Отправлено: 15.12.10 00:20. Заголовок: Книга об А.М.Волкове

Мне удалось заполучить от Дмитрия фотографии страниц книги Т.В.Галкиной "Незнакомый Александр Волков в воспоминаниях, письмах и документах".

Не знаю, выложить ли сюда сами фотографии как есть, или пытаться их оцифровать самостоятельно. Всего имеется 36 файлов общим объёмом 81.5 Мб. На большинстве фотографий - развороты по 2 страницы из книги Галкиной. Несколько фотографий размытые, так что текст на них почти невозможно разобрать, но основная масса снимков в хорошем качестве.

Содержательно, Дмитрий отснял шесть подглавок про книги гексалогии (по одной подглавке на каждую книгу), обобщающую подглавку "Волшебный мир волковских сказок", большую главу "Литературная деятельность А.М. Волкова в Москве (1935-1941 гг.)" (длиной 34 страницы) и обзорную главу "Обзор детской читательской почты А.М. Волкова за 1968-1971 годы" (длиной 4 страницы с хвостиком).

В самих текстах (особенно в цитатах из рецензий критиков) довольно много бессодержательных общих фраз, но встречаются и достойные внимания детали.

Самая короткая подглавка - про "Жёлтый Туман" (длина 2/3 страницы); её я уже оцифровал и выкладываю ниже. Следом займусь оцифровкой подглавки про "Тайну заброшенного замка" (объём 1.5 страницы).

*******************************
UPD: Библиографическое описание книги:

Галкина Т.В. Незнакомый Александр Волков в воспоминаниях, письмах и документах. - Томск: Издательство Томского государственного педагогического университета, 2006. - 270 с., ил.
ISBN 5-89428-214-4

 Отправлено: 18.01.11 17:31. Заголовок: В одной из лучших кр..

В одной из лучших критических статей о сказках Л.Ф. Баума и A.M. Волкова Мирон Петровский тонко подметил некоторые общие аспекты их творчества: «Интеллигент, стоящий на уровне самых передовых идей своего времени, гуманитарий и математик, писатель Волков безмерно далеко ушел в своем развитии от среды, в которой протекали его ранние годы. Но может ли человек, тем более писатель, тем более детский, уйти от своего детства? Мы часто повторяем вслед за Экзюпери — мысль о значении детских впечатлений для художника; эта мысль, однако, не стала методом изучения художества. Пересказывая произведение американского автора, Волков возвращал долг своему детству.

Работа над «Волшебником Изумрудного города» была нечаянной встречей двух культурных традиций: детские впечатления Волкова, выросшего среди сибирских староверов, пересеклись к отзвуками американского протестантизма, запечатленными в книжке Баума. Сколько бы ни различествовали эти традиции меж собой, у них есть некий общий знаменатель — совершенно особая роль, придаваемая труду и трудолюбию. Пафос «доверия к себе», пронизывающий «Мудреца из страны Оз» и обязывающий к труду и нравственному поиску — к ответственности, — должен был всколыхнуть у бывшего секисовского мальчика детские воспоминания, даже если писатель и не отдавал себе в этом отчета. Холодноватый жанр «литературного пересказа» согревался лирическим жаром»⁴⁶. С этим утверждением М. Петровского нельзя не согласиться: деткость — редкое явление во взрослом мире — является неотъемлемой частью души детского писателя. Она видится в неиссякаемой (нестареющей) жажде новизны впечатлений, приключений, открытий, сюжетов, в неослабевающем стремлении к познанию мира детской души, в умении мечтать и фантазировать вместе с ребенком, ласково ведя его за руку от сказки к сказке.

Успех сказки A.M. Волков делил так: 80 % — Фрэнку Бауму, а 20 % — себе за творческую переработку. Любуясь при переводе американской сказкой, A.M. Волков пытался по-своему пересказать ее для советских детей, создавая тем самым собственный ее вариант. Во-первых, изменения коснулись композиционной структуры сказки. Помимо удаления из сказки Ф. Баума двух выбивавшихся из общей сюжетной линии глав «Бой с воинственными деревьями» и «В стране Хрупкого фарфора», он, стараясь усилить напряженность сюжета, добавил три свои главы «Элли в плену у Людоеда», «Наводнение» и «В поисках друзей». При этом необходимо обратить внимание на умение автора рассредоточить «страшные» («адренолиновые») главы по всему сказочному сюжету. Таким образом, сказка приобрела динамичный ритм, остроту сюжета и разноплановость интересных ситуаций.

Во-вторых, писатель изменил стилистику повествования. Это обнаружил в 1986 г. Мирон Петровский, который писал: «Сохранив почти все повествовательные движения сказки, Волков решительно изменил стилистику повествования. Точную, но графически суховатую прозу Баума он «перевел» в акварельно мягкую живопись. Американская сказка не психологична, внутренний мир человека исследуется в ней сугубо рационально. Пересказ Волкова обогатил сказку иронической психологией (или, если угодно, психологической иронией). Вот испуг: песик Тотошка вырвался из рук маленькой хозяйки, и королеве мышей пришлось спасаться от него «с поспешностью, совсем неприличной для королевы». Вот радость: мигуны «так усердно подмигивали друг другу, что к вечеру ничего не видели вокруг себя». Вот удивление: девочка стоит перед муляжной головой, которую принимает за одно из воплощений волшебника Гудвина, и «когда глаза вращались, то в тишине зала слышался скрип, и это поразило Элли». Все эти и множество подобных «маленьких тонкостей» были придуманы Волковым...» Как ни странно, именно эти, не поддающиеся перечислению «мелкие» вставки, а не крупные изменения определили новый облик русской переделки»⁴⁷.

Об измененной A.M. Волковым тональности сказки говорил и Б. Бегак, назвав ее сказочным простодушием. «Ирония, скепсис как бы исчезают под ласковым взглядом маленькой героини: она любит своих необыкновенных спутников такими, какие они есть. И маленький читатель, не нуждающийся ни в каких оговорках по этому поводу, верит в мудрость решений соломенного Страшилы, в храбрость и силу Железного Дровосека, в дружескую верность преодолевающего свою трусость Льва»⁴⁸.

В-третьих, по мнению М. Петровского, мелкими — почти микроскопическими — изменениями была достигнута более строгая оценка ситуаций и персонажей. «Мотив терроризирующего страха целиком принадлежит Волкову и вынуждает автора «Волшебника Изумрудного города» к последовательности: недоброе чувство переносится с Гудвина на его преемника Страшилу. Едва усадив Страшилу на престол Изумрудного города, сказочник начинает компрометировать дотоле несомненный Страшилин ум. Умница, пока был простым соломенным чучелом, стремящимся обрести мозг, Страшила Волкова преращается в самовлюбленного, напыщенного дурака, лишь только становится у власти. Волков оставляет без ответа вопрос — будут ли страшиться Страшилу так же, как его предшественника»⁴⁹. В последующей сказке Страшила преодолевает это «пение медных труб» как негативный опыт власти и становится простым и мудрым, деловым и веселым правителем Изумрудного города. Тем не менее поучительно-нравственная позиция автора ясна и понятна каждому читателю.

В-четвертых, A.M. Волков позволяет себе перемену имен некоторых героев сказки: Дороти становится Элли, Оз — Гудвином (хотя «Гудвин» — имя «с двойным дном» — или «добрая надежда» («good ween»), или что-нибудь вроде «добрый прохвост» («good weenie»), Пугало — Страшилой, Бок — Кокусом и др.). И некоторые из этих имен настолько прижились, что даже при инсценировках пьес по сказке Ф. Баума «Мудрец из страны Оз» главную героиню называли не Дороти, а Элли.

Справедливости ради нужно указать на вневременной характер сказки, за который А.М. Волкова «журил» С.Я. Маршак. В Волшебной стране время не является определяющей координатой, потому что сама Волшебная страна существует вечно, как истинные (и волшебные, и человеческие!) ценности — добро, дружба, справедливость, милосердие, помощь и поддержка. Таким образом, отсутствие конкретного времени можно считать закономерной характеристикой Волшебной страны.

Александр Етоев размышлял о переделке сказки Ф. Баума таким образом: «Исправляй, дописывай, вырезай, но чтобы сделать из «чужой» книги «свою», а из «своей» — «нашу», здесь не справятся ни чернила, ни ножницы. Автор должен внести такое, чтобы книга заиграла по-новому — как листочки на чудо-дереве, пересаженном на другую почву. И писателю Александру Волкову это действительно удалось. Помогли ему в этом спасительное чувство иронии плюс живая жизнь мелочей, которыми он наполнил книгу...

Автор — дитя эпохи и будучи человеком советским, не мог не привнести в свою книгу соответствующий эпохе дух. Особенно это чувствуется в добавленной им главе «Наводнение». Папанин и герои-челюскинцы, героика борьбы и победы — отзвук этого в книге есть. Еще до выхода «Волшебника» в свет Маршак, прочитав рукопись, упрекал автора, что его сказка как бы существует вне времени, то есть зло в ней, говоря другими словами, — отвлеченное, не конкретное, не то, которое в литературе тех лет традиционно подавали в классовой упаковке с надписью «Враг не дремлет!». Взять на выбор почти любую довоенную книжку из круга чтения тогдашних подростков — «Морскую тайну» М. Розенфельда, «Арктанию» Г. Гребнева, «Истребитель 2Z» С. Беляева, «Тайну двух океанов» А. Адамова, «Пылающий остров» А. Казанцева и т.д. Посмотрите, кто в этих книгах враги. Японцы, немцы, диверсанты, шпионы, капиталисты. У всех у них одинаковые картонные лица, единственное, что их различает, — цвет кожи и разрез глаз. Вот и к сказке в соответствии с этим железобетонным принципом следовало подходить с той же меркой...

Сам Волков наверняка не вкладывал в свою сказку никакого политического подтекста. Этого просто быть не могло. Но такой уж в нашей стране читатель, что даже в сказке, рассказанной для детей, всегда отыщется что-нибудь политическое... И в глухие 70-е годы многие воспринимали «Волшебника» как пародию на советскую власть. В сказке Баума ничего подобного нет»⁵⁰.

Таким образом, A.M. Волковым был не только осуществлен перевод текста сказки с английского языка на русский, но и сделана композиционная и стилевая переработка американской сказки Ф. Баума, изменены некоторые характерные черты героев, значительно усилено эмоциональное впечатление, и некоторые читатели даже увидели в ней политические мотивы.

А вместе — усилиями Фрэнка Баума и Александра Волкова — появилась детская книжка «Волшебник Изумрудного города», ставшая незаменимой частью детства многих поколений советских детей. Ее герои — мужественная, умная, добрая девочка Элли, умный и изобретательный Страшила, добрый Железный Дровосек, храбрый Лев, маленький защитник Тотошка стали близки и понятны детям. «Как добрый доктор Дулитл из старой книжки англичанина Хью Лофтинга, под пером Корнея Чуковского превратившийся в Айболита, как придуманный итальянцем Карло Коллоди смешной деревянный Пиноккио, заново переосмысленный Алексеем Толстым как Буратино, — первая сказка Александра Волкова, построенная по чужим мотивам, зажила самостоятельной жизнью», — писал Б. Бегак⁵¹.

Но сама сказка была непростая, она была полна парадоксов: наличие вышеназванных качеств у героев сказки очевидно для любого читателя, но, оказывается, совсем не очевидно для самих героев: поэтому Страшила мечтает получить мозги, чтобы стать умным, Железный Дровосек — любящее сердце, чтобы быть добрым, а Трусливый Лев — храбрость. Парадоксы сказки заставляют задуматься, попытаться понять смешные и трогательные противоречия между острым умом и непререкаемой убежденностью в собственной глупости у Страшилы, между сердечной добротой и убежденностью в собственном бессердечии и черствости у Железного Дровосека, между самоотверженной смелостью и убежденностью в собственной трусости у Льва. А парадоксы как игры мысли заставляют искать идею сказки в мировоззренческом кредо самого автора. В подтверждение этой мысли хочется привести высказывание Карло Гоцци о том, что целого арсенала нелепостей и чертовщины еще недостаточно, чтобы вдохнуть душу в сказку, если в ней не заложен глубокий замысел, основанный на каком-нибудь философском взгляде на жизнь⁵².

В связи с этим М. Петровский писал: «Страшила умен по-настоящему, Дровосек — добр неподдельно, но оба сомневаются в себе, не верят в свои замечательные качества. Забавные сказочные персонажи — тряпичная кукла, набитая соломой, и кукла жестяная — оживают, чтобы внести в сказку проблему, чрезвычайно актуальную для места и времени своего рождения. Вера в себя, доверие к себе — одна из остро болезненных точек американской мысли XIX века. С романтической категоричностью эту проблему поставил американский трансцендентализм, отразивший европейский романтизм хотя и с запозданием, но тем более бурно и на свой, американский лад»⁵³. Развивая эту мысль, М. Петровский утверждает, что определяющим идеологическим текстом для сказки Баума стало эссе «Доверие к себе» главы трансценденталистов Ральфа Эмерсона (ему приписывают слова: «Преодолевайте робость мысли и сердца»).

Несомненным является то, что сказку Ф. Баума «Мудрец из страны Оз» нужно рассматривать как часть его биографии, некий обобщенный опыт его многолетних поисков себя и своего места в жизни.

Представляется весьма интересным мнение Мирона Петровского о связи проблематики сказки с капитальными трудами по теории познания немецкого философа Иммануила Канта. В связи с этим он писал: «Основные понятия кантовой теории познания Баум втянул в озорную игру. Особенно удобным поводом для иронических экспериментов сказочнику показалась мысль Канта о том, что человеку, дескать, изначально, от рождения (априорно) присущи представления о времени и пространстве. Время и пространство, утверждал Кант, это не свойства природы, а только свойства познающей человеческой мысли»⁵⁴. Отсюда неопределенность маршрута в Волшебную страну («куда ураган занес», как и неизвестное расположение самой страны, отсутствие точных географических и временных привязок, некое «что-то где-то», кстати, совершенно не влияющее на притягательность места приключений и «безвременья» их осуществления. Даже наоборот, эта спрятанная за горами и Великой пустыней сказочная страна должна быть неизвестна никому постороннему, и только детская фантазия служила проводником, знавшим настоящую дорогу туда.

Подтверждение связи сказки с постулатами Канта М. Петровский видел также в следующем: 1) в сочетании у сказочных героев двух признаков — врожденности представлений (у Страшилы — о своей глупости, у Дровосека — о своем бессердечии) и самокритичности; 2) в характерном для каждого персонажа противопоставлении (знание своего бессилия противопоставлено неведенью собственной силы); 3) в распределении обязанностей между героями: Страшила — «чистый рассудок», Дровосек — «чистая чувственность» — как качества, доведенные до абсурда; 4) в значении принятых так называемых цветосмыслов (за каждой страной в сказке закреплен свой неизменный цвет). В создании цветосмыслов М. Петровский видел проблему принципиальной возможности правильного восприятия действительности (если Фиолетовая, Голубая, Розовая, Желтая страна — настоящие, то Изумрудный город демонстрирует результат оптической иллюзии: налицо частичная фиктивность Изумрудного города, имевшего подлинные изумруды только на башнях, но благодаря обману зрения (зеленым очкам) выглядевшего так, как будто он украшен настоящими изумрудами).

Но игра текстов сказки и философских высказываний И. Канта — «игра разума» — оканчивается победой сказочных героев над своими «комплексами», часто вопреки кантовским рецептам. Ведь веру в самих себя помогло им получить совместное путешествие по дороге, вымощенной желтым кирпичом, дружеская помощь и поддержка, надежда на друзей, самоотверженность, ум и доброта, проявленные в экстремальных ситуациях. «Дорога становится истиной об идущем»⁵⁵, как жизнь становится истиной о живущем. И, таким образом, совершенно справедливым представляется следующее высказывание М. Петровского: «Ироническая критика кантовой теории познания стремится напомнить, что, кроме различных точек зрения на мир, существует еще и мир как таковой, а кроме разных мнений человека о себе, существует он сам — думающий, чувствующий, борющийся. Фантастика и реальность поставлены здесь в такие отношения друг к другу, что невероятные сказочные образы и происшествия вынуждены подтвердить фундаментальные законы действительности: физические, психологические, нравственные»⁵⁶.

Таким образом, сказочная философия решает не только извечную проблему молодых наций и созвучную ей насущную проблему ребенка, подростка, юноши — о доверии к себе, о вере в себя, но и более широкую проблему познания и самопознания. Видимо, поэтому детская сказка стала популярной не только среди детворы, но и полюбилась даже взрослым.

Родные и близкие поздравляли Александра Мелентьевича с выходом в свет его первой книги. В письме от 14 ноября 1939 г. ссыльный писатель Ефим Пермитин писал: «Поздравляю тебя с выходом в свет первенца, я знаю, как это радостно. Игорек писал мне свое впечатление от «Волшебника»: он прав — детское восприятие свежо и остро. В сказке этой налицо все элементы того общечеловеческого, что пленяет детские души: там есть добрые и злые, там есть природа — вечная и правдивая, звери — чудесный, немного глуповатый лев, а глупость чужая ведь всегда немножко импонирует — каждому ребенку кажется, что он-то умнее. Короче: сказка талантлива — хорошо, что она наконец появилась»⁵⁷.

Много похвал услышал A.M. Волков о своей сказке: что она далека от всяких шаблонов, что она удовлетворяет требованию М. Горького — интересна и детям и взрослым. Положительные отзывы о книге дали А.Н. Толстой, В.Б. Шкловский (он сказал: «Эта книга останется»), М.Я. Ильин, причем последний сказал, что эта книга должна занять место рядом с «Золотым ключиком». Заведующая редакцией Детской энциклопедии Детиздата М. Гумилевская считала сказку прелестной и чрезвычайно глубокомысленной. Один юный читатель назвал свою собачку Тотошкой, а также потребовал, чтобы и его тоже вместо Толи называли Тотошкой, а другой читатель на вопрос, прочитал ли он «Волшебника Изумрудного города», ответил: «Такие книги не откладывают в сторону, пока не прочитают до конца». Вот она — читательская оценка!

О своем наблюдении рассказал A.M. Волкову один из режиссеров студии «Мультфильм»: «Мой экземпляр обошел весь двор. Интересно, что они не играют в героев этой сказки, как, например, играют в Карла Бреннера и т.п. Это они берегут «для души». Какая-то особая нежность не позволяет им выносить свою любовь «на улицу»⁵⁸. Видимо, детское восприятие как тончайший камертон сумело уловить всю сердечную прелесть «человеческой», настоящей дружбы, порой хрупкую незащищенность и беспомощность волшебных героев, нуждающихся в дружеском участии и поддержке, почувствовать их своими добрыми и лучшими друзьями. Эта книга нашла путь к детским сердцам, став любимой для многих тысяч советских мальчишек и девчонок, а для автора это было самой лучшей рецензией на его сказку.

Тонко подметила детское состояние Т.К. Кожевникова: «Помните ли вы сказки своего детства? Помните ли то увлечение, которое заставляло забывать об обеде и об уроках, когда забравшись в уютный уголок, вы переживали удивительные приключения, или, только заглянув в книгу, застывали в самой неудобной позе, не замечая этого неудобства, чтобы не спугнуть странного волнующего чувства: знаешь, что не было, а веришь, что было? И остались ли вы благодарны за это хорошей сказке и сказочнику?

Став взрослыми, мы понимаем, что многие наши добрые чувства родились именно тогда, за этим чтением, что холодной ограниченностью веет от человека, не ведавшего детской радости фантазерства и человечной веры в невозможное. Редкий ребенок обходится без сказки, и чаще всего это оборачивается потом трудно исправимой духовной бедностью.

Уже давно родилась на свет сказка «Волшебник Изумрудного города», написанная Александром Мелентьевичем Волковым. Теперь это уже классика детской литературы, без всякого сомнения, как «Приключения Буратино» А. Толстого или «Аленький цветочек» Аксакова. Это именно одна из тех сказок, от которых светлеют душой и становятся добрее не только дети, но и взрослые»⁵⁹.

Необычайный успех сказки предопределил ее выход в 1941 г. в серии «Школьная библиотека» тиражом 177 тыс. экз. Таким образом, в 1939 и 1941 гг. дети всей страны получили 227 тыс. «Волшебников»⁶⁰.

Странным диссонансом этим восторженным детским (и взрослым) откликам звучит высказывание писателя Ю. Нагибина, написанный в 1940 г. Как ни странно, это был единственная опубликованная рецензия на сказку в предвоенные годы. Если дети воспринимали сказку как органичное единство реального и волшебного, а ее персонажей как равноценных, «живых» героев, то Ю. Нагибин считал, что в книге нарушается мир привычных представлений ребенка. «Так неожиданно и удивительно пробуждает эта книга у ребенка новую мысль о коварстве, хитрости и эластичности человеческого сердца. Не надо забывать — книга написана американцем для детей, живущих в среде, где царит жестокая борьба за существование»⁶¹. Ю. Нагибин увидел в книге беспричинную фантастику, которая уводит ребенка в раздвоенный мир реальности и сказочной романтики и, якобы, лишает сказку ясного вывода. Он писал: «Репутация Баума, американского классика детской литературы, заставляет усомниться, чтобы столь коренные недостатки были присущи его книге «Мудрец из страны Оз», легшей в основу «Волшебника Изумрудного города». Если уж идти на сокращение и переделку, то следовало сохранить основной костяк книги Баума, отбросив ряд побочных сцен, как бы живописны и значительны по объему они ни были. Волков же, очевидно, несколько спрессовал их, отбросив кое-где мотивировки, связующие звенья, от чего пострадал основной смысл книги. В таком виде книга с большим удовольствием прочтется взрослыми, которые сами восполнят недостающее. Но маленький читатель, для которого мир этой книги достоверен, останется неудовлетворенным, у него будет слишком много «почему», на которые он не получит ответа.

Это тем более жалко, что в книге масса чудесных частностей: «Жевуны сняли шляпы и поставили их на землю, чтобы колокольчики своим звоном не мешали им рыдать»; «ворота, украшенные огромными изумрудами, сверкавшими так ярко, что они ослепили даже нарисованные глаза Страшилы». Такие маленькие тонкости можно встретить на каждой странице. Замечательна внимательность автора к персонажам, он никогда не забывает об их основных свойствах: робости льва, жалостливости железного дровосека, мнимой глупости Страшилы, и это позволяет ему вести чудесную игру... Но эти прекрасные частности заставляют только сильнее жалеть о неудаче целого»⁶².

Узнав о появлении «весьма ругательной» рецензии, A.M. Волков очень расстроился, а после знакомства с ней написал: «Рецензия обычного типа — начало весьма хорошее, а конец неожиданно плох: оказывается, книга неудачна! Но это никак не вытекает из всего содержания рецензии. Конец этот вытекает из неверного представления рецензента о книге Ф. Баума. Он почему-то решил, что я ее значительно сократил и изъял из нее какие-то нужные вещи. Это, конечно, чепуха («Ерунда и неверный факт», — как говорит Филимон Зубков⁶³). Рецензент уверен, что дети этой книги не поймут; я бы посоветовал ему, прежде чем высказывать такое утверждение, поговорить с детьми. В общем «Детская литература», как видно, задалась целью отбить у меня вкус к детской литературе, но это ей не удастся.

Но какая все-таки двуличная редакция! Они все меня уверяли, что книга им страшно нравится. Прочитав рецензию, я сразу успокоился, так как ее обвинения смешны и беспочвенны»⁶⁴.


-----------------------------------
⁴⁶. Петровский М. Книги нашего детства. М., 1986. С. 251.
⁴⁷. Там же. С. 253—254.
⁴⁸. Бегак Б. Правда сказки. М., 1989. С. 67.
⁴⁹. Петровский М. Книги нашего детства. С. 255.
⁵⁰. Етоев А. Строитель Изумрудного города // 7 дней (Усть-Каменогорск). 2001. 28 сент.
⁵¹. Бегак Б. Правда сказки. С. 66.
⁵². Цит. по кн.: Петровский М. Книги нашего детства. С. 255.
⁵³. Там же. С. 236.
⁵⁴. Там же. С. 241.
⁵⁵. Там же. С. 240.
⁵⁶. Там же. С. 248.
⁵⁷. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 1.
⁵⁸. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 1. Л. 186.
⁵⁹. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 18. Апр. — сент. 1968 г.
⁶⁰. Издания предвоенных лет ныне являются раритетами. Эти книги 1939 и 1941 гг. имеются в экспозиции детского музея «Волшебная страна» имени А.М. Волкова в Томском государственном педагогическом университете.
⁶¹. Нагибин Ю. Рец. на кн.: Волков А.М. Волшебник Изумрудного города // Детская литература. 1940. № 6. С. 60.
⁶². Там же. С. 61.
⁶³. Персонаж повести А.М. Волкова «Алтайские робинзоны».
⁶⁴. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 2. (с 1 мая 1940 г. по 5 марта 1941 г.). Л. 48.


<...продолжение следует...>

 Отправлено: 20.01.11 01:38. Заголовок: Тем не менее постули..

