Форум Изумрудного города

Грозный космический звездолет «Диавона», что на языке Избранников означало «Неуловимый», возвращался домой.

Он плыл сквозь пространство, высокотехнологичный, совершенный и послушный, в его отсеках полетного сна мирно замерли в своем забытьи избранники-менвиты, на всех постах космической вахты их полноценно заменили арзаки, но корабль не заметил этого. Белоснежный красавец по-прежнему служил своему создателю и главному технику - арзаку Ильсору и подчинялся умелым рукам своего звездного штурмана – менвита Кау-Рука. Единственными, кто бы мог ощутить разницу, были эти двое.
Негромкий свист – сигнал вызова по внутренней связи – заставил звездного штурмана оторваться от расчетов.
- Кау-Рук слушает.
- Ильсор, инженерный. Мы начинаем монтаж резервного блока противометеоритных отражателей левого борта.
- Мне стоит сохранить все наработки и ожидать скачка напряжения? – прохладно поинтересовался штурман у изображения Ильсора на экране.
- Мой полковник… - в голосе главного техника прозвучала укоризна, - резервный блок не запитан от основного контура.
- А то я не знаю. Вы перестраховщик, Ильсор, но спасибо, что доложили, где находитесь.
Пауза. Звездный штурман прищурился и начал отсчет. Через полторы секунды сдержанность Ильсора дала трещину, он насмешливо фыркнул и пробормотал что-то насчет извращенного чувства юмора, всегда мешавшего подъему кое-кого по карьерной лестнице.
Кау-Рук расплылся в ответной улыбке и выключил коммуникатор.

***

Сейчас, когда события на Беллиоре отделяло от настоящего время и межзвездное пространство, Кау-Рук, единственный менвит среди свободных ныне арзаков, мог, не торопясь, в полной мере оценить их последствия и определить им место в своей системе ценностей. Положение одиночки всегда устраивало его, давая возможность приподняться над ситуацией, взглянуть со стороны, позволяло сохранить независимость суждений и свободу в выражении мыслей.
Когда-то он был единственным менвитом, открыто пренебрегавшим гипнозом – талантом Избранников, и никогда не имевшим личного слуги-арзака. Теперь, по итогам заключения Друга Народа Ильсора, штурман был допущен не только к управлению кораблем, но и во все отсеки «Диавоны» без ограничений.
Благодаря ли Ильсору Кау-Рук не чувствовал себя парией среди экипажа, благодаря ли природной доброте и вежливости арзаков – звездный штурман не задумывался об этом; честно говоря, он вообще слабо верил во врожденные прекрасные качества арзакской ли, менвитской ли натуры. Лишь одно имело значение: он по-прежнему управляет кораблем. Но то, что теперь постоянно за плечом его стоял хрупкий темноволосый и темноглазый арзакский ангел-хранитель, неизменно приветливый, накладывало на возвращение домой некий неуловимый отпечаток фатализма. В конце концов, свой выбор он сделал еще на Беллиоре, и дома его могло с большой степенью вероятности ожидать клеймо «предатель» и казнь в Рамерийской пустыне. И посмертное звание «герой» в истории арзаков в этой ситуации будет для него слабым утешением… или все же это имело какое-то значение?

***
- Все хорошо, я держу. Чуть правее и вперед, следи по экрану, подведи меня настолько близко, чтобы хватило длины манипуляторов… стоп.
Голос Ильсора в наушнике, координирующий действия техника с пультом дистанционного управления в руках, был мягок и спокоен, как будто итог многодневного труда всей бригады техников не зависел сейчас от сомнительной ловкости движений неповоротливого погрузчика, в лапах которого, как огромная серебристая муха, замерла сложная многотонная конструкция. Впрочем, чуткие, будто у пианиста, пальцы главного техника сделали его движения не такими уж и неловкими, аппарату словно передалось его вдохновение. Наконец, блок установлен и надежно закреплен. Ильсор медленно выдохнул и, не убирая рук с рычагов управления, слизнул капельку пота с верхней губы.
- Подаем напряжение, активация.
Приборная панель осветилась созвездием зеленых и янтарных индикаторов. Быстрый взгляд: норма, норма, в пределах допустимого отклонения, норма…
- Отлично. Возвращай меня, Ильмар.
