Отправлено: 25.11.12 16:35. Заголовок: Голосование: Конкурс "От 1-ого лица"

Итак, в конкурсе участвует 14 рассказов: 9 по Волкову и 5 по Сухинову. Они выкладываются в соответствии с алфавитным списком героев, от лица которых они написаны: от Агнет до Урфина Джюса.

Перед рассказами по Сухинову идёт справка для незнакомых с его творчеством.

Рассказы оцениваются по 7-балльной шкале. "7" ставят лучшему, "1"- худшему. Оценки "7" и "1" надо поставить только 1 рассказу. Остальные оценки можно ставить нескольким.
Прочесть и оценить нужно все фанфики вне зависимости от вашего отношении к канону Волкова, Сухинова или ТЗЗ.

Оценки высылайте мне в личку, без комментариев, комментарии пишите здесь. Я буду пересылать оценки Безымянной(после того, как она проголосует), как свидетелю на случай обвинений в фальсификации голосования.

Голосование закрывается 16 декабря.

Таблица предварительных результатов(проголосовало 20 человек):
Агнет- 6+6+5+5+5+5+5+5+5+4+4+4+4+4+4+3+3+3+2+2= 81 балл.

Аларм- 6+6+6+5+5+5+5+5+5+4+3+3+3+3+2+2+2+2+2+1= 75

Баан-Ну- 7+7+7+7+6+6+6+6+6+5+5+4+4+3+3+2+2+1+1+1= 89

Бориль- 7+7+7+7+7+6+6+6+6+6+5+5+5+5+4+3+3+3+3=2= 102

Гуамоко- 7+7+7+6+6+6+6+5+5+5+5+5+5+5+4+3+3+2+2+1= 95

Гудвин- 7+6+6+6+6+6+5+5+5+5+5+4+4+4+4+3+3+2+2+2= 90

Ж.Дровосек- 7+6+6+6+6+6+6+6+5+5+4+4+4+3+3+3+2+2= 96

Кау-Рук- 6+6+6+5+5+5+5+5+4+4+3+3+2+2+2+2+1+1+1+1= 69

Корина- 6+6+6+6+5+5+5+5+5+5+4+4+4+4+3+3+3+2+2+2= 85

Ланга- 5+5+5+5+4+4+4+4+4+4+3+3+3+2+2+2+2+2+2+2= 69

Лан Пирот- 6+5+5+4+4+4+4+4+4+3+3+3+3+3+2+2+2+1+1+1= 64

Магдар- 6+6+5+5+5+5+5+5+5+5+4+4+4+4+3+3+3+2+2+2= 83

Урфин Джюс(мираж)- 7+7+6+6+6+6+6+6+6+6+6+5+5+5+5+3+3+3+2+2= 101

Урфин Джюс(послание сыну)- 7+6+6+6+6+5+4+4+4+4+4+4+4+4+4+3+3+3+3+2+1= 83

Напоминаю: смысл конкурса заключался в раскрытии внутреннего мира персонажа. Хорошо, если именно это станет определяющим фактором при голосовании.

 Отправлено: 25.11.12 17:04. Заголовок: А- Агнет. Справка. А..

А- Агнет.
Справка. Агнет- героиня 5 ,8 ,10 книг Сухинова. Красивая девушка с оранжевыми глазами, происходит из Болтунов. Была 2-ой фрейлиной Стеллы. Завидовала Стелле, хотела быть королевой и волшебницей. Выкрыла у Стеллы Золотую шапку, вызвала Летучих Обезъян, приказала им убить Стеллу, а также Элли и Корину, приехавших в гости. Уорра предложил сделку: в обмен на разрешение не убивать волшебниц, а отнести их в город Теней, откуда нельзя выбраться, стая исполнит 33 желания Агнет. Агнет стала королевой Розовой страны, которую впоследствии переименовала в Оранжевую. В результате её правления наступила зима. Была свергнута и изгнанам после восстания Болтунов и Марранов и возвращения Стеллы. О дальнейшей судьбе Агнет см. "Энциклопедию по декалогии Сухинова" в архивном разделе.

Ещё не королева

Персонажи: Агнет, эпизодические
Размер: мини
Рейтинг: G
Аннотация: Это был мой единственный шанс

В зал вошла Стелла, за ней Элли и Корина, одетые в прекрасные платья, с ослепительной улыбкой, как положено высоким гостям.
- Спасибо за чудесный праздник! - объявили они, и все зааплодировали в ответ, когда фея и волшебницы, переглянувшись, подняли правые руки и щелкнули пальцами.
Музыка заиграла громче. Под потолком, среди мерцающих огней, рассыпалось облако розовых лепестков и разноцветного серпантина.
Я несколько раз свела ладони вместе, изображая хлопки. Другие фрейлины, стоявшие рядом, приседали в глубоком реверансе. Только Шарлота не хлопала и не кланялась почтенным гостьям, одарив их лишь коротким кивком. Ей, первой фрейлине и старейшей из дам дворца, этикет был не писан.
Вслед за Шарлотой я кивнула королеве. Вокруг толкались, шипели, и чье-то широкое жабо удостоилось нелестной оценки. Но едва зазвучала музыка, все стихло, будто и не было, и кавалеры подхватили под руки дам.
Стелла и ее гостьи не танцевали. В конце бального зала для волшебниц была поставлена трибуна, где они, сидя в креслах, о чем-то тихо разговаривали.
Я отказала нескольким кавалерам и встала в первый ряд, среди художников и поэтов, которые больше предпочитали пожирать взглядом Стеллу, Элли и Корину, чем танцевать на балу.
- Ты закрыл мне нашу чудесную королеву и ее замечательных гостей! - возмутился певец Ялон, толкая стоявшего рядом поэта локтем в бок. - Ничего ж не видно! Подвинься, рифмоплет!
Напрасно старался - разобрать по губам разговор волшебниц было невозможно. Трибуну то и дело заслоняли снующие через весь зал в поисках лучшего места.
Я была почти благодарна первой фрейлине, когда та позвала меня к себе.
- Приберись и закрой окна в покоях королевы, - велела Шарлотта. - Кто знает, насколько затянется бал?
Шарлота никому не доверяла такое важное дело, но сейчас ее мысли занял любимый племянник. Очередная деревенская красотка представлялась ему в невесты, а Роголд по привычке не обращал на нее никакого внимания.
Я оглянулась на трибуну. По-прежнему не разобрать ни слова. Без сожаления я покинула бал и поднялась на третий этаж к покоям королевы. Выслушав приказание первой фрейлины, гвардейцы, охранявшие комнаты, отошли в сторону. Я вошла и закрыла за собой дверь.
В первый момент я остановилась, не сразу поняв, что произошло. Как и любая фрейлина Стеллы, я не раз была в ее покоях, сопровождая Шарлоту или саму королеву. Но сейчас я оказалась там совсем одна.
Не зажигая лампы, я огляделась. Праздничные огни в парке горели ярко, и света от них хватало на всю комнату.
Я прошла мимо книжного шкафа, остановилась перед коллекцией фарфоровых фигурок - звери, птицы, нарядные куклы, расставленные в разном порядке. Книги на полках тоже не представляли ничего особенного. Когда-то я думала увидеть в покоях Стеллы древние фолианты в почерневших от времени золотых переплетах (такие хранились в городской библиотеке), а может быть, даже волшебную книгу. Но за стеклом стояли великие произведения нашего дворцового поэта и несколько разноцветных томов энциклопедии сказок.
Я заглянула в высокий платяной шкаф. Раздвинула бальные платья, провела ладонью по роскошной ткани... Какие красивые! Мы, фрейлины, заказывали придворным портным самые разные платья, но Стелла всегда имела лучшие наряды.
На одной из полок стоял пузатый сундук из светлого дерева. На нем висел золотой замок, в который был вставлен крошечный золотой ключ. Внутри на лиловой бархатной подушке лежала Золотая Шапка.
Та самая, о которой полвека ходили легенды одна другой страшнее!
Я взяла ее в руки, но едва не уронила - Шапка оказалась очень тяжелой. Я никогда не видела ее прежде, но слышала о ней от Шарлоты. На обратной стороне были написаны слова длинного заклинания. Владельцу Шапки повиновались ужасные Летучие Обезьяны. Любой, кто надевал ее, мог получить от них три желания!
Это был мой единственный шанс. Тревожно кольнуло в груди. Схватив Золотую Шапку, я хотела скорее уйти, как вдруг за дверью послышались шаги.
Я замерла, чувствуя, как колотится сердце.
Дворецкий? Или первая фрейлина? Дворецкий пройдет мимо, а Шарлота разве что дверь откроет, убедится, что комнаты пусты, и уберется прочь. Но Стелла...
Только бы не Стелла!
Я облизнула пересохшие губы и оглядела комнату. Святой Торн, почему я не волшебница? Превратилась бы в бабочку или птицу и улетела прежде, чем отворится дверь...
Лишь бы не скрипнула дверца шкафа!
Я вновь потянула на себя ручку. Шаги приближались, а Золотая Шапка в любую секунду могла выскользнуть из рук. Она оказалась еще тяжелее, чем я думала. Я завернула Шапку в складки платья и левой рукой прижала к груди.
У дверей шаги остановились и голоса смолкли. Я пряталась в темном шкафу между шуршащих юбок Стеллы, где даже воздух пах ароматом ее любимых розовых фиалок.
Войдя в свои покои, Стелла зажгла только свечу на столе, не тронув светильники на стенах, и в полумраке не было повода бояться, что меня обнаружат. Дверь шкафа закрылась не до конца, и через узкую щель я видела все.
Я держалась как могла, мерзкие цветы щекотали нос, сладкий запах действовал на нервы. Когда я стану королевой, собственными руками вырву с клумбы эту дрянь! А потом, под страхом строгого наказания, запрещу розовый цвет...
- Пхчи!
Я тут же зажала рот ладонью и затаила дыхание.
Вслед за Стеллой через минуту вошли Элли и Корина.
- ...Мигуны, Болтуны, Марраны, - сказала Элли, продолжая разговор. - Матушка Виллина права. Мы выступим все вместе - только так мы одолеем Пакира!
Что еще за Пакир? Неужели тот самый колдун, о котором судачат птицы?
- Чем больше погибнет солдат, тем меньше у меня останется подданных, - раздался в ответ голос Корины. - И у тебя, Элли, тоже. Это война волшебства, а не армий.
Элли внимательно посмотрела на Корину.
- Но драконы полетят?
- Если я прикажу, - ответила та, пожав плечами.
Элли поджала губы и отвернулась. Она не казалась довольной ответом. Корина подошла к ней, коснулась ее плеча и что-то тихо сказала.
В высокой вазе у открытого окна стояли свежие тюльпаны, особого, музыкального сорта. Они тонко позвякивали, словно колокольчики, напевая мелодию. Стелла коснулась одного из них, и тюльпаны заиграли громче.
Цветочные бутоны качались в такт музыке. Стелла отвернулась от окна и взглянула на Элли и Корину. За ее спиной блестели звезды. Белый диск луны медленно кружился среди вспышек салюта.
- Поющие цветы, звезды, играющие в прятки, удивительной красоты птицы, - задумчиво проговорила Корина. - Сокровищ Розовой страны и сегодняшней ночи хватит на весь край Торна, но на улицах ни души, и даже в дворцовом саду собрались лишь те, кому не хватило места в бальном зале.
Стелла устало улыбнулась.
- В Стелларии даже дети давно не замечают чудес, - ответила она. - Что говорить о моих придворных.
Я больно прикусила губу.
Это несправедливо! К таким чудесам мы привыкли с рождения. Подумаешь, луна... Настоящее волшебство - в другом.
Свободной рукой я стерла с ресниц набежавшие слезы. Чудо в том, что сегодня ночью моя жизнь безвозвратно изменится. Все три волшебницы края Торна в моих руках, но никогда не узнают об этом. Пройдет час или два, и Элли и Кориной разойдутся по своим спальням. Тогда, стоит мне только приказать, Летучие обезьяны, - бамбара чуфара! - разорвут их в клочья!
Утром я объявлю себя королевой. Прекрасной светловолосой красавицей королевой с оранжевыми глазами и ослемительной улыбкой. Когда я взойду на трон, Розовая страна станет Оранжевой. Ночью фрейлины будут танцевать на балу в оранжевых платьях, даже Шарлота украсит свое старое тело бархатом апельсинового цвета. О Стелле никто и не вспомнит. Придворные художники и поэты начнут творить только шедевры, один за другим, и соперничать друг с другом за право посвятить их мне. А я милостиво разрешу им это...
Я даже зажмурилась от удовольствия, а когда вновь открыла глаза, Стеллы, Элли и Корины в комнате не было. Осторожно приоткрыв дверь шкафа, я вылезла наружу. В комнате было темно, и тюльпаны больше не звенели свою песню.
Я не могла покинуть покои Стеллы, прижимая к груди Золотую Шапку, не попавшись гвардейцам и не выдав себя королеве. Из комнаты вел только один выход.
Впрочем, нет, не один. Розовые шторы затрепетали от ветра. Я бросилась к окну. Внизу был парк, молчаливый и безлюдный, и деревья, достаточно темные, чтобы спрятать Золотую Шапку. Я швырнула ее в густую листву и задернула шторы.
Я разгладила примявшуюся юбку, улыбнулась своему отражению в зеркальной дверце шкафа и вышла из комнаты. На часах минутная стрелка отсчитывала новые сутки. Вместо двоих гвардейцев, впустивших меня в покои, на посту стоял один. Караул сменяется в полночь, гвардеец был новый, и я его не знала.
Увидев меня, он вытянулся в струну и отсалютовал шпагой. В тот же миг за стенами дворца в парке взорвалось первое облако волшебного фейерверка.
Сегодня все были навеселе, даже стража. Гвардеец гордо улыбнулся, поймав вспышку света из окон на клинок своей шпаги, и воскликнул:
- Да здравствует наша замечательная королева и ее чудесные гостьи!
Вспомнив о Стелле и ее подругах, клевавших носом в собственных спальнях, и Золотой Шапке, упавшей в темную крону дерева, я улыбнулась и звонко ответила:
- Да здравствует королева!

 Отправлено: 25.11.12 17:13. Заголовок: А-Аларм Справка. Ала..

А-Аларм
Справка. Аларм- просходит из рудокопов, но в детстве сбежал из Пещеры после того, как его отец был арестован и продан в рабство по приказу короля. Вырос во дворце Виллины, которую называл матушкой. Вместе со Страшилой и Дровосеком нашёл меч Торна. Стал Белым Рыцарем- главным воином Света. Участвовал в походе на Подземную страну Властелина Тьмы Пакира. После поражения в этом походе остался разведчиком в Подземной стране. Данный рассказ как раз относится к этому времени. Впоследствии Аларм женился на Элли.
Примечание. Упоминаемые в тексте имена- воины Тьмы.

Воин подземелья

Персонажи: Аларм, НМП
Размер: мини
Категория: джен
Жанр: экшн
Рейтинг: PG-13
Таймалайн: «Чародей из Атлантиды»(9-ая книга декалогии Сухинова)
Краткое содержание: "Разведчик! Дух захватывало от этой невероятной мысли".
Предупреждение: жестокое обращение с животными


Первым зарубленным мной на острове воином Тьмы был каббар в два человеческих роста, с секирой в огромных руках и длинным шрамом, делившим ухмылку на две неравных части. Он атаковал, как только заметил мою тень среди белых ребер гигантского скелета. Доспехи Фараха спасли от удара, но едва я двинулся в сторону, каббар снова занес топор. Меч Торна дрожал в руках, его рукоять нагрелась. Каббар был так близко, что его дыхание отравляло воздух.
У меня не было выбора, и я его убил. После вытер с клинка темно-зеленую кровь, вернул меч в ножны и огляделся. Остальные охранники уже удалились на сотню шагов от берега.
Мертвый каббар на песке был слишком заметен. Я попытался оттащить его внутрь скелета, но тело весило во много раз больше человека. Неподалеку лежала высохшая черная лодка с пробитым дном. Я засыпал каббара песком и накрыл лодкой.
Стоило уйти. Если меня заметил один из них - увидят и остальные, это лишь вопрос времени. Я зашагал вдоль линии моря, стараясь держаться в тени белых остовов гигантских чудовищ. За два дня, проведенных на берегу, я выяснил достаточно. Крепость была полна людей, звероподобные воины Тьмы лишь надзирали за ними. Недовольство Пакиром среди солдат с каждым днем росло, крепость могла сдаться без боя.
Сегодня утром я слышал, как воины-люди насмешливо обсуждали поражение армии Тьмы. Через час их схватили и загнали в железную клетку. Те, кто остался на свободе, испуганно переговаривались, глядя, как пленников увозят:
- Им конец! Асвараш сдерет с них шкуру. Уж он-то это любит!
Каббаров ненавидели и боялись. Этим островом управлял самый свирепый из них - полковник Асвараш из крепости Дарк, который был слишком силен, чтобы оставаться обыкновенным воином Тьмы, и слишком туп, чтобы выслужиться до генерала. Солдаты шептали, что маршал Хорал и Асвараш когда-то служили вместе, и маршал доверял ему больше остальных. Асвараш единственный на острове имел карту Подземелья.
Я должен был во что б это ни стало разгадать тайну Врат Тьмы. После всего, что случилось, только это могло исправить мою ужасную ошибку. Но карта была необходима армии Света. Без нее, как показала битва, наши корабли в Подземном море легко могли погибнуть.
Крепость уродливой тенью возвышалась над берегом. Ее хорошо охраняли, и я не надеялся пробраться туда тайно. К счастью, Рохан учил меня не только обращаться с оружием, но и премудростям разведки. Солдаты меняли свой костюм, когда он уже начинал разваливаться на части. Просто снимали и бросали на землю, переодеваясь в новый. За два дня на берегу я собрал почти полную амуницию воина Тьмы. Одежда из меховых шкур была грязной и рваной, но подходила по размеру.
Когда к берегу причалила яхта, я был готов ее встретить. На борту стоял невысокий толстях с самодовольным лицом. Поверх меховой куртки на его груди сиял золотой панцирь, а в ножнах висел короткий меч.
- Эй, подавайте-ка трап казначею Фиглу, бездельники! - крикнул он. - Заснули там, что ли?
Я оглядел пустынный причал и решительно вышел вперед.
- Ну хоть один соизволил, - скривился Фигл. - Давай, оборванец, немедлено подай трап!
Каббары, сопровождавшие его, мерзко расхохотались. Огромный трап с трудом поднимали четверо солдат. Но на мне были доспехи Фараха, придававшие силу. Без особого труда я поднял трап и поставил его на борт яхты. Каббары замолчали и недоуменно переглянулись.
Я сложил руки на груди, наблюдая, как Фигл неуклюже спускается на берег. За ним двое моряков стащили на причал большой железный ящик.
- Ты что застыл? - рявкнул в мою сторону Фигл, грузно ступая на причал. - Хоть знаешь, что здесь? Ваше жалование, гарнизонные оборванцы, за все три месяца!
Я спокойно смотрел на него, стараясь, чтобы ни один мускул на моем лице не дрогнул.
- Да ты на руках меня должен...
- Отнесу, - громко бросил я, распахнув полы мехового плаща так, чтобы блеснули серебрянные доспехи. - На руках, до порога камеры. Я служу принцессе Ланге, а ты, жалкая груда сала и монет, обвиняешься в воровстве из казны Властелина!

***
Я напугал его. Вывел из самодовольного равновесия, как учил Рохан, а потом предложил спасти его шкуру. Толстяк с радостью согласился. Бросил роскошную одежду, отказался от моих лохмотьев, оставил сундук и вместе с командой уплыл на своей яхте так быстро, как позволял слабый ветер.
Я назвался Амралом, помощником казначея, и таким образом попал за крепостную стену. Каббары окинули взглядом дорогой мех и блестящий нагрудник и открыли ворота. Свой меч и доспехи я оставил под камнем возле гигантского скелета. Без них я чувствовал себя безоружным. Но рисковать мечом Торна я не мог. Он принадлежал не только мне, им владела вся армия Света.
- Что-то я прежде тебя не видел, - прищурился командир охраны, которого, как я узнал, звали Тургар.
Под его взглядом я похолодел, но упрямо поднял подбородок. Командир усмехнулся, взглянул на своих солдат и крикнул:
- Чего встали? Берите сундук, и отбываем в крепость!
Солдаты спешились и погрузили сундук на одну из лошадей.
Казначей был высоким вельможей, и его помощнику не полагалось ходить пешком, как обыкновенному слуге каббаров. Пока Тургар распоряжался, я сел на его коня, заслужив от каббара несколько приглушенных ругательств и одобрительные взгляды воинов-людей. Командиру пришлось идти пешком - ни одна лошадь, предназначенная для человека, его не подняла бы. А я убедился в своей догадке: люди на острове терпеть не могли каббаров.
Конечно, это не обещало бескровную победу. Я хотел попробовать склонить людей если не сражаться в битве на стороне Света, то хотя бы не вмешиваться в бой.

***
Морские чудовища атаковали, как только захлопнулись ворота. Осьминоги нагоняли гигантские волны, смывая в океан лодки и зазевавшихся рыбаков. Огромные крабы вышли на сушу и, щелкая клешнями, двинулись на деревянные катапульты, которые возвышались над берегом.
Следом за ними из воды показались куполообразные головы странных животных. Их глаза злобно светились. Чудовища поднялись из воды и были похожи на ожившие горы. Они хватали мощными щупальцами огромные валуны и швыряли их в крепость.
Тургар и его отряд, схватив арбалеты, выбежали на крепостную стену. Командир, яростно ругаясь, раздавал во все стороны приказания. Тургар рычал на незнакомом языке. Я не понимал ни слова.
Лучники первыми атаковали морских чудовищ. Живые горы ощетинились множеством стрел, но продолжали ползти на берег. Крабы раскачивали основания катапульт, которые каждую секунду могли рухнуть.
Ворота распахнулись. На берег выбежала кучка людей во главе с высоким воином-каббаром в алом плаще поверх черных доспехов.
Одна катапульта с оглушительным треском рухнула на песок, подняв тучу пыли. Солдаты окружили вторую. Крабы тут же двинулись к ним. Алый плащ мелькал среди клубов пыли. Солдаты один за другим исчезали в песке и обломках.
- Наш полковник хорош в бою, - заметил один из лучников, перезаряжая арбалет.
Я удивленно взглянул на солдата.
- Почему никто не идет ему на помощь?
- Нашел дураков рисковать собой ради этого борова, - хмуро бросил в ответ Тургар.
Полковник Асвараш, не обращая внимания на кровоточащие раны, поднял меч и закричал:
- Вперед! За Властелина!
У меня были доли секунды, чтобы решиться. Я поднял два арбалета раненых воинов и побежал вниз по каменной лестнице. Солдаты что-то кричали в ответ. Я не обернулся. У меня был план, и я знал, что делать для его исполнения.
Я подбежал ко второй уцелевшей катапульте. В ее основание вгрызались острые клешни троих крабов. Асвараш дрался с четвертым, и силы полковника убывали. Заметив второго противника, крабы угрожающе подняли клешни. Я разрядил в них оба арбалета. Стрелы впились в их черные блестящие глаза - единственное уязвимое место этих панцирных чудовищ. Крабы упали на спину и конвульсивно задергали в воздухе лапами.
Четвертый краб , помятый Асварашем, двинулся ко мне. Я выхватил меч.
Последнего краба атаковали двое. Я отрубил ему лапы, а Асвараш ткнул клинком в незащищенную щель между пластинами панциря. Краб повалился на землю.
Я бился рядом с офицером Тьмы и защищал его от клешней чудовищ. Рохан назвал бы это необходимым приемом. Перед любым боем необходима разведка в тылу врага, и, хотел я этого или нет, провести ее предстояло мне. Разведчик! Дух захватывало от этой невероятной мысли.
Асвараш подошел, пряча меч в ножны.
- Надо же, достойный воин, - он хлопнул меня по плечу своей мощной ладонью. - А еще кабинетная крыса! Так, говоришь, ты инспектор?..
Я устоял и усмехнулся в ответ. Мне отвели лучшие покои. На закате Асвараш пригласил меня отужинать с ним и рассказать последние новости с острова Горн. Был ли я достойным воином? Пока я не мог себя так назвать. Но одно я знал точно: на этот раз я выполню свой долг.

 Отправлено: 25.11.12 17:19. Заголовок: Б-Баан-Ну, полковник..

Б-Баан-Ну, полковник армии менвитов, руководитель завоевания Земли инопланетянамми с планеты Рамерия.
Примечание. Употребляется менвитский язык, перевод дан в конце.

Отрывки из дневника Главного Кормчего Баан-Ну

9874 год р.э.

18-ое анфиена. Бассания.
Сегодня во дворце Верховного Правителя проводился кастинг на должность штурмана космического корабля в экспедицию. Он длился десять долгих часов, но самое плохое не это. Самое плохое, что он вообще проводился.
Ибо этот кастинг - лишь новая жестокая мука для и так весьма хрупкого сердца кармера Гвана, лишь новая забота для его светлейшей головы. За что он так к себе жесток и беспощаден, наш добрый правитель?
Почему он не пожелал назначить главным штурманом Гес-Урга, сына Гес-Тала, наместника южной провинции? Да, пусть он окончил университет звездоплавания без отличных оценок, пусть не был любимцем профессоров. Но что же? Величайший из величайших мастеров слова Мор-Мал и вовсе безграмотным был и даже алфавита не знал, но самый жалкий и ничтожный арзак не посмеет возразить, что кто-то мог воспеть доблестные победы нашего народа словами более чистыми, более красивыми?
И Гес-Ург, никогда не бывший самым прилежным учеником, все же достоин звания штурмана как никто, ибо, прожив с отцом на юге долгие годы, он сумел сохранить дарованный ему с рождения дух истинного менвита, а не стал подобен этим жалким вольнодумцам южанам. Но хуже всего то, что мудрейший Гван-Ло не разглядел этого, не понял.
Выпускники факультета навигации самых разных лет толпились у дворца Верхновного Правителя, заполнив собою всю улицу. Когда Мон-Со, я и правитель выглянули на них из окна, я сделался очень злым. Я увидел, что среди всей этой толпы лишь кое-где выглядывали нежные бледные породистые лица истинных менвитов, а большинство были южане с их наглыми смуглыми физиономиями и в этих нелепых белых, бежевых и розовых фраках, которые бы никогда не позволила на себя тянуть ни одна достойная особь мужского пола.
И вот в течении десяти часов все выпусники по одному заходили в библиотеку к Верховному Правителю, тот их о чем-то расспрашивал, они ему коротко отвечали, и Кармер их тут же отпускал. Меня это радовало, поскольку для меня нет худших звуков, чем говор южан.
И только один, самый последний, задержался надолго. Это был некий совсем еще недавний выпусник, кажется, где-то даже 9868 года. Он очень молод, весьма слащавой наружности, а зеленые глаза его такие же наглые, как у всех южан.
Он вошел в библиотеку, а мы с Со подкрались к двери, чтобы послушать.
И тут, вопреки моим ожиданиям, начался долгий разговор. Чем больше я слушал эту беседу, тем больше злился. Этот жалкий привинциал начал спорить с Верховным Правителем, рассуждать о рабстве. Да как он посмел спорить с тем, чье имя он даже не может произнести по-менвитски как следует! И вся его речь - лишь издевательство над великим и могучим менвитским языком. Какой из него может быть штурман, если Верховного Правителя именует не Гван-Ло, а Гуан-Ло, а избранную расу не менвитами, а менуитами. Слыша его нелепую речь, Со тихонько смеялся, зажимая рот, а я выходил из себя. Так и хотелось дверь выбить!
Кроме того, из его разговора я понял, что он еще и родной сын того самого проклятого южанина, который много лет назад возомнил себя великим поэтом и стал писать оскорбительные рифмы в адрес Верховного Правителя и тогда еще живого отца Мон-Со. Имени этого самозваного поэта не помню, но каторга по нему точно плакала.
Разговаривал этот выскочка с Верховным долго. И когда молодчик наконец покинул библиотеку, то Верховный велел и нам покинуть дворец, пожаловавшись на головную боль. Ясное дело, что это проклятый зеленоглазый южанин довел его!