Тем не менее постулирование обязательного наличия в сказке «идеологии», свойственной советскому обществу в конце 1930-х гг., заставляло рецензентов отыскивать в сказке, а также в пьесе для кукольного театра «Волшебник Изумрудного города» явления идеологического характера. Так, редактор издательства «Искусство» Л. Циновский писал: «В сказке, отражающей лучшие традиции сказочного творчества Запада (Андерсен, 6р. Гримм), Волков не остается на позициях пассивного информатора, он старается раскрыть и объяснить детям материалистические начала «чудесного» и делает это достаточно тонко и занятно. Страшный, ужасный волшебник Гудвин, принимавший образы чудовища, оказывается самым обыкновенным человеком, добродушным старичком-кукловодом. Что же касается других чудес, то они носят полусимволический характер. Борьба волшебника, в которую в силу обстоятельств втягиваются Элли и ее друзья, является как бы полусимволическим отображением классовой борьбы, происходящей на Западе»⁶⁵.

Еще одной иллюстрацией существовавшей идеологической ситуации является отзыв Э.Г. Шпет от 21 сентября 1940 г. на сказку «Рыбка-Финита» A.M. Волкова: «Вещь эта представляется мне в литературном отношении очень интересной. Сюжет ее своеобразен и свеж. Удивляет сочетание элементов чисто приключенческих с элементами социальной сатиры, это сделано занятно и смело. Юмор, пародийность сочетаются с лиризмом и театральностью отдельных эпизодов. Все это, вместе с очень выдержанным стилем языка этой сказки-повести, делает вещь незаурядной. Недостатком ее является то, что чисто приключенческий элемент все же превалирует над идейным содержанием вещи... Если идея вещи уточнится или конкретизируется, сказка может лечь в основу пьесы для детей (для ТЮЗов или кукольных театров) — без этого идейного уточнения работа окажется написанной зазря»⁶⁶.

Таким образом, появление немногочисленных официальных рецензий на сказку A.M. Волкова «Волшебник Изумрудного города» объяснялось, видимо, сложностью интерпретации американской сказки в духе марксистско-ленинских постулатов, отторгающих значимость простых человеческих ценностей в угоду классовой идеологии. Глубокий философский смысл сказки, выраженный в мотивации героев и способах реализации, рефлексивно воспринимается детьми: для них все понятно в сказке, все ценностно ориентировано и доступно. Сопереживая героям, они становятся рядом с Элли, Страшилой, Железным Дровосеком и проходят вместе с ними опасный путь по дороге, вымощенной желтым кирпичом до Изумрудного города. Дети вживаются в сказку: держат за руку Элли, поднимают упавшего в ямку Страшилу, знают, где лежит масленка Железного Дровосека, гладят по мягкой шерстке непоседливого Тотошку — они становятся друзьями. А это — одно из главных достоинств сказки — быть ребенку другом.

Необходимо также указать на сложность подготовки профессионального критика, особенно в области детской литературы. В связи с этим С.Я. Маршак писал: «Что такое критик по нашим понятиям? Это философ, публицист, литературовед. Он должен сочетать философское мышление с дарованием и темпераментом общественного деятеля, борца, не говоря уже о хорошем вкусе и серьезном знании своего предмета. Но беда в том, что люди, пишущие о детской литературе, зачастую и не философы, и не публицисты, и не литературоведы»⁶⁷. Поэтому понятны эмоции автора после рецензии такого «критика», оттачивавшего свои профессиональные навыки на книжке для детей.

Размышления о нелегком труде критика привели A.M. Волкова к созданию неких шутливо-иронических рекомендаций под названием «План разбора литературных произведений», относящихся еще к 1920 г., в которых он писал: «При разборе литературных произведений прежде всего нужно задаться целью, как можно больше выкопать из него всяких мелочей и деталей и притом таких преимущественно, о которых сам автор и не думал. Главная задача всякого критика в том и заключается, чтобы его разбор был больше разбираемого произведения и содержал в себе как можно больше язвительных замечаний, способных надолго расстроить душевное равновесие автора и отбить у него охоту от такого пустого занятия, как писание какой-то литературы. По мнению критика, всякий автор на всяком ином поприще, кроме литературного, способен сделать неизмеримо больше и по-видимому только какое-то горестное недоразумение отвлекает его от единственно правильного пути, который принесет ему и славу, и покой в смысле избавления от всякой критики...

Изложив общие замечания о критическом искусстве, перейдем теперь к частностям разбора. Начать нужно с заглавия. Несколько ехидных замечаний о полном неуменьи автора ясно представить себе предмет, изображаемый им, удивительно поднимают дух критика и в таковой же степени ослабляют самочувствие автора. Бросив вскользь намек о слабоумии людей, берущихся не за свое дело, критик с полной уверенностью в необходимости своего ужасного дела начинает разбирать произведение несчастного автора по косточкам и суставам, вытягивает из него все жилы и в конце-концов строит такие безнадежные выводы из всего разобранного им, что несчастный писатель после краткого, но основательного раздумья идет в соседнюю мелочную лавочку, выбирает там тонкую, но прочную веревку и через полчаса уже спокойно висит на чердаке, оставив после себя 1 р. 27 к. на текущем счету в банке и на письменном столе записку следующего содержания: «После того, как известный критик с полной ясностью обнаружил все самые низменные инстинкты моей души, о которых, как я полагал, знаю только я сам, и когда он доказал, что я только обременяю свет своим бесполезным существованием, я счел за нужное избавить сей мир от такого жалкого существа и переселиться, хотя и без законного паспорта, в тот лучший мир, из которого еще никто не возвращался и в котором, как я хотел бы надеяться, нет никакой критики...» Итак, вот главные основания сознательной критики, ведущей к полному уничтожению той бесполезной разновидности людей, которая именуется писателями»⁶⁸. Видимо, написанию этого небольшого текста способствовал издавна сложившийся стереотип профессии литературного критика, который тем не менее оказался живуч во все времена.

А счастливый A.M. Волков раздаривал авторские экземпляры «Волшебника Изумрудного города» родственникам — матери Соломее Петровне, сестре Людмиле и брату Анатолию, друзьям и знакомым⁶⁹.

Сразу же после выхода сказки началась усиленная работа по популяризации сказки с Центральным детским театром (с директором Ванеевой), Государственным центральным театром кукол (с С.В. Образцовым и Э.Г. Шпет), Радиокомитетом, 1-м кукольным театром, студией «Мультфильм», Комитетом по делам искусств. Обращаясь в последний, A.M. Волков писал 31 октября 1939 г.: «Предлагаю для детских театров пьесу «Волшебник Изумрудного города» по моей одноименной повести, недавно вышедшей в Детиздате. Основная идея пьесы — это идея дружбы. Четверка друзей, горячо любящих друг друга, борется с препятствиями, преодолевает их совместными усилиями и каждый добивается исполнения своего заветного желания. Вторая тема пьесы — любовь к родине главной героини, девочки Элли. Она попала в чудесную страну, где можно жить легко и беззаботно, но она упорно стремится на родину, так как «нет ничего лучше родины», как говорит Элли. Сценарий пьесы прилагаю. Прошу не разрешать к постановке инсценировок «Волшебника Изумрудного города», сделанных без моего ведома и согласия»⁷⁰. Вслед за этим письмом 17 ноября 1939 г. A.M. Волковым был заключен договор с Управлением театров Комитета по делам искусств при Совете Народных Комиссаров о написании пьесы для кукольных театров под названием «Волшебник Изумрудного города». Много времени было отдано A.M. Волковым хождению по редакциям, театрам, студиям и т.п., как он шутя говорил, «паломничеству по святым местам» или «хождению по мукам».

Таким образом, 1939 г. можно считать годом вхождения A.M. Волкова в детскую литературу: в сентябре 1939 г. увидела свет сказка «Волшебник Изумрудного города» тиражом в 25 тыс. экз., а в декабре было отпечатано второе издание «Волшебника» тиражом 25 тыс. экз.⁷¹; в журнале «Пионер» № 1-8 напечатан перевод романа Ж. Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака»; напечатаны три статьи в «Пионерской правде» («Суеверный математик», «Умеют ли считать животные», «Есть ли конец счету»); помещены в журнале «Детская литература» две рецензии на книги «Серебро из глины» Б. Могилевского и «Истребитель 2-Z» С. Беляева; литературный заработок выразился в сумме 14 463 р. Эти успехи вселяли A.M. Волкову обоснованные надежды на будущее.

Однако литература была пока для него «вторым хлебом» после основной преподавательской работы. С.Я. Маршак также советовал ему «не бросать профессуры». «Сейчас я разгадываю в его словах глубокий смысл, которого в них, может быть, и не было для самого С.Я. Он, вероятно, думает о материальной стороне, а мне пришло в голову совсем другое. Не обязан ли я в значительной мере своими успехами тому обстоятельству, что представляю собой редкое сочетание математика и писателя?

Надо полагать, что это действительно так. Бросив институт, я перестану быть таким «монстром», а посему... Посему, вывод ясен! Можно будет бросить математику лишь тогда, когда я стану очень крупной величиной в писательском мире»⁷². К этому тексту в 1971 г. писатель прибавил два слова «Мечты, мечты!».

9 января 1940 г. A.M. Волков был приглашен на заседание президиума Союза советских писателей СССР, где известные советские детские писатели и поэты, представители ЦК ВЛКСМ, издательств, московских театров, киностудий (всего 69 человек) обсуждали вопрос о состоянии детской литературы в стране. В выступлениях А.А. Фадеева, С.Я. Маршака, К.И. Чуковского были сформулированы задачи создания полноценной литературы для детей. Президиум Союза советских писателей признал правильной критику работы Союза советских писателей, «Литературной газеты», литературно-художественных и критических журналов в области детской литературы, высказанную на X пленуме ЦК ВЛКСМ, и принял следующие решения: 1) создать при президиуме постоянную комиссию по детской литературе с привлечением к ее работе представителей ученых, педагогов, инженеров, военных работников и поручить комиссии разработку перспективного плана развития детской литературы, который должен включать создание наиболее насущных детских книг (художественных биографий видных деятелей Коммунистической партии, книг о комсомоле, о пионерах, о школе, научно-технических и др.), детских пьес и сценариев детских фильмов; 2) ввести в практику работы президиума ССП РСФСР и правления ССП республик и областей постановку наиболее существенных творческих вопросов детской литературы; 3) считать необходимым введение отделов детской литературы в «Литературной газете», в журналах «Литературный критик», «Литературное обозрение», «Литературная учеба» для освещения вопросов детской литературы; 4) утвердить комиссию по детской литературе в следующем составе: А.А. Фадеев, С.Я. Маршак, К.И. Чуковский, М.Я. Ильин, Б.А. Ивантер, Л.М. Квитко, Л.А. Кассиль, А.Л. Барто, С.В. Михалков, А.П. Гайдар, В.Б. Шкловский, О.В. Перовская, З.Н. Александрова, Е.А. Благинина, К.Г. Паустовский, А.М. Волков, А.С. Щербаков и др. (всего 53 человека). Как видим, возрастающий авторитет начинающего писателя A.M. Волкова, еще даже не принятого в Союз советских писателей, позволил ему занять достойное место среди маститых мастеров слова в детской комиссии. Также решено было привлечь к работе видных ученых и художников (в том числе физиков Капицу, Ландау, историка Минца, ботаника Б.А. Келлера, инженера И.П. Бардина, географа Н.И. Михайлова, биолога Збарского, этнографа Леонтьева, математика Соболева и др.).

Интересную мысль на заседании высказал писатель М.Я. Ильин. По его мнению, специфика создания научно-популярной литературы для детей заключалась в особом изложении научных фактов для детской аудитории. Он заявил: «Детская научная литература должна быть книгой, написанной просто, непринужденно, искренно, с юмором, с воображением, с лирическими отступлениями, с воспоминаниями о виденном и слышанном. Научная книга для детей должна быть художественной»⁷³. Следовательно, к создателю детской научно-популярной книжки предъявлялись особые требования: быть не только знатоком научных фактов, но и суметь интересно написать об этом.

Привлечение ученых разных специальностей к работе комиссии по детской литературе принимало разнообразные формы: разработка, консультации по различным темам, рецензирование книг, чтение лекций. Так, академик Е.В. Тарле 15 ноября 1940 г. прочитал доклад об исторической книге для детей среднего и старшего возрастов в Детиздате. «Доклад заключался в разборе нескольких исторических книг, изданных Детиздатом... Он разобрал «Из искры пламя» С. Голубева, «Завоеватели» Вольского и т.д. Даже такую пустую и никчемную книжку, как «Историю одного восстания» Л. Чуковской, Тарле аттестовал как интересный исторический очерк. Вывод: «Эти книги надо переиздавать да переиздавать... Чем создавать новые книги, что трудно и не всегда удается, лучше переиздавать старые...» Прекрасный вывод, что и говорить, в особенности для Детиздата, который и так заслужил славу Переиздата...»⁷⁴ Стремление к новой качественной литературе для детей характерно для этого высказывания A.M. Волкова.

В 1939 г. продолжалась работа A.M. Волкова над «Первым воздухоплавателем», окончательный вариант договора на издание которого был заключен 7 мая 1939 г. По совету А.С. Макаренко в июле 1939 г. A.M. Волков переименовал повесть в «Дмитрия Ракитина», а затем название было заменено на «Чудесный шар». С большим нетерпением автор ждал появления этой книги. И, наконец, 17 марта 1940 г. А.М. Волков получил 50 экз. исторической повести «Чудесный шар», которую он называл «своим первым и любимым детищем». Повесть была иллюстрирована рисунками художника В. Милашевского, которые вызывали у А.М. Волкова некоторые возражения. Редактором первой опубликованной исторической повести A.M. Волкова была А.И. Наумова, всемерно содействовавшая «продвижению» повести.

Книга вызвала много положительных откликов. Директор и редакторы Детиздата Г.С. Куклис, Н.И. Наумова, К.Ф. Пискунов и многие другие считали, что повесть А.М. Волкова «Чудесный шар» — это несомненная удача. Откликнулся на ее выход и Е.Н. Пермитин (9 мая 1940 г.): «Я знаю, что такое «первенец», пережил эту радость и не хотел бы омрачать ее тебе, но «Чудесный шар» — добросовестное открытие со стороны «исторических деталей», «запахов эпохи» и т.д. Это тоже его большое неоспоримое достоинство. Ряд персонажей намечен неплохо: Марков, комендант Рукавицын — это тоже очень, очень хорошо. В работе автора над ними не чувствуется усилий: они набросаны метко, они запоминаются, а это так важно. О недостатках не пишу, ты их, наверное, и сам теперь очень хорошо видишь, ведь прошло достаточно времени и ты за это время, бесспорно, вырос. Но говорю тебе искренне: я радуюсь твоему первенцу, счастлив, что он, наконец, увидел свет. Внешне книга выглядит неплохо, напрасно ты недоволен художником. Одним словом, друг мой, начало у тебя неплохое — работай дальше не на количество написанных повестей, не на их «толщину», а на качество. И верь мне, не общие фразы пишу я тебе, ведь я знаю многих моих сверстников: их погубило количество написанных книг и их толщина. Я бы мог тебе назвать десятки фамилий, начиная от Леонида Леонова и Гладкова, кончая сибирским — Афанасием Коптеловым. Не спеши, вынашивай замысел дальше, «пиши сердцем»: это дойдет и останется. Для этого нужна большая творческая взволнованность, а это не накатывает ежедневно: в этом я убежден твердо. Под подчеркнутым мною «это» я понимаю то подлинное, образцы чего нам оставили Толстые, Достоевские, Гоголи, Бальзаки ... Перечти их. Передумай и перечувствуй, и даже у них, как масло от воды, отделяются страницы, написанные «головой» и «сердцем» — поэтическим сердцем... (под этим полагаю целый комплекс душевных чувств). Прости, родной, что я пишу тебе все это. Очевидно, я так натосковался по литературе, что рад первому случаю говорить о ней. Верь же мне, что я очень хочу твоего дальнейшего роста»⁷⁵.

В 1940 г. были опубликованы две рецензии А. Марьяма⁷⁶ и А. Ивича⁷⁷ на повесть «Чудесный шар». Отмечая несомненные литературные способности A.M. Волкова и занимательность книги, они укоряли автора в искажении исторического материала и отсутствии исторического мышления. В связи с этим 13 июля 1940 г. A.M. Волков писал: «...в «Детской литературе» мне показали разносную рецензию Марьямова на «Чудечный шар». Недаром они от меня ее скрывали до самого напечатания под разными предлогами... И все время уверяли, что отзыв будет положительный, потому что книга всем нравится. И вот — такой сюрприз! Но зачем было так нагло лгать и изворачиваться? Ведь не мог же я заставить их иметь такое суждение о книге, какое мне угодно.

Написана рецензия (вернее, начало ее) в издевательском тоне: какой-то глупый анекдот о том, что где-то перепутали и налили вместо квасу уксус. Автору рецензии, видите-ли, надо было, чтоб я написал роман о Крякутном: исходя из этого, он опорочивает вещь; совершенно не разбирает ее по существу, на рассматривает характеры, сюжет... Все не стоит обсуждения, потому что т. Марьямову захотелось, чтобы А. Волков написал книгу о Крякутном!

Только в конце он говорит, что книга очень занимательна и прочтется читателем с интересом. Я, конечно, расстроился, прочитав эту рецензию, написанную по методу «оглоблей по голове», хотя и сам сознаю, что напрасно: всегда и со всеми писателями бывали такие вещи и моя книга, я уверен в этом, переживет десяток таких рецензий-эфемер. Надо сказать, что Марьямов ничего не понял в том жанре, каким написана книга, и это лишь свидетельствует о его ограниченности. А.С. Макаренко был ценителем повыше его и ему подобных и дал о книге прекрасный отзыв.

Все же обидно получать такой первый отзыв о своей любимой книге и дня два, очевидно, не смогу работать, пока не «переболею»⁷⁸.


-----------------------------------
⁶⁵. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 1.
⁶⁶. Там же.
⁶⁷. Маршак С.Я. Сочинения: В 4 т. Т. 4. М., 1960. С. 128.
⁶⁸. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Том дополнительный. 1918—1960 гг.
⁶⁹. Всего было подарено 39 книг.
⁷⁰. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 1.
⁷¹. Второе издание было результатом издательской ошибки: было напечатано 25 тыс. экз. лишних обложек и форзацев, поэтому тираж был допечатан, но для детей это было подарком.
⁷². Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 1. Л. 170—171.
⁷³. В Союзе советских писателей // Комсомольская правда. 1940. 12 янв.
⁷⁴. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 2. Л. 105—106.
⁷⁵. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 1.
⁷⁶. Марьям А. Рец. на кн.: Волков А. Чудесный шар // Детская литература. 1940. № 5. С. 51—53.
⁷⁷. Ивич А. Рец. на кн.: Волков А. Чудесный шар // Литературное обозрение. 1940. № 13. С. 11—14.
⁷⁸. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 2. Л. 35—37.


<...продолжение следует...>

 Отправлено: 26.01.11 08:19. Заголовок: Полемизируя с реценз..

Полемизируя с рецензентами, A.M. Волков подчеркивал, что его повесть «Чудесный шар» — художественное произведение, построенное на исторической канве, а не исторический труд, что Дмитрий Ракитин — вымышленный герой, использовавший воздушный шар для своего освобождения, что создание этой книги потребовало детального изучения большого массива исторического материала. По замыслу A.M. Волкова, повесть «Чудесный шар» начинала цикл «XVIII век», в который также должны были войти книги «Царский токарь», «Певец младой, судьбой гонимый...», «Искатели правды», «Бухтарминские насельники», «Мужицкий император».

Один из самых глубоких отзывов на повесть «Чудесный шар» написан И.А. Рахтановым: «Если «Волшебник» в какой-то мере, естественно, был стилизацией (это между строк своего письма отмечал и Маршак), то «Шар» — вещь самостоятельная, волковская, созданная, так сказать, без заокеанского прототипа. Стилистически поэтому она интереснее, свободнее первой. В ней сохранились драгоценные особенности автора: юмор, простота письма, знание читателя, его интересов и запросов, но прибавилось многое такое, чему не было и не могло быть места в первой его книге.

И дело не только в том, что между этими двумя произведениями автор чему-то научился, что-то понял и что следующий его опыт в сравнении с первым действительно следующий. Нет, лишь на собственном материале, таком, каким он владеет в совершенстве, мужает талант писателя. С этой точки зрения «Волшебник» — детство, палочки, с которых начинается обучение письму в школе, в то время как «Шар» уже юность...

Портреты исторических лиц и выдуманных персонажей даны с одинаковой выпуклостью, и нет ничего удивительного в том, что молодой читатель поверил в реальность существования главного героя — Ракитина Дмитрия Ивановича, первого воздухоплавателя. Трагическая история гения, обогнавшего свое время, сталкивающегося со стеной сановного равнодушия и безнадежно стучавшегося в эту стену, рассказана с такими точными подробностями, с таким безусловным знанием, лучше сказать, чувством истории, что кажется действительно подлинной»⁷⁹.

Сохранились и детские отклики на повесть A.M. Волкова «Чудесный шар». Так, восьмиклассник из г. Сочи Виктор Линник, которому повесть «изрядно» понравилась, просил у A.M. Волкова помощи в написании пьесы по сюжету повести. В своем ответе A.M. Волков писал: «Дорогой Витя! Пьесы писать — нелегкое дело; драматургия — самый трудный и ответственный вид литературы... Работа над исторической пьесой требует длительного изучения материалов, которые можно найти только в больших московских и ленинградских библиотеках; нужно проникнуться чувством эпохи, а для тебя это пока недоступно по твоему возрасту и уровню знаний... У тебя, очевидно, есть склонность к драматургии. Напиши сценки из окружающего тебя быта, из школьной жизни. Если они будут хороши, то с успехом пойдут на школьной сцене, может быть даже будут напечатаны. Вот такие твои произведения я прочитаю с удовольствием, дам тебе указания и советы»⁸⁰. Доброжелательность и желание помочь были характерны для отношений автора со своими юными читателями.

Работа над циклом «XVIII век» продолжалась. Над повестью «Царский токарь» (из эпохи Петра I) A.M. Волков начал работать еще в 1939 г., а 7 февраля 1940 г. был подписан с Детиздатом издательский договор (в объеме 10 авторских листов). В 1940 г. для повести «Царский токарь» A.M. Волков тщательно собирал исторический материал. «После лекции поехал в Музей редкой книги. Впервые познакомился с «Арифметикой» Магницкого — любопытная книжица. Читал «Историю Российской коммерции» Чулкова. Как странно видеть на старинных книгах надписи, сделанные рукой людей, кости которых истлели в могилах. Бледные чернильные штрихи надолго пережили тех, кто проводил их дрожащей или уверенной рукой... На одной из книг Чулкова надпись «Куплена сия книга 1808 года генваря 16 числа». Это было тогда, когда Москва еще не видала Наполеона, когда еще не родился Л.Н. Толстой... Чернила чуть выцвели от времени, а ведь столетие с третью прошло над этой надписью»⁸¹.

Подводя итоги 1940 г., можно констатировать, что в этом году были опубликованы: повесть A.M. Волкова «Чудесный шар», статьи «Числовые суеверия», «Математический турнир», «Числовые великаны» в «Пионерской правде», «Мир больших чисел» в журнале «Пионер», приняты 4 статьи для «Календаря школьника», а также кукольная пьеса «Волшебник Изумрудного города» сдана в Комитет по делам искусств (готовилась для постановки в Москве, шла в городах Алма-Ате, Ташкенте и др.) В 1940 г. впервые «Волшебник Изумрудного города» и «Чудесный шар» (два раза) транслировались по радио. Таким образом, литературный заработок в 1940 г. у A.M. Волкова вырос и составил 22 633 р., однако многое из написанного требовало большой доработки, например пьеса «Право на жизнь» (соавтор А.М. Розов), повесть из жизни современных школьников «Алтайские робинзоны»⁸², радио-пьеса «Михаил Штифель» (из истории математики), сказки «Об умном трактирщике и глупом бароне», «Китайский гусь», «Приключения кота Марсика», «Лис и барсук».

Говоря о повести «Чудесный шар», A.M. Волков резюмировал: «Итак, третья моя книга. Первая — перевод, вторая — переработка и третья — оригинальная. Это по времени напечатания. А по времени написания они идут как раз в обратном порядке. Теперь с этой книгой, как с диссертацией на звание советского писателя, пойду к Маршаку и Фадееву»⁸³.

После выхода в свет произведений A.M. Волкова встал вопрос о вступлении его в члены Союза советских писателей СССР. 26 мая 1940 г. A.M. Волков писал С.Я. Маршаку:

«Рассмотрение вопроса о моем принятии в ССП, вероятно, случится не скоро Я решил подать пока заявление в Литфонд⁸⁴. Там обещают обсудить вопрос сравнительно быстро. Для принятия в члены Литфонда нужны рекомендации двух писателей. Надеюсь, Вы не откажете мне в своей рекомендации. Мои работы Вы знаете: перевод «Необыкновенных приключений экспедиции Барсака» Ж. Верна, «Волшебник Изумрудного города», «Чудесный шар», математические очерки в «Пионерской правде» — это то, что напечатано. Ненапечатанных вещей больше («Рыбка-Финита», «Алтайские робинзоны», «Искатели правды» и т.д.). Вторую рекомендацию даст мне В.Б. Шкловский»⁸⁵.

