких Голубых дворов.

 Отправлено: 22.10.21 10:16. Заголовок: Игорь Сотников пишет..

Игорь Сотников пишет:

цитата:

При этом лишь со временем в этой главе появляются названия, относящиеся к Стране Подземных Рудокопов

Угу, задумывался такой эффект. И ещё позже читатель понимает, что с Азурой он уже знаком по второй части под другим именем. Кстати, пользуясь случаем, хочу вас поблагодарить за поданную в своё время идею рассказать о прошлом Лориэли и задействовать её в продолжении.

 Отправлено: 29.10.21 10:53. Заголовок: Не надо так Если бы..

Не надо так

Если бы не Тим с его упрямством, Энни и в самом деле осталась бы дома. Нет, а что такого? Последняя неделя занятий в начальной школе, она по всем предметам аттестована с высшим баллом. Пустая формальность, не стоящая нервотрёпки и очередных встреч с Джерри Классеном.

Она и так полночи проревела в подушку, глаза красные до сих пор. Когда с ней такое в последний раз было? В пору дошкольных кошмаров о Волшебной стране?

Но кобыла Джули в упряжке смешно шевелит ушами и фыркает, меланхолично косясь на прыгающего вокруг со звонким лаем Артошку. И Тим со скамьи двуколки глядит выжидающе и насмешливо:

- Давай не копошись, опоздаем же...

- По-любому уже опоздаем, - сердито буркнула Энни.

- Обижаешь нашу Джули! Успеем, если поторопишься.

- Ладно! - Энни запрыгнула на подножку. - После школы поругаемся...

Тим кивнул с серьёзным видом, натягивая вожжи:

- Обязательно. Но сейчас ты должна показать Классену, что ничего не произошло.

- Ничего я никому не должна!

Ну что за человек, а? Она ведь уже ясно дала ему понять... Когда Тим перед школой не обнаружил Энни на "их" перекрёстке, где она обычно появлялась раньше него и уж по крайней мере никогда не опаздывала, сразу всё понял. Вместо того, чтобы дожидаться, побежал на ферму Смитов. Если она и в самом деле просто опаздывает, встретит по дороге, а если...

Было именно "если". Энни на него вызверилась и заявила, что никуда не собирается.

- Я заболела и плохо себя чувствую, - говорила она, кормя кур демонстративно к нему спиной.

Тим ей, естественно, не поверил. Поуговаривал ещё немного, махнул рукой и побежал. Энни продолжала возиться с курами и даже не обратила внимания, куда именно побежал. В школу, куда же ещё. Может даже успеть к началу первого урока.

Ага, щяс. Примчался со своей фермы в двуколке, запыхавшийся, красный, глаза горят. Что ей оставалось?

Джули и впрямь уверенно разгоняла скорость по пыльной дороге, оправдывая гордое римское имя. О'Келли вообще любят давать заковыристые клички своим животным. То греками все были, как покойный Гектор, верный Тотошкин спутник, теперь вот...

- И всё-таки, друг мой Timofey, - ворчала Энни, ёрзая по скамейке, - это давление и недостойный приём.

- Ага, - улыбнулся до ушей Тим. - То есть когда на тебя давит Джерри, и ты из-за него остаёшься дома, это в порядке вещей. А когда друг желает тебе добра и помогает набраться решимости - это недостойно. Так получается, Анни?

У них это как-то повелось само собой с первого школьного года: когда надо было разрядить затруднительную или неловкую ситуацию, Тим обращался к ней на немецкий манер, она к нему на русский. Забавно, но и закономерно по-своему. В школе большинство учеников из меннонитов, которые в своё время после скитаний по Европе из-за религиозных гонений осели по приглашению тамошней императрицы на юге далёкой и затерянной страны. А спустя почти сто лет, когда власть обязала их проходить воинскую повинность, вопреки их пацифистским убеждениям, массово подались искать покоя за океан, в том числе и в Канзасе селились большими колониями. Был этот исход больше тридцати лет назад, все дети, конечно, уже здесь родились, но всякие словечки на платдойче, русском и украинском у них до сих пор в ходу. Особенно ругательства, чтобы учителя не понимали. Поначалу же все они были со стороны - да собственно, мисс Таал, вернувшаяся из Чикаго полгода назад, и есть первая учительница из общины, сама их школу заканчивала. Естественно, Энни и Тим очень быстро всего нахватались и чувствовали себя настоящими полиглотами.