Мы с Со отправились по домам. По дороге встретили Лон-Гора, который очень обрадовался мне, так как мы с ним не виделись больше недели. Я был взаимно рад этой встречи, и мы втроем заговорились. Когда я рассказал о подслушанном разговоре молодого провинциала с правителем, Гор возмутился и, покачав головой, заявил, что во времена его молодости врачи, даже когда правителям и его окружению диагнозы ставили, то в первую очередь думали о том, как бы не испортить настроение сильным мира сего.
Потом Со пригласил нас с Гором к себе домой. Гор с радостью согласился, хотя он вообще-то, начиная еще с юношеских лет, когда Со был крошечным ребенком, чуть ли не каждый вечер посещает семью Мон. Я же сказал, что неважно себя чувствую, извинился перед Со и распрощался с ними обоими. Мне нисколько не хотелось идти куда-то, я желал лишь пойти домой и лечь в кровать, отдохнуть душой и телом.
Сейчас я лежу в постели, пишу эти строчки и жду хорошей ванной. Где-то там Ильсор готовит ее. Ах, как хочется поскорее погрузить свое тело с прохладную воду и понежиться! А потом, пожалуй, велю ему принести из библиотеки книг. Нет ничего на свете более приятного, чем чтение вечером после хорошей ванной!

Ночь с 20-го анфиена на 1-ое оргора. Бассания

Ты опять со мной, проклятая бессонyица! Ты так долго меня не мучила, а теперь вновь вернулась! И совершенно некстати, ведь я отныне не просто какой-то офицер, а Главный Кормчий и командир далекой экспедиции, которая начнется очень скоро.
Утром ушедшего дня был медицинский осмотр: проверяли состояние здоровья вcего будущего экипажа. Все врачи единодушно уверили меня в том, что я на редкость здоров и что тревожится не стоит. Но не чувствую себя здоровым, хотя Ильсор еще перед осмотром утешал меня, говоря, что у такого цветущего и сильного менвита, как я, болезней быть не может. Воистину Ильсор - лучший из всех рабов, которые когда-либо жили на свете! Преданный, услужливый, чуткий, добрый... Безмерно любящий и всегда понимающий меня, в любой миг готовый утешить или порадовать своего дорогого кармера!
Его слова, его теплые и преданные глаза всегда были помощью в самые тяжкие времена.
Так было и на осмотре, когда он снимал с меня одежду, дабы я предстал перед хирургом обнаженным, и только добрые и преданные речи, нашептанные мне Ильсором, придавали спокойствия.
Но тот хирург мне показался обыкновенным шарлатаном и самозваным врачом. Какой же он доктор, коли он просто молча оглядел мою обнаженную фигуру и тотчас же заявил, что я здоров! Он даже не пожелал узнать, как часто у меня болит спина и болит ли она у меня вообще. А неприятные ощущение в области поясницы у меня бывают нередко, Гор мне говорит, что это из-за чрезмерной нагрузки на спину во время спортивных упражнений. Но как бы у меня ни болело что-нибудь, я всегда держался прямо, гордо и не переставал вызывать зависть своей великолепной осанкой. Эта осанка всегда помогала мне производить впечатление крепкого здоровьем и стойкого менвита.
В целом об осмотре могу сказать, что напрасно потратил время и деньги. К слову, потратить деньги мне пришлось вчера еще дважды, правда, в одном случае оно хотя бы того стоило, а вот втором - совершенно напрасно.
Вечером я решил сходить с Ильсором в магазин одежды. Захотелось купить себе чего-нибудь нового и красивого. К счастью, успел к открытию магазина. Когда я вошел в магазин, глаза разбежались: огромное количество великолепной всевозможной одежды - и ослепительно ярких оттенков, и, напротив, приглушенно нежных или таинственно-мрачных, и из упругого атласа, который бы великолепно обтягивал мое гибкое тело, и из шелка, нежного, как кожа всех истиннейших и достойнейших менвитов, и из совсем прозрачной материи, сквозь которую так соблазнительно бы выглядывали мои мускулы. Я долго выбирал, что бы одеть, пока не заметил чудесную темно-зеленую рубашку. Цвет меня просто покорил, он воистину очень выгодно подчеркнул бы мои локоны. Ильсор, когда натягивал ее на меня в примерочной, тоже не скрывал своего восторга от чудного сочетания мрачно-таинственной зелени и огненного перелива пышных вьющихся прядей. Стоило, между прочим, эта рубашка немного - всего лишь десять фрахн. Что может быть лучше красивой и недорогой одежды! Безусловно, десяти фрахн я не пожалел. И на этот раз не напрасно. Но потратить деньги мне все-таки пришлось.
На обратном пути мы встретили Гес-Урга, гуляющего с тем самым молодым зеленоглазым выскочкой южанином, который утомил Кармера три дня назад во время кастинга штурманов( но почему-то именно Верховный предпочел его остальным кандидатам). Встреча была неожиданной, и я сам забыл, что Гес-Ург должен был явиться ко мне вечером по делам. Увы, Гес-Ург был назначен лишь заместителем звездного штурманом, и эту должность он может получить лишь в случае гибели проклятого южанина или недобросовестного выполнения им своих обязанностей.
Ург сказал, что он шел ко мне по тем самым делам, а молодого зеленоглазого штурмана взял в спутники потому, что последний совсем не знает Бассании, а Гес-Ург - единственный находящийся поблизости его приятель. Я был, конечно, несколько не рад такому обществу, но повел их к себе.
Мы все трое расположились на диванчике в самой маленькой моей гостиной. Ильсор подал кофе. Гес-Ург дал мне нужные бумаги, а я стал читать их и ставить на них свои печати. Пока я их читал, Гес-Ург с этим южанином Руком шептались. У меня очень хороший слух, и я разобрал их шепот. Они говорили о том, что у них деньги кончились, и они не могут съездить в родной город. Гес-Ург говорил, что пробудет здесь в Бассании вплоть до отлета, а накануне просто попросить своих родителей и супругу привезти из дому ему все нужное, и предлагал своему товарищу все оставшиеся ночи провести у своего местного хорошего знакомого. Но этот Рук-южанин отвечал ему, что оставаться в Бассании ему совсем не хочется, он предпочитать все дни до старта провести у себя дома среди родных, но ему нужны деньги на дорогу.
И тут я подумал, что все равно проклятого южанина из поля зрения не потерею и что из этой ситуации можно получить выгоду. Я предложил этому молодчику нужную сумму, но с условием, что по возвращению с Беллиоры он мне все вернет. Тот обрадовался, написал расписку, получил от меня деньги и ушел вместе с Гес-Ургом, который милостиво предложил провести его товарища к остановке.
Как только я остался один, я велел Ильсору принести мне еще лист бумаги, а сам стал изучать подчерк зеленоглазого наглеца. Затем я стал писать другую расписку, стараясь подражать его подчерку. Расписка получилась точь-в-точь такая же, но только я написал, что срок возрата - не к возвращению из Беллиоры, а ровно через два года после этой сделки, и должна быть возвращена двойная сумма. Так что долг я могу получить раньше, а если не получу - по возвращению подам в суд на выскочку. Как я ловко решил его проучить!
Я мог еще много и много писать, но я сейчас очень устал, глаза у меня слипаются и, кажется, я наконец-то погружусь в глубокий сладкий сон...




9891 год р.э.

5-е оргора. Ранавир, Беллиора.
Проклятый насморк... Из-за него вот уже два дня стараюсь не показываться перед остальными офицерами. Видят меня только рабы и Лон-Гор. Гору не стыдно показаться: он часто меня посещал на Рамерии, когда я болел, как и по долгу службы, так и просто по давней дружбе.
Лон-Гор за эти два дня много раз приходил ко мне. Мы с ним вели бесконечные беседы. Я получил от него много дельных советов. Он предложил сделать комнату красивее и наряднее, и я последовал его советам, тотчас же велев Ильсору принести мне из тайников звездолета мою коллекцию картин и развесить ее на стенах. Самая любимая моя - это та, где изображен Бассанар Айкавиона* у огня, срывающий с себя голубую мантию с золотыми звездами. Чудное творение... Художник и жил недавно, но, кажеться, как будто он был свидетелем этих событий, событий почти десятитысячной давности... Бассанар на этом полотне очень похож на Ильсора, его покорно склоненная голова и маленькие руки - одна лежит на груди( Ильсор тоже часто кладет руку), а другая сдергивает с плеча мантию... Чудесная вещь.
Эту картину я велел повесить напротив своей кровати, чтобы, просыпаясь каждым утром видеть ее перед собой. Любуюсь ею во время болезни почти всегда. Даже купаюсь я ведь в своей комнате. Ильсор просто ставит у кровати наполненный водой бронзовый сосуд. Не люблю купаться таким образом. Баня в моей доме на Рамерии куда лучше. Нравится мне сидеть на каменном полу у камина и поливать себя из кувшина прохладной водой( а тут приходится купаться только в теплой из-за насморка). Став наместником Беллиоры, я первым делом издам приказ сделать для меня в каждом городе на планете роскошную баню на случай моего визита туда.
Еще терпеть не могу, что при купании в сосуде борода непременно мокнет. А на завязывание ее в узел Ильсор много времени тратит, слишком она у меня вьется.
Сейчас я лежу на кровати, а Ильсор сидит у моих ног и разминает большими пальцами мне мышцы икр. Мне приятно...
А за дверью в коридорах ходят офицеры и поют:
Эм акосси эпи Беллиороу
Уат лами пафуа.
Тору, ренос раффиора,
Рамерия, арз ра!**
А сквозь розоватые стекла окон проникает золотистый луч света и озаряет всю комнату. Никогда не видел этого чудного сияния на родной Рамерии.
Голоса офицеров смолкают. Прямо за дверью раздается прокуренный голос штурмана, поющего песню на южном наречии.
Ди эм эпи Беллиороу,
Менуиту ди ардз пафуа,
Ар элосми эпо ренос паффиора
Фаи Реноу, ардз аделлор.***

Я не могу, не могу этого слышать! Этот не только рифмоплет никудышний, но и не замечает, в какой рай он попал. Да, Рамерия родная, но Беллиора прекрасна. И не увидеть этого может лишь слепой, бездушный или дурак.
_______
*Айкавиона - в переводе с менвитского "золотоглазый". Прозвище данное предками современных менвитов Бассанару(90 год до р.э. - 15 год р.э.).
** В переводе с менвитского:
Эм акосси эпи Беллиороу уат лами пафуа - Рад служить на Беллиоре прекрасному народу.
Тору, ренос раффиора, Рамерия, арз ра! - Славься, звезда любимая, Рамерия, мой дом!
*** С южного наречия менвитского языка:
Ди эм эпи Беллиороу. - Не рад служить на Беллиоре.
Менуиту ди ардз пафуа - Менвиты не мой народ.
Ар элосми эпо ренос паффиора фаи Реноу, ардз аделлор. - Хочу на звезду родную и к Рене, моей сестре.

 Отправлено: 25.11.12 17:22. Заголовок: Б- Бориль, рудокопск..

Б- Бориль, рудокопский доктор.

Неизлечимый недуг

Завершающая часть лекции, прочитанной доктором Борилем в медицинской академии Розовой страны 7 сентября прошлого года.

…на волшебника, как говорится, надейся, но лекарство принимай. Ярчайшим примером такого подхода к решению сложных медицинских проблем является уже ставший хрестоматийным случай с губительным жёлтым туманом. Как известно для того, чтобы противостоять вредному воздействию этой магической взвеси на организмы всех живущих в Волшебной Стране, оказалось достаточным всего лишь использовать обычные древесные листья. Ну и где здесь волшебство? Наука, друзья, и только наука. А так же смелый подход и умение размышлять, чего, между нами, не всегда хватает некоторым докторам. Не будем сейчас из присущего истинным врачам милосердия упоминать никаких имён. (Сдержанные смешки в аудитории).

Итак, на чём я остановился? Если мне не изменяет память, на листьях. Давайте теперь поговорим о некоторых лекарственных растениях, произрастающих в вашей прекрасной стране. В первую очередь, это, разумеется, розы… Так, внимание, кто это там всё время болтает? Болтуны? Какие бол… Ах, да, как же я мог забыть! Действительно, Болтуны.

Так вот, о болтунах. (Вновь смешки в аудитории). Должен заметить, что среди не самых худших представителей нашего цеха тоже встречаются порой излишне говорливые… м-м-м… господа, переспорить которых ну совершенно невозможно. Они настолько уверены в своей правоте, что даже самые очевидные факты не убеждают их в ошибочности поставленного диагноза. Так совсем недавно некий всем известный доктор буквально довёл меня до белого каления, упорствуя в своём чудовищном заблуждении и убеждая всех, что именно его диагноз верен, а мой ошибочен. Ха-ха-ха! И ещё раз ха-ха! Как вам это нравится? МОЙ диагноз ошибочен!

Что вы сказали? Ошибался ли я когда-нибудь в постановке диагноза? Однако, юноша, у вас и вопросы к преподавателю! Впрочем, к чему скрывать, разумеется, ошибался. Отрицать это было бы глупо. Не ошибается лишь тот, кто никого не лечит. Ведь чем настоящий врач отличается от самодовольного шарлатана? Настоящий врач учится на своих ошибках и никогда их не повторяет. Запомните это хорошенько.

Так, я вижу, что в третьем ряду одна очень хорошенькая девушка усиленно мне подмигивает сразу двумя глазками. (Смех во всех концах аудитории). Наверное, у неё тоже появился вопрос, который она хотела бы мне задать. Ну, не стесняйтесь, вы же не стеснялись мне подмигивать. Встречались ли в моей практике больные, которых я не сумел исцелить? Мда-а-а, милочка, озадачили вы старика. Кстати, можете мне больше не подмигивать, хватит с меня и одного вашего вопроса. (Смех, переходящий в хохот).

Должен вам сказать, что Волшебная страна, к нашему с вами счастью, отличается от остального мира ещё и тем, что в ней не бывает эпидемий и неизлечимых болезней. Но тем не менее припоминается мне один чрезвычайно интересный случай, когда я как раз и столкнулся с воистину неизлечимым недугом. Скажу больше, я не только не сумел вылечить беднягу, подхватившего такой недуг, но даже и не пытался это сделать. Да-да, и не испытываю по этому поводу ни малейшего сожаления.

Произошло это недавно, буквально в начале лета. Как-то утром во время приёма, ко мне ворвался уважаемый Дин Гиор – мой постоянный пациент, между нами, здоровье которого остаётся великолепным во многом благодаря именно моим неустанным усилиям… Ворвался и сразу спросил, лечу ли я только людей, или же вообще всех живых существ? На что я ему, естественно, заявил, что я врач, а не ветеринар. С чем наш доблестный солдат и удалился. Как выяснилось впоследствии, он удалился в соседний кабинет к доктору Робилю. Признаюсь, меня это не слишком заинтересовало, поскольку я осматривал очередного пациента.

Но вскоре Дин Гиор примчался вновь и попросил меня прибыть в тронный зал для консультации. Догадавшись, что мой высокоучёный коллега в очередной раз сел, мягко говоря, в лужу (сдавленное хихиканье в аудитории), я поспешил за солдатом. В тронном зале присутствовал наш уважаемый правитель, его советница ворона Кагги-Карр, учитель танцев Лан Пирот, несколько придворных и, собственно, доктор Робиль, куда же от него денешься (хихиканье в первых рядах), по лицу которого сразу было видно, что он пребывает в полной растерянности. Что, между нами, является для него весьма привычным состоянием. (Лёгкое оживление в аудитории).

– Что у нас случилось? Кто заболел? – поинтересовался я.

Ответил мне сам Страшила, и слова его меня немало удивили.

– Мы полагаем, что заболел наш несравненный учитель танцев, – сказал правитель, указывая своей мягкой, но властной рукой на Лана Пирота. – Он в последние несколько дней ведёт себя очень странно. Пропускает занятия с учениками, отвечает невпопад, стал ужасно рассеянным и вообще просто не похож на себя! Уважаемый Бориль, не затруднит ли вас осмотреть больного и высказать свои ре-ко-мен-да-ции по его скорейшему исцелению.

Я врач. Я лечу живых людей. Иногда, очень редко, мне приходилось лечить животных. Но я никогда ещё не лечил людей деревянных. Тем более, бывших генералов. Но, как вы понимаете, отказаться я не мог, тем более что рядом присутствовал доктор Робиль, который, судя по выражению его лица, был уверен, что и я тоже потерплю фиаско.

Поклонившись в знак согласия нашему уважаемому правителю, я приблизился к больному. Лан Пирот стоял неподвижно, глядя куда-то вдаль, и не обращал совершенно никакого внимания на всё происходящее. Поводив рукой перед его стеклянными глазами, я определил, что он мою руку не видит. Машинально я попытался прослушать с помощью стетоскопа его сердце, что вызвало такие же сдержанные смешки, какие я время от времени слышу в этой аудитории. (Ещё более сдержанные смешки со всех сторон).

Разумеется, в деревянной груди никакого сердца не было, но зато я смог точно определить, что там отсутствуют также и жуки-древоточцы, на которых я, грешным делом, уже готов был возложить вину. К стыду своему в то время я ещё не знал, что в палисандре практически никогда не бывает жуков и термитов.

Так, молодые люди в первом ряду… Да-да, это я к вам обращаюсь. Могу ли я вас попросить не жевать во время лекции. Это страшно отвлекает. Вы что, не успели позавтракать? (Жизнерадостный смех в аудитории). Или вас здесь голодом морят?.. Как Жевуны? Какие Жевуны? Ах, Жевуны. По обмену? А почему одежда у вас той же цветовой гаммы? Форма такая? Гм-м, ну ладно, продолжим.

Итак, о цветовой гамме. (Разрозненные смешки в аудитории). Розамелия лекарственная представлена в изучаемом нами регионе тремя основными подвидами: розоватая, розовеющая и пунцовая… Что? Лан Пирот? При чём здесь Лан Пирот?.. Ох, прошу прощения, действительно, я слегка отвлёкся. Кхм-м!

Внимательнейшим образом осмотрев больного, я предположил, что палисандровому туловищу генерала катастрофически не хватает влаги. Как известно, древесина со временем высыхает, вследствие чего значительно уменьшается в объёме. Лан Пирот, очевидно, усох, его суставы стали работать хуже, отсюда и неважное самочувствие. Мой вечный оппонент доктор Робиль тут же выступил с опровержением, заявив, что с момента изготовления бывшего генерала прошло так много времени, что он уже десять раз мог высохнуть.

– На каком же тогда диагнозе настаивает уважаемый коллега? – спросил я тут же.

– Я уверен, что мы имеет дело с ослаблением действия живительного порошка, – заявил Робиль с таким видом, словно он сделал открытие мирового масштаба. (Сдавленный смех в аудитории).

Это был хороший ход. Изготовить живительный порошок мы не имели никакой возможности, следовательно и вылечить странный недуг учителя танцев не получится. Так изящно мой высокоучёный коллега попытался умыть руки, не поставив при этом под сомнение свой профессионализм.

Но мне отступать не хотелось. Поэтому я попробовал обратиться к самому больному. К сожалению, на все мои вопросы он отвечал преглупейшей улыбкой, восторженными взглядами куда-то в сторону, закатыванием глаз и невнятным бормотанием. Тут уж я заподозрил, что у нашего учителя не всё в порядке с головой, о чём и сообщил вполголоса правителю.

– Неужели мы его потеряли? – опечалился Страшила Мудрый. – Не могу в это поверить!

– Предлагаю отправить больного к его создателю Урфину Джюсу с объяснительным письмом, – предложил доктор Робиль. – Пусть Урфин хорошенько его переберёт, смажет суставы, отполирует, обновит, вправит ему, так сказать, мозги. Может быть, тогда и живительный порошок не потребуется.

Как бы я ни относился к моему уважаемому коллеге, должен признать, что порой ему удаётся высказывать не самые глупые идеи. (Оживление в аудитории).

Это предложение поддержал и Страшила Мудрый.

– Совершенно верно, – сказал он. – Я сам ре-гу-ляр-но обновляю отруби и иголки в своей голове, и это помогает поддерживать мои мозги в превосходном состоянии.

К нашему удивлению, против выступил сам Лан Пирот.

– Нет-нет, – испуганно заявил он, доказав тем самым, что всё прекрасно слышит и понимает. – Я никуда не поеду! Ни в коем случае! Я должен оставаться во дворце!

– Но вы же больны!

– Да, – согласился он. – Я болен. Я поражён в самое сердце. И мне это нравится.

И вот тут-то, друзья мои, я начал прозревать. Встречал я уже такие затуманенные взгляды, несвязные речи, рассеянность и прочие странности поведения. Более того, я и сам в молодые годы переболел точно таким же недугом и так же был поражён в самое сердце одной весьма прехорошенькой особой.

– Кто она? – спросил я напрямую.

Лана Пирота надо было видеть. Дерево не умеет краснеть, но палисандровый учитель запунцовел до такой степени, что на его теле отчётливо проступили все прожилки и узоры. Бывший генерал засмущался как юноша, и я понял, что угадал правильно.

– Она самая прекрасная женщина на свете, – прошептал Лан Пирот и покраснел ещё больше.

Бывший командир свирепых дуболомов влюбился.

– Но кто же всё-таки ваша избранница? – изнывая от любопытства, спросил Дин Гиор. – Мы её знаем?

Ответ Лана Пирота удивил нас настолько, что какое-то время все присутствующие лишились дара речи и не могли вымолвить ни слова.

– Морская Дева, – промолвил влюблённый учитель.

(Удивлённый гул и переглядывания в аудитории).

Да-да, я вижу, вы тоже удивлены. Лан Пирот именно так и сказал: "Морская Дева". Когда мы слегка опомнились, доктор Робиль выразительно посмотрел на меня и осторожно покрутил пальцем у виска, подтверждая появившиеся и у меня сомнения. Дин Гиор смотрел на беднягу с сочувствием, Страшила погрузился в раздумья, а Кагги-Карр не удержалась от восклицания:

– Но ведь она же не живая! Эту куклу сделал Гудвин!

– Меня тоже сделали, – возразил Лан Пирот, и возразить на это было нечем.

Выяснилось, что несколько дней назад на глаза нашему учителю случайно попалась фигура Морской Девы, которую вместе с чучелом шестилапого и Живой Головой вынесли для проветривания. Лан Пирот влюбился в неё моментально. И с тех пор места себе не мог найти от распиравшего его палисандровую грудь волнительного чувства. Жизнь без Девы потеряла для него всякий смысл.

– И что мы будем делать? – спросил Дин Гиор.

Мы с доктором Робилем одновременно пожали плечами.

– Здесь мы бессильны, – сказал я. – Любовь лекарствами не вылечишь.

– Нашего больного может исцелить только время, – добавил доктор Робиль. И это был тот редкий случай, когда я не захотел его опровергнуть.

(Полная тишина в аудитории)

Вы, конечно, спросите меня, чем же всё это кончилось? Поспешу вас успокоить, кончилась эта история очень хорошо, лучше просто не бывает. Наш трижды премудрый правитель, нашёл такое неожиданное и оригинальное решение, что всеобщее уважение к нему с тех пор вознеслось на совершенно недосягаемую высоту.

– Вот как мы поступим, – сказал Страшила, и голова его в ту минуту обильно топорщилась иголками и булавками. – Следует аккуратно вырезать из груди Лана Пирота кусочек дерева в виде сердца и вставить это сердце в Морскую Деву. И не будь я обычным ожившим пугалом, если переполненное настоящим чувством палисандровое сердце не оживит вашу прекрасную избранницу.

Так оно и получилось. И когда Морская Дева самостоятельно открыла глаза и посмотрела сияющим взором на стоящего перед ней Лана Пирота, наш правитель тихонько пробормотал:

– Гудвин был бы мною доволен.

Так наш бывший генерал обрёл своё счастье. Недели три спустя мне довелось побывать у него в гостях. Они встретили меня чрезвычайно приветливо. Более красивой и влюблённой пары я в своей жизни, поверьте, не встречал. Лан Пирот светился от счастья и буквально порхал, а Морская Дева, сидя на краю специально для неё устроенного бассейна, обмахивалась веером и не спускала влюблённых глаз с того, кто подарил ей не только истинную любовь, но и своё сердце.

(Сдержанные всхлипывания со всех сторон).

Вот такая романтичная история о неизлечимом недуге. На этом, друзья, позвольте сегодняшнюю лекцию завершить. Благодарю за внимание. А вон тех неусидчивых молодых людей с последнего ряда, я попрошу остаться. Они во время лекции так активно подскакивали и подпрыгивали, что у них, наверное, появилось желание помочь мне унести наглядные пособия… Что вы сказали? Марраны? В таком случае я, пожалуй, управлюсь сам.

 Отправлено: 25.11.12 17:25. Заголовок: Г- Гуамоко, филин Ур..

Г- Гуамоко, филин Урфина Джюса.

Гуамоколатокинт

Таймлайн: до гексалогии Волкова. Описываются события после рождения Гуама.


