Отправлено: 13.04.14 00:31. Заголовок: Мемуары. Но и Волков тоже.

Думал, думал: "Куда это всё?"

Среди фанфиков разных - не место. В вольном творчестве среди досуга? Опять не то. А здесь разрешается что-то вроде отзывов об авторах. Так что, как-то так.

 Отправлено: 13.04.14 00:32. Заголовок: Желтизна, Понина, Гу..

Желтизна, Понина, Гусь - история пластилиновых фигурок
(записки на полях старой книги)



Часть первая

До начала этой истории должно еще пройти несколько лет. Пока это – предыстория. Причем начало ее, как и водится – затерялось в полном тумане. Если не бояться громких слов, следовало ее начать с самого начала жизни. Всей Славкиной жизни. Но, пожалуй, надежнее обратиться всё-таки к тому времени, которое, хотя и незначительно, но осталось в памяти самого Славки.

Когда Славка научился различать, что такое годы и месяцы, и для чего они нужны, он на первых порах, по малолетству, даже возгордился. В доме всегда висел, находясь на полном попечении деда, отрывной календарь. Большое было искушение – оторвать очередной листок. Но Славка был мальчик воспитанный, и хорошо понимал строгий смысл слова «нельзя». Зато, когда дедушка Иван убедился, что внук не помышляет больше нарушать установленный счет дней, он разрешил этот календарь рассматривать и листать.
Славке такое занятие пришлось по душе. Множество забавных картинок, понятных и не очень, портреты необычных людей, красочные надписи. Они обозначали всевозможные праздники, которых, оказывается, было в стране великое множество. Но уже и такому несмышленому зрителю очень скоро стало понятно, что праздник празднику рознь. Они делились на праздники «просто так» и «настоящие», то есть те, про которые не надо спрашивать взрослых: «А что это такое?» и которые действительно праздновались.
Довольно быстро Славка заметил, что числа, относящиеся к этим праздникам, всегда обозначены в календаре красным цветом. Особенно ярко был разрисован листок, предназначенный для 7 ноября. И немудрено, ведь это и был самый главный праздник года! Так что же позволяло мальчику, просто для забавы листающему отрывной календарь, восхищаться и гордиться? Скромный предыдущий день, 6 число того же месяца! Славка давным-давно знал, что именно в этот день родился он сам.
Сейчас же, на листике 6-го ноября из года в год, поверх обыденно черной шестёрки, печатался уже знакомый портрет. Надо сказать, что читать Славка научился раньше, чем добрался до календаря, но до поры, до времени, с большой неохотой обращался к этому занятию. Заставить его прочесть слово или два могла только крайняя необходимость. А книжные сказки или рассказы он еще долго предпочитал постигать в исполнении взрослых - мамы или дедушки. Отца, с его насмешливой манерой обращения, Славке о такой услуге расхотелось просить довольно быстро.
Но тут случай был действительно важный. И Славка практически сразу прочел сам, чей же портрет вывешивают в календаре в такой желанный день его собственного рождения… Полянский… Кто такой этот самый Полянский, взрослые внятно ответить затруднялись. Во всяком случае, было ясно, что это не Ленин, не Пушкин, и не Василий Иванович Чапаев. В таком случае, а почему бы и нет? И Славка потихоньку, тайком, иногда воображал, что на дне 6-го ноября помещен портрет не Полянского, а его самого.
Ну, а что в этом такого несбыточного? Начать с того, что не каждому удается родиться не когда-нибудь, а в самый канун Октябрьской революции. Разве это не знак судьбы? Как же ему всё-таки повезло с таким необычным днём рожденья!
Только немного повзрослев, и познав первые жизненные неудачи, Славка стал понимать, что считать свою дату рождения везением было с его стороны слишком опрометчиво. Скорее наоборот. С началом детского сада, она стала приносить ему заметные неприятности. Ведь ноябрь с декабрем – завершение года. Что это значит, поймёт лишь тот, кому доводилось быть в группе воспитанников самым младшим. Непросто было замкнутому робкому мальчишке, да еще с болезненными амбициями, оказаться среди ребят, которые старше его на целых полгода, а то и почти на год. Заметная разница в четырёх- и пятилетнем возрасте! Вот и получилось, что Славка за три года не только не нажил себе друзей, а вообще еще не уяснил, что такие вещи в жизни случаются.
Он видел, конечно, в своей группе неразлучные дуэты, и чуть более крупные содружества, но сам оставался одиночкой. Не считаясь с его желаниями и потаенной жгучей завистью, никто не испытывал потребности водить с ним более тесную компанию. Слегка утешало одно, таких неприкаянных одиночек в группе было большинство, и со стороны не казалось, чтобы кто-нибудь из них шибко расстраивался.
Как пошла бы жизнь дальше, остается только гадать, но настало, видимо, время ноябрю, с его 6-м числом, вмешаться в судьбу своего подопечного.
В неполные семь лет Славка вместе со всеми одногруппниками прошел предварительное собеседование у педагогов. Определяли готовность ребятишек к первому классу школы. Предстоящая жизнь в школе его не на шутку пугала. Еще не успел привыкнуть к детскому саду и тут, на' тебе, новые перемены. Впрочем, в глубине Славкиной души мягко покачивалась твердая уверенность, что школа ему пока не грозит. Ведь где ему было до шустрых и бойких ребят, его постоянных обидчиков и задир. К тому же, навсегда запали в мозги отзывы нянечек и некоторых из воспитателей: «Весь ум в рост ушел».
Ростом он, и правда, был среди первых, на новогодних утренниках, вместо одного из зайцев, важно изображал единственного медведя. И искренне полагал, что выглядит огромным и могучим. Хотя стычки в группе, чаще всего не в его пользу, казалось бы – должны были убедить в обратном. Но… душа принимала именно то, чего ей больше хотелось.
Сильным, вернее очень-очень сильным, быть хотелось. Горячо и безнадежно. А вот умным? Зачем? Особенно, когда взрослые твердят то и дело: «Не обижайся на дураков. Будь умнее». Как будто обиженный и умный, по их понятиям - всё едино. Дерзких-то и шустрых, они наоборот, никогда не упрекали в излишнем уме. А чаще всего костерили именно дураками. Но те жили себе вольной волей, и в ус не дули.
Поэтому подурачиться перед нянечками, прикинуться ничего не понимающим болваном, казалось Славке настоящей моральной компенсацией, и даже грело душу. А вот их насмешливые слова-отзывы всё-таки прочно оседали в его памяти, кстати, тоже в те годы никем по достоинству не оцененной.
И вдруг, ни с того, ни с сего, решительное педагогическое заключение: «Конечно же, в школу!» Проверяющая была со стороны, и, наверное, вообще приняла Славку за засидевшегося переростка. А на робкое возражение воспитательницы: «Он же ноябрьский», удивленно выкатила глаза.
--Да-а?… Был бы хоть октябрьский… Ну хорошо, пусть родители решают.
И родители, в лице всё понимающей мамы, решили без всяких колебаний – выучиться сынок еще успеет. Для Славки наступило долгожданное спокойствие. Жизнь в детском саду сразу перевернулась солнечной стороной. Видно, наконец, коварный ноябрь захотел помахать милостиво своему крестнику ручкой.
Славка понял это не сразу. Вернее даже, трудно сказать, понял ли вообще. Но зато почувствовал не только крошечную обиду (не взяли в школу!) но и тихое, спокойное облегчение. Окружающий мир в одно мгновение перестал быть злым и жестоким. Может быть это громко сказано, но в какой-то степени он теперь принадлежал и ему.
Новая группа, смешно сказать – просто скопище малышей. Своё собственное превосходство в силе Славка ощущал в ней постоянно, настолько, что его незачем и не на ком было пробовать. Да этого совсем и не требовалось, при его-то характере. Самое главное – наступило умиротворение, а затем и уверенность в собственной неоспоримой защищенности. Оказывается, вовсе не требуется быть очень уж сильным. Достаточно и того, чтобы тебя окружали слабые. Как легко стало относиться теперь ко всем по-доброму, великодушно, хоть и с насмешкой, прощать и даже снисходить к их человеческим слабостям.
Славка вдруг почувствовал, что его младшие сверстники смотрят на него по-особому, заметно выделяют среди прочих. Постепенно дошло, что это называется уважением. Мало того, и с дружбой всё наладилось не хуже. Он теперь везде ходил с одними и теми же мальчишками, которых стал считать своими друзьями. Их было двое – тихий, малоразговорчивый Сашка, и Вовка, который вечно хихикал над своими собственными грубоватыми шуточками. Все трое гордились такой крепкой дружбой и не раз уговаривали воспитательниц разрешить им ходить в строю не парами, а втроем. Впрочем, без понимания и результата. ( А если вас будет десять друзей, вы вдесятером встанете? Славкино возражение, что тогда они легко разобьются на пять пар, чего втроем сделать не могут, воспитательница не воспринимала, а может быть и действительно не понимала ).
Таким вот образом, в полном душевном комфорте незаметно пролетел целый год, после которого всё-таки неотвратимо началась школа.
С только что обретенными друзьями пришлось расстаться. Сашка уходил в другую школу. Вовка, правда, шел в ту же, но это уже не имело значения, поскольку незадолго до выпуска они с ним крепко и на всю жизнь разругались. Незапомнившимся поводом к ссоре была, наверняка, какая-нибудь очередная Вовкина шуточка. Но не в ней, в конечном счете, дело – разные у них были характеры и привычки. Разными впоследствии оказались и судьбы.
Школьная жизнь, на первых порах, показалась Славке прекрасным продолжением последнего детсадовского года. Даже лучше. Мало того, что среди одноклассников он оставался самым старшим и самым сильным, оказывается, и сама школьная жизнь гораздо легче и привлекательней жизни в саду. Никто не стоял над душой, не указывал, что и как. Никто не лез в личные дела школьников. Всего только и требовалось, что отсидеть спокойно четыре урока за партой, да выполнить домашнее задание. Ну и ответить иногда, если на уроке что спросят. Всё это, при хорошей сообразительности и памяти не требовало никакого заметного труда. И кроме того – масса свободного времени. Не успел оглянуться, к обеду уже свободен! Не сидеть до вечера за оградой, как это бывало в детсадовскую пору.
Одно теперь смущало Славкину безмятежность. Человеку, постигшему, что такое друзья, трудно возвращаться к одиночеству. Конечно, в школу он ходил вместе с соседской Наташкой, благо знаком был с ней с малолетства, а теперь к тому же оказался в одном классе. Иногда бегал на соседнюю улицу, повидаться со старым дружком Сашкой. Но… С Сашкой или Наташкой можно было побегать по двору, погонять мяч, поиграть с их дворовыми собаками… В общем, это было примерно так же, когда собиралась ребятня с нескольких соседних дворов и затевала на улице прятки, догонялки, цветные салочки или еще что-нибудь похожее. А поиграв – спокойно расходилась. Не было такого, чтобы с кем-то из них хотелось говорить и видеться каждый день.
В классе же, несмотря на приятельские отношения практически со всеми, друзей Славка почему-то не находил. Впрочем – не он один. Все ребята также пока общались «по домам», кто из какой пятиэтажки, тот с тем и друг. Вместе ходили из школы, иногда и в школу. Видимо должно было пройти несколько месяцев, чтобы кому-то из них постепенно наскучили их дворовые знакомства.
Так или иначе, но прежде всего судьба столкнула Славку с Андреем. Знакомы на расстоянии они, разумеется, были еще с первого сентября, но до общения, возможно, и не дошло бы дело, не случись празднования дня Советской Армии. Разыгранная ими сценка про двух мальчишек из катаевского «Сына полка», а перед этим репетиции – этого оказалось достаточно. Затем местные «гастроли». После выступления на праздничной линейке первых классов их диалог пришлось повторить, сначала со сцены на общешкольном празднике, а затем и перед работниками шефствующей ситце-печатной фабрики.
Беготня, переходы с места на место в составе импровизированной сборной группы школьной самодеятельности – очень необычно, а потому и интересно. Да и сама фабрика с широкими корпусами и запутанными галереями, вообще особое место, в которое просто так не пускают – уже это можно считать приключением. И Славка, и Андрюшка, хоть и старались не подавать виду, глазели вокруг изумленно и тут же обменивались первыми впечатлениями.
А потом было достаточно времени ждать своего выхода за кулисами, давать друг другу последние ненужные советы, и, отыграв сценку про Ваню Солнцева, сидеть среди зрителей, смотреть и обсуждать выступления старших школьников, которых, по-другому, они путём никогда бы и не увидели. И самое интересное, увидев одни и те же номера на дню второй раз подряд, хвастать друг перед другом памятью и угадывать наперед, что будет дальше.
Разумеется, друзьями за один день они не стали. Просто началось общение за рамками обычных «привет-пока», в том числе приглашение на Андреев день рожденья. В это первое апрельское застолье среди домашних Андрея Славка был единственным гостем. Но время двигалось быстро, и внезапно наступившие летние каникулы, казалось, должны были разорвать едва наметившееся сближение.

 Отправлено: 13.04.14 00:33. Заголовок: Однако, вышло наобор..

Однако, вышло наоборот. Всё изменила случайная встреча в скверике перед гастрономом. Славка в тот день сопровождал свою мать до киоска. Намечалось произвести большую закупку тетрадок, карандашей и прочих запасов на будущий учебный год. А Андрей поблизости обкатывал новенький «Школьник» на пару с Витькой, мальчишкой из их же класса, к тому же бывшим старостой. В таком совпадении места не было ничего странного. Гастроном с постоянной квасной бочкой и лотками мороженного был притягивающим центром всего поселка Володарского, где жили все трое, а окна Витькиной квартиры выходили как раз на этот скверик. Вполне логичное место встречи.
Дальше всё просто. Три стаканчика фруктового мороженного на сдачу от тетрадок, и «Школьник» стали обкатывать уже три испытателя. А вечером сговорились встретиться здесь же с самого утра. Стоял теплый июнь с его длинными вечерами, на шее не висело никаких уроков, на следующий день не надо было идти в школу. И побежали развесёлые деньки.
Конечно, нужно сказать сразу, всё лето так продолжаться не могло. Помешали и дальние поездки с родителями и загородные лагеря. Но иногда достаточно и месяца. Одним словом, первого сентября Витька, Андрюшка и Славка встретились уже закадычными приятелями. Поглядели обновки друг на друге, потрясли букетами. И в апреле, на день рождения Андрея, его мама заказала специальный торт с тремя земляничками из ярко-красного крема. То есть, весьма символическое угощение в честь троих верных друзей. Ей, по крайней мере, этого очень хотелось, как, впрочем, и другим родителям, поскольку мальчишки уже торчали друг у друга почти безвылазно. К тому же все трое были приличными мальчиками, слушались старших и хорошо учились.
Но к полному недоумению Андреевой мамы неизвестно откуда вдруг появился Олег. Кстати и для Славки его уверенное приближение стало неприятным сюрпризом. Он еще помнил ссору с Вовкой и безвозвратный распад, казалось бы, такой дружной, на зависть всей группе, тройки. Правда, теперь картина получалась иная. Славка и не помышлял ссориться ни с Андреем, ни с Витькой. Просто, то один, то другой, начали всё чаще пропадать где-то с Олегом. А на переменках, бывало, бегали по коридору всё трое. Славку они не гнали, но четвёртым к себе явно не принимали.
Олег, впрочем, не с неба свалился, он учился с ними с первого класса. Правда, весь первый год ходил в самых отпетых озорниках. Появлялся, исчезал, прогуливал уроки. У него постоянно пропадали старые тетради с соответствующими оценками и тут же на их место заводились новые. А если в старых, наоборот, не было ничего угрожающего, они продлевались, насколько можно, вложением дополнительных листочков. Об остальных отметках, разумеется, нечего было и спрашивать, хотя за способность быстро считать в уме учительница и называла Олега лучшим математиком класса.
Компанию Олега составляла в то время буйная ватага разновозрастных ребят из его же, только что заселенного дома. Постепенно однако резкий, неуживчивый характер рассорил его почти со всеми соседскими ребятами. Но с другой стороны Олегов двор замыкал дом Витьки, который тоже не очень-то ужился со своими соседями. Так две гордых личности встретились на одном дворе и подружились. Оба к тому же любили энергичные подвижные игры и увлекались солдатиками.
Очередное лето добавило Славке новые огорчения. И Витька, и Олег выучились хорошо плавать, и теперь всё свободное время пропадали на речке. Андрей плавал хуже, но всё равно его больше тянуло к ним, чем к неумеющему плавать Славке.
А с наступлением осени, центр жизни переместился в квартиру Олега. Там теперь шли настоящие баталии и сражения. Оловянные и пластмассовые солдатики, при поддержке танков, атаковали крепостные укрепления, перекрывающие половину комнаты. Из укреплений их встречал огонь артиллерии. С позиции на позицию летели латунные гранаты и стальные бронебойные снаряды.
Витька и Олег стали главными полководцами. Олег еще, как выяснилось, умел прекрасно лепить из пластилина. Он принял на себя обязанности конструктора дополнительной военной техники, такой, какой не купишь в магазине и не найдёшь ни на одной свалке. Легко увлекающийся всем новым, Андрюшка, конечно, тоже не мог остаться в стороне от этих игр. Родители Олега, в отличие от многих взрослых, не возражали против подобных увлечений. Они еще помнили недавнее прошлое своего сына, и теперь были довольны его новыми друзьями.
Славка иногда тоже захаживал к Олегу, и даже мог принимать в сражениях посильное участие. Но его присутствия особенно не требовалось. При играх двое на двое четвёртый участник уже был – младший брат Олега – Игорь. Оставалось довольствоваться ролью активного зрителя и с невольным удивлением слушать азартные споры и перепалки сражающихся друзей. Для них всё происходящее на полу комнаты было всерьёз.
Становилось похоже на то, что скоро Славке придется, возвращаясь из школы, целыми вечерами сидеть дома. Семья его соседки-приятельницы Наташки переехала, и она ходила теперь в другую школу. К старому дружку Сашке он еще иногда забегал. Но тот становился всё более вялым и необщительным. Заметно было, что и с друзьями в его классе ему не повезло. К тому же прошлой зимой он провалялся два месяца в больнице, по болезни был оставлен на второй год, и теперь с ним трудно было делиться свежими новостями, как будто Сашка вдруг стал на год младше.
** Даже не верилось, что когда-то они вместе, по взаимному хитрому сговору так обескуражили воспитательницу. Им, экспериментальной группе с английским уклоном, полагалось после обеда благодарить персонал сада словом «сэнк ю». А они вдруг сказали по очереди – «чака!». Так в книге звери благодарили доктора Айболита. Сначала был конфуз и изумление, потом, конечно, смех и рассказов на неделю. А преподавательница английского сделала им внушение, что английский язык всё-таки важнее, чем звериный. Но группа втайне не согласилась, уметь на самом деле говорить по-звериному всем казалось намного интересней. **
Впрочем, говорил сам себе Славка, теперь можно было спокойно сидеть и дома, Он всё больше и больше увлекался чтением книг. Настолько, что родители вместо похвалы ворчали и порой просто силком гнали на улицу. Впрочем, друзья его всё равно оставались друзьями, учились-то они по-прежнему в одном классе.
В какой-то момент Славке стало казаться, что их только-только наметившаяся дружеская четвёрка скоро полностью расколется надвое. Андрея стала обижать резкость Олега, надоело слушать его споры с Витькой. Витьке-то, наоборот, были нипочем никакие обиды, а в спорах он никогда и ни в чем не уступал. Поэтому Андрюшка стал реже бывать у Олега, и несколько раз предлагал Славке выдумать вместо этих военных игр что-нибудь своё. Идей у него было не счесть, он горячо брался за любое дело, однако довольно быстро остывал.
Скоро Славка узнал, что Андрей снова зачастил к Олегу и бывает у него даже чаще, чем Витька. Теперь они там играют в каких-то пон. Тоже в войну, но по-другому. В особенности этой игры Славке как-то даже не хотелось и вникать. Тем более, что снова наступило лето. Он был уверен, Андрюшке неизбежно надоедят и поны, а к сентябрю всё как-нибудь само собой прекратится. Угадал он только наполовину. Осенью мальчишки забросили пон, но снова, с еще большим азартом начались игры в войну. Прибавилось и солдатиков, которых добывали сообща и где только возможно, и машин с пушками. Ребята всё больше импровизировали, добавляли и усложняли правила, на переменах обсуждали достоинства той или иной военной техники. От этих разговоров Славка скучал, и по вечерам ему снова оставалось только читать книжки.
Впрочем, книгочеем постепенно заделался не он один. Подгоняя и опережая друг друга, стала читать вся четвёрка. Неуютно становилось не знать книгу, которую к тому времени прочитали все трое или хотя бы двое. Отставший сразу выпадал из общего разговора. Правда, вкусы у друзей обозначились разные. Витька предпочитал истории о ловких, изворотливых, умелых персонажах, Андрей любил красивую экзотику с поэтическими названиями, а Олега увлекала техника, причем не в малой степени военная. Славке же больше всего нравились рассказы о сверстниках и, кроме того, он в открытую обожал сказки. Друзья его, если и любили сказки, то только втайне.
Но, конечно же, фантастику и приключения любили все четверо. Такие книжки попадались им редко, и прочитывались по очереди, из рук в руки, всеми четырьмя. Но, тем не менее, вспоминая о только что прочитанной книге, друзья не всегда понимали друг друга. Одного интересовало оснащение и оружие героев, другого - чудеса, с которыми они сталкивались, третьего - необычная обстановка, четвертого - сами приключения.
То же случалось и с подарками. Дни рождения теперь справляли всем четверым, и главными, а порой и единственными гостями упорно оставались одни и те же лица. Что в марте, что в апреле, что в августе, что в ноябре. Ребятам это даже нравилось, но лучше всего было то, что взрослые, и в том числе родители, в этих скромных застольях не участвовали. Дарили же мальчишки друг другу исключительно книги. Причем чаще всего, каждый на собственный вкус. И зачастую тут же просили взять и почитать свой же подарок.