Негромкое гудение включившегося двигателя. Ильсор чуть расслабился и поднял взгляд – монтаж завершен, дальше от него уже ничего не зависело. Неожиданный резкий рывок бросил его на приборную панель, погрузчик дернулся и замер, одновременно с этим в наушнике ахнули:
- Автоматика не сработала… сейчас еще раз… Ильсор?
Он попытался вдохнуть. Прижатая к груди рука смягчила удар, но все равно было ощущение, что половина рычагов воткнулась в ребра. Ильсор перевел дух и выпрямился. Похоже, пара синяков гарантирована.
- Все в порядке, Ильмар. Давай еще раз, я готов.
Несколько минут спустя главный техник шагнул из кабины навстречу своей бригаде, улыбнулся и успокоительно кивнул виновато глядящему на него товарищу-арзаку:
- Ерунда, отделался легким испугом. Впредь тебе наука – будем делать еще один дополнительный тест двигателей.

***
Кау-Рук всегда, в глубине души, восхищался продуманностью и эффективностью конструкции «Диавоны». Воистину, Ильсор должен был быть незаурядным арзаком, и все те наблюдения за ним, которые штурман вел с самого начала экспедиции, это подтверждали.
Понятно, что одному человеку не под силу разработать и предусмотреть все детали и тонкости корабельных систем и служб, и множество как арзаков, так и менвитов, вложили в звездолет свои силы, талант и навыки. Но душа «Диавоны» всегда принадлежала Ильсору – Кау-Рук чувствовал это, даже сжимая руки на штурвале управления, когда под его властью корабль виртуозно выполнял сложнейший маневр. Пение двигателей было гимном молчаливому арзаку, всегда опускавшему глаза прежде, чем кто-то успевал перехватить контроль над его разумом. Если бы Кау-Рук рискнул поделиться этой мыслью хоть с кем-нибудь из коллег-менвитов, они сочли бы его опасным безумцем, а в лучшем случае - перечитавшим бесполезных древних книг, которыми были забиты запыленные за ненадобностью библиотеки корабля. Впрочем, «запыленные» - это тоже была художественная метафора. Системы жизнеобеспечения «Диавоны» работали превосходно, и даже в пустующих отсеках не было ни пылинки. Но мог же он между вахтами расслабиться и побыть философом?
Тем более, что и место на корабле для этого имелось: комната отдыха, с самой новой на момент начала экспедиции системой релаксации. Кроме традиционного уютного кабинета с голоэкраном, диванчиком и баром для простых менвитских натур, на «Диавоне» был оборудован круглый зал с эргономичным креслом, оснащенным сложной системой сенсоров.
Кау-Рук вошел в этот зал, залитый мягким светом, опустился в кресло, прикоснулся к панели управления на нижней стороне подлокотника, и тут же ощущение окружающих его стен пропало – кресло идеально подстроилось под положение тела, а вокруг замерцала серебристая дымка. Странно, но такая вот серая хмарь, чем-то похожая на бесконечный полет в пустоте, нисколько его не тревожила, ему хотелось раствориться в этом тумане, ни о чем не думать и ничего не желать. Но, как всегда, ощущение было недолгим, деятельный интеллект звездного штурмана требовал нагрузки, и его размышления возобновились, и, следуя за ходом его мысли, вокруг сплетались и расходились, вливались и перетекали друг в друга волны света. Вначале – насыщенно-синие, как межзвездное пространство на кадрах с орбиты, затем бесконечность замерцала крошечными искрами звезд, и он улыбнулся, поймав свое воображение на банальности, и тут же возникшая золотая полоса стала широкой, разлилась, как поток, и затопила все вокруг, наполняя сознание ощущением теплой радости.
В комнате отдыха было легко размышлять – все, о чем бы ты ни думал, тут же визуализировалось в наиболее благоприятном именно для твоего для подсознания сочетании цветов и оттенков, а при желании – и запахов, и звуков, если по данным сенсоров, считывающих состояние пользователя, эти каналы восприятия также нуждались в стимуляции.
Часто это помогало выстроить необходимые логические цепочки, решить серьезную, требующую вдумчивого подхода, проблему, да и просто позволяло всем органам чувств отдохнуть.