А двуколка мчалась всё быстрее, и Энни понимала, что раз уж неприятный разговор не получилось отложить, надо успеть закрыть тему до школы, которая уже не за горами.

- Тим, прости за ту сцену... Я верю, что ты здесь не при чём. Правда-правда.

Тот остался невозмутим, и Энни не могла не признать, что это лучшая реакция из возможных. Тим вообще удивлял её в последнее время. Вроде бы мальчишка-мальчишкой по уму и поведению, не скажешь, что старше на полтора года. Но в таких особых ситуациях поступает крайне разумно. Тогда, в заколдованном лесу, Энни несколько неожиданно для себя самой охарактеризовала его Авралу словом "надёжный". И за прошедшие три года имела не одну возможность убедиться в правоте такого определения.

- Я говорил с родителями - они между собой иногда упоминали о вашем с дядей Чарли путешествии. До этого и не знали, в курсе ли я о нём, хотя догадывались, что ты мне могла рассказать. Но ушей дома много - что-то услышали, что-то додумали. В школе ляпнули - и сами уже не помнят...

- Сказала же - проехали! Я никого не обвиняю. Какая уже разница, от кого утечка?

- Для тебя, может быть, и никакой, а для нашей семьи вопрос чести, - угрюмо покачал головой Тим. - Это или Шон, или Пегги. Проблема в том, что никто из них с мелкими Классенами особо не дружит. Так что до них вообще могло дойти через третьих лиц.

- Вот ужас, - Энни закрыла лицо руками. Тим осторожно потормошил её за плечо:

- Послушай, но ничего же страшного не случилось. Ну подколол Джереми про фею, и что? В конце концов, ты же и в самом деле там феей была...

- В том-то и дело, что ничего! Не в его словах проблема, а в моей реакции.

Реакция действительно была неадекватной и крайне удивительной для неё самой. Драка с полоборота, истерика, слёзы. За пять школьных лет Энни сроду никто не видел в таком состоянии. И не стоит сомневаться, что после воскресенья многие запаслись попкорном, ожидая дальнейшего развития шоу. Не говоря уж о самой компании Джерри Классена. Потому-то Энни и решила не доставлять никому такого удовольствия.

С Джерри-то всё давно ясно, человека, который тебе кричит "я заставлю себя уважать", невозможно воспринимать всерьёз. Просто надо было не вести себя как благовоспитанная девочка почти год, а распустить руки намного раньше. Это она умеет и практикует, к тому же уроки Аврала в Волшебной стране не совсем забыты. Давно бы отстал, как прекратил физически задирать Тима после первого махача один на один. Словами цеплять, конечно, не перестал, но Тиму оно как с гуся вода. Ей, собственно, тоже. Вот только насмешливых намёков о Волшебной стране она стерпеть не смогла...

Теперь не реагировать на его подначки, как раньше, она тоже не может. Ударила раз - надо бить всегда, пока не отстанет. Всё другое этой компании покажется уступкой, шагом назад. И, конечно, никаких слёз. Из школы на последней неделе уже не выгонят, и баллы за поведение никто не снизит. Проблема в том, что и она за неделю не успеет никому ничего доказать. А значит, надо просто устроить себе каникулы раньше. Так будет лучше всем.

Хотя теперь, когда Тим потащил её в школу чуть ли не насильно, это решение больше не казалось девочке таким уж блестящим.

В самом деле - взять и перечеркнуть всю свою многолетнюю репутацию (довольно неплохую) нелепым скандалом, который станет последним, что о ней запомнят... Для подпевал Джерри и других остолопов её уход однозначно будет выглядеть признанием своей неправоты. Для друзей и тех, кто поумнее... ну, скорее всего слабостью и неспособностью вынести позор. Если уж даже Тим так считает. Хотя это тоже неправда. Ей, конечно, всё равно, пусть думают, что хотят.

Ладно, хватит врать самой себе. Не всё равно ей, совсем не всё равно...

Просто сковывает страх, что она сделает только хуже - а времени исправить уже не будет. Странный страх, совсем ей раньше не свойственный.

А вслед за пониманием этого напирают, обгоняя друг друга, воспоминания из Волшебной страны, утратившие с годами свою остроту, а теперь разбуженные Классеном так нахально и бесцеремонно. Там она не раз сталкивалась с настоящими смертельными опасностями, заставлявшими цепенеть от настоящего страха. Она преодолевала его, потому что не оставалось выхода. Чего стоит хотя бы тот прыжок к волкам, хищно клацающим зубами (специально, чтобы страху нагнать), отчётливо слышно в ночной тиши, и бешеный стук собственного сердца не заглушает...