Часть вторая


Однажды, где-то в середине зимы, Славка тащил из булочной авоську с хлебом. Хлеб в то время на поселке Володарского продавался в единственном месте – магазине по другую сторону Витькиного дома. Обратную дорогу он решил срезать через двор и наткнулся на скучающего Игорька. Поздоровались, над чем-то похихикали, а потом Олегов братишка спросил, почему Славка так давно к ним не заходит. Что тут можно было ответить, только пожать плечами.
--А Олег вчера сделал дуболомов. Мы в них играли, - произнёс вдруг Игорь знаменитую фразу.
Как дуболомов? Неужели? А впрочем, чем они хуже солдатиков или пон. И на следующий день Славка не задумываясь отправился к Олегу. Очень уж хотелось ему взглянуть на живых дуболомов. Так вот и началась история об этих людях; живых, но невозможных; пластилиновых, но всё-таки деревянных. Одним словом – милых и симпатичных, славных ребятах, из которых один лучше другого.
Да, эти сказочные деревянные солдаты только-только ушли из их общих разговоров. Вот уж не думал Славка, что после романов Беляева, Жюль Верна и Ефремова они произведут на его друзей такое впечатление. Сказка из далекого детского сада! Ведь он, в отличие от Олега, Андрея и Витьки познакомился с ней еще тогда.
Конечно же, он помнил, как целую неделю книга про изворотливого Гудвина и милую четверку друзей не сходила со стола группы. Кто-то из ребят неторопливо пролистывал страницы, а все толпящиеся вокруг бурно вскрикивали, вздыхали или смеялись. А Ирочка тихо, но торжественно давала пояснения к картинкам, несмотря на то, что сказка уже была прочитана вслух, перед всеми, и отдельные, запомнившиеся места даже пересказывались наизусть. Но всё равно – она держалась так, как будто сама сочинила такую интересную книгу.
Ведь книга всё-таки была её! Да, принесена в сад и прочитана перед воспитанниками, как и многие другие. Так тогда было принято. И пока она еще здесь, все дружно смотрят на ужасно понравившиеся картинки. Ведь скоро это окошко в волшебный мир закроется, книга исчезнет и станет опять служить только одной Ирочке. Это ее книга, и поэтому она как будто имеет особое право на ее симпатичных героев.
--А есть и вторая часть, - неожиданно заявляет Ирочка.
--У тебя!?
--Да, - скромно потупившись, подтверждает она.
--Принеси!!!
--Если мама разрешит…
Прошло совсем немного времени, и вторая книга о Волшебной стране легла на тот же игровой стол. Славка, если признаться точно, был этому немножко удивлен. Его приятели и подружки по саду с присущей их возрасту непосредственностью привирали постоянно. Точнее сказать – фантазировали, мечтали вслух, сами больше других желая, чтобы сказанное ими сбылось и воплотилось. В том числе неоднократно сочиняли, что видели где-то продолжения книг, из тех, что всем особенно понравились. Но чаще всего такие разговоры оставались разговорами.
А тут – правда. Мечта читателей, как по волшебству, реализовалась. Вот она – новая книга, чем-то даже похожая на старую. Помнится, взрослые читать ее начали не сразу, и все, рассматривая картинки, гадали, а что значит то или это. Ирочка и теперь важно давала пояснения, но как вскоре выяснилось, она и сама толком ничего не знала. Даже путала имя заглавного персонажа. Книжка-то была совсем новая. Так что вовсе не в первый день Славка узнал, что деревянные солдаты именуются дуболомами.
Это – то ли горделивое, то ли насмешливое название так и не отложилось в его памяти. В отличие от Урфина, главного героя и злодея. А его солдаты? Подумаешь – фигуры! Всем очень нравилось, перелистывая туда-сюда полкниги, сравнивать, какие они в конце стали веселенькие. Иными словами, книга про Урфина понравилась не меньше, но как отдельная она не воспринималась совершенно. Просто, как будто продолжение истории приключений Элли, случайно оторвавшееся, а теперь так, по ошибке, и переплетенное отдельно.

 Отправлено: 13.04.14 00:34. Заголовок: Когда чуть позже Саш..

Когда чуть позже Сашка по-дружески шепнул Славке, что и ему родители купили такую же книгу, Славка воспринял это довольно равнодушно. Он еще считал, что некоторые чудеса, где-то там, не у него, иногда случаются, и удивляться этому не следует. У Сашки вообще были прекрасные книжки, он ведь тоже иногда приносил их в сад. Например, редчайший «Доктор Айболит», не тот, всем известный, который «Лимпопо, Лимпопо», а другой, ездивший в Страну Обезьян и воевавший на море с Бармалеем. Старинная книга, еще довоенная. Или похождения Жени Жуковой в компании с тремя мальчишками – морячком, солдатиком и трактористом. Три друга – как это кстати! Они, помнится, сразу распределили роли. Солдатика с ружьем, по праву владельца книжки, взял себе Сашка, из двух остальных Славка выбрал морячка. Вовке остался рыжий деревенский парень, но он сразу заявил, что пусть это будет не тракторист, а летчик…
Конечно, и в Славкином доме были книги, но по большей части взрослые. Из детских, толстых, разве что Незнайка, Конек-Горбунок и сборник киргизских сказок. Да еще 4-х томник Михалкова, совсем без картинок. Право, веселее листать отрывной календарь. Но завидовать Сашке как-то не приходило в голову, все книги, в любом доме воспринимались как данность. Они существовали от веку, были всегда, и на глазах практически не пополнялись. Поэтому известие о появлении у Сашки «Урфина» вызвало скорее некоторое сомнение. «Кто знает, всё бывает, но как-то не очень верится».
Но потом случилось так, что оставшаяся где-то в прошлом, сказка про Изумрудный город, вдруг свалилась Славке в руки. Произошло это уже в начале четвертого класса. Здоровый парень, живший по-соседству и ставший теперь Славкиным одноклассником-второгодником, нашел ее летом на школьном дворе среди макулатуры, вынесенной из школьной библиотеки. Взял, полистал и решил без всяких задних мыслей подарить другому парню, который, как он уже знал, очень любит книги.
Книга, кстати, сохранилась неплохо. Конечно, отлетела и потерялась обложка, листы по краям покрывали сплошные рубчики и заусенцы. Но зато прошитый переплет выдержал все испытания, и ни одна страница не потерялась. Разумеется, Славка принял такой щедрый подарок с изумлением и благодарностью. Подумаешь, обложка! Всё что с ней пропало – имя автора, которое Славку в ту пору не интересовало нисколько. Он его просто не помнил. Вот Маршак, Чуковский, Гайдар – это да, их все почитали еще с детского сада. А Волков? Впрочем, имена Ершова, Толстого, Носова, тоже не задержались в Славкиной памяти, так что Александр Мелентьевич вполне мог считать, что попал в хорошую компанию.
Не нужно удивляться, что довольно быстро эту книгу прочитали все три Славкиных друга. Они про такую сказку, оказывается, еще и не слышали. Все остались довольны, но как-то без особенного восторга и восхищения. Иными словами, далеко не то, что чувствовал Славка, когда сам держал эту редкость в руках. Ведь он-то в отличие от них, жил совсем другими воспоминаниями. И тогда он решил повторить историю с Ирочкой:
--А вы знаете, у неё есть продолжение! Если хотите, я могу попросить у Сашки.
--Тащи.
Да! Вот это оказалась книга так книга. Олег какое-то время не мог говорить ни о чем, кроме деревянных солдат. Он с упоением перечислял их капралов, от души хвалил умного филина, иронизировал над неумелым правителем Страшилой, удивлялся на такую дурацкую пушку, и говорил, что Урфин мог ее сделать гораздо лучше. Витька возражал, что сто'ляр, он и есть сто'ляр, разве так управляют завоёванным городом.
Андрей больше помалкивал, но Славка знал, что его просто заинтриговал живительный порошок. Нет слов, могучее вещество. Славке вспоминалось даже, что когда-то они еще с Сашкой уговаривались, что будут сушить каждую вновь найденную травку. А вдруг найдётся та самая! Теперь, конечно, мальчишки далеко ушли от подобных иллюзий, но все равно, Славка с Андреем иногда мечтали, сколько всего разного можно сделать с таким чудесным средством.
Олег же к долгим мечтам склонен не был. Он взял пластилин и изготовил первых дуболомов.
Это был тот самый пластилин неопределённого серо-коричневого цвета, который уже накопился у Олега в изрядных количествах. Если периодически смешивать пластилиновые куски самого разного оттенка, то постепенно из него уходят все яркие краски. Возникает однородная темная масса, разве что с легкими еще более темными прожилками. Иными словами, именно то, что и требуется для игры.
Олег ведь, по-своему, тоже был аккуратист. Нет слов, можно сделать разноцветную пластилиновую фигурку какой угодно, нежной или пёстрой, расцветки. Но это только в том случае, если ты тут же поставишь ее на полочку, и будешь лишь иногда осторожно брать в руки. Но если эта фигурка участвует в действии, причем таком, что время от времени соприкасается с другими пластилиновыми изделиями самого разного цвета – посмотрите, во что она превратится через неделю. Кого-то, правда, это не раздражало, но Олег в таких случаях брезгливо морщился.
И трудно сказать, придумал он это, или так произошло случайно, но всё, что выходило из его рук, было одного и того же, землистого, самозащитного цвета. Поэтому впоследствии, если дуболомы, допустим, случайно слипались спинами, достаточно было их разъединить и загладить наплывы и вмятины. Цветных пачкающих пятен не было и в помине. А когда впоследствии пластилин иссяк, и для пополнения рядов дуболомов потребовались добавки в виде новых коробок пластилина, изготовление новобранцев начиналось с того, что все разноцветные бруски смешивались и переминались в один ком. Так сразу достигался всё тот же требуемый «булыжный» цвет. Главный цвет деревянной армии.
Итак, Славка увидел фигурки четырёх странных человечков.
--Это дуболомы!?
--Дуболомы.
Ничего похожего на рисунки художника! Плоским бруском тело, короткие руки и ноги, круглая голова. Скорее не дуболом, а пона. Из тех самых пон, с которыми Славка когда-то не захотел иметь ничего общего. То есть кургузый человечек-увалень, сильный, но неловкий, поскольку толстый. Даже само его название происходило от слова «пончик». Непонятно, почему подобные персонажи пользовались у Славкиных друзей такой симпатией!
Но надо было уже что-то говорить. Славка взял Олегова дуболома, повертел в руках. Он был достаточно велик, заметно больше поны, а тем более – оловянного солдатика. Если осторожно зажать его в кулаке – с одной стороны, поверх указательного пальца, выставится голова, а из под мизинца будут слегка торчать две ступни. Впрочем, главное – формы! Ладно, туловище, допустим, из дерева вполне может получиться и таким, угловатым, струганным, не обязательно имитировать именно бревно. Но руки! Ни пальцев, ни шарнирных локтей. Как же они будут действовать? И ноги. Такие же, как руки, только с широкими плоскими ступнями.
--А почему без шарниров в коленях?
-- Стоять не будет, - уверенно ответил Олег.
Он взял другого дуболома, со вторым номером на груди (Славка разглядывал номер первый), тщательно выровнял вдоль тела обе его ноги и осторожно поставил на пол. Действительно, человечек сразу покачнулся, но устоял. Славка попробовал также поставить и своего. Тот закачался гораздо сильнее. Затем вся верхняя половина тела начала заваливаться. В результате стоящими остались только ноги, а туловище, руки и голова нырнули вперед. Дуболом клюнул головой в пол, провернувшись в «бедренных» шарнирах.
--Не так ставишь! - Олег, похоже, уже приноровился. Именно, уже на этих дуболомах, у пон-то в своё время ноги были сделаны воедино с туловищем, а двигались только голова и руки.
Он взял упавшего дуболома, также выровнял по прямой линии ему ноги, да еще слегка придавил их с боков. Затем тихонько поставил рядом с уже стоящим. Но дуболому опять что-то было не так. Он покачнулся и шлёпнулся плашмя, на этот раз уже на спину.
--Ничего себе дуболомы, - пошутил Славка. – Шумел камыш, деревья гнулись.
Он взял упавшего дуболома и осторожно поставил его сам. На этот раз пластилиновый боец благополучно устоял. Таким образом, вопрос о нужности коленных шарниров закрылся в первый же день.
--А руки? Ведь в локтях же можно сделать шарниры.
--Можно, - неохотно согласился Олег. И взял третьего дуболома. Тот мало чем отличался от первых двух, но был немного крупнее, с плоской макушкой на голове и вместо номера на груди какое-то перекрестье ремней.
--А это?
--Капрал.
--Капрал?! – у Славки не было слов. Нет, это уж чересчур. Пускай он будет не такой, как на рисунках, но от солдата капрал должен обязательно отличаться внешне. Например, теми же рогами. Ведь их сделать совсем нетрудно.
Олег молча ждал продолжения.
Про четвёртого дуболома Славка уже не стал и спрашивать, это был такой же «капрал», но на голове вместо подобия берета – козырек большой фуражки. Было ясно, что так Олег изобразил генерала Лана Пирота. (как он сам попозже выразился «без цветов на голове») Ладно! Лучше бы разобраться для начала, какая вообще может быть игра с этими дуболомами.
Олег понял по глазам, что первый смотр окончен. Он спокойно взял в руки кусок пластилина и стал лепить Железного Дровосека. От сегодняшних ли разговоров, или так им было и задумано, но Железный Дровосек вышел в точности таким, каким его привыкли видеть все читатели книги. Всё было на месте, и воронка, и галстук, и длинный нос, увенчанный шариком.. Одна маленькая поправка уже не вызвала никаких возражений – и в этой фигурке не было ни коленных, ни локтевых суставов. Вращались на спичках только руки, ноги и голова.
Но впрочем, Славка этого уже не замечал. Топор для Дровосека Олег приготовил заранее. Дуболомам соорудили из подручного материала более-менее подходящие дубины, копье и будущие вечные враги сошлись в первой потасовке.
«Улучив момент, Железный Дровосек рванул за одно из копий и 1номер свалился прямо под ноги врагу. Он был, наверное, самым слабым среди дуболомов. Урфин при его оживлении еще не знал, на какой порции порошка остановиться, и недодал дуболому силы. Это бросалось в глаза всем во время дуболомовских учений. Урфин, не раз наблюдавший за неловкостью 1 номера, назвал его про себя - Шумел Камыш. Вероятно, через клоуна прозвище дошло до остальных, но дуболомы чаще называли его просто Камышом.»
Да, в более поздних «художественных» пересказах это потом выглядело именно так.