«Но сегодня мой отдых явно не задался» - лениво подумал Кау-Рук, глядя на идущую к нему сквозь аквамариновые лучи света, словно по волнам, тонкую фигуру.
Процедура релаксации предполагала отключение от всех внешних отвлекающих факторов, общекорабельная тревога относилась к их числу лишь в том случае, если была «красной» - первого уровня, непосредственная угроза жизни экипажа. Сигнал «желтой тревоги» - требующей пристального внимания командного состава – сквозь звукоизоляцию не проникал, но, как правило, такой уровень и не требовал немедленного присутствия, тем более, от недавно сменившегося с вахты офицера.
Если сверхтактичный Ильсор счел нужным прервать его отдых, чтобы предупредить о чем-то лично и немедленно – это как минимум стоило того, чтобы его выслушать. Штурман выпрямился в кресле, когда арзак остановился напротив, и световые волны вокруг них из бирюзовых стали серебристо-серыми, реагируя на переключение внимания.
- Прошу прощения, что прерываю отдых, мой полковник, - тон Ильсора был отстраненным и официальным настолько, что штурман даже не стал напоминать ему, что между ними существовала договоренность о том, чтобы называть друг друга по имени, - но сенсоры только что засекли в этом секторе пространства аномалию, не зарегистрированную ни в одном из справочников. Неожиданно и довольно близко. Непосредственной опасности нет, но требуется немедленная корректировка курса, а мне бы не хотелось делать это в автоматическом режиме…
- Не говоря уже о том, что я сам бы не позволил Вам это сделать, если бы был в рубке управления - Кау-Рук улыбнулся арзаку, - спасибо, что даете мне шанс порулить, Ильсор.
Странно, но арзак не подхватил шутки, и, кажется, даже не заметил её.
- Не стоит благодарности, - начал он, но внезапно запнулся, взгляд стал растерянным, и худая рука поднялась, словно в поисках равновесия. Штурману показалось, что арзак сейчас упадет, но он только покачнулся – дальше рука инстинктивно нашла опору в подлокотнике его кресла, и бледные пальцы сжались на нем, - мой полковник, - закончил он через мгновение, старательно делая вид, что никакой запинки не было. Штурман кивнул, ему все меньше и меньше нравилось происходящее.
- Кстати, Вы прошли диагностику, как мы договаривались? - спросил он, невольно отстраняясь, чтобы соблюсти принятое между ними расстояние, полагающееся при общении.
- Не было времени, - бледные в синеву губы сложились в улыбку, - я должен был закончить тестирование недавно смонтированной системы... противометеоритной защиты.
В приглушенных серебристо-синих волнах света, медленно и плавно наплывавших друг на друга на стенах комнаты отдыха, лицо арзака выглядело осунувшимся и... совсем больным. Штурман напрягся:
- Плохо выглядите, Ильсор. Вы совсем себя загоняли.
- Это не имеет значения, - быстро проговорил Ильсор и отпустил подлокотник, словно стыдясь своей слабости, - У нас есть дела гораздо более срочные, чем...
Медленный синий танец прорезал золотой сполох, взгляд арзака инстинктивно метнулся за ним, и он не смог уклониться, когда мгновение назад расслабленно полулежащий в кресле собеседник неуловимо быстро подался вперед. Сильные прохладные пальцы жестко обхватили его голову, приподнимая лицо, острый взгляд миндалевидных, чуть прищуренных глаз замер, словно изучая лицо своей жертвы. Такое обращение было более чем привычно со стороны менвита, и в то же время так неожиданно – именно от этого конкретного, который, казалось, не пользуется ни одним из приемов их расы, - что Ильсор в первый миг оцепенел, чувствуя, как холодная волна прокатилась по телу. Световые блики на стене дрогнули, свиваясь в водоворот, центр которого медленно наливался багрово-красным.
Вошедшая в кровь с годами привычка к покорности требовала от него подчиняться и не двигаться, но гордость свободного человека заставила арзака вскинуть руку... Штурман не дал ему завершить движения, пальцы так же неуловимо быстро для затуманенного жаром сознания разжались, отпустили его, и Кау-Рук выпрямился в кресле. - У вас высокая температура, Ильсор, - заметил он, глядя в расширившиеся зрачки арзака.
- Простите? - он с удивлением услышал в собственном неожиданно охрипшем голосе нотки высокомерного удивления.
