Глава 7
Литературная деятельность A.M. Волкова в Москве (1935—1941 гг.) Должно родиться, а не сделаться детским
писателем... Детские книги пишутся для
воспитания, а воспитание — великое
дело: им решается участь человека.
В.Г. Белинский
Начало 1930-х гг. ознаменовалось для советской литературы коренной организационной реформой, последовавшей вслед за постановлением ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» от 23 апреля 1932 г. Согласно этому документу были ликвидированы многочисленные писательские ассоциации и созданы предпосылки для объединения их в единый Союз советских писателей. Во главе этой работы стоял A.M. Горький, понимавший также насущную необходимость развития советской детской литературы. В 1933 г. он писал: «Мы обучаем ребят грамоте с семи-восьмилетнего возраста, но нашим детям нечего читать. Каждый год появляются сотни тысяч новых читателей, а книг для них нет. В любом колхозе, в любом рабочем поселке, где только организуются детские очаги и ясли, возникает спрос на детскую книжку. Камчатка, Дальний Восток, Северный край требуют книг для дошкольников. Но что нам ответить далеким окраинам, когда в Москве и в Ленинграде дети не имеют комплекта книг, существенно необходимого для их развития?»
1 Потребность в детской книге реализовалась в 1933 г. в создании первого в мире специализированного издательства — «Детского издательства» (Детиздата). Новому издательству A.M. Горький выдал рекомендации по тематике будущей детской книги (это естественнонаучные темы — о земле, воздухе, воде, растениях, животных; исторические; о науке и технике; сказки и фантастика), составленные им на основании опросов детей в 1929 г. и 1933 г.
2 A.M. Горький констатировал: «В общем, нам необходимо строить всю литературу для детей на принципе совершенно новом и открывающем широчайшие перспективы для образного научно-художественного мышления; этот принцип можно формулировать так: в человеческом обществе разгорается борьба за освобождение трудовой энергии рабочих масс из-под гнета собственности, из-под власти капиталистов, борьба за перевоплощение физической энергии людей в энергию разума — интеллектуальную, — борьба за власть над силами природы, за здоровье и долголетие трудового человечества, за его всемирное единство и за свободное, разнообразное, безграничное развитие его способностей, талантов. Вот этот принцип и должен быть основой всей литературы для детей и каждой книжки, начиная с книжек для младшего возраста»
3.
Собравшийся 17 августа — 1 сентября 1934 г. I Всесоюзный съезд писателей СССР, объединивший 2 500 писателей в Союз советских писателей, поддержал речь A.M. Горького о призыве в литературу знающих и опытных людей. Солидаризуясь с этой точкой зрения, известный детский поэт С.Я. Маршак в своем содокладе о детской литературе сказал: «Сейчас в литературе и педагогике происходит серьезная переоценка роли детского писателя. И надо полагать, что эта переоценка принесет скорые и ощутимые результаты. Наши критики, наши редакторы, наши педагоги станут настоящими бережными селекционерами детской поэзии, и только тогда расширится круг людей, работающих над книжкой, только тогда повысится идейный и художественный уровень детской литературы... Ребятам нужна художественно-научная, географическая, историческая, биологическая, техническая книжка, дающая не разрозненные сведения, а художественный комплекс фактов»
4.
Призывы A.M. Горького и С.Я. Маршака в детскую литературу сыграли немаловажную роль в судьбе A.M. Волкова. Поэтические и прозаические опусы А.М. Волкова в 1910—20-х гг. послужили своеобразной прелюдией к профессиональной деятельности в области детской литературы в 1930-е гг. Первым большим произведением, за которое взялся A.M. Волков, была повесть на историческую тему. Еще осенью 1931 г. в старинной летописи он натолкнулся на короткий рассказ, повествующий о первом полете на воздушном шаре русского изобретателя Крякутного в 1731 г. в г. Рязани, и у него зародился сюжет исторического произведения «Первый воздухоплаватель» (впоследствии названный «Чудесным шаром»). В последующие годы после изучения исторических источников и литературы о царствовании Елизаветы Петровны были написаны несколько глав этой повести.
Однако решающим толчком для продолжения этой работы стала для A.M. Волкова случайная встреча со своим земляком, знакомым по Усть-Каменогорску, известным писателем-сибиряком Ефимом Николаевичем Пермитиным. Именно ему A.M. Волков 2 декабря 1935 г. прочитал наброски первых глав «Воздухоплавателя». «Сначала Ефим вооружился карандашом и бумагой, чтобы сделать заметки, но потом бросил это. Чтение увлекло его, как он потом признался. С душевным волнением ждал я приговора, когда окончил читать. «Да, безусловно, ты можешь писать и тебе нужно писать», — сказал Ефим. Этот день был переломным в моей жизни. У меня раньше не было достаточной уверенности в своих силах, а теперь она появилась. Ефим обещал мне помощь в работе, а это очень важно. В писательском «ремесле», как и во всяком другом, есть свои приемы и надо их знать, одного таланта мало»
5.
