Форум Изумрудного города

Над Волшебной страной царила ночь — тёмно-фиолетовая, бархатная и душистая. Высоко в чистом небе играли в салочки звёзды, над соседним лесом зловеще дрожали крики неясытей, от реки доносилась перекличка камышовок и сверчков. Но на большом маковом поле, лежащем близ старой дороги из жёлтого кирпича, стояла тишина. Не колыхалось ни стебелька, ни травинки — казалось, все поле и все окрестности спят беспробудным сном.
Но все ли? Шевельнулись плети вьюнка, которыми зарос овраг по другую сторону дороги, и в стене оврага открылся широкий ход. Оттуда, неловко прикрывая глаза рукой, выбрался человек. Выпрямился, осторожно отвел ладонь от глаз, огляделся и вскарабкался наверх по стене. Почти тысячу футов, отделявших овраг от макового поля, он пересек играючи, ни разу не споткнувшись ни о кочки, ни о кирпичи желтой дороги, будто видел в темноте как сова или кошка.
А на краю поля — присел на корточки и тихонько засвистел.
— Э-эй! — позвал он, когда никто не откликнулся. — Мыши, вы где?
И словно по волшебству, маковые заросли перед ним расступились. На открывшейся полянке важно сидела крупная мышь, и даже в лунном свете было видно, как сияет крохотная золотая корона на ее голове. По бокам от королевы стояли два телохранителя, каждый размером с небольшую крысу. А за ними выстроилась свита — еще десяток мышей.
— Мы слушаем вас, любезный, — холодно ответствовала королева. — Что вам понадобилось от Полевых мышей?
— Моё имя Ружеро, почтеннейшая, — поклонился пришелец. — Я новый Хранитель Времени Подземных рудокопов... — И многозначительно умолк.
— Перед вами Рамина, королева Полевых мышей, — милостиво кивнула мышь. — Говорите.
— Польщен, ваше величество. Но прежде чем я изложу, какое у меня к вам дело, я хотел бы спросить: вот это — ваша работа?
В его руке блеснул золотистый флакончик в форме крупной маковой коробочки¹.
— Наша, — слегка кивнула мышиная королева. — Это наша лучшая маковая настойка. Откуда она у вас?
— Вы, должно быть, знаете, что мы торгуем с жителями Верхнего мира? Я купил эту настойку в предпоследний базарный день. У его величества... впрочем, вам не нужно знать, у кого именно... сильные боли, и наши доктора уже не могут ему помочь. Купец заверил меня, что ваша настойка — отличное болеутоляющее.
— И она помогла нашему царственному брату? — вежливо уточнила мышь.
— Помогла, — кивнул Ружеро. — Но дело не только в этом. Ваша настойка — настоящее сокровище, мы готовы покупать ее у вас постоянно. Что вы за нее хотите? Мы готовы дать драгоценными камнями по весу...
— Полно вам, любезный Ружеро! — рассмеялась королева. — Мы же мыши. Понимаете? Мыши. Нам не нужны драгоценные камни, не нужны железки и стекло, которыми вы торгуете с Жевунами. Всё, что нам нужно, мы получаем от них сами в обмен на эту настойку.
— И что это? — подобрался Ружеро.
— Зерно, любезный, — улыбнулась Рамина. — Отборное пшеничное зерно. Вы, рудокопы, подобного не выращиваете.
Ружеро сверкнул глазами:
— Пусть так. Но мы покупаем его у Жевунов. Сколько они вам дают за такой флакон?
— Вдесятеро по весу, уважаемый, — усмехнулась Рамина.
— Один флакон — один мешок лучшего жевунского зерна, — выпалил Ружеро. — Согласны?

Небо на востоке еще только начало светлеть, когда молодой Хранитель Времени спрыгнул в овраг и забрался обратно в тайный ход, ведущий к Пещере Рудокопов. Он беспрестанно зевал и отлично знал, что расплатится за эту ночь безумной головной болью, но заключенный договор и позвякивающие в кармане флакончики — один старый, пустой, а другой новый и до краёв полный чудесной настойки, в знак дальнейшего сотрудничества — определённо того стоили.

Много лет спустя
Ее величество Рамина, королева Полевых мышей, досадливо наморщила носик. В собственнолапно заколдованной лужице прямо перед ней отражалась царственная сестра — но вела та себя совершенно не по-королевски. Право же, этим крылатым обязательно едва не из шкурки выворачиваться, чуть что?