В своем заявлении от 29 мая 1940 г. о принятии в члены Литфонда при ССП СССР А.М. Волков писал: «...Всего мною написано более ста печатных листов; из них напечатано больше тридцати; на тридцать с лишним листов имеются договоры. Основным моим занятием является литература. Я состою в активе писателей при ССП и в 1940 году избран членом Комиссии по детской литературе при президиуме ССП. Мой литературный заработок за последние 12 месяцев: июнь 1939 года 3 102 р., июль — 195 р., август — 2 123 р., сентябрь — 795 р., октябрь — 311 р., ноябрь — 715 р., декабрь — 0, январь — 9 320 р., февраль — 2 998 р., март — 985 р., апрель 1 564 р., май — 2 000 р. Средний заработок 2 014 рублей в месяц. Побочным занятием является преподавание математики в Московском институте цветных металлов и золота (нагрузка 6 часов в неделю), которое я намерен оставить в недалеком будущем»⁸⁶. К заявлению были приложены рекомендации С.Я. Маршака и В.Б. Шкловского. Так, в рекомендации от 27 мая 1940 г С.Я. Маршак отмечал, что книги А.М. Волкова свидетельствуют о его несомненных способностях и серьезном отношении к искусству, а В.Б. Шкловский в своей рекомендации от 25 мая 1940 г. писал, что A.M. Волков является очень способным литератором, и его работа в детской литературе чрезвычайно желательна.
Заявление A.M. Волкова, поданное в правление Литфонда 31 мая 1940 г., было рассмотрено на заседании приемной комиссии Литфонда 12 июля 1940 г., но решения принято не было.

В связи с задержкой решения вопроса о вступлении в Союз советских писателей СССР A.M. Волков писал секретарю президиума ССП СССР А.А. Фадееву 24 октября 1940 г.: «При личной встрече со мной 9 января этого года Вы сказали мне: «Если бы вы знали, сколько раз мы с Маршаком разговаривали о вас, когда беседовали о детской литературе...» Эти Ваши слова дают мне смелость напомнить Вам о себе и просить Вашей поддержки. Еще 31 марта я подал заявление о приеме в ССП, но до сих пор оно не рассмотрено. Прием в Союз писателей дал бы мне моральную поддержку, уверенность в своих силах и некоторые удобства в работе, отсутствие которых приходится ощущать довольно болезненно (даже такая вещь, как невозможность достать бумаги, очень мешает). Летом я подал заявление в Литфонд, приемная комиссия мою кандидатуру одобрила, и было вынесено решение рекомендовать меня в ССП, но, к моему несчастью, началась реорганизация Литфонда, и постановление приемной комиссии уже не попало на утверждение правления.

Дорогой Алекс. Алекс., я очень прошу Вас ускорить рассмотрение моего дела; ведь я имею немалый стаж писательской работы (пишу с 19 лет) и порядочную продукцию (мне не приходится говорить о ее качестве, но по количеству они составляют около 100 печ. листов, из которых напечано до 35 л. и около 20 — договорные рукописи, уже сданные в издательства)»⁸⁷.

Ускорению этого процесса способствовали и данные A.M. Волкову рекомендации. Так, М. Ильин (И.Я. Маршак) 27 января 1941 г. писал: «В произведениях A.M. Волкова мы находим хороший и простой язык, интересную фабулу, четко очерченные образы героев. Книги т. Волкова пользуются любовью наших детей. «Волшебник Изумрудного города» выдержал за год с небольшим три издания. Тов. Волков обладает незаурядными литературными способностями, а также большими знаниями в области математических наук. Такое сочетание дает все основания полагать, что тов. Волков будет с успехом работать над созданием научно-художественной книги для детей»⁸⁸.

Наконец 27 января 1941 г. A.M. Волков был приглашен на заседание президиума Союза советских писателей по поводу его приема в члены Союза. «Вот он — пришел большой день моей жизни! К 8 часам приехал в ССП. Заседание уже шло, но по другим вопросам. Нас, принимаемых, пригласили в «зал заседаний» в 8-45. Ввалились всей оравой в маленький зал — человек сорок с лишним, принимаемые и поручители, и сразу наполнили его шумом, кашлем, разговорами. Многим не хватило стульев, они стояли на ногах у дверей.

К своему большому удовольствию, я заметил среди членов правления Маршака. Я подошел к нему, спросил, будет ли он за меня говорить, и получил утвердительный ответ. Сел я недалеко от президиума и вскоре получил от Маршака записку, где он просил написать ему список моих произведений; я это сделал.

До моего дела было рассмотрено четыре: Н.Н. Гусева, С. Мицкевича («Револ. Москва»), Большакова («В чаду костров» — роман из жизни ненцев), Вейсмана (киносценарист). Затем Фадеев сказал: «Т. Волков, детский писатель...». «Здесь», — откликнулся я для формы. «Т. Волкова, наверно, могут рекомендовать многие присутствующие здесь... Но... Маршак, вы будете первый?» «Да!» — ответил Маршак — «Т. Волков пришел к нам во время горьковского призыва знающих людей в литературу. Т. Волков — педагог, работал в сельской школе, в средней, теперь работает во втузах. Он — математик. Первую его рукопись прочитал 6-7 лет назад (Милый С.Я! Солгал ли он по своей вечной рассеянности или из похвального желания увеличить мой писательский стаж — кто знает?). Это «Волшебник Изумрудного острова» (удивительно он настойчив в своих ошибках!). Рукопись эта пролежала в редакции два или три года, но затем за короткий срок выдержала три издания. Книга эта удивила даже профессиональных литераторов: в ней есть грация (были еще какие-то похвалы, но я их не запомнил; не знаю также, что он говорил о «Чудесном шаре»; какой-то чудак, сидевший рядом со мной, кстати, член правления, узнав, что я математик, подсунул мне бумажку с уравнением x³+y³=z³ и начал расспрашивать, кто им занимался. У меня не хватило мужества отмахнуться от этого неуместного вопроса и разговор меня на минуту отвлек от выступления Маршака. Пробудил меня вопрос его: «Как называется роман Ж. Верна, который вы перевели?» Я ответил. «У т. Волкова имеется много ненапечатанных рукописей. Надо его принять в члены ССП, т.к. это весьма серьезный, талантливый писатель».

Шкловский: «Волков — это большой детский писатель. «Волшебник Изумрудного города» — это книга с большой выдумкой, изобретательностью. Там очень яркие, интересные типы, есть прекрасные находки. «Чудесный шар» — интересная книга; по поводу сюжета мы с автором спорили, но, во всяком случае, в этой книге много интересной выдумки. Я рекомендую Волкова в члены ССП».

Фадеев: «Я тоже скажу несколько слов. Все те, у кого есть дети, знают Волкова (в зале оживленное движение). Да его книги читают не только дети, но и взрослые с удовольствием. «Чудесный шар» — это очень увлекательная книга. Т. Волков — хороший писатель...
Да, есть рекомендация Ильина — письменная. Он болен, не мог придти. Будем голосовать. Кто «за»? (Руки всех членов правления поднимаются). Против? Нет. Воздержавшихся? Нет. Т. Волков принят в члены ССП».

Я подошел к столу, пожал руку Фадеева. «Спасибо, Александр Александрович! Доверие оправдаю, постараюсь написать новые хорошие книги!» (В зале легкий смех и я, радостный, прошел через расступившуюся передо мной толпу у входа). Итак, Рубикон перейден, взята еще одна крепость!»⁸⁹

Принятию A.M. Волкова искренно радовался его друг, писатель Ефим Пермитин, находившийся в ссылке в г. Павлодаре. В письме от 4 февраля 1941 г. он писал: «Дорогой друг! Горячо и сердечно поздравляю тебя. Желаю с честью нести славное звание советского писателя. Честно и гордо. Я так понимаю твою радость, так ярко представил себе тебя вернувшегося домой ночью после заседания президиума, на котором тебя приняли в ряды Союза. Так читаю, что творилось в твоей душе. Еще раз поздравляю и желаю большой и радостной работы на почетнейшем поприще.

Излишне говорить тебе сейчас о трудностях этого пути, если идти по нему без покровителей и покровительниц, идти честно и гордо. На своей шкуре я прочувствовал это. И не желаю тебе испытаний, выпавших на мою долю. Я, тем не менее, снова и снова, скажу тебе: бери большой любовью, огромным трудом и честностью. Время не обманешь призрачным минутным успехом. Ты знаешь, как преуспевали в разные эпохи дутые мыльные пузыри литературы и как бесследно лопались они под давлением леты. Только талант, труд и огромная фанатическая бескорыстная любовь к литературе Достоевских, Пушкиных, Короленко, Горьких выковала этих титанов. Следуй честным традициям русской литературы. Без тошноты я не могу думать о легионе окололитературной сволочи, пролезающих в литературу через заднее крыльцо, по телефонным звонкам и письмам: мерзко и гадко. Работай и дальше честно»⁹⁰.

Вскоре после этого, 30 января 1941 г., A.M. Волков как члена ССП СССР был принят в члены Литфонда, а 14 апреля 1941 г. — в члены Московского клуба писателей.


-----------------------------------
⁷⁹. Рахтанов И.А. Рассказы по памяти. М., 1966. С. 55—58.
⁸⁰. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 2. Т. 1941—1946 гг.
⁸¹. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 2. Л. 78.
⁸². Книга не была опубликована, за исключением отрывка о рыболовных подвигах Пети Арбузова (сборник «Юный рыболов», выпущенный издательством «Физкультура и спорт»).
⁸³. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 1. Л. 175.
⁸⁴. В ведении Союза писателей СССР находится Литературный фонд СССР, в функции которого входит содействие творческой работе писателей путем оказания материальной, лечебной и культурно-бытовой помощи. Средства фонда складываются из отчислений издательств, театрально-зрелищных предприятий, членских взносов и др.
⁸⁵. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 1.
⁸⁶. Там же.
⁸⁷. Там же.
⁸⁸. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 2.
⁸⁹. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 2. Л. 134—138.
⁹⁰. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 2.

<...следующая порция — окончание главы...>

 Отправлено: 30.01.11 11:18. Заголовок: Последнее перед войн..

Последнее перед войной совещание по детской литературе при ЦК ВЛКСМ, состоявшееся 24-25 января 1941 г., обсудило вопросы о книгах по трудовому (доклад В.Б. Шкловского) и военно-физическому воспитанию детей (доклад В.А. Ивантера). Надвигавшаяся военная угроза требовала книг о военной технике, о применении точных наук в военном деле. A.M. Волков как профессиональный математик, придававший большое значение математическому просвещению детей и юношества, понимал своевременность подобной тематики (он начал свою деятельность в этой области с небольших статеек в детских изданиях — газете «Пионерская правда», журнале «Пионер», Детской энциклопедии и «Детском календаре»). В заявке от 19 февраля 1941 г. в Детиздат ЦК ВЛКСМ и в Комиссию по детской литературе он писал: «Я предлагаю написать две книги «История математики» и «Математика вокруг». В советской научно-популярной литературе нет ни одной книги по истории математики. Математика в школе является одним из главнейших предметов, от хорошего знания математики зависит успешное усвоение всех технических дисциплин. Многолетним преподавательским опытом я убедился, что экскурсы в область математики значительно повышают у учащихся интерес к математике, делают ее более живой и близкой. Но советская и даже дореволюционная литература не могут удовлетворить потребности человека, который захотел бы познакомится с историей математики. До революции появилось всего 5-6 книг, да и те стали теперь библиографической редкостью. Так важнейший пробел в области научно-популярной литературы остается до сих пор незаполненным. Уже с 1939 г. я веду с Детиздатом переговоры о написании «Истории математики», но, к сожалению, безуспешно. История математики стоит в тесной связи с общей историей культуры человечества, и эта связь найдет отражение в моей книге. Книга будет написана в живой и увлекательной форме, с большим количеством иллюстраций из старинных книг по математике и других первоисточников. Значительная часть проектируемой книги уже сделана. Вторая часть — «Математика вокруг» будет включать следующие разделы: «Математика в военном деле» (математика и артиллерия, математика и авиация, математика и кораблевождение, съемка планов, математика и цифры и т.д.), «Математика в строительном деле» (от пирамид до Дворца Советов), «Математика на железной дороге», «Математика и радио», «Математика в шахте», «Математика и сельское хозяйство», «Как росла вселенная» (математика на службе у астрономии). Книга имеет целью показать могущество и разнообразие методов математики, ее колоссальное значение для человека. Читатель должен почувствовать, что математика — огромная интересная страна, путешествуя по которой натыкаешься на удивительные неожиданности и открываешь поразительные возможности. В ней еще много тайн и загадок, много запретных уголков, куда человек еще не сумел пробраться. На исследование этой чудесной страны нужно положить еще много сил, в ней найдется работа для многих отважных исследователей математических закономерностей природы»⁹¹.

Наряду с книгами по математике в марте 1941 г. A.M. Волков предлагал комиссии по научно-популярной книге Детиздата книги и темы для книг по астрономии «Происхождение Земли», «Есть ли жизнь на планетах?», «Междупланетные путешествия», «Через Вселенную на световом луче», «Биографии великих астрономов» (Птоломей, Коперник, Дж. Бруно, Галилей, Кеплер, Ньютон и др.), «Астрономия в повседневной жизни человека» (времяисчисление, картография и т.д.)⁹².

В марте 1941 г. Детиздатом была принята заявка на книгу «Математика в военном деле» (в объеме 4 печ. л.). Предвоенной весной A.M. Волков усиленно работал над этой книгой. В апреле-мае 1941 г. им были написаны следующие статьи: «Что такое калибр?», «Апполоний устанавливает траекторию снаряда», «Тир на Луне», «Пушка, гаубица, мортира», «Жюль-Верновские пушки», «Огнестрельный бой на дне океана», «Парашютизм», «Магнитный компас и его штучки», «Радиопеленгация» и др., а уже в начале июня книга под названием «Бойцы-невидимки» была сдана в Детиздат редактору А.Н. Абрамову⁹³.

После работы над пьесой «Волшебник Изумрудного города» и написания новых сцен и новых диалогов A.M. Волков решил значительно переработать саму книгу. «Ввести целый ряд диалогов, пользуясь пьесой, ярче оттенить беспокойный и напористый характер Страшилы, сентиментальность Дровосека. Образцом диалогов может послужить «Алиса в стране чудес». Наполнить книгу стихами и песенками, добавить ряд приключений. Книгу довести объемом листов до 7»⁹⁴. Так драматургия подсказала пути дальнейшей литературной переработки книги, которая была осуществлена почти через 20 лет.

Таким образом, период литературной и драматургической деятельности A.M. Волкова в 1935—1941 гг. характеризовался укреплением положения «новоиспеченного» члена Союза писателей СССР посредством выхода трех изданий сказки «Волшебник Изумрудного города» общим тиражом 227 тыс. экз.⁹⁵, исторической повести «Чудесный шар» тиражом 25 тыс. экз., переводного романа Ж. Верна «Необычайные приключения экспедиции Барсака» в журнале «Пионер», тираж которого составил 90 тыс. экз., многочисленных математических статей, создания пьесы «Волшебник Изумрудного города» для кукольного театра (сотрудничество с художественным руководителем Московского областного театра кукол В.А. Швембергером)⁹⁶ и радиопьес по вышедшим книгам (так, договор на написание радио-пьесы по мотивам исторической повести «Чудесный шар» с Всесоюзным комитетом по радиофикации и радиовещанию при СНК СССР (отдел детского вещания) был подписан 2 июня 1940 г.). Его книги радовали читателей, их знали, искали, читали.

Помимо этого в начале июня 1941 г. в Детиздат были сданы A.M. Волковым сборник статей «Бойцы-невидимки» (математика в военном деле) и повесть «Царский токарь». Последняя получила положительный отзыв профессора I МГУ К.В. Базилевича, который при встрече в ноябре 1940 г. говорил A.M. Волкову: «Ваша книга мне очень понравилась, очень легко и хорошо написана. Она захватывает читателя; мой сын, ученик 8 класса, прочитал ее, не отрываясь». Далее A.M. Волков вспоминал: «Он говорил о фигуре Петра и о целесообразности казни Алексея. В отношении Толстого и Румянцева можно говорить не о предательстве, а об обмане и хитрости. Петр же, казня Алексея, без сомнения, переживал сильную внутреннюю драму. Предание суду вельмож и чиновников — мудрая мера. Фигура Петра, по его мнению, мне в основном удалась, так же как и фигура Алексея. Второстепенные лица тоже удачны. Поп Акинфий и Илья Костров показывают в романе, как Петр силой своего гения, размахом притягивал к себе своих противников, превращал их в своих сторонников. Заглавие лучше дать «Великий перелом», это будет больше соответствовать характеру книги. Основание Санкт-Петербурга лучше дать по официальной версии, т.е. 16 мая 1703 года. Конец Булавина показать более ярко, он — героическая фигура, и надо это оттенить. Астраханский бунт в интересах цельности лучше дать подряд, а не разбивать на два или три куска. В заключение он еще раз сказал, что считает книгу очень удачной»⁹⁷.

Занимаясь любимым делом, Александр Мелентьевич не жалел ни времени, ни сил. Стиль его работы характеризуется многоплановостью: одновременно он умел работать над несколькими вещами — детской сказкой, математическими статьями, исторической повестью, современной пьесой — и все это делалось параллельно и не в ущерб друг другу. «Целый день прекрасно и очень плодотворно работал. Написал целый ряд статей... Работа увлекает», — писал он в дневнике⁹⁸. Часто работал, по его словам, как каторжный по 15 ч, не вставая со стула, до 2-3 ч ночи. Впоследствии он сам удивлялся, как все это успевал. «Сегодня проделал огромную работу. До обеда написал две главы, V и VI, а вечером перепечатал IV, V, VI главы — 19 страниц на машинке. Меня теперь вдохновляют такие примеры, как пример Чайковского, который, оказывается, создал «Пиковую даму» в 44 дня»⁹⁹.

Для достижения вершин литературного мастерства A.M. Волков пересматривал свои методы работы: «...нужно совершенно изменить метод работы... Я слишком легко отношусь к фразе и беру то, что первое придет в голову, а это первое — часто чужие, готовые, залежавшиеся в голове штампы»¹⁰⁰. Критическая самооценка, стремление к совершенствованию навыков, уважение к слову были неотъемлемой составляющей творческих удач A.M. Волкова.

Другим подспорьем успешного творчества была его семья. 30 июля 1940 г. чета Волковых скромно отмечала 25-летний юбилей совместной жизни — «серебряную свадьбу». В связи с этим A.M. Волков писал в дневнике: «Двадцать пять лет счастливой жизни с моей дорогой Галюсей, моим ангелом-хранителем. Никаких официальных торжеств, ни гостей; мы даже никому не сказали об этом дне и только наедине поздравили друг друга и выразили один другому свои чувства и пожелания»¹⁰¹. А через год, 15 июня 1941 г., исполнилось 50 лет Александру Мелентьевичу. «Сегодня мой пятидесятилетний юбилей. Прожито полсотни лет. Не верится. В применении ко мне эти слова о юбилее кажутся какой-то нелепостью. Я чувствую себя так же, как чувствовал десять и двадцать лет назад, во мне масса энергии и мне все кажется, что у меня все впереди. Нет, я не сдаюсь, не хочу поддаться бремени прожитых годов. Есть еще порох в пороховнице, не иссякла казацкая сила!

Жизнь не слишком баловала меня, но она закалила мои силы, дала мне терпение и упорство, способность выжидать и бороться. Литературная работа не слишком хорошо кормит — отступаю в другую сторону. Вчера договорился с В.И. Шумиловым о том, что беру на этот год в институте полную нагрузку, а осенью, может быть, напишу кандидатскую диссертацию. Это будет мне немного стоить, а зато жалованье и пенсия на 2/3 обеспечат мою семью. Нет, меня не так легко «взять за зебры», мы еще повоюем! Через пять лет страна будет хорошо знать мое имя и на этом я ставлю точку. (Приписка 1976 г.: «Не слишком ли большая самоуверенность?»)»¹⁰².



-----------------------------------
⁹¹. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 2.
⁹². По этой заявке сделаны книги «Бойцы-невидимки» (1942) и «Земля и небо» (1957).
⁹³. «Абрамов — взыскательный редактор, и если книга ему понравилась, это значит, она вышла» // Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 3 (с 6 марта 1941 г. по 3 декабря 1941 г.). Л. 57.
⁹⁴. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 3. Л. 25.
⁹⁵. Третий выпуск «Волшебника Изумрудного города» вышел в начале января 1941 г. тиражом 177 тыс. экз. Авторский экземпляр А.М. Волков получил 6 января 1941 г.
⁹⁶. Пьеса А.М. Волкова «Волшебник Изумрудного города» была рекомендована Комитетом по делам искусств в 1940—1941 гг. Молдавскому кукольному театру, Киевскому кукольному театру (режиссеру Георгию Павловичу Сороке) и Тбилисскому театру кукол.
⁹⁷. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 2. Л. 112—113.
⁹⁸. Там же. Кн. 3. Л. 26—27.
⁹⁹. Там же. Кн. 2. Л. 11—12.
¹⁰⁰. Там же. Кн. 1. Л. 111.
¹⁰¹. Там же. Кн. 2. Л. 52.
¹⁰². Там же. Кн. 3. Л. 51—52.

<конец главы>

 Отправлено: 05.02.11 05:06. Заголовок: Глава 8 Литературная..

Глава 8
Литературная деятельность A.M. Волкова в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.)

8.1. Эвакуация

Приближалось 22 июня 1941 г. Ни преподавательская работа доцента кафедры высшей математики Института цветных металлов и золота, ни интенсивная литературная деятельность не могли заслонить для A.M. Волкова тревогу надвигавшегося пожара войны. «Грозный и решительный день! Германия напала на СССР без объявления войны... Мы ничего не подозревали часов до 11½; потом Боря сказал, что он слышал передачу из Германии (на английском языке), в которой сообщалось, что Германия минировала Балтийское и Черное моря в ответ на то, что СССР собрал войска на западной границе. В воздухе сразу запахло порохом, и когда через несколько минут Галюська прибежала и сказала, что будет по радио выступать Молотов, то почти не осталось никаких сомнений о том, что происходит.

И вот в 12 ч 15 мин 22 июня 1941 года прозвучали первые слова Вячеслава Михайловича: «Сегодня в 4 часа утра германские самолеты перелетели на советскую территорию...» Проклятые фашисты! И во все время мира с ними я ничего не питал к ним, кроме ненависти... Гитлер узнает судьбу Наполеона, но война будет жестока и ужасна. В какое тревожное и ответственное время мы живем...»¹ Началась мобилизация. Более 1 000 советских писателей добровольно ушли на фронт (из них 417 погибли).

В Институте цветных металлов и золота были отменены отпуска, срочно принимались экзамены. 2 июля A.M. Волков записался в народное ополчение, но через несколько дней в парткоме ему сказали, что его оставляют: «Пишите, это ценнее». Затем он обратился в газету «Известия» с предложением отправить его корреспондентом на фронт, но ему вновь было отказано. Линия фронта все ближе и ближе подходила к Москве, и даже на даче под Москвой, где каждое лето жили Волковы, было опасно. «В ночь на 23 опять была бомбардировка — нас разбудил сильный разрыв в 1 ч 20 мин ночи в 2-3 км от нас. Все вскочили, одели ребят и до 3 ч стояли на террасе. Часа в 2½ еще был второй сильный взрыв, тоже неподалеку. В ночь на 24 вновь была тревога; слышен был огонь заградительной артиллерии...»² 27 июля была сильная бомбардировка Москвы. В институте A.M. Волков дежурил в составе унитарной команды (звено связи), а 11 августа уже начались учебные занятия в вузе. Сначала Волковы решили не эвакуироваться, остаться жить на даче под Москвой. Там глава семьи сделал небольшое бомбоубежище рядом с дачей, где семья пряталась во время воздушных тревог. Однако неутешительные известия о положении на фронте, а также все усиливающиеся бомбежки Москвы заставили их упаковать все вещи (часть книг и рукописей была зарыта под дачей — все это пропало во время войны), перевезти на московскую квартиру и искать возможности покинуть Москву.

В сентябре 1941 г. A.M. Волков как член Союза писателей СССР получил командировочное удостоверение, где говорилось, что он с семьей (жена и 2 детей) командируется в г. Алма-Ату для работы в Казахском отделении ССП, однако этим документом ему воспользоваться не удалось, хотя часть известных литераторов уехала из Москвы в г. Алма-Ату еще до начала общей эвакуации (в том числе С.Я. Маршак). Не удалось семье Волковых эвакуироваться и с Институтом цветных металлов и золота: как раз болел сын Вива.

В середине октября всему партийному и советскому активу было приказано уходить из Москвы пешком: и десятки тысяч людей ушли, в том числе из Института цветных металлов и золота ушло около 150 человек. «В ночь на 16 октября произошли поразительные события, которые, быть может, только через десятки лет будут описаны беспристрастными историками. В Москве произошла дикая паника, беспримерная в истории СССР. Сбежали тысячи руководителей советских учреждений, директора фабрик, заводов, парткомы и райкомы. Многие захватывали казенные машины, взламывали гаражи, похищали огромные суммы денег, делили их между собой. Они распустили стихию рабочих, дикую необузданную массу недавних пришельцев из деревни, которые не успели еще проникнуться пролетарским самосознанием. Был брошен лозунг: «Бери, хватай все, что можешь! Все равно немцы не сегодня-завтра будут в Москве!» И потащили... Разграбили мясокомбинат, тащили окорока, огромные круги колбасы. Разбили обувную фабрику «Парижская Коммуна», студию «Мосфильма», где люди надевали на себя по несколько костюмов. Разграбили Серпуховский универмаг... Словом, всего невозможно перечислить! Почти все фабрики и заводы закрылись, рабочих рассчитали и выдали им рюкзаки: «Идите пешком, немец близко!» Картина ужасающего развала, анархии и полной моральной безответственности. Вот так руководители! Но многих из них поймали на дорогах и расстреляли, а потом уже и власти начали наводить порядок. Говорят, между Сталиным, с одной стороны, и Молотовым и Ворошиловым — с другой идут разногласия. Молотов и Ворошилов за то, чтобы оставить Москву без боя, а Сталин за то, чтобы взорвать мосты, водопровод, электростанции и т.п. Словом, картина потрясающая, паника всеобщая»³. 19 октября 1941 г. в Москве было введено осадное положение со всеми вытекающими последствиями, в частности, мародеров приказано было расстреливать на месте.