Здесь тесненько.
Нет, правда, здесь совсем-совсем тесненько. Так тесненько, что ещё чуть-чуть, и... И что? Нет, стеночки не раздвинутся, это точно. Они твёрденькие. Может, попробовать сделать дырочку? За стеночками мамочка, я её слышал. Можно поцарапать... Как же это называется? Лап... Лапочкой! Лапочкой поцарапать.
Нет, лапочкой не царапается, лапочкой неудобно шевелить на весу, я теперь знаю. А может, клювиком? Тук. Тук-тук. Хрусь! Ой, что-то получается! Тук-тук-тук! Тук-тук-тук! Тук-тук-тук!..
...Тук-тук-тук! Крак!!! Ой, ой-ёй, а что это, а как это, а как это называется? Оюшки, а я, кажется, знаю! Это называется "светленько"! Тук-тук-КРАК! КРАК!!!
- Ух-х, ну неужели, ух-х, ещё один, ух-х! Ух-х, да поживее же, ух-х, ух-х! Ух-х, чего в яйце сидишь, глаза лупишь? Лезь сюда! Ух-х, как бы тебя назвать? Вот, придумала! Ты будешь Гу!
Я - это Гу. А Гу - это я. А это мамочка. Понятненько. А это кто? Глазастенький...
- Ты кто?
- Бу. А ты кто?
- Гу. А это кто?
- Не знаю. А ты знаешь?
- Нет. Мама, кто это?
- Пока не знаю, ух-х. Давайте подождём.
Он странненький какой-то. Кругленький и беленький. И сердечко стучит как камешек: Тук-тук-тук! Тук-тук-КРАК!
Ой. Он не кругленький. И не беленький Он мокренький и серенький. А я сухонький, вот!
- Ух-х, радость-то, ух-х, девочка! Я назову тебя... Я назову тебя Ок!
Ок - это не он. Потому, что он - это мальчик. А Ок - это девочка. Ух-х, какой я умненький!
- А почему я Гу?
- Потому, что так решила я, твоя мать, ух-х. Дальше ваши имена будут расти вместе с вами. Второй слог вы получите, когда научитесь летать. А дальше всё зависит от вас. Но помните - чем длиннее имя филина, тем лучшую жизнь он прожил, ух-х.

- Ну вы! Ну вы!!!
Глупые они все! А я умный! И в змеешейкино старое гнездо залез не по глупости, а... А... А из-за любопытства, да!
- Глупый, глупый, глупый Гуам!
Ну, Бумито, ты у меня полетаешь! И ты, Фабази! И ты, Тибо, тоже полетаешь! Так же, как вы сделаю!
- Ух-х ты! Какая прелесть! Какой милый!
- Что, что, что там?
- Кто кто, кто там?
- Откуда, откуда, откуда там?
- А вы сломайте перегородку и посмотрите. Ой, какой лапочка!
Тук, крак, бум, трах, бабах!
- Где, что, кто, откуда, куда???
Глупые, глупые! А я умный, вот какой! Не надо дыру расширять,¬ всё за меня сделали! Вот ветка, Луна в небе...
- А нету там никого, не-ту! Обманул я вас!
Чего Бумито на меня так смотрит?
- Гуамоко.
- Что?
- Твоя первая хитрость, братишка. Теперь ты Гуамоко.

- Отпусти меня, чудище лупоглазое! Я королева полевых мышей Секала!
- Что мне мыши? Вкус всё один.
- Если ты меня съешь, мой народ будет мстить! Я фея, и мои подданные узнают, кто ты!
- Мышиная месть? Любопытно будет посмотреть. Хотя, если мыши сами к тебе в клюв лезут, чего на них смотреть?
Так-то. Нечего сказать - надо смолча-а-АЙ!!! Мой палец! Ну держись, тваришка мелкая! Заложить нисходящий круг, вытянуть лапы, сомкнуть когти... Это была попытка меня оглушить?
- Не пищи, не поможет.
- Моя царственная сестра, королева летучих мышей Таррига и её верноподданные не дадут тебе житья в ночном небе!
А вот это уже серьёзно. Гм... А что, если...
- Что ж, я не буду тебя есть.
- Наконец-то! Отпускай!
- Зачем?
Вот он...
- Где мы?
А голос задрожал.
- Мы на острове посреди реки Туруктук. На ма-аленьком таком острове. Высаживайтесь, располагайтесь, чувствуйте себя как дома, еды здесь много. Но помните, Ваше величество, Туруктук - широкая река, полная щук. Вы не доплывёте до берега, ух-х!
Теперь надо найти ещё двух мышек. Первую - чтобы известить мышиный народ, Вторую... Нет, вторую, чтобы известить мышиный народ.

- Слово старейшине Совета и старейшине филинов, Каритофилаксираптарху!
... Да. Прадед такой прадед. Он не уснул случаем?
- Гингема зовёт совье племя себе в услужение. Взамен она ничего не обещает, кроме содержания. Сипухи, неясыти, филины! Слушайте меня! Никогда ещё мы человеку не подчинялись, не покорялись! Но если мы откажем Гингеме, она грозит нам немилостью¬ неба. Совет! Что делать нам?
- Слово старейшине сипух, Уртраранимаре!
- Гингема грозит нам немилостью неба. Но небо не слуга ей! Оно изначально и непреходяще. Даже если Гингема и наколдует непогоду и зачарует ветры, совье племя не понесёт почти никаких потерь. Оно стоит свободы!
- Ты услышана, Уртраранимара. Кто против?
- Слово старейшине неясытей, Берлагмагмахобру!
- Уртраранимара говорит о том, что потерь почти не будет. Но слово "почти" - носитель обмана. Любой член племени дорог ему, ни одну жизнь подвергнуть опасности мы не можем. Гингема - могучая колдунья. А если она найдёт других слуг? Козодои будут только рады шпионить за людьми, да и нас заодно загнобят. А если змеи? Со Змеиным Царём нам не тягаться. Свободу гингемино владычество почти не ограничивает, надо лишь иногда послушивать разговоры. Необходимо принять условия колдуньи.
- Ты услышан, Берлагмагмахобр! Кто хочет высказаться?
Ох что-то мне ни то, ни то не нравится. Была не была... И я сяду на Ветвь Совета.
- Слово филину Гуамоколату!
- Гингеме не требуется столько слуг. Ей достанет и двух десятков. Ради племени некоторые должны идти в услужение и остальные останутся свободны.
Неужели я сморозил глупость? Какой позор...
- Ты услышан, Гуамоколаток.
Что?!
- Я согласен. Кто против?

- Людишки, проклятые людишки! Ни грозы их не пугают, ни всеведение!
И так каждую ночь. Бессонница у неё, что ли?
- Правительницей-то они меня признали, а бояться не боятся! Даже вас, филинов, они боятся больше! А почему?
- Потому, что люди боятся ночи. Боятся всего необычного, неведомого.
- И как мне это должно помочь?
- Люди боятся филинов? Стань похожей на филина. Выходи только ночью, ешь мышей.
- Есть мышей? Ты в своём уме?
Иногда она кажется мне слабоумной.
- Скажи, что это признак злой колдуньи. Жевуны потеряют сон, узнав, какая у них правительница.
- Ну, допустим, я смогу съесть хоть одну мышку. А где я их буду брать, ты, навозная башка, носить их мне будешь, что ли?
Навозная башка? Ну хорошо же!
- Ладно, не дуйся. Я не это имела в виду.
- Не скрипи зубами, у тебя их не так много.
- Хорошо, извини!
Вот так-то!
- Мышей тебе принесут Жевуны. Обложи их данью. А заодно и пауков с лягушками прикажи таскать, для зелий.
- Ха-ха-ха! Ай да Гумоколаток! Ай да птица!
- С похвалы немного толку. Скажи слог.
- А тебе зачем?
- Просто скажи слог.
- Ку.
Гуамоколатокку? Нет уж, упаси Луна!
- Этот не подходит. Скажи другой.
- Не подходит, не подходит! Сейчас сварю из тебя суп, празу всё подойдёт! И картошка, и лук!
- Я улетаю.
- Стой! Хорошо, инт!
Гуамоколатокинт. Мне нравится.

 Отправлено: 25.11.12 17:31. Заголовок: Г- Гудвин, Великий и..

Г- Гудвин, Великий и Ужасный.

Размышление на воздушном шаре.



Сейчас когда я смотрю вниз и земля пробегает под корзиной шара, подобно деревьям , когда смотришь из кабины автомобиля – я думаю что я многое не сделал и многое не оправдал. Ветер несёт меня всё дальше а память услужливо подсовывает мне воспоминания…
Зовут меня Джеймс, моя фамилия-Гудвин. Джеймс Гудвин. Я родился в семье банковского клерка Артура Гудвина и его жены Мери. С малых лет после посещения какого-то цирка мне захотелось стать актёром, однажды я, не смотря на протесты родителей, всё же устроился в театр.
Театр мистера О*Хулигена был не ахти какой, но всё же это была актёрская работа. Однако я столкнулся с тем что увидел , актёры –вовсе не сказочные волшебник , а обычные люди. Надо сказать, что хоть театр был и небольшой, но в Топике, штат Канзас на то время он был единственным. Я переиграл почти все роли, однако вскоре мистер О* Хулиген проигрался карты и театр закрыли.
В отчаянии я кинулся искать работу , а тогда с ней было туговато. Один сердобольный хозяин парка развлечений предложил мне участвовать в шоу «Величайший воздухоплаватель». Cуть его была такова: я поднимаюсь при всём честном народе на привязанном воздушном шаре. Я естественно согласился.
По началу, мне это показалось скучным, но потом…. Сверху ведь такая красота! Шар взлетает вверх медленно сверху всё вроде игрушечного города, шатры парка развлечений словно пироженые , колесо обозрения- как какая –то волшебная конструкция…А сверху –небо… Словно опрокинутое спокойное озеро, раскрылось оно над вами и вы так и хотите полететь вдаль. Я тоже так хотел.
К сожалению, с желаниями надо быть осторожней.
Однажды погожим летним днём, когда ничто не предвещало беды. Я поднялся в воздух на своём аэростате, «баллоне» как я его называл. Тут небо начало затягиваться тучами . Я решил спустить шар. Но тут сильный ветер превратился в натуральный смерч и порвал канат привязывающий шар к земле. Я с ужасом смотрел , как шар вращает в объятиях торнадо. Испуганно сжавшись на дне корзины я размышлял только об одном : пусть Бог будет милосерден ко мне и не бросит меня в Ад по прибытии в мир иной. Но Творец пожалел меня и вскоре торнадо успокоилось.
Я посмотрел вниз. Там простиралась живописная долина, покрытая густым лесом. Вскоре я пролетел над полем ярко-красных маков. Потом я увидел, что внизу ленточкой стелется средь травы и кустов странная дорога, вроде как выкрашенная в жёлтый цвет. Вскоре воздух в шаре начал остывать, и он медленно опустился на поляне в лесу.
Я выбрался из корзины и решил, что вероятно попал в Мексику. Такое буйство красок вряд ли было, доступно не то, что для Канзаса но и для всего США в целом. В лесу пели птицы. Но иногда мне казалось, что птицы не поют, а разговаривают.
Я решил поискать человеческое жильё. Тогда я не думал что мог наткнутся на хищников или на дикарей. Вскоре я увидел странную деревеньку. Один из жителей –крестьянин в зелёной одежде обратился ко мне на незнакомом языке :
-Вы кто –спросил он(да! Странное дело, но я понял этот язык),- вы откуда? На Жевуна или Мигуна вы не похоже. Да и одеты вы не по местному.
Пока он это говорил я заметил . что крестьянин какой-то низкорослый. Так же он был светловолосый и совсем не смахивал на мексиканца.
-Я… -начал я- прилетел на шаре…
Дальнейшее меня сильно озадачило. Мужчина грохнулся передо мной на колени и завопил:
-Не губи меня волшебник!
Это меня озадачило так же как мгновенное моё полиглотство и говорящие птицы. Я не выдержал и крикнул:

- Да встаньте же вы с колен!
Вскоре дело прояснилось, хотя я впервые минуты думал, что сплю или сошёл с ума. Страна , куда я попал , была волшебной. Странно да? А туда обычно через горы и пустыню, которые кольцом окружают страну, попадают только лишь волшебники. Четыре волшебницы-две добрые и две злые –попав в это место поделили страну , а про центр забыли.
И тут… Тут признаюсь мне захотелось сказки. Стать добрым и мудрым королём, защищающим эту страну от врагов. Я решил действовать.
Для начала я сказал жителям деревушки что меня зовут Великий и Ужасный Гудвин (это мой псевдоним когда я был «баллонистом», «Великим воздухоплавателем») и я только принял вид человека. После я подключил к делу многих мастеров живших в городке находящемся рядом с фермой . Мой замысел устрашал своим «Наполеоновским»размахом : я хотел превратить этот городишко в… Самый прекрасный город на Земле!
При помощи верных мне ювелиров, механиков и других мастеров. Мне удалось превратить городскую Ратушу в настоящий волшебный дворец. Правда в тронном зале сидел не я . а искусно созданные куклы всяких зверей и монстров –якобы мои волшебные воплощения. Шпили ратуши были украшены самыми большими изумрудами, выкупленными у Мигунов в Фиолетовой стране.
Правда хоть город благодаря моим проектам стал больше и шире , я на этом не остановился. Я издал указ о ношении очков с линзами из зелёного местного обсидиана, благодаря которому в городе всё зазеленело, даже небо. Снимать очки в пределах города была запрещено, под страхом наказания города страшными бедами.
Я установил также доверенных лиц. Фарамант Вирн, сын Тедзо Вирна, того самого крестьянина, который первый назвал меня волшебником, стал Стражем Ворот. Гордящегося своей бородой лесника Гиора за его рост я назначил часовым солдатом. Гиор обрадовался и отрастил бороду ещё больше…
А потом пришла беда . На границе нового королевства и Фиолетовой страны , которой правила одноглазая ведьма Бастинда произошёл пограничный конфликт. На купеческую заставу , которая совсем не понравилась колдунье непонятно за что, напала орда призванных волшебницей крылатых обезьян. Застава была разрушена. Люди- кто удрал, кто погиб. Мне даже казалось что в замке звучит чей-то голос –«ну, и что ты за волшебник, Джеймс?».
Вторым моим просчётам было назначить некоего Билана на пост мажордома. Вредный и противный толстяк сразу мне не понравился. Но никто больше не захотел быть мажордомом в доме волшебника , кроме него.
В один прекрасный день когда я подумывал как бы избавится от Бастинды, моя служанка Флита пришла и сказала мне что какая –то девочка, странного вида люди и говорящий лев требуют у меня аудиенции. Плюс ещё я вспомнил, что у меня три неопробованных «образа», три куклы.
Куклы – гиганты были чудо как хороши. Огромная лысая голова с бегающими глазами -не дать, не взять мистер О*Хулиген,. Русалка , которая обмахивалась веером. И ещё страшная зверюга, – вроде как носорог, но с кабаньими клыками, четырнадцатью глазами и двенадцатью копытами. Последнего я создал, вдохновляясь легендой о Шестилапом – гигантском звере, якобы водящемся в подземельях Изумрудной страны.
Я попросил, что бы путники вошли в тронный зал. Первой в списке числилась девочка. Что бы её удивить я поставил на трон увеличенную голову О*Хулигена. Вот только глаза головы никак не хотели смотреть нормально, всё время в стороны глядели –О Хулиген с косоглазием.
Девочка вошла. Я увидел, что она похожа на девчонок, которые жили в моём родном Канзасе. «Неужели?»-подумал я.
-Я Гудвин Великий и ужасный –пробубнил я в специальный рупор – кто ты ?зачем пришла в мой дворец?
Девочка видимо немного испугалась. Помолчала , обдумывая то что я проревел , а потом и сказала:
– Я – Элли, маленькая и слабая. Я пришла издалека и прошу у вас помощи.
Я удивился ещё больше. Девочка говорила по-английски! От удивления я даже нечаянно повернул глаза О*Хулигена на девять градусов вверх.
Правда, позже я увидел на ногах девочки странные туфельки, будто посеребрённые.
-Откуда у тебя эти башмачки? -спросил я.
– Из пещеры злой волшебницы Гингемы. –ответила Элли, -На нее упал мой домик, раздавил ее, и теперь славные Жевуны свободны…
Это меня обрадовало. Гингема была ещё похлеще Бастинды и приходилась сестрой одноглазой карге.
-Приятное известие. -сказал я- что ты хочешь Элли?
И тут девочка сказала такое из –за чего у меня , обычного театрального актёра чуть во второй раз в жизни не потекли слёзы:
– Пошлите меня на родину, в Канзас, к папе и маме…
Я не выдержал и чуть было не спросил как там в Канзасе, но подумал и переменил тему:
– А что с тобой случилось? Ты как сюда попала?
И Элли рассказала свою историю. И про то как она с дуру купилась на обьявление об исполнении желаний и её чуть не сьел легендарный Последний Людоед Волшебной Страны, как она вместе со своими друзьями прошла через Тигровый Лес и поле Сонных Маков. А закончила свою историю так:
- И теперь я вас прошу: исполните, пожалуйста, три заветных желания моих друзей, и когда вы их исполните, вы и меня должны будете вернуть домой.
Домой! Не могла придумать чего полегче? Я сам бился над загадкой : как мне вернутся в Канзас. Надоели все эти чудеса хуже горькой редьки. Да и волшебник я никудышный. Им нужен какой-нибудь старый Мерлин из легенд, мудрый и седобородый, а не невыского роста актёр, которому не повезло не в личной жизни , ни в карьере…
В общем девочка зацепила больную струну и я поинтересовался , откуда она знает что именно Великий Гудвин доставит её в Канзас. Элли ответила что так написано в книге волшебницы Виллины- правительницы загадочной Жёлтой Страны.
– А, это добрая волшебница Желтой страны, слыхал о ней, ее предсказания не всегда исполняются. –заметил я.
-А ещё –сказала девочка не обращая внимания на моё замечание- потому что сильные должны помогать слабым. Вы ведь волшебник . мудрый и могучий.
Я подумал немного и сказал:
- А ты тоже не слабенькая : вон как ты приши… приби… то есть уничтожила Гингему?
– Это волшебство Виллины, –ответила Элли. – Я тут ни при чем.
И тут я поступил по свински . Взял и ляпнул:
-Если ты хочешь вернутся на родину, тогда уничтожь ещё и Бастинду, которая мучает несчастных Мигунов! Хочешь –прикончи её , хочешь- запри в темнице! Но помни, Бастинда – самая злая колдунья в нашей стране, не считая её сестры Гинге…
Я не договорил. Девочка заплакала и убежала прочь из комнаты…
На другое утро вошёл другой посетитель. Приглядевшись повнимательней я понял почему фермеры Изумрудной страны не рисуют чучелам лица : передо мной было ожившее воронье пугало.
- Кто ты? – спросил я.
Надо сказать, что теперь я убрал лысую башку О*Хулигена и поставил русалку с веером. Пришлось, правда, постоянно дёргать рычаг управляющий рукой русалки, что бы она обмахивалась.



– Я – чучело, набитое соломой, а зовут меня Страшила, – сказал человек-пугало, -я хочу стать как обычные люди, а для этого мне нужны мозги.
Ещё одно желание, которое не исполнишь. Я присвистнул, а получилось буд-то свистит русалка.
Страшила удивлённо уставился на куклу.
– Почему ты обращаешься с этой просьбой ко мне? –поинтересовался я. -В самом деле почему не к Виллине ? Сама послала сама пусть и делает ему мозги!
-Потому что вы –великий мудрец.
Огогошеньки! Теперь я ещё и великий мудрец!
– Мои милости не даются даром,- строго сказал я,- сделай так что бы ведьма Бастинда перестала творить зло! И станешь даже умнее меня!
– Но ведь вы приказали сделать это Элли! – возмущённо сказал Страшила.
-Не важно кто это сделает- заметил я. –пока не освободишь Мигунов -не видать тебе мозгов! Понял?
Чучело-человек печально вышел из моего тронного зала. А я был вне себя от гнева. Мозги ему подавай! Да я скоро сам потеряю свои мозги с ними всеми! Интересно, есть ли психушки для волшебников?
На другой день зашёл ещё один «делегат» -Железный дровосек. Выглядел этот дровосек как автоматон из павильона парка развлечений, где я работал. Вообще-то я ждал говорящего льва и приготовил куклу носорога-монстра, но дурак Билан перепутал дни!
«-Ну всё Руф (так звали Билана)-подумал я- будешь ты у меня не мажордомом, а смотрителем умывальни!».
– Я – Гудвин, Великий и Ужасный! –я старался рычать как можно злее и страшнее, благо злость на Билана ещё не выветрилась,- Кто ты такой и почему тревожишь меня?
Дровосек обьяснил, что он хочет быть как люди и попросил сердце. Да ! живое сердце себе в грудь как настоящему человеку!
-Чёрт побери –рявкнул я, -не думаешь ли ты, что я не устаю выполнять ваши желания? Ради них я днём и ночью сижу и читаю свои магические манускрипты! Хочешь иметь сердце- так заработай его!- добавил я как мистер О*Хулиген, когда мы просили у него прибавку к зарплате.
-Как ?–невинно спросил дровосек –автоматон.
-Поймай или убей колдунью Бастинду. Вот тогда и будет тебе сердце!
Тут этот железный парень схватил топор и пошёл на моего зверя… Такого я не ожидал!
Я быстро крикнул:
-И не зли меня! А не то твоим друзьям не сдобровать!
Дровосек одумался и вышел.
Следующим в списке был Лев. Для него я сделал шар из ваты, подвесил над троном как китайский фонарь , смазал ватный шар спиртом и поджёг.
В комнату зашёл Лев. Он был огромный надо сказать . Ещё больше чем лев, которого привозили на ярмарку.
Я в тот день очень рано встал и был не в духе. Вдобавок очень хотелось зевать от недосыпания:
- Я - Гудвин великий и у-у-у- жасны- ыааый… Кто ты такой и зачем доууукуучаа -аааа ешь мне?
– Я – Трусливый Лев! Я хотел бы получить от вас немного смелости, чтобы стать царем зверей, как меня все величают. –сказал Лев
Царём… Вот побудешь с моё «царём» тогда узнаешь. Господи, ну что за наказание с ними! Местные жители вообще старались меня часто не беспокоить. Разве что Фарамант или Гиор , или Билан, больше никого.
-В общем так- заявил я- прогони Бастинду или ууубеээй еыёёоо- на меня опять напала зевота,- если не сделаешь я тебя так заколдую что от мышей и жаб шарахаться начнёшь! И от червяков и пауков тожеэыээээ-я снова зевнул.

Тут Лев сделал такое, что я сразу проснулся окончательно. Он… кинулся на шар и прежде чем я успел что либо сделать, опалил себе усы!
-Дурной зверь –не выдержал я, -Проваливай отсюда и не возвращайся пока не ликвидируешь Бастинду!
Лев выскочил пулей из зала. Трусливый. А на шар кинулся. Уж не перегнул ли я палку?
А потом случилось такое, после чего я почувствовал себя настоящей свиньёй. Путники взяли и… пошли к Бастинде. Я даже хотел высунутся из окна дворца и крикнуть им что бы не уходили но…
В тот день я сидел в своей комнате за тронным залом и хотел умереть. Впервые в жизни. Я послал, выходит на верную смерть милую девочку (мою соотечественницу кстати) и её трёх друзей. А они мне верили!
Господи да что же это такое ! Я не смог даже помочь ребятам из города с их потерянной торговой заставой. Фиговый же я волшебник однако… Сказки закончились и началась реальная жизнь, прямо как тогда когда развалился , или вернее сказать –прогорел театр мистера О Хулигена. Долгое время не выходил я из комнаты, не притрагивался к еде и просил только одного –смерти. Однако в один прекрасный день…
Что греха таить: прибежал Фарамант и объявил:
-Летучие Обезьяны летят к городу!
Летят… может выйти и попросить у них что бы они унесли меня к своей чокнутой ведьме , а город оставили в покое? Ведь прилетели они наверняка из-за Элли и остальных Бастинда окончательна озверела, подумал я..
К моему счастью герои окончательно справились с Бастиндой , а взамен прилетели на тех самых обезьянах. После недолго разговора мне всё –таки пришлось сказать, что я не волшебник и город мой Изумрудный только если в него смотреть через те самые зелёные очки.
Я также понял как исполнить желания Страшилы, Дровосека и льва. Они были умными , добрыми и смелыми без всякого волшебства, но не верили в себя. Тогда я начал действовать.
Страшиле засунул в голову кучу отрубей и булавок и сказал что это его новые мозги, а булавки –для остроты ума.
Железному дровосеку я вкрутил в грудь подарок одной хорошей девушки с которой когда-то встречался- сшитое сердечко из красных лоскутков:
-Смотри какое мягкое- сказал я ему , - самое доброе в мире сердце!
Льву дал выпить квас смешанный с небольшим количеством валерьянки и сказал что это -смелость. Всем известно, что в значительной мере способствованию смелости у животных семейства кошачьих помогает именно это лекарство.
Труднее всего было с Элли. Вот тогда-то я и вспомнил про свой шар, который хранился в кладовке замка. Там же и хранились книги , которые я почитывал иногда во время ярмарочных полётов. Книги я сгрузил и решил: пусть городом теперь будет править умный Страшила, а я вместе с Элли улечу на историческую родину.
Наивный я всё –таки человек , хоть и актёр…
Я собрал весь свой народ. Сказал, что отныне ими будет править мой преемник-Страшила (видели бы вы физиономию Билана, когда я это сказал) и я вместе с феей Элли улетаю в далёкую страну, где живут волшебники. Также посоветовал всем горожанам не снимать очки в пределах города- я так хотел что бы у них живущих в волшебной стране хоть иногда была часть доброй сказки…
Тут и началось . Поднялся ветер, да какой там ветер –Ураган и сорвал верёвку. Как тогда на ярмарке. Я успел только крикнуть : «Элли!» и всё - бедная девочка осталась внизу…
Теперь мой шар летит через Великую Пустыню. Я грустно сижу и думаю что я , Великий и Ужасный так и помог одному единственному человеку и меня гложет совсем не волшебная совесть…

 Отправлено: 25.11.12 17:35. Заголовок: Ж- Железный Дровосек..

Ж- Железный Дровосек.
Примечание. Новая версия истории Железного Дровосека и его невесты.

Исповедь Железного Дровосека. «История одного сердца».