Следующий дуболомовский день начался с того, что были слеплены еще два дуболома, 3 номера сделал Олег, четвертого – на пробу – Славка. Эти два бойца получились немного крупнее двух предыдущих. Прилепляя на грудь дуболома рельефную четверку из того же пластилина, Славка предложил, чтобы хоть номера у дуболомов различались по цвету, иначе будет путаница по взводам. С путаницей, конечно, он перегнул. Дуболомы не подгонялись размер в размер, а лепились «на глазок» и настолько по-разному, что впоследствии на спор Олег опознавал любого, даже со спины.
Вот и теперь, к предложению о номерах он отнесся равнодушно, мол, надо еще хотя бы этот взвод завершить. Впрочем, на сегодня хватало и четырех солдат, не считая командиров, играть в них казалось интереснее, чем делать новых. Ребята на разные лады стали разыгрывать две сценки из книги – бой в Фиолетовой стране и пленение Железного Дровосека в воротах Изумрудного города. Правда, упорно выходило наоборот. Дуболомы в бою изгоняли Дровосека в леса, но потом не могли пленить его из засады по собственной неумелости и откровенной тупости капрала.
На следующий день были слеплены еще два дуболома, а затем Олег поручил Славке заняться фигурой Страшилы. Поединки между дуболомами и Дровосеком становились слишком однообразными. Требовались новые персонажи. Страшила получался не ахти – грузный, с разъезжающимися ногами. Широкая шляпа то и дело слетала с головы. Впрочем, претензии к нему были незначительные, ведь воевать с дуболомами он всё равно не сможет. Его дело – прятаться, отсиживаться в разных укрытиях и вовремя звать на помощь Железного Дровосека. Сам Олег снова взялся за генерала Лан Пирота, чтобы сделать его фигуру внушительнее и крепче. Ведь армия росла на глазах, генерал не мог оставаться прежним замухрышкой.


Часть третья


Такая бурная деятельность не осталась незамеченной со стороны Витьки и Андрея. Тем более, что разговоры о дуболомах Олег и Славка продолжали и в школе. Поэтому в ближайший же вечер у Олега собрались все четверо. Показать уже было что, а перспективы новой игры друзья оценили сразу.
Андрюшка тут же выступил с блестящей идеей. Сейчас мы, не сходя с места, сделаем еще по дуболому каждый. И тогда будет разом завершен целый взвод! Олег принес пластилин, инструменты (перочинные раскладные ножи и кусочки проволоки), друзья воодушевленно приступили к делу. Дольше всех на этот раз снова провозился Славка, поэтому его дуболому выпадал завершающий, 10 номер. А когда сам лепщик взглянул, что у него получилось, он невольно расхохотался. Дуболом вышел больше других, тоже без пальцев, но зато с кулачищами-шарами (как у капрала) и широкой толстоносой мордой. Выражение морды удивленное, и при этом всё равно нахальное, и еще больше, чем у других, напоминало пока еще не забытых пон. Впрочем, в отличие от Славки, замеченное им сходство между новыми дуболомами и понами, остальных только порадовало.
--Вот это пони'на! - сказал Витька, имея в виду, что получился не просто пона, а всем понам пона.
--Целый пони'ще, - поддержал Андрей.
Свершилось. По-другому теперь этого дуболома и не называли. Так 10 номер стал первым из дуболомов, который получил имя. Уже после него вспомнили про «шумел камыш, деревья гнулись», а следующего за ними 3 номера вскорости нарекли Ночкой. (как продолжение песни: «А ночка темная была).
В поздней летописи всё тоже звучало несколько иначе:

«Кроме сарая, вокруг домика Урфина теперь стояли шалаши, в которых жили дуболомы первого взвода. Они еще мало походили на солдат, были неопытны, пугливы, во всем слушались Топотуна и генерала. Генерал Лан Пирот был гораздо сильнее дуболомов, мог избить нескольких разом, если бы даже они и догадались напасть на него сообща. Но, несмотря на несомненное высокое положение, генерал знал пока не больше солдат, и все неожиданные вопросы приходилось решать самому Урфину, которому генерал безоговорочно подчинялся.
С изготовлением 10 номера у взвода появился новый, негласный начальник. Ему случайно досталось слишком много порошка при оживлении, и когда он тут же вздумал подраться с двумя мастерами-истуканами, они с ним не справились. На шум, крики Урфина прибежал генерал и избил нарушителя. После этого случая в мастерской Понина (так стали звать 10 номера за высокий рост и большую силу) крепко невзлюбил генерала. Злость он вымещал на товарищах и, так как Лан Пирот тоже действовал кулаками, дуболомы на первых порах не могли понять, кто из них главнее.»

 Отправлено: 13.04.14 00:35. Заголовок: Правдой здесь было т..

Правдой здесь было то, что с появлением Понины дуболомы перестали быть однородной толпой. Они стали делиться на «друзей Понины», «врагов Понины», «недоброжелателей Понины». Из ничего возник некий персонаж, который отодвинул на задний план не только Страшилу Мудрого, но и капрала с генералом. Дуболомы превратились в вольный отряд бродяг, не нуждающийся в командирах, и каждый сценарий очередной игры сводился к вопросам: «Что придумает Понина и натворят дуболомы, чем им ответит Железный Дровосек». Без всяких специальных договоренностей получалось, что и всё действие происходит где-то вдали от людей, посреди леса.
У Олега теперь собирались разным составом, но еще в школе обязательно рассказывали пропустившему, что происходило в прошлый раз и чем закончился предыдущий день. Наметившийся разрыв с событиями книги еще никем не осознавался. Негласно считалось, что где-то за кромкой событий по-прежнему существует Изумрудный город, строгий генерал Лан Пирот (который на деле лежал в коробке и появлялся среди своих бойцов весьма редко), а также и Урфин. Потерянная, но еще предполагаемая связь с книгой заставляла видеть все события, как единое целое, с началом и продолжением.
Андрей, с присущим ему азартом не на шутку увлекся дуболомами. Именно он настоял, чтобы следующий взвод назвали красным, и раздобыл для изготовления номеров кусок красного пластилина. Капрала для нового взвода пока, за ненадобностью, делать не торопились. Зато, в помощь Железному Дровосеку и Страшиле слепили пёсика Тотошку. Андрей украсил маленького черненького зверька ошейником с большим изумрудом. ( Кубик зеленого пластилина тоже лежал в запасе, поскольку на двух взводах никто не собирался останавливаться). Первый, уже изготовленный взвод, без долгого раздумья объявили чёрным. Капрал, разумеется, сохранил имя Арум.
И снова центром всей жизни четверки друзей стала Олегова квартира. Новые события завертелись на полу задней комнаты. Чаще и охотнее других здесь, в первое время, бывал Андрюшка. Большая часть бойцов красного взвода была изготовлена его руками. Он же время от времени придумывал и разные новинки. Появляясь у Олега, Славка в очередной раз узнавал: дуболомы теперь от удара по голове отключаются, у дуболомов появились их дуболомовские напитки, четвёртого номера чёрного взвода стали называть Пол-литра…
Отставать не хотелось. И Славка в свою очередь выдумывал, что если с дуболома снять и снова надеть голову, он тут же очухивается из небытия. Видимо, такая идея восстанавливала преимущество дуболомов, с которыми всё труднее и труднее управлялся одинокий Железный Дровосек. От Андрея поступило встречное предложение – напитки валят дуболома на несколько часов в непробудный сон. Как видно, он уже желал деревянным солдатам хотя бы одного настоящего поражения. Но против такого быстрого исхода стеной стоял Олег.
Фигурка Страшилы была к тому времени Олегом слегка приглажена и подработана. Но активным персонажем сотоварищ Дровосека от этого не стал. Игра зачастую начиналась с их разговора в пещере, в которой, как теперь считалось, они обитали. Затем Тотошка и Железный Дровосек уходили в поход против дуболомов, а Страшила оставался один, заваливался на боковую и наслаждался заслуженным отдыхом. Дуболомам уже сооружали боевой лагерь, обнесенный высокой стеной. На углах и входах стояли, а точнее – сидели - часовые. Крепость для бедного Дровосека оказывалась просто неприступной. Лишь Тотошка, благодаря своей ловкости и вёрткости мог иногда проникать туда на разведку.
И скоро сам Андрей еще больше усложнил ситуацию. Он предложил Славке переделать неудачного тощего дуболома, которого однажды слепил малолетний Игорь. Из нескладного солдата получился отличный полицейский. Славка постарался на этот раз не уклоняться от прототипа. Округлое тело, длинные кривые ноги, руки с растопыренными пальцами. Голову полицейского венчал острый колпачок, и обрамляли с двух сторон длинные широкие уши-раструбы. Олег оценил нового члена деревянной семьи по-своему. Уже на следующий день он возвел посреди лагеря вышку и расположил в ней в дозоре лопоухого новичка. Теперь не только Железному Дровосеку, но и Тотошке было невозможно подобраться к высокой стене.
Все эти изменения Витька наблюдал больше со стороны. Получалось так, что в активные зрители поневоле переходил теперь он, так как возня с дуболомами его воодушевляла меньше всех. Солдатики же и танки давно лежали в кладовке, и доставать их пока никто не собирался. Снаряды, прежде так лихо сокрушавшие оборону, и те теперь превратились в примитивные дуболомовские дубины. Но, видя, что новым Олеговым партнером всё чаще становится Андрей, он предложил Славке отвлечься на другие дела и сделать пока одну интересную машинку. Назвал ее Витька стенобиткой.
Самое главное, что стенобитка эта должна стать реально действующей. То есть не условно, а сама собой разрушать стены. Чем разрушать? Конечно же, не тараном или собственной тяжестью. Новая машина должна была метать в цель стальные шарики.
Несколько дней Витька и Славка, забыв про дуболомов, сидели в Славкином сарае. Сарай был такой, что в нём без всяких хлопот разыскалось всё, что нужно. Работа продвигалась. В отличие от Андрея, идеи которого чаще всего не шли дальше чертежей и рисунков, Витька умел взяться за дело с практической стороны. Воплощать замыслы в дерево и железо ему было не скучно. И законченную, наконец, стенобитку ребята не отложили сразу и не забросили «на потом». Правда, испытывать ее просто в холостую, в том же сарае, показалось неинтересно. Не зря же они старались.
У Витьки дома соорудили подходящие по высоте крепостные стены. На них пошли «бревна» из нарезанного палочками сушняка малины. Туда же с предосторожностями и прибаутками перенесли собственное разрушительное творение. Вытащили солдатиков, которых у Витьки было не меньше, чем у Олега, и самое главное, конницу. Ее было маловато, но Витька быстро договорился с Олегом и выменял на пехотинцев еще десяток. Намечалось разыграть не много, не мало - штурм русского княжества монголо-татарами. Ну вот! Теперь всё было прекрасно, можно начинать жестокий приступ!
Два вечера боевая стенобитка беспощадно крушила городские стены. Конные татары шли на штурм, русские воины отбивались из последних сил. В конце штурма разбитый князь бежал из разоренного города и прятался в стогу сена. И каждый раз дело происходило именно так. Как же могло быть иначе – историю нельзя переделывать! Одно следует признать, машинку ребята изготовили на совесть. Во всяком случае, она неплохо сработала.
Плохо другое. Ни на что, кроме разрушения соломенных стен, она не годилась. На третий день Витька до лучших времен убрал декорации, а Славка вернулся к дуболомам. Стенобитка так и осталась на нижней полке шкафа. Может быть, она могла бы стать на какой-то момент оружием того же Дровосека, но всё-таки так и не вошла в арсенал новой игры. В той игре ведь уже прорисовывались свои правила - универсальности и изменяемости атрибутов пополам с фантастикой, порой весьма ненаучной. Но действующие модели любой техники в такой мир просто не вписывались. Они были слишком настоящими.
Оказывается, со всеми монголо-татарами, Славка чуть было не пропустил довольно важное событие. Третий – зеленый – взвод был изготовлен наполовину, пластилин кончался, и Олег, пока еще есть из чего, решил сделать Урфина. Изначально повелитель дуболомов получился у него довольно высок и тощ собою. ( Впоследствии Урфин неоднократно переделывался, становясь всё более приземистым и коренастым. Видимо подспудно предводитель и создатель деревянного войска не считался такой уж важной фигурой, в то время как сами дуболомы пребывали всегда в строго первозданном виде. Скомкать и перелепить заново кого-нибудь из них считалось так же недопустимо, как покуситься на личность, или даже исказить Историческое Событие. )
С появлением осязаемого Урфина в стане дуболомов чуть было не начались совсем иные настроения. Железный Дровосек исчез на какое-то время из поля зрения. Усилиями и Славки, и Андрея, внезапно почувствовавших совершенно новую тему, среди дуболомов стал назревать бунт. Ведь для чего нужен правитель? Именно для того, чтобы было, кого свергнуть! Олегу такой поворот не нравился, но до поры, до времени он уступал. Разразился бунт Понины.
Вот это событие, описанное на этот раз довольно точно.
«Ближе к вечеру Урфин изнемог. Он уселся у подножия только что возведенной вышки и подозвал генерала.
--Лан Пирот, продолжай работу до темноты. Стройте казарму. Потом завалите бревнами вход в крепость. А сейчас отправь на вышку полицейского. Ночью поставьте часовых.
И Урфин побрел в штаб, где заперся. Глубокой ночью генерал и два капрала разместили дуболомов в новой казарме, расставили полицейских часовыми и куда-то скрылись в темноте. В лагере уже не было видно ничего кроме вышки и высоких стен. Вдруг дверь казармы распахнулась, и на пороге показался Понина. За ним стояли еще два дуболома.
--Где сидит полицейский? – спросил Понина.
--Наверное, на вышке, - ответил кто-то.
-- Позови его, Ночка.
--Эй, полицейский, тебя генерал зовет!
--Понина, зачем ты спрашивал, где полицейский? – раздался голос с вышки.
--Мне сказали, что ты в лес ушел, а часовому это запрещается. Вот я и хотел проверить, правда ли это.
--Я еще не разу не нарушал приказа, - ответил полицейский. - Скажи, Понина, меня на самом деле звал генерал?
--Иди сам спроси, я не знаю.
Лишь только полицейский спустился на землю, его тут же пристукнули. Затем из казармы, словно по команде, выскочило шестнадцать дуболомов.
--На горку - черный взвод, - тихо сказал Понина. – Красный взвод – вкатить валуны.
Вдруг над стеной показалась голова с огромными ушами, затем туловище с нулевым номером, руки и ноги. Это был Начальник полиции, который весь вечер шлялся по лесу, как будто с дозором.
--Иди сюда, длинный, - сказал Понина. Старшего полицейского окружили со всех сторон. Он не стал сопротивляться и дал себя оглушить. Понина сказал, что пойдет вести переговоры, дуболомы вернулись на горку. В это время из темноты вышли последние три дуболома, которых Понина посылал обезвредить другого часового. Они шепнули , что все в порядке.
--Поднимитесь на стену, - тихо сказал им Понина. – Как крикну «валуны», катите их разом с горки, они как раз штаб снесут.
--А дуболомов не подавим?
--Они все знают, успеют отскочить. Главное, снести штаб! Смотрите, чтоб все было точно, а пока без разговоров!
Понина вошел в штаб, Топотун, ворча, пропустил его к спящему Урфину. Понина разбудил его, отметив про себя, что в штабе нет ни генерала, ни капралов. Но откладывать было нельзя.
--В лагере беда. Часовые сняты, я еле спасся. Дуболомы не хотят больше подчиняться капралам и генералу! – Понина говорил все громче и сделал шаг к окну. – Сейчас они все на горке и под горкой, а на стене большие валуны!! – последние слова он крикнул во весь голос. В тот же миг за окном послышались крики, шум, треск; потом все стихло.
--Вот, началось! – зловеще сказал Понина. – Теперь нас ничто не спасет.
--Понина, сделай что-нибудь! Пока нет капралов, генерала …
--Но я не капрал и не генерал!
--Я тебя сделаю.
--Генералом?
--Нет.
--Капралом?
--Пока нет новых взводов, ты будешь заместителем капрала!
--Ну-у! Хотя ладно, спасибо и на этом.
Понина вышел из штаба и увидел рухнувшую горку, торчащие из-под нее руки и ноги придавленных повстанцев и трех дуболомов на стене, удивленно смотрящих вниз.
--Ко мне, сюда, быстро! – крикнул Понина. Он поднял с земли обломок дубового бруса и сделал шаг в сторону, как бы пропуская дуболомов заглянуть в дверь штаба. И тут же напал на них сзади. Не подозревая об измене, дуболомы были перебиты в короткой схватке.
На крыльцо вышел Урфин и подозвал Понину.
--В этом ведре калифин. Это награда заместителю капрала. Пей, и после этого ты будешь сильнее.
Понина тронул пальцем глянцевую коричневую жидкость и осторожно припал к ведру, погрузив в калифин лицо. Скоро он упал и затих.
«Калифином» Урфин назвал изобретенный им напиток - раствор живительного порошка в воде. Урфин испытал уже его свойства на себе, клоуне и мастерах. Калифин мог какое-то время заменять питание человеку и надежно поддерживал могучую силу дуболома, которая постепенно, но все-таки иссякала. Но у калифина была одна особенность – он усваивался только во сне, причем сам повергал в этот сон, в полном смысле непробудный. Невозможно было до срока разбудить выпившего калифин человека или дуболома.
Выпившего калифин дуболома! Конечно, такое можно было сказать только в переносном смысле. Дуболомы, естественно, не могли пить воду или, например, молоко; это калифин сам необъяснимым образом всасывался в их тело. Урфин никогда бы об этом не догадался, если бы случайно не застал у своей бутыли с калифином клоуна Эота Линга. Уже потом пошли скрытые испытания на мастерах.
Тогда-то Урфин убедился, что калифин – находка! Превращаясь в калифин, живительный порошок терял свою таинственную силу. Калифином нельзя было ни оживить, ни беспредельно нарастить силу; можно было только сохранить и восстановить то, что уже прежде сделал порошок. Значит калифин давал возможность Урфину поддерживать силы своих дуболомов не прибегая к порошку.
Ведь раздавать дуболомам живительный порошок было бы крайне опасно. Сильные смогут отбирать его у слабых и становиться все сильнее и сильнее. Кроме того, неизвестно, что еще они додумаются оживить, уследить за всем было бы невозможно…
Итак, первым дуболомом в армии, попробовавшим калифин, стал 10 номер черного взвода Понина. Урфин смотрел на спящего дуболома и думал, что теперь дуболомами управлять будет легче.
В темноте раздались тяжелые шаги, к штабу подошли капралы и генерал, отлучавшиеся в лес и вернувшиеся с огромными дубинами. Приведя в чувство дуболомов, они отправили их назад в казарму, где всю ночь не спускали с них глаз. Наутро Урфин устроил первую раздачу калифина для черного взвода. Красный взвод продолжал работу в крепости.»
Что тут можно сказать? Так оно, в общем, всё и происходило. Но три полицейских вместо одного – это конечно наслоение более позднего времени. Второй лопоухий был изготовлен лишь несколько недель спустя, а Начальник полиции появился вообще гораздо позже. Примерно тогда же, кстати, когда и медведь Топотун, возникший во плоти совершенно случайно, во время событий, получивших название «Шайка масочников».
Зато клоун действительно был сразу. Его роль при только что слепленном Урфине играл маленький пластмассовый космонавтик. И пока он (вопреки написанному) оставался тихим и безымянным. Ведь книги «Огненный бог марранов», в которой любимец Урфина обрёл имя, не существовало еще и в проекте.
Но подобные расхождения между событиями и их описаниями ребята считали мелкими и вполне допустимыми.
Так уж у них постоянно случалось, что, событий, описанных строго точь-в-точь, в поздней летописи Славки и Олега почти не встречалось. И исключения можно было пересчитать по пальцам. Вольные добавления, когда «для красоты», а когда и для правдоподобия, заполняли иногда исписанные страницы до самого крайнего предела. Но чаще, конечно же, они просто слегка присутствовали, не искажая смысл, а только добавляя то, что хоть и не происходило на полу комнаты, но подразумевалось.
Как, например, с тем же калифином. Он возник не в игре, а сочинился среди разговора, который произошёл во время совершенно посторонней прогулки. Началось с того, что Славка попытался спорить с уже устоявшимися понятиями – не должно всё-таки быть у деревянных дуболомов никаких напитков. Олег возражал, но с обоснованием – ведь может же впитываться в тело дуболома живительный порошок. Спорили они, шагая прямо через сугробы, и так упорно, что чуть не разругались.
Примирение спорщиков всё-таки состоялось, уже на дороге и весьма простым способом – напиток тоже должен иметь прямое отношение к живительному порошку. И тут же на ходу Олег и Славка обговорили все его будущие свойства. А заодно порешили, что такая особая вещь должна и название носить особое. Мальчишки перебрали пришедшие в голову словосочетания и остановились на слове «калифин».
Друзья опять не заметили, что их калифин становится новым шагом в сторону, чего не случилось бы, оставь они дуболомам, к примеру, только сок и воду. Никого же не смущало, что тот же деревянный Буратино спокойно поглощал какао и миндальные пирожные. И его даже могло тошнить от угощения лягушек. Да, Страшила и Железный Дровосек есть и пить не могут, но только потому, что мир Волшебной страны гораздо менее сказочен, чем мир Карабаса и папы Карло. Но изобретение калифина не прибавило пластилиновым дуболомам сказочности, а, наоборот, еще больше от нее уводило.
Уводило, причем, не только от сказки, но и от самой книги. Ведь книжный Урфин Джюс не мог тратить драгоценный волшебный порошок ни на какие напитки, для этого его у него было слишком мало. Значит…. Значит, когда-нибудь наступит день, в который Олег или Славка произнесут вслух, что наш Урфин такую возможность имеет. Он в состоянии взять и наделать порошка сколько угодно. Так была окончательно нарушена нерушимая граница. Все приключения новых пластилиновых дуболомов больше не могли без треска уложиться между событиями книги. Они выползали дальше, то есть непроизвольно заполняли уже будущие времена.