Только благодаря настойчивости и требовательности группы писателей и драматургов, куда вошли А.Г. Глебов, А.М. Волков, Эфрос, Ляшко, Н.П. Дмитриев, Б.К. Ковынев, В.П. Ставский и др., удалось через заместителя председателя СНК СССР Н.А. Косыгина получить 21 октября 1941 г. четыре теплушки для Союза советских писателей с направлением на г. Ташкент. «Великая война катит перед собой миллионы людей, выброшенных из привычной колеи, из обжитых десятилетиями уютных квартир — бросает их в неизвестность, в темное и страшное будущее... В бесчисленных эшелонах, забивших железнодорожные пути, копошатся они, как муравьи, стоят в очередях у степных колодцев, ссорятся, отбивая друг у друга кусок брынзы, принесенный к поезду оборванной бабой, растаскивают щиты, предохраняющие путь от снеговых заносов... Для нас все это осталось позади. Мы благополучно оставили за собой страшный крестный путь, мы пережили тысячи волнений, связанных с устройством в Алма-Ата, преодолели всяческие рогатки, поставленные перед нами «власть предержащими» и теперь мы опять в «своей комнате», снова начинаем вить свое гнездо. Такова уж природа человека. Самое главное — все мы вместе, есть у нас одежда, обувь, есть деньги на первое время и есть, что продавать. В общем, живем!»⁴

Позднее, 1 января 1942 г., в письме из г. Алма-Аты A.M. Волков более подробно писал эвакуированной в г. Томск в составе Комитета по делам искусств Н.В. Немченко: «Я со своей семьей уехал из Москвы 21 октября. Эвакуировался с писательской организацией; правда, когда я явился в ССП, там уже не было правления и почти все «Ведущие» писатели уехали⁵. Нас собралось несколько человек (Глебов, Эфрос и др.), мы организовали эвакуационную комиссию, начали ходатайствовать перед СНК и получили 4 вагона до Ташкента. Ехали в теплушках 25 суток, помучились изрядно, но все же доехали благополучно. Дорогой я решил изменить свой маршрут и направился в Алма-Ата по ряду соображений (мой институт эвакуировался в Алма-Ата и я рассчитывал иметь там работу). Вышло не совсем по моим расчетам — институт слился с другим, и я остался без работы. Но все же мне удалось здесь прописаться и найти комнату — хотя все это стоило очень больших хлопот. И бытовые условия оказались лучше, чем я мог рассчитывать — можно жить, питаться (довольно неплохо) и работать.

Я приехал сюда 14 ноября, а Вам пишу в день Нового года. Времени прошло много, но 20 дней ушли на организационные дела, а затем я включился в работу для здешнего радиокомитета. Они меня знали и раньше, еще до войны ставили здесь инсценировки по моим вещам «Волшебник Изумрудного города» и «Чудесный шар». Я работаю сейчас над циклом оборонных радиопьес под общим названием «Тыл и фронт». Первая из них передавалась 30 декабря, а остальные пойдут одна за другой с небольшими промежутками. Работа напряженная и времени свободного нет.

В Москве и здесь я написал ряд стихотворений — преимущественно песен, на некоторые из них уже написана музыка композиторами Гершфельдом и Сандлером... Пишите, что еще Вам сейчас желательно иметь — очевидно, небольшие пьески для эстрады, для фронтовых кукольных театров и т.п. Жду Вашего письма. Черкните, как там у вас в Томске? Наверное, трещат морозы, на улицах сугробы снега... А здесь под Новый год на мостовой лужи и греет солнышко. Зима очень теплая. С продуктами здесь туговато, но тоже, вероятно, много лучше, чем в Томске. Здесь колхозники продают сахар на возах по 14-15 р. кг и можно, при желании, запасти его пудами, Плохо только с жирами — с салом, маслом, но в районах можно доставать. Словом, жить здесь можно... Очень радуют наши успехи на фронтах. Надеюсь, что скоро не будет в СССР проклятых фашистов и мы с Вами снова будем работать в любимой Москве»⁶.

Отсутствие преподавательской работы побудило A.M. Волкова откликнуться на предложение радиокомитета г. Алма-Аты о сотрудничестве, и уже в декабре 1941 г. им были написаны стихотворения «Походная комсомольская», «Красная Армия», «Прощанье бойца», две песни тимуровцев к радиопьесе «Тимуровцы», «За прялкой», «Юные партизаны», «Бдительность», «Разведчик», в 1942 г. — «Песня немецких солдат», «Прощание бойца-казахстанца», «Партизанка Тоня», в 1943 г. — «Родина». В последнем автор писал:

Ты знала тяжелые годы страданья,
И вихри войны над тобою прошли,
Но крепко сковали твои испытанья
Бессмертие русской, советской земли.

Многие из этих стихотворений стали песнями: так, музыку к «Походной комсомольской» и «Прощанию бойца» написал О. Сандлер, к «Юным партизанам» — З.Л. Компанеец, к стихам «Баллада о советском летчике», «Партизанка Тоня» и «Две войны» — Д.Г. Гершфельд. А вот как звучит припев песни «Разведчик»:

Необъятны родные просторы,
Глубоки на равнинах снега.
Эй, разведчик, вперед!
Тебя Родина шлет!
За свободу! За жизнь! На врага!

Песни «Родина» и «Партизанка Тоня», исполнявшиеся в Москве 6 января 1944 г. Молдавским государственным ансамблем песни и пляски «Дойна», были тепло встречены слушателями.

В декабре 1941 г. A.М. Волков начал работать над циклом радиопередач «Тыл и фронт», состоящем из двух частей. Первая часть цикла включала следующие радиопьесы: «Вожатый уходит на фронт» (Действие происходит 22 июня 1941 г. Вожатый пионерского отряда в селе Кош-Агач Аслан Темиров уходит на фронт добровольцем. Ребята провожают его и дают обещание крепить оборону страны в тылу); «Тимуровцы» (Ребята обслуживают семьи красноармейцев. Но им хочется большего. Пионер Давид Лейзер открывает подпочвенную воду. Пионеры роют колодец и обеспечивают хорошей водой аул. Начинается сбор теплых вещей для Красной Армии); «Приключения Давида» (Он помогает органам НКВД разоблачить немецкого диверсанта, который пробрался на конный завод с документами советского ветеринарного врача); «Разведчик Аслан Темиров» (За отвагу и знание военного дела Аслан получил звание сержанта. Он взрывает немецкий штаб и доставляет командованию важные документы); «Начало разгрома» (Аслан Темиров — младший лейтенант. Со своим взводом он проникает в расположение врага, занимает каменное здание школы и отважно держится, пока не приходят на выручку советские партизаны); «Здравствуй, лагерь!» (о жизни школьников в лагерях в 1942 г.) и «Наступление продолжается». К пьесам написаны песни, положенные на музыку композиторами З.Л. Компанейцем и О. Сандлером.

Вторая часть цикла «Тыл и фронт» состоит из шести рассказов, предназначенных для прочтения одним исполнителем. Это — «Фуфайка» (Мальчик готовится к лыжным соревнованиям, но не имеет фуфайки. Получив фуфайку в подарок от матери, он отдает ее для фронта. Его фуфайка спасает жизнь бойцу-разведчику Красной Армии); «Староста» (Рассказ о предателе, перешедшем на службу к немцам, который получил заслуженную кару); «Огонь под пеплом» (Рассказ о том, как французский химик изобрел ядовитый газ страшной силы. Немцы стремятся завладеть этим изобретением, химик гибнет, уничтожая вместе с собой несколько немецких офицеров, так и не узнавших состав газа); «Глухой ночью» (о бегстве молодых норвежцев в Англию); «Патриоты» (о работе подпольной радиостанции в Бельгии); «Под игом» (о героической борьбе греческих партизан); «Это было год назад» (о гибели немецкого диверсанта). В г. Алма-Ате эти небольшие (на 20-35 мин) радиопьесы и рассказы A.M. Волкова пользовались большим успехом и имели положительные отзывы (в частности, известного казахского писателя Мухтара Ауэзова), хотя носили в основном публицистический характер.

Например, главный редактор детского вещания Казахстанского радиокомитета Н.М. Попова в отзыве от 25 октября 1943 г. писала: «Писатель Волков A.M. во время пребывания в Алма-Ата написал много произведений для радио. По Алма-Атинской широковещательной станции передавались следующие произведения Волкова: научно-популярные очерки «Фарадей», «Николай Коперник», «Прошлое, настоящее и будущее парашютизма», «Математика и техника», «Страницы из истории русской артиллерии». Произведения Волкова пользовались успехом среди детей-радиослушателей. Редакция не раз получала от ребят письма с положительными отзывами»⁷.

Наряду с вышеперечисленным по радио в Алма-Ате прозвучала также радиопьеса «Алтайские робинзоны», очерки «Математика в военном деле» и «Дорогим друзьям-ленинградцам» (последний был переведен на казахский язык). А в центральной печати в журнале «Знамя» в 1944 г. вышел очерк A.M. Волкова «Англо-американо-германская война», одобренный Всеволодом Вишневским.

Что касается книги A.M. Волкова «Бойцы-невидимки», уже сданной в Детиздат, то история ее продолжилась следующим образом. При эвакуации из Москвы A.M. Волков забрал экземпляр рукописи из редакции, чтобы переслать ее в г. Киров, куда был эвакуирован Детиздат. Но дорогой случилось несчастье: потерялся портфель с несколькими рукописями, в том числе пропали и «Бойцы-невидимки». Оставался последний экземпляр рукописи» который перед эвакуацией был закопан A.M. Волковым в сундуке под дачей на станции «Отдых» под Москвой. Однако на даче все было расхищено. Находясь в безвыходном положении, A.M. Волков решил заняться восстановлением книги. В дневнике от 1 мая 1942 г. он писал: «Работа упорная, напряженная; настроение прекрасное, деловое, большой подъем. Утром — Пушкинская библиотека, вечером — писание. А иногда и весь день сидел в библиотеке и там писал. Достал часть источников в других местах: у В.И. Попова, в районной библиотеке № 3, в Доме Красной Армии, в МАИ. Одну тему прорабатывал в университете. В общем, нашел все нужное, за ничтожными исключениями... 9 мая была написана последняя статья; писание заняло 12 дней. 10-го сел за перепечатку, решил закончить 14-го, но не успел, т.к. книга сверх ожиданий вышла большая (151 стр.). 10-го напечатал 30 стр., 11-го — 20, а остальные дни по 25. Трудно было, спина трещала, но все-таки выдержал такие темпы. С роздыхами сидел за машинкой с раннего утра до позднего вечера... И вот теперь книга воскресла, как феникс из пепла. Включил много новых материалов последнего года»⁸. 20 мая 1942 г. обновленный текст книги «Бойцы-невидимки» (математика в военном деле) с тремя новыми статьями «Советские снайперы», «Немного истории» и «Взгляд в будущее» был отправлен в Москву для серии «Военная библиотека школьника» Детгиза⁹.



-----------------------------------
¹. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 3. Л. 54.
². Там же. Л. 76.
³. Там же. Л. 120-122.
⁴. Там же. Кн. 4 (с 4 дек. 1941 г. по 5 февр. 1943 г.). Л. 1-2.
⁵. В г. Алма-Ату было эвакуировано много писателей: С.Я. Маршак, В.Б. Шкловский, С.В. Михалков, К. Паустовский, М. Зощенко, М. Ильин, Л. Квитко и др.
⁶. Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 2. 1941-1946 гг.
⁷. Там же.
⁸. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 4. Л. 72-73.
⁹. Перед Великой Отечественной войной Детское издательство вновь перевели в ведомство Наркомата народного просвещения РСФСР.

<...продолжение следует...>

 Отправлено: 08.02.11 07:18. Заголовок: В конце февраля 1943..

В конце февраля 1943 г. A.M. Волков из «Учительской газеты» случайно узнал о выходе в свет «Бойцов-невидимок» с рисунками М. Гетманского. «Я и рад, и огорчен, — писал он 7 апреля 1943 г. А.И. Наумовой, — рад тому, что книжка увидела свет, огорчен тем, что много материала не вошло в книгу (ведь рукопись была 8-9 листов, а в книге всего 5). У меня возникла мысль написать второй выпуск «Бойцов-невидимок». Как Вы к этому относитесь? Я также Вам писал о своем намерении переработать «Бойцов» для 4-5 классов. Работу могу вести параллельно»¹⁰.

Новая книга была одобрительно принята критикой. В «Учительской газете» от 27 января 1943 г. В. Булгаков писал: «Увлекательные рассказы о военной технике» — «Невидимка» майора Д. Палькевича (об искусстве военной маскировки) и «Бойцы-невидимки» А. Волкова, небольшие книжки, выпущенные недавно Детгизом в серии «Военная библиотека школьника», несомненно, привлекут внимание учащихся. Пытливый школьник найдет в них ответ на многие интересующие его вопросы. Книжка А. Волкова «Бойцы-невидимки» показывает, какую огромную роль играет в современной войне математика. Волков пишет: «Современная война, война машин и моторов, немыслима без высокоразвитой техники, а техника — родная дочь математики. На полях великих битв, где решаются судьбы народов, сражаются невидимые бойцы — числа и математические формулы». Первая часть книги посвящена артиллерии, вторая — авиации. И здесь и там автор прибегает к многочисленным цифровым расчетам, которые, однако, не только не утомляют читателя, а, наоборот, разжигают его любознательность. Внимательный читатель этой книги, вооруженный знаниями, приобретенными на уроках алгебры и геометрии, не удержится от соблазна проверить многие цифровые выкладки автора, чтобы убедиться в правоте его утверждений. Книжка поможет будущему бойцу лучше понять замечательные свойства нашей винтовки, постигнуть «секрет» меткой стрельбы, познакомиться с пушкой, гаубицей, мортирой, минометом, узнать многие военные термины, употребляемые нашими артиллеристами, водителями боевых самолетов. Обо всем этом автор рассказывает занимательно, удачно сопоставляя научные данные с жюльверновской фантастикой. Книги Д. Палькевича и А. Волкова можно смело рекомендовать юному читателю»¹¹.

Этому мнению вторит К. Чуковский: «Есть простое и легкое средство изготовить военную книгу: возьми ножницы, вырежь из разных газет и журналов десятка полтора стишков и очерков, озаглавь эту окрошку возможно звонче, например: «Вперед!» или «Слава героям!» — и военная книга готова.

Конечно, без ножниц в издательском деле нельзя. Но увлекаться ножницами грешно и опасно: как бы они не стали помехой для живого литературного творчества.

Эта-то опасность и угрожает в настоящее время Детгизу. Такие его книги, как «Детям о войне», «Наш старший товарищ», «Коричневый хищник», «В боях» и другие, сплошь изготовлены ножницами.

Вообще к ножницам это издательство питает слишком большое пристрастие. Изданные им «Сказки о храбрецах-удальцах», «Сказки народов Советского Союза», «Песенки-байки» и еще груда всевозможных брошюр, вплоть до вырезок из «Войны и мира» — все это досталось ему исключительно при помощи ножниц.

И конечно, это очень хорошо, что Детгиз напечатал «Блиц-фрицев» — книгу антифашистских сатир Маршака с рисунками неистощимых Кукрыниксов, но ведь это опять-таки вырезки: вырезки из газеты, из «Правды». Это создано не в недрах Детгиза. Творческой работы издательства здесь опять-таки нет.

Я отнюдь не хочу сказать, будто Детгиз начисто уклонился от творчества. Издавались им и творческие книги. Например, повесть Заречной «Горячее сердце», написанная с большим темпераментом и в то же время сдержанно, вдумчиво, без ложнопатетических жестов и фраз. Хороши также свежие и поэтичные боевые рассказы Ильенкова, собранные в книжке «Сила жизни». Увлекательна — и не только сюжетом, но и свободной манерой живого рассказа — книжка Л. Плескачевского «Партизанскими тропами». Но, во-первых, этих книг очень мало. Во-вторых, сами они так невелики, что каждую можно проглотить в полчаса. А в-третьих, ничего специфически детского в них не имеется. Творчество Детгиза доведено здесь до минимума.

Другое дело — объемистый томик о танках «Сухопутные крейсера» О. Дрожжина или книга А. Волкова «Бойцы-невидимки» — о применении математики в современной войне. Но лицо Детгиза ими определяться не может. Это книги научные, прикладные, а лицо литературного издания раньше всего определяется его достижениями в области чисто-литературного творчества: его стихами, его беллетристикой»¹².

Параллельно с работой над книгой и радиопьесами A.M. Волков занимался переводами. Так, 15 февраля 1942 г. им была переведена с молдавского языка на русский песня «Посылка Сталину» (слова Л.Е. Корнфельда), а 24 апреля 1942 г. заключен договор о переводе и составлении текста к литературно-музыкальному монтажу «Мы вернемся к тебе, родная Молдавия» для молдавского ансамбля песни и пляски (художественный руководитель Д.Г. Гершфельд). Оценивая один из переводов A.M. Волкова, председатель правления Союза композиторов Молдавской ССР Д.Г. Гершфельд 3 марта 1942 г. писал в справке: «Выдана настоящая тов. Волкову A.M., члену Союза советских писателей СССР в том, что он сделал перевод с молдавского на русский язык песни «Посылка товарищу Сталину» (текст поэта Л.Е. Корнфельда, муз. Д.Г. Гершфельда). Обладая исключительным даром поэзии, A.M. Волков сумел так замечательно сделать перевод, что красота мотивов в молдавской национальной музыке полностью сохраняет свой колорит и нисколько не теряет своей оригинальности»¹³.

А в феврале — октябре 1943 г.¹⁴ A.M. Волковым была переведена оратория молдавского поэта Л. Деляну «Молдавия» для государственного ансамбля песни и пляски «Дойна». О качестве перевода свидетельствует вновь директор и художественный руководитель Молдавского государственного ансамбля песни и пляски «Дойна», заслуженный деятель искусств Молдавии, композитором Д.Г. Гершфельд в справке-отзыве: «Выдана настоящая тов. A.M. Волкову в том, что он на протяжении 1942-1943 гг. производил работы для Молдавского государственного ансамбля песни и пляски «Дойна». Обладая большим мастерством, тов. Волков в своих переводах с молдавского на русский язык ярко показал всю прелесть природы Советской Молдавии. Одним из наиболее ярких произведений является оратория «Молдавия» в 3 частях. Впредь пожелаю, чтобы молдавское искусство поддерживало творческую связь с тов. A.M. Волковым»¹⁵.

В г. Алма-Ате A.M. Волков неоднократно выступал на радио, в школах, на встречах с бойцами, в госпиталях с чтением своих рассказов и стихотворений. Бывали и случайные встречи. Так, в октябре 1942 г., возвращаясь из деревни, куда он ходил за продуктами, на станции Бурундай он встретился с молодыми летчиками. «В общем, получился импровизированный вечер самодеятельности. Свежий вечер, холодноватый ветерок, звезды на темном небе... Группа летчиков, человек в 100, сидит на груде шпал, стоит вокруг, гремят согласно песни, перемежаясь сольными выступлениями, дуэтами, декламацией... Я прочитал «Тоню-партизанку» и «Балладу о советском летчике». Вещи очень понравились. Приятное воспоминание!»¹⁶

Жизнь в эвакуации складывалась из ежедневного ожидания «Последних известий» по радио с новостями о положении на фронтах и нанесении отметок на самодельную карту мира, постоянной литературной работы, регулярных занятий с Вивой по высшей математике, а с Адиком — по французскому языку. Но больше всего уходило времени на добывание продуктов питания и топлива для печурки. A.M. Волков писал в апреле 1942 г.: «Получил гонорар за «Математику в военном деле» (360 р.). А цены на рынке растут прямо ужасающим образом... Молоко 15 р. литр, яйца 50 р. десяток, мясо 70 р. кг, мука 30-50 р. кг (мы еще месяц тому назад покупали по 17-18 р.), масло 200 р. и более, но его, собственно, даже и нет в продаже. Даже лук дошел до 14 р. кг (когда мы приехали, был 1-2 р. кг). Какая-то вакханалия...»¹⁷ Приходилось ходить по деревням за 20-30 км для обмена мыла, спичек, спиртного на сливочное масло, сало, но часто эти походы были неудачны.

Месячные нормы снабжения по карточкам во время Великой Отечественной войны¹⁸


При этом A.M. Волков отмечал в дневнике, что картофель выдавался далеко не всегда, овощи выдавались всего 4-5 месяцев, а сухофрукты почти никогда не выдавались. Однако с осени 1945 г. норма сахара была увеличена, а с октября 1945 г. Адик Волков в школе ежедневно получал дополнительно 50 г хлеба (бублик).

В сложившейся ситуации A.M. Волков вынужден был обратиться за помощью в Совет народных комиссаров Казахской ССР. В заявлении от 21 июня 1943 г. он писал: «Правление Союза советских писателей Казахстана в мае сего года ходатайствовало о переводе меня в I категорию по выдаче продовольственного пайка. В этом ходатайстве ССП было отказано, и я продолжаю получать паек по 2-й категории. Возможно, в ходатайстве ССП была недостаточно охарактеризована работа, проводимая мною в Алма-Ата, и я считаю нужным сообщить о себе необходимые сведения. За полтора года пребывания в Алма-Ата я проделал большую литературную работу. Мною здесь написана оборонная книга «Бойцы-невидимки», изданная Детгизом тиражом в 50 000 экз. и вызвавшая весьма одобрительные отзывы. Специальной комиссией по детской литературе эта книга включена в издательский план Казахского издательства на 1943 г. в переводе на казахский язык. В настоящее время по предложению Детгиза я работаю над расширенным изданием этой книги, а также начал писать книгу «Покоренная молния». Написано также около 15 радиопьес и ряд оборонных песен.

Указанные обстоятельства дают мне право просить Вас пересмотреть вопрос о моем продовольственном снабжении, тем более, что мое материальное положение весьма плохое. У меня на иждивении больные жена и сын, старший сын мобилизован в ряды Красной Армии в прошлом году. До сих пор мы жили продажей вещей, но эти ресурсы использованы до конца. Материальной помощи за все время войны я не получал никакой; ни одного килограмма саксаула мне не было отпущено с топливной базы, электричество выключено 8 месяцев тому назад. Плохое питание привело меня к потере сил и в настоящее время я не могу заниматься литературной работой настолько плодотворно, как этого требует мой долг советского писателя»¹⁹. По этому ходатайству A.M. Волков был прикреплен к спецраспределителю и к столовой, где хоть как-то кормили.

В 1942 г. после 16-летней разлуки Александр Мелентьевич встретился со своим младшим братом Михаилом, отправлявшимся на фронт из г. Алма-Аты. Эта встреча оказалась и их последней встречей: брат пропал без вести под г. Сталиградом.

В 1943 г. был призван в Красную Армию сын Александра Мелентьевича — Вивиан Волков. В письме, чудом сохранившемся в перипетиях военной службы, его мать, Калерия Александровна, в феврале 1943 г. писала: «Дорогой мой Вивочка, два дня назад тому назад получили сразу два письма от 19 и 22 января и были счастливы — ты жив и здоров — все, что нам только и нужно. Посылку получил, но о содержимом в ней ничего не написал. Жалею, что не послала тебе еще пару теплых носков, а теперь посылки не принимают. Вивочка, уже скоро весна, а там, может, и войне придет конец, уж очень хорошо наши погнали немцев. Что ни день, то и победа! Да какая еще! Сегодня взяли Азов. Папа как встает, так и бежит в библиотеку наносить на свою карту пункты, отвоеванные у немцев. Карта у него большая, в красках. Сейчас он ушел в радиокомитет, понес стихи, которые только что написал. Дорогой мой мальчик, мы очень скучаем о тебе! Хоть одну минуточку поглядеть бы на тебя! Папа все мне говорит, что война скоро кончится и уже собирается в Москву. Вот бы хорошо было! Пиши, не забывай нас. Целую тебя крепко, мама»²⁰. Как Калерия Александровна, так и Александр Мелентьевич очень переживали за своего первенца, часто писали письма и посылали посылки, вплоть до того, что в самом конце войны Александр Мелентьевич ездил в г. Сталинабад для урегулирования отношений с руководством и возможной демобилизации Вивиана (для продолжения учебы в институте).

Успехи советских войск в 1943 г., сопровождавшиеся передвижением линии фронта все далее на запад, возрождали реэвакуационные стремления — в Москву! При получении вызова из Союза советских писателей семья Волковых выехала из Алма-Аты и 21 ноября 1943 г. возвратилась в столицу.

Таким образом, два года, прожитые в эвакуации в Алма-Ате, были для A.M. Волкова временем напряженной литературной работы (в том числе поэтической и драматургической) по военной и патриотической тематике. Эту работу он считал своим гражданским долгом в трудную военную годину. Его стихотворения и пьесы, песни и рассказы были вкладом в общее дело патриотического воспитания детей и юношества на героических примерах беззаветного служения Родине на фронте и в тылу.