Уже под конец, когда после всех приключений познакомилась наконец-то со Львом, тот объяснил ей, что существуют два вида смелости. Одна - вовсе не испытывать страха, но она дёшево стоит, хотя в своё время он хотел получить от Гудвина именно такую. А другая, настоящая - побеждать собственный страх. И в этой первой победе залог всех последующих - над опасностями, над противником. Настоящая она потому, что требует мозгов и сердца, причём одновременной, сбалансированной их работы. "Страх, Энни - наш первый враг, но мы в состоянии его укротить, - объяснял ей Лев. - Только для этого нужно умное сердце и добрый ум. И тогда прирученный страх становится трамплином, от которого ты отталкиваешься в прыжке".

А тут всего лишь страх позора и новых глупых ошибок. Даже не страх смерти, тем более, не страх подставить друзей, навредить им своими неверными действиями. Пфе, смешно.

Двуколка бежит по степи, подпрыгивая на ухабах. Уже по меннонитской колонии.

- Ладно, этот скандал случился от неожиданности, другому удару такой силы просто неоткуда взяться, - сказала Энни вслух. - Остальное ерунда, переживём. Истерики и слёз точно не будет, насчёт новых драк - не гарантирую.

Тим, который только что её ободрял, казалось, не слишком разделял её оптимизм. Даже слегка обидно. Увидел, что девочка успокоилась, и начал осторожно прощупывать почву:

- А всё-таки, отчего ты тогда так завелась? Можешь объяснить?

Хороший вопрос, нечего сказать. Понимать Энни это, конечно, понимала, но объяснить, сформулировать, как на уроке... Хотя бы не Тиму - себе самой.

А похоже, что надо. Ну, раз уж сердце для победы над страхом должно быть умным...

- Видишь ли, Тим, - начала было девочка, но объяснить так ничего и не пришлось. Впереди посреди дороги вразвалочку брёл Джереми Классен в компании трёх прихлебателей. Не торопясь - Джули действительно их быстро домчала, до начала занятий ещё далеко. Энни словно вожжа под юбку хлестнула. И вот из-за этой шелупени она плакала (впервые за невесть какое время) и не хотела идти в школу? После всего пережитого в Волшебной стране, о чём, по иронии судьбы, сам Джерри без всякого понятия болтанул своим змеиным языком?

- Эй, поберегись! - крикнула она звонким голосом.

Компания обернулась и отошла к обочине. Кроме Джерри. Он вдруг в последнюю секунду сдержал рефлекторный порыв и ограничился шагом в сторону. В умении Тима править лошадью был вполне уверен. Объедет, не развалится.

Но за год совместной учёбы и устроенных им на ровном месте соперничества и вражды Классен так и не понял характера Тима. Да он объехал. Аккуратно. Можно сказать, впритык - и к чести Джерри, тот не дрогнул и не уступил дорогу. А поравнявшись с ним, без слов взмахнул хлыстом и сбил с головы Классена широкополую шляпу.

- Mors, тволотш! - яростно заорал Джереми, бросаясь за шляпой, которая катилась в дорожной пыли. Он видел, как с трудом сдерживали смех дружки, и это взбесило его окончательно.

- Тим, ну вот зачем? - вздохнула Энни. - Тебе мало проблем?

- Ничего. Пусть радуется, что я его опозорил только перед ними, а не перед всем шоблом, как он тебя.

Энни только рукой махнула. У друга Тимоти снова заработал режим задиристого мальчишки, не думающего о последствиях. Но это и неплохо. Значит, она тоже вернулась в обычное своё состояние - чувствует себя достаточно уверенно и не нуждается в няньке. Тим это хорошо ощущает и позволяет себе расслабиться.