 Отправлено: 13.04.14 00:39. Заголовок: Часть четвертая Вп..

Часть четвертая


Впрочем, получалось так, что всё эти обоснования и рассуждения волновали только Славку и Олега. Андрея же вполне устраивали сами события. Бунт дуболомов, усилиями Олега кончился практически ничем. Хорошо! И тогда Андрюшка решил разыграть совершенно противоположный вариант.
День был теплый, наступала ранняя весна. Славка бежал налегке, пытаясь проскочить побыстрее до Олегова дома. Ведь вчера ему так и не удалось выбраться, игра прошла без него. А еще в школе Андрей сказал, что у него появилась хорошая идея.
Дверь открыл Игорёк и поспешил «обрадовать» Славку. Никого нет, погода хорошая, и ребята втроем отправились в лес. Он и сам хотел с ними, да не пустили родители. Приболел, одним словом. Славка переступил с ноги на ногу, не зная, куда деваться от обиды. Но главная обида была впереди.
--Чего же ты вчера не приходил? – продолжал Игорь. – А мы тут! Знаешь, какую Андрей хитрость придумал. А потом бой был. Железный Дровосек, знаешь сколько! Восемнадцать дуболомов порубил. Мы потом специально считали.
--И что? – Славка чувствовал, что не это самое главное.
--Поймали его. Теперь в тюрьме сидит, в погребе.
Вот, значит, какой поворот. Шагая в обратную сторону Славка упорно размышлял об одном и том же. Похоже, что в их игре наметился непреодолимый тупик. Андрей, с его любовью бросаться из крайности в крайность, загнал ситуацию в угол. Конечно, это тоже интересно. Плен Железного Дровосека – такого еще никогда не бывало. Книжный не в счёт, там всё несерьёзно. А вот теперь получается, что выбраться из подобной ловушки мыслимыми способами просто невозможно.
Было похоже, что такое неожиданное событие шокировало не одного Славку. До конца недели у Олега не собирались. Это только кажется со стороны, что при желании ребята спокойно бы устроили новую игру по освобождение пленника и единственного противника дуболомов. Нет. Мешали уже выработанные ими самими правила – конечный результат дня никогда не намечается заранее. Произвольно можно сделать только исходное действие. Последующие за ним шаги должны следовать и направляться лишь в строго обоснованном направлении.
Пока тянулась тяжкая пауза, Славка узнал подробности, как же всё-таки произошло это эпохальное событие. В позднем описании дело выглядело так:

«Капралы не могли решить, что делать. Открытые налеты и нападения Страшилы и Железного Дровосека сменились выслеживанием забредающих в лес дуболомов и разорением личных потайных складов. И хотя Урфин считал, что такие действия врага будут на пользу, так как приструнят слишком уж осмелевших дуболомов, генерал позволил себе думать иначе. Он решил, что пора переходить в наступление, и спешно собрал капралов, чтобы обсудить план поимки Железного Дровосека. Совещание, к сожалению, шло бестолково, Ватис и Бефар несли вздор. Но вот поднялся Арум, сидевший в углу комнаты, и подошел к столу. Старейший из капралов сказал:
--Сейчас Железный Дровосек чересчур увлекся калифином. Если это использовать, он легко попадется в ловушку.
Капралы заговорили разом. Они были недовольны, что такая мысль не пришла им в голову. К вечеру план был разработан. Перебрав дуболомов, у которых по слухам еще уцелели тайники в лесу, капралы остановились на Буржуе(2 красного). Его вызвали на заседание…
На рассвете, как всегда, Страшила взобрался на высокое дерево, с которого хорошо был виден внутренний двор дуболомовского лагеря. Скоро дуболомы стали выходить из казарм. У ворот столпился лесорубный отряд, назначенный еще с вечера. Среди них выделялся дуболом с неуклюжим ящиком, внутри которого можно было угадать плохо замаскированную бутыль. Над этим дуболомом смеялись и подшучивали, но он никому не спускал.
Наконец открыли ворота, и ватага дуболомов вывалила из лагеря по дороге в лес. Страшила заметил, что дуболом с бутылью почти у самой опушки отделился от остальных, и решил проследить за ним. Дуболом довольно быстро выбросил ящик и долго шатался по лесу с одной бутылью. Наконец он остановился, поставил бутыль на землю и, пошарив в куче прошлогодних листьев, откинул крышку люка. Прихватив бутыль, он спустился в склад, построенный основательно, по-хозяйски. Там уже сидело шесть дуболомов. Буржуй скользнул по ним сердитым взглядом, оставил пустую бутыль и вылез из склада. Протяжно посвистывая, он пошел к лагерю.
Ночью к складу Буржуя подкрался Страшила. Он внимательно осмотрелся и поманил Железного Дровосека. Указал ему на люк и тихонько отошел в кусты. Железный Дровосек, присев на корточки, откинул крышку люка. Но в то же мгновение из погреба высунулся дуболом. Он рванул Дровосека за ноги. Железный Дровосек сорвался в люк и повис на локтях. Несколько раз он лягнул в темноту, каждый раз попадая в какого-нибудь дуболома. Отлягавшись от первого натиска, Железный Дровосек выбрался на поверхность. Вслед за ним, болтая руками и ногами, вылетел 4 красного, выброшенный товарищами, чтобы задержать Дровосека. Дуболом плюхнулся в траву в двух шагах от него и, пока Железный Дровосек поднимал топор, успел вскочить на ноги.
Топор и дубина скрестились, дуболом не собирался отступать. Видя, что из люка уже лезут другие дуболомы и не зная сколько их, Железный Дровосек схватил 4 номера за плечи и швырнул на головы товарищей. Затем он захлопнул люк. Где-то наверху с треском сломалась ветка. Железный Дровосек вскинул голову. На дереве сидел лопоухий полицейский с рогаткой в руках. Дровосек окончательно убедился, что попал в засаду. Одно удивляло его, почему Страшила до сих пор не подал сигнала.
Тут в лесу послышался шум раздвигаемых кустов и треск сучьев под тяжелыми шагами. Железный Дровосек перехватил поудобнее топор и спрыгнул с крышки люка. Но было уже поздно, на поляну выскочило восемнадцать дуболомов и два капрала. В первый раз армия Урфина вышла из крепости таким большим отрядом. Бой с двадцатью дуболомами не входил сегодня в намерения Дровосека, но он видел, что убежать ему не дадут. Кроме того, неизвестна участь Страшилы.
Дровосек медленно отходил, держа наготове топор. Он знал, что за его спиной склад, и из него вылезают дуболомы. Но сколько их могло там прятаться? Два, от силы – три. Еще мгновение, и Железный Дровосек резко повернулся. Склад оказался дальше, а дуболомов уже пятеро, но это его не смутило. Нагнув голову, как таран, он ринулся на врагов. Вдруг что-то ударило его по затылку! От неожиданности Железный Дровосек чуть не споткнулся. А полицейский на дереве довольно усмехнулся, наблюдая, как дуболомы напали на замешкавшегося Дровосека с двух сторон. Он перезарядил рогатку и стал ждать другого удобного случая.
Дуболомы облепили Железного Дровосека плотным кольцом. Чтобы защититься от ударов дубин, ему пришлось бешено размахивать во все стороны топором. В промежутке между отбитыми ударами ему удалось сильно хватить одного из дуболомов по голове. Дуболом свалился к ногам Железного Дровосека и тот вскочил на него. Получив преимущество в росте, Железный Дровосек увеличил темп ударов, и скоро еще три дуболома были оглушены топором. Тут 7 черного ударил дубиной точно под колено. Железный Дровосек не удержался на ногах, он упал прямо на дуболомов, сбив с ног сразу четверых. Отшвырнув ногами подскочившего 5 зеленого, Железный Дровосек, наконец, вырвался из окружения. Наперерез ему кинулись Ватис, Понина и Буржуй.
Вильнув в сторону, Железный Дровосек увернулся от Понины, точным ударом уложил Буржуя и сошелся один на один с Ватисом. Ватис неловко вскинул руку, пытаясь нанести удар, но Железный Дровосек опередил его. Он зацепил топором за плечо капрала, дернув на себя, опрокинул его на четвереньки, и, перепрыгнув врага, оказался у спасительных кустов.
К его неудаче в кустах сидел 3 зеленого, держа пленника-Страшилу. Поняв, что Дровосек сейчас уйдет, он, секунду поколебавшись, отшвырнул Страшилу и выскочил ему навстречу. Железный Дровосек так опешил, что опомнился лишь от удара по голове. И он ударил дуболома изо всех сил, даже дубина, подставленная для защиты не спасла его. Однако время было потеряно и какой-то дуболом уже схватил Дровосека за шею. Стряхнув дуболома, Железный Дровосек повернулся к врагам лицом. Впереди всех оказался 7 черного, топор вонзился ему в лицо и повредил левый глаз (После этого 7 номера некоторое время называли Одноглазый).
Затем Железный Дровосек бил наседающих дуболомов, уже не разбирая, кого и куда он бьет. Вдруг чья-то увесистая дубина выбила топор из рук Железного Дровосека. Отпихивая хватающих его дуболомов, он стал делать отчаянные попытки дотянуться до топора. Из кустов выскочил Страшила, но сидящий на дереве полицейский выстрелами рогатки отогнал его. А тем временем Железного Дровосека придавили к земле. Полицейский кинул дуболомам моток веревки.
Связанного Железного Дровосека под сильным конвоем повели в лагерь. Страшила спасся бегством, его особенно не преследовали. Капралы были довольны: не беда, что восемнадцать дуболомов попробовали топора Дровосека – главный враг схвачен.»

В этой главке вымысла немного. Правда, капрал Ватис не участвовал в поимке Железного Дровосека, он вообще еще не был и сделан, да и в третьем - зеленом - взводе бойцов насчитывалось пока только восемь. Зато полицейский, что как раз и соответствует правде – здесь только один. Зачем же понабилось, без особой на то нужды, приписывать Ватису несуществующие подвиги? Зеленый капрал не виноват. Автору текста (а проще говоря, тому же Славке) потребовалось раньше времени завершить его взвод, чтобы, не выходя за пределы намеченного мира, оттенить особую судьбу следующего – желтого – взвода и его знаменитого капрала. Капрал Гитон, больше известный, как Желтизна, стал с первых своих шагов своего рода Пониной, но только среди капралов.
Впрочем, всё это было немного позже. Пока дуболомы праздновали победу, а Железный Дровосек впервые сидел в темнице.
К чему теперь было вспоминать, что изначальный замысел Андрея заключался совсем в другом. Железный Дровосек должен был просто уничтожить все запасы калифина (в том числе и в крепости), и тем толкнуть дуболомов на новый бунт, уже настоящий и несокрушимый. За ним должно было последовать паническое бегство Урфина и его обязательное пленение.
Но в этом и заключался весь интерес, что в дуболомов в одиночку не играют. Второй или два других участника всегда могут вмешаться в планы первого. Конечно, вмешаться тонко, подловить на противоречии или перехватить инициативу любым другим персонажем и повести его, перекраивая планы первого. Разумеется, такое вмешательство возможно, если оно укладывается в рамки характера действующего лица, логики и конкретной обстановки. По-другому, собственно, другие участники игры вмешаться и не дадут, поскольку каждый чаще всего тянет события в свою сторону. Возможен и спор, правда легкий, поскольку здесь нет «своих» и «чужих» действующих лиц. Но на то и игра.
Таким образом и получилось. Олег перекрутил замысел Андрея, развернув гнев дуболомов на Дровосека, который пересилил их обычный страх перед ним. Но окончательный плен главного врага в замыслы Олега совсем не входил. Дело испортил глупенький шажок Игоря, он не вовремя привел на поле боя полицейского с рогаткой. Андрей сразу подхватил удачный поворот, лишил Дровосека топора, и его плен, не ожидаемый никем, стал реальностью. Андрюшку же и такой исход обрадовал, он был любитель больших потрясений и неожиданных поворотов.
В понедельник Олег подошел к Славке и недвусмысленно напомнил, что надо исправлять ситуацию. И вот снова уже привычная обстановка. Крепость дуболомов, ощетинившаяся и затаившаяся. Дровосек не просто в плену, он на самом деле сидит в железном бункере – коробке из-под леденцов. А где-то вокруг крепости по лесу бродят Тотошка и Страшила. Вот и всё, что осталось от противников Урфина.
Славка и Олег переглядываются, и ни один из них не торопится сделать первый шаг. Ведь любое неосторожное движение, и Страшила будет схвачен тоже. А так как есть быстроногий полицейский, не уйдет и Тотошка. Беда!
В соседней комнате раздались шаги. Открылась дверь, и вошел Витька. Он, как обычно, чем-то доволен, в хорошем, бодром настроении.
--Ну, как? Где Железный Дровосек?
Олег молча щелкнул по жестяной коробке. Витька кивнул и подсел поближе к крепости.
--Значит, Страшила идёт на переговоры, - Витька поставил его фигурку прямо перед крепостью.
--И везет с собой, - он двинул глазами по сторонам, подхватил что-то из крепости. Спичечный коробок! В них у дуболомов обычно лежали «дубины», и одновременно такие коробки могли служить барьером или укрытием.
--И везет с собой ящик, - коробок опустился и пристроился позади стоящего Страшилы. – С угощением!
Вот она, нужная идея. Перед Олегом и Славкой как молния сверкнула. Могли быть у Страшилы подобные запасы? Почему бы и нет. Трофеи! Что в этом невозможного? Появилось то, чего не хватало - оружие у беспомощного противника.
Олег и Славка от внезапности Витькиной идеи просто зашлись от смеха. Витька охотно подхватил и включился в общий хохот.
Отсмеялись, и дело пошло. Свалка дуболомов возле стены, накинувшихся на дармовое угощение. Страшила и Тотошка подтягивают еще ящики. Выскакивает Урфин, пытается остановить возникшую потасовку. Верткий Тотошка незаметно пробирается в крепость. Часовые? Какие часовые после такой победы!
Казалось бы – вот задачка и решена, Железный Дровосек на свободе. Как бы не так! Дровосек – победитель! Он не бежит без оглядки – он вступает в бой.
Теперь уже не вспомнить, кто из мальчишек так круто повернул ход дела. Но в их памяти навсегда запечатлелась маленькая сиротливая группа. В затылок друг другу шагают генерал, два капрала, полицейский. У капралов на плечах самодельные носилки. На них возлежит Урфин – путь дальний. Все, кто уцелел, возвращаются восвояси, в хибарку Урфина.
Крепость теперь в руках Страшилы и Железного Дровосека. А с ней и всё дуболомовское воинство. Скоро им всем сделают добрые лица, и царству Урфина благополучно придёт конец. Когда Андрей на следующий день узнал, чем кончилось дело, он был в полном восторге. Олег ходил хмурый и неразговорчивый.