Наряду с этим тематика его произведений, звучавших по Алма-атинскому радио, носила ярко выраженный интернациональный характер; в них активно боролись против фашизма русские и казахи, французы и греки, бельгийцы и норвежцы, т.е. всем миром.

Литературная деятельность A.M. Волкова в Алма-Ате сопровождалась закреплением его профессиональных навыков в переводе, в частности, с молдавского языка, приобретением опыта устных выступлений на радио и перед аудиторией, налаживанием творческих связей с деятелями культуры Молдавии и Казахстана.



-----------------------------------
¹⁰. Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 2.
¹¹. Булгаков. В. Увлекательные рассказы о военной технике // Учительская газета. 1943. 27 янв.
¹². Чуковский К. О пользе творчества // Литература и искусство. 1943. 6 марта. № 10.
¹³. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 2.
¹⁴. Правление Союза советских писателей Казахстана ходатайствовало от 7 февраля 1943 г. о включении одной лампочки в комнате эвакуированного из Москвы писателя Волкова (подпись секретаря президиума ССП Казахской ССР И. Стальского). В 1942-1943 гг. электричество было отключено в общей сложности 8 месяцев // Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 2.
¹⁵. Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 2.
¹⁶. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 4. Л. 125.
¹⁷. Там же Л. 60, 64.
¹⁸. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 7 (с 8 окт. 1946 г. по 13 мая 1948 г.). Л. 56.
¹⁹. Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 2.
²⁰. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 5 (с 6 февр. 1943 г. по 27 авг. 1944 г.). Л. 37.


<...продолжение следует...>

 Отправлено: 18.02.11 23:09. Заголовок: 8.2. Деятельность A...

8.2. Деятельность A.M. Волкова в Москве (1943—1945 гг.)

По возвращении в Москву A.M. Волков был восстановлен на кафедре высшей математики Института цветных металлов и золота и продолжил преподавательскую работу. Наряду с преподаванием высшей математики он организовал в вузе литературный кружок, о работе которого с большим удовольствием вспоминала Т.И. Молодова.

Вернувшись в Москву, A.M. Волков продолжал внимательно следить за событиями на фронте. Так, 28 августа 1944 г. он писал в дневнике: «Территория Советского Союза почти вся очищена от врага, наши войска занимают значительную территорию Польши и Румынии, а союзники вытесняют немцев из Франции и уверенно приближаются к западным границам Германии. Час возмездия близок! Слава русского оружия вновь гремит в старинных суворовских местах. Вчера взяты Фокшаны и Рымник, порты Тулча и Сулина. Гремели два салюта, сегодня снова салют — взят Брашов. Наши войска очищают Румынию от немецкой нечисти... Наши войска победно вошли в Бухарест: салют из 24 залпов, который мы с Адиком ходили смотреть на мост. Чудесное зрелище. Вспоминаются мои стихи, написанные больше четверти века назад:

Видали чужие столицы
Российских полков знамена,
И гордо свои диктовала
Законы народам она...»²¹

Одновременно в 1943 г. A.M. Волков энергично взялся на написание новой книги «Самолеты на войне», которая, по его замыслу, должна была содержать такие разделы, как представления романистов о воздушной войне будущего, «детство» военной авиации, возникновение различных типов боевых самолетов, бомбардировочная, истребительная, штурмовая, разведывательная, транспортная авиация, военные аэродромы, воздушные десанты, враги самолета, борьба воздушного флота с морским и др. «Я сижу по 14 часов в сутки за книгой», — писал он о своей работе. А 3 января 1944 г. был заключен издательский договор на эту книгу (8 авт. л. по 1 300 р. за лист). К середине мая 1944 г. книга была A.M. Волковым написана и передана на рецензирование полковнику А.В. Шиукову. В своем отзыве в военную редакцию Детгиза от 22 мая 1944 г. А. Шиуков писал: «Внимательно ознакомившись с рукописью A.M. Волкова «Самолеты на войне», считаю, что 1) книга вполне отвечает установкам, данным автору издательством; 2) книга занятная, читается с интересом и будет полезной юному читателю; 3) после незначительной специальной редакции книга может быть пущена в производство»²².

Одновременно рукопись книги «Самолеты на войне» была представлена A.M. Волковым на конкурс на лучшую художественную книгу для детей различных возрастов, объявленный Народным комиссариатом просвещения РСФСР с 1 января 1944 г. по 1 января 1946 г. Тематика конкурса детской книги в военное время поражает широтой: это художественные книги на современные темы (об исторических победах Красной Армии в борьбе против гитлеровских захватчиков, о полководцах и героях Великой Отечественной войны, о партизанском движении, о дружбе народов, о великой партии большевиков — организаторе побед советского народа, о героическом комсомоле и детях в Великой Отечественной войне, о возрождении районов, о советской школе, о суворовских училищах, об учащихся ремесленных училищ); исторический роман или повесть о героическом прошлом русского народа; художественная научно-познавательная книга о богатствах Советского Союза, его природе, экономике, технике, военном деле, науке и культуре; научно-фантастическая и приключенческая книга; рассказы и повести для детей дошкольного возраста (о семье, о дружбе, о школе, о Красной Армии); веселая книжка с юмористическим или сатирическим сюжетом; новая сказка для детей, а также сказки народов СССР в новой литературной обработке; свободные темы, избираемые писателями, отвечающие общим задачам конкурса. В жюри конкурса входили В.П. Потемкин, Н.А. Михайлов, А.А. Фадеев, А.Н. Толстой, С.Я. Маршак, С.В. Михалков, Л.В. Дубровина и др. Премированные на конкурсе книги оплачивались повышенным гонораром, иллюстрировались лучшими художниками и издавались на лучшей бумаге и массовыми тиражами.

Решением жюри конкурса A.M. Волкову была присуждена поощрительная премия за рукопись «Самолеты на войне». Эта была первая победа A.M. Волкова на конкурсе детской книги. По этому поводу директор Государственного издательства детской литературы «Детгиз» Л.В. Дубровина писала б ноября 1944 г.: «Уважаемый Александр Мелентьевич! Горячо поздравляю Вас с присуждением Вам поощрительного вознаграждения за представленную Вами в первом туре конкурса на лучшую художественную книгу для детей рукопись «Самолеты на войне». Сообщаю Вам, что в соответствии с постановлением жюри конкурса гонорар за эту книгу увеличивается до 3 000 рублей. Желаю Вам дальнейших успехов в области детской литературы»²³. В соответствии с постановлением жюри книга «Самолеты на войне» была рекомендована к изданию, а автору выдано поощрительное вознаграждение в размере 5 000 р. и перезаключен договор от 1 ноября 1944 г. на оплату авторских листов повышенным гонораром.

Высокую оценку литературной деятельности A.M. Волкова по военной тематике дал в тот период заведующий отделом военной литературы Детгиза Б. Камир: «Писатель Волков Александр Мелентьевич известен мне как квалифицированный литератор, точный и аккуратный в выполнении обязательств. Т. Волков пишет в области художественной и научно-художественной литературы. До войны издана Детгизом его историческая повесть «Чудесный шар», пользующаяся заслуженным успехом у читателей. Во время войны т. Волковым написаны книги на военные темы для «Военной библиотеки школьника»: «Бойцы-невидимки» (математика в военном деле), «Самолеты на войне» (о советской военной авиации). Последним конкурсом на лучшую детскую книгу НКП РСФСР отмечена поощрительным вознаграждением в сумме 5 000 р. и повышенным гонораром. Тов. Волкова вполне можно рекомендовать на самостоятельную литературно-издательскую работу»²⁴.

После написания книги «Самолеты на войне» A.M. Волков работал над научно-популярными книгами «Великий счет» (математика в жизни и военном деле) и «Покоренная молния» (электричество в военном деле), причем последняя была написана по договору с Детгизом в объеме 12 печ. л., однако обе эти книги после долгого лежания в Детгизе так и не были опубликованы²⁵. A.M. Волков продолжал рецензировать литературу военно-технического характера; например, 12 июня 1944 г. им был написан критический отзыв о книге Л. Бермана «Моторы на войне».

Работая над своими произведениями, он внимательно следил за положением на фронте. 6 июня 1944 г. сделана запись в дневнике: «Величайший день великой войны! Как долго, с каким душевным волнением, с какой тайной злобой и недоверием к союзникам, скрытым в глубинах сердца, ждали мы этого радостного, решительного и невероятного дня... И вот он пришел, он— факт... Я слушал и горячие слезы радости и надежды невольно лились из моих глаз. Великая, благородная — но проклятая и опустошительная! — война подходит к концу...»²⁶

В марте 1945 г. A.M. Волков решил вступить в члены ВКП(б). «Мое политическое сознание развивалось вместе с сознанием страны. Понимая необходимость углубленного изучения марксистско-ленинской теории, я в 1935-37 гг. прошел 2-летний курс вечернего Марксо-Ленинского университета для научных работников. Когда партией был введен институт сочувствующих, я был сочувствующим»²⁷. В своем заявлении в партбюро Московского института цветных металлов и золота им. М.И. Калинина от 5 марта 1945 г. А.М. Волков писал: «В знаменательные дни, когда Красная Армия вместе с союзниками довершает разгром гитлеровской Германии и когда предстоит огромная работа по восстановлению всего разрушенного немецко-фашистскими захватчиками, я считаю, что мои силы будут использованы более целесообразно под руководством великой партии Ленина-Сталина. Я прошу партбюро Минцветмета принять меня в кандидаты ВКП (б)»²⁸. В начале марта 1946 г. он был переведен в члены ВКП (б) и состоял в партии более 20 лет.

В 1945 г. А.М. Волковым продолжалась и работа для детей и с детьми: был заключен договор с Московским кукольным театром на написание пьесы «Волшебник Изумрудного города» в 3 действиях, прошло обсуждение с ребятами книги «Бойцы-невидимки» в детском читальном зале Библиотеки им. Ленина (14 февраля 1944 г.), он принял активное участие в Неделе детской книги в октябре 1945 г.

Страницы дневника А.М. Волкова зимы и весны 1945 г. изобилуют подробными сведениями о положении на фронтах, взятии вражеских населенных пунктов, предчувствии скорой победы. Так, 22 января 1945 г. он писал: «В час ночи сводка. Занято более 1 750 населенных пунктов, причем на территории Германии больше 450, а Жуков взял 1 000 населенных пунктов. Замечательный день! Еще бы десяток-другой таких, и ощутительно приблизился бы конец войны. Никакой работы нейдет мне на ум, целый вечер вожусь с картами, отмечаю продвижение. И моя старая заслуженная карта опять пошла в ход...»²⁹

С января 1945 г. почти каждый день в Москве гремели салюты в честь взятия Советской Армией новых населенных пунктов: так, 19 января вечером прогремело пять салютов. Под аккомпанемент этих салютов — свидетельств боевых побед — налаживалась жизнь в столице в приближении полного разгрома Германии (в это время на рынке можно было купить хлебную карточку на месяц за 450 р., дающую возможность получать в день дополнительно 550 г).

21 апреля 1945 г. в своем дневнике A.M. Волков записал: «Наши войска завязали бои в предместьях Берлина!!! Наконец-то... Пришел долгожданный момент, и штык русского солдата вонзается в ненасытное чрево проклятого города-спрута, города-вампира, который целые годы сосал кровь из порабощенной Европы! Как вы себя теперь чувствуете, гордые завоеватели мира? Ваша столица лежит в развалинах, по вашей земле грозно шагают полки чужеземных армий, армий-освободительниц народов мира от черного фашистского кошмара. Со льстивыми улыбками на потных от страха лицах вы отвешиваете своим победителям низкие поклоны — но мы не верим вам, подлые оборотни с косматыми звериными сердцами! Пришел час нашей победы, настал на нашей улице праздник!»³⁰

Долгожданный конец Великой Отечественной войны A.M. Волков встретил в г. Сталинабаде, куда ездил по семейным делам, связанным со службой Вивиана. Как и во всей стране в этот знаменательный день люди поздравляли друг друга с великим праздником, повсюду па улицах царили радостный смех, восклицания, поцелуи, слезы... Шествуя к месту митинга в Сталинабаде, A.M. Волков прослушал по уличному репродуктору о подписании Кейтелем безоговорочной капитуляции Германии. «Иду дальше... И вот когда смотрю на колонну веселых ребят из детсада, вразброд шагающих по аллее — слезы впервые выступают на глазах. Слезы умиления и радости, слезы счастья, но почему-то они все же горьки, эти слезы, и рыдания подступают к горлу... Нет, каковы бы ни были слезы — все же это слезы... Они капают из глаз, и я иду за толпами, стремящимися к месту митинга.

Прошел через толпу и устроился на ступеньке почтамта под широким навесом второго этажа. Вот где мне пришлось встречать Победу! Начались речи. Их было плохо слышно, так как царил шум, толпа перекатывалась с места на место, повсюду шныряли ребятишки, а милиция здесь очень слаба. Говорил первый секретарь ЦК Дмитрий Захарович Протопопов и другие. Затем стали проходить воинские части. Пошла пехота со штыками наперевес, за ней курсанты авиашколы, суворовцы... И снова слезы выступили на глазах, слезы гордости. Вот она — армия-победительница идет, чеканя шаг, стройными рядами. В таком далеком глухом углу, как Сталинабад, идут стройные, здоровые, уверенные в своей силе молодцы...

И дальше, дальше — снова проходят колонны, шагают ремесленники, мальчики и девочки, проходят пионеры, снова какие-то воинские части.

Слепая Германия — против какой грозной и непобедимой силы восстала ты в свой недобрый час! Если бы твой безумный фюрер мог когда-нибудь в один час оглянуть необъятные просторы Советской страны, увидеть ее людские массы, давно забывшие, что такое рабство, заглянуть в их полные решимости сердца — он понял бы всю бессмысленность своей дикой мечты и в страхе бежал бы от грозного видения на край света!

Вижу мысленным оком: через немного лет после войны восстанешь ты, родная страна, более сильная и могучая, чем когда бы то ни было, и не будет в мире такой угрозы, которая устрашила бы тебя, победоносная Россия!»³¹ Душевная искренность, горячий патриотизм, глубокая вера в победу звучит в этом высказывании A.M. Волкова, как у многих миллионов советских людей.

Праздник победы в Москве был ознаменован военным парадом, а также общемосковской демонстрацией 24 июня 1945 г., на которой побывала семья Волковых. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1945 г. детский писатель A.M. Волков был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», а вручение медали состоялось 8 января 1946 г. в правлении Союза писателей СССР³².

Библиографические ссылки и примечания

²¹. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 6. Л. 2-3.
²². Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 2.
²³. Там же.
²⁴. Там же.
²⁵. Небольшой математический очерк «Быстрый счет» был опубликован в журнале «Пионер». 1946. № 4.
²⁶. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 5. Л. 133-134.
²⁷. Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 2.
²⁸. Архив A.M. Волкова. Невозвратное. Т. 4. Л. 141.
²⁹. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 6. Л. 41.
³⁰. Там же. Л. 65.
³¹. Там же. Л. 105-107.
³². Медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» были награждены 315 членов Московского отделения Союза советских писателей (из 1000 членов), среди которых были старейший писатель-революционер Басов-Верхоянцев, Ильин, Маршак, Михалков, Квитко, Чуковский, Барто, Панферов, Асеев, Сурков, Лебедев-Кумач, Пришвин, Сергеев-Ценский и др. Кроме того, вторую медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» A.M. Волков получил в Институте цветных металлов и золота также в 1946 г.

<конец главы>

 Отправлено: 09.03.11 09:47. Заголовок: Глава 9 Педагогичес..

Глава 9
Педагогическая и общественная деятельность A.M. Волкова в послевоенное время (1946-1958 гг.)

После войны советские люди вздохнули полной грудью — наступил долгожданный мир с его новыми надеждами и мечтами. «Сидел я как-то вечером в своем «кабинете», читал «Пармский монастырь», удобно расположившись в кресле; Вива рядом делал чертеж; Адик спал в другой комнате; Галюська слушала радио. И я думал: «Это — счастье! Ведь, в сущности, так немного нужно для счастья нам, вышедшим из народа, не стремящимся к роскоши и даже к большим удобствам, неприхотливым, непритязательным людям»¹, — писал A.M. Волков в 1946 г.

Однако недолгим оказалось это простое человеческое счастье. «Недавно меня постигла огромная беда. 7 октября 1946 г. нежданно умерла моя жена Калерия Александровна, урожденная Губина. Ушел из жизни мой лучший, преданный друг, неизменный помощник и советчик. Я прожил с ней 31 год... Несчастье тяжело подействовало на меня»². Всю свою долгую жизнь он прожил один, сохранив в памяти светлый образ своей любимой. Однолюб, он всегда вспоминал Калерию Александровну как идеальную женщину, жену и мать. Тридцать прожитых вместе лет горе и радость делили они пополам, поддерживали и утешали друг друга. Именно ее, свою ненаглядную Галюсеньку, считал Александр Мелентьевич своей неизменной вдохновительницей и даже мудрой пророчицей, именно ей первый раз читались сказки и повести, именно она была первым критиком, именно ей были посвящены все его произведения. И она умела добрым словом и нежным взглядом, неустанным трудом и сердечным весельем создать такой домашний мир, в котором хотелось долго и счастливо жить, растить детей, творить новые книги...

Сетуя на несправедливость и не видя смысла в жизни, A.M. Волков долго не мог оправиться от тяжелой утраты. «Вот и май впервые встречаю без тебя, моя бесценная, радость моя, единственное мое сокровище... Настроение у меня все время убийственное, тоска грызет меня неукротимая, неугомонная... Ничего меня не радует, не веселит, все опостылело. Не радует меня весна, на огородные грядки я смотреть не хочу и работать там не буду: мне было бы невыносимо тяжело копаться там и вспоминать, как мы работали с тобой... Веселые годы, счастливые дни, как вешние воды, промчались они!

Сгрызает меня тоска... Нервы у меня никуда не годны, каждый день плачу по многу раз. Единственное мое прибежище — письменный стол. Но и во время работы то и дело приходят ко мне воспоминания... И уж как я себя ни уговариваю, а ничего не выходит! Моя трагедия в том, что я один и что я хочу быть один, потому что никто мне тебя не заменит — да я и не ищу замены»³.

Единственное, что заставляло его продолжать жить и работать, были дети, которых нужно было «поставить на ноги». 60-летнего писателя поддерживала семья старшего сына Вивиана, особенно его невестка Мария Кузьминична Волкова, а потом семья любимой внучки Калерии Вивиановны Волковой и Бориса Павловича Копнина, с которыми он прожил долгие годы.

Завоеванная мирная жизнь требовала решения накопившихся бытовых проблем, в том числе проблем с жильем. Положение с квартирой настолько безвыходным, что A.M. Волков еще в августе 1945 г. решил обратиться в высшую инстанцию — к Сталину. Он писал: «Дорогой Иосиф Виссарионович! Я — сын бедного сибирского крестьянина. Работая учителем, я окончил экстерном педагогический вуз за один год и Московский университет за восемь месяцев. Мой педагогический стаж — 35 лет, за это время через мои руки прошли тысячи школьников и студентов. В настоящее время я — доцент московского вуза (член секции научных работников) и писатель (член Союза советских писателей).

Литературной работой я занимаюсь усиленно и написал много книг. До войны напечатаны «Волшебник Изумрудного города» и «Чудесный шар». За годы войны написан целый ряд оборонных радиопьес и рассказов, а также книги на оборонные темы: «Бойцы-невидимки» и «Самолеты на войне». Последняя книга премирована на конкурсе НКП РСФСР. Сейчас закончил книгу «Покоренная молния» (электричество в военном деле). Имеются переводы с английского и французского языков (я самостоятельно изучил несколько иностранных языков).

16 лет я живу в Москве и все эти годы хлопотал о жилплощади, но до сих пор не имею угла, где бы мог спокойно работать (не говоря уже об отдельной комнате). Я занимаю две крохотные проходные комнатки по 7 кв.м. у застройщика. Семья — три человека: жена — учительница, сын — учащийся 10 класса. Старший сын — в рядах Красной Армии. Удобств в квартире никаких, дверь из спальни (она же и мой «кабинет», и комната для занятий сына), выходит прямо на улицу. Работать я могу только по ночам, когда семейные спят, иначе нет никакой возможности сосредоточиться. Застройщик постоянно требует очистить квартиру, и это морально угнетает меня. А мне 54 года и в лучших условиях я бы работал значительно продуктивнее и гораздо больше мог бы сделать для советской литературы.

Родной Иосиф Виссарионович! Я не решился бы побеспокоить Вас просьбой о помощи, если бы не крайняя необходимость. Очень прошу Вас помочь мне в улучшении моих жилищных условий». Это письмо было переадресовано в Московский комитет ВКП(б) и «кануло в Лету». Потом были письма во многие другие инстанции, в том числе К.Е. Ворошилову, Союз советских писателей. «Наивный искатель справедливости! Хотел таким простым способом пробить медные лбы «руководящих товарищей»! Вот если бы я пьянствовал с ними в ресторане, быть может, добился бы и лучших результатов... Я всегда шел прямыми путями и горжусь этим — всеми достижениями в жизни я обязан только себе и, конечно, моей бесценной Галюсеньке»⁴.

Только письмо на имя Н.С. Хрущева позволило сдвинуть дело с мертвой точки. Однако решение жилищного вопроса затянулось до 1954 г., когда семье были выделены три комнаты (55 м²) в четырехкомнатной квартире по адресу: Большой Гнездниковский переулок, д. 3, кв. 1⁵. Однако в новую квартиру A.M. Волков переехал уже без супруги.

Болезненно пережив эту трагедию, он постепенно вернулся к работе. Более 25 лет отдал он преподавательской деятельности в должности доцента в Московском институте цветных металлов и золота. «Много лет я читал лекции по математике на различных факультетах и считался в числе лучших пяти лекторов института (а их были многие десятки, но не всегда ученость и уменье хорошо прочитать лекцию совпадают; я бы мог привести многие тому примеры). Логичность изложения, четкие и последовательные записи, изящные чертежи — это вело к тому, что студенты записывали мои лекции и по этим запискам сдавали экзамены. Не очень это хорошо с точки зрения серьезной науки, зато практично, и потому студенты любили меня, как лектора. Экзаменовал я довольно-таки строго, но справедливо, у меня не было любимчиков»⁶.

Особенно напряженным месяцем для A.M. Волкова был январь, когда проходила зимняя экзаменационная сессия. Например, в январе 1949 г. он проэкзаменовал 17 групп, заработал 247 академических часов плюс 12 часов за консультации — это больше трети годовой нагрузки в то время. И тем не менее он ухитрялся думать над литературными вопросами, порой даже во время экзаменов, пока студенты готовились к ответу. В таком напряженном ритме проводилась активная педагогическая и творческая работа.

Однако пенсия была небольшая, как свидетельствует заявление A.M. Волкова в Молотовский районный отдел социального обеспечения от 21 апреля 1950 г.: «Молотовским райсобесом мне была назначена пенсия в размере 150 р. в месяц с 25 ноября 1939 г. за 25 лет педагогической работы в средней и высшей школе. Эту пенсию я перестал получать с 1 октября 1944 г., т.к. мне Постановлением Комиссии при Министерстве социального обеспечения РСФСР от 29 сентября 1944 г. протоколом 16а была назначена академическая пенсия в размере 250 р. в месяц. В соответствии с положением, утвержденным Постановлением Совета Министров СССР от 28 сентября 1949 г. за № 4140 мне выплата академической пенсии с 1 января 1950 г. прекращена, как не достигшему 60-летнего возраста. Ввиду вышеизложенного прошу восстановить выплату мне пенсии по учительской службе в размере 150 р. с 1 января 1950 г.»⁷

В 1954 г. A.M. Волков произвел подсчеты и убедился, что за 18 лет литературной работы его средний гонорар составил 1345 р. в месяц, что примерно удваивало его педагогический заработок. «Богатство! — иронически восклицал A.M. Волков — А я еще не из самых малопечатаемых писателей, я, если так можно выразиться, середняк! А наши верхи... все изыскивают способы «урезать писательские аппетиты»⁸.

За добросовестный труд A.M. Волков неоднократно награждался Почетными грамотами института, а в 1953 г. указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 ноября 1949 г. за выслугу лет и безупречную работу A.M. Волков был награжден орденом Трудового Красного Знамени (ранее, 28 сентября 1948 г., ему была вручена медаль «В ознаменование 800-летия Москвы»)⁹.

В 1954—1955 гг. после ухода на пенсию своего учителя и друга Василия Ивановича Шумилова А.М. Волков исполнял обязанности заведующего кафедрой высшей математики. Наряду с преподавательской деятельностью A.M. Волков был парторгом кафедры высшей математики и литературным редактором стенной газеты института «Цветной металлург».

В 1954 г. случилось несчастье. Весь отпуск, больше двух месяцев, A.M. Волков провел в больнице, где перенес две сложные операции. Однако вторая операция на левом глазу не удалась и он лишился зрения на этот глаз. Тем не менее в сентябре он приступил к работе в институте. «Трудно мне было в моем новом положении читать вступительную лекцию сразу двум факультетам в 212-й двусветной аудитории. По состоянию здоровья я вполне мог возложить это на кого-нибудь другого. И все же я решил «доказать» и «доказал». У меня была слабость после долгого лежания в больнице, но все же я выстоял два часа на ногах, и студенты услышали нормальную лекцию, как ей положено быть. Закончив лекцию, я сказал себе с грустной гордостью: «Старый конь борозды не испортит»¹⁰.