Прошло уже несколько лет с той поры, как Великий и Ужасный Гудвин исполнил моё желание и дал мне то, о чём я мечтал – сердце! То, что отняла у меня злая судьба, то, что было у всех прочих – и у маленькой пташки, и у грозного саблезубого тигра, и у всех людей! То, что раньше было и у меня… Ведь железным я был далеко не всегда.
Ещё каких-то шесть лет назад я был самым обычным парнем из плоти и крови, молодым, сильным и здоровым. Таким же, как десятки других парней-Жевунов – русоволосым, стройным. Было мне тогда двадцать один год и звали меня Гарт Ларос. Я работал дровосеком – с такими же молодыми парнями мы валили лес неподалёку от Когиды… Я не знал ещё тогда, какой сюрприз заготовила мне судьба, и как жизнь моя вскоре разделится на «до» и «после»…
Я был круглым сиротой. Отец мой тоже был дровосеком, и когда мне было восемь лет, его насмерть задавило деревом… Мама не выдержала горя, сильно заболела и умерла через полгода… Остались мы с моей сестричкой, четырёхлетней Нелли, одни-одинёшеньки… Бедная моя сестричка плохо ещё понимала, что случилось с папой и мамой – лишь тосковала всё время да плакала, забившись в угол… После похорон мамы нас с сестричкой взял на воспитание знакомый отца, Верт Гарос, тоже дровосек. Из всего отряда лесорубов ближе всех общался отец именно с Вертом. Верт Гарос был уже в годах и жил совсем один в маленькой избушке почти на самом краю деревни. Я запомнил Верта как человека сурового, грубоватого, но всё же доброго в глубине души. Верт часто брал нас с сестрёнкой с собой в лес – пока Верт рубил деревья, мы бегали неподалёку, собирали грибы и ягоды, делали венки из цветов, пили воду из родника… У нас с Нелли был свой, маленький и уютный мирок только для нас двоих. Мы уносились в своих мечтаниях далеко-далеко … Так далеко, что постепенно сразившее нас ужасное горе отступало, оставляя место лишь тихой грусти да ночным слезам в подушку.
Так прожили мы у Верта несколько лет. Внешне суровый и нелюдимый, с нашим появлением Верт, казалось, родился заново… Он с большим интересом слушал все истории, которые я выдумывал во время лесных прогулок, а также отвечал на сотни вопросов, которые каждый день задавала своим звонким голоском маленькая Нелли. Верт учил нас читать, считать и писать, а меня, когда мне исполнилось десять, стал приучать к труду лесоруба. Нелли же приучалась хозяйничать по дому, и мы с Вертом улыбались сквозь слёзы, глядя на прилежную семилетнюю хозяюшку! Жизнь шла своим чередом – сменялись дни, недели, месяцы и годы…
Казалось, что жизнь наладилась – а, может быть, мы просто привыкли…
Но, как зачастую в жизни бывает, несчастья ходят где-то рядом. Так и наша относительно тихая, дружная и даже в чём-то счастливая жизнь закончилась – в неё вторглась беда.
Тот день начался как обычно. Рано утром мы с Вертом ушли в лес на работу – местный богатей заказал нарубить много хороших дров для постройки беседки в своём саду и обещал неплохо заплатить всему отряду за эту работу. Днём Нелли собрала в корзинку нехитрую снедь – хлеб, сало, картошку – и побежала к нам на вырубку.
Разгорячённая после долгого бега (нашей заботливой хозяюшке хотелось принести нам ещё тёплую картошку и чай), Нелли, несмотря на наши предостережения, напилась ледяной воды из ближайшего родника. Да ещё и голову водой смочила – «чтобы меньше пекло на обратной дороге». Напрасно мы с Вертом пытались уговорить её отдышаться, остыть и немножечко отдохнуть! Задорная, хлопотливая Нелли торопилась домой – наверняка у неё было ещё множество дел, которые хозяйственная девочка не собиралась откладывать в долгий ящик! Верт только рукой махнул, когда Нелли убежала, да и меня удержал, когда я пытался вырваться и догнать Нелли. Верт уже через несколько минут, наскоро перекусив, вернулся к работе. Я же не находил себе места, сердце моё разрывалось от переживаний за бедняжку Нелли – и кусок не лез мне в горло, и работа совершенно не спорилась.
Домой мы пришли очень поздно – за полночь! Всю дорогу до дома я беспокоился и переживал, я шёл только с одной мыслью: «Как там моя Нелли?!». Верт шёл рядом со мной, хмурый и угрюмый. Дверь нашего домика я открывал с замиранием сердца…
Нелли к нашему приходу сделала чай, нарезала хлеба, убрала в горнице. Наша маленькая хлопотунья взбила нам подушки и перестелила постели – чтобы мягко спать было! Утомлённые тяжелой работой на воздухе, мы заснули, как только легли на свои постели…
Утром я проснулся раньше всех – ещё до восхода солнца – и первым делом пошёл в каморку, где спала Нелли: меня не отпускала тревога за сестру! Только подойдя к постели Нелли, я обомлел – сестричка лежала на постели, разметавшись в жару и что-то неразборчиво и хрипло бормотала. Я тут же побежал тормошить Верта – надо было что-то срочно предпринимать!
Верт согласился посидеть с моей сестрой, пока я побежал в Когиду за лекарем. Тот нас ничем не смог обнадёжить – назначил кое-какое лечение, чтобы хоть немного облегчить страдания моей сестры, и намекнул на то, что случай весьма тяжёлый. Когда Верт ушёл на работу, я остался дома – ухаживать за моей бедной Нелли. Моя несчастная сестричка очень мучилась – бредила, никого не узнавала, металась по постели и просто изнывала от боли. Я ухаживал за бедняжкой со слезами на глазах, моё сердце разрывалось от боли и отчаяния, когда Нелли смотрела на меня с мольбой о помощи… Так прошли три дня, а на четвёртый я опять побежал в Когиду – к тому же лекарю. Когда я привёл домой лекаря, тот как-то небрежно осмотрел мою бедную Нелли и, выйдя к нам, мрачно покачал головой и сказал одно лишь страшное слово: «Мужайтесь!». У меня только и хватило сил упасть головой на грудь Верта и заплакать от отчаяния! Ночью Нелли сделалось совсем плохо. Моя бедная сестрёнка лежала без чувств, горячая, как огонь, но при этом бледная, точно воск, еле-еле дышала посиневшими губами и нервно перебирала простыню пальцами. Перед самым рассветом Нелли пришла в себя, немного приподнялась на постели и, взглянув мне в глаза полным отчаяния взглядом, прошептала:
-Братик… Я люблю тебя, но ты… прости меня… мне пора! Меня мама зовёт!
И бедняжка, дёрнувшись всем телом, неподвижно вытянулась на постели. Я зарыдал, уткнувшись лицом в одеяло… Верт сидел рядом с постелью моей бедной Нелли неподвижно и лишь то и дело смахивал слёзы со своих смуглых, морщинистых щёк.
Нет никаких слов, чтобы передать то, как я переживал смерть единственного родного мне человека – моей бедной сестрички. Крохотный домик наш опустел без Нелли, без её постоянных хлопот и звонкого голоска… А я, в конце концов, слёг от бесконечных переживаний.
Почти три недели проболел тогда я – лежал в постели, совершенно обессилевший, потерял сон и аппетит и целыми днями лишь молча плакал… Верт, испугавшись за мою жизнь и здоровье, привёл какую-то знахарку аж из деревни за семь вёрст до Когиды. Травяные настои немного вернули мне силы и здоровье, помогли подняться с постели – но они не вернули мне самого дорогого, не вернули мне единственного родного человека, мою бедную Нелли! С большим трудом я смог тогда вернуться к нормальной жизни… Кто знает – время ли лечит, или тяжёлый труд дровосека, утомляя тело, исцеляет душу – но уже через полгода я стал меньше вспоминать те тяжёлые дни и перестал укорять себя за то, что не смог спасти сестру. Остались только светлые воспоминания – об улыбке Нелли, об её звонком голоске, о постоянных хлопотах по дому… А жизнь мою всецело заполнила работа в лесу – Верт начал потихоньку сдавать (возраст брал своё), надо было ему помогать.
Постепенно я окреп и возмужал – мне было уже пятнадцать лет. Работа в лесу у меня спорилась – я и валил деревья, и распиливал их на дрова, и помогал отвозить дрова и брёвна к заказчикам. Кое-кто в нашем отряде один раз в шутку назвал меня «нашим железным дровосеком». Тогда я ещё вместе со всеми посмеялся над этой плоской шуткой!.. Эх, кабы я знал, что через какое-то время эта шутка сделается былью, что злая судьба сама выкинет со мной одну из своих несмешных шуток! Но тогда слова «железный дровосек» мне ни о чём не говорили! Если вдуматься, я и вправду, наверное, был «железным» - в свои пятнадцать работал не хуже иных тридцатилетних… Лишь работа помогала справиться мне с болью, сидящей в сердце и в душе…
Шло время – недели, месяцы и годы… Мне уже исполнилось восемнадцать. Я был тогда высоким, сильным и достаточно крепким парнем. Теперь уже я мог по праву называть себя настоящим дровосеком – я выполнял любые работы, какие только требовались. А Верт, который к тому времени ещё сильнее постарел, делал работу попроще, а то и вовсе наставлял новичков в нашем отряде – учил их обращаться с топором, пилой, рубанком, учил нехитрым правилам безопасности…
Как раз в то время я стал иногда захаживать по нерабочим и праздничным дням на деревенские посиделки. Там собиралась молодёжь из Когиды и окрестных деревень, хуторов и ферм. Иногда мы собирались у кого-то дома, иногда на свежем воздухе, а иногда – и в Когидском трактире. На эти посиделки ходили все парни из нашего отряда дровосеков, и я не стал исключением. О, как там было замечательно и весело! Мы танцевали, пели, закусывали почти до самого рассвета! Тогда мне это казалось чем-то обыденным – но только теперь я понимаю, как много я имел тогда!..
На одной из таких вечеринок я повстречал Карси Ремос. Ей было тогда шестнадцать лет. Карси была очень милой девушкой, с вьющимися рыжими волосами, с задорными веснушками, с аккуратным вздёрнутым носиком. И ещё Карси чем-то неуловимо напоминала мою бедную Нелли, чей образ я бережно хранил в сердце… Я чувствовал что-то странное и вместе с тем приятное в своём сердце, когда смотрел на Карси. Я целыми часами сидел и мысленно сочинял письма к Карси, стихи, посвящённые Карси, мои признания ей и откровения! У меня всё замирало внутри, когда я видел Карси, слышал её звонкий голос и задорный смех… Да, как раз в ту пору ко мне в сердце постучалась первая любовь! Поначалу я очень робел, боялся подойти к Карси, краснел и не мог подобрать слов, чтобы заговорить с ней… Но однажды, в один прекрасный день, всё произошло, словно по волшебству!
Это случилось в день, когда в Когиде проходила ярмарка – одна из трёх в году. Почти вся Когида, да и жители окрестных деревень и хуторов собирались на эту ярмарку, как на праздник. Не стали исключением и мы с Вертом – Верт, как обычно, понёс продавать деревянные ящики и табуреты. А я решил продать несколько дудочек из дерева, которые выстрогал в минуты, свободные от работы.
Ярмарочный день завершился для нас удачно – мы с Вертом удачно продали наши изделия, купили пару кроликов, гуся, кое-какую домашнюю и садовую утварь… Мы шли с ярмарки домой, довольные и весёлые, делились радостью… Вдруг я увидел, что впереди нас шла Карси с полными сумками различной снеди и утвари! У меня, как обычно, всё замерло внутри, подкосились ноги и началась какая-то сладкая истома… Я сказал Верту, что должен зайти к одному из знакомых и попросил не ждать меня и спокойно отправляться домой… Старый и проницательный Верт наверняка обо всём догадался, но виду не подал и спокойно пошёл домой. Я же медленно побрёл вслед за Карси, созерцая каждый её шаг… Вдруг Карси обо что-то споткнулась и выронила из рук свою ношу! По дороге рассыпались фрукты, овощи, мотки ниток и прочие покупки. Бедняжка всплеснула руками и заплакала! Тут у меня внутри словно что-то оборвалось. В каких-то пару шагов я подошёл к Карси и бережно собрал всё упавшее с мостовой в сумки! Карси стояла, ни жива, ни мертва, сама не понимая, что происходит… Она не могла вымолвить ни слова и лишь смотрела на меня своими ясными серыми глазами, полными слёз. И глаза эти говорили красноречивее любых слов, говорили одно лишь слово: «Люблю!». Затем Карси покраснела, как маков цвет, и прошептала:
-Благодарю Вас… Вы очень добры! Но мне пора идти, уже поздно! – и Карси собралась было пойти домой. – Скоро же совсем стемнеет!..
- Позвольте проводить Вас! – я вымолвил эту фразу бездумно, не зная, что она за собой повлечёт – поцелуй или же пощёчину. – И позвольте представиться Вам – Гарт Ларос.
-А я – Карси. Карси Ремос! – с лёгкой улыбкой произнесла девушка. – Я принимаю Ваше приглашение – тем более, что час поздний. А живу я «у трёх дубов» - а это ой как неблизко!
Карси, казалось, совсем позабыла о неприятном происшествии с рассыпанными продуктами. Слёзы на её глазах высохли совершенно, и теперь моя Карси мило щебетала обо всём подряд, пока мы шли к «трём дубам» - так называлась та часть Когиды, где жила девушка. Карси, Карси!.. О, как я вслушивался в твой голос, ловил каждое твоё слово, каждый твой взгляд! Я понял тогда, что жить без тебя уже не смогу - я полюбил тебя. Полюбил, как в сказке – раз и на всю жизнь, полюбил с первого взгляда!.. До сих пор, Карси, я люблю тебя – всем сердцем! До сих пор помню я тот день, когда провожал тебя до дома после ярмарки!
Наконец, мы с Карси дошли до ворот её дома. Настало время прощаться – но мы всё никак не могли наговориться, насмотреться друг на друга и разойтись по домам. Я смотрел на Карси и понимал, что все мои опасения напрасны – каждый взгляд, каждая чёрточка в лице Карси говорили о том, что девушка тоже влюблена в меня! Мы ещё полчаса точно простояли у калитки Карси, пока, наконец, не послышался с порога недовольный и сварливый женский голос:
-Карси! Долго ты ещё будешь прохлаждаться?!
-О, прошу прощения, но меня зовёт тётушка! Мы обязательно ещё увидимся! – сказала мне Карси и вошла в калитку.
- До встречи, Карси! – сказал я ей. – Мы обязательно увидимся, дорогая, любимая Карси! – шёпотом сказал я себе сам.
Домой я, несмотря на поздний час, пришёл радостный и взволнованный. Да и ночью не спал – ворочался и думал, думал только о Карси… Я уже представлял наши следующие встречи, представлял, что я буду говорить Карси, представлял, как признаюсь ей в любви… Да и на следующий день, будучи на работе, я был словно в каком-то тумане – в минуты отдыха я вспоминал Карси, её голос, улыбку, взгляд… От остальных дровосеков (в том числе и от Верта) это не укрылось. Буквально в тот же день по отряду разнёсся слух, что я влюбился. Но я предпочёл не обращать на это никакого внимания – пусть говорят, что хотят!
Верт сказал мне вечером дома, что рад за меня и что хочет, чтобы я остепенился и стал примерным семьянином.
-Послушай меня, мальчик мой! – говорил мне Верт. – Хоть ты ещё и очень юн, береги свою любовь и береги свою любимую! Из одного крошечного зёрнышка первой встречи может вырасти мощное дерево крепкой и дружной семьи! Не повторяй моих ошибок, мальчик мой! Ведь когда-то, в стародавние времена и я был влюблён… и случилось тогда то, чего я себе до сих пор простить не могу! – голос Верта дрогнул и прервался.
Узнал я в ту ночь печальную историю первой и последней любви Верта. С содроганием слушал я рассказ о том, как юная Кинси Лакос умерла от горя буквально через год после того, как насильно выдали её родственники за богатого купца! Как вернулся в гневе и печали с рудников (куда отправился по наущению родни своей невесты, дабы заработать к свадьбе) Верт Гарос! Как поклялся он раз и навсегда уйти из этой деревни, и как проплакал целую ночь, уткнувшись лицом в мокрую траву рядом с могилой возлюбленной! И как потом провёл всю оставшуюся жизнь в одиночестве, не заводя семьи и детей. Лишь мы с Нелли немного скрасили его одиночество… Закончив свой печальный рассказ, Верт пожелал мне только одного – не ссориться с Карси, беречь наше чувство и не позволять никому другому это чувство растаптывать! Старый Верт был поистине мудрыми опытным человеком – увы, я особенно остро понимаю это только сейчас! Но тогда я предпочёл не думать о возможных неприятностях – мы с Карси любили друг друга и надеялись только на лучшее!
С того самого памятного вечера мы с Карси стали встречаться так часто, как позволяли нам возможности! И с каждой следующей встречей мы понимали, что любим друг друга всё сильнее и сильнее, и что жить друг без друга мы не сможем. Мы стали всё чаще и чаще задумываться о том, чтобы соединить свои судьбы навеки – но не говорили друг другу об этом. Но и говорить было незачем – всё и так читалось в каждом взгляде и каждом жесте!
Почти полтора года ухаживал я за своей Карси – и всё не решался сказать ей о самом главном, сказать о том, что хотел бы предложить ей свою руку и сердце… Хотя в глубине души я был уверен, что Карси ответит на моё предложение согласием. Единственное, чего я немного опасался – это реакции со стороны тётки Карси. Дело было в том, что Карси, потеряв родителей, жила у своей тётки – Линни Дилос. Я видел тётку Карси лишь несколько раз, но этого хватило, чтобы составить мнение о ней – и, как показало время, мнение весьма верное! Линни Дилос была уже в возрасте, мощного сложения и с весьма грубым голосом, и племянницу свою держала, можно сказать, в чёрном теле. Карси рассказала как-то раз мне, что потеряла родителей в возрасте пяти лет (они чем-то сильно заболели) и что её взяла тогда на воспитание тётка – больше позаботиться о бедной сиротке было некому… Но вот забота была своеобразной – Карси рассказала мне, что тётка поселила её в каморке под лестницей и буквально сразу же начала заставлять выполнять чёрную работу по дому. Как я возмутился, узнав это! Как жаль мне стало свою Карси! И как добр был ко мне и к бедняжке Нелли старый Верт! Карси не могла без слёз вспоминать всё, что пришлось пережить ей в первые годы у тётки. Линни Дилос жила богато – гнала самогон на продажу, а также приколдовывала – но племяннице не перепадало почти ничего! Карси жила примерно так же, как могла бы жить обычная девочка, взятая в услужение! Да и к повзрослевшей Карси тётка была необоснованно строга!
Но я любил Карси, и Карси любила меня – и однажды случилось то, о чём мы мечтали с самой первой нашей встречи! Я сделал Карси предложение руки и сердца! Я долго решался, долго не мог найти слов – и, в конце концов, объяснился Карси во время одной из прогулок, возле старого вяза. Моя Карси приняла предложение, прослезившись от счастья! Но потом она опечалилась, понурила голову и вымолвила одно лишь слово:
-Тётка!..
-Что «тётка», Карси, дорогая? – взволнованно спросил я, обняв свою невесту.
- Она вполне может нам помешать! Я боюсь говорить ей о нашей помолвке! – сквозь слёзы повторяла Карси.
- Не волнуйся, Карси! – мягко успокоил я невесту. – Мы обязательно что-нибудь придумаем и обязательно будем счастливы! Ну, что ты, не надо плакать! – и я принялся вытирать Карси слёзы своим платочком.
- Я люблю тебя, милый! – произнесла Карси, успокаиваясь. – И я за нас боюсь, за тебя боюсь… Ты не знаешь моей тётки!
- Мы можем, в конце концов, убежать в Зелёную Страну или Фиолетовую, и попросить местных сельских старост соединить нас браком! Мы сможем всё, что угодно – не переживай, милая Карси! – и я поцеловал свою невесту.
- Ты славный! – ответила мне Карси. – Я буду надеяться, что мы непременно всё уладим, любимый!
Мы были на седьмом небе от счастья, хотя и побаивались противодействия со стороны тётки Карси… Я успокоил Карси и проводил её до ворот её дома! Домой я возвращался как никогда счастливый… Скоро, совсем скоро – через полгода – мы с Карси станем мужем и женой, станем семьёй, будем вместе делить все наши радости и печали… Моё настроение не укрылось от старого Верта – и я всё рассказал ему! Как поздравлял меня Верт, как радовался за нас с Карси!
- Будь счастлив с ней, мальчик мой! – сказал мне Верт. – И береги её, береги свою семью и своих будущих детей. Ведь это – самое дорогое в жизни!
- Уверяю тебя, дядя Верт – Карси со мною будет счастлива! – воскликнул я в ответ на пожелания Верта. – Только вот тётки своей она боится… Линни Дилос – её тётка! Местная богатейка, а племянницу в чёрном теле держит!
- Линси Дилос! – воскликнул Верт. – Слышал я о такой! Ох, говорят – помимо самогона, она ещё и колдует, также почти, как и злая Гингема! Но ты не отчаивайся! Не повторяйте нашу с Линси судьбу! Надо бороться – и бороться до конца!
И я успокаивался, слушая слова Верта. Меня занимали мысли только об одном – как нам заключить брак, если тётка Карси не даст своего согласия на это! Сама Карси согласилась с моим предложением бежать в Зелёную или Фиолетовую Страну. Хоть это было и рискованно, но это был практически единственный вариант! Тем более, что на следующий же день Карси прибежала ко мне в слезах и сообщила о том, что тётка не согласна на наш брак.
- Она сказала мне, что не даст мне за тебя выйти! Ты, по её мнению, всего лишь дровосек-голодранец! – рыдая, повторяла моя невеста. – Сказала, что уже нашла мне другого жениха! И что я за него пойду! О, любимый, как же нам теперь быть! – и по щекам моей милой Карси текли целые потоки слёз.
- Милая моя Карси, не плачь! – утешал я невесту. – Мы непременно найдём выход! Мы будем вместе – я клянусь! – и я обнял и поцеловал свою Карси.
- Я боюсь, что даже если мы убежим, моя тётка всё равно найдёт способ вернуть меня и выдать за этого противного Дирма Гимоса! – повторяла Карси. – А он старый и злющий – я видела его пару раз, на ярмарках!
- Не бывать тебе замужем за этим Дирмом! – вскричал я. – Надо скорее же обдумывать и готовить наш побег! Нельзя ни дня медлить! И будь спокойна, моя Карси – у нас всё непременно получится!
За какую-то неделю с лишним мы приготовили почти всё необходимое для побега и обговорили все особенности нашего побега. Мы договорились встретиться в перелеске недалеко от дома Карси, и оттуда уже бежать, стараясь не попадаться на люди до окончания границ Голубой Страны – на случай того, если тётка Карси вздумает пустить погоню. И Карси, и я волновались перед побегом – но в душе надеялись на то, что всё будет хорошо и всё получится. Вместо трепетных ухаживаний и тихих радостей помолвки нам предстояло связать свои сердца на чужбине и, возможно, там и остаться! И верхом наших мечтаний была столица – Изумрудный Город – где, по рассказам, могли осуществиться все, все желания!
Увы, зачастую судьба распоряжается далеко не так, как хотелось бы этого нам самим – она делает всё по-своему! Сама злая судьба вмешалась на этот раз в наши с Карси планы. За каких-то два дня до побега ко мне подошёл один из парней из нашего отряда – Тарн Перос – и предложил подработать. Я отнёсся поначалу к этому предложению с недоверием – тем более, что никогда не общался с Тарном и, более того, мы недолюбливали друг друга… Но Тарн сулил хороший заработок – а нам с Карси нужны были средства для того, чтобы исполнить свою мечту! И пришлось мне, заглушив недоверие где-то в глубине души, согласиться на это предложение. Ни Карси, ни Верту – а они за меня переживали – я решил не говорить ни слова! О, какой же был глупец тогда!
Тарн сказал мне, что я должен срубить несколько крепких молоденьких дубков недалеко от того места, где шла основная работа нашего отряда. Дубки эти, по словам Тарна, понадобились одному местному богачу для каких-то своих целей – вот и заплатить обещал особо. Тарн вручил мне новенький топор и прочие инструменты – якобы от того самого богача. После того, как Тарн ушёл, я с жаром принялся за работу. Но не тут-то было! Топор буквально не желал меня слушаться и вёл себя, как будто заколдованный – брыкался, норовил выскочить из рук, застревал в древесине… «Жаль, не захватил я с собой своего любимца, которым уже пять лет работаю!» - подумал я. И тут произошло непредвиденное! Топор выскользнул у меня из рук и…. Случилось самое страшное событие в моей жизни – этот злосчастный топор практически полностью обрубил мне левую ногу!.. Истекая кровью, я упал на траву рядом с деревом… Я плакал, кричал, в каком-то полубреду звал Карси… На моё счастье, меня нашли ребята из моего же отряда, пока я не успел умереть от боли и потери крови… Меня отнесли домой, перевязали и уложили в постель. К счастью, благодаря умелому лечению и заботе рана моя не воспалилась – и уже через несколько недель я совершенно поправился! Моя бедная Карси, несмотря на все запреты тётки, не покидала меня и всегда находила время навещать меня и помогать Верту в уходе за мной! Конечно, потеря ноги опечалила меня, но Верт и Карси успокаивали меня, как могли. Старый Верт сказал мне тогда:
-Мальчик мой, я знаю отличного кузнеца – Ралта Бораса, он сделает тебе ногу из железа, и ты снова сможешь ходить и работать, уверяю тебя! Ралт – мой знакомый, и я уже поговорил с ним!..
Мы с Карси благодарили Верта и плакали от счастья – моё увечье не будет мне помехой, кузнец постарается, и всё будет, как прежде! Ралт Борас оказался замечательным мастером – железная нога, изготовленная им, не доставила мне никаких неудобств. А как моя Карси радовалась вместе со мной тому, что я теперь снова смогу ходить, работать, танцевать!.. Через три дня после того, как Ралт поменял мне ногу, мы с Карси договорились опять встретиться в том же месте и убежать в Зелёную Страну.
Но надо мной словно повисло какое-то проклятие, какое-то колдовство, какой-то злой рок! В тот день – за день до побега – я вышел на работу вместе со всем отрядом, в обычное наше место. Взял я в руки свой любимый, привычный топор – и глазам своим не поверил! Топор совершенно перестал мне подчиняться! В ужасе я хотел было выкинуть топор подальше – но не успел!.. Топор упал мне на правую ногу, отрубив её полностью! Я упал, изнемогая от боли и ужасного кровотечения… Ко мне тут же бросились ребята из отряда. В меня насильно влили почти полную фляжку самогона, чтобы утихомирить боль, и отнесли домой… Я опять промучился несколько недель, пока не зажила моя рана. Милая моя Карси не бросила меня, даже несмотря на потерю второй ноги – моя невеста приходила ко мне так часто, как могла, успокаивала меня, ухаживала за мной и не давала мне пасть духом!.. Старый Верт тоже не покидал меня – он уже договорился с Ралтом Борасом, что тот сделает мне вторую ногу из железа.
Добряк Ралт полностью вошёл в моё положение и сделал мне вторую ногу из железа совершенно бескорыстно… Да, я мог ходить, мог работать, мог даже танцевать (если только не вприсядку!) – но я сомневался, нужен ли я буду своей любимой Карси. Сомнения мои рассеялись, стоило мне только увидеть свою Карси, ожидающую меня возле мастерской Ралта Бораса!
- Милый, ну что же ты? – говорила она, смеясь сквозь слёзы и целуя меня. – Не переживай! Я по-прежнему люблю тебя!
- Карси! – прошептал я сквозь слёзы. – Я тоже тебя люблю!.. Но ты видишь, что со мной теперь…
- Главное – ты жив, любимый! – говорила мне Карси и пробовала подбодрить меня шуткой. – А как мы теперь сэкономим на сапогах и брюках!
Но по лицу самой Карси ясно было, что эта натянутая шутка явно не задалась… Моя невеста очень переживала за меня – но не отчаивалась и советовала не отчаиваться и мне! Мы опять договорились бежать – только теперь уже через два дня! Карси со слезами умоляла меня не браться за работу с топором – моя невеста считала, что её тётка-колдунья заколдовала те топоры, которые отрубили мне ноги… Честно сказать, я и сам подозревал, что здесь что-то нечисто… Увы, моё безотказное сердце подвело меня. В тот же день меня вызвали на работу в отряд – надо было подменить одного из наших заболевших ребят. Несмотря на слёзы Карси, я пошёл – по законам отряда-артели, в беде товарищей не бросают. Наслышанные о нависшем надо мной проклятье ребята дали мне тот топор, которым рубил деревья заболевший дровосек. Но, приступив к работе, я сразу же понял, что с топором творится что-то неладное. Судя по всему, колдовство, наложенное злой тёткой Карси на мой инструмент, работало безотказно! Я не успел ничего сделать – в ужасе воткнул топор в дерево и отошёл в сторону. Тут-то и произошло нечто ужасное – во что поверить сложно даже в Волшебной Стране. Топор, повинуясь какой-то неведомой силе, на глазах моих ошеломлённых товарищей вырвался из дерева, подлетел ко мне и отрубил мне сначала одну, потому другую руку! Крича от досады и боли, я упал на траву. Дровосек, давший мне топор, со злостью и ругательствами швырнул его в кусты подальше… А меня опять напоили самогоном, замотали раны тряпками, чтобы остановить кровь, и отнесли домой. Всю дорогу до дома я плакал от боли и думал только об одном – о Карси! «Даже если этот добряк-кузнец сделает мне железные руки – смогу ли я полноценно работать? Смогу ли я танцевать с Карси или хотя бы просто её обнимать? Буду ли я такой нужен своей Карси?» - думал я, пока меня несли домой.
Но Карси не покинула меня. Моя бедная невеста опять сидела в слезах у моей постели и говорила, что всё будет хорошо! Старый Верт сказал мне, что кузнец сможет помочь мне и на этот раз… Ралт Борас постарался, делая для меня железные руки – благодаря шарнирам, каждый палец гнулся как живой!