 Отправлено: 13.04.14 00:41. Заголовок: Описаны эти события ..

Описаны эти события были довольно точно.
«Страшила притаился за углом казармы. Как только в лагере стало тихо, он вынул из-под шляпы нож и кинулся к темнице Дровосека. Отодвинул тяжелый засов, открыл дверь. Дровосек вскочил навстречу другу с радостным возгласом. Перерезав веревки, Страшила протянул Железному Дровосеку дубину часового, валявшуюся возле двери…
Услышав резкие удары в запертую дверь, капралы переглянулись. Урфин испуганно побледнел, генерал решительно встал со своего места.
--Задержите их, - проговорил Урфин дрогнувим голосом, думая, что это бунтовщики, и открыл окно. Генерал грозно взглянул на капралов, кивнул на дверь и полез следом за Урфином. Он не мог оставить повелителя. Капралы взяли дубины, и Бефар распахнул дверь. На пороге стоял грозный Железный Дровосек, из-за него выглядывал Страшила. Капралы как один бросились к окнам, комната враз опустела. Дровосек гнал их до самой стены.
Проследив, пока капралы не скрылись в лесу, Железный Дровосек прошел вдоль стены к крепостным воротам. Большая часть дуболомов предстала перед ним лежащая вповалку, объятая действием калифина. Лишь девять дуболомов шли к лагерю, таща калифин и переговариваясь на ходу. В основном это были наименее буйные дуболомы зеленого взвода. Железный Дровосек гостеприимно распахнул ворота, спрятавшись за одной из половин. Как только все девять вошли, он захлопнул ворота и налетел на них. Дуболомы вели себя решительнее капралов, но калифин, которого каждый из них хлебнул за лагерем, уже почти сковал их по рукам и ногам. Стремительно орудуя топором, найденным в комнате капралов, Железный Дровосек в короткой схватке перебил всех. Затем, оставив Страшилу наблюдателем, он перетаскал в лагерь остальных дуболомов.
Капралы разыскали в лесу Урфина с генералом и через некоторое время к ним присоединились полицейские. Обсудив положение, они решили воздержаться от решительных действий и скрыться пока в старой хибарке Урфина.
Обезглавленных дуболомов Страшила и Железный Дровосек заперли в казарме, как приманку для капралов и генерала. Рядом с казармой Железный Дровосек развел небольшой костер, чтобы, в крайнем случае, огонь был под руками. Друзья не сомневались, что Урфин попытается отбить солдат в первую же ночь. Железный Дровосек встал в дозор, а пронырливый Страшила пошел осматривать все помещения лагеря. В мастерской он застал двух перепуганных мастеров, которые не знали, что теперь делать. Страшила узнал от них, что пять дуболомов будущего взвода вполне готовы к оживлению, а порошок хранится у Урфина. Через полчаса Страшила вернулся с банкой, но порошка хватило только на четырех дуболомов. Прогнав мастеров в их каморку, Страшила занялся обучением дуболомов.
На рассвете изумленный Дровосек увидел, что Страшила вышел из мастерской в сопровождении четырех дуболомов.
--Познакомься с нашими друзьями! – крикнул Страшила. – Вот этот, с мрачной физиономией – Баба Яга, а это – показал он на дуболома в плоской каске - Шляпа! Этот недоумевающий – Балда, а четвертый, мне кажется, будет большой жулик. Ему подойдет имя – Лиса! А теперь они покараулят, а мы поговорим.»

Здесь упоминается еще одно новшество, придуманное Славкой вместе с приведением в чувство дуболомов. Универсальный прием против любого дуболома – оторвать ему голову. Ведь голова вращается на оси, значит, может и сниматься. Отсюда простой вывод, что дуболом без головы – безжизненная деревяшка, и может лежать так сколько угодно. До тех пор, пока чья-нибудь добрая душа не сжалится, и не вернет на место оторванную голову.
Впрочем, главная закавыка этого отрывка – слова про желтый взвод. Он действительно появился не совсем обычным путем. Но на самом деле совсем не так, как здесь это было описано.


Часть пятая


Через день после торжества Страшилы и Железного Дровосека Андрей горел желанием двигать события дальше. Но в этот день к Олегу по каким-то причинам было нельзя. И на следующий тоже. Что ж, на дуболомах вся жизнь не заканчивалась, Андрюшка зашел за Славкой и они отправились на реку. Тем более, что весна повсюду наступала, сходил снег, бежали ручьи, по Клязьме отрывались от берегов и проплывали последние мелкие льдины.
Ребята бродили по берегу, находя себе попутно множество развлечений. Но, нет-нет, а вспоминали о дуболомах и Урфине, остановившихся на таком крутом повороте своей судьбы.
Уже возвращаясь по домам, они столкнулись с Олегом. Тот шел с пустым ведром, видимо только что выносил мусор. Андрей обрадовался встрече. Он тут же принялся рассказывать, что они напридумывали сейчас на берегу, в какую сторону можно повернуть новую дуболомовскую жизнь. Но Олег долго слушать не стал.
--Мы уже играли сегодня.
--С кем?
--С Игорем и Витькой.
--И что?!! – это уже спросили разом и Андрей, и Славка.
--Урфин в фермера переоделся, - Олег говорил нехотя, скучно, без всякого воодушевления. – Они вырыли яму, заманили дуболомов. В общем, назад их переделали.
--А-а!!! – Андрей махнул рукой, повернулся и, не прощаясь, пошел в сторону своего дома. Славка отлично его понимал, хотя сам и не переживал так сильно. Ему было направо, но он всё еще стоял, не зная, что сказать. Олег хмыкнул что-то вроде «как хотите», и тоже отправился восвояси.
«Прошло еще три дня, а на утро четвертого часовые увидели у лагеря седого фермера с длинной бородой. Он прошепелявил, чтобы его пропустили к коменданту. Когда Железный Дровосек узнал, что старичок просит пятерых дуболомов, чтобы разобрать его рухнувший дом, он не смог отказать. Фермер повел Понину и четырех дуболомов из зеленого взвода через чащу леса. Когда они отошли от лагеря, старик забежал вперед и предупредительно указал дуболомам на поляну, за которой виднелись какие-то сооружения. Но не прошли дуболомы и пяти шагов, как провалились в большую яму. На дне ее они увидели трех капралов и двух полицейских. Дуболомы были схвачены, лишь Понина вырвался и убежал. Он сделал круг по лесу и помчался к лагерю, чтобы вовремя известить Дровосека о ловушке. Однако Понина заблудился. Около часу он метался по лесу, как вдруг услышал голоса дуболомов. Понина кинулся на шум и замер от удивления. В сопровождении того же фермера по тропинке шел гуськом красный взвод. Понина понял, что проклятый старик снова побывал в лагере и ведет этих дуболомов в новую ловушку. Он выскочил навстречу и занес кулак над головой фермера.
--Негодяй! – раздался голос Урфина. Отскочив в сторону, фермер сорвал фальшивую бороду. Узнав повелителя, дуболомы схватили растерявшегося Понину.
Под вечер к Железному Дровосеку прибежал Чижик и рассказал, что дуболомы, посланные вместе с ним на помощь фермеру, подло схвачены Урфином. Дровосек отпустил его и срочно позвал Страшилу. Их торопливый разговор был прерван возбужденными криками. Судя по возгласам в казарме, били дуболомов из желтого взвода. Друзья переглянулись. На этот раз они поняли друг друга без слов. Скоро в лагере бушевал пожар, и в ночную тьму неслись проклятья запертых в казарме дуболомов.
Урфин со своим отрядом подоспел вовремя. Еще бы несколько минут, и дуболомы погибли. Но всё-таки растение Урфин кинулся спасать в первую очередь. Однако остальные успели еще вынести из мастерской инструменты и изготовленных дуболомов. Пополнение для четвертого взвода уцелело. А вот калифина в складе не оказалось ни капли (Железный Дровосек заблаговременно закопал его под домиком в глубокую яму). Заниматься дальнейшими поисками было опасно, крепость пылала все больше и больше, и Урфин решил покинуть это проклятое место.»
Этим символическим пожаром завершился первый, самый трепетный этап истории пластилиновых дуболомов. И в реальности, и впоследствии в книге.
И в душе Славки сейчас бушевал, если не пожар, то всё равно вполне приличный костерок. Он видел - Андрей категорически не желает признавать свершившегося. Но, зная Олега, понимал также, и он тоже будет стоять на своем. Не говоря уже о том, что банальное возвращение на старые рельсы не нравилось и самому Славке.
На следующий день в школе размолвка продолжалась. Если ребята и говорили о чем-то между собой, всё-таки темы, связанные с дуболомами, упорно обходились. Наедине со Славкой Андрей заявлял прямо, что, мол - если так, то всё кончено. Ему там, у Олега, больше делать нечего. Славка поскучнел. Конечно, во многом он был согласен с Андреем, но игры' в компании друзей становилось очень жалко.
Похоже было, что по-своему переживал случившееся и Олег. Но он упорно сохранял независимый вид, а играть в дуболомов никого не приглашал. Витька, правда, доносились слухи, к нему забегал. Но тревожили они дуболомов или придумали какое другое развлечение, было неизвестно.
Через несколько дней, уединившись дома, Славка выудил из-под кровати большую картонную коробку. В ней, помимо прочих полезных вещей, валялся его собственный запас пластилина, так же накопившийся от старых, давно разломанных поделок. Главным образом, здесь был большой ком всё того же буро-коричневого цвета, разве что посветлее тоном, чем Олеговы дуболомы. И кроме этого куска лежало еще несколько неиспользованных разноцветных брусочков.
Больше всего Славку порадовали желтые бруски. Хоть ему и хотелось казаться независимым, и не оглядываться на Олегово воинство, от воспоминаний некуда было деться. И таким образом, самым лучшим вариантом, несомненно, становился желтый цвет, поскольку именно желтого взвода у Олега и не было.
Прежде всего Славка решил сделать капрала. Причем не такого, как невзрачные Арум и Бефар, бледные участники некоторых дел, но чаще, как и генерал Лан Пирот, остающиеся в сторонке. Этот капрал станет совсем другим. Конечно же, на голове у него будет не кепка, а рога, как и в книжке. Кроме того, он должен быть мощный, широкогрудый, с увесистыми кулаками. А самое главное – он будет желтый! Желтый весь, от головы до ног.
Ведь действительно, если у дуболомов номера разного цвета, тот же цвет должен различать и капралов. Это, несомненно, гораздо лучше, чем ленты через плечо (которые, кстати, никто и делать не собирался). А то как-то неважно придумал автор, дуболомы крашенные, а все капралы, как один, красные. Одного от другого не отличить.
Вылепленный Славкой капрал гораздо больше стал походить на нарисованных художником. Тело хоть и не шаром, но всё-таки продолговатое и округлое. Всё остальное – голова, руки, ноги – можно считать с натуры. Мелькнувшую было мысль, не сделать ли заодно и суставы, Славка спокойно отбросил. За прошедшие месяцы он убедился – подвижности в пластилиновой фигурке дуболома и так достаточно, чтобы двигаться как человек, принимать самые разные позы и положения.
Поэтому солдаты собственного желтого взвода стали у Славки точными копиями Олеговых. Круглые головы? Вот это как раз смущало меньше всего. Славка ведь в последний раз прочитал книгу про деревянных солдат очень внимательно. И обнаружил загадочное место! Заготовки голов были, оказывается, не продолговатыми поленьями, а большими шарами. Так что автор видел своих деревянных героев совсем иными, более человекоподобными. А то – что на рисунках, просто своевольная фантазия художника.
Повторил Славка и главный новаторский ход Олега, хотя выдающееся его значение он оценил гораздо позже. Под крепление ног на плоском туловище дуболома делалось два прямоугольных выреза. Получалось узкое место, которое ребята между собой почему-то именовали талией. Так вот эта самая «талия» и позволяла убирать подвижные ноги вровень с шириной туловища. Солдатик становился стройным, ноги его не перекашивались и не сходились в одну точку, словно кривой циркуль, а руки, как им и положено, опускались вдоль тела, вместо того, чтобы торчать в стороны. Словом – простота и глубина классики.
Несколько дней Славка делал своих дуболомов. Делал и пытался разыгрывать какие-нибудь новые события. Получалось очень невнятно, поэтому большую часть времени он занимался неторопливой лепкой. Постепенно набралось восемь солдат, для еще двоих лежали туловища и головы. Но первые четыре номера, все-таки оставались его фаворитами.(те самые, якобы Страшилины) С них начинался взвод, их он отделывал более тщательно, им озаботился сразу придумать прозвища. Начиная же с пятого номера, дуболомы пошли просто «для количества». И если Славка всё-таки затевал в одиночку какую-то игру, обращался он почти всегда именно к первой любимой четверке.
Несмотря на то, что теперь у него были собственные дуболомы, Славка чувствовал себя довольно тоскливо. Разумеется, дело заключалось совсем не в дуболомах. И поэтому он очень обрадовался, когда к нему вдруг зашли Олег и Игорь. Но конечно, виду подавать было нельзя.
Мальчишки бегло пробежались глазами по комнате, в ней всё было как всегда. Начался неторопливый разговор. Олег приглашал пойти прогуляться, Славка пожимал плечами. Он, конечно, был не против, но главное, чего ему сейчас больше всего хотелось – показать ребятам своих дуболомов. Хотелось, и не получалось. Если сейчас начнутся насмешки – то лучше не надо. Пусть пока коробочка постоит под кроватью.
--А у нас вчера Андрей был, - сказал вдруг Игорь. – Мы город штурмовали.
--А, - понимающе кивнул Славка, - в солдатиков играли.
Похоже, что теперь всё возвращается в давнишние времена.
--Нет, - спокойно возразил Олег, - Изумрудный город.
--Как это? – быстро переспросил Славка. Показная скованность сразу с него слетела без следа.
Олег тоже оживился.
--Знаешь как? Поставили стену, вот такую, - он быстро показал рукой. – И дуболомы штурмовали.
--А отбивались чем?
--Изумрудами! – вмешался Игорь.
Славка высоко поднял брови.
--Да, - подтвердил Олег. - Андрей купил и принес три коробки пластилина. Мы наделали их из зеленого. А отбивались местные жители. Солдатики, помнишь - белые, я тогда у Витьки на конницу менялся. На монголо-татар.
Славка кивал, но вздыхал. Если штурм, значит всё-таки солдатики…
--И зеленый взвод тоже доделали? – спросил он осторожно. А про себя подумал, что не только доделали, но и четвертый, наверное, начали.
--Ну, давно уже доделали, - отмахнулся Олег.
--Олег танки сломал, - добавил Игорь.
Вот как! Два больших пластилиновых танка совсем недавно были гордостью Олега. Славка помнил, как осторожно тот брал их в руки, осматривал и тут же заглаживал малейшую царапину. Такой трепет вполне можно было понять, в этих танках была тщательно сформирована каждая деталь, вплоть до последней заклёпки. И вот теперь он пустил их на дуболомов?
--Витька ломал! – усмехнулся Олег снисходительно, но не без горечи. И тут же без перехода добавил. – Что ждешь-то? Давай, показывай своих дуболомов.
Славка выдвинул из-под кровати коробку. Дуболомов начали вертеть, передавать друг другу, фыркать, хмыкать с видом знатоков. Капрала Олег разглядывал дольше других, но от высказываний воздержался, только покачал головой и заулыбался. Игорь со Славкой попробовали тут же вокруг коробки устроить небольшую потасовку, но скоро остановились. Для игры требовался размах.
--Пойдём к нам?
--Пошли!
Вместе со всеми дуболомами захватили и двух недоделанных, они были завершены Славкой и Игорем в тот же вечер, и у Урфина сразу стало четыре взвода. Несли мальчишки дуболомов прямо в руках, горстями. Какая-то встречная старушка увидев, ахнула.
--Ребята, где это вы их наловили?!
Похоже, она приняла дуболомов за раков.
Казалось бы, всё наладилось и восстановилось. Но Славка не чувствовал прежнего упоения и радости. Олег попытался предать забвению прошлое и снова приблизиться к книге Волкова. Получалось же это не очень бодро. Еще через день-другой, опять вместе с Андреем, повторяли они штурм Изумрудного города, поскольку прошлый кончился ничем. Дуболомы кучами и в одиночку лезли на стену. Безымянные местные жители бросали вниз изумруды, размером в половину дуболомовской головы. Лучше всех это получалось у Страшилы. Среди защитников города бродил Железный Дровосек с железным топором. Он вмешивался, если самые шустрые из дуболомов добирались до верха стены, или находили другие обходные лазейки.
Если не вглядываться, повторялась обычная картина штурма укреплений, и Славка, как и при игре в солдатики, непроизвольно отодвинулся на задний план. Безликие защитники, безликие дуболомы. Где здесь Понина, где Ночка, где Гусь (четвертый номер зеленого взвода, успевший как-то уже без него получить такое прозвище за красноватый нос)? Со спины они все одинаковые, все как один лезут на стену.
Штурм опять завершился вничью.
Андрей показывал Славке единственного зеленого солдатика, которого приготовили на роль Руфа Билана, но и сегодня до него не дошли руки. А может быть и желание. Желание повторять, как по прописям, давно известное всем и каждому.