В конце января 1957 г. после проведения зимней экзаменационной сессии A.M. Волков вышел на пенсию (1200 р. в месяц)¹¹. «Сжалось ли у меня сердце? «Время — жить и время — увядать», — сказал древний мудрец. Почти сорок семь лет педагогической работы, начиная с низшей и средней школы и кончая вузом — вот скромный подвиг моей жизни. Тысячи и тысячи учеников и студентов прошли передо мной, и каждому что-то я дал... Скучал ли я по институту? Нет. Как видно, довольно с меня было педагогической работы. А главное, бросив занятия, я не оказался в пустом пространстве, как многие пенсионеры, имеющие одну профессию. Просто я стал отдавать литературе все свое время, и результаты получились поразительные...»¹² Тем не менее он понимал, что основой литературного творчества для детей являлась педагогическая направленность его образования, и потому писал: «И все-таки, если бы мне пришлось начинать жизнь сызнова, я опять избрал бы профессию педагога, хотя в мое время для таких, как я, выходцев из низов, другого пути не было», — писал A.M. Волков в дневнике¹³.

Однако всему свое время, и выход на пенсию стал для A.M. Волкова началом нового периода его жизни, а желание заняться литературным творчеством настолько выстраданным и долгожданным, что он оставил в дневнике такие слова: «Я — вольная птица, и как легко дышится, когда над тобой не висят расписания и часы, и минуты обязательной явки на работу!.. Теперь и только теперь я чувствую себя писателем в полной мере. Итак — за работу!»¹⁴

Основой для литературной работы писателя стала большая личная библиотека, комплектование которой продолжалось многие годы. «Много у меня ценных книг: почти весь Жюль Верн на французском языке, очень хороший исторический отдел, богат справочный, очень много собраний сочинений... Накупил около сорока томов дореволюционных журналов «Нива», «Вокруг света», «Природа и люди»...»¹⁵

Любовь к книге пронизывала всю жизнь A.M. Волкова. Он с удовольствием занимался приобретением книг в Книжной лавке писателей, букинистических магазинах Москвы. Вот одна из дневниковых записей, наглядно показывающих, как ценил книги сам писатель и его близкие: «Каля растрогала меня сегодня до слез. Я знал от Муси, что она готовит мне какой-то необыкновенный сюрприз, но это оказалось сверх моих ожиданий. Она преподнесла мне полное собрание сочинений Загоскина в 12 томах — издание М.О. Вольфа. Загоскина я очень люблю... Золотое сердце у Кали! Мы с ней видели это собрание в Книжной лавке писателей, но оно стоит 50 рублей, и я не стал его покупать (хоть и с сожалением). А Каля купила его за свои деньги и порадовала меня»¹⁶. Он умел по-детски радоваться каждой новой книге в своей библиотеке и читал, читал. Одной из самых распространенных записей в его дневнике: «Много читал».



Библиографические ссылки и примечания

¹. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 6. Л. 78.
². Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 2. 1941—1946 гг.
³. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 7. Л. 34.
⁴. Там же. Кн. 8 Б (май 1948 г. — февр. 1956 г.). Л. 33.
⁵. Это была квартира профессора-историка, бывшего ректора МГУ И.С. Галкина, получившего квартиру (в 100 м²) в новом доме, но сумевшего оставить в одной комнате на старой квартире своего сына.
⁶. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 8 Б. Л. 52.
⁷. Архив A.M. Волкова. Документальная летопись труда и быта.
⁸. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 8 Б. Л. 86—87.
⁹. Из положения о награждении орденами работников начальной, средней и высшей школы за выслугу лет при безупречной работе: за 15 лет — «Знак Почета», за 20 лет — орден Трудового Красного Знамени, за 25 лет — орден Ленина (в середине 1950-х гг. этот порядок был сведен на нет).
¹⁰. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 8 Б. Л. 108—109.
¹¹. Правда, в 1957 г. он проработал еще один семестр на почасовой оплате.
¹². Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 8 Б. Л. 174.
¹³. Там же. Л. 39.
¹⁴. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 9 (с 3 марта по 11 июня 1957 г.). Л. 180.
¹⁵. Там же. Кн. 10 (с 13 июня 1957 г. по 29 июля 1958 г.). Л. 37.
¹⁶. Там же. Кн. 18. Л. 61.


<конец главы>

 Отправлено: 01.04.11 19:20. Заголовок: totoshka пишет: и з..

totoshka пишет:

цитата:

и значки имеются и фоты... фот много, надо выбирать для печатанья... можно и распечатки (какие нам нра) послать и диск

Пришёл ответ от Т.В.Галкиной:

цитата:

Уважаемые друзья! Вы меня поразили своим подарком для нашего музея! Искренне Вам признательна за оказанное внимание, за прекрасные книги сказок и замечательные фотографии. Особая благодарность за значок. Хочу также пожелать крепкого здоровья создателю самого любимого Страшилы - Леониду Владимирскому! Все эти материалы займут достойное место в нашем музее им. А. М. Волкова. Большое спасибо Вам! Добрых дел клубу и форуму! С уважением, Т. В. Галкина.

 Отправлено: 02.05.11 22:27. Заголовок: Глава 12 О театральн..

Глава 12
О театральной и кинематографической популяризации сказочных повестей A.M. Волкова

12.1. Театральная история сказочных повестей A.M. Волкова

В 1940 г. A.M. Волковым была написана пьеса для кукольного театра «Волшебник Изумрудного города» по заказу Всесоюзного комитета по делам искусств. И с того времени пьеса завоевала сердца маленьких зрителей. Она не только шла во многих кукольных театрах страны, но и передавалась по московскому радио (режиссер и исполнитель роли Гудвина — О.Н. Абдулов). В 1946 г. известным режиссером и актером Игреневым эта кукольная пьеса была возрождена в Московском кукольном театре. «Вечером была читка моей пьесы «Волшебник Изумрудного города» в кукольном театре. Читал Игренев очень хорошо. Реакция слушателей была весьма непосредственной, много хохотали. Отзывы такие: пьеса изумительная, прекрасная, очаровательная и т.п. Один актер даже заявил: «Первый раз слышу такую кукольную пьесу!» «Чудесный материал для постановки», — было общее мнение», — писал A.M. Волков в марте 1946 г.¹

Затем в 1946 г. пьеса ставилась в г. Ташкенте, а в 1947 г. пьеса «Путешествие в Сказочную страну» по сказке «Волшебник Изумрудного города» ставилась в кукольных театрах Москвы, Тулы, Новосибирска и других городах.

В конце января 1949 г. A.M. Волков получил сообщение из Московского кукольного театра от режиссера Е. Евгеньева о том, что театр готовит постановку кукольной пьесы «Волшебник Изумрудного города». Вопрос о постановке решался довольно долго, еще тогда, когда театром руководил известный артист Игренев. В послевоенные годы A.M. Волкову приходилось неоднократно изменять пьесу о волшебнике, вплоть до сюжета и характеров персонажей. «Сколько у меня прошло трансформаций «Волшебника» за годы холодной войны! В одном варианте я даже сделал Гудвина негром, сбежавшим из Канзаса от белых. И все для того, чтобы спасти пьесу от цензуры...»²

Наконец в мае 1949 г. пьесу увидели первые маленькие зрители. 28 мая 1949 г. афиша Московского кукольного театра гласила: «A.M. Волков. «Волшебник Изумрудного города». Пьеса в 2 действиях, 9 картинах. Постановщик и режиссер Е.Е. Евгеньев, художник Б.М. Клушанцев, композитор Е.Н. Авланти». Одновременно пьеса A.M. Волкова под названием «В сказочной стране» шла в Тульском и Иркутском кукольных театрах.

Авторские гонорары за постановку пьес A.M. Волков получал из Управления по охране авторских прав. Так, за 1949 г. он получил 3 490 р., что давало ему некоторую поддержку в трудных условиях послевоенного времени.

5 июня 1953 г. A.M. Волков писал: «Я работаю в области детской прозы, но драматургия для меня — не чуждый вид литературы. Еще в двадцатых годах мною было написано до десяти пьес, по преимуществу для детского театра. Они шли на клубных сценах в Сибири и позднее в Ярославле. В годы Великой Отечественной войны Алма-атинская радиовещательная станция передавала цикл моих радиопьес под общим названием «Фронт и тыл». В последние годы в ряде кукольных театров страны шла моя пьеса «Волшебник Изумрудного города», написанная мною по мотивам моей одноименной сказочной повести. Создание пьес для детских театров — дело чрезвычайно важное, и почин, предпринятый Комиссией по драматургии и бюро секции московских драматургов ССП представляется мне вполне своевременным. У меня есть желание поработать в области драматургии для детей»³.

В 1956 г. он передал Московскому театру кукол свои пьесы «Чудесные пилюли» и «Терентий и Тентий», но пьесы, пролежав в «долгом ящике», так и не были поставлены, однако заведующая литературной частью театра Л.Г. Шпет предложила разослать пьесы в лучшие кукольные театры страны.

В январе 1960 г. A.M. Волковым было написано заявление о разрешении постановки пьесы по мотивам сказки «Волшебник Изумрудного города», написанной в соавторстве с В.Н. Тихвинским и Ю.А. Фридманом, в следующих театрах: Сумском областном музыкально-драматическом театре имени М.С. Щепкина, Омском областном театре юного зрителя, Московском теневом театре ВГКО. В конце января 1960 г. главный режиссер Сумского областного музыкально-драматического театра В. Рябинов сообщал А.М. Волкову, что пьеса «Волшебник Изумрудного города» успешно идет на их сцене и уже сыграно 18 спектаклей.

В феврале 1960 г. по заказу Московского театра им. Гоголя совместно с коллективом театра А.М. Волков работал над новым вариантом пьесы «Волшебник Изумрудного города» специально для живых актеров⁴. «Был у меня Марк Захаров, я дал ему кукольную пьесу «Волшебника», вариант 39 года. Пришлось ее несколько освежить, но до конца работу довести не успел, не хватило времени. Захаров очень хвалил книгу по детским воспоминаниям, сказал, что «Волшебник» нравился ему больше «Золотого ключика» и других «классических сказок». Считает, что пьесу из «Волшебника» можно сделать, но надо подумать над тем, какие персонажи следует включить. Будет продвигать пьесу в театре». В продолжение темы в дневнике от 19 февраля 1960 г. А.М. Волков писал: «Был в театре им. Гоголя. Марк Захаров прочитал инсценировку, которая мне самому теперь во многом не нравится. Но, во всяком случае, молодые артисты убедили главного режиссера Петра Павловича Васильева, что «Волшебника» надо ставить. Забавный штрих. Когда Васильев спросил, популярна ли эта книга, молодежь (их было 5-6 человек) наперебой закричала: «Мы давным-давно знаем эту книгу! С детства! Это наша любимая книга! Одна из лучших детских книг!» и т.д. и т.п. Видимо, этот дружный натиск (я, понятно, молчал) прямо ошеломил режиссера. В общем, решили пьесу делать»⁵. В марте 1960 г. A.M. Волковым был заключен договор с директором Московского театра им. Гоголя А.Н. Шиловым на 5 000 р. (за право постановки). «Потом сидели с Марком Захаровым, корректировали составленный мною план пьесы. Он внес много интересных предложений. Постановка будет «осовременена» введением радио (комментарии ведущего) и проекций на экране. Это дает большие возможности. Захаров высказал забавную мысль: «Я теперь понял, почему «Волшебника» так долго запрещали: ведь Гудвин очень похож на Иосифа Виссарионовича — он так же прятался от народа(!)»⁶

Ленинградский государственный кукольный театр сказки в 1960 г. благодаря режиссеру Елизавете Рудольфовне Раугул готовился ставить «Волшебника». Е.Р. Раугул писала A.M. Волкову: «Я как режиссер очень увлечена идеей создания кукольного спектакля по вашей чудесной книге, которую я знаю почти наизусть и люблю с детства»⁷.

С января 1962 г. велись переговоры с режиссером Оренбургского кукольного театра Р.Б. Репцом о создании нового кукольного варианта «Волшебника». После двух переработок и консультаций с С.В. Образцовым пьеса была принята к постановке в июле 1962 г. «Был у Образцова, провели обсуждение сюжета «Волшебника», наметили изменения, перестановку картин. По мысли Образцова, Гудвин — это Макаренко, воспитывающий в героях те качества, о которых они мечтают»⁸. Отмечая, что сказка трудна для кукольного театра, сделанные изменения упрощали сюжетную линию сказки, придавая ей новую смысловую нагрузку — перевоспитание героев.

В феврале 1964 г. Оренбургский кукольный театр показывал свои спектакли в Москве, в том числе и «Волшебника Изумрудного города». После общественного просмотра в театре С.В. Образцова состоялось обсуждение постановки. Были высказаны критические замечания по пьесе, но общие выводы о необходимости включения пьесы в репертуар кукольных театров были положительными. В заключение С.В. Образцов сказал: «Пьеса, безусловно, кукольна. В ней куколен каждый образ и доказывает именно то, что нужно. Она должна обойти театры страны и, быть может, я сам ее поставлю. Пьеса нужна ребятам»⁹. Как изменились его взгляды на «Волшебника» с конца 1930-х гг.!

В 1963 г. A.M. Волковым был послан в Краснодарский краевой театр кукол последний вариант сценария «Волшебника», который был одобрен С.В. Образцовым. Одновременно Симферопольский театр кукол срочно просил у А.М. Волкова пьесу «Волшебник Изумрудного города».

В 1963 г. эта кукольная пьеса была поставлена кукольным театром при Донецкой студии телевидения (режиссер Каримова планировала инсценировать и «Урфина Джюса и его деревянных содат»), в 1963-1965 гг. пьеса шла в Оренбургском кукольном театре (режиссер Р. Репц), в 1964 г. режиссером Г. Тураевым¹⁰ в Ленинградском кукольном театре, а также режиссером Л.И. Левиным и художником М.Ф. Живило в Красноярском краевом театре кукол под названием «Приключения в Сказочной стране». В 1966 г. «Волшебника Изумрудного города» поставил режиссер Ян Новак в Пражском театре «Лаутек» (перевод на чешский язык произвел Зойтек Кавон).

Таким образом, в середине 1960-х гг. имелось три варианта пьесы A.M. Волкова «Волшебник Изумрудного города» (два — для живого театра, один — для кукольного), зарегистрированные во Всесоюзном управлении по охране авторских прав.

В 1967 г. A.M. Волковым в соавторстве с режиссером И.И. Судаковой из Московского областного драматического театра был написан сценарий «Волшебника» для ТЮЗов (в 1968 г. небольшим тиражом эта пьеса-сказка в 2 действиях была издана, стихи Ф. Лаубе). В марте 1967 г. A.M. Волкова пригласили на премьеру в Московский драматический театр на Малой Бронной (режиссер И.И. Судакова). «Ребята воспринимали спектакль очень непосредственно и живо. Много было смеха, комические места принимались хорошо. Публика живо реагировала на действие. Когда Бастинда подзывала Элли: «А ну, подходи сюда!», зал дружно кричал: «Не подходи! Не подходи!» Когда волшебница грозила Элли: «Я тебя уничтожу!», зал отвечал: «Нет!» Как видно, спектакль будет пользоваться успехом.

Когда представление окончилось, актеры вышли на сцену, провели туда и меня. Я раскланивался, держа за руки Джона и Бастинду... Пришлось выйти 3-4 раза, так как аплодисменты не умолкали»¹¹.

С 1968 г. этот вариант ставился в Мурманском драматическом театре Краснознаменного Северного флота (инсценировка М. Царева и М. Шмойлова, режиссер Г. Эрнст) и в инсценировке В. Орлова в Новосибирском драматическом театре «Красный факел».

Заслуженный артист РСФСР В. Орлов написал сценарий «Волшебника» по принципу «книга в книге»: девочка Элли читает книжку и, увлекшись, становится участницей событий, о которых в ней рассказывается. Режиссер — заслуженный артист РСФСР А. Беляев и заслуженный художник республики С. Постников следуют этому замыслу автора: «...очень интересно, увлеченно играет артист А. Левит Страшилу, вызывают симпатию зрителей и герои актеров A. Васильева и И. Баранова — Дровосек и Лев. Пожалуй, сцены, где они участвуют, самые удачные в спектакле, наиболее точные по мысли»¹².

Однако и в середине 1970-х гг. для многих сказка оставалась плацдармом идеологических битв. Так, один из зрителей Новосибирского театра писал A.M. Волкову: «...я понимаю, что это сказка, что это все иносказательно, но ребенок есть ребенок, и что он первое услышит, то у него надолго останется в памяти. Но ведь это неверное утверждение. Не мне Вам доказывать, что король никогда не будет кузнецом или ткачем, или земледельцем. Борьба на идеологическом фронте продолжается и никогда не прекратится, пока есть две системы. И сказка должна воспитывать детей в классовом духе. Даже не короли, а их прихвостни, уйдя временно в подполье, снова выходят на свет и не просто выходят и снимают маску... возьмите последние события в Чехословакии». Волшебные сказки A.M. Волкова жили в неволшебной стране, отгородившейся от мира не пустыней, а «железным занавесом» и классовой идеологией. Но сказки жили, пуская зеленые ростки человечности, дружбы и доброты в детских сердцах.

Необходимо отметить, что в 1968 г. композитором В. Лебедевым (либретто В. Рощина, песни B. Уфлянд) была поставлена опера «Волшебник Изумрудного города» в Ленинградском театре оперы и балета, а в 1970 г. — детская опера в Таллиннском оперном театре на эстонском языке (композитор А. Гаршнен, либретто А. Рауда).

В 1970 г. пьеса «Волшебник Изумрудного города» как в «живом», так и в кукольном исполнении ставилась в городах Воркуте, Калуге, Кишиневе, Симферополе (инсценировка И.И. Судаковой, главный режиссер Ю.В. Ятковский), Курске, Мурманске, Перми (режиссер В.Д. Офрихтер), а также в Московском областном драматическом театре им. Островского. Весь год (1970 г.) с большим успехом шла пьеса «Волшебник Изумрудного города» в Москве, в Драматическом театре на Малой Бронной. В январе 1973 г. в Драматическом театре на Малой Бронной прошло 500-е представление пьесы «Волшебник Изумрудного города». Перед 520-м по счету спектаклем выступал А.М. Волков, который был радостно встречен зрителями и рассказал о своих планах по выпуску следующих сказок.

В 1970 г. Крымский государственный русский драматический театр им. Горького в Симферополе начал ставить пьесу «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» (инсценировка И. Судаковой, режиссер М. Пташук).

В 1971 г. была написана A.M. Волковым и А. Найденовым инсценировка для живого театра «Семь подземных королей» для постановки в Липецком областном драматическом театре.

В 1974 г. в Москве на сцене Центрального детского театра гастролировал Детский театр Государственного университета штата Нью-Йорк в Олбани. Это единственный детский театр (директор и художественный руководитель Патриция Снайдер), дающий ежедневные спектакли в школах Олбани и прилегающих районов, а также в университете. В театре ставились спектакли «Питер Пэн» Д. Барри, «Алладин» П. Пепита, «Алиса в стране чудес» Евы Ле Гальенн и другие¹³. На спектакле «Мудрец из страны Оз» по сказке Ф. Баума 8 апреля 1974 г. побывал A.M. Волков. «После закрытия занавеса мы с Леонидом Викторовичем Владимирским отправились на сцену. Меня познакомили с руководителем коллектива Патрицией Снайдер, я подарил ей однотомник своих сказок с посвящением «Уважаемой Патриции Снайдер от автора русского «Волшебника Изумрудного города» с уважением и благодарностью. Александр Волков». А потом я сказал небольшое слово, похвалил постановщиков за фантазию, пожелал всяких благ и счастливого пути на родину, приглашал еще приезжать. Я пожал руку исполнительнице роли Дороти, а еще прежде, в антракте, здоровался со Львом и Железным Дровосеком и показывал им изображающие их иллюстрации»¹⁴.

В 1975-1976 гг. в Оренбургском театре кукол ставилась пьеса «Сердце, ум и храбрость» (сценарист И. Жердер).

На периферии с успехом шло кукольное представление «Побежденный Урфин Джюс», а в 1980 г. драматург Ирина Смирнитская опубликовала пьесу «Песчаный корабль».

Записывались сказки и на долгоиграющие пластинки. Так, в 1967 г. была выпущена пластинка с записью пьесы «Волшебник Изумрудного города» (исполнители: М. Бабанова, А. Папанов, Р. Плятт, Г. Вицин и др.). В 1973 г. известный актер Олег Табаков просил разрешение у A.M. Волкова инсценировать «Урфина Джюса» для записи на долгоиграющих пластинках.

Сказкам A.M. Волкова был доступен также радиотеатр. В 1945 г. A.M. Волков начал сотрудничать с радиокомитетом в Москве: был заключен договор на написание радиопьесы «Волшебник Изумрудного города». 17-18 января 1970 г. по Всесоюзному радио звучал радиоспектакль «Волшебник Изумрудного города» (инсценировка Е. Хрипмана).

Таким образом, театральная история сказочных повестей A.M. Волкова, начавшись еще в предвоенное время, в 1940 г., достигла своего апогея в 1970-е гг., по праву став одним из любимых спектаклей детворы.



-----------------------------------

¹. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 7. Л. 61-62.
². Там же. Кн. 8. Л. 18.
³. Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 4. 1951-1956 гг.
⁴. В Ярославский театр имени Ф.Г. Волкова (режиссеру P.P. Вартапетову) была отправлена пьеса для ТЮЗов.
⁵. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 12. Л. 38-39.
⁶. Там же. Кн. 12. Л. 45-46. Однако пьеса не была поставлена, видимо, в связи с уходом М. Захарова из театра в 1960 г.
⁷. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 6. 1958-1960 гг.
⁸. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 13 (с 8 окт. 1961 г. по 9 марта 1963 г.). Л. 65.
⁹. Там же. Л. 152.
¹⁰. Г. Тураев писал: «Спектакль вышел в конце апреля и получил хорошую оценку. Ребятам он очень нравится и они его хорошо принимают. Ребята требуют продолжения!» // Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 11. Апр.-дек. 1964 г.
¹¹. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 16. Л. 122-123.
¹². Головина В. Есть у сказки свои законы // Вечерний Новосибирск. 1968. 20 янв.
¹³. Новиков В. В гостях у детей // Известия. 1974. 6 апр.
¹⁴. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 23. Л. 211. В одной из многочисленных постановок по «Озиане» роль Страшилы сыграл известный певец Майкл Джексон.

 Отправлено: 17.06.11 19:59. Заголовок: Нижеследующая подгла..

Нижеследующая подглавка любопытна тем, что в ней приводится впечатление самогО Волкова об известном десятисерийном кукольном мультфильме «Волшебник Изумрудного города».

************************

12.2. Кинематографическая история сказочных повестей A.M.Волкова

Московская студия учебных фильмов и диапозитивов «Кинодиафильм» Главного управления по производству научно-популярных и учебных фильмов Министерства кинематографии СССР 19 августа 1946 г. включила в план 1946 г. создание диафильма для детей по книге A.M. Волкова «Волшебник Изумрудного города».

В 1956 г. A.M. Волков предложил сценарному отделу «Союзмультфильма» рукопись переработанной сказки «Волшебник Изумрудного города» для создания полнометражного мультфильма с занимательным сюжетом и оригинальными героями.

В июле 1958 г. A.M. Волковым была сделана заявка на студию «Диафильм» Министерства культуры СССР на создание диафильма «Волшебник Изумрудного города» с рисунками Л.В. Владимирского, а 2 февраля 1959 г. подписан договор о написании сценария для диафильма.

Однако в 1959 г. Л.В. Владимирский должен был срочно заняться иллюстрированием второй сказки A.M. Волкова «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», и передал работу над диафильмом молодой художнице Портнягиной¹⁵. 9 сентября 1959 г. диафильм «Волшебник Изумрудного города» был подписан к выпуску, а в 1960 г. диафильм, вышедший тиражом 50 тыс. копий, увидели мальчишки и девчонки. В 1962 г. вышло второе издание диафильма; в 1963 г. — третье, в 1964 г. — четвертое (тем же тиражом), в 1965 г. — пятое, в 1967 г. — шестое, 1969 г. — седьмое и восьмое, 1971 г. — девятое.

11 июня 1962 г. по московскому телевидению был показан спектакль «Волшебник Изумрудного города» по сценарию В.Н. Тихвинского и Ю. А. Фридмана.

В 1963 г. был заключен авторский договор A.M. Волкова со студией «Диафильм» Министерства культуры СССР на написание сценария (кадроплана) и подбору изобразительного (иллюстративного) материала для диафильма «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» (45 кадров) — 170 р., а в 1964 г. вышел одноименный диафильм (в 1966 г. — второе издание, 1969 г. — третье).

В 1971 г. самого писателя впервые показали по всесоюзному телевидению в № 10 кинохроники (режиссер Т. Лаврова).

В 1970-1972 гг. кукольную пьесу «Волшебник Изумрудного города» показывали по московскому телевидению в инсценировке В.Н. Тихвинского.