Темно-красные сполохи на стенах окончательно влились в синий водоворот, смешались с ним, замерцали, приобретая цвет благородного аметиста. Кау-Рук смотрел пристально:
- Я не врач, - проговорил он - но некоторые простейшие симптомы заболеваний распознать могу. И я настаиваю на немедленной диагностике. Вы в таком состоянии можете выйти из строя в любой момент, чем подвергнете опасности весь экипаж.
Ильсор медленно выдохнул. Цвета на световых панелях стен заметно поблекли.
- Хорошо, я приму к сведению вашу рекомендацию...
- Вы не расслышали? На немедленной диагностике, Ильсор. Я лично провожу вас в медотсек, если вы собираетесь опять проигнорировать мой совет.
- Традиционными для избранников силовыми методами, - с кривой усмешкой кивнул арзак, - не забудьте уточнить.
- Не будем упражняться в остроумии по поводу наших расовых противоречий. Идите прямо сейчас.
И звездный штурман провел ладонью по нижней стороне подлокотника кресла, выключая световые панели. Привычный мягкий свет залил комнату отдыха.
Кау-Рук взглянул вслед уходящему арзаку как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот вдруг споткнулся, нелепо, словно наткнувшись на невидимое препятствие, пошатнулся и молча осел на пол.
- Светлые звезды, - выдохнул он, одним прыжком преодолевая расстояние между ними и подхватывая его прежде, чем голова хватающего ртом воздух арзака стукнулась об пол, - Ильсор!
Первый же попавшийся навстречу за поворотом коридора арзак застыл пораженный при виде менвитского предателя с бесчувственным телом Друга Народа на руках и… кажется, потянулся к кинжалу на поясе, но штурману было не до того. Он, не сбавляя шага, рыкнул:
- Лифт, быстро! У меня руки заняты! – и повернулся к нему спиной.
Судя по тому, что вместо крика, вызывающего охрану, он услышал только короткий выдох и поспешные шаги, и, как только он остановился у лифта, в сенсорную панель врезалась бледная арзакская ладонь, удар ножом между лопаток откладывался. Двери разъехались, пропуская его и его ношу, и штурман вскользь подумал о том, насколько мелодраматична ситуация: он под звуки «желтой тревоги» тащит в лазарет полумертвого арзака, стараясь не срезать его безвольно запрокинувшейся головой повороты коридоров, с четким ощущением того, что счет идет на минуты.
- Медотсек. – собственный голос показался ему чужим. К счастью, корабельный лифт был иного мнения и послушно отправился, куда приказали. За спиной замер недоверчивый арзак.

Кау-Рук нетерпеливо выбил дробь на прозрачной стене, отгораживающей операционную и диагностическую от остальной части медотсека. За его спиной худенький, совсем молодой арзак пробежался пальцами по клавиатуре компьютера, замер, вчитываясь в строки, бегущие по монитору, и снова забарабанил по клавишам. Второй арзак – почти такой же молодой и в таком же традиционном зеленом комбинезоне ассистента-медтехника – сейчас колдовал над Ильсором. Пальцы, закреплявшие датчики на теле Ильсора, заметно подрагивали. Почему-то Кау-Руку казалось, что диагностику нужно проводить под общим наркозом и в лежачем положении, но он оказался не прав – Ильсор оставался в сознании, а, через пару минут сканирования, диагностическую койку зафиксировали почти вертикально. Кажется, Друг Народа даже не попросил обезболивающего. Как же, национальный герой... А вот то дикое, затравленное выражение, мелькнувшее в расширившихся чуть не до размеров радужки зрачках, когда он его коснулся, ему очень и очень не нравилось. Или глубочайшая степень недоверия к нему, – и тогда какой они экипаж? – или что-то личное из области воспоминаний. И тогда тоже ничего хорошего. Он же был личным слугой Баан-Ну, а это та еще работа... Надо будет найти в корабельной библиотеке цветовые ассоциативные карты и сличить с записями из комнаты отдыха – возможно, по сочетанию цветов удастся определить спектр эмоций и сделать заключение. Кау-Рук поморщился – он не слишком-то верил в психологию и не считал ее наукой.
- Мой полковник... – отвлек его от мыслей голос молодого арзака.