— Дорогая сестра, мак нужен рудокопам немедленно! — экспрессивно пищала Таррига, и изображение то и дело шло волнами. — Уже сегодня у них пробуждается очередной король, а ведь маковую настойку вам ещё нужно приготовить! Хранитель времени уже угрожал разорить самую большую в Пещере колонию моих подданных, а потом приняться за ваших!
— Милая сестрица, уверяю вас, нет нужды беспокоиться, — сдержанно успокаивала Рамина. — Маки как раз поспели, я провела последний ритуал и уже отправила своих подданных на сбор, и если рудокопы явятся этой ночью — они безусловно получат оговоренное.
— Надеюсь! Надеюсь на вас, сестра!
Рамина провела хвостом по луже, убирая изображение, и вздохнула. Так-так-так. Нет, на ссору Хранитель времени не пойдет, только не на такую масштабную. Маковая настойка нужна рудокопам больше, чем Полевым мышам — поставляемое рудокопами зерно. Без волшебной маковой настойки подземные жители будут приходить в себя после Усыпительной воды неделями, как это было когда-то; начнут болеть и плохо соображать, и нарушится весь ритм жизни рудокопов. А кроме как на этом поле, таких маков нет нигде в Волшебной стране. Мыши же всегда могут вернуться к прежнему образу жизни и собирать зерно на окрестных полях сами или даже договориться о поставках с Арзалами². А главное — она, Рамина, в любой момент может перестать поддерживать маки своей магией и наколдовывать настойку из маковых семян и ночной росы. Разумеется, это будет неудобно, это будет небезопасно, но рудокопы от разрыва торговли потеряют много больше и не могут этого не понимать. Так что колонии в безопасности. Что же касается угроз... Будет лишь справедливо, если в следующем месяце вдруг окажется, что маки стало сложнее растить и собирать и что это стоит уже не три, а четыре мешка лучшего жевунского зерна за каждый флакон.
— Ваше величество! — К Рамине, вынырнув из окружавших королевскую нору зарослей чертополоха, кинулась запыхавшаяся Сарита, Главная Хранительница маков. — Ваше величество, беда! В поле вошли чужестранцы!
Рамина подчёркнуто медленно окинула ту взглядом. Конечно, Сарита — ее первая фрейлина, почти подруга, но... негоже забываться.
— Прошу простить меня, ваше величество, — выдохнула Сарита, правильно расшифровав высочайший взгляд. — Но всё-таки — в поле чужестранцы, и, похоже, они намереваются идти через самый центр. Через главную делянку! Что, если они вытопчут наш урожай?
— Благодарю тебя, — Рамина слегка склонила голову, обозначая высшую степень монаршей признательности. — Скажи, так ли ты уверена, что они пойдут именно так, как ты говоришь? И почему ты считаешь, что это чужестранцы? Какого они племени?
Сама королева пока не слишком беспокоилась: на маковое поле уже много лет не забредал никто чужой, а если и забредал — то быстро уносил лапы прочь, когда понимал, отчего его начинает клонить в сон и чем это может кончиться.
Сарита принялась в замешательстве крутить в лапах кончик хвоста.
— Пока они идут напрямик через наше поле, не сворачивая. Я могу точно назвать только одного, ваше величество, и это огромный лев. Что может делать лев в наших краях?
— И впрямь странно, — согласилась Рамина. — Продолжай. Кто ещё?
— Простите, ваше величество, но я не знаю. Ещё один из них зверь, но я никогда таких не видела. А трое других похожи на людей, но я не знаю, люди ли они...
Сарита окончательно стушевалась и умолкла.
— Ступай, — досадливо поморщилась Рамина. — Займитесь сбором урожая, но выставьте часовых. Не сомневаюсь, скоро наши незваные гости поймут, что им грозит, и удалятся восвояси.
Едва дождавшись ухода фрейлины, Рамина вновь принялась ворожить над любимой лужицей. Даже феям и королевам бывает любопытно, пусть им и положено по статусу это скрывать!
В воде отразилась и впрямь странная компания — трое необычного вида людей и два очень разных зверя, — бодро шагающая через поле. Слишком бодро. Вот это уже было куда страннее, чем их наружность. Но, быть может, она уже попросту забыла, как быстро одолевает маковый сон все живые создания, кроме ее подданных?