В ноябре 1973 г. A.M. Волков был приглашен телеобъединением «Экран» на просмотр первой серии мультипликационного фильма «Волшебник Изумрудного города» (режиссер-постановщик Кирилл Георгиевич Малянтович). «Мультфильм объемный, и это, пожалуй, даже лучше, чем если бы он был рисованный, здесь движения более плавные, а там фигурки скачут. Декорации очень нарядные, получилась, действительно, сказочная страна»¹⁶. После просмотра К.Г. Малянтович провел писателя по мастерским, показал свою «кухню». «Это было впечатляюще! Для такой картины, как «Волшебник», нужно тысячи и тысячи всяких принадлежностей, и это создается художниками из пластмассы, металла, дерева, тряпок и т.д. и т.п. Фигурка Железного Дровосека чуть больше карандаша, а в картине он создает впечатление богатыря (конечно, дело в масштабах всего окружающего, в соразмерности всех деталей). Да, это титаническая работа! Заставить все эти мертвые фигурки двигаться, говорить, петь — и все это на фоне удивительной природы... Приходится только шапку снять перед этими незаметными тружениками. Я пожелал им удачи»¹⁷.

В 1973-1974 гг. этот многосерийный мультфильм демонстрировался по телевидению и вновь был показан в 10 сериях в январе 1975 г. (редактор В.А. Коновалова, сценарист А. Кумма). Боясь пропустить по телевизору любимый фильм, взрослые и дети смотрели его даже в магазинах бытовой техники. Прочитав эту статью А. Трошина, A.M. Волков обрадовался: «Вот уж, поистине, приятный сюрприз! Так мало и скупо обо мне пишут, что я уж и ждать перестал чего-либо хорошего...»¹⁸

Свое мнение о мультфильме писатель высказал редактору В.А. Коноваловой: «Я сказал, что многое сделал бы не так, не все «находки» сценариста для меня приемлемы, в частности, хотя бы то, что подземные короли царствуют только по одному дню и т.п. Но в целом дал о фильме благоприятное заключение. Коновалова сказала, что они получают массу восторженных писем от ребят-зрителей. В.А. Коновалова намерена обязательно показать телезрителям мою уникальную вещь — сказку, целиком переписанную читательницей. «Такой не было и у Чуковского! — заявила она»¹⁹.

В 1994 г. сказка «Волшебник Изумрудного города» стала и художественным фильмом, который снял режиссер П. Арсенов по сценарию В. Коростылева. Музыку к фильму написал известный детский композитор Е. Крылатов. В фильме снимались Катя Михайловская, а также известные советские актеры В. Невинный, Н. Варлей, В. Павлов, Е. Герасимов, Б. Щербаков, О. Кабо и др.

Сказочные герои A.M. Волкова прошли путь от диафильма к мультфильму и художественному фильму, став узнаваемыми и любимыми героями далекого детства многих поколений советских детей.


Библиографические ссылки и примечания

¹⁵. По поводу рисунков Портнягиной он писал: «Трактовка оригинальная и не во всем я с ней согласен» // Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 12. Л. 9.
¹⁶. Там же. Кн. 23. Л. 124.
¹⁷. Там же. Л. 125-126.
¹⁸. Там же. Кн. 24. Л. 136.
¹⁹. Там же. Л. 136-137.


<...конец главы...>

 Отправлено: 06.10.11 00:13. Заголовок: Глава 16 Юбилеи писа..

Глава 16
Юбилеи писателя как подведение творческих итогов

Сегодня мне пошел семидесятый год.
Эх, Санька Волков, девичий пастух,
вот ты давно в том возрасте, который
принято называть «преклонным», а
сердце с этим не мирится...

A.M. Волков

7 декабря 1961 г. в Малом зале Центрального дома литераторов в Москве состоялся творческий вечер, посвященный 70-летию со дня рождения Александра Мелентьевича Волкова. Большой обстоятельный доклад о творчестве A.M. Волкова сделал на творческом вечере писатель И.А. Рахтанов, который сказал: «...Пожалуй, самая драгоценная черта многогранного таланта Александра Мелентьевича — богатство его диапазона. В самом деле: сказка, историческая повесть или роман, научно-художественные книги, пьесы, переводы романов Жюля Верна... и всегда, во всех вещах высокий профессионализм в самом подлинном значении этого понятия. Нет, Маршак не ошибался, когда в первом же письме написал молодому доценту математики: «Вы окажетесь полезным и ценным человеком для нашей детской литературы»¹.

На вечере были прочитаны десятки телеграмм с поздравлениями. В телеграмме Правления Союза писателей РСФСР говорилось: «Сердечно поздравляем Вас, дорогой Александр Мелентьевич, талантливого советского прозаика, со славным семидесятилетием, желаем крепкого здоровья, неустанного успешного творческого труда»². В своем поздравлении Лев Кассиль писал: «Дорогой и глубокоуважаемый Александр Мелентьевич! Поздравляю с семидесятилетием. Очень ценю Ваш точный и разнообразный дар, принесший столько радости и пользы нашим детям, путешествовали ли они с Вашими книгами по Изумрудному городу или по «Земле и небу», так талантливо и широко раскрытым перед ними Вашим талантом, Вашими знаниями».

Пришли поздравления юбиляру от бюро секции детских и юношеских писателей президиума правления Московского отделения Союза писателей РСФСР, редакции детской литературы издательства «Советская Россия», редакции студии «Диафильм», детгизовцев, ректора Института цветных металлов и золота Т. Глека, профессора Полькина, С.В. Михалкова, Э.Г. Шпет, Е.Н. Пермитина и др. С приветствиями выступили Д. Еремин, Б. Могилевский, С. Пономарева, А. Шманкевич и др. Гости с интересом рассматривали стенды, где были выставлены книги Волкова, их переводы на иностранные языки, театральные афиши, извещавшие о постановке пьес писателя. Сердечная обстановка вечера тронула A.M. Волкова, поблагодарившего гостей за теплые приветствия и пожелания.

В газете «Московский литератор» был опубликован поздравительный адрес A.M. Волкову, в котором говорилось: «Вот уже полвека Вы, Александр Мелентьевич, трудитесь на благородном поприще воспитания детей и юношества. Вы воспитываете их не только в стенах школ и институтов в качестве великолепного педагога-математика, но и как талантливый писатель. Вы горячо любимы всеми за Ваши книги, изданные огромными тиражами в нашей стране и далеко за ее пределами. Творчество Ваше, дорогой Александр Мелентьевич, разнообразно и многогранно. Одной из самых популярных книг дли ребят является Ваша переработка сказки американского писателя Френка Баума «Волшебник Изумрудного города». Книга эта переосмыслена и дополнена с присущей Вам талантливостью. Не меньшей популярностью пользуются и те Ваши произведения, в которых Вы сочетаете труд ученого и литератора. Это — «Бойцы-невидимки», «Самолеты на войне», «След за кормой». Особо отличается книга «Земля и небо». Недаром Вы трижды удостаивались премий на конкурсах по детской литературе. Надо отдать Вам должное и как переводчику, познакомившему нас с двумя романами Жюля Верна: «Дунайский лоцман» и «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака». Желаем Вам и впредь, дорогой Александр Мелентьевич, сил, бодрости и большого творчества на благо советской литературы!»³

Поздравили A.M. Волкова, назвав его «волшебником изумрудного слова», точного емкого русского слова А. Иванов и М. Фарутин⁴. Последний писал: «Я смотрю на Александра Мелентьевича — это математик. Но я же знаю его и другим. Это писатель и отличный рыболов, исключительный энтузиаст и мечтатель, громадный опыт и юношеская душа, это эрудит. Сколькими языками он владеет? Не знаю, по крайней мере пятью. В сутках 24 часа. Работа над книгами, работы по математике, лекции студентам, поездки по стране... и все одновременно, и все сразу, и все глубоко. Чудеса? Нет, это под силу многим. Но в сутках 24 часа. Вы скажете: талант, талант, талант, да, но труд, труд, труд»⁵.

А в 1966 г. в честь 75-летия со дня рождения A.M. Волкова вышел в свет однотомник, включавший его произведения «Зодчие» и «Скитания». Появилось в печати несколько публикаций, посвященных 75-летию писателя, в Москве и Усть-Каменогорске. Также в 1966 г. Комитет по печати при Совете Министров РСФСР и Союз художников РСФСР за вклад в развитие советской детской литературы и за участие в 1-й Всероссийской выставке детской книги наградил A.M. Волкова медалью выставки.

Свидетельством растущей популярности писателя стало его ежегодное участие в Неделе детской книги. Так, вспоминая открытие Недели детской книги 24 марта 1968 г. в зале им. П.И. Чайковского, A.M. Волков писал: «После вступительного слова Кассиль начал представлять писателей. Хлопали представленным, я бы сказал, «средне», без особого пыла. Но едва Кассиль произнес слова: «Автор «Волшебника Изумрудного города», — и еще не успел назвать мою фамилию, как зал дружно «ахнул», как выразилась Муся, наблюдавшая все это по телевизору. И раздались горячие аплодисменты, которые продолжались гораздо дольше, чем это имело место во всех других случаях. Кассиль несколько удивленно обернулся ко мне (наверно, его поразила длительность аплодисментов), а я стоял, пытаясь изобразить на лице приветливую улыбку (это у меня всегда плохо выходит!). Да, это должно многим открыть глаза на истинную ценность моих книг...

Были в тот день и другие факты, говорящие о том, что полоса непризнания меня моими коллегами уходит в прошлое. В фойе ко мне подошла Агния Барто и очень любезно поздоровалась за руку. А ведь она «не узнавала» меня в течение многих лет. Лагин принялся рассказывать о том, как он при помощи моей книги приучил к чтению свою дочь (это было вскоре после войны). Начал читать ей «Волшебника», а потом бросил, и это вынудило ее дочитывать книгу самостоятельно. Так она приохотилась к чтению. Тоже он мог бы рассказать об этом пораньше. Может быть, это с моей стороны мелочность, но ведь вся жизнь складывается из мелочей...

Концерт я слушать не стал, но в фойе меня одолели мальчишки и девчонки, собиратели автографов. Пришлось расписаться раз полтораста, а потом я взбунтовался и ушел. Этому потоку не виделось конца, а самочувствие у меня было неважное»⁶.

В апреле 1970 г. за плодотворную работу детский писатель A.M. Волков был награжден юбилейной медалью в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина. Через год, в 1971 г., за активную литературную работу и в связи с 80-летием он был награжден Почетной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР, а 10 января 1973 г. в Центральном доме литераторов им. А.А. Фадеева прошел утренник для дошкольников и школьников младшего возраста «В гостях у волшебника», посвященный 80-летию со дня рождения A.M. Волкова.

Вспоминая об этом событии, A.M. Волков писал: «Собрание вел Юрий Яковлев, он же сказал вступительное слово в шутливой форме, где чаще всего повторялось слово «волшебник». Яковлев перечислил заглавия многих моих книг, упирая на то, что даже они звучат по-волшебному. От Союза писателей меня приветствовал Анатолий Алексин. Представительница Дома детской книги зачитала выдержки из нескольких писем с отзывами о моих книгах. И там были отзывы о «Царьградской пленнице» совершенно восторженные, говорилось об огромном успехе этой книги у юных читателей. Почитать бы их желчному «критику» Барской, которая назвала в журнале «Детская литература» эту повесть скучной. Представительница Дома детской книги говорила мне, что я должен написать еще несколько книг по астрономии, так как мою «Землю и небо» очень любят ребята. Пионеры из Государственной республиканской библиотеки РСФСР наградили меня «Орденом Солнца», при котором на длинном свитке был такой диплом: «Внимание! Внимание! Награждается очень хороший, очень веселый, очень любимый наш писатель Александр Мелентьевич Волков. Мы награждаем писателя Волкова орденом, о котором никто никогда не слышал. За то, что книжки у Вас добрые, герои в этих книжках — смелые. За то, что всегда в Ваших книжках много веселого солнышка, мы вручаем Вам наш собственный «Орден Солнца». Живите долго. Пишите много. А мы будем читать и радоваться. От имени всех ребят Юля Плискина, 120-я школа, 5 «Б» класс, Миша Баранов, 4-я школа, 5 «Б» класс, Ира Скрипниченко, 638-я школа, 2 «А» класс, Костя Михайловский, 120-я школа, 3 «А» класс». И я надел большой фанерный круг с изображением улыбающегося солнышка с длинной голубой лентой»⁷.

Затем выступали художники Л.В. Владимирский и Л. Токмаков, ученики A.M. Волкова — ветеран Великой Отечественной войны Николай Горин, А.Г. Скороходова (Антонина Медведева). Потом на сцене появился Дин Гиор (только без бороды!), приветствовал писателя и вручил афишу 500-го спектакля «Волшебник Изумрудного города», который состоялся 7 января 1973 г. А потом A.M. Волков раздал много десятков автографов, в том числе двум сирийским девочкам Иман и Амаль.

Поздравление с 80-летием пришло от Восточно-Казахстанского областного и Усть-Каменогорского городского комитетов Коммунистической партии Казахстана, Советов депутатов трудящихся, от трудящихся города и области: «Мы высоко ценим Ваш вклад в дело воспитания подрастающего поколения в духе любви и преданности своей Родине, так как Ваши произведения учат детей самому главному в жизни: быть честными и добрыми, скромными и мужественными. И хочется от всего сердца поблагодарить Вас за это. Ваши книги будут жить долго и переиздаваться много раз. Ими, как и прежде, будет зачитываться детвора. Волшебное перо Ваше принесет еще много радостных и счастливых минут не одному поколению юных читателей» (4 июня 1971 г.)⁸.

В 1972 г. писатель был награжден дипломом 2-й Всероссийской книжной выставки.

А 3 августа 1973 г. A.M. Волков праздновал необычный юбилей — 30 000 прожитых им суток. «30 000... Сколько раз в эти дни смерть стояла у меня за плечами, но всегда проходила мимо, устремляясь к другим жертвам. Ведь я жил в такую бурную эпоху. Первая мировая война, гражданская, культ личности Сталина — страшное время, сгубившее сотни тысяч, а может быть и миллионы, невинных жизней, вторая мировая война... Через все многочисленные сциллы и харибды я прошел невредимо, меня провела через них моя благодетельница-судьба, чаще всего даже помимо моей воли. И вот наступил этот странный «математический» юбилей. Я рассказал о нем домашним, и они, смеясь, поздравили меня.

Прожито много. Много и сделано, хотя, конечно, я мог сделать гораздо больше. Ведь в моей жизни были длинные периоды, когда я совершенно ничего не делал, если не считать выполнения своих прямых обязанностей, а они, как правило, требовали от меня не так уж много сил. Оглядываясь назад, я вижу в своей жизни четыре «активные» пятилетки. Да, как это ни странно, но в моей жизни тоже были пятилетки, только перемежаемые длинными периодами бездействия. Перечислю их.

Первая: 1899-1904 годы. За эти годы я прошел курс трехклассного городского училища. По правилам на прохождение его полагалось шесть лет, но я был принят сразу во второе отделение 1-го класса и год сэкономил. Не слишком высокое образование давало «трехклассное городское», но оно было первой и необходимой ступенью для дальнейшего восхождения вверх. И надо отметить, что в то дореволюционное время курс этого низшего учебного заведения удавалось закончить лишь одному из многих сотен ребят бедных сословий, а ведь эти сословия составляли огромное большинство населения царской России. Эта пятилетка открыла мне путь в учителя (начальной школы) и на государственную службу. За ней последовал вынужденный двухлетний перерыв: мне было всего 13 лет, а в подготовительный класс учительской гимназии принимали лишь с 15-ти.

Вторая: 1906-1910 и 1916-1917 годы. Она распадается на два периода. В 1906-1907 годах я прошел повторительный курс в последнем, шестом отделении Усть-Каменогорского городского училища: это требовалось, чтобы быть допущенным к экзаменам в учительский институт. В августе 1907 года я блестяще выдержал эти экзамены и среди 150 абитуриентов, для которых было всего 25 мест, был принят первым с круглой пятеркой по всем предметам. Получил великолепную по тем временам стипендию 200 рублей в год и место в общежитии. А моими конкурентами были в большинстве сельские учителя, съехавшиеся со всей России. 1907-1910 годы — трехлетний курс учительского института; его диплом давал право преподавать все предметы в городских и высших начальных училищах, в младших классах гимназии и реального училища.

Далее — несколько лет преподавания в городском и высшем начальном училище, с 1913/14 учебного года на родине, в Усть-Каменогорске.

Причин задержки в продвижении вперед было много: тут и мировая война, заставлявшая держаться за свое место, и начинавшаяся разруха и дороговизна жизни, но самое главное — довольство своим положением, своей судьбой. Это довольство разбила Галюсенька, она заставляла меня снова смотреть вперед, и всем, чего я достиг в жизни, я обязан только ей, моей бесценной подруге и вдохновительнице.

В 1916/17 учебном году я, несмотря на школьную нагрузку и большое количество частных уроков, подготовился к экзамену на аттестат зрелости. За 8-9 месяцев я изучил латинский, французский и немецкий языки, повторил все предметы и весной 1917 года, уже после революции, сдал экзамены в Семипалатинской мужской гимназии и получил аттестат, открывший мне дорогу в высшее учебное заведение. А потом... потом гражданская война, разруха, девальвация и с ней гибель всех сбережений накопленных годами нелегкого труда и тысячами часов репетиторства богатых лентяев.

Только тогда, когда положение в стране начало налаживаться, когда появились твердые деньги, смогли мы с Галюсенькой вырваться из Усть-Каменогорска и началась моя третья пятилетка: 1926-1931 годы. В эту пятилетку — решающую! — я сделал гигантский прыжок вверх: из учителя и заведующего начальной школой (4-леткой) я стал доцентом столичного вуза. И в течение этих пяти лет окончил экстерном два высших учебных заведения — Ярославский педагогический институт (по физико-математическому факультету) и Московский государственный университет (по математическому факультету). И эти годы я работал, имел большую учебную нагрузку и нес административные обязанности (заведующий школой 9-леткой, заведующий учебной частью рабфака). С 1 августа 1931 года я стал доцентом по кафедре высшей математики Московского института цветных металлов и золота, где и проработал 25 лет вплоть до выхода на пенсию. Так закончилась эта знаменательная пятилетка.

И далее — снова самоуспокоенность, удовлетворение достигнутым. Я, как говорится, «почил на лаврах», и это продолжалось целых 5 лет. Но предстояла четвертая пятилетка: 1936-1941 годы. В эту пятилетку мне суждено было выпустить первые мои книги и сделаться членом Союза советских писателей. Тяга к писательству у меня была с детства. В тринадцать лет я начал писать первый свой роман — робинзонаду — и первой главой исписал целую ученическую тетрадь. Дальше дело не пошло. В юности писал стихи. В 1917 году много работал в газете в самых разнообразных жанрах. Потом были пьесы, которые любителями ставились в театрах.

Но все это было, так сказать, самодеятельностью, а до серьезных занятий литературой было еще далеко. Они начались в 1936 году, в первом году моей четвертой пятилетки. Я стал работать над исторической повестью «Чудесный шар», замысел которой родился в начале 30-х годов. Почти одновременно я переработал сказку американского писателя Френка Баума, которой дал название «Волшебник Изумрудного города». И в эти же годы перевел (в сокращении) посмертный роман Жюля Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака».

Мне повезло: все три вещи довольно быстро увидели свет. «Барсак» был напечатан в журнале «Пионер» в 1939 году, «Волшебник» и «Чудесный шар» появились в Детгизе соответственно в 1939 и 1940 годах. Такая продукция придала мне смелость подать заявление о приеме в ССП. Заявление неожиданно быстро прошло по всем каналам, и в январе 1941 года в возрасте без малого 50 лет я стал членом Союза советских писателей. Это случилось вовремя: через полгода разразилась война, и все такие дела заглохли надолго...

О дальнейшем распространяться не буду: моя деятельность, как писателя, зафиксирована в отделе кадров ССП. Скажу лишь, что число изданий моих книг перевалило за сотню, и они переведены на 30 языков народов наших республик и зарубежных стран. Их общий тираж исчисляется многими миллионами»⁹.

В первой поздравительной телеграмме, пришедшей 6 июня 1976 г. на имя A.M. Волкова писали: «Дорогой Александр Мелентьевич! Секретариат правления Союза писателей СССР, Совет по детской и юношеской литературе горячо поздравляют Вас, ветерана нашей детской литературы, со славным 85-летием. Миллионы ребят знают и очень любят Ваши замечательные повести, сказки, пьесы, идущие с успехом на сценах взрослых и детских театров страны. Ваши произведения учат юных граждан добру, благородству, мужеству. Особой популярностью пользуются Ваши книги «Волшебник Изумрудного города», «Семь подземных королей», «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Искренно желаем Вам, Александр Мелентьевич, здоровья, новых творческих радостей»¹⁰. Подобные телеграммы он получил от секретариата правления Союза писателей РСФСР, а также от секретариата правления Московской писательской организации, подписанной М. Лукониным, А. Рекемчуком, М. Прилежаевой и В. Разумневичем.

Одним из подарков к 85-летию писателя было необычное письмо Михайловой Светланы из Балаково Саратовской области: «Дорогой, милый сказочник, здравствуйте! Мне девятнадцать лет, я учусь на третьем курсе политехнического института. Несколько лет назад, когда я прочитала Вашу трилогию о Волшебной стране, я написала Вам просьбу продолжить эти замечательные сказки. Такими любимыми и близкими стали для меня Ваши герои. Вы, наверное, получаете тысячи писем с такими просьбами, со словами благодарности и любви. Тогда я думала, что Вы очень-очень молодой писатель. Почему? Тогда я еще этого не понимала. А сейчас я гляжу на Ваши сказки другими глазами. Мир детства, он никогда не стареет. Ваши герои будут жить вечно, как и Маленький принц Экзюпери, как музыка Бетховена, как Джоконда да Винчи. В наш стремительный век скоростей люди рано прощаются с детством, вечно спешат. И от того, какой запас сказок они унесут из детства, может быть, зависит насколько они будут добры, честны, справедливы... Добрый сказочник, огромное Вам спасибо за Ваши изумительные сказки, за Вашу неиссякаемую доброту и юность, которые Вы дарите людям»¹¹. Это письмо как одно из самых ценных было вклеено A.M. Волковым в свой дневник.

14 июня 1976 г. он писал в дневнике: «Вот и начался 86-й год моей жизни. 85-й был для меня тяжелым, принес болезни, операцию... Каким-то окажется 86-й? Отметить мой день пришли родные и друзья. Днем приходил Володя Архангельский. Вечером были М. Прилежаева, И. Стрелкова, А. Аренштейн, И. Токмакова, Л. Владимирский, С. Пономарева, И. Прусаков, В. Морозова, Адик с Тамарой и Павликом, Женя Гришин, Тося с Маргаритой. Было сказано много хвалебных речей»¹².

А через несколько дней писателю, отдыхавшему на даче под Москвой, дети приподнесли еще один подарок. «Сегодня в 16 ч пришли за мной девочки с дачи № 11 по Зеленой зоне и пригласили на самодеятельный спектакль «Волшебник Изумрудного города». «Представление» происходило во дворе на площадке, отгороженной от публики одеялами. Два действия, разделенные пятиминутным антрактом, заняли максимум 20 минут. Все сцены происходили очень быстро, реплики были крайне лаконичны без излишнего многословия. Грима не было, только Лев носил на лице маску. Весь реквизит — кресло, на котором по надобности сидели то Гудвин (мальчик лет 10), то Гингема. Да — еще были башмачки, оклеенные серебряной бумагой. Несмотря на примитивность, спектакль произвел хорошее впечатление. Зрители — папы и мамы артистов — хлопали.

После спектакля попросили выступить меня. Я говорил минут 15, рассказал о своей литературной деятельности, об истории сказочного цикла, о планах на будущее»¹³.

Несмотря на свои 80 с лишним лет A.M. Волков с удовольствием играл в городки вместе со своими внуками Калей, Женей и Сашей. «С утра встал весь разбитый, но когда Каля в 4 часа позвала играть в городки, я пошел. И удивительное дело — играл я сегодня очень хорошо, мои палки по большей части попадали в цель. Получалось даже так, что я тремя рядовыми битами вышиб 11 рюх. Сначала одной палкой выбил 4 рюхи, остаток от «колбасы», которую зажгла Каля. Второй палкой я выбил 4 рюхи из «змеи», которую опять же зажгла Каля. А третьей палкой я зажег с дальней «самолет» и выбил 3 городка. Я пишу об этом так подробно, чтобы показать, что «есть еще порох в пороховницах, не иссякла казацкая сила». Свои «подвиги» я совершал на глазах многочисленной публики»¹⁴. Недюжинное здоровье писателя было залогом его плодотворного творческого долголетия.

Одной из характерных черт писателя A.M. Волкова была его общественная активность. На протяжении многих десятилетий он принимал участие в Неделе детской книги, много и охотно выступал перед детьми с чтением своих сказок в библиотеках, школах, летних лагерях. Даже в преклонном возрасте, когда ему было уже 82 года, он никогда не отказывался от встреч с детской аудиторией. Эти встречи давали ему мощный творческий заряд, были той небольшой толикой славы и признания, за которую он был благодарен своим многочисленным маленьким почитателям.