 Отправлено: 13.04.14 00:44. Заголовок: Как бы там ни было, ..

Как бы там ни было, но Изумрудный город больше не штурмовали. Славка скоро узнал, что в следующий раз, в его отсутствие, Андрей предложил, пока есть цветной пластилин, сделать красного Бефара и зеленого Ватиса. А Олег заодно уж слепил и Дарука, капрала для пятого взвода.
Впору было и посмеяться. А ведь как сначала показалось Славке обидным, когда Игорь передал ему по секрету отзыв Андрея. Тот с разбега окрестил желтого капрала Желтизной, хотя не вызывало никакого сомнения, что командир четвертого взвода должен прозываться просто Гитон. Но Гитон, тем не менее, так и остался Желтизной навсегда, несмотря на то, что впредь цвет каждого нового капрала повторял цвет его взвода. Да вот не появилось уже ни «Черноты», ни «Синевы». Первый – он всегда первый.
Впрочем, кроме самого приметного цвета, Гитон выделялся среди первых пяти капралов и своим телом. Ростом он оказался на голову выше Арума и Бефара, а соответственно и Ватиса, которого сделали почти точной копией Бефара. Правда, переделка в цвете одновременно прибавила капралам округлости и дородности, их теперь, и невзирая на цвет, нельзя было спутать с солдатами. Но рога на голове показались Олегу и Андрею неприемлемым новшеством, и остались только у Желтизны. Что там говорить про Бефара и Ватиса. Вылепив синего Дарука не до размеров Желтизны, но всё-таки крупнее предшественников, Олег упрямо нарядил его в фуражку.
Так и выделился Гитон – лихой капрал Желтизна. Он один оказался способен вытворять такие вещи, которые прощались только рядовым дуболомам. Но его судьба вся была еще впереди.
Пришли летние каникулы, Славка уступил уговорам матери и отправился в пионерский лагерь. Про дуболомов он теперь почти не вспоминал. Вкратце всё-таки доходили слухи - Андрей продолжает бывать у Олега, но игра в дуболомов проходит у них как-то странно. Остается такое впечатление, что Изумрудный город всё-таки занят, занят навсегда, причем без штурма и всякого участия какого бы то ни было Руфа Билана. Местные жители вообще просто исчезли.
А дуболомы живут в своё удовольствие, ходят по кафе и кондитерским, сидят в ресторанах. Изготовлено для них даже несколько деревянных истуканов-официантов. Неистраченный цветной пластилин весь пошел на эти удовольствия. Андрей и Олег лепят вазочки с фруктами, рюмки и бокалы, всевозможные, изукрашенные цветными узорами, пирожные и кексы, и даже разные «тележки с кремом». Конечно, для порядка говорится, что все кушанья из сгущенного калифина, на манер мармелада или мороженного. Для дуболомов всё-таки… Событий, разумеется, никаких, история как будто остановилась.
Снова встретился с друзьями Славка уже в самый разгар лета. Они обрушили на него ворох бодрых новостей. По Клязьме прошел земснаряд, очистилось дно, посвежела вода, оконтурились обрывами оба берега. Купаться стало просто замечательно, и каждый день у них проходит на реке. На своем берегу надежно прибирается одежда, и уже голышом идет переправа на другую сторону, туда, где повольготнее и почти никто не бывает. А там уж есть, чем заняться до самого вечера! И вышечки, и бухточки, а кто захочет – сигай в воду с самого обрыва. Дно теперь далеко, не воткнешься.
Славка тоже уже умел плавать, но проделывал это очень боязливо, а переплывать на другой берег Клязьмы тем более не решался. Впрочем, для переправы у ребят были резиновые баллоны – камеры с колес грузовиков. От «бортовушки» и МАЗа! Поэтому ничто не мешало ему сразу и надолго подключиться к друзьям.

Часть шестая


Дело продвигалось к осени, когда у Андрея возникла новая идея. Давайте сделаем Фантомаса! По этому фильму и его тайнам все тогда сходили с ума. Правда, по телевизору его не показывали, так что Славка представлял себе это модное кино весьма понаслышке, в пересказах друзей и знакомых. Друзья-то его посмотрели обе вышедшие серии как раз тогда, когда он прохлаждался в лагере. И кинопрокат ушёл дальше, в другие районы и области. Впрочем, не беда. Того, что рассказывали, хватало и Славке, чтобы оценить – идея стоящая.
Собрались как всегда – у Олега. По уже состоявшемуся уговору снесли в общий пай всех крошечных пластмассовых космонавтиков. Эти фигурки были тогда очень распространенным сувенирчиком и долго продавались во всех киосках. Поэтому у каждого из ребят нашлось дома хотя бы по одному. Когда осмотрели добычу, Олег сказал, что получается вполне достаточно. Там были – бежевый и розовый (этот конечно – Элен), два совершенно свежих зелененьких вдобавок к еще одному зеленому, но уже обшарпанному. Тому самому, кстати, который до этого был клоуном Урфина. Вот вам и трое полицейских, ободранный клоун, разумеется, комиссар Жюв (в обиходе – Жуфик). И еще две, более крупные фигурки, красная и синяя, как раз подходят для Фандора и Фантомаса.
Пластилин у Олега еще оставался, поэтому сразу приступили к сооружению автомобилей. Этих автомашин должно быть не меньше четырёх – две для преследователей, одну – Фантомасу, обманную, и другую, главную, на которую злодей пересядет, когда будет удирать всерьёз.
Уже занимаясь машинами, ребята разделились. Славка с Андреем лепили машину для Жуфика. Они сговорились, что вместо мотора спереди будет, как бы багажник, и в нём спрячется Элен, чтобы, в случае чего, стрелять в Фантомаса прямо из-под капота. Олег и Витька уединились в углу. Эта бригада, точнее в основном Олег, делала автомобиль для Фантомаса, напоминающий скорее маленький реактивный самолет. По перешептыванию и хитрым взглядам можно было догадаться, что врагам неуловимого преступника готовится жестокий сюрприз.
Славка быстро завершил свою, грубую часть работы. Отделывать и украшать машинку мелкими штучками-деталюшками Андрей взялся сам. Славка тем временем огляделся. Все были увлечены, возились каждый в своем углу. Он отошел, с любопытством стал заглядывать в дуболомовские коробки. Вот они какие, ресторанные деликатесы и выкрутасы. Действительно, понаделано много, и всяких разных. А вот и дуболомы нового, синего взвода, это бойцы капрала Дарука. Оказывается, Олег понемногу продолжал наращивать армию. Помогал ему и Андрюшка, его аккуратные дуболомчики выделялись сразу, но таких было немного.
Еще в одной из коробок Славка увидел, судя по всему, телефонный пункт. Значит, не только рестораны они здесь делали. И не только мелких, низкорослых официантов, в половину дуболомовского роста! Вот здесь, с телефонной трубкой в руках, от которой к телефону отходила даже ниточка – Андреева работа! – сидел еще один необычный субьект. Этот телефонист в целом напоминал полицейского, узкий, длинноногий. Вот только колпак повыше и ушей-раструбов нет. Да и зачем они ему, если есть телефон.
А это кто? Снова первый и второй номер. Без всякого сомнения – дуболомы следующего взвода. И, судя по номерам, он будет уже коричневым. Славка хотел окликнуть Олега, передумал, осторожно сложил дуболомов назад. Всё правильно. В книге Урфин сколотил изначально всего пять взводов, но был там еще один капрал, за пределами первой пятёрки. По имени Ельвед. Стало быть, Олег уже готовит взвод для Ельведа. Интересно, остановится ли он на шести взводах, ведь готовые имена для капралов уже закончились?
Машинки тем временем оказались завершены. Ребята опустили их на пол, рассадили космонавтиков. И поехали, каждая со своей стороны, в первый пробный заход. Игра началась, но требовалось хорошо помнить, что это уже не деревянные дуболомы, а просто люди. Они не могут соскакивать из машин на полном ходу, лупить друг друга железными палками по голове и палить из оружия, в кого ни попадя. Ведь сначала так и пошло. Все постоянно сбивались, и то и дело кто-то из персонажей, без всякого сомнения, лишался жизни. Особенно Фантомас, который поэтому никак не мог развернуться с присущим ему размахом. Приходилось раз за разом возвращаться на исходную точку.
Со вздохом и усмешкой мальчишки пошли на уступки самим себе. Порешили, что Фантомас носит непробиваемый панцирь, который выдерживает пистолетный выстрел в упор. Без всякого сомнения, на такую мысль, кроме острой необходимости, натолкнул сам скафандр космонавта-Фантомаса. Андрей тут же потребовал, чтобы таким же панцирем снабдили и Фандора. На это тоже согласились, впрочем, время вышло, и игру отложили до следующего раза.
Если говорить коротко, очень скоро Фантомаса постигла судьба стенобитки. Мальчишкам надоели похожие одна на другую погони и перестрелки. И никак не удавалось пустить в ход главное оружие Фантомаса, его умение менять облик. Слишком мало было народу среди космонавтиков, чтобы долго путаться в трёх соснах. Таким образом, Андрей и Витька скоро первыми охладели к новой затее.
Славка еще приходил, но теперь вместе с обленившейся Фантомасовой командой они вытаскивали и коричневый взвод. Взвод успешно пополнился до шести солдат, когда пластилин снова иссяк. Услышав про это, Славка взял в руки машину Жюфа и долго, как будто увидел в первый раз, вертел ее в руках. Нечего говорить, Андрюшка постарался на совесть, но вот теперь стоит эта красивая машинка, и не нужна больше никакому Жуфику.
--Держи! - вдруг решительно произнес Олег. Он выгреб из большой коробки изрядную горсть всех изысканных блюд и высыпал их на дощечку. Тортов, пирожных и рюмок оказалось немало, из них смялся довольно объёмистый комок. Оттенок, правда, у него получался синеватый, ведь в составе пирожных почти не было черных добавок, но разве это могло помешать теперь серьезному делу? Комка хватило сразу на двух дуболомов, ставших невольными собратьями по одинаковому цвету. И чуть позже Олег назначил их, а потом и обозвал, Артиллеристами. А пока Славка лепил братьев Артиллеристов, сам Олег изготовил седьмого номера, пожертвовав ради этого запасной машиной Фантомаса. Ломать остальные автомобили всё-таки было жалко.
Однако, придя на следующий день, Славка узнал, что коричневый взвод завершен. Олег еще вертел в руках нового дуболома, чем-то похожего на Понину. Кстати, так же как и у Понины, у него тоже оказался десятый номер. Двойное приметное сходство! Немного потребовалось времени, чтобы назвать этого последнего пока дуболома Пониной Младшим. А вот откуда на него нашелся материал, Олег так никогда и не признался. Все официанты и тощий телефонист оказались на месте, машинки космонавтиков тоже. Возможно, разглядывая новшества, Славка не всё успел заметить? Или, кто знает, Олег мог набрать нужное количество и по маленьким кусочкам, благо, мало ли пластилина осело во все разнокалиберных коробках. Кого-то поскреб, что-то слегка подрезал…
Заодно с десятым номером Олег показал ему и Урфина, который неожиданно обрел новый облик. Повелитель дуболомав стал заметно ниже, чуточку складней, но самое главное, он выглядел теперь гораздо наряднее. На голове – новая аккуратная шляпа, на плечах – блестящий плащ из фольгированной бумаги. Сразу стало видно, что перед тобой важная особа.
Урфин пока был не нужен, и Олег вернул его назад в коробку. Вместе с ним он ссадил туда и трех зеленых космонавтиков. Один – всё тот же клоун-Жуфик, ему пора было вспомнить своё прошлое назначение, а двое, его недавние помощники, попали уж с ним заодно. Помощники. В головах у ребят начала возникать неожиданная мысль. А почему не может быть помощников и у самого клоуна? Космонавтиков теперь много, можно хоть всех их с этого дня считать деревянными клоунами. Пусть они забудут, что были совсем недавно Фантомасами и Фандорами! Ведь это же получится целый отряд. Отряд неуловимых пройдох, неутомимых, как дуболомы и озорных, как мальчишки.
В тот же день были задвинуты в угол телефонисты и официанты, остался в тумане безрезультатный штурм Изумрудного города. Уверенно вернулся на своё место уютный дремучий лес, по которому опять бродили дуболомы. Но теперь здесь шныряли и ловкие, как гномы, невидимки клоуны, которых вскоре прозвали Лесными Зеваками. Начиналось неслыханное, многодневное событие – грозные похождения Понины-Дьявола.
Дуболомы обретали новую жизнь.
А уж потом Зеваки первыми освоили воздух. У них появились заумные, хотя уже не сказочные стрелолёты. Вместе со стрелолётами, на очень короткое время вернулись Страшила и Железный Дровосек. Эти два друга вооружились теперь не только топором и тростью, но и арбалетами, а потом и пушкой. Правда, в противниках деревянных солдат уже не осталось ничего неопределенно-сказочного, они теперь больше напоминали заблудших, неправильных дуболомов.
Закончилось и лето, пошла учеба, но она как и прежде мало мешала мальчишкам. Времени вполне хватало и на дуболомов. Их прошлогодний удивительный мир вернулся из забвения обновленным, а затем начал расти и расширяться. Наступил миг, когда вернулись всё-таки и поны, но уже в качестве одного из народцев, с которыми дуболомы чем дальше, тем больше встречались либо сталкивались.
К весне появилось первые записи о жизни дуболомов и Урфина, именуемые изначально просто Книга. Она на первых порах мыслилась, как описание нового возвращения Волковского Урфина Джюса. Свергнутый, изгнанный, Урфин Джюс прямым путем отправился в горы, искать чудесное растение. Ведь куда он должен был направиться по воле самого Волкова, ребятам в то время узнать было неоткуда. Поэтому поиски растений показались им единственным разумным вариантом.

«…Впрочем, Урфин все равно шел в сторону гор, поднимаясь всё выше. Лианы, свисающие с пальм и переплетающиеся как самая обыкновенная паутина, через которые он продирался с острым изогнутым ножом в руках, остались позади. Проклятый труднопроходимый лес кончился, Урфина окружала растительность умеренного климата: дубравы, заросли малинника, березняки. Временами попадались уже темнохвойные сосны.

 Отправлено: 13.04.14 00:45. Заголовок: Утром следующего дня..