Нет. Не забыла. Вот один из людей, сраженный маковым ароматом, вдруг пошатнулся и опустился наземь, а рядом улёгся тот зверь, что поменьше. Но как же так? Почему так сразу? Это уж было ни на что не похоже. Так быстро засыпали разве что детёныши, но спящий человек уж точно был больше любого ребенка!
А его спутники, вместо того чтобы испугаться и развернуться обратно, забрав с собой двоих уснувших, принялись творить что-то уж совсем непонятное. Двое оставшихся людей подняли спящих и понесли дальше, а лев сорвался с места и гигантскими прыжками бросился через поле — как раз через самый центр, где темнело пятно уже отцветших маков с созревшими семенами. Рамина даже лапками за голову схватилась: потопчет! Посшибает со стеблей и рассыплет драгоценные маковые коробочки! И чего доброго, обессилеет прямо посреди поля!
Оставалось последнее средство. Пробиться в разум льва оказалось не так-то легко: даже одурманенный маками, он все равно пытался сопротивляться.
«Беги вправо, — изо всех сил внушала ему Рамина, не отрывая взгляда от картины в заколдованной лужице. — Ещё, ещё правее, там ближе край поля, ты же хочешь выбраться? Скорее же, вправо!»
Получилось! Огромный зверь всё-таки свернул. Заветная делянка самых лучших, самых отборных маков осталась нетронутой. Рамина коснулась лапкой воды, заставляя ее показать снова остальных чужестранцев.
Те как ни в чем не бывало шли по проложенному львом следу и даже не думали засыпать.
— Ваше величество! — Из зарослей снова вынырнула Сарита. — Мне доложили, что опасность миновала. Чужеземцы идут по полю, но явно обойдут его середину.
— Я знаю, — устало прервала ее Рамина. — Что-то ещё?
— О! — Сарита прижала лапку ко рту. — Простите меня, ваше величество, я не подумала, а ведь это вы...
— Пустое. Это мой долг, моя милая, — отмахнулась она, снова вглядываясь в заколдованную воду.
Плохо! Пока она отвлеклась, лев снова сбился с пути. От края поля его отделял какой-нибудь десяток прыжков, но проскочить их ему было уже не суждено. Лев зашатался, лапы его разъехались, и он так и остался лежать огромной жёлтой грудой в алом поле.
— Этого только не хватало, — пробормотала Рамина себе под нос.
— Может быть, те, другие его всё-таки заберут? — с надеждой предположила Сарита, скашивая глаза к лужице.
Обе прекрасно знали: позволять умирать на поле никому нельзя. Эманации близкой смерти разрушат всё маковое волшебство, уже собранные коробочки осыплются трухой, и тогда уже мыши окажутся неспособны выдержать уговор с рудокопами... Не хотелось бы. Совсем не хотелось бы. Рамина поболтала лапкой в воде: взмах влево — видны все так же бодро шагающие по полю люди, взмах вправо — виден неподвижно лежащий лев, взмах вперед — видны снующие по маковой делянке сборщики. Туда-сюда, туда-сюда... Спохватившись, что это выдает ее нервное состояние, она заставила себя остановиться.
— Как ты думаешь, много ли времени ему надо? — наконец спросила она.
Сарита задумалась, подсчитывая, но наконец ответила:
— Самый большой был кабан. Он пришел на восходе, а вытащили мы его, когда до солнца над головой оставалось не больше двух зёрен³. И тогда он уже почти не дышал.
Рамина молчала. Лев был огромен, куда крупнее того кабана. Смогут ли мыши убрать его с поля, даже если соберутся все вместе?
— Будем надеяться, что спутники вытащат его сами, — наконец сказала она.
— Они же вместе, — позволила себе удивиться Сарита. — Как они могут его не спасти?
— Люди! — только и фыркнула Рамина.
Повисло молчание.
— Собирай свиту, — вздохнула она. — Я хочу лично удостовериться, что все чужаки покинули наше поле.

Не прошло и зерна, а Рамина вместе с приближенными уже разместилась на любимой полянке — той самой, где она обычно встречала посланцев рудокопов. Отсюда можно было без магических ухищрений видеть, как двое пришельцев медленно бредут по полю, постепенно приближаясь к тому его краю, где лежал одурманенный лев.
Рамина с досадой поймала себя на том, что, как и Сарита, нервно крутит в лапках хвост. Ну да ничего. Сейчас эти странные, не поддающиеся ни дурману, ни ее мысленным приказам чужаки выберутся с поля, вынесут оттуда своего товарища, а потом вернутся за львом... Не могут не вернуться, хоть они и люди, но одного же спящего они унесли? Вытянут таким же волоком,как сами мыши вытаскивали других уснувших на поле зверей...