- Да? – он подошел и склонился к монитору над плечом медтехника. Ползущие по экрану ряды цифр, символов и разноцветные графики ни о чем ему не говорили.
- Когда пациент впервые пожаловался на слабость, боль в груди и затрудненное дыхание?
- Никогда, - хмыкнул штурман, - я заметил вчера, думаю, только тогда, когда ему уже не удавалось полностью контролировать выражение лица. И он был непривычно бледный, в синеву.
- Плохо, - лаконично отозвался арзак и ударом по клавише вызвал на экран результаты диагностики.
- Это то, что я думаю? – расплывчато сформулировал штурман свою мысль, скользя взглядом по строчкам, в которых стандартный язык менвитов казался иностранным.
- Это гемоторакс, мой полковник. Кровоизлияние в полость плевры вследствие травмы. Видите эту область? – он обвел пальцем затемнение на экране, - Я думаю, пациент какое-то время уже не может спать в горизонтальном положении – задыхается. Рекомендация при таком уровне – немедленное оперативное вмешательство. Ещё несколько часов - и может быть поздно.
- Хотел бы я знать, какого… он не обратился в медотсек, если приложился где-то и после этого испытывал, как Вы говорите, «трудности с дыханием»? – скептически поинтересовался Кау-Рук, - Ну, что ж, – он распрямился и неожиданно вспомнил какой-то древний роман, найденный им в библиотеке, – пациент в вашем распоряжении, доктор, оперируйте. Скальпели, зажимы...
- Вы изучали историю медицины, мой полковник? – арзак нервно оглянулся на него, блеснул изумруд в темных волосах, и медик внезапно опустил глаза в пол, - прошу прощения, но я не могу принять на себя ответственность за исход операции в данном случае.
- Что? Что за бред?!
- Я недостаточно компетентен для этого. Я ассистент, медтехник. Я не имею права самостоятельно проводить операцию такого уровня, - и, предвосхищая вопрос штурмана, он кивнул в сторону прозрачной стены, - и мой коллега тоже.
- Вы хотите сказать, что в отсутствие Лон-Гора...
- Мы – только ассистенты, – арзак склонил голову, и на какой-то момент штурману показалось, что он сейчас вскочит со стула и согнется перед ним в традиционном поклоне в подтверждение своих слов, несмотря на все талисманы и свободу воли.
- Светлые звезды! – он, в неосознанном поиске поддержки, оперся ладонью о стол, продолжая сверлить взглядом склоненную темноволосую голову, - То есть, получается, что врач экспедиции лежит в отсеке полетного сна вместе со всеми нами... всеми менвитами, а самостоятельно провести операцию вы не способны?
- Простите, мой полковник... я не уверен, что смогу. Еще, возможно, пункцию, но операция…
- Но это же абсурд! Все, что находится здесь, - создано руками арзаков!
- На сборочных линиях, действительно, работают мои соотечественники.
- На сборочных линиях? – процедил менвит: - Вы хотите сказать, что арзаки в принципе недостаточно компетентны, чтобы выполнять обязанности высококвалифицированных специалистов?
- Нет! – темноволосая голова упрямо дернулась, но глаз медтехник не поднял.
- Хорошо, - штурман помедлил, решив, что разберется с национальной гордостью арзаков позже. Что же остается? Ах, да, как менвит, он должен быть снисходительным к исполнительным, но не слишком умным слугам, - Вы когда-либо присутствовали при подобной операции? - утвердительный кивок:
- В качестве наблюдателя, но...
- Ну хоть на этом спасибо! Готовьтесь к операции. Теоретически ход предстоящей операции вам понятен?
- Теоретически да, но...
- Ознакомьтесь с инструкциями, прилагающимися к технике, и приступайте.
- Мой полковник, - внезапно вскинул голову арзак, - Вы приказываете мне?
- Да, - коротко бросил Кау-Рук, - как командир корабля и начальник экспедиции.
- И Вы берете на себя ответственность?
- Да.
- Слушаюсь, мой полковник! – арзак вскочил со стула и коснулся микрофона коммуникатора – подготовить инъектор... – он выдал длинную фразу, прозвучавшую для менвита бессмысленным набором полузнакомых терминов, метнулся к настенному пульту и выбил на нем замысловатую комбинацию символов. В операционной вспыхнул свет, негромко загудели, включаясь, приборы.