Продолжение следует...

 Отправлено: 25.11.12 17:37. Заголовок: Исповедь Железного Д..

Исповедь Железного Дровосека. «История одного сердца».

Продолжение.

- Вот видишь! – с радостными слезами шептала мне Карси. – У тебя замечательные руки – даже вышивать можно! Только умоляю тебя – не связывайся больше с работой дровосека, не надо!
- Ах, Карси! – ответил тогда я своей невесте. – Конечно же, я постараюсь больше не заниматься рубкой леса. Но вот чем же мне заняться ещё? Если только найти маленький домик для нас с тобой и заняться разведением живности…
- Не переживай, милый, не расстраивайся! – утешала меня Карси. – Всё будет хорошо, поверь мне! Уже через день мы, как и договаривались, убежим в Зелёную Страну!..
Какая же славная была моя Карси – добрая, нежная, заботливая! Как любила она меня! Ведь именно она не давала мне упасть духом и разочароваться в жизни после потери рук и ног и замены их на железные. Я любил Карси всем сердцем и мечтал только об одном – о том, чтобы убежать с ней в Зелёную Страну и зажить счастливой семьёй, несмотря ни на что!..
Но нашим мечтам не суждено было сбыться! Увы, слишком сильным было гибельное и злое заклятье, наложенное на меня! Именно на меня – я это понял впоследствии. Несмотря на то, что Карси чуть ли не на коленях умоляла меня не делать этого, я пошёл на то место, где работал мой отряд – попрощаться с ребятами и забрать заработанное. Конечно, это вполне мог бы сделать за меня старый Верт – но разум мой в тот злосчастный день находился словно под действием какого-то наваждения. Не слушая никого, я пошёл на вырубку…
Я уже забрал заработок, простился со всеми ребятами из отряда и приготовился было идти домой – в условленном месте меня ждала моя Карси. Но тут опять подействовало чудовищное колдовство! До сего момента торчащий из пня топор одного из дровосеков вылетел и на глазах испуганного отряда искромсал моё туловище, а затем отрубил мне голову… Мир погрузился во тьму. Последнее, что предстало в моих мыслях – были образы Карси, мамы и Нелли. Больше я ничего не видел… Наступила пустота – без боли, без мыслей, без всего.
Я не умер – но я уже и не жил. Я опомнился в какой-то незнакомой комнате. Приглядевшись, я узнал мастерскую кузнеца Ралта Бораса. Что же – меня спасли и на этот раз? Надо скорее домой, скорее к своей Карси! Следующее, что я почувствовал – абсолютную пустоту внутри. Я не чувствовал своих конечностей, своих внутренностей, не ощущал биения сердца! Выходит – я мёртв и уже попал в загробный мир?! Мне стало страшно, и я закричал. Звук собственного голоса поразил меня – он… какой-то чужой! Он стал металлическим и неестественным! Я сделал небольшое усилие, приподнял голову и ужаснулся! Моё тело было полностью железным – в этом не оставалось никаких сомнений! Меня больше не было… Тело моё умерло, а кузнец по доброте душевной заменил умершую плоть на железо. Мир мой рухнул тогда, когда на меня налетел сумасшедший заколдованный топор… И я заплакал от досады. Тут на мой крик прибежал Ралт Борас.
-Ты что?! – закричал он на меня и принялся вытирать мне слёзы полотенцем. – Ты в своём уме?! Ты же заржаветь можешь!
-За-ржа-веть?! – ещё сам не до конца веря в произошедшее, сдавленным голосом спросил я у кузнеца.
- Тебя принесли ко мне уже мёртвым – без головы, и с перерубленным туловищем. Я не смог выдержать горя твоих близких – и сделал тебе полностью железное тело. А дальше в дело вмешалось чудо! Ну, можно сказать, ты с того света вернулся, парень! – и кузнец заботливо погладил меня по плечу.
- Карси! Где моя Карси? – спросил я у кузнеца. – Как там старый Верт?!
- О, у бедняги Верта не выдержало сердце, когда он увидел, каким тебя принесли из леса! Сразу же замертво упал! – грустно ответил мне кузнец. – А Карси… Карси обливалась слезами и умоляла сделать меня ещё одно чудо. И я решился сделать тебя полностью железным – во имя любви…
- Бедная Карси! – как-то хрипло вымолвил я. – И бедный Верт, вечная ему память…
Карси продолжала любить меня – даже в таком состоянии, когда от прежнего меня ничего не осталось! У меня больше не было того сердца, которое отзывалось на чужую боль и чужое горе, которое сжималось и трепетало в минуты горя и минуты восторга, которое часто билось в пылу любви! Вместо него была пустота! И я не был уверен в том, что эта пустота, заменившая моё живое и тёплое сердце, сможет любить Карси. К тому же, у меня больше не было живого тела! Да, я мог двигаться и работать – но почти все радости человеческой жизни стали мне недоступны! Я не мог есть, пить, купаться, иметь детей, не мог даже смеяться до слёз! Человеческого во мне осталось не больше, чем в тех затейливых игрушках из Фиолетовой Страны, которые на раз щёлкают орехи! Буду ли я нужен такой своей Карси? Она так любит меня, а я… я же не смогу дать ей того счастья, которое мог дать раньше, будучи обычным человеком из плоти и крови!
Наконец я вышел из мастерской кузнеца на улицу, где ждала меня моя Карси. Только увидев меня, моя невеста со слезами повисла на мне и покрыла меня поцелуями. «Жив! Жив! Это чудо! О, любимый! Всё будет хорошо!» - бессвязно повторяла моя Карси сквозь слёзы, обнимая и целуя меня. Я стоял ни жив ни мёртв, не мог сдвинуться с места. «Моя Карси! Какую ты жертву готова принести ради меня! И достоин ли я этой жертвы?!» - думал я, глядя на свою плачущую невесту.
- Любимый! Всё будет хорошо теперь! Мы обязательно убежим в Зелёную страну, прямо сейчас, и нам никто не помешает! – сбивчиво заговорила Карси. – Любовь спасёт тебя, придаст тебе сил! Я люблю тебя!
- Карси! Выслушай меня, прошу тебя! – глухо заговорил я. – Мне надо тебе кое о чём сказать, это очень важно… для тебя… для нас…
- О, любимый, я готова сделать ради тебя всё! – воскликнула моя Карси.
- Посмотри… Посмотри, во что я теперь превратился! – глухо говорил я, не сводя глаз с Карси. – Я уже не человек… У меня нет нормального человеческого тела, я уже не живой!.. Меня, Карси, больше нет!
-О, да что такое ты говоришь, любимый! – сквозь слёзы ответила мне Карси. – Я люблю тебя и таким, люблю точно так же, как и прежде!
-Карси, моя Карси! – со страданием проговорил я. – Какую жертву приносишь ты ради меня! Ведь я теперь, можно сказать, не человек – не могу есть, пить… Не могу иметь детей! А самое главное – у меня больше нет сердца! Я стал бессердечным, Карси… И я не хочу, чтобы ты страдала, любя такого, как я!.. Не хочу! Пойми меня правильно, Карси…
- Я действительно люблю тебя, и знаю, что ты любишь меня тоже! И любовь моя вечна! – со слезами говорила Карси. – Каким бы ты ни был, любимый!
- Прости меня, Карси! – вымолвил я. – Но я не могу принять от тебя такой жертвы! Просто не могу!
- Не печалься, милый! – ответила на это Карси. – Я любила, люблю и буду любить тебя! Этот злой топор уничтожил твоё тело, но душу твою он уничтожить не смог!
- Бедная, бедная моя Карси! – воскликнул я, глядя на свою невесту. – Пойми, прошу тебя, меня больше нет! То, что ты видишь перед собой – это не прежний я, это жестяная пустышка без чувств и сердца… В таком виде я вряд ли смогу принести тебе счастье, Карси – пойми меня правильно…
- Что же ты, милый? – с грустью вопросила Карси, глядя на меня полными слёз глазами. – Я тебя люблю по-прежнему! Пойдём же вместе, в Зелёную Страну, навстречу нашему счастью!..
- Прости меня, любимая! – печально проговорил я. – Но я решил взять свои слова назад… и расторгнуть нашу с тобой помолвку!.. Ведь тогда я был живым человеком из плоти и крови, с нежным любящим сердцем – таким ты полюбила меня! Но теперь прежнего меня больше нет… А тот, что есть, принесёт тебе скорее боль и страдания, нежели счастье! Да и как может любить человек без сердца, Карси?.. О, постарайся меня понять, моя Карси… И прости, если сможешь! – я хотел было заплакать, но вовремя вспомнил о том, что железным людям плакать противопоказано.
- Любимый… мне очень больно это от тебя слышать! – плача, проговорила моя бедная Карси. – Помни, я буду любить тебя всегда. И всегда буду верна тебе! Я надеюсь – ты ещё одумаешься… ведь ты же тоже меня любишь – даже в таком обличии!..
- О, Карси! – с трудом сдерживая слёзы, проговорил я. – Я не хочу причинить тебе боль и страдания!.. Увы, чьё-то злое колдовство распорядилось именно так, превратив меня в железного болвана без чувств и сердца!.. Прости меня, но я всё-таки должен с тобой расстаться! Прощай, моя бедная Карси!..
- Милый, я надеюсь, что ты обязательно одумаешься, и мы тогда встретимся вновь! Я буду верна тебе вечно – и неважно, есть у тебя сердце или нет! – говорила мне моя Карси, обливаясь слезами. – Я буду ждать тебя, буду ждать нашей встречи!..
… И я покинул свою Карси, оставив её в слезах. В мыслях у меня всё помутилось – то что-то звало вернуться к Карси, попросить у неё прощения и продолжить отношения, как ни в чём не бывало, то что-то неудержимо гнало меня вперёд, навязчиво твердя лишь одно: «Ты её не достоин! Ты теперь никто!». К сожалению, я никак не мог отделаться от этого противного внутреннего голоса, заставившего меня расстаться с Карси – наверное, это помутнение в рассудке тоже было частью того самого злого колдовства. Не иначе, как тётка Карси перешла от слов к делам – теперь я был уверен в этом точно! Но что же – назад дороги уже нет, увы!.. Я пришёл на старое кладбище на окраине деревни, зашёл на могилы родителей, Нелли и Верта. Молча стоял я у родных могил, вспоминая свои близких и не имея даже возможности заплакать!.. Казалось мне, что все близкие люди осуждают меня за то, как я обошёлся с Карси. Невольно пришли мне на ум рассказы старого Верта… «О, Карси, Карси! Как же я мерзко с тобой поступил – ты же ведь любишь меня, а я… Нет, во что бы то ни стало, рано или поздно, я вернусь к тебе… Когда вновь обрету сердце, способное любить тебя так же, как любило тебя моё прежнее, живое сердце!.. А пока что, пока что придётся жить мне и страдать – без сердца, без людей, без тебя!» - думал я, стоя на кладбище.
Я зашёл на прощание к Ралту Борасу, тому добряку-кузнецу, который спас меня от смерти – попросил у него топор, пилу и полную маслёнку с небольшим запасом масла. Ралт уговаривал меня одуматься, не совершать опрометчивого поступка, предлагал свою помощь, даже обещал приютить. Но я был непреклонен – видимо, настолько вскружило мне голову колдовство! Поблагодарив Ралта за помощь, я вышел из его мастерской и пошёл в лес. Я шёл, куда глаза глядят, не зная чётко, зачем я иду и куда. Я уходил.
Наконец, к ночи пришёл я на лесную полянку. Хоть и не нуждался я более во сне, я решил выждать до утра именно на этой полянке, чтобы утром решить уже, что же делать мне дальше. На рассвете я оглядел эту полянку и решил на ней же и обосноваться. За несколько дней я нарубил деревьев и веток (в железном виде я сделался куда сильнее, чем был, будучи человеком из плоти и крови) и построил себе маленькую хижину-шалашик. Мне нужен был кров только лишь для защиты от дождя – ибо никаких человеческих потребностей у меня отныне не было, а вот малейшее попадание влаги могло меня убить!
С тех пор я жил в лесу, в этой хижине… Я потерял счёт времени, и мне было, по большому счёту, ничего не надо. Чтобы разогнать скуку, я избавлял лес от больных деревьев и валежника, устраивал маленькие лавочки для путников на тропинках, бродил по лесу, общался с лесным зверьём, не знавшем о том, что я натворил и что со мною произошло. Так текли дни, недели и месяцы... Постепенно о произошедшем со мною и Карси остались лишь смутные воспоминания, да и те оживить было некому – ни одна птичка ничего не знала о судьбе моей бедной Карси… Я старался заглушать любые воспоминания и уколы совести прогулками и работой – хоть я и не мог чувствовать усталость, но у меня хотя бы не было времени думать…
Я не знаю, сколько времени я прожил так – отшельником в своей лесной хижине, но однажды случилось то, что снова изменило мою жизнь! Однажды, выйдя из хижины поработать в лесу, я попал под сильный ливень, который ни с того ни с сего обрушился на наши края… Это была, можно сказать, верная смерть для меня – тем более, что маслёнку я, как назло, в тот день оставил в хижине. Суставы мои от этого дождя так заржавели, что я совершенно потерял возможность двигаться! Так и стоял я посреди леса, недалеко от своей хижины, в одной и той же позе – с поднятым топором между двух молодых деревьев, которые намеревался срубить! К влаге от ливня добавилась влага от слёз – я плакал от отчаяния, зная, что это – наверняка конец... Меня ожидала лишь одна судьба – обратиться в ржавую железную труху, ибо мои призывы о помощи оставались без внимания… Я мысленно считал дни, которые проводил в лесу, складывая их в недели и месяцы. В конце концов, я проржавел настолько, что мог только слегка стонать, и отчаялся получить откуда-либо помощь.
Но ровно через после того злополучного ливня случилось то, что я, иначе как чудом, с тех пор назвать не могу! Я стоял всё в той же позе, не надеясь уже на помощь, как вдруг почувствовал, что мою ногу кто-то… грыз! Тут же я услышал тоненький возмущённый голосок:
-Что за безобразие, ав-ав-ав, подставлять порядочной собаке железные ноги!!!
Ко мне подошла весьма странная компания – высокая светловолосая девочка, одетая явно не по-Жевунски, живое соломенное пугало в наряде Жевуна и какой-то маленький чёрный зверёк, размером побольше кота. Это было настоящее чудо – после целого года одиночества и беспомощности меня нашли!
- Что это за лесное пугало и для чего его сюда поставили? – недоумевающим тоном спросил соломенный Жевун.
- Простите, это не вы здесь стонали? – нежным голоском спросила у меня высокая девочка.
- Да, я! – ответил я девочке. – Целый год я простоял здесь, и мне никто не приходил помочь…
- Что я могу сделать, чтобы помочь Вам? – спросила девочка своим нежным голоском, так похожим на голос моей сестрички Нелли.
- Я попал под дождь, заржавел и не могу двигаться! – сказал я, растроганный такой заботой обо мне. – Там, в хижине неподалёку, где-то лежит маслёнка… Если меня смазать маслом, я снова смогу двигаться!
Тут же девочка с чёрным зверьком убежали, и я остался наедине с соломенным чучелом, которое начало задавать мне различные вопросы. Соломенный человек напоминал маленького ребёнка – его тоже интересовало буквально всё. Мы даже чуть было не поругались с чучелом – настолько оно было неуёмным в своих расспросах.
Наконец, девочка и зверёк вернулись с маслёнкой. Я попросил свою маленькую спасительницу смазать мне шею и руки. Девочка и помогавший ей соломенный человек быстро исполнили мою просьбу. Наконец-то я смог пошевелить головой и руками, наконец-то я был спасён! Я тут же выпустил из рук топор и, чтобы не утруждать девочку и её друзей, смазал себе ноги.
Закончив со смазыванием ног, я рассыпался в благодарностях перед своими спасителями – девочкой, пугалом и чёрным зверьком. Ведь если бы эта странная компания не нашла меня, я бы так и простоял здесь, пока не превратился бы в ржавую труху! Я поинтересовался тем, кто они такие – чтобы отблагодарить каждого из них лично!
Оказалось, милую девочку, спасшую меня, звали Элли, соломенное чучело носило имя Страшила, а кличка чёрного зверька – Тото! Элли… Это звучало почти как «Нелли», да и внешне эта девочка, если не считать высокого (со взрослого мужчину) роста, чем-то отдалённо напоминала мою сестричку… Но как они меня нашли? Что это – чьё-то доброе волшебство, судьба или же случайное стечение обстоятельств? Я поинтересовался у Элли, как оказалась она со своими друзьями в этом лесу.
- Мы идём в Изумрудный Город, к Великому Гудвину! – ответила за всех Элли. – Мы хотим, чтобы он исполнил наши желания… Я мечтаю вернуться домой, к маме с папой.
- Я хочу получить от Гудвина мозги! – перебил Страшила.
- Я – самый верный друг Элли и должен всегда её защищать, ав-ав! – ответил забавный чёрный зверёк Тото.
Они идут к Гудвину, который исполняет все желания! Да, сегодня случилось поистине настоящее чудо! Наверняка этот мудрый и могущественный Гудвин придумает способ, как дать мне то, о чём я всё это время мечтал – сердце! Я тогда снова смогу чувствовать, любить, переживать так, как я это делал, будучи обычным человеком! И тогда я смогу разыскать свою Карси, вернуться к ней, попросить прощения и жениться на ней! И я попросил у Элли и её друзей разрешения пойти с ними к Гудвину. Сверх всех мои ожиданий, мои спасители приняли меня в свою компанию – случилось ещё одно чудо!
Элли наполнила маслом мою маслёнку, я сделал соломенному Страшиле тросточку из дерева для опоры – и мы, окрылённые каждый своей мечтой, пошли в Изумрудный Город, к Великому и Ужасному Гудвину…
Много разных трудностей пришлось преодолеть нам на пути, много пришлось пережить приключений! Но эти трудности только сильнее сплотили нас – ведь всё, что с нами случалось, мы отныне переживали вместе! Вскоре у нас появился ещё один спутник – Трусливый Лев, желавший получить от Гудвина смелость…
Тяжело досталось каждому из нас исполнение желаний. Ведь Гудвин согласился исполнить все наши желания только после того, как мы пройдём ряд испытаний. Поставленные Гудвином условия казались невыполнимыми, но всё же нам удалось их выполнить! Как же я радовался, получив от Гудвина новенькое сердце из алого шёлка! Я сразу же, как только Гудвин вставил мне сердце, почувствовал, что меня переполняют любовь и нежность! Новое моё сердце оказалось ничуть не хуже прежнего – оно билось, чувствовало, сжималось и трепетало! Пусть говорят некоторые, что Гудвин был редчайшим обманщиком, плутом и мошенником – я с ними не согласен! Кто, если не Гудвин, дал мне сердце?! А больше всех я был благодарен был девочке Элли и её друзьям. Если бы не они, я бы так и сгинул в лесу от сырости и ржавчины!
Получив от Гудвина сердце и дождавшись того, пока исполнятся все желания мои друзей, я водрузил на плечо топор и отправился в Фиолетовую Страну. Там меня ждали Мигуны, упросившие меня быть своим правителем после гибели злой Бастинды. Я мечтал о том, что разыщу наконец свою Карси, и мы вместе с ней поселимся в Фиолетовом Дворце и заживём счастливо!..
Увы, первые мои попытки разыскать Карси ничего не дали! Я был очень этим опечален… Какой же я был тогда глупец, когда покинул свою Карси и ушёл в лес! Что, если Карси уже… Но об этом я и думать не хотел, да и моё новое сердце подсказывало обратное. И я продолжал жить, не теряя надежды на встречу!.. А чтобы меня не мучили уколы совести и размышления, я занимал свободное время работой – помогал Мигунам мостить дороги, строить дома, прокладывать трубы и копать каналы…
После победы над армией Урфина Джюса, захватившей почти всю Волшебную Страну (если бы не Элли и её друзья, вряд ли была бы возможна эта победа!), я снова попытался узнать что-нибудь о своей Карси. На сей раз я получил ответ… Через некоторое время после нашего расставания тётка всё-таки выдала изнемогшую от горя Карси замуж за того самого богатея! И теперь моя Карси жила в другой деревне, под другой фамилией и, по слухам, была страшно несчастлива! Это известие меня очень расстроило… В том, что жизнь Карси сложилась именно так, была целиком и полностью моя вина! Если бы я, глупец, не ушёл тогда в лес – мы были бы счастливы!.. Я печалился до слёз. Мои добросердечные подданные-Мигуны, видя мою печаль, старались всячески отвлечь и развлечь меня – занимали работой, устраивали прогулки по стране, приводили ко мне певцов и артистов для развлечения. А в моём шёлковом сердце чёрным клубочком всё равно сидела горечь и печаль о нас с Карси…
И печаль эта стала мне невмоготу… настолько, что я решил выговориться! Пусть мои слова будут в пустоту и не получат никакого ответа – но я надеюсь хотя бы облегчить себе душу и сердце… Сердце, которое по-прежнему любит!

 Отправлено: 25.11.12 17:40. Заголовок: К- Кау-Рук, звёздный..

К- Кау-Рук, звёздный штурман менвитского корабля "Диавона".
Таймлайн: до полёта рамерийцев на Землю.