Утром следующего дня Урфин вышел на опушку. Лес здесь резко обрывался, впереди плавно поднимался вверх зеленый каменистый луг, а где-то на другом его краю у самого неба торчали голые скалы. Урфин с трудом побрел через луг, его почему-то манила к себе ближайшая серая скала. И вот он разглядел : на высоте нескольких метров что-то зеленело. Еще несколько десятков шагов и стало ясно видно, как под легким ветерком раскачивается длинный стебель, унизанный широкими листьями; странное растение, растущее прямо на камнях, где, казалось, могли выжить только мох и плесень. «Неужели оно ?» – подумал Урфин. На десятый день после изгнания он вновь обретает надежду, что скоро вернется. Скоро он будет владеть сильной армией теперь уже без помощи Страшилы и Железного Дровосека.
Урфин сделал несколько шагов по камням и опустился на четвереньки. Нужно было взобраться на скальный выступ. Ему подумалось, что если это растение окажется обыкновенной травой, сил выбраться из леса уже не хватит. И он полез. От голода кружилась голова, не слушались ободранные руки, а заветный выступ еще далеко. Наконец вот он.
Прикрыв глаза, он посидел немного, дождался, пока стихнет шум в ушах, и глянул. Колючее растение, похожее на розу , но не роза. Более мощный стебель, более мясистые листья. У Урфина снова закружилась голова, но тут его ущипнул забытый клоун. Урфин потрепал его ободранной рукой. Некоторое время он продолжал сидеть в оцепенении, и постепенно в его голове появились более определенные мысли.
Это растение никогда не цветет? Да , действительно – ничего похожего на цветы , плоды или бутоны. Значит у него не может быть семян. Что с ним тогда делать ? Попробовать пересадить ?
Урфин отгреб от основания стебля мелкие камешки. Толстый корень уходил дальше, в трещину скалы, извлечь его целиком было невозможно. Тогда он очень осторожно потянул растение вверх. Раздался сочный хруст, и всё растение с обрывком корня оказалось в руках у Урфина.
Теперь уже нельзя было медлить. Урфин огромными прыжками скатился со скалы и, не обращая внимания на крики отставшего клоуна, побежал через луг, благо путь был под гору. Ну вот и опушка, а где-нибудь поглубже, под корнями первого же большого дерева наберется хоть на палец плодородной почвы. Вот! Подходящее место. Урфин опустился на колени, разгреб истлевшие листья и выдолбил ножом лунку. Чахлое растение уже слегка поникло, он побыстрее посадил его, примял труху и землю.
А сейчас – воды! Урфин огляделся. Влево почва шла под уклон, значит искать там. Обходя завалы, раздвигая кусты, он внимательно осматривался в надежде увидеть ручеек или лужу. Ничего похожего, а уходить далеко нельзя, как потом найти растение. И вдруг под ногами захлюпало. Заболоченная низинка! Плюхнувшись на землю, Урфин разгреб, разбросал траву и мох, затем корни, переплетенные с тлелой древесной крошкой, пока не образовалась ямка с влажными краями. Вода сразу засочилась по стенкам и мутной лужей собралась на дне.
Урфин скинул свою кожаную шляпу, пригоршней начерпал в нее мутной воды и пошел назад. Он боялся опоздать, но вернувшись на место понял, что его суета ни к чему. Урфин остановился в нерешительности, а затем с досадой выплеснул принесенную воду. Его растение осталось там же, где он его приткнул, хотя с ним уже произошли невероятные перемены. Вместо оставленной чахлой былинки поднимался в человеческий рост мощный стебель, раскинувший во все стороны мясистые буро-зеленые листья. Кстати совершенно не колючие, шипы только на черешках и стебле. Это Урфин заметил только сейчас. Тут же вертелся и клоун, который затараторил навстречу Урфину:
--А я видел, как растет это растение! А я видел, как растет это растение!
Урфин молча уселся рядом. Его досада постепенно сменилась восхищением; необычайная жизненная сила растения доказывала, что он все-таки разыскал то, что хотел.

Прошло пять недель. На узкой длинной поляне, затерянной в густой чаще леса, стоял маленький домик. Рядом с ним на отгороженной делянке буйно росло какое-то растение. Из домика вышел человек в зеленой куртке с большим ножом в руках. Он стал вырубать растение и разбрасывать его по участку. Даже простым взглядом можно было заметить, как быстро вновь прорастает это растение. Уже к утру делянка опять была покрыта сплошными зарослями выше человеческого роста .
Человек в зеленой куртке снова взялся за работу. Но на этот раз он действовал по-другому. Только часть растений возвращалась на участок, остальные он измельчал и раскладывал на железные листы. Это продолжалось часа три, и к тому времени как зеленым крошевом покрылся последний лист, на первом уже образовался слой бурого порошка.
--Эот Линг!(да! Это добавилось позже, когда имя клоуна стало известно) Неси сюда ковш! – крикнул обитатель уединенного домика. Никакого ответа. Урфин пробормотал под нос какое-то ругательство, вероятно клоун опять удрал в лес.
Не дождавшись клоуна, Урфин сам сходил в дом. Он вынес ковш и ведро, наполовину наполненное живительным порошком. Ссыпал новую порцию в ведро и настороженно замер: с узкой тропинки, единственного прохода в лесной чащобе, окружающей поляну, донеслись тяжелые шаги. Но настороженность почти сразу сошла с лица Урфина, он узнал походку Топотуна.
Медведь скоро показался из-за деревьев, он медленно шел, навьюченный двумя огромными корзинами. Урфин смотрел, как Топотун сваливает всё принесенное в кучу металлического хлама, уже накопившегося позади домика. Затем подошел и , покопавшись, извлек из этой кучи пару ржавых топоров.
--Как дела, Топотун? Есть еще что-нибудь в тех развалинах?
--Я посмотрю, повелитель, - неторопливо ответил медведь.
--Ладно, сходишь завтра. А сейчас ступай на охоту!
Топотун без звука повернулся и исчез среди огромных стволов лесных великанов. Урфин отнес топоры в небольшой сарайчик. Здесь у него скопилась груда инструментов, часть из них уже лежала на верстаке, приведенная в порядок. Большой удачей было наткнуться в лесу на остатки поселка, брошенного жителями и разоренного. Да еще с кузницей очень запасливого кузнеца. Иначе Урфину для выполнения своих планов волей-неволей пришлось бы поселиться совсем рядом с обжитыми местами. А так, он и в лесной глуши уже готов к изготовлению деревянных людей, своих будущих помощников и воинов.
Для первого деревянного солдата Урфин специально выбрал огромное дерево с твердой и прочной древесиной, которое местные жители называли «железным». Однако целых два дня ушло на то, чтобы только свалить его. На помощь Топотуна и клоуна в таком деле рассчитывать не приходилось. Поразмыслив, Урфин бросил неподъемный ствол до лучших времен и изготовил деревянного человека из сосны. За образец он теперь невольно брал Страшилу, однако намеренно огрубил формы тела, так как выдавать его за пипа, а тем более обряжать в костюм Урфин не собирался.
Дальше предстояло главное: оживление. Топотун принес ведро порошка. Урфин помнил, что на клоуна он высыпал щепоть, а на медведя целый горшок. Сколько сыпать на этого солдата? Если он будет такой же сильный как Топотун, с ним в случае чего не справишься! Значит несколько горстей. Урфин взял две горсти и посыпал на ноги, горсть на руки и еще одну на голову и туловище.
Порошок впитался, солдат продолжал лежать. Урфин подошел поближе, наклонился, и тут деревянная нога пнула его под зад. Урфина бросило прямо на стену дома, он сильно ударился лбом, так, что сразу потерял сознание. Очнулся он от щекочущего покалывания кожи лица, рядом с ним стоял Топотун с ведром между передними лапами.
--Ты что, посыпал меня порошком? – спросил Урфин. Медведь пробурчал утвердительно.
--А с ним что? – показал Урфин на неподвижную распростертую фигуру.
--Я его стукнул.
--И что же он теперь? Убит?
Урфин не договорил, деревянный боец, поверженный Топотуном, зашевелился и сел. Он глупо смотрел на Урфина и медведя.
--Ну-ка, Топотун, - задумчиво сказал Урфин, - стукни его еще разок!
Топотун молча подошел к солдату, тот глядел на него без всякого беспокойства. «Вот истукан!» – подумал Урфин. В этот момент тяжелая затрещина вновь повергла деревянного солдата в беспамятство. Урфин отозвал Топотуна и ждал. Через полчаса «истукан» зашевелился. Он поднялся на четвереньки и попятился, явно намериваясь удрать.
--Встать! – сказал Урфин. Уже уверенно он подошел к своему созданию. Истукан поднялся на ноги, но продолжал коситься на Топотуна.
--Вперед! – скомандовал Урфин. Первый боец его армии послушно выполнил команду.
Весь следующий день истукан под руководством Урфина строил мастерскую, в которой ему теперь предстояло работать. Несмотря на полную неопытность ученика, дело к удивлению Урфина шло быстро. Деревянный плотник был значительно сильнее своего учителя и не знал усталости. Но постройка мастерской, по сути дела легкого грубого сарая – нехитрое занятие. Нужно было научить истукана самому главному – изготовлению деревянных солдат. С железным деревом Урфин связываться не захотел. Для наглядного урока он не спеша, с объяснениями, сделал еще одного истукана из податливой сосны. «Ничего! – думал Урфин. – И этого превратим в мастера. Вдвоем им будет сподручнее.»
Чтобы облегчить будущим деревянным мастерам задачу, Урфин убрал из облика деревянного солдата все осложняющие детали; второй истукан был еще более грубым подобием человека. Круглая голова, чуть уже в области лица, чуть шире сверху, как будто увенчана каской. Лицо – чем проще, тем лучше, были бы глаза, уши, нос и рот. Туловище, ноги и руки (если не считать пальцев) соединениям, чтобы руки, ноги и головы легко двигались – вот это самое главное.
Два истукана быстро закончили мастерскую и сразу приступили к заготовке и обработке железного дерева. Урфин уже больше не брал топор в руки, он следил, как работают деревянные мастера и обдумывал устройство будущей армии.
«Много солдат сделать все равно не удастся, - думал Урфин, - да, пожалуй, и не нужно. Пусть их будет несколько десятков. Каждый десяток– взвод- возглавит командир – капрал. И над всей армией поставлю генерала.»
Урфин оглядел уже готовые туловища, ноги, головы. Он встал, поднял руку, чтобы остановить мастеров и дать им задание изготовить генерала, но передумал. «Только собью их с толку. Они еле-еле перестали ошибаться. А генерал? Зачем ему выделяться телом? Пусть выделяется силой!»
Однако поразмыслив, Урфин все-таки решил, что хотя бы голову будущего командира армии он должен выполнить собственными руками. Это солдатам подходят топорные физиономии, а лицо генерала, которое он будет видеть каждый день, надо сделать повыразительней. И каска тоже ни к чему!
Урфин приказал отложить к его личному верстаку одно из тел и заготовку головы. Еще раз оглядел будущего командующего армией. Все-таки надо еще чем-то его выделить. Вот что! Среди металлического хлама есть круглая медная пластина с каким-то узором, ее и укрепить на грудь генералу. А простым солдатам, тем просто написать номера!
Генерала, оживили десятикратной порцией порошка, тогда как для солдат Урфин предполагал использовать двойную. На всякий случай Топотун находился рядом, но обошлось без происшествий.
Три дня Урфин посвятил воспитанию командира будущей армии. Большего времени, опасаясь оставить без присмотра мастерскую, он выделить не мог. Ничего, генерал сам постепенно все узнает и изучит, а на первых порах солдатам внушит уважение его огромная сила. Впрочем, и сила рядовых тоже превзошла все ожидания.»
Так, или почти так, выглядело теперь начало пути уже новой дуболомовской армии.

 Отправлено: 13.04.14 00:48. Заголовок: Часть седьмая Еще ..

Часть седьмая


Еще было далеко до того времени, когда Олег и Славка останутся единственными вершителями дуболомовских судеб, четвёрка друзей по-прежнему казалась незыблемой. Виктор, как и прежде, время от времени захаживал на огонёк. В играх он принимал вполне активное участие, хоть и на свой комичный манер, и не слишком вникал в детали и общую канву событий.
Андрей бывал чаще, но с большими перерывами, его интерес накатывал волнами, то взвинчивался, то иссякал и тух. Как правило, его тянуло на очередное новшество. С появлением пон, например, он стал их самым горячим сторонником и покровителем. А Олегову идею о создании Книги Андрюшка подхватил первым, и включился в дело с огромным воодушевлением, заражая им Славку и Олега.
Несколько дней подряд они втроем строчили черновики, по десятку торопливых строчек и тут же, обсудив и подправив, заносили в большую тетрадь набело. В основном такое ответственное дело выпадало Андрюшке, с его аккуратнейшим округлым почерком. Андрей же стремился и нарисовать побольше иллюстраций, выводил цветные заголовки. В своих восторженных мечтах вслух он уже видел всю книгу, написанную, иллюстрированную и прекрасно оформленную. Славка в дела оформления не лез, это был не его конёк. Его вполне устраивало писать только черновые заготовки текста, причем наиболее важные и самые протяженные. И первые – исходные - строчки книги мальчишки тоже попросили написать Славку.
Тогда они звучали так:
«Земля повернулась вокруг оси и подставила солнцу свою ночную сторону. В предгорных лесах страны Жевунов было еще по-утреннему прохладно, хотя солнце быстро согревало остывшую за ночь землю…»
С этого неприметного, но замечательного утра начинался поход изгнанника Урфина за чудесными растениями, то есть его новая жизнь. Но пока еще в пределах Волшебной страны. Поны, по сути уже вытеснившие собой безымянных горожан-изумрудогородцев к тому моменту вовсю общались с дуболомами, но время сменить Жевунов на карудов еще не приспело.
Однако сквозь весну и беззаботное лето приближалась ничем не выдающаяся, но по-своему знаменательная дата. Произошло событие, побудившее мальчишек окончательно замкнуть границу, и признать несостоявшимся собственное продолжение любимой книги. В свет вышел журнал с первыми главами «Огненного бога марранов».
Получил его Олег, только у него дома выписывали в тот год «Науку и жизнь». Славка застал друга в странном состоянии, он был одновременно обрадован и ошарашен. Вместе они принялись перечитывать скупые строчки о дальнейшей жизни своего приятеля Урфина, которого казалось, знали уже вдоль и поперек.
Несомненно, это было по-своему красиво. Огромный орел Карфакс, Урфин среди чёрной ночи с пылающим факелом… Но уже и слишком просто. Наивные прыгуны, верящие каждому слову, мечтатель-Дровосек, которого безоружные марраны скрутили в первой же схватке. Нет, всё это хорошо только для малюсенькой Волшебной страны и для первоклассницы - девочки Энни.
Тем не менее, Олег, а следом за ним Славка, Андрей и Витька, дочитали «Огненного бога» до самого конца. Для них он стал законной третьей книгой авторского цикла. Но никого теперь не прельстил ни Серебряный Обруч, ни солнечные мулы, ни магический телевизор. Их собственная страна дуболомов к таким чудесам просто уже не располагала. Там, следом за появлением крупных и рослых цивилизованных пон, изначально тоже загорных пришельцев, пошли в ход автомобили и винтолёты на порошковых двигателях. А техника недоброжелателей пон - щуплых рудокопов, ставших главными соперниками дуболомов, вообще устремлялась к фантастическим высотам. Что же до непробудного сна марранов, такую сюжетную уловку ребята выдумали и сами, причем давным-давно. Да и Урфин с факелом в ночи чем-то напоминал того же Понину-Дьявола…
Можно было бы спокойно отложить книгу и двигаться дальше, уже собственной проторенной дорогой. Однако Андрей, по своему обычаю, взбунтовался. Он предложил Славке вообще начать всё сызнова – сделать дуболомов, но без Урфина, без Железного Дровосека, книжных имен и названий. Славка в душе сочувствовал его горестному порыву, хотя в успех теперь верил мало. Но попробовать согласился, и на квартире у Андрея началась новая работа.
На свет появился целый взвод, изготовленный теперь не из пластилина, а действительно из дерева. Цвет ему присвоили розовый (!), капрала назвали Амар. Создателем дуболомов (на это их имечко рука всё-таки не поднялась) мальчишки провозгласили некоего Джи-Джина, и даже начали писать его биографию. Виктор, остававшийся в стороне от прошлой книги, тут вдруг тоже пожелал участвовать. Биография, впрочем, захлебнулась как раз на Витькиной шутке: « Когда в избушку ворвались враги, из-за шкафа вышел Джи-Джин с пушкой наперевес…».
Но главное, что действительно увлекло ребят, было создание карты полушарий неизвестной планеты. Той самой, на которую удрал с Земли на собственной ракете учёный-самоучка Джи-Джин, и на которой он нашел волшебное растение («рьобазию») и начал делать живительный порошок…
Казалось – закрутилось. Но Олег, наученный уже долгим опытом, спокойно выжидал.
И конечно дождался. С географии Андрей переключился на вырисовывание архивных грамот, наградных листов, музейных экспонатов - свитков. А игра пожухла и замерла, хотя дуболомы Амара затеяли интереснейшее дело – морскую экспедицию к загадочным островам. У Андрея собирались всё реже и, помаявшись, Славка вернулся к Олегу. Андрей, впрочем, отнесся к этому совершенно спокойно.
Разумеется, о вольных поисках в царстве Джи-Джина Олег всё знал. Симпатия к новым идеям была не чужда и ему. Но он категорически не собирался отбрасывать пройденное. На первых порах Славка и Олег вычертили даже карту Волшебной страны, на которой были и долина марранов, и владения Урфина в дебрях северо-западных лесов. Они пробовали играть по-прежнему, пока не увидели оба – не получается! Не сразу, но ребята всё-таки решились, и на этот раз окончательно. Не будет никакой Волшебной страны! Страна – настоящая, и из всех чудес пусть остается только чудесное растение. Не существует в природе и гостей из Канзаса, как и самого Канзаса, откуда на первых порах, считалось, прибыли даже поны. Теперь прародина пон ушла за море – на вновь придуманный остров Камзапс. Он расположился в самом центре старательно вычерченной новой карты западного полушария! Ведь и Урфину с дуболомами нечего больше делать на Земле. Они вполне достойны своей собственной планеты. Где-нибудь в далеком космосе…
Похоже, так потом поступали все, кому казалось тесно в окрестностях Изумрудного города. Птенцам не терпелось поскорее покинуть старое уютное гнездышко.
Всё дальнейшее теперь – да! Руки развязались окончательно, открылась дорога в любом мыслимом направлении на много лет вперед. Появился, конечно, и очередной – розовый – взвод во главе с капралом Жероном. Пластилиновый. Деревянный так и остался у Андрея. Навсегда.
Но как всё-таки мальчишки должны теперь были поступить с историей и предысторией? С тем, что уже было, что уже давно описано и стало собственным прошлым? Отказаться от похождений Страшилы, Тотошки и Железного Дровосека просто не было сил. Оставалось единственное – вернуться в Начало и всё переписать заново, по-своему.
Примерно вот так это и получилось:

«Семь дней назад Урфин был с позором изгнан из родного города Жукпургио. Казалось, все разом забыли, что не прошло еще и месяца с той поры, когда с трепетом и ревом все слушали его речи о великом будущем города. Он, старшина цеха плотников, потеснил купцов в городском совете Жукпургио. Какие пожелания неслись вслед, когда Урфин повел отряд добровольцев на покорение Милца – центра соседней области. И поражение от милцев! Урфину сразу припомнили все совершенные грехи, попрекнули темным прошлым, обозвали диктатором и выгнали навсегда.
Урфин не придавал особого значения такому строгому приговору, но понимал, что скоро вернуться ему не удастся. Он ушел в горные, необитаемые леса, где жили лишь беглые каторжники и колдуны. Колдуны? В колдовство Урфин не верил, слишком много он повидал в жизни. Иначе он не пошел бы в лес, пользующийся дурной славой. Поговаривали, например, о том, что когда старый лесник выходил из леса, его сопровождала говорящая собака. Впрочем, этого лесника уже давно не видали, вряд ли он еще жив…
Странные вещи случаются с людьми не верящими в чудеса: через три дня Урфин наткнулся на лесникову избушку. Она приютилась на живописной полянке, и, казалось, совсем не обветшала. «Отлично, первая удача», - подумал приободрившийся изгнанник. Но, зайдя в избушку, застыл на пороге – прямо перед ним стоял железный человек огромного роста и строго глядел на вошедшего. У его ног крутилась черная собачонка.
--Я не знал, что дом обитаем, – пробормотал Урфин, не сводя глаз с железного великана. Тот не шевельнулся.
--Заходи, если не боишься, – ответила неожиданно собака. Урфин остолбенел, но, не показывая виду, медленно вошел в домик.
Когда первое потрясение прошло, Урфин убедился, что обитатели избушки не опаснее его самого. Почти сразу вслед за Урфином в дом вошел деревянный человек, его как раз не хватало для компании. Он тут же представился, назвавшись Страшилой, похоже, не понимал бесцеремонную откровенность такого прозвища. Страшила был на голову выше Урфина, но в полтора раза уступал в росте своему железному товарищу, которого называл просто «Дровосеком». Урфин принял бы его за обыкновенного пипа (этот северный народ гораздо крупнее карудов), если бы не грубое лицо Страшилы, неумело вырезанное кем-то из осинового полена. В остальном он был почти, как человек, даже носил одежду: куртку, кожаные штаны, и шляпу с большими полями. Этот наряд был, конечно, причудой Страшилы, под стать его характеру - разговорчивому и веселому. Железный Дровосек, как ему и подобало, был помрачнее. Но только внешне. А в его скупых словах порой проскакивала даже нежность к своему нескладному товарищу. Страшила и его друзья подтвердили, что они все трое, включая пса Тотошку, сделаны рукой старого лесника-колдуна. После смерти старика они продолжали его работу, охраняли и берегли лес. Делали каждый день большие обходы, но к ночи непременно возвращались, хотя и не нуждались в сне и ночлеге. Просто так повелось со времен их старого хозяина.
Переночевав, Урфин напросился пожить в избушке. Теперь, когда он убедился в справедливости невероятной молвы, ему не давала покоя тайна колдовских средств лесника. А лишь только друзья ушли в лес, он перерыл весь их дом, но не нашел ничего таинственного. Тогда вечером гость завел осторожный разговор с хозяевами. Они отвечали скупо, и Урфин , поняв, что ничего не узнает, отправился спать. Но, естественно, в эту ночь он не заснул. Лежа в темноте с закрытыми глазами он прислушивался и вот :
--Страшила, надо спрятать порошок, пока этот человек здесь, – услышал Урфин очень отчетливый шепот Железного Дровосека.
В темноте послышалась возня за печкой, и Урфин по звуку понял, что Страшила и Дровосек вытаскивают большой металлический ящик. Так вот где был колдовской порошок! А он-то, разиня, принял его за золу и даже, помнится, покопался в нем ржавой кочергой. Как же он упустил такую ценность?

 Отправлено: 13.04.14 00:49. Заголовок: Урфин звучно зевнул ..

Урфин звучно зевнул и заворочался на лежанке. Затем сел, сделав вид, что внезапно проснулся. Возня затихла.
--Эй, ты чего там ? – спросил голос Страшилы. – Спи, еще ночь !
--Приснилось что-то противное, - пробормотал Урфин и хозяева, чтобы не мешать ему заснуть, осторожно вышли. Урфин вскочил и подкрался к дверям. Полянка перед домом была освещена низкой луной, и через щель хорошо видно, что три друга, лишь слегка отойдя в сторонку, тихо совещаются. Не долго думая, Урфин схватил старый горшок, зачерпнул порошку и спрятал поглубже в печь. Затем он снова завалился на лежанку.
В избу вошел Страшила и осторожно приблизился :
--Урфин! Ты еще не уснул ?
Страшная мысль, что сонного его могут убить, охватила холодом. Урфин поднял голову.
--Пойдем, помоги мне. Утром выспишься.
Ворча, Урфин встал, оделся и вышел из избушки следом за Страшилой. Они углубились в лес. Страшила уверенно шел в темноте и скоро вышел на берег ручья. Здесь было посветлее. Пока Урфин недоуменно оглядывался по сторонам, Страшила вынес из кустов две лопаты.
--Вы - деревянные, можете работать хоть днем, хоть ночью ! – в сердцах вскричал Урфин, возмущаясь совершенно искренне, - А меня-то зачем подняли ?!
--Нельзя упускать время. Эта глина, нарытая в хорошую лунную ночь, будет гораздо крепче в постройке.
Посмеявшись невольно в душе над примитивной и уже бесполезной хитростью, Урфин со вздохом вонзил лопату в глину.
На следующий день он проснулся поздно, с непривычки ныла спина. В доме не было никого, ящик за печкой исчез. Воровато оглядевшись, Урфин нырнул в печь. Так! Горшок с порошком был на месте! В домике и на поляне стояла полная звенящая тишина, как видно хозяева по своему обыкновению опять ушли до вечера. Урфин достал из своего мешка деревянного игрушечного клоуна, которого таскал с собой со времен прежних странствий. Он положил клоуна на пол и осторожно посыпал порошком. Порошок почти моментально исчез, как будто растаял или впитался в тело клоуна. Клоун тут же закопошился, вскочил на ноги, упал и потом осторожно сел. Его деревянные глаза были неподвижны, но несомненно таращились на Урфина.
--Здравствуй, Эот Линг, - так Урфин про себя называл клоуна, - я твой хозяин, нет – твой повелитель.
--Я - Эот Линг ? – внятно спросил клоун.
Не веря себе, Урфин заговорил с клоуном, удивляясь его глупеньким, но, несомненно, вполне разумным вопросам и ответам. Через полчаса, когда прошло первое изумление, Урфин засунул клоуна назад в мешок, пригрозил, чтобы он не подавал голоса, и , схватив топор, выскочил из избы. Теперь он знал, что надо делать. Но, подбежав к большущему бревну, замер… Человека вырезать нельзя – Страшила и Железный Дровосек сразу догадаются в чем дело. Лучше так!
Когда к вечеру друзья вернулись из леса, их гость вовсю махал топором. Корявое бревно уже явно принимало черты крупного медведя.
--А, это вы! – радостно воскликнул Урфин – А я решил сделать вам подарок. Мне пора идти дальше. Этот медведь останется на память обо мне. По-моему он очень украсит вашу поляну.
Друзья промолчали, и ночью Урфин слышал, как они о чем-то быстро шептались. Впрочем, утром они по-прежнему отправились в свой обычный обход, оставив его одного. Урфин спешил. В чулане нашлось несколько железных стержней, которые вполне сгодились на шарниры. Теперь Урфин смог превратить свою неподвижную деревянную скульптуру в туловище с головой и лапами. Медведя он закончил еще до полудня и высыпал на него остатки порошка.
Мощный зверь поднял голову и вперевалку двинулся на своего создателя. Урфин шарахнулся в сторону , ища глазами, куда же теперь скрыться. Но медведь неудачно топнул передней лапой, зацепился за корень. Шлепнув по земле сразу двумя пятками, он запутался в своих четырех ногах и упал. Лежа, как большая расплющенная лягушка, он повернул к Урфину голову, как будто спрашивая, что такое случилось и как теперь быть.
--Не двигайся, Топотун! – воскликнул Урфин, вспомнив местное прозвание горных медведей. «Топотун» послушно замер, и незадачливый волшебник слегка успокоился, однако топор продолжал держать в руках.
-- Слушайся меня! Я – твой хозяин, и не изрублю тебя, если ты будешь мне верен.
--Слушаюсь, хозяин, - невозмутимо произнес Медведь и, не обращая больше внимания на Урфина, стал учиться ходить. Вообще нрава он оказался мирного, спокойного, не то что упрямый и хитрый клоун.
Под вечер Урфин приказал Топотуну встать на место и без его приказа не шевелиться. Сам он сел на крыльцо и притворился, что дремлет. Наконец в лесу послышались шаги и голоса.
--Вот это медведь ! Чудище ! – воскликнул Страшила и, подбежав к медведю, внимательно его осмотрел. Тотошка ткнулся носом в ногу Топотуна, затем с ворчанием вернулся к Железному Дровосеку. Железный Дровосек разглядывал медведя, стоя на месте.
--Ты хорошо владеешь топором, Урфин, - сказал он мрачно. – Вот я – только валю деревья.
Сняв с плеча большой топор, он легко махнул им, и дерево толщиной в ногу повалилось.
--И всё, что я умею.
--Я могу научить тебя, - Урфин сошел с крыльца и протянул к Дровосеку руку, - а ты научи меня, как его оживить.
Дровосек переглянулся со Страшилой и, ни слова не говоря, пошел в дом. Страшила сразу потерял интерес к медведю и потопал следом, но Урфин тоже вбежал в избушку.
--Зачем тебе это нужно, - враждебно спросил Страшила.
--Мне очень захотелось, чтобы мой медведь ожил и сопровождал меня в дальнем опасном пути. Неужели вы не знаете, как старик оживил вас?
--Старик знал травы, - медленно сказал Страшила, - он разыскал в горах чудесное растение. Оно очень редкое. Он высушил его и получил волшебный порошок. Этот порошок оживил нас. Если ты хочешь достать такой порошок, иди в горы. Найди растение с колючими листьями. Оно похоже на стеблистую розу, только никогда не цветет.
--Но может быть, осталось еще немного порошка?
Страшила медленно покачал головой.
--Вы мне не верите. Шлете куда-то в горы. Хорошо, я скажу вам всю правду. Я был изгнан из родного города разными ничтожными глупцами. Они не захотели поддержать меня, хоть я старался для всего города, в том числе и для них. И вот теперь у меня появился отличный план. Я сделаю деревянных солдат! Это будет моя армия. И я вернусь. Тогда я смогу управлять городом, как захочу. Дайте мне ваш порошок, пойдемте со мной, и мы вместе овладеем городом, а потом и всей страной.
Железный Дровосек вскочил, в его руке блеснул топор. Гневный голос наполнил избушку:
--Ты – плохой человек ! Тебе нельзя возвращаться к другим людям!
Урфин в страхе схватил свой мешок, висевший у двери, и выскочил прочь из избы. Тотошка кинулся на крыльце ему в ноги, но Урфин перепрыгнул говорящего пса и сбежал на тропинку. Следом за ним из дома выбежал Железный Дровосек.
--Топотун, на помощь! – отчаянно крикнул Урфин. На Дровосека кинулась какая-то тень, в сумерках показавшаяся огромной; тяжелый медведь сбил его с ног. В страхе побежал Урфин в лес, слыша позади себя рев и тяжкие удары дерева о железо…

Переночевал Урфин в лесу и на рассвете отправился прочь, как можно дальше от этих мест. В мешке завозился Эот Линг и , выпустив его, Урфин убедился, что всё произошедшее с ним не сон. «Растение с колючими листьями … похоже на стеблистую розу, только никогда не цветет» – вспомнилось ему : «А если это правда ? А если попытать счастья в горах?»
Впрочем, Урфин все равно шел в сторону гор.»

Что было дальше понятно и просто - неукротимый Урфин создал деревянную армию. А добрые и справедливые Страшила и Железный Дровосек не могли не вмешаться, чтобы, пока не поздно, разрушить его далеко идущие планы.
Впрочем, следующая за этим местом глава мало изменилась еще с тех времен, когда Дровосек традиционно считался железным и пустотелым, без внутренней, оживленной порошком, деревянной плоти, а Страшила – соломенным. А еще вернее, даже еще с тех, самых древних, когда эти строгие хранители порядка в Волшебной стране нагрянули к осмелевшему Урфину не из лесниковой избушки, а из самого Изумрудного города.
Ведь до рокового числа - выхода журнала с продолжением, ребята были вправе думать по-своему. Они были просто уверены, что всё будет так, а не иначе. И Урфин не засядет на десять лет, сложа руки на своей усадьбе, и его державные победители не станут почивать на лаврах, а, в случае чего, вмешают в дело сразу. Ведь это их долг и прямая обязанность. Как это и случилось:

«Два взвода завершены, капралы представлены бойцам и принялись за наведение порядка. Гвалт в лагере стоял круглые сутки. «Не скоро они еще станут армией,» – думал Урфин, но не вмешивался. Он пока занимался чудесными растениями, понемногу, чтобы никто не обратил внимания, сушил их, постепенно сокращая плантацию.
Мастерам, чтобы не сидели без дела, он дал задание соорудить кого-нибудь из остатков леса. Через несколько дней Урфин зашел в мастерскую. Там уже лежало пять или шесть несуразных дуболомов. Трое из них, длинноногих, тощих заинтересовали повелителя. «Они будут неплохо бегать», - подумал Урфин и занялся их доводкой. Остальных уродцев мастера по его приказу изрубили на дрова, а из этих вышло трое полицейских с большими ушами.
Полицейских Урфин обучил сам без помощи капралов и генерала, они действительно хорошо слышали и быстро бегали. Дуболомы с ними не ужились, и Урфин, чтобы избежать лишних ссор, отправил полицейских в лес, в дальний дозор. Потерять кого-нибудь из них Урфину было не особенно жалко, а безопасность лагеря уже давно его беспокоила.
Время от времени Урфин обходил лагерь. Дуболомы, завидев его, поспешно расступались, слушались каждого слова, но уже не раз повелителя охватывало сомнение. Что-то не нравилось ему в поведении солдат, беспокоили поступки 10 номера черного взвода – Понины. Вокруг него постоянно вспыхивали потасовки, доходящие и до крупных драк. В одной из этих драк именно Понина нашел способ мгновенного приведения в сознание оглушенного дуболома. Стоило снять с его тела и вновь надеть голову – дуболом тут же возвращался к жизни, «оживлялся» как выражались дуболомы. Тогда же выяснилось, что обезглавленный дуболом остается «убитым» до тех пор, пока ему снова не присоединят голову, причем неважно свою или чужую. Вернее в этом случае дуболом осознавал себя тем, чью голову он носил. Личность его располагалась в голове, а не в теле.
Урфин сделал вид, что знал все это заранее, но с тех пор стал еще внимательнее приглядываться и прислушиваться к своим солдатам. Среди красного взвода скоро тоже выделился недисциплинированный дуболом – 2 номер, впоследствии получивший прозвище «Буржуй». Капралы жаловались Урфину, что дуболомы плохо слушаются, и он не знал, как им отвечать. Отдать приказ на изготовление третьего взвода Урфин теперь медлил…
Однажды рано утром в лагерь прибежал дозорный и сказал, что в лесу замечены два странных дуболома и маленький черненький зверек. Урфин велел описать этих дуболомов. Полицейский запинаясь сказал:
--Один длинный, железный с топором, другой - маленький, в шляпе…
Но не успел он договорить, как Урфин схватился за голову. В тот же миг он вскочил :
--Тревога! Генерал, собери армию!
Услышав непонятное слово, обернулись дуболомы.
--К лагерю приближается Железный Дровосек! – крикнул Урфин и скрылся в своей хибарке. Дуболомы стояли, не зная, что делать. Скоро повелитель выскочил одетый в куртку и шляпу. Махнув рукой на генерала, стал командовать сам. Дуболомы проявили себя достаточно сообразительными. Скоро они дружно вытаскивали ящики с инструментами, бочонки с порошком и строились в колонну. Урфин метнулся в угол ограды, вырвал из земли несколько еще росших там растений и сунул в мешок. Быстро копнул землю : не оставил ли корешков. И встал во главе колонны. Из леса выбежали трое полицейских. Они пристроились сзади за навьюченным Топотуном, замыкавшим шествие.
Когда Страшила и Железный Дровосек пришли в лагерь, дуболомы были уже далеко в лесу. Урфин старался увести их как можно дальше. Появление Дровосека не на шутку его напугало. Могучий Топотун и тот вспоминал о схватке с Дровосеком неохотно. А дуболомы еще не в состоянии сражаться с ним, они глупы, безоружны. Он, Урфин, собираясь покорить страну, не позаботился даже о дубинах! Да что дубины! Пока армия слаба, надо строить крепость, чтобы было, где укрыться от неприятеля. Как много еще дел.»

Что было дальше - уже известно. Посреди наспех выбранного местечка дуболомы под руководством Урфина за один день выстроили крепость и укрылись в ней. Именно там затевал, а затем обустраивал свой бунт неугомонный, двуличный Понина. В ней и вокруг неё проходили все тревожные, опасные и потешные события, до тех самых пор, пока беспощадный пожар не развел дуболомов и Страшилу с Дровосеком в разные стороны. Практически – навсегда.
Впрочем, теперь уже должно быть понятно, что на самом-то деле не было в крепости дуболомов никакого грандиозного эпохального пожара, мгновенно занесённого летописцами во все хроники. А то, что было, относилось уже не к дуболомам. Просто Славке, завершая описание первого, самого любимого периода из жизни дуболомов, захотелось поставить в этом месте и времени эффектное многоточие…

 Отправлено: 13.04.14 00:49. Заголовок: на том и конец..

на том и конец