К школе - добротной постройке немецкого образца с большими окнами, несколькими классными комнатами и выходами на две стороны - неторопливо стекались ученики. Большинство меннониты с характерным дресс-кодом. У девчонок вместо шляпок довольно некрасивые чепцы с завязками - у младших разноцветные, у их класса уже чёрные, как у взрослых незамужних девушек (после свадьбы носят белые). Потому как написал апостол Павел "жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову", а ещё написал "непрестанно молитесь". Какое делаем заключение из этих посылок? Правильно, голова должна быть всегда покрыта, даже когда спишь или моешься. А молишься ли ты при этом на самом деле или нет - кого интересует? Главное видимость соблюсти. Но при этом Джерри давеча, после посещения их общины известным проповедником "пробуждения" ненадолго сменив свой разгильдяйский имидж на тошнотворно благочестивый, громко выступал в своей компании на тему того, какая у них правильная религия, в духе и истине, не то что у всяких там пресвитерианских и методистских обрядоверов, не говоря уж о (презрительный взгляд в сторону Энни и Тима) богомерзких папистах. Как говорят жевуны - э, шо? О'Келли ещё ладно, а Джон Смит по-католически только ругается да протестантские церкви игнорит.

Справедливости ради, тот случай был одним из немногих, когда для Джерри не сошло с рук. Несмотря на то, что отец председатель попечительского совета школы - а скорее, как раз поэтому. Устав школы строго запрещал всякие поползновения к вражде по национальному или религиозному признаку, и это аргументировалось как раз таки меннонитскими социальными принципами свободы совести и всеобщего братства. Так что Классен такой болтовнёй не только папашу подставил, но и свою конгрегацию перед инославными.

Школа, хотя основана и финансируется меннонитской общиной (от властей штата поддержка по минималке), носит внеконфессиональный характер, по программе Национальной ассоциации образования в рамках массачусетской системы Хораса Манна. Во многих штатах давно широко внедрена и уже даже не считается особо прогрессивной. Но в их глуши большинство начальных школ по-прежнему приходские, волей-неволей культивирующие это самое "ваши-наши". Здесь же никаких занятий по катехизису, только перед уроками читают главу из Нового Завета. Самое интересное - от таких чтений действительно больше в голове и в сердце остаётся, чем после долгих проповедей. Некоторые вещи, как ни странно, даже созвучны тому, что говорила Озма. А хотя почему это должно быть странно? В общем, такой расклад устраивал всех - и самих меннонитов (заинтересованных прежде всего дать детям качественное и валидное образование - а для катехизации есть семьи и церковь с воскресной школой), и соседних фермеров, которые охотно отдавали сюда своих детей. Более того, подписку о соблюдении принципа равенства разных народов и вероисповеданий давали учителя и были обязаны строго его придерживаться.

Но принципы принципами, а люди все разные. И Джерри явно повторял то, что слышал от взрослых, и лицемерия двойных стандартов в их общине хватало. Даже пресловутый пацифизм отнюдь не препятствовал тому, что во всей округе самое дорогое и крутое оружие было как раз таки у меннонитских фермеров, и они мерились им друг перед другом, как мальчишки. Закономерно и попечительский совет был срезом общей картины, влияя в свою очередь на реальную, а не расписанную на бумаге школьную жизнь.

И всё-таки годы спустя, став студенткой, а затем учительницей, Энни поймёт, как же ей всё-таки повезло со школой. Во многих вопросах повезло, и в этом тоже. В среднем арифметическом всё было намного хуже.

А пока что её взгляд рассеянно блуждал по углам класса. Ещё несколько дней назад эта картина вызывала светлую грусть и море самых разных (но больше всё же хороших) воспоминаний перед новым и пока что совсем туманным жизненным этапом. А сегодня они с Тимом приехали в родную школу, как на войну. И уже успели её начать. Причём даже не совсем по своей инициативе. Нечего было выделываться и торчать посреди дороги. Хотя если бы она не крикнула так вызывающе... Ну так ей бы и кричать не пришлось, если бы они шли нормально, по обочине, или хотя бы посторонились, услышав шум повозки. Но нет, им же надо показать свою крутизну и значимость!

Ладно, какая разница? Новый виток спровоцировала она и не жалеет об этом. Теперь главное не спасовать.