Прелюдия к походу

Пусть живут в страхе! Пусть Трепещут!
Генерал Баан-Ну, руководитель менвитского вторжения на Землю

Это я только, наверное, сейчас прихожу к мысли что мы разучились всё делать сами, без помощи арзаков. Когда-то менвиты умели трудиться, но теперь… Скоро мы забудем всё.
Меня зовут Кау-Рук. Я штурман боевого корабля «Диавона», менвитские историки могут прославлять поход экипажа этого корабля, вернее его полёт, но я знаю горькую истину, которую мне сказал покойный мой отец Тору-Рук: со временем прихода к власти Гван-Ло любой поход превращается в кровавую бойню.
Отец был против Гван-Ло. Он рассказывал мне историю, о том времени, когда менвиты трудились сами и дружили с арзаками. До тех пор пока правитель Гван-Ло , потомок древних жрецов бога Акара не научился гипнотизировать людей и научил этому остальных менвитов. Но мы потеряли способность трудиться и развиваться. Даже стоящая на космодроме , похожая на серебряную башню «Диавона» -это творение арзаков, а не наше.
А отец потом пропал. Вышел на улицу - и пропал. Скорее всего его схватили и убили слуги Гван-Ло.
Я прерываю свои мрачные размышления и думаю о тех, с кем мне придётся лететь на планету Белиора. Белиору обнаружил один астроном (а на самом деле- контролёр и надсмоторщик), с помощью раба- арзака. Астроном назвал планету «Белиора» по имени матери Гван-Ло.
А вот и командир нашего корабля. Вон там, видите? Да тот крепкий такой, с рыжей бородой. Генерал Баан-Ну. Ходят слухи что генерал, ленивый как ящерица-кирлак, кроме спортивных упражнений ничего не делает. И хоть с обучением гипнозом ничегонеделание, а попросту говоря лень- наш общий менвитский грех, генерал в этом смысле просто чемпион. Однажды он решил сам (без помощи слуги- арзака) одеться. Так пришёл в левом сапоге на правой ноге, а в правом - на левой. Когда ему кто-то тактично намекнул, генерал сказал:
-Вот почему у меня сегодня так ноги болели!
Интересно, за какие заслуги он стал генералом? За победы в игру в мяч?
А вот тот в форме военного вертолётчика - это Мон-Со. Знаменитый комэск. Говорят, что он придушил восстание иммунных перед гипнозом менвитов арзаков. Человек жестокий даже слишком. Я слышал вроде как Мон-Со любит просто так стрелять из лазерного пистолета по летающим ящерам. Хотя признаю: как пилот Мон-Со - отменный. И самолёт иногда сам ремонтирует без помощи арзаков…
Вот там стоит мужчина с бородкой. Это наш врач Лон-Гор. Надо сказать ещё один менвит, не разучившийся трудится самостоятельно. Поэтому и взяли его на корабль который летит на Белиору. Других врачей просто не нашлось. Кроме того он ещё умеет с криогенными ваннами обращаться сам, без помощи арзаков. Но всё равно он лоялен к Гван-Ло.
О, вот и речь сейчас правитель наш читать будет:
-Великие воины -говорит Гван-Ло, -пришёл час полёта! Не посрамите Рамерию в походе. Убивайте врагов без жалости! Горр-ау!
И руку вверх скинул. Ну, тут ничего не поделаешь - все закричали хором, надсаживая глотки:
- Горр-ау!
Как Гван-Ло стал гипнотизёром - тёмная история. Есть легенда, что его отец нашёл свитки древних гигантов –огромных людей, управлявших вселенной. И отец не расшифровал свитки. А сын его Гван-Ло - расшифровал и обучился гипнозу по методам Гигантов. Этому можно и верить - тогда арзаки на нас не работали.
И мы пошли к «Диавоне». Духи Космоса, защитите… Беллиору от нас, менвитов!

 Отправлено: 25.11.12 17:47. Заголовок: К- Корина Справка. К..

К- Корина
Справка. Корина- родилась среди Жевуньей. В детстве заблудилась в лесу, пришла к Гингемовой пещере, стала приёмной дочерью и ученицей колдуньи. Гингема заколдовала её чтобы та росла в 10 раз медленней. Та сбежала когда узнала об этом и много лет скиталась с волком Нарком по стране. Стала королевой Изумрудного города, прикинувшись дочерью невесты Дровосека, подменив его сердце на каменное, и поссорив его со Страшилой. была свергнута после возвращения Элли. О дальнейшей судьбе см. "Энциклопедию по Сухинову" в архивном разделе. Однажды была превращена в мышь.
Примечание: кроссовер миров Волкова и Сухинова.

Судьба волшебницы

Когда в двенадцать лет выглядишь на восемь – это ещё, оказывается, вполне нормально. Единственное отличие между тобой и действительно восьмилетними – это интересы. Восьмилетние девчонки больше играют в куклы и меньше крутятся у зеркала.
В одной из деревень, куда я попала, была одна такая девочка, которой было на самом деле двенадцать, но ей никто больше десяти не давал. Она была страшно худая и маленького роста. Но она, в отличие от меня, пылко возмущалась, когда её принимали за восьмилетнюю. Я же врала нарочно, чтобы ни у кого не возникало лишних вопросов.
Когда же в пятнадцать лет выглядишь на те же восемь – это уже ненормально. Кстати, любопытный факт: годам к тринадцати куклы надоедают смертельно, да и вообще все детские игры оказываются чем-то совершенно непонятным. Смотришь на этих малявок (хотя меня саму на первый взгляд можно с полным правом назвать так же) и удивляешься: как им не надоедают эти глупости. Так что неудивительно, что я вместо детских игр предпочитала копаться в огороде или шить. Хотя очередные «родители» и выставляли меня иногда на улицу с пожеланием «ну а теперь иди, поиграй с ребятами».
В такие моменты я отправлялась в лес, звала Нарка, находила тихую полянку, где не было любопытных птиц и зверюшек, и упражнялась в магии. С каждым разом у меня получалось всё лучше. Почему-то считается, что волшебницей нельзя стать – ею можно только родиться. Я с успехом могла бы доказать нелепость этого утверждения уже на третий год своих тренировок. А пряталась я потому, что не хотела, чтобы слухи о новоявленной юной волшебнице дошли до более могущественных. Виллины там или Стеллы – Стелла ладно, но Виллина уже уронила на голову Гингеме домик, неизвестно, что там она может подготовить для меня.
А как быть, когда выглядишь на девять лет, когда на самом деле тебе почти тридцать?
Вот когда я по-настоящему осознала, как сурово поступила Гингема, заколдовав меня. Если до этого я ещё храбрилась, пыталась делать вид (перед Нарком), будто ничего страшного не происходит, то теперь впала в настоящую депрессию. Глядя на своих ровесниц, у которых уже дочери выглядели на один возраст со мной, я чуть не плакала от обиды. Волшебство волшебством, но неужели за владение магией нужно платить нормальной жизнью?!
- Всё у меня в жизни не так, - жаловалась я серому другу. Мы удобно устроились на лесной полянке неподалёку от тропинки, соединявшей две деревни – пришло время очередной смены места жительства. – Другие девчонки растут, влюбляются, замуж выходят, детей растят, а я?
- А ты учишься магии, - успокоил меня волк.
- Ага! Толку с неё, с той магии, - свирепо выдохнула я и пнула ногой сумку, в которой лежала книга Торна – единственное наследие Гингемы, перешедшее ко мне. – Сколько я искала заклинание, которое бы вернуло меня в нормальное состояние, и так и не нашла.
- Зато представь, - успокаивающе проворчал волк, вытягиваясь и кладя голову на лапы, - ты останешься юной красавицей, когда твои ровесницы уже будут дряхлыми старухами.
А он прав, пожалуй, подумала я, но весёлости мне это не прибавило.
- Просто завидно на них смотреть, - буркнула я.
- Это они тебе должны завидовать. Ты же волшебница.
- Рано ещё мне завидовать. Вот стану настоящей волшебницей, выйду из этого захолустья, тогда пусть завидуют хоть до посинения.
Мы замолчали и предались каждый своим мыслям. Я размышляла о том, что жизнь волшебницы, в общем-то, как и всё в этом мире, имеет свои плюсы и свои минусы. Хочешь быть волшебницей – пожалуйста. Только в обмен на нормальную жизнь. То есть твои ровесницы будут выходить замуж и растить детей, а ты будешь взрослеть в десять раз медленнее и скитаться по дорогам, не зная, куда тебя занесёт и примут ли тебя там. Во всяком случае, я ещё не слышала, чтобы волшебница жила в обществе и имела свою семью, друзей и близких. Она может быть сильной, гордой, независимой, может блистать красотой и покорять сердца людей, но всё равно одинокой.
- Интересно, а я когда-нибудь выйду замуж, - высказала я вслух свои сомнения.
Нарк промолчал. А что он мог ответить? «Да, выйдешь»? А за кого? Волшебников в нашей стране что-то не видно, а никто из простых людей со мной связываться не захочет.
- Наверное, все волшебницы должны быть одиночками, - подвела итог я.
Нарк зевнул и потянулся.
- Да ну, не все. Во-первых, ты не одна, а со мной.
Точно. Мне стало неудобно перед Нарком, и я промямлила:
- Но ты же волк. А мне нужны друзья-люди.
Нарк вздохнул (мне показалось, чуть обиженно) и отвернулся.
Неожиданно мне стало очень интересно: как бы выглядел Нарк, будучи человеком. Прищурившись, я посмотрела на него. Нет, всё-таки роль волка ему идёт больше…
- А во-вторых, - добавил Нарк, - вспомни, сколько друзей было у этой феи Элли, которую ты так не любишь.
- А за что мне её любить? – огрызнулась я. – Она убила двух волшебниц, фактически она убийца, а её за это превозносят до небес. А друзья… Вот посмотрела бы я на этих друзей, когда им всем грозила бы смертельная опасность. Каждый спасал бы свою шкуру и чихать хотел на эту Элли, пусть она там хоть трижды фея и их спасительница. Легко рассуждать о дружбе и бежать на выручку, когда ты сам не в беде. А когда появилась эта её сестрёнка, то они вообще про Элли забыли. Почему же они потом её к себе не звали, а звали её сестру?
- Потому что Элли предсказали, что она больше сюда не вернётся, - рассеянно ответил Нарк, вычёсывая репей из хвоста.
Я подскочила и уставилась на него.
- И ты молчал?! Ты пятнадцать лет молчал и ничего мне не говорил об этом?! Ну, Нарк…
Нарк отскочил от меня и испуганно сжался в комок. Наверное, опять я его напугала своим выражением лица. Он как-то мне сказал, что в моменты злости я становлюсь настоящей ведьмой – по лицу можно род занятий прочитать.
- Прости… Я думал, ты знаешь, - покаянно буркнул мой друг.
- Откуда бы… Слушай, а сам-то ты откуда об этом знаешь?
- Подслушал.
- Когда?
- Ну, помнишь… Когда она ещё у рудокопов была… Источник там какой-то, говорили, восстанавливала или ещё что-то в этом роде… Короче, там она как-то вроде встретилась с какой-то феей… Я саму встречу не застал. Просто потом слышал из-за кустов, как она говорила со своим братом, что как жаль, что фея Рамина предсказала ей, что она больше не вернётся… Что-то в этом роде, - сбивчиво закончил Нарк.
Я задумалась. Да, помню, мы тогда жили в деревне неподалёку от входа в Пещеру, и толпа ребятишек, в число которых в силу своей юной внешности входила и я, чуть ли не каждый день бегала посмотреть на фею Элли. Там и я её увидела и осталась разочарована – она оказалась девчонкой чуть постарше меня – внешне, разумеется. Однако… Ещё Рамины мне не хватало в конкурентах…
- А что это за Рамина?
- Не знаю. Никогда не слышал.
М-да. Я тоже никогда не слышала о такой фее, да ещё и предсказательнице.
- Может, Виллина? – предположила я. – Виллина, а не Рамина?
- Нет, - обиделся Нарк. – За кого ты меня принимаешь? У волков великолепный слух.
- Только Рамины мне не хватало! – в сердцах воскликнула я.
Виллина, Стелла, Элли (пусть она и далеко) и её сестрёнка (эта ближе – по крайней мере, была в Волшебной стране не так давно, и ей вроде никто не запретил возвращаться), теперь ещё Рамина. Весело.
- И что? – нетерпеливо спросила я. – Элли теперь никогда сюда не вернётся? Совсем?
- Ну я же сказал – ей предсказали, - отозвался Нарк.
- Понятно, - хмуро кивнула я. – Значит, буду доставать её в Большом мире.
- Тебе что, делать нечего? – удивился Нарк. – И ведь ты вроде колдовать в Большом мире не можешь…
- Пока, - многозначительно подняла палец я. – А когда найду вторую книгу Торна – пусть попробует кто-нибудь мне сопротивляться. Но пока я подожду, конечно. Пока что мне ещё рано её искать. Вырасту…
- Пока ты вырастешь, Элли состарится и умрёт, - равнодушно ответил Нарк.
- Не умрёт, - зловеще прищурилась я. – Я её заколдую.
- Уймись уж, Корина, - рассерженно посоветовал Нарк. – Стоит с тобой заговорить о фее Элли, как ты сразу на дыбы и начинаешь ей мстить всеми возможными способами.
- Она убила Гингему! – запальчиво возразила я.
- Ты же всё равно от неё сбежала. А так тебе даже книга досталась. Тебе плохо?
- Ты не понимаешь, Нарк, - рассердилась я уже по-настоящему. – Как бы я ни относилась к Гингеме, она мне как мать. Да, я сбежала, да, я её не любила, но она, в конце концов, меня семь лет воспитывала и учила, без неё я бы никогда колдуньей не стала! Пусть я сбежала, но если бы она была жива, то я всегда могла бы к ней вернуться за помощью и советом. А теперь я одна, понимаешь, мне никто не может ничем помочь, а если кто-то узнает, что я воспитывалась у Гингемы, то меня попросту уничтожат, как Гингему! Думаешь, это легко – надеяться только на себя? Да, ты мой друг, но, прости, ты всего лишь волк, а я – человек и волшебница. Причём неопытная и начинающая волшебница. Да, у меня хорошо получаются заклинания, но это пока я тренируюсь одна. В реальной жизни и в реальной опасности этого будет мало. Друзей у меня нет, зато соперников – целая куча.
- Да ну, тебе кажется, - прервал меня Нарк.
- Это тебе кажется! – Я чуть не плакала, так мне было обидно от осознания того, что я только что говорила Нарку. – И при этом мало того, что я совсем одна против всех, мне ещё и приходится от всех прятаться, чтобы никто не узнал, что я волшебница. Думаешь, легко?
- Не думаю, - кивнул Нарк. – Только я не понимаю, зачем ты вдобавок ко всему этому навесила на себя ещё и мстительность по отношению к этой Элли. Оставила бы её в покое.
- Ой, замолчи, - грубо прервала его я и снова улеглась на траве, показывая, что разговор окончен.
Честно говоря, я и сама иногда думала, что можно было бы оставить Элли в покое. Но очень уж раздражало то, что у неё-то всегда всё прекрасно. Всеобщая любовь и почитание. Друзья, родители, сестра, наверняка уже муж, не исключено, что и дети. Ей-то не приходится прятаться по полянкам, не приходится постоянно врать – а вы думаете, это легко? Ведь всегда надо помнить, что ты соврал, чтобы в следующий раз не соврать по-другому… Враньё, к сожалению, вошло в список необходимых дел для моего выживания. Кем были родители и отчего умерли, в какой деревне жила (иной раз кто-то очень активный мог ринуться в ту деревню, чтобы разобраться – как могли бросить сиротку на произвол судьбы!), куда иду, к кому и зачем, ну и главный вопрос – сколько мне лет. Тут при всём желании невозможно сказать правду.
Похоже, я и вправду хочу мстить ей больше из зависти, чем за Гингему.

***

Из дневника
Когда в тридцать лет выглядишь на десять – это раздражает. Зато когда в семьдесят выглядишь на четырнадцать…
Нет, всё-таки в заклятии Гингемы есть свои плюсы. И очень большие.

Смерч в Канзасе, в конце концов, обычное дело. С одной стороны, я как бы и ни при чём. С другой стороны, неприятный осадок на душе всё-таки остался… А детей у Элли, кстати, таки не было
.
Пытаюсь уговорить себя забыть всё это. Очень тяжело. В конце концов, она сама виновата. И смерч в Канзасе – ничего особенного. Ну кто скажет, что это сделала я?

Вдруг стало интересно: а что же чувствовала она, убивая Бастинду? Ведь она могла глядеть ей в глаза. Я, к счастью, Смитов даже ни разу не видела.

Это кошмар.

Я убийца?!

Всю ночь снились какие-то ужасы.

Если ненавидишь кого-то за что-то – не стоит повторять его ошибки. Иначе начинаешь невольно ему сочувствовать.

Зачем я это сделала?..Правило: после злого колдовства обязательно делать доброе. Не забывать об этом. В принципе, вряд ли кто уже сможет оценить это как доброту. Скорее, это был просто мой эксперимент. И он в принципе удался.

Удивительно, но Рамина, которую я так боялась все эти годы – всего лишь мышка. Она явилась ко мне сама. Сначала я удивилась, с чего ей вдруг пришло в голову меня навестить – по её словам, она не поддерживает контакты ни с кем из волшебниц. Потом она сама всё объяснила. И мы поссорились. Потому что она вознамерилась читать мне проповедь о том, как плохо я поступила, когда вызвала тот смерч в Канзасе. Я ответила, что в качестве моральной компенсации я заколдовала Элли так, что она теперь будет стареть в десять раз медленнее, а в её возрасте это не так уж плохо. А про себя подумала, что это всё равно не помешает мне её убить, хотя, если честно, я уже сама не знаю, чего я от неё хочу: то ли убить, то ли чтобы она просто держалась от меня подальше. В зависимости от моего настроения. Рамину это только рассердило ещё больше. Она сказала, что никакая моральная компенсация не заменит родителей, и вообще я сделала очень глупо. Я сказала, что они всё равно были стариками, и вообще Элли сама виновата, и нечего меня учить. Рамина сказала, что Элли всё равно не вернётся в Волшебную страну, так что мне пора оставить её в покое. Я посоветовала ей отменить своё глупое предсказание. Она сказала, что предсказание от неё не зависит. Я сказала, что мыши вообще бы лучше не лезли в человеческие дела, и предложила ей исчезнуть, иначе я за себя не отвечаю (она меня уже раздражала неимоверно). Она спокойно так посоветовала мне не грубить. Я сказала:
- По мне, так лучше бы мыши вообще не умели разговаривать. Тем более колдовать.



.
Тут она на меня так посмотрела, что я даже испугалась и готова была уже взять свои слова обратно. Никогда не думала, что мыши умеют так смотреть…
- Видишь ли, Корина, - спокойно и тихо сказала она, - мы, мышиные феи, можем сделать за свою жизнь одно, только одно предсказание. Если мы сделаем второе – то первое станет недействительным…
- Очень глупо, - заявила я.
- Но в данном случае я считаю своим долгом тебя предупредить, - продолжала она как ни в чём не бывало. – Никогда не относись плохо к мышам и вообще всем животным края Торна. Никогда не мечтай лишить их дара речи – это не твоё право, и не тебе решать, что и как лучше. Впрочем, ты это уже сделала, а ты – волшебница, и ты должна знать, что все твои слова не могут остаться просто так. И я, фея Рамина, тебе предсказываю: ты когда-нибудь испытаешь это на собственной шкуре. Посмотрим, как ты тогда будешь радоваться…
- Сколько пафоса, - язвительно сказала я. Но моя фраза не достигла адресата. Рамины уже не было. Она, оказывается, переносится с места на место на манер Виллины. Может, они родственницы?
Стоп. Если второе предсказание отменяет первое – то значит, Элли ещё может вернуться?.. Ну вот, похоже, я недавно попросту помогла моей сопернице. Ну и что мне теперь? Радоваться? А вдруг она и вправду захочет вернуться? Только этого мне не хватало. Хотя нет, как она вернётся? Она же старуха. Хотя волшебницы ей вполне могут помочь.

Не забыть поискать в книге Торна что-нибудь против волшебниц. И Рамину тоже изолировать. Ох, не нравится мне её «предсказание»…

 Отправлено: 25.11.12 17:51. Заголовок: Л- Ланга Справка. Ла..

Л- Ланга
Справка. Ланга- дочь невесты Железного Дровосека, вместе с матерью и всей деревней Сосенки попала в плен к Властелину Тьмы Пакиру. Каким-то образом стала принцессой Тьмы, но не раз помогала силам Света.

Жених Принцессы

Жанр:альтернатива книги "Ланга- принцесса Тьмы".

Отец бросил нас с матерью ещё в незапамятные времена , когда наша деревня находилась не в параллельном мире, а наверху. Говорят что он пропал из-за заклятия Гингемы- величайшей тёмной волшебницы там, в мире Света.
Я знаю- мир призраков нельзя покинуть без магии. Когда мать рассказывала мне о солнце наверху, о живом мире, я часто плакала, так как понимала- то, что унесло нас сюда не позволит нам видеть солнце и зелёную траву. Оставит нас прозябать в сером мире без солнца , в мире где вместо неба –облако серого тумана. Мы, попавшие сюда, звали её ещё и Землёй Туманов.
Когда человек вырастает, слёзы уходят. Приходит злоба. Или цверги.
Цверги –исконные жители Земли Туманов. Маленькие сероватые карлики, с заострёнными ушами. Глаза у цвергов тусклые как у снулой рыбы, носы маленькие, плоские будто пятачки свиней, которые живут в Волшебной стране, уши- кожистые и длинные как у летучей мыши. Кожа у цвергов серая как серое небо Страны Туманов.
Цверги пришли и начали забирать нас от наших родителей. Когда кто-нибудь «возникал» они грозились:
-Придёт Пакир- попляшешь!
Я спросила у одного цверга, кто это такой -Пакир, и он нехотя обьяснил:
-Повелитель нашей могучей и прекрасной страны кто ещё! Остальное знать не положено!
Меня и остальных детей привели к странному мрачному зданию- не то замку, не то древнему храму. Потом старший цверг сказал чтобы мы по сигналу зашли во внутрь –там будут проводить уроки зла, и не в коем случае не убегали оттуда.
Я оглянулась. У крыльца стоял какой-то светловолосый парень.
-Привет!- крикнул он мне- ты часом не Весы дочка?
-Да- казала я- а откуда вы знаете как меня зовут?
- Я многое знаю -улыбнулся он- ну давай я и себя назову. Меня зовут Кири.
- Вы тут тоже учитесь?- спросила я- или вы учитель?
-Не а –ответил Кири- я… не важно. Я…
И как он только сказал – протрубили в рог.
-Сигнал- сказал Кири- пора идти. Учись. Там тебя многому научат.
И …исчез! Вот так взял и исчез. А мы пошли в «школу».
Учителей было несколько. Один –Шаркомонад , или господин Шарк, старший цверг. Вторым –лорд Чабарс, один из зверолюдей ,воинов Пакира. Звролюди все похожи на каких-то зверей и людей одновременно. Чабарс был человеком-кабаном. Он учил нас что тьма -это не так уж и плохо. Просто надо ей покориться и она ничего тебе не сделает.
Цверг Шаркомонад обучал нас мастерству убийств и владению оружием. Иногда он рассказывал , как вместе с армией Пакира уничтожил какое-то королевство Феома. И ещё он отучил нас от привычки жевать.
Третьей учительницей и «классной дамой» была Гингема. А как скажите она могла вести уроки если умерла? Так умерла- никто не спорит. Вело уроки «плохого поведения» приведение волшебницы.
Нам приходилось учиться хорошо. А что делать? Тех кто не ненавидел, не злился, не хотел убивать отвозили в холодную Яму- шахту Пакира, где под присмотром цвергов-надсмоторщиков добывался драгоценны металл- мифрил для доспехов. Сначала мы все учились хорошо из-за страха, а позже привыкли и стали тёмными.
Вот тогда опять появился Кири.
Он встретил меня на входе из школы. Вместо домов возле школы стояли деревянные сарайчики где жили ученики. Я шла с урока , когда увидела Кири. Странно -он был такой же как раньше, не повзрослел и не изменился.
-Как ты выросла , хвала ночи- улыбнулся Кири- стала ты взрослой красивой девушкой. А твои волосы я разве у девушек из горной Иллирии однажды видел!
-А это где?- спросила я.
И тут я наконец-то обратила внимание на парня. Кири был симпатичный если бы не глаза –они были полностью чёрные как смоль. Без белков и зрачков.
-Кири –спросила я –ты тут живёшь? (как то непринуждённо мы перешли на ты).
-Да –он неожиданно помрачнел- тут…
-Кири- спросила я- а ты видел… Пакира?
Кири задумался и сказал что нет, но он слышал о нём. Пакир- огромный рогатый демон с красной кожей. И на кого он посмотрит- тот оборотится в камень.
Узнала я также что Гуд , мой отец и стал этим самым Железным Дровосеком . Так что проверяла свои заклинания на статуе Железного Дровосека, главного предмета ненависти повелителя зверолюдей и цвергов, с особым рвением. Зачем учила заклинания? Что бы прийти однажды к Пакиру и уничтожить его. А потом и полюбезничать с папашей наверху.
И вот после своеобразного выпускного в школе(драка с статуей убийцей в виде Дровосека), меня пригласил в замок Пакира сам верховный командующий армией тёмного властелина Земли Туманов Хорал -зверочеловек. Похожий на быка. Только Хорал ходил на задних ногах, вернее копытах( у него были руки вместо передних копыт) и носил доспехи.
Мы с лордом Чабарсом летели над гладью серого, как осенняя лужа моря. Верхом на чёрном драконе. По дороге лорд расписывал, какой замечательный Пакир, и как волшебница Ланга(я то есть) будет счастлива жить во дворце и быть его , Пакира придворной магичкой. А я думала о том смогу ли я втереться в доверие к Пакиру и убить его- что бы все могли вернутся из Земли Туманов наверх.
Небо застилали тучи- хотя солнца не было никогда в Стране туманов. Наконец-то мы увидели остров, покрытый скалами. На одной из них укрепился чёрный как сажа мрачный замок, стены которого были украшены горгульями. Дракон приземлился во дворе замка.
В дворе нас встретил Хорал. Он привествовал меня и лорда, после чего вместе со стражниками- цвергами мы отправились в замок. Пройдя не одну сотню мрачных и воняющих плесенью коридоров наконец наша процессия вышла к дверям тронного зала Пакира.
В зале было темно , словно в пещере. Только часть с троном освещалась. А на огромном троне восседал сам Пакир. Был он двухметрового роста , краснокожий , с рогами как у хорала на голове, с выпученными как у рыбы глазами. Вместо ног у Пакира были лапы дракона, изо рта торчали кривые клыки , на пальцах рук росли страшные стальные когти. Между рогов на голове у Пакира росла колючая щетина , как у свиньи, нос был загнут как орлиный клюв.
-Приветствую вас, о сир Повелитель- поздоровался со своим «патроном» Хорал- вот и та волшебница , о которой я вам говорил.
-Выйди- процедил сквозь зубы Пакир.
-Так быстро ?-спросил Хорал- а может вы с ней поговорите? С волшебницей-то?
-Тебе сказали Хорал, а не ей! Пошёл вон!- вдруг взревел своим замогильным голосом Пакир. Даже у меня пошли мурашки по спине.
Хорал испуганно выскочил из тронной залы, гремя копытами.
Пакир оглянулся и вдруг спросил почему –то уже другим голосом –голосом Кири:
-Ты меня не узнаёшь?
Я вздрогнула, потому что вместо демона на троне оказался… Кири.
-Ты не Кири –прошептала я.
-Нет -жёстко ответил Кири(или Пакир) –я Кири. Кири –это сокращённо от «Пакир» разве не догадалась?
-Не люблю шарад -ответила я- что ты хочешь, Кири?
-Ты сама знаешь -ответил Кири –Пакир, я заприметил тебя ещё когда ты была маленькой. Я видел как ты из девочки превращаешся в красивую девушку. Я полюбил тебя. Неужели ты думаешь что…
Я ему не дала договорить- и сказала:
-Ты не человек.
- ошибаешься –сказал Пакир- я –человек , потомок атлантов. Атланты- древняя раса, которая правила миром. Однако я и мой брат Торн имели разные взгляды на жизнь. Мне пришлось убить Торна.
-Ки… то сеть Пакир. Ты чудовище, ты всё равно чудовище. Зачем тебе понадобилась наша деревня?- гневно спросила я.
-А ты ? –задал встречный вопрос Пакир, -ты изучала тёмную магию, тёмную что бы уничтожить меня . Меня, атланта- тёмного мага. Учти, тот, кто использует тёмную магию не лучше меня.
-А мы сейчас посмотрим –сказала я- ириен хао!
Ириен хао- простое заклинание огня. Я взмахнула рукой, повторив заклинание, и швырнула огненный шар в Пакира.
-Дуос алджебус!- крикнул Кири или всё же Пакир и взмахнул руками. Файербол исчез.
-Ладно,- сказала я – Римскай Гляциус!
В Пакира полетел ледяной шар. Я зажмурилась. Даже не смотря на то что он демон или какой-то атлант, он когда –то был моим хорошим знакомым. А теперь он должен был стать ледяной статуей. Даже кровь(если она была у Пакира). Должа была замёрзнуть. Медленная ледяная смерть…
Пакир не замёрз. Он уничтожил заклинание, применив «ириен хао».
Я сдавленно молчала. Оборотень-Пакир оказался мне не по зубам.
-Так-то Ланга,- сказал он мне.- Не спеши, подумай. Что ты оставила там наверху? Отца, который вас кинул и стал автоматоном? Глупость правителей? Ненависть людей к созданиям Тьмы. Которые, как ты знаешь мало чем отличаются от людей? Есть же шанс отомстить. Всем. И одним махом…
Я молчала и переваривала всё это. Позже ответила:
-Да!
Я согласилась. Но это уже другая история.