Стремление к профессии литератора стало для Александра Мелентьевича смыслом его работы, тем единственным призванием, которому посвящена каждая минута жизни. В его дневнике от 29 ноября 1935 г. осталась такая запись: «Мечты того далекого времени: когда думаю об этой будущей перемене в моей жизни, сердце замирает, как будто летишь с крутой горы вниз на салазках, и это не неприятно! Какое-то сладостное замирание сжимает сердце, и хотел бы скорее приблизить минуты моего «превращения» в литератора»
6.
Необходимо подчеркнуть, что обращение А.М. Волкова к детской аудитории было чрезвычайно актуально. Как человек эрудированный, сам воспитывавший сыновей, много лет отдавший педагогическому труду в школьных классах, он понимал, какая литература нужна детям и юношеству. Личные пристрастия к творчеству для детей у А.М. Волкова удивительным образом сочетались с решением острых вопросов развития новой советской детской литературы в конце 1920-х — середине 1930-х гг.
С 15 по 19 января 1936 г. в Москве было проведено первое Всесоюзное совещание по детской литературе при ЦК ВЛКСМ, которому по личной инициативе И.В. Сталина из ведомства Наркомпроса было передано руководство изданием детской литературы и Детиздат. Участники этого совещания обсудили вопросы о языке, тематике, стиле, привлечении в детскую литературу лучших, талантливых писателей, художественном оформлении, уровне и характере критики, об увеличении выпуска новых книг для нового читателя. По этому поводу М. Ильин говорил:
«Детская книга — это книга, которая обращается к совершенно особенному читателю. Это такой читатель, который жадно хочет знать. Книга нужна ребенку потому, что он бессознательно ищет в ней витамины роста, элементы, необходимые для развития»
7. По «горячим следам» этого совещания С.Я. Маршак писал в газете «Правда»: «Еще недавно делами детской литературы занимался весьма тесный круг людей — педагогов, рецензентов, библиографов и профессиональных детских писателей. Разговаривать об искусстве для детей тогда не приходилось. Зато мы долго спорили о том, имеет ли право сказочная лягушка говорить по-человечьи — с упрямыми схоластами из метод. кабинетов. Трудно выветрить схоластический дух из помещения детской литературы. Но зато сейчас широко открыты все форточки. О ребенке, о книге для ребенка, о его игрушке, о его праздниках думают сейчас много и серьезно... Но сотня людей, которая работает в детской литературе сейчас, никогда не создаст той обширной и разнообразной библиотеки, которая нужна для наших воспитательных целей. Нам нужно каждый день находить нового человека»
8.
В декабре 1936 г. состоялось второе Всесоюзное совещание по вопросам детской литературы, и выступивший на нем секретарь ЦК ВЛКСМ Файнберг указал на очевидный перелом в издании детской литературы: если в 1935 г. было издано 18 млн детских книг, то в 1936 г. — 30 млн. Было отмечено расширение тематики детских книг — от классических произведений, которые раньше для детей почти не издавались, до разработки современных тем для детей. Намечалось создание при всех начальных, неполных средних и средних школах СССР обширных ученических библиотек. В докладах руководителей издательств отмечалось, что создан целый ряд новых серий: «Библиотека романов и приключений», «Книга за книгой», «Пушкинская библиотека». На совещании отмечалось, что большое место в изданиях 1936 г. заняли и сказки, названные наиболее забытым видом литературы.
Однако и на этом совещании четко отслеживалась идеологическая линия партии. В репликах, которыми секретарь ЦК ВЛКСМ А.В. Косарев не раз прерывал докладчиков, он подчеркнул необходимость строжайшей бдительности в издании детской книги, указывая на несколько случаев явно контрреволюционных вылазок при оформлении детской литературы.
После 1935 г. А.М. Волков продолжал работать над своей исторической повестью, регулярно посещал Ленинскую библиотеку, ходил в Третьяковскую галерею для тщательного осмотра исторических и пейзажных полотен, относящихся к описываемой эпохе, собирал планы Петербурга и Петрозаводска XVIII в., Шлиссельбургской крепости, срисовывал старинные здания Петербурга, совершенствовал стиль изложения и сюжет. Первая редакция повести «Первый воздухоплаватель» была им закончена в марте 1936 г.