Библиографические ссылки и примечания

¹. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 8. Окт. 1961 г. — дек. 1962 г.
². Там же.
³. Наши юбиляры // Московский литератор. 1961. 19 июня.
⁴. Иванов А., Фарутин М. Изумрудное слово // Литература и жизнь. 1961. 25 июня.
⁵. Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 12. Янв.-нояб. 1965 г.
⁶. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 17. Л. 128-130.
⁷. Там же. Кн. 22. Л. 208-211. См. статью Дворецкого В. Кавалер ордена Солнца // Ленинское знамя. 1973. 18 февр.
⁸. ГАВКО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 212. Л. 11.
⁹. Архив А.М. Волкова. Дневник. Кн. 23. Л. 66-75.
¹⁰. Там же. Кн. 25. Л. 42.
¹¹. Там же. Л. 84 а.
¹². Там же. Л. 47.
¹³. Там же. Л. 51-52.
¹⁴. Там же. Кн. 19. Л. 99-100.


<...конец главы...>

 Отправлено: 06.10.11 14:09. Заголовок: Чарли Блек пишет: В..

Чарли Блек пишет:

цитата:

В 1968 г. впервые в журнале «Наука и жизнь» (№ 9-12) в сокращенном варианте вышла новая сказка А.М. Волкова «Огненный бог Марранов» с рисунками Л.В. Владимирского.

Чарли Блек пишет:

цитата:

В 1964 г. в журнале «Наука и жизнь» (№ 10-12) увидела свет новая сказка А.М. Волкова «Семь подземных королей» в сокращенном варианте с рисунками Л. Смехова.

Вопрос: а каким боком сказки Волкова к журналу «Наука и Жизнь»?

 Отправлено: 06.10.11 14:18. Заголовок: zaq Почему-то СПК, ..

zaq
Почему-то СПК, ОБМ и ЖТ сначала печатались в этом журнале, а потом уже выходили в виде книги.
Возможно таким образом журнал стремился повысить свою популярность среди маленьких читателей.

 Отправлено: 09.10.11 00:36. Заголовок: zaq пишет: а каким ..

zaq пишет:

цитата:

а каким боком сказки Волкова к журналу «Наука и Жизнь»?

Сказки никаким, а сам Волков "каким". Он печатался на математические темы.
И вообще, в каждом из выходивших номеров научно-популярных журналов обязательно была литературная публикация. И чаще фантастика, фэнтези или сказка.
При советском расхватывании книг "с колес", когда в магазинах не залеживались и 100тысячные тиражи, подписка такого журнала гарантировала дефицитное чтиво.

 Отправлено: 14.10.11 16:08. Заголовок: У бабушки лежат подш..

 Отправлено: 14.10.11 23:32. Заголовок: Железный дровосек пи..

 Отправлено: 15.10.11 01:16. Заголовок: Железный дровосек пи..

Железный дровосек пишет:

цитата:

У бабушки лежат подшивки за пол-века...

А нет ли среди этих подшивок «Жёлтого Тумана» и «СПК»? Если точнее, то хотелось бы найти № 10 за 1964 год и №№ 3, 7, 8 за 1970 год.

 Отправлено: 15.10.11 07:45. Заголовок: Чарли Блек пишет: А..

Чарли Блек пишет:

цитата:

А нет ли среди этих подшивок «Жёлтого Тумана» и «СПК»? Если точнее, то хотелось бы найти № 10 за 1964 год и №№ 3, 7, 8 за 1970 год.

Я у бабушки редко бываю... Попробую.

 Отправлено: 16.11.11 15:46. Заголовок: Глава 15 A.M. Волков..

Глава 15
A.M. Волков как переводчик Ж. Верна
(1939-1958 гг.)

Я занялся переводом Жюля Верна только
из любви к творчеству этого великого
фантаста... За достоинства переводов
ручается мое литературное имя.

A.M. Волков

Жюль Верн был спутником жизни Александра Волкова с малых лет до глубокой старости. Он оказал решающее влияние на развитие воображения, формирование широкого кругозора будущего детского писателя, заинтересовав его не только занимательными сюжетами и яркими образами героев, но и оригинальными техническими изобретениями, точнейшими описаниями разных стран света, геологическими, астрономическими и другими знаниями. Энциклопедизм Ж. Верна стал для него образцом для подражания, которому он старался следовать (он даже выучил французский язык, чтобы «разговаривать» с кумиром на его родном языке). «Сто томов произведений Жюля Верна — колоссальный памятник материальной и духовной культуры XIX века. Трудно назвать такую отрасль науки или техники, проблемы которой не были бы затронуты в романах непревзойденного фантаста. Физика, химия, баллистика, астрономия, геодезия, биология, электротехника и радиотехника, навигация на море и в воздухе...»¹

Но A.M. Волков был не только знатоком и страстным почитателем творчества Ж. Верна, но и его неутомимым популяризатором. «Вообще, я поставил своей целью познакомить советского читателя с малоизвестными или совсем неизвестными в СССР произведениями великого французского писателя»². Для этого он собирал французские издания Ж. Верна, а также обращался во Всесоюзное объединение «Международная книга» с просьбой о том, чтобы выписали из Франции некоторые посмертные романы писателя.

После выхода в свет в 1939 г. в журнале «Пионер» сокращенного перевода A.M. Волкова романа Ж. Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» (с предисловием А. Ивича и рисунками П. Митурича) последовал длительный период «затишья».

В 1945 г. A.M. Волков с увлечением корректировал для Детгиза переведенный еще в 1941 г. роман Ж. Верна «Родное знамя». Работа над романом отразила глубоко личное отношение А.М. Волкова к Ж. Верну. Превознося положительные качества французского романиста, он иногда позволял себе отметить и другое: «Ужасно старик размазывал: теперь редакторы выбросили бы половину»)³. Это дружеское ворчание было выражением искренней привязанности и прощения великому писателю за увлечение длинными описаниями. Однако этот роман Ж. Верна не был опубликован в 1945 г., так как его тематика была связана с вопросом об атомной бомбе (одним из многочисленных предвидений Ж. Верна!).

Пропагандируя роман Ж. Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака», A.M. Волков писал в 1950 г. в Детгиз: «Отдельным изданием роман не был напечатан. А между тем он заслуживает большого внимания — именно в наше время, когда англо-саксонские империалисты, готовя новую мировую бойню, раскидывают свои военные базы по всему земному шару.

В деле разоблачения экспансионистской и расистской идеологии англо-американских поджигателей войны очень важно свидетельство такого писателя, как Жюль Верн — любимый писатель юношества всех стран.

Интересен роман и в другом отношении. Обычно думают, что Жюль Верн не был знаком с проблемами радио. «Приключения Барсака» опровергают это мнение. Жюль Верн не только знал об опытах телеграфирования без проводов, но и со свойственной ему широтой научного предвидения сделал далеко идущие выводы. В его романе мы встречаемся с широко развернутой системой телемеханических устройств. Я считаю, что Детгизу следует издать этот весьма интересный и актуальный роман Ж. Верна»⁴.

Только спустя пять лет этот роман вышел отдельной книгой в Красноярском книжном издательстве с рисунками В. Федотова (тираж 75 000 экз.). В связи с этим 12 апреля 1955 г. A.M. Волков писал руководству Красноярского книжного издательства: «Дорогие товарищи! Мне стало известно, что Вами издан роман Ж. Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» в моем переводе. Хочу рассказать Вам историю появления этого перевода в журнале «Пионер».

Я — большой знаток и ценитель творчества Жюля Верна, произведения которого впервые прочел около шестидесяти лет назад. Я являюсь обладателем большого количества книг Ж. Верна в оригинале, на французском языке (не желая хвалиться, скажу все же, что у меня их значительно больше, чем во Всесоюзной библиотеке им. Ленина). Среди них есть такие уникальные, как «Барсак». Эту книгу я купил в букинистическом магазине в Москве в 1938 г. В России и в Советском Союзе она была совершенно неизвестна, так как во Франции ее издали только в 1919 г. Это посмертное произведение Ж. Верна. Желая ознакомить советского читателя с этим прекрасным романом (который, к моему удовольствию, оценили и Вы), я предложил сделать его перевод для журнала «Пионер». Это предложение было принято, и роман появился на свет на русском языке.

В журнале это не указано, но перевод является значительным сокращением. В оригинале роман занимает примерно 21 печатный лист, а в моем переводе получилось 10,34 авт. л. Книгу в Вашем издании я видел, оформление мне понравилось, рисунки т. Федотова очень удачны. Но почему Вы выпустили ее без переплета? Итак, книга сокращена наполовину — этого требовали условия помещения в не очень объемистом журнале. Я бы не сказал, что книга от сокращения очень пострадала: я провел над нею большую редакторскую работу, выжал «воду», убрал некоторые второстепенные персонажи и выбросил незначительные сцены, самый язык сделал более сжатым и энергичным.

И все же для отдельного издания следовало бы кое-что восстановить. Но тут винить некого. И Вы не знали, что на свете еще существует А. Волков, и что можно его разыскать, и я не предполагал о Вашем намерении издать «Барсака». Но, если Вы решите переиздать книгу через год-другой, учтите мое замечание.

Несколько слов о себе. Я — не профессонал-переводчик. Мне принадлежит широкоизвестная сказка «Волшебник Изумрудного города» (вышла тиражом в 227 тыс. экз. тремя изданиями в 1939-40 гг.). Во время только что прошедшей «Недели детской книги» в Москве меня осаждали расспросами и библиотекари, и юные читатели — когда будет переиздан «Волшебник»? Ведь то, что было до войны, зачитано до лохмотьев, книжка пользовалась огромным спросом. Но планы Детгиза крайне загружены, а в областные издательства я с предложениями не обращался.

Мною написаны исторические романы «Чудесный шар», «Два брата», «Зодчие» и ряд других книг. Все написанные мною книги переведены за границей, в странах народной демократии. Литературной работы мне, как говорится, хватит по горло, а переводами я занимаюсь только из любви к творчеству Ж. Верна. У меня и сейчас лежит перевод малоизвестного у нас романа Ж. Верна «Лицом к знамени». В дореволюционное время он издавался под заглавием «Родное знамя». Роман мною был переведен в 1941 г. для журнала «Вокруг света», но наступила война, журнал закрылся, а после войны совершенно изменил свой характер. Занятый работой над своими книгами, я никуда больше этот перевод не предлагал. Если он Вас заинтересует — вышлю с удовольствием. Кстати, он тоже несколько сокращен по требованию журнала — с 10 л. до 7 л. И буквально на днях я перевел не издававшийся в Советском Союзе рассказ Ж. Верна «В 2889 году» («День американского журналиста»). Рассказ мне понравился тем, что он представляет острый политический памфлет, весьма актуальный именно в наши дни.

Я Вам предлагаю, дорогие товарищи, издать такую жюльверновскую книгу: «Лицом к знамени», «В 2889 году», «Мошенничество» (это сатирическая повесть об американских нравах, написанная Ж. Верном в 1863 г. после его поездки в Америку). Получится книга, объемом примерно такая же, как «Барсак». В том, что она разойдется, беспокоиться не придется, издательство в убытке не будет. «Мошенничество» я для Вас быстро переведу, это повестушка на 2 печатных листа. Мне кажется, мы могли бы вместе с Вами сделать многое для распространения малоизвестных или совсем неизвестных романов великого фантаста, и это гораздо лучше, чем без конца переиздавать «Таинственный остров»... В высоком качестве моих переводов Вы, по-моему, убедились»⁵.

«Охота» за жюльверновскими изданиями была постоянной. 3 октября 1956 г. A.M. Волков записал в своем дневнике: «Сегодня у меня день большой удачи! Я пошел в банк и зашел в магазин иностранной книги на ул. Герцена — без особых, впрочем, надежд, так как в последнее время Жюль Верн на французском языке совсем перестал появляться. И вдруг мое появление произвело неожиданный эффект — продавец Екатерина Григорьевна потащила меня наверх, в склад, и я был ослеплен открывшимся предо мной богатством: несколько десятков томов Ж. Верна в великолепной сохранности, сверкающие золотом переплетов и обрезов!

Я, конечно, пришел в восхищение, начал пересматривать и еще более восхитился, обнаружив доселе недосягаемого «Джонатана», никогда не издававшегося на русском языке. Я заглянул в магазин по пути в кукольный театр, поэтому взял пока 2 тома: «Джонатана» и «Путешествие стипендиатов» и обещал забрать остальные вечером или завтра утром. Но, выйдя из магазина, я быстро изменил намерения: так было велико мое нетерпение забрать эти сокровища. Я пошел домой, по пути снял в сберкассе деньги, дома разобрался в том, какие романы не нужно менять из-за неважной сохранности, и меньше чем через час уже снова был в магазине.

Всего я купил сегодня 14 новых романов: кроме «Джонатана» — «Ледяной сфинкс», «Безымянное семейство», «Нашествие моря», «Маяк на краю света» и др. Кроме того — 2 тома «Истории путешествий». 13 томов взял на замену. В общем, потратил 840 руб. и ничуть не жалею. Впрочем, часть этих денег верну, продав дубликаты. Теперь у меня около 75 % всего Ж. Верна и нет, примерно, 16 томов»⁶. А в 1960 г. ему удалось приобрести в букинистическом магазине на ул. Герцена 20 томов Ж. Верна на французском языке «в блестящей сохранности». «К сожалению, все эти книги пойдут на замену, ни одного нового романа для пополнения собрания купить не удалось»⁷.

В 1956 г. A.M. Волков договорился о полном варианте романа Ж. Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» в издательстве «Московский рабочий» и принялся за срочную работу. «Усердно работал весь день, перевел первую главу «Барсака»; вернее «доперевел», но, пожалуй, нового текста раза в полтора больше старого. Сделано много — 25 страниц французского текста, но, жалея русские экземпляры, я принял слишком сложную систему обозначений, в которой машинистки, пожалуй, не разберутся. Но работа предстоит адова, я, оказывается, сокращал старика на совесть! Работал с большим увлечением, люблю я переводить!.. Я живу странной жизнью среди двух миров. В большом мире происходят большие и трагические события — бомбардировки, разрывы дипломатических отношений, ультиматумы... И вот, оторвавшись от прослушивания «Последних известий», передающихся сейчас по много раз в день, я погружаюсь в маленький мирок экспедиции Барсака, медленно продвигающейся по африканским дебрям, я живу мельчайшими событиями этого микрокосма, смеюсь над чудачествами Сен-Берена, над перепалками Барсака и Бодрьера... Перевод идет быстро. Вчера я уже перевалил за первую сотню страниц»⁸.

В 1957 г. в журнале «Вокруг света» был издан переведенный A.M. Волковым рассказ Ж. Верна «Обезьяний генерал» («Хиль Бралтар»), а в 1958 г. сокращенный перевод романа Ж. Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» (рисунки В. Колтунова) вышел в Издательстве географической литературы (тираж 350 000 экз.). После выхода романа A.M. Волков писал директору Государственного издательства Географической литературы П.Н. Бурлаке 11 июня 1958 г.: «Я очень сожалею, что ваше издательство выпустило роман Ж. Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» в моем переводе, не поставив меня предварительно об этом в известность. Перевод, который Вы напечатали, был сделан мною впервые на русский язык для журнала «Пионер» 20 лет назад. Перевод этот сокращенный, так как объем журнала не позволял поместить роман полностью. В 1956-57 гг. я сделал для издательства «Московский рабочий» полный перевод романа «Экспедиция Барсака», значительно отредактировав прежний текст. Эти редакционные улучшения можно было внести и в ваше издание.

В конце июня или начале июля в издательстве «Московский рабочий» выйдет однотомник романов Ж. Верна в моих переводах, куда кроме «Экспедиции Барсака» входит роман «Дунайский лоцман», прежде изданный на русском языке всего один раз в 1908 г. маленьким тиражом и ныне представляющий большую библиографическую редкость.

Оба издания «Экспедиции Барсака» выходят почти одновременно, и читатели могут предъявить Вам претензию за то, что в Вашем издании не указано, что перевод сокращенный. Не берясь советовать, думаю, что Вам, может быть, стоит указать на это в еще не напечатанной части тиража.

Я изучаю творчество Ж. Верна очень давно, десятки лет собираю его произведения в оригинале и у меня есть почти полное собрание его романов на французском языке. У меня имеются все посмертные издания романов Ж. Верна и среди них такие, которые совсем не издавались на русском языке или издавались до Октябрьской революции маленькими тиражами и совсем неизвестны русскому советскому читателю. Я могу сделать для Вашего издательства переводы этих романов. Перечисленные ниже романы вполне подходят к профилю Вашего издательства, т.к. носят ярко выраженный географический характер.

1. «Найденыш с погибшей «Цинтии». Этот роман написан Ж. Верном в сотрудничестве с французским писателем Андре Лори в 1885 г., на русском языке никогда не издавался.

2. «Агентство Томсон и К°» — посмертный роман, изданный в 1907 г. На русском языке издан И.Д. Сытиным в 1908 г. небольшим тиражом.

3. «Нашествие моря» — посмертный роман, изданный в 1905 г. в советское время не издавался.

4. «Секрет Вильгельма Шторица» — издан во Франции в 1910 г., на русском языке не издавался. Этот роман уже переведен мною на русский язык впервые под заглавием «Проклятая тайна» и может быть представлен Вашему издательству немедленно, так что его издание можно осуществить быстро»⁹.

Роман «Дунайский лоцман» Ж. Верна привлек и удивил A.M. Волкова не только свойственной фантасту познавательностью и превосходно построенным сюжетом, но и чрезвычайной актуальностью. В сентябре того же 1958 г. в издательстве «Московский рабочий» вышел в свет однотомник романов Ж. Верна в переводах A.M. Волкова «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» и «Дунайский лоцман»¹⁰ (иллюстрации Н. Кривова и М. Рабиновича) тиражом 200 000 экз., а в 1960 г. в Башкирском книжном издательстве был опубликован полный перевод романа Ж. Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» тиражом 30 000 экз.

Перевод A.M. Волкова в однотомнике Ж. Верна вызвал отрицательную рецензию Н. Гнединой (М. Надеждиной). Подчеркивая, что Н. Гнединой обнаружено лишь около 20 ошибок и неудачных мест на 700 страниц книги, A.M. Волков писал: «Глубоко несправедливая рецензия т. Гнединой проникнута духом цеховщины и недоброжелательства. Немногие ошибки переводчика А. Волкова раздуты до невероятия, небольшое их количество переведено в большое качество, если позволительно так выразиться. Переводы опорочены совершенно незаслуженно. Очень жаль, что работник советской литературы стал на такой не товарищеский путь при оценке работы другого литератора. Многие советы и замечания т. Гнединой заставляют сомневаться в ее квалификации как переводчика, по-видимому, она отстала от современных установок в этом деле.

На мысль невольно приходит сравнение рецензии Н. Гнединой с рецензией Н. Белинович на мой перевод романа «Дунайский лоцман». Н. Белинович, прекрасный знаток французского языка, на котором она говорит с детства, писательница, автор популярных детских книг, но не член секции переводчиков и, следовательно, литератор, не зараженный цеховым высокомерием, дала об этом переводе блестящий отзыв, строки которого не буду здесь цитировать. А Н. Белинович нашла в «Дунайском лоцмане», пожалуй, больше ошибок и неудачных мест, чем Н. Гнедина.

Но Н. Белинович «из-за деревьев увидела лес», она подошла к вопросу принципиально, по-товарищески, думая лишь о пользе дела. Она без язвительных тирад указала переводчику А. Волкову на его ошибки, и он принял ее указания, как принял и указания Н. Гнединой, хотя и пропитанные ядом недоброжелательства — конечно, лишь те указания, которые являются верными и улучшающими текст книги»¹¹.

В 1958 г. A.M. Волков предлагал Детгизу обработку книги французского писателя М. Гешо «Лис Ловкач и Волк Обжора», а в 1959 г. перевод и издание двух посмертных романов Ж. Верна «Проклятая тайна» и «Потерпевшие крушение на «Джонатане», однако эти предложения не были приняты.

Сохранилось также обращение A.M. Волкова в 1958 г. в Московский театр сатиры к главному режиссеру театра, заслуженному артисту РСФСР В.Н. Плучеку с предложением повести «Клуб шутников», написанной по мотивам произведения американского писателя Э. Гамильтона «Звездный гость», как основы для сатирической комедии. В ответе В.Н. Плучек охарактеризовал A.M. Волкова как потенциального автора театра сатиры, но от предложенной вещи отказался в связи с проблемами редактирования.

В ответ на предложение издать роман Ж. Верна «Необычайные приключения экспедиции Барсака» главный редактор узбекского издательства «Ёш гвардия» Суннатулла Анарбаев сообщил в 1962 г., что Министерство культуры Узбекистана запрещает издавать иностранную литературу на русском языке.

В 1962 г. был опубликован рассказ-шутка Ж. Верна «Десять часов на охоте» в переводе А.М. Волкова в альманахе «Охотничьи просторы» (№ 16).

С предложением о сотрудничестве A.M. Волков обратился в 1963 г. к известному переводчику и литературоведу Евгению Павловичу Брандису¹²: «Как и Вы, я очень интересуюсь творчеством великого фантаста. Я много лет собираю его произведения в оригинале и думаю, что мое собрание романов Жюля Верна на французском языке, возможно, единственное в стране. Во всяком случае оно намного полнее того, что имеется в Ленинской библиотеке и Государственной библиотеке иностранной литературы. У меня нет только 3-4 его вещей. Посмертные романы, начиная с «Дунайского лоцмана» и «Барсака» у меня есть все.

И вот какое у меня к Вам, Евгений Павлович, предложение. Может быть, оно Вас удивит, а может быть и нет. Я предлагаю Вам сотрудничество в создании однотомника Жюля Верна, который включил бы в себя романы «Секрет Вильгельма Шторица» и «Потерпевшие крушение на «Джонатане».

«Секрет Вильгельма Шторица» был издан в приложении к журналу «Вокруг света» в 1917 году (под заглавием «Проклятая тайна»), но это — такая библиографическая редкость, что я ни разу не встречал ее. Несколько лет назад я перевел «Шторица» на русский язык. Роман «Потерпевшие крушение на «Джонатане» никогда не переводился на русский язык.

И вот что получается. «Шторица» я предлагал нескольким издательствам. Областные и хотели бы издать эту вещь, но им запрещают это делать. А центральные здесь, в Москве, не берутся за это. «Джонатана» я тоже предлагал нескольким издательствам, тот же результат... Как видно, в Ленинграде более «чутко и дружелюбно» относятся к Ж. Верну! И, может быть, Вы смогли бы договориться о выпуске однотомника из этих двух посмертных романов Ж. Верна, совершенно не известных советскому читателю.

Вы пишете, что могли бы прислать мне второе издание вашего «Жюля Верна». Буду очень рад его получить. Первое издание стоит у меня в шкафу рядом с моей «жюльвернианой», как ценный справочник. Я нашел в Вашей книге очень много интересного для себя»¹³.

Оказалось, что «Джонатан» был уже переведен в Ленинграде по просьбе Е.П. Брандиса, но также не нашел заинтересованного издательства. «Если представится случай, я охотно взялся бы вместе с Вами за подготовку нового однотомника Жюля Верна... Судя по всему, у нас с Вами много общих интересов», — отвечал в конце октября 1963 г. Е.П. Брандис A.M. Волкову¹⁴. Несмотря на то, что очередное обращение их в Детгиз осталось без ответа, они на протяжении многих лет продолжали сотрудничать.

Желая пополнить свое собрание сочинений Ж. Верна на французском языке (у него недоставало 6 книг из 65), A.M. Волков в апреле 1964 г. обратился с просьбой о содействии к директору объединения «Международная книга» И.Г. Казеннову, однако эта попытка не увенчалась успехом.

Примечательно, что идеи, высказанные Ж. Верном, находили продолжение даже в волшебных сказках A.M. Волкова. Так, в «Тайне заброшенного замка» для героя Фреда Каннинга он позаимствовал способ производства динамита из «Таинственного острова» Ж. Верна. «Фред, без сомнения, читал этот популярный роман, и я об этом скажу. Но Фред в несколько раз увеличит взрывную силу динамита какой-то секретной присадкой, которую он изобрел сам»¹⁵.

Таким образом, восхищение оригинальностью мысли и технической новизной проектов французского романиста были тем неисчерпаемым багажом, который стимулировал творчество детского сказочника. Характерными чертами A.M. Волкова как переводчика была исключительная добросовестность, усиленное внимание к слову и тексту оригинала, большое трудолюбие, а подспорьем в этой работе ему служили уникальная французская Жюльверниана, справочные издания и географические атласы, которые он многие годы собирал для своей библиотеки.



Библиографические ссылки и примечания

¹. Волков A.M. Поздние романы Ж. Верна (послесловие) // Верн Ж. Дунайский лоцман. Необыкновенные приключения экспедиции Барсака. М., 1958. С. 549.
². Архив A.M. Волкова Литературные документы. Т. 5. 1956-1958 гг.
³. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 6. Л. 161.
⁴. Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Том дополнительный. 1918-1960 гг.
⁵. Там же.
⁶. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 9. Л. 104-106.
⁷. Там же. Кн. 12. Л. 57.
⁸. Там же. Кн. 9. Л. 113, 115.
⁹. Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Том дополнительный.
¹⁰. Положительный отзыв на перевод «Дунайского лоцмана» был дан 25 октября 1956 г. Надеждой Белинович // Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 5.
¹¹. Там же. Т. 5. 1956-1958 гг.
¹². См. более полную переписку с Е.П. Брандисом в приложении 1.
¹³. Архив A.M. Волкова. Литературные документы. Т. 9. Янв. — дек. 1963 г.
¹⁴. Там же.
¹⁵. Архив A.M. Волкова. Дневник. Кн. 19. Л. 109-110.