 Отправлено: 25.11.12 17:53. Заголовок: Л- Лан Пирот, генера..

Л- Лан Пирот, генерал дуболомов.

История Лана Пирота

Позвольте мне поведать мою удивительную историю. Я был прекрасным палисандровым деревом. Ветер качал меня, птицы вили в моих ветвях гнёзда, однажды на самой вершине белка сделала гнездо и потом учила бельчат прыгать и скакать по моим веткам. Так шло время, я рос и становился все больше. Я радовался солнцу и шевелил листьями. И вот однажды ко мне подошел угрюмый человек в зелёной одежде. Он тщательно осмотрел меня и сказал:
- Из этого дерева получится отличный генерал для моей деревянной армии!
И срубил меня. Сколько прошло времени беспамятства после страшной боли у корней, я не знаю, но однажды я проснулся.
- Слушай! – сказал человек, который меня срубил. – Я Урфин Джюс, твой создатель и повелитель. А тебя зовут Лан Пирот. Теперь вставай.
Вставать? Как? Ведь деревья не умеют ходить!
Но Урфин строго посмотрел на меня и я встал. Сделал шаг. Другой. И восхитился. Теперь я умею ходить! Но пора… пора высказать этому Урфину, что я думаю о том, что он меня срубил.
Я сказал:
- Я больше вас, а значит, сильнее! - поднял руку и попытался ударить. Но тут рядом с Урфином встал громадный медведь и поверг меня одним ударом лапы.
Я лежал тихо, не пытаясь встать.
- То-то же! Ты будешь генералом деревянной армии. Пока под твоим началом будет пятьдесят дуболомов и пять капралов.
- Но я не умею командовать армией!
- Не бойся. Я тебя обучу.
И Урфин обучил меня. Научил маршировать, командовать. Научил, что такое воинская дисциплина. А я сам постарался вколотить в головы солдат все, чему меня научил повелитель. А затем мы двинулись в поход!
Сначала мы завоевали Голубую страну, а затем двинулись на Изумрудный город. Странное дело, когда я, шагая по дороге из желтого кирпича, смотрел на деревья, на звёзды, на зверей и птиц, то мне хотелось перестать шагать куда-то, остановиться и просто любоваться окружающим миром. Это меня ужасно злило и я удваивал дисциплину в нашей армии. Много приключений выпало на нашу долю – и овраги, и чудовищные звери, и большая река, где чуть не утонула вся моя армия во главе со мною. Что поделаешь, не знали мы, деревянные солдаты, что такое река! Думали, просто такая особенная дорога.
И вот мы подошли к величественному Изумрудному городу. Много трудностей вынесли мои солдаты – они разбивали тараном ворота, шли на стены на приступы. Повелитель починял их, но мы не могли взять город. Помог нам Эот Линг, верный шпион правителя – он пробрался в город и нашёл презренного труса, который открыл нам ворота…
Так пал Изумрудный город. А великий Урфин, наш создатель, сделался его повелителем. Страшилу и Железного Дровосека он заключил в старинной башне.
Шло время и вот однажды среди горожан поползли слухи, что в Волшебной стране появилась фея, которая одолела двух могучих колдуний. Но те не умели оживлять нас, деревянных солдат – а значит, наш повелитель, несомненно, справится с этой феей!
И снова непобедимая армия Урфина под командованием вашего покорного слуги двинулась в поход. Произошедшее стыдно вспоминать. Великан из-за гор сделал большую пушку и одним лишь выстрелом разогнал всю мою армию. Я попал в плен.
Меня бросили в казематы, а потом… вынесли приговор – переделать мое лицо! Зачем, я тогда не знал. Однако с благодарностью вспоминаю дочь старого мастера – она сказала деду:
- Дедушка, сделай ему самое доброе лицо.
И старый резчик создал мне прекрасное лицо. И я наконец-то почувствовал себя счастливым. Хотелось петь и танцевать, что я и сделал с огромной радостью. Даже сама Фея Убивающего Домика восхитилась моим танцем и открыла мне тайну – зачем я родился на свет – чтобы стать самым знаменитым учителем танцев!
И с тех пор я преподаю детям танцы. Это прекрасная профессия. Однако боевое генеральское прошлое я не забыл. Каждый раз, если Волшебной стране будет грозить враг, я, генерал Лан Пирот, снова буду на боевом посту. Как было, когда Арахна наслала Жёлтый Туман. Как будет и сейчас, когда в Волшебную страну прилетели на космическом корабле неведомые чужеземцы.

 Отправлено: 25.11.12 17:56. Заголовок: М- Магдар. Справка. ..

М- Магдар.
Справка. Магдар- правитель Марранов и маршал. Руководил борьбой против самозванной королевы Агнет. Предложил организвать поход на Подземную страну Властелина Тьмы и командовал ею.

Я- маршал Света

За свою более чем полувековую жизнь я трижды покидал родную долину Марранов. Первый раз это произошло, когда мне было четырнадцать лет- мой отец, правитель Марранов Миндар, взял меня с собой, когда ехал в Розовую страну- в гости к прекрасной волшебнице Стелле.
Тогда я впервые увидел эту женщину, наделённую красотой и добротой больше, чем кто бы то ни было на свете. Я впервые увидел и её страну, в которой цветы превращались в бабочек и начинали порхать в воздухе, солнце в небе улыбалось и строило забавные рожицы, а на деревьях росли пряники. Ничего подобного не было в нашей стране Марранов- небольшой долине среди высоких гор. По сравнению с ней, Розовая страна стала для меня воплощением чуда, а её правительница- воплощением красоты. Уже тогда, в четырнадцать лет, я дал клятву, что если найдётся враг, который подымет руку на волшебницу Стеллу и её страну, я сделаю всё что смогу, чтобы этого врага уничтожить.
Второй раз в Розовую страну я приехал спустя одиннадцать лет уже как правитель долины Марранов. Мой отец умер и я принял на свои плечи весь груз ответственности за судьбу своего маленького, но гордого народа, живущего в самых суровых природных условиях, какие только есть в краю Торна.
Я снова виделся с волшебницей, которая нисколько не изменилась ни внешне ни внутренне и по-прежнему являлась живым воплощением доброты и красоты. Стелла дала мне несколько полезных советов, и я пообещал ей, что в случае беды она всегда сможет на меня рассчитывать, и я буду счастлив вернуть ей свой долг. Тогда Стелла только улыбнулась в ответ.
Последующие двадцать восемь лет мы не виделись. По воле колдуньи Корины Розовая страна и горы Марранов оказались отрезаны друг от друга невидимой, но непроходимой стеной. Это было трудное время. Как мог, я управлял своим государством и сделал всё чтобы мой народ выжил. Не раз мне приходилось быть жестоким и применять силу. Я жалел об этом, однако люди считали меня справедливым правителем, а мои поступки- оправданными. Не знаю, правы ли они. Тем не менее, я сумел уберечь свой народ от голода, сперва пытаясь развивать сельское хозяйство в наших горных условиях, а затем заключив с правителем Фиолетовой страны Железным Дровосеком договор, согласно которому Мигуны будут поставлять нам продовольствие в обмен на то, что наши молодые парни будут служить в армии Железного Дровосека, защищающей от внутренних и внешних врагов весь край Торна. Подписывая договор, Дровосек радовался- ведь мы, Мараны издавна и по праву считались лучшими воинами в Волшебной стране. Радовался и я, так как обеспечил сытое существование племени на много лет вперёд.
По настоящему мой час пробил гораздо позже, когда ветер перемен подул над Волшебной страной.
Сначала рухнула невидимая стена, отделявшая нашу долину от Розовой страны. Мараны радовались и готовились к путешествию- старикам не терпелось увидеть своих друзей- Болтунов, а молодёжи- увидеть красоты Розовой страны, о которых столько рассказывали взрослые. Готовился в гости и я- мне хотелось знать, как волшебница и её поданные пережили изоляцию. Но все планы нарушила весть о том, что Стелла вмести с другими волшебницами- Элли, Кориной и Виллиной, улетела в Большой мир, а в Розовой стране теперь правит какая-то фрейлина Агнет, которой подчиняются Летучие Обезьяны, некогда бывшие слугами ведьмы Бастинды.
Услышав эти новости, я сразу понял, что вот она- та беда, от которой я когда-то поклялся защитить Стеллу. Разумеется, она никуда не улетала. Коварная самозванка солгала людям, а волшебниц куда-то девала. При мысли, что она могла убить Стеллу, у меня ёкнуло сердце. Поднять руку на такую красоту? Да кем же надо быть, чтобы это сделать…Я быстро собрал армию и двинулся в поход на Розовый дворец. Так я покинул родную долину в третий раз.
За неделю моё войско дошло до Стелларии, по дороге к нам присоединились отряды разгневанных происходящим Болтунов. Исчезновение Стеллы нарушило что-то важное в природе Розовой страны, она начала лишаться волшебства. С деревьев опадали листья, цветы перестали превращаться в бабочек, небо посерело, воздух стал холодным. Чем ближе к столицы мы подходили, тем больше я беспокоился. С Розовой страной происходило нечто неладное, что-то, чего никогда не было в Волшебной стране. В день нашего решающего сражения с Летучими Обезьянами пошёл мокрый снег. Раньше я видел его лишь на вершинах гор, и никогда мне не приходилось видеть, как снежные хлопья сыпятся с неба на землю. Моё сердце переполнялось болью, я готов был растерзать Агнет за то, что она сделала с Розовой страной.
К счастью, этого не понадобилось делать. Когда кровопролитие вот-вот должно было начаться, появилась Стелла. Великая волшебница выбралась из западни, в которую её поместила предательница. Волшебство вернулось в Розовую страну, снег растаял, а на деревьях вновь появились листья. Стелла сказала, что такое чудо называется «весна». Самозванка Агнет была изгнана. Война с ней завершилась, не начавшись. Сперва я радовался как ребёнок. Но после разговора со Стеллой и мэром Данором я узнал, что не Агнет была причиной беды. Нет- зловещий древний колдун Пакир, называющий себя Властелином Тьмы, устроил под краем Торна своё логово и собирается захватить Волшебную страну. Фрейлина Агнет была лишь орудием в его руках, он уже нападал и на Жёлтую страну, и он не успокоится, пока все мы не станем его рабами.
Я вернулся в долину Марранов и спустя несколько дней понял, что не могу спокойно ходить по земле, под которой живёт враг. И я покинул свою страну в четвёртый раз, и отправился в Изумрудный город, где предложил Хранительнице Элли организовать поход в Подземную страну чтобы уничтожить Тёмного Властелина в его логове. Подумав, выслушав все доводы за и против, она согласилась.
Теперь я маршал армии Света. Восемнадцать кораблей готовы двинуться по подземной реке к мрачному острову колдуна Пакира. Я отправляюсь на войну и не знаю, вернулись назад в долину Марранов. Но я знаю- эта война справедлива, потому что она ведётся во имя защиты людей. Воины смотрят на меня и видят непоколебимого военоначальника и ждут его приказа. И не знают, что я также как они полон страха, что я боюсь не вернуться в родную долину, не увидеть больше жену и детей. Но я знаю- тот, кто хочет отнять у людей свободу, лето, свет солнца, должен быть уничтожен. И ради этого стоит отдать жизнь. Я буду непоколебим как скала, чтобы с меня брали пример мои солдаты. Ведь я теперь не просто человек, я маршал Света. И я говорю главное слово в своей жизни:
-Вперёд!

 Отправлено: 25.11.12 17:58. Заголовок: У- Урфин Джюс. Изум..

У- Урфин Джюс.

Изумрудный мираж
(из мемуаров Урфина Джюса)





…Я отлично помню, как впервые увидел Изумрудный город.
Это было одно из самых сильных впечатлений в моей сумасшедшей жизни.
Возможно, отчасти потому, что мне тогда было всего семнадцать, и был я, в общем-то, юным провинциальным олухом, впервые прибывшим в столицу… а возможно, ещё и потому, что это и вправду было великолепно.
Я ходил по улицам в зелёных очках и восторгался. Широкие улицы, мощёные зелёным камнем, в которых зелёными каплями сверкали на солнце изумруды… дома из зелёного мрамора, с крышами, нависающими над мостовой так, что туда едва проникал солнечный свет… зелёным сумрак, одевший узкие переулки – и изумруды, изумруды, изумруды…
Великий Гуррикап! Это же сколько сил, сколько денег было вложено в это чудо… сколько мастеров работали над ним… Или, может быть, всё это – магия? Ну да, всё правильно. Простой смертный такое сотворить не в состоянии, тут наверняка замешано колдовство. Гудвин, Великий и Ужасный. Могущественный Волшебник… Стелла, Виллина и Бастинда – тоже могущественные волшебницы, однако городов не строили. Почему – непонятно…
В общем, так или иначе, а с того дня изумрудный мираж прочно засел в моей голове.
По ночам мне снились зелёные переулки и сверкание изумрудов в мостовой. Когда я решил сменить ненавистную голубую одежду на какой-нибудь другой цвет, у меня даже вопросов не возникло, какой именно выбрать – я стал носить зелёное, на изумление безликой голубой массе, окружавшей меня. Это был домашний скот, а не люди. Они ничего в жизни не хотели. Они ничего не видели дальше своих усадеб. Они только и могли, что жевать и, чуть что, кидаться в слёзы…
Окружающая меня действительность стала мне противна. Я удалился от неё к лесу, храня глубоко в памяти изумрудный мираж моей юности…
В глубине души я всегда чувствовал, что рано или поздно мне снова доведётся его увидеть.
И этот день настал…
…Это был тот самый день, когда я, во главе неутомимого деревянного войска, взял Изумрудный город.
Впрочем, это несколько сильно сказано – был, собственно, не день, а ночь, да и город мы взяли не совсем так, как мне виделось в мечтах. Не было ни городских ворот, треснувших под напором таранов, ни дуболомов, с боевым кличем вломившихся на изумрудные улицы. Да что там – не было даже меня, с видом триумфатора въехавшего в город на медведе, под испуганные и восторженные крики горожан. Были просто ворота, тихо отворившиеся в глубокой ночи, и Руф Билан, смотритель дворцовой умывальни – коротенький, толстый человек, который, воровато озираясь по сторонам, махнул мне рукой, подавая знак, что можно входить.
Я, в свою очередь, дал знак Лану Пироту, а тот скомандовал дуболомам, ожидавшим неподалёку. Тихо, насколько этого вообще можно ожидать от дуболомов с их немалым весом и неповоротливостью, моя армия шагнула за городские ворота.
Ночь была тёмная, безлунная, и, по правде сказать, в этой кромешной тьме вообще сложно было что-либо разглядеть. Руф Билан встретил нас за воротами, с факелом в руке.
-Господин Руф Билан, если я не ошибаюсь? – произнёс я, меряя его взглядом.
-Так точно. – произнёс он, подобострастно склонившись передо мной. – Рад приветствовать нового повелителя Изумрудного города…
«Нового повелителя»! Прозвучало это несколько пафосно и слегка неуместно – повелители не въезжают в город вот так – воровато, ночью, будто грабители. Но ничего другого мне просто не оставалось. Осаждать город ещё несколько дней не имело смысла, Страшила был готов к осаде. Брать его силой тоже было бессмысленно – город был хорошо укреплен… Зате теперь Страшила связан и в плену, а я…
Повелитель Изумрудного города…
Эта мысль согрела мне душу.
-И как же вам удалось обезвредить их?
-Очень просто – Билан потёр пухлые руки. – Мой слуга принёс защитникам города угощение – бочонок вина, в которое было подмешано сонное зелье…
И склонился в таком поклоне, что едва не потерял свою шляпу.
Недурно придумано, подумал я. Хотя человечишка он, по всему видать, тот ещё… Ну что ж, хоть какие-то сторонники -всё-таки лучше, чем их полное отсутствие.
-Браво – ответил я. – Вы человек в моём вкусе… Как только уладятся все дала, я назначу вас первым государственным распорядителем…
Услышав это, Билан радостно закивал. И - странное дело! – только сейчас я заметил одно странное несоостветствие в его внешности.
Очки!..
-Билан! – спросил я. – Почему на вас нет зелёных очков?
-Так это… их отменили, повелитель…
-Когда?
-Незадолго до того, как нас стало известно о вашей непобедимой армии… Страшила заявил, что они совершенно бесполезны, и издал указ, согласно которому горожане могли их снять.
-Гм… а как же блеск изумрудов?
Билан широко улыбнулся:
-Завтра утром сами всё увидите, повелитель…
Эта его последняя фраза меня несколько насторожила, но я решил не придавать ей значения. В Изумрудном городе отменили зелёные очки… что дальше? Ну да ладно, это сейчас, как говорится, не повод для размышления. Сейчас мне есть над чем подумать… или, вернее, не сейчас, а завтра утром… а сейчас хорошо бы отдохнуть. Во дворце, на кровати с пологом…
Я впервые поймал себя на мысли, насколько устал за эти дни… Но сдаваться этой усталости было ещё рано. Отдав приказ генералу, я направил войско к Изумрудному дворцу, не удоставивая вниманием ночные улицы города.
А стоило бы, наверное. Потому что, присмотрись я к ним повнимательней, я бы, наверное, разглядел этот странный блеск камней в мостовой.
Не изумрудный блеск…
…На следующее утро я проснулся рано – скорее, по привычке, велевшей мне скорее вставать и идти работать. В моих краях, в деревне, утро начиналось очень рано, и вот теперь, глядя на изумрудный полог кровати, нависший надо мной, я с каким-то новым для себя чувством осознал, что больше мне не надо рано вставать. Равно как и не надо рубить дрова, пропалывать сорняки, носить воду и ходить в лес за дичью. Это дворец, господин Джюс. Здесь встают ближе к полудню м завтракают деликатесами, после чего снова отдыхают… Мысленно вообразив себе эту ленивую жизнь, я содрогннулся. Нет уж, сказал я сам себе. Вы как хотите, а я всю жизнь работал и работать буду. Хоть за верстаком, хоть на троне…
С этими мыслями я встал, оделся и подошёл к окну, чтобы взглянуть на город при утреннем свете.
На СВОЙ город…
Эта мысль согревала душу…
Дворец был расположен на возвышении, и город был передо мной, как на ладони. И теперь действительно было видно, насколько он велик. Крыши, башни и шпили, путаница мощёных улиц и прозрачные белые камни, сверкающие в утренних лу…
Минуточку. БЕЛЫЕ камни?
Вначале я решил, что брежу. Ну откуда, скажите, на милость, в Изумрудном городе взяться белым камням, да ещё в таком количестве? Я встряхнул головой, протёр глаза, сгоняя последний сон, и снова взглянул в окно – но всё осталось так, как было: на шпилях городских башен гордо сверкали прозрачные белые камни… и более того, сами эти башни не могли похвастаться изумрудным оттенком: они так же нахально белели в солнечных лучах, словно имели на это полное право. То же относилось и к домам… впрочем «белыми» их можно было назвать с большой натяжкой – их стены были скорее серыми, грязноватыми, и возвышались вдоль улиц, мощёных обычным грязным булыжником.
Я в какой-то глупой панике разглядывал городской пейзаж, раскинувшийся передо мной, силясь обнаружить хоть что-нибудь зелёное, но мне удалось разыскать лишь несколько деревьев, вывеску какого-то трактира и фасад лавочки, выкрашеный зелёной краской. Всё остальное нахально лезло в глаза совершенно другими оттенками – от белого до грязно-бурого – и не имело ничего общего с изумрудной сказкой моей юности.
Со стороны это смотрелось так, будто я в темноте, сослепу, взял какой-то совершенно другой город…
Погодите… а что, если… Да нет, не может быть, чтобы было настолько просто! А впрочем, почему нет?.. Чувствуя, что мне нужна некоторая помощь, я вызвал служанку.
Через несколько минут явилась встрёпанная и насмерть перепуганная девица.
-Что желаете… господин? – произнесла она, в ужасе глядя на меня.
Совершенно чётко осознавая, что мой вопрос прозвучит глупо, я, тем не менее, спросил:
-Скажите, вы давно перестали носить зелёные очки?
-Сразу, как их отменили. – ответила девушка. – Многие не хотели снимать, потому что боялись ослепнуть. К таким приходили специальные люди и снимали очки за них, а потом показывали, что даже без них на город можно смотреть совершенно безопасно… Многим, знаете, непривычно было поначалу…
Да уж, непривычно, мрачно подумал я. А вслух спросил:
-А ещё где-нибудь остались эти очки?
Девушка кивнула.
-Конечно. У всех горожан они есть…
-Тащите сюда одну пару, быстро!
-Что?..
-Я сказал – принесите мне очки!..
Девушка в панике кивнула, скрылась за дверью – и вскоре вернулась с парой зелёных очков.
-Вот… правда, это не мои, но…
-А теперь оставьте меня одного! Но далеко не уходите, вы можете мне понадобиться!
Испуганная девушка ту же скрылась за дверью. Я остался в комнате один.
Зелёные очки лежали у меня на ладони – точно такие же, как и те, что мне довелось надеть в юности. Та же круглая оправа, зелёное стекло и замочек сзади.
Нет. Не может быть, чтобы всё было так просто…
С этими мыслями я надел очки и снова подошёл к окну.
И снова погрузился в полузабытый изумрудный мираж.
Мир вспыхнул оттенками зелёного. Я снова виждел загадочный изумрудный туман, окутавший улицы. Видел изумрудные крыши, нависавшие одна над другой, и зелёные башни в зелёных небесах. В солнечных лучах сверкало бесчисленное количество изумрудов…
Это было невероятно сложно, но тем не менее, я это сделал: я снял очки.
Мир снова угас. Изумрудный туман оказался просто дымкой, стелившейся над грязными улицами. Загадочные изумрудные дома – грязными и давно требовавшими ремонта. А бесчисленные изумруды – я вдруг совершенно отчётливо это понял – всего лишь грудой стекляшек, не ценнее тех, что я вставлял вместо глаз своим дуболомам.
Одолеваемый странными мыслями, я опустился на стул.
Ай да Гудвин, думал я, ай да волшебник! Это же надо, что придумал! Действительно, для чего тратить такие деньги, покупая все эти изумруды и прочее, если дешевле просто наделать зелёных очков, надеть их на горожан и заставить их поверить, что город Изумрудный? Ловко, ловко, ничего не скажешь… Единственное – изумруды на шпилях башен. Они так иостались зелёными. Драгоценности это или просто стекло? Стоит проверить… да и вообще убедиться, сколько среди этой груды стекла настоящих изумрудов… но это потом. Сейчас же… о Гуррикап, вот это жульничество!..
Но что же это получается? Значит, нет Изумрудного города? Нет на самом деле изумрудной сказки моей юности, а есть только обычный город, грязный и тесный, будничный, как серый день, и нет в нём ни капли чуда? Или всё-таки есть – стоит только надеть очки? Говорят, что привратник здешний их никогда не снимает – может, он тоже это понял? И когда все сняли очки, он посмотрел вокруг, подумал – и снова надел их, чтобы больше никогда не снимать?
Конечно. С изумрудным миражом жить интереснее. Тогда можно и вправду поверить, что вся твоя серая и глупая жизнь – это сказка бесконечная и блеск изумрудов…
Но не пристало мне, Урфину Джюсу, жить миражами.
Твёрдо, хоть и не без сожаления, я отложил зелёные очки в сторону.
-Девушка! – крикнул я жавшей у двери служанке. – Принесите мне воды!


Примечание: через несколько дней городские ювелиры, повинуясь приказу, осмотрели все изумруды, выковырянные из городских стен. Все они оказались стеклом…

 Отправлено: 25.11.12 18:00. Заголовок: У- Урфин Джюс. Посл..

У- Урфин Джюс.

Послание сыну.