Девочка честно пыталась слушать мисс Таал, но всякий раз мысли уносили её прочь. Хотя учительница была явно на подъёме, рассказывала какие-то интересные вещи, шутила, судя по застающему Энни врасплох сдержанному смеху класса. Вообще она удивительно проводила уроки, им с Тимом за все школьные годы раньше не доводилось с таким сталкиваться. Не в том даже дело, что часто вела их в игровой форме, требующей инициативы учеников, постоянно таскала на разные экскурсии, по весне, после Пасхи, не раз проводила занятия по естественнонаучному блоку на природе - но расслабиться и отвлечься там не удавалось: в любой момент каждый, а вернее, назначенная ею самой группа учеников, могла получить задание "Опиши нам то, что видишь. Объясни, почему это происходит именно так" (а потом вдруг ловишь себя на мысли, что уже другими глазами смотришь на привычную канзасскую степь и замечаешь то, чего не видел раньше). Подобное практиковали и другие - может быть, в меньшей степени и не всегда удачно. Мисс Таал отличало внимание к каждому, класс, казалось, не существовал для неё как многоголовая масса. И нет, это не выглядело навязчиво. Она не вторгалась в мир ученика дальше, чем он готов бы её впустить - но умела повести себя так, чтобы ему хотелось это сделать, умела подобрать ключ почти к каждому сердцу.

Энни смотрела на всё это с изрядной долей скепсиса. Молодая, только после колледжа, не выгорела ещё под знойным степным солнцем. Система обломает и отшлифует, сделает в суровом столкновении с реальностью такой, как все. Но полгода стойко продержалась. Даже на выходки Джерри не закрывала глаза, как предшественница. Хотя она же "своя", из общины, наверняка ещё и какие-то родственные связи с Классенами, ей легче конфликтные вопросы с попечительским советом решать. А может быть, как раз сложнее, кто знает.

Но сверх этой заботы и внимания мисс Таал к каждому ученику Энни постоянно мерещилось какое-то непонятное особое отношение лично к ней. Просто неоднократно ловила её взгляды в свою сторону, ей не предназначенные, и всякий раз они были такими... Какая-то странная тоска, граничащая с болью - но не той, от которой задираешь лапки, а болью, заставляющей стиснуть зубы и переть напролом, Энни она очень хорошо знакома. А когда их взгляды встречались, мисс Таал смущалась, совсем как девчонка, как будто её подловили за чем-то предосудительным. В первый месяц это особенно проявлялось, потом притупилось немного.

Вынырнувшая из потока блуждающих мыслей загадка мисс Таал подвигла Энни на очередную попытку прислушаться к её рассказу. Не очень успешную - вскоре девочка уже пыталась ответить себе самой на вопрос Тима, от которого их тогда Джеррина компашка оторвала. Тим, наивный, опасается, что она снова заведётся, этого, конечно, не будет - но всё-таки, почему она так психанула в ответ на "фею" и упоминание Волшебной страны? Да, глумливый тон взбесил, но не это главное. За три года память о том необыкновенном лете стала чем-то далёким, хотя и очень дорогим. Порой даже казалась сном или какой-то игрой, фантазией - милой, но неизбежно уходящей вместе с детством. Да, Джерри бесцеремонно туда плюнул - но тем самым разбудил давно уснувшее. Энни вдруг ощутила, что с тех пор как-то незаметно растеряла что-то важное в себе. Не волшебную силу и не харизму Белого рыцаря, от которых она без раздумий отказалась, чтобы вернуться в Канзас (хотя уже здесь порой ненадолго накатывало сожаление) - как ни дороги ей стали новые друзья из Волшебной страны, променять на них родителей, Тима, школьных товарищей и весь свой home sweet home в унылой степи она не могла. Но похоже, утратила что-то ещё, чему даже не может дать название, но от чего предательски наворачиваются слёзы. Да, те позорные слёзы были именно из-за этого, а не от обиды. Хотя кого это интересует?

Досидев до перемены, Энни наведалась к школьной коновязи напоить Джули. Заодно и проверить состояние двуколки - с этой публики станется сделать какую-нибудь гадость. Вроде всё в порядке - то ли руки пока не дошли, то ли им уже не по понятиям пакостить так мелко.

Глухая стена школы выходила к хозяйственным постройкам. Здесь всё заросло бурьяном и редко кто ходил. Поэтому характерный шорох, донёсшийся из закутка, девочку насторожил. Подкралась осторожно и бесшумно.

Так и есть. Джерри всё с той же троицей (чтобы реабилитироваться в их глазах, но не выносить утренний инцидент на широкую публику) взяли Тима в полукруг, к стене, чтобы не убежал (вот же гадики! когда это Тим бежал? по себе судят, что ли?), все мелкие и щуплые. Джерри ненамного ниже Тима, тоже переросток - в прошлом году не доучился, отцу надо было много помогать на ферме (но поговаривают, на самом деле просто учёбу запустил, а провальные баллы у сына в выпускном классе для реноме председателя попечительского совета слишком большой конфуз). Оказавшись в одном классе с Энни и Тимом, начал собирать себе компанию - и самые приближённые почему-то такие заморыши, как на подбор. Но количеством Тима, конечно, задавят, если что. Пока, правда, ещё не "что", просто разговаривают, Энни и не вмешивается.