Но вот чужаки приблизились к краю поля, взглянули на спящего льва, и она услышала то, чего так не хотела слышать.
— Мы не сможем ему помочь! — гулко произнес тот, что повыше и постройнее. — Он слишком велик для нас. Теперь он заснул навсегда, и, может быть ему снится, что он наконец получил смелость...
— Очень, очень жаль! — откликнулся низенький и кругленький второй. — Несмотря на свою трусость, лев был добрым товарищем и мне горько покинуть его здесь, среди проклятых маков. Но идём, надо спасать Элли.
Был! Только королевская сдержанность заставила Рамину усидеть на месте, а не взвиться возмущенно. Эти люди! Они даже не задумались, как помочь их же «доброму товарищу», а легко и просто собрались забыть его здесь умирать. И испортить мышам весь договор! Не бывать этому, или она, Рамина, не королева Полевых мышей!
И они, не оглядываясь, зашагали к рощице, раскинувшейся у края поля. Но маковый дурман туда уже не долетал. Казалось бы, вот там бы им отдышаться и вернуться за львом — но люди, похоже, делать этого не собирались. Они уложили своего товарища — отсюда, вблизи Рамина наконец разглядела, что это женщина, или, вернее, совсем юная девушка, выглядящая совсем как ребенок — и если бы не рост, Рамина и приняла бы ее за ребенка.
Она снова попыталась пробиться в сознание чужаков. И если раньше это было тщетно, то сейчас, оказавшись ближе к ним, она, кажется, нащупала слабину. Только в мыслях кругленького пришельца оказалось совсем не за что зацепиться. А вот второй, высокий... Было необычайно сложно, и внушить что-либо не получалось. Всё ещё слишком далеко. Вот если бы поговорить, а ещё лучше — расположить его к себе, открыть сознание... Рамине казалось, что она скользит по его мыслям, как по гладкому камню или металлу, но всё же она сумела уловить мотив «Элли слабая, хорошо, что мы сумели ее спасти».
— Вот как, значит, — задумчиво произнесла королева мышей. — Ты не стал спасать сильного, а сосредоточился на слабом. Что ж, попробуем сыграть на этом.
Полуобернувшись к почтительно стоящей свите, она хлопнула в ладоши:
— Сарита!
— Да, ваше величество?
— Ты мне нужна. Будешь... котом!

Сняв корону и мантию, набросив на следующую позади Сариту иллюзию жёлтого степного кота, Рамина со всех лап неслась по полянке. Чем ближе к пришельцам она подбегала, тем проще было влиять на сознание высокого чужака.
Отвернись от своего друга... Посмотри сюда... Да, ты видишь, как кот бежит за мышью, ты видел это много раз и всегда был на стороне кошек, а не травящих урожай мышей, но только не теперь. Ты ведь ненавидишь всех, кто обижает слабых, нет, ненавидишь втройне, впятеро от прежнего...
В нескольких шагах от сидящих чужаков она остановилась как вкопанная. Сарита едва не налетела на нее — для тех, кто не видел сквозь иллюзию, это выглядело, как будто кот наконец настиг добычу. Рамина сжалась в комочек, пискнула, закрыла глаза... Да! Высокий вскочил, уже захваченный ее магией, и вскинул топор. Острое лезвие просвистело совсем рядом. Рамина быстро приоткрыла веки и скосила взгляд: Сарите срезало несколько шерстинок на голове. Она дрожала от ужаса, но прижалась к земле и не двигалась. Иллюзорному коту повезло намного меньше: топор пришельца должен был начисто срубить ему голову.
— Лежи и молчи, — едва слышно прошептала она Сарите, а затем молниеносно подправила иллюзию, чтобы умирающий кот выглядел достовернее.
А затем открыла глаза, выпрямилась и сказала глядящему на нее сверху вниз высокому:
— Благодарю вас! Вы спасли мне жизнь.
Здесь, в каком-нибудь десятке шагов, внушение действовало отлично — на обоих чужаков, между прочим. Пусть думают, что это они сами решили вытащить льва с поля, пусть считают, что сами придумали план, как его оттуда вывезти. Ей, Рамине, королеве Полевых мышей, вполне достаточно того, что все они уже к вечеру покинут её поле — и что к ночи маковая настойка для рудокопов будет готова.