Здравствуй, мой дорогой сын! Я давно хотел рассказать тебе всю правду, всю, какая она есть на самом деле, о моей жизни. Верить или нет всему тому, что здесь написано, дело твоё. Главное я сделал – я всё рассказал, чтобы обо мне у людей не сложилось дурного мнения. И теперь душа моя спокойна, теперь я могу спокойно отойти в мир иной.
По происхождению своему я из народа Жевунов. Правда сам я из себя не совсем, а даже, можно сказать, вовсе не жевунской наружности. Это сейчас я целиком седой, а тогда, в юности и молодости, волосы мои были чёрные как смоль, в отличие от моих светловолосых и голубоглазых земляков.
Родился я в деревеньке Когида, что находится до сих пор в Голубой стране. Это типичная жевунская деревенька – голубые, как и всё в Голубой стране, домики, такого же цвета остроконечные крыши на них с хрустальными шариками на них, а вокруг каждого домика уютный садик.
Родителей своих я почти не помню, отец мой умер сразу после моего рождения, а матери я лишился, когда мне было четыре года. Единственное, что я запомнил, это то, как над моей детской кроваткой склоняются её длинные светлые волосы и она поёт мне на ночь песенку:
Спи, мой маленький принц,
Спи, скорее усни!
Пусть месяц придёт,
В страну снов уведёт.
Пусть там воробей
Зло уведёт скорей.
Спи, скорей засыпай,
Принц мой, баю-бай!
С тех пор прошло много-много лет, а песенка эта нет-нет, да и всплывает время от времени в моей памяти и даже снится иногда по ночам. Мать часто называла меня принцем. Почему – не могу понять до сих пор. Может быть, я был просто любимым и единственным ребёнком, а мать после смерти мужа была очень одинокой и поэтому именно во мне находила своё утешение.
Но всё закончилось в одночасье. Мать мою, как мне позже рассказали люди, нашли однажды мёртвой возле её дома. Отчего она умерла, никто мне рассказать не мог. А меня в тот же день забрал к себе столяр, наш с мамой сосед, который был приятелем моего отца. Меня, испуганного, рыдающего ребёнка, забрали в чужой и страшный дом.
В доме столяра, как оказалось, кроме него самого, проживала его жена и трое детей, два сына и дочь. Они увидели меня, плачущего, и, как мне показалось, брезгливо отодвинулись. Тут сильный толчок сбил меня со скамьи на пол, и я услышал грубый голос хозяина:
- Здесь не ноют, щенок!
- Ты что, реветь сюда пришёл? – рявкнула жена хозяина, давая мне в руки мешок с мусором. – А ну, пошёл выносить мусор!
Я посмотрел на детей хозяина, по-прежнему таращивших на меня свои глаза, ухмылявшихся и потиравших руки. Затем, получив от хозяина тычок в спину, нехотя поплёлся выносить этот мешок.
С этого дня у меня закончилось детство, и этот день я запомнил очень хорошо и осознанно на всю оставшуюся жизнь. Хозяева, до тех пор, пока я не подрос, использовали меня как слугу. Я подметал полы, выносил мусор, чистил птичники, копал грядки, делал другую работу и по дому, и вне него. Но, сколько бы я ни делал работы и как бы хорошо её не делал, на мою долю сыпались лишь постоянные тумаки, тычки, побои да упрёки с оскорблениями. «Черножукий! Дылда! Оглобля!» - слышал я ежедневно, и это всё было всего лишь самое мягкое из всего, что я слышал.
Иногда мне дозволялось играть с деревенскими ребятами. Но и тут были те же самые оскорбления, что и в хозяйском доме. Однажды они, по-прежнему ненавидевшие меня, видимо, всё из-за моей внешности, крупно подставили меня. Один из них, заводила всей компании, позвал меня под каким-то предлогом. Я послушно подошёл к ним. Они все стояли возле сарая с сеном и держали в руках зажжённый факел, а потом они все ушли куда-то, попросив меня его подержать. Так я и стоял, держа факел в руке и смотря на сарай. Потом они все вернулись в сопровождении взрослых, одним из которых был мой хозяин.
- Вот он, хочет поджечь сарай!
- Так, пойдём, пойдём! – говорил хозяин, волоча меня за шиворот домой.
- Я ни в чём не виноват! – со слезами повторял я, но хозяин меня не слышал.
Дома я был до полубесчувственного состояния избит хозяином и заперт в чулане без ужина. Всяческие мысли роились у меня в голове. Главной из них было щемящее чувство обиды и досады на всех – на этих мальчишек, на прочих жителей Когиды, в общем, на всех. Я же ни в чём не был виноват! Почему??? Всё это продолжало крутиться у меня в голове до конца наказания, а оно длилось всю ночь. Я пообещал себе чем-нибудь отомстить всем так, чтобы все запомнили.
Когда мне исполнилось лет девять, хозяин принялся наряду со своими сыновьями учить столярному ремеслу и меня. Но это только так называлось – учёба. На самом деле я делал черновую работу – изготавливал заготовки для мебели, полировал уже готовые столы, убирал деревянный мусор. Саму мебель мне делать не дозволялось. К тому же хозяин стал сильно пить, и во время «уроков» я часто чувствовал тошнотворный до непереносимости запах перегара, исходивший от него. Так прошло несколько лет.
Как-то раз, а мне к тому времени исполнилось пятнадцать лет, я не выдержал и тайком от хозяина сам сделал табурет. Я часто наблюдал, как сыновья хозяина делали то те же табуреты, то столы, то ещё какие-нибудь предметы мебели, и только наблюдая, выведал все секреты столярничества. На бесконечные оскорбления я научился не обращать внимания, я как бы приобрёл своеобразный щит, оборонявший меня. К тому же я стал более уверен в себе и постепенно строил планы спасения из этого дома. Я потихоньку приобрёл свои инструменты, запасной набор которых я нашёл, присвоив, в дальнем углу хозяйского чулана, где сидел, как-то будучи наказанным не помню уже за что.
- Урфин! Какая прелесть! – раздалось за моей спиной. Я замер: это был голос дочери хозяев, которая одна относилась ко мне сносно.
- Что прелесть? – спросил я, поворачиваясь.
- Твой табурет! Я возьму его себе, а?
- Забирай! – буркнул я, сгребая в кучу опилки.
- Спасибо! – сказала она, беря табурет и не обращая внимания на мою грубость.
Когда она ушла, я убрал опилки и ушёл на улицу гулять. Гулял я до позднего вечера, а когда вернулся, то застал в доме жуткий скандал.
- А вот и он! – услышал я, заходя, голос хозяина, который держал в руках мой табурет. – Что ты скажешь, молокосос, в своё оправдание? И кто тебе разрешил брать наше дерево?
- Я уже научился ремеслу и в вас не нуждаюсь, - спокойно сказал я, максимально собрав всю свою выдержку.
- Ч…что? – скривился хозяин, на миг опешив от, на этот раз, моей наглости. Но тут же опомнился и вмиг разошёлся: - Неблагодарный! Мы кормим его, поим, а он, вор этакий! Вон отсюда! Вон из этого дома! – разорался он под конец.
- Хорошо. Я уйду, – как можно спокойнее сказал я, разворачиваясь к двери. - Всё равно вы мне больше не нужны.
Я ушёл, отошёл на безопасное расстояние от дома и ещё долго слышал отголоски скандала, всё ещё бушевавшего в доме. Когда всё стихло, я вернулся, выкопал недалеко от дома свои закопанные там инструменты, прокрался через, к счастью, открытое окно, на кухню, где собрал в узелок нехитрую снедь и ушёл.
Ночь я провёл в лесу, который почти примыкал к деревне. А потом, с первыми лучами солнца, двинулся дальше.
Дальнейшие пять лет прошли для меня в почти беспрерывных скитаниях. Я часто менял места, где находил приют, кров и пищу. Чаще всего я подключался к бригадам лесорубов, валил лес, продавал дерево, а временами зарабатывал себе на жизнь и столярным ремеслом. За пять лет я не только объездил всю Голубую страну, но и побывал в других странах Волшебной страны. В частности, я посетил знаменитый Изумрудный город, который поразил меня своим величием и покорил своей красотой. «Вот бы жить в этом городе!» - размечтался я. Но в городе на тот момент работы для меня не нашлось, и я не без сожаления покинул его, хотя мне хотелось действительно обосноваться в нём, к тому же я тогда достиг вершин в столярном ремесле.
Но всё это время в душе я продолжал вынашивать планы мести своим землякам, которые так жестоко обходились со мной. То, что я пережил в детстве и отрочестве, я не забыл!
Когда мне исполнилось двадцать лет, я вернулся в родные места, устав от постоянных скитаний и желая найти наконец пристанище. Но возвращаться в Когиду мне вовсе не хотелось. К тому же дом, где мы жили с моей матерью, уже был присвоен деревенским кузнецом. Я решил поселиться недалеко от Когиды, близ леса.
В неверном свете одного занимающегося утра я увидел недостроенный, а может быть, и покинутый сруб, оставленный здесь, по-видимому, каким-то лесорубом.
«Какое счастье!» - подумал я, глядя на сруб – «Это и будет теперь мой дом».
Сказано – сделано. Вооружившись инструментами, я пошёл в лес и стал рубить там деревья для постройки дома, точнее, его переделки. Её понадобилось немного – только доделать крышу, сделать двери и поменять обшивку, где надо. Сначала работа не спорилась, но потом я более-менее навострился, распилил дерево на доски, из которых заново обшил дом, сделал крышу, для чего сделал лестницу, а потом и двери. Затем я сделал самые необходимые предметы мебели: кровать, стол, стулья и шкаф.
Вся эта работа заняла некоторое время. А потом я постепенно развёл огород, чтобы не быть особенно зависимым от заказчиков, если таковых не найдётся, а их я и хотел в первую очередь найти. Они и появились. В первые годы всё было очень хорошо. Моя мебель хорошо покупалась, и у меня в голове всё плодились злорадные мысли, обращённые к моему бывшему хозяину: «Ты избавился от такого талантливого ученика!» и копошились почти каждый день. Кроме того по возвращении на родину я заметил, что ненависть к землякам вспыхнула у меня с новой силой, будучи почти позабытой за время моих странствий. Помимо этого временами я возвращался мыслями в Изумрудный город, и его красота возникала у меня в памяти снова и снова. И я уже видел себя в стенах города очень знаменитым столяром, у которого мебель заказывают не то, чтобы придворные, а сам Правитель Гудвин, Великий и Ужасный. А потом мои мечты пошли дальше – как будто мою мебель используют во всех уголках Волшебной страны.
В одно прекрасное утро случилось нечто. Как всегда, я начал приделывать готовые ножки к столу, который был начат неделю назад. Только я поставил первую – как она сильным пинком выбила из моих рук молоток. Вторая, третья, четвёртая – история повторилась. Я сел в сторонку на стул и стал озадаченно разглядывать готовый стол, который мне всё же удалось покрыть лаком. Стол надлежало отдать заказчику на следующий день.
Через два дня ко мне пришёл разгневанный заказчик, неся в руках стол.
- Послушай! Что ты за стол сделал??? Он живой как будто! Он ножками своими пинается!
- Пинается? – спросил я, притворяясь ничего не понимающим и чувствуя неладное. В тот момент у меня внутри всё похолодело.
- Да! Пинается! – рявкнул заказчик. – Забирай своё барахло! – И ушёл, поставив стол прямо посредине комнаты.
Вот тогда я и лишился первого заказчика. Не знаю, как это случилось, ибо это для меня и по сей день остаётся загадкой, но мебель и вообще прочие предметы быта и хозяйства на следующий, а подчас и в этот же день после покупки возвращались ко мне, сопровождаемые ставшими бесконечными жалобами, что мебель пинается, бьёт, ставит подножки, словом, ведёт себя не как положено самой обычной мебели. И мебель перестали мне заказывать.
Потом, через несколько дней, когда я сидел в полном отчаянии у себя дома, раздумывая, что делать дальше, я вспомнил игрушки, которыми играл в детстве. И тут меня осенило делать деревянные игрушки. Я так и поступил. Сделал из дерева различных медведей, других животных, а также кукол, клоунов. Только лица и морды получились все на один манер – я не силён был их делать. Они были с большими глазами и с сильно растянутыми улыбками. Но, несмотря на это, я всё же решил их продавать. Я вынес их на продажу, когда состоялась ближайшая ярмарка.
Когда я вынес игрушки на ярмарку, всех окружающих как рукой сняло в радиусе наверное шагов двадцать. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь перешёптываниями уже присутствовавшими к тому времени торговцами. Они шептались, поглядывая на меня, показывая на меня пальцами, а на лицах некоторых был виден даже некоторый страх.
Тут на ярмарку стали приходить первые покупатели. Многие были с детьми – которые, завидев яркие краски у меня на лотке, сразу стали тянуть родителей туда, несмотря на их очевидный страх и сопротивление. Но, как только дети добирались до моего лотка, воодушевление на их лицах тут же сменялось на страх и они начинали плакать и тянуть родителей в обратную сторону.
Тот день на ярмарке я запомнил на всю жизнь. Да, мой сын, я был с самым настоящим позором изгнан с ярмарки. Когда вся площадь была переполнена плачем детей, возмущённые родители собрались в большую толпу и ринулись в мою сторону. Когда я понял, что они все бегут в мою сторону, то как мог быстро собрал все свои пожитки и бросился к дому. Я нёсся во весь опор, а сзади меня раздавались крики:
- Колдун! Обманщик! Бракодел! Убирайся отсюда!
Я совсем не помню, как добрался до дома. Вывалил все непригодившиеся игрушки в чулан, бросился на кровать, зарылся в одеяло и незаметно для себя уснул.
На следующий день я решил обработкой дерева больше не заниматься и кормиться исключительно огородом. Хорошо, что хоть овощи вырастали часто и помногу, так что голодная смерть мне не грозила.
Однажды, когда я забрёл довольно далеко от своего дома, а гулял я часто, я набрёл на какую-то пещеру, из которой доносились до моего носа жуткая смесь затхлого и остро-кислого запахов. Сначала я отпрянул, но потом, когда любопытство победило, немного принюхался и вошёл в пещеру. До меня донеслись обрывки странных фраз, а когда я прислушался, то услышал:
- Сусака, масака, лэма, рэма, гэма!.. Буридо, фуридо, сэма, пэма, фэма!..
Любопытство одолело меня вконец, и я зашёл в пещеру. Там я увидел кучу странных и довольно ужасных вещей: пучки каких-то трав, связки мышей, банки с сушёными пауками, лапы которых из них торчали и многие другие вещи. Кроме того, чучело крокодила, большой змеи и филина. Посреди пещеры стояла самая жуткая бабища, которую я когда-то видел: большой крючковатый нос, кожа цвета картофельных клубней, сваренных в мундире, старый полинявший балахон до пола, такая же шляпа. Бабища варила, помешивая, что-то в большом котле.
- Ну, что тебе надо? – поинтересовалась она. – Ты кто такой?
- Меня зовут Урфин Джюс! – сказал я, немного струсив.
- А я – Гингема! Слышал, небось?
- Ну… да! – ответил я, немного помедлив и почувствовав некоторый страх и внезапное желание немедленно сбежать отсюда, которое я, впрочем, поборол. – Вы – правительница Голубой страны!
- Да, это я! – подтвердила она и расхохоталась. От этого смеха мне стало жутко.
Она пригласила меня присесть, а я с интересом принялся разглядывать её пещеру. Около одной из стен я приметил что-то блестящее. Я пригляделся: там оказались красивые серебряные башмачки, стоявшие на полках. А над моей головой внезапно зажглись два светильника. Я вздрогнул, но колдунье не проронил ни слова.
- У меня есть к тебе предложение. – сказала мне Гингема. – Мне нужен сборщик налогов.
- Сборщик налогов??? – мигом забыв свой страх, переспросил я.
- Да. Раз ты не побоялся зайти ко мне, то, думаю, с этой работой ты справишься! – сказала она мне.
Так и получилось. Я ходил по деревням, представлялся слугой Гингемы – она мне дала грамоту, написанную на пергаменте, подтверждавшую мои полномочия, - и объявлял волю правительницы народу. Сначала мне это сильно претило, а потом я стал получать истинное наслаждение от неё. Мне уже давно опротивело всё жевунское. Я стал носить зелёно-чёрно-коричневую одежду, да и от этой ужасной привычки двигать челюстями избавился. И теперь к Жевунам я не относился как к соотечественникам. Сын мой, я с большим удовольствием глядел на слёзы и нытьё Жевунов, приносивших мне лягушек, пауков, пиявок и мышей и складывавших всё это мне в корзины! И к тому же мне было хорошо, признаюсь, когда я видел их отвращение, сильное, до передёргивания. Однажды я пришёл в Когиду – собирать дань. И там я встретил своего бывшего хозяина. Вот тут-то я и сполна отплатил ему за всё, что я в детстве перенёс по его милости!
- Ты! – подозвал я его. – Ты принёс то, о чём мы с тобой говорили? А ведь ты должник уже дважды.
- Простите, господин Джюс! Я обязательно принесу, только дайте мне отсрочку! – стал причитать столяр, униженно бухаясь передо мной на колени.
Вот какой страх я стал внушать Жевунам! И это благодаря Гингеме, которая дала мне возможность отомстить за моё исковерканное детство! Я стал очень уважать волшебницу, а «колдуньей» её называть у меня язык не поворачивался!
Однажды, когда я по заданию Гингемы был далеко от её пещеры и от Когиды, надо мной пролетела стайка каких-то птиц, на все лады щебечущих: «Гингема мертва! Гингема мертва!» Я не поверил своим ушам: как мертва? Подозвав ближайшую птицу, которая перепархивала неподалёку в кустах, и переспросил её:
- Неужели Гингема мертва?
- Убивающий Домик убил её! – пискнула она и улетела.
Домой я возвращался в полном смятении чувств. Какой убивающий домик? Что за чушь? Разве могут домики убивать? С тем я и вернулся домой. Странное чувство, смесь и радости, и грусти, овладело мной. Радостно мне было оттого, что я не буду заниматься впредь этими всеми лягушками да пауками, а грустно – оттого, что Гингема не сможет впредь поделиться со мной своим могуществом. Но я надеялся, что я смогу занять её место и самому стать великим волшебником, если, конечно, это у меня получится.
Когда я вернулся домой, то первым делом поспешил к пещере. Там никого не было, только рядом действительно стоял какой-то странный маленький домик. Тут меня осенило, что теперь я смогу раздобыть наконец серебряные башмачки Гингемы, которые она хранила как зеницу ока. Я вошёл в пещеру – там всё оставалось точно таким же, как и при жизни волшебницы. Неудивительно: Жевуны как огня её боялись, кроме меня.
Я несколько раз обшарил пещеру и с горьким разочарованием направился к выходу: башмачков не было.
Когда я уже собрался выходить из пещеры, сверху надо мной раздалось зловеще-печальное: «Ухху-у-у!..» Я вздрогнул и посмотрел наверх. Там зажглись снова те два светильника, что напугали меня тогда, в первый визит к Гингеме. Затем послышался тихий шелест, и на пол слетел самый настоящий живой филин. Вот так я и познакомился с Гуамоколатокинтом, которого я называл просто Гуамоко. Он впоследствии оказал мне массу добрых услуг и дал множество мудрых советов, о которых я тебе, мой сын, уже не раз рассказывал.
Делать нечего – я вернулся к себе домой, потому что в пещере Гингемы мне жить не хотелось. Только теперь у меня был спутник – филин Гуамоко.
Как-то раз я проснулся утром и вышел во двор – посмотреть, не разрушил ли чего ураган, пронёсшийся ночью. Внимательно осмотрев всё, я убедился, что всё в порядке. Почти! Там, у ограды, я увидел стену огромных тёмно-зелёных растений.
Несмотря на то, что на борьбу с этими растениями, оказавшимися злостными сорняками у меня ушло много сил, они оказались просто чудесным явлением природы.
К тому времени жажда власти овладела мною настолько, что с нею я уже совладать не смог. Сын мой, ты в детстве уже много раз слышал от меня, как я высушивал эти растения на противнях, отобранных у Жевуний деревни Когида, как при помощи этого порошка я оживлял игрушки, и у меня появился тогда ещё один помощник – клоун Эот Линг, который наряду с Гуамоко и ожившей медвежьей шкурой, из которой я сделал медведя по имени Топотун, помогал мне в осуществлении моих планов.
Потом я начал вспоминать свои странствия после ухода из дома столяра и свои мечты о том, чтобы стать знаменитым столяром в Изумрудном городе. Я усмехнулся: такими смешными теперь казались мне тогда мои мечты. Теперь они стали объёмными, широкими и всеобъемлющими. Я задумал завоевать не просто покупателей своей мебелью, я задумал завоевать и присвоить себе всю Волшебную страну!
Так это впоследствии и случилось. Сын мой, ты не раз уже слышал от меня, как я оживил с помощью этого порошка сделанных мною деревянных солдат, как я завоевал сначала Голубую и Фиолетовую страны, а затем и сам Изумрудный город. Правда, я потерпел полное поражение, а затем и позорное изгнание. Мне очень не хочется вспоминать тот первый мой путь от Изумрудного города в родные места! Лучше было бы мне умереть тогда!
Но я не сдался тогда. Семь долгих лет я ждал реванша! И вот жизнь дала мне ещё один шанс. Я спас Карфакса, гигантского орла и он, по-видимому, в благодарность за спасённую жизнь помог мне получить власть над маленьким, но воинственным народом Марранов, весьма простодушными людьми. Но и здесь я претерпел крушение всех надежд, как и в первый раз - здесь опять мне перешли дорогу Люди Из-за Гор!
А когда я добирался домой после второго поражения, то не раз меня, измученного, голодного, оборванного, привечали хозяева домиков, у которых я останавливался на ночлег. Как это так??? Я же этих людей завоёвывал, я же обижал их! А они… они… заботились обо… мне? О том, кто угнетал их?
И тут я начал многое понимать! А понимать, мой сын, я начал поздно, ой, как поздно! То, что вся моя жизнь прошла лишь в желании отомстить за те обиды, нанесённые мне в детстве. Ведь я же стал очень одиноким, и другом моим единственным стала только птица. Это только много лет спустя я женился и у меня родился ты!
Как же всё-таки то, что пережито человеком в детстве, влияет потом на его последующую жизнь! Я порой задумываюсь, как бы сложилась моя жизнь, если бы детство моё прошло как у всех остальных детей! Может быть, я стал бы обычным Жевуном, добрым, мягкосердечным.
Но жизнь моя прошла так, как прошла – в бесконечных чёрных раздумьях, планах мести, во зле! Только мстил я в итоге уже совсем не по-детски! Я угнетал людей, разорял их, приносил им слёзы, горе, страдания! И как я теперь раскаиваюсь за всё зло, которое людям причинил! Сын мой, сейчас, когда ты читаешь эти мои строки, не забывай о тех уроках, которые я вынес из всей моей прошедшей жизни! Не мсти, дорогой мой, безоглядно, даже если тебя больно и горько обидели в чём-то! И не поддавайся дурному влиянию, как я в своё время поддался Гингеме! Не делай так, чтобы окружающие тебя люди не страдали! Не надо!

 Отправлено: 25.11.12 18:01. Заголовок: Всё выложил, коммент..

Всё выложил, комментирования можно начинать.

 Отправлено: 25.11.12 19:29. Заголовок: Ну-с, начну пока ком..

Ну-с, начну пока комментировать по мере прочтения. Оценки выставлю после того, как все прочту.

Агнет.
Мило, но, похоже, автор либо сознательно написал лёгкое AU, либо просто немного напутал с каноном: Агнет выкрала Шапку во время другого праздника, за несколько недель до прилёта Элли и Корины в Розовую страну. Я даже склонна предполагать первый вариант, потому что в контексте данного рассказа вариант сознательного соединения двух праздников в один выглядит и интереснее, и как-то… Практичнее, что ли. Очень понравилась вставка беседы Элли, Корины и Стеллы. Правда, как ни странно, их отношения показаны не менее ярко в нескольких фразах, чем характер Агнет – во всём фике (ИМХО). В целом стиль автора мне понравился, рассказ читается легко и Агнет достаточно вканонна, хотя лично я себе представляла её чуть более жёсткой.

 Отправлено: 25.11.12 19:30. Заголовок: Аларм. Не очень пон..

Аларм.
Не очень понравился, но, правда, это скорее в силу того, что именно эти эпизоды – Аларм в качестве разведчика в Подземном царстве, притворяющийся воином Тьмы, – у меня всегда вызывали неприятное чувство. Не исключаю, что автор специально выбрал самые сложные моменты из жизни персонажа и специально захотел показать его чувства именно тогда. И честно говоря, мне показалось, что можно было бы сказать о мыслях и чувствах Аларма чуть больше и подробнее. В основном здесь, как и в фике про Агнет, пересказ канона от лица персонажа, но впечатлений самого персонажа здесь меньше, чем у Агнет.

Баан-Ну
Я не знаю, знаток ли Рамерии это писал или просто любитель, но только после этого фика я подумала, что раньше относилась к Баан-Ну как к грозному завоевателю, тогда как на самом деле он просто какой-то недалёкий, но очень ловкий подхалим, который заботится только о том, как бы услужить сильным мира сего, и обижается, когда другие этого не понимают, и назначение он получил тоже только потому, что сумел услужить… При этом сам он не видит дальше собственного носа и больше похож на наивного маленького ребёнка, который всем верит и от всех требует внимания. В общем, стиль автора меня оставил равнодушным (или автор просто пытался как можно лучше передать стиль самого Баан-ну? За это дополнительный плюс!), но характер персонажа лично мне показался очень хорошо раскрытым.

 Отправлено: 25.11.12 19:32. Заголовок: Бориль Лекция выгляд..

Бориль
Лекция выглядит замечательно, над некоторыми моментами откровенно хохотала (особенно над репликами Бориля, относящимися к аудитории). Отношения между Борилем и Робилем тоже показаны великолепно, хотя сам Робиль в студии почти не присутствует. Так что лично я считаю, что свою задачу автор выполнил. Единственный минус - влюблённость Лана Пирота выглядит какой-то неправдоподобной, хотя с другой стороны, в данной истории она смотрится неплохо.

Гуамоколатокинт.
Очень интересное построение фика, начиная от вылупления из яйца и заканчивая службой Гингеме. Идея наращивания имён с возрастом тоже любопытна (имя прадеда вообще потрясло). Теперь понятно, почему филин так обижался, когда его звали неполным именем )) И мысли и чувства филина мне показались вполне раскрытыми.

 Отправлено: 25.11.12 20:16. Заголовок: Всё прокомментироват..

Всё прокомментировать сейчас не могу, так как не всё запомнилось, а кое-что я читал по кускам- мне так присылали.Комментирую некоторые рассказы.
Про Аларма- не уверен, что автору стоило брать именно этот период жизни Аларма. Характер, безусловно раскрыт и вполне канонично, но рассказ сложен для незнакомых с декалогией людей.
Про Лана Пирота- честно говоря, такое впечатление, что автор просто выдохся. Жаль, можно было интересней. Понравилось только то, что начат рассказ со времён, когда генерал был ещё деревом.
Про Бориля- потрясающая вещь. Очень сложный персонаж, но как раскрыт! необычный формат только помогает читателю понять доктора. По-моему, один из фаворитов.
Про Гудвина- рассказ от лица именно его, я хотел увидеть больше всего. И хотя писал его не я, этот рассказ вышел именно таким, как я мечтал. Если бы мог- голосовал бы за него.
Кау-Рук- прекрасная миниатюра. Коротко, но в точку.
Магдар- образ раскрыт правдоподобно. Автор поведал сведения, неизвестные из декалогии, но вписывающиеся туда.
Остальные прокомментирую после прочтения завтра утром.