- Значит, ты признаёшь, что нарушил паритет и первым поднял руку? - наседал Джерри.

- И что? - спросил Тим, напоказ разминая пальцы. - Теперь можно всем на одного?

Джерри ухмыльнулся:

- Если ты попросишь, можем и один на один. А если извинишься, будем считать конфликт исчерпанным. Мы же не малявки беспонтовые, без пяти минут в средней школе - правда, ребята?

Шавки вразнобой послушно закивали, копируя ухмылку вожака. Все отлично понимали, что на такие условия Тимоти О'Келли в жизнь не пойдёт.

- Могу и извиниться, - неожиданно ответил Тим. - После того, как ты извинишься перед Энни. При всех.

От возмущения Джерри аж подпрыгнул:

- Мне-то за что извиниться? Я просто в шутку назвал её феей из Волшебной страны. И уж тебе-то хорошо известно, что это не мои фантазии... А эта больная на голову кинулась на меня с кулаками!

Тим нервно дёрнулся в его сторону в ответ на оскорбление подруги - и для компании это стало долгожданным сигналом к атаке. Полукольцо стремительно сжалось в точку.

- А ну не сметь! - крикнула Энни, выскакивая из-за угла.

Ну как - крикнула... От волнения за Тима отказали связки, надрывный цыплёночий писк и тот утонул в хрипе.

Но произведенный им эффект превзошёл все ожидания. От Тима все буквально отскочили и сжались, как от удара молнии. А Джерри... Энни сама испугалась, увидев, как он побледнел и особенно - как задрожал, когда она сделала робкий шаг в их сторону. Взгляд его был полон ужаса, словно вместо девочки с косичками видел какое-то чудовище.

Или рыцаря, бросившегося на защиту несправедливо обижаемого?

- Тим, ты им всё сказал, что хотел? - Энни некогда было раздумывать над причинами такого феномена. Потом подумает, на досуге.

- Этим-то? - презрительно пожал плечами тот, отряхиваясь после так и не начавшейся стычки.

- Пойдём, урок уже вот-вот начнётся...

Джеррина компания не решилась тронуться с места, пока Энни с Тимом не отошли на безопасное расстояние. Но девочка коварно замедлила шаг. Интересно же послушать, что они сейчас говорят!

Тем более, и прислушиваться особенно не нужно. Классен разоряется фальцетом:

- У неё нож был, разве вы не видели?

Ему важно было оправдать своё малодушие. Но приспешники тоже не отошли от испуга, поэтому не спешили привычно поддакивать.

- Да ну, вряд ли! Хотя что-то, кажется, блеснуло.

- Я тебе говорю! Не нож даже, а целый меч - вот такой!

- И где же она его прячет?

- Где-где... Я своим глазам не должен верить, что ли?

Мисс Таал стояла на крыльце и глядела в их сторону, пристально и хмурясь. У Энни вдруг мелькнуло безумная мысль, что случившаяся странность может быть как-то связана с ней. Эти непонятные взгляды в её сторону... Может быть, она имеет какое-то отношение к Волшебной стране? Бред, конечно. А то, что сейчас произошло - не бред?

"Меч", понимаешь ли... Энни глянула на ладонь, где давно не было никакого шрама. Нет, не ноет, как тогда. Но почему-то ощущение, что Волшебная страна ближе, чем раньше.

Забавно. Подначки Джерри не раз воскрешали в её памяти разговор Озмы с госпожой Фаданорой у той дома. Энни мечтала научиться отбивать словесные атаки так же хлёстко и разгромно, как удавалось это принцессе. А оказывается, ей для победы вовсе не надо слов. Но почему? Она ведь больше не Белый рыцарь! И не даже Фея Будущих Побед. А победы, тем не менее, становятся настоящими...

Конечно, после случившегося было не очень-то до уроков. Но мысли, как ни странно, уже не блуждали, и до конца занятий Энни вела себя как обычно. Тому, что все загадки проясняются в своё время, её тоже в Волшебной стране научили. Да она и раньше-то не очень сушила голову над тем, на что не могла повлиять, предоставляя жизни идти своим чередом.

(Продолжение ниже)