Кау-Рук смотрел на все это и думал, что он, собственно, только что сказал такого, что побудило юного медика, минуту назад испуганного свалившейся на него ответственностью, к решительным и последовательным действиям, выдающим высокий уровень профессиональной подготовки? Что здесь только что произошло? И что ему, как командиру, следует учитывать, чтобы эффективно управлять этими странными, неожиданно ставшими свободными людьми, арзаками?

***
Он встал из-за пульта управления и устало потер виски. Маневр был выполнен успешно, россыпь зеленых огоньков на панели подтверждала оптимальность проложенного курса. Почему-то это совсем не радовало звездного штурмана. Он иррационально беспокоился даже после того как в командный центр поступило сообщение из медотсека о том, что операция прошла успешно. Как будто он предавал Ильсора самим фактом своего отсутствия, хотя, что за бред – арзак не нуждался в его молчаливом стоянии за дверью операционной, он нуждался в медицинской помощи, и, безусловно, по приоритетности маневр был куда более важен, чем такая непродуктивная потеря времени. И все же…
- Ланат? - обратился штурман к сидящему рядом пилоту-дублеру и постучал пальцем по приборной панели. Молодой арзак с серьезными серыми глазами – кажется, он был другом Ильсора, во всяком случае, рекомендовал паренька для подготовки он, - кивнул и щелкнул тумблером, включая запись, - 13 оргора, 05:45 по времени «Диавоны». Кау-Рук пост сдал.
- Ланат пост принял.
Дверь рубки управления с легким шелестом скрылась в стене и вновь сомкнулась за спиной звездного штурмана.

Медтехник встретил его сияющим взглядом, тут же нахмурился, торопливо отвел глаза в сторону и, кивнув в ответ на его немой вопрос, снова уткнулся в монитор. Все правильно, порадоваться успеху он может и с коллегами, менвитского командира он обязан уважать, но – не более. Кау-Рука это не должно было волновать.
Тишина медотсека на этот раз не казалась напряженной. Негромко, на пределе слышимости, пульсировал монитор в изголовье кровати. Ильсор, откинувшись на подушку, читал что-то с небольшого комма, закрепленного на кронштейне. Лицо его по-прежнему было бледным, но губы – больше не синими, темные волосы крыльями обрамляли тонкое лицо с заостренным подбородком. В облике арзака чего-то не хватало. Штурман отвернулся, ища стул, а когда присел – сообразил: на голове Ильсора не было обруча с изумрудом.
- Отчет о маневре?- кивнул он на комм.
Ильсор движением ладони развернул в сторону штурмана экранчик. На нем, прекрасная и, почти такая же голубая, как Беллиора, в бесконечности и черной пустоте космоса, медленно плыла Рамерия. Темные глаза блеснули.
- Я читал воспоминания Юн-Гора. Первого исследователя космоса. Это далеко не не бравурная героическая фэнтези нашего генерала. Он, действительно, испытал все то, о чем пишет. Мне кажется, что мы слишком рано отправились покорять другие миры – нам нечего принести им, кроме вражды и боли, нам сначала нужно познать самих себя. И прежде всего это касается арзаков.
Штурман приподнял брови.
- Юн-Гор был героем, - осторожно, словно ступая по тонкому льду национальной гордости арзаков, начал он, - вовсе не потому, что был менвитом…
- Бросьте! – Ильсор улыбнулся, - я все прекрасно понимаю. Наши народы многим обязаны друг другу, как в хорошем смысле, так и в плохом. И есть многое, чему мы должны друг у друга научиться. Смелость, решительность, воля к победе… все то, чем славились менвиты. В конце концов, за время рабства многие из нас почти разучились мыслить самостоятельно. Понимаете? Не решать поставленные задачи, а именно мыслить, свободно и независимо, брать на себя ответственность, принимать решения. Я чувствую это в своих друзьях-арзаках. В некотором роде все это – он указал глазами на монитор в изголовье, - последствия того, что я решал за них даже в мелочах. Я… хотел поблагодарить Вас.
- Я рад, что Вы живы и здоровы, Ильсор.
Арзак смотрел ему в глаза, открыто и прямо, и в лице его не было ни страха, ни тени сомнения.
- Я рад, что Вы со мной, Кау-Рук, - просто ответил он.