В середине 1930-х гг. наряду с работой над исторической повестью A.M. Волков решил продолжить изучение английского языка, начатое еще в г. Усть-Каменогорске в 1910-х гг. Занимаясь в кружке английского языка для преподавателей в Минцветмете, A.M. Волков получил, в числе прочих, от руководителя кружка В.П. Николич сказку американского писателя Фрэнка Лимана Баума «Мудрец из страны Оз». В связи с этим он писал в дневнике: «Читал я ее впервые, если не ошибаюсь, в 1934 или 1935 году, и она очаровала меня своим сюжетом и какими-то удивительно милыми героями. Я прочитал сказку своим ребятам Виве и Адику, и она им тоже страшно понравилась. Расстаться с книжкой (очень хорошо к тому же изданной) мне было жаль, и я очень долго держал ее у себя под разными предлогами и, наконец, решил перевести ее на русский язык, основательно при этом переработав. Работа увлекла меня, я проделал ее в какие-нибудь две недели. Когда прочитал сказку Пермитину он очень высоко оценил мою работу и сказал: «Это — литературное событие!»
9 Сказка была переведена А.М. Волковым с 6 по 21 (или по 26, есть два разноречивых свидетельства) декабря 1936 г. Таким образом, в 1935—1936 гг. A.M. Волковым было положено серьезное начало литературной работе.
Путь к детям сказки A.M. Волкова был непрост. Он представляет собой замысловатую историю с именами известных литературных авторитетов, длившуюся более двух лет. Причины двухлетнего «выхаживания» сказки объясняются вполне объективными обстоятельствами: политической бдительностью по отношении ко всему иностранному — «буржуазному», негативными отзвуками литературной дискуссии 1920-х гг. о праве сказки и фантазии на существование в социалистическом обществе, трудностями вступления в «большую» литературу начинающего, никому не известного автора.
26 марта 1937 г. A.M. Волков предложил рукопись «Волшебника Изумрудного города» для прочтения редактору Детиздата Н.А. Максимовой
10 и получил положительный отзыв о рукописи (после долгого сравнения с текстом сказки Ф. Баума). Затем, внимая призывам A.M. Горького и С.Я. Маршака в детскую литературу, он решился обратиться к самому С.Я. Маршаку. «Этим было положено начало довольно тесным отношениям между нами, которые продолжались в течение ряда лет. Когда я, как говорится, стал на ноги, эта связь прекратилась, но не в силу моей неблагодарности, а просто потому, что не люблю без надобности беспокоить занятых людей, а занятость Маршака общеизвестна»
11.
В письме от 2 апреля 1937 г. A.M. Волков писал: «Многоуважаемый Самуил Яковлевич! Простите, что обращаюсь к Вам, но я, если можно так выразиться, Ваш «литературный крестник». Несколько слов о себе. Я — доцент математики одного из московских институтов. Педагогической деятельностью занимаюсь много лет. Работал в низшей школе, в средней, а теперь в высшей. Детей, их интересы знаю «до дыхания». К литературе всегда имел склонность. Двенадцати лет начал писать роман с потрясающе-оригинальной фабулой: герой по имени Жерар Никльби (!) после кораблекрушения попадает на необитаемый остров. К сожалению, первые главы этого «монументального» произведения не сохранились для потомства... Живя еще в Сибири (я — сын крестьянина, родом с Алтая), писал детские пьесы, которые с успехом шли в школах.
Потом переехал в Москву, занялся научной работой, написал несколько трудов по математике. Влечение к литературе, казалось, заглохло. Но это только казалось. Оно дремало в глубине души и воскресло с новой силой, разбуженное Вашими статьями в «Правде», где Вы призывали новых людей в детскую литературу. Я не мог противостоять искушению и стал писать.
Основной моей работой в 1936 году являлась историческая повесть «Первый воздухоплаватель» (я ее теперь почти закончил). Но в промежутках между работой над повестью я переработал неизвестную в нашей литературе сказку одного американского писателя (я знаю языки латинский, французский, английский и немецкий), увлекшую меня оригинальной фабулой и какой-то особой поэтической прелестью. Я значительно сократил книгу, выжал из нее воду, вытравил типичную для англо-саксонской литературы мещанскую мораль, написал новые главы, ввел новых героев. Сказку я назвал «Волшебник Изумрудного города».
Хотел бы, прежде всего, подвергнуть эту работу Вашему суду, Вашей оценке. Откровенно скажу Вам — работая над сказкой, я чувствовал себя неловко, хотя и прекрасно сознаю всю огромную важность детской литературы. Но Ваша новая статья о Льюисе Кэрроле, авторе «Алисы в стране чудес» влила в меня уверенность. Я знаю эту сказку, но не предполагал, что автор — мой коллега по научной работе, профессор математики!
Итак, уважаемый Самуил Яковлевич, разрешите прислать Вам рукопись сказки. Она невелика — около четырех печатных листов. Вы вдохновили меня на литературную работу, от Вас хотел бы я услышать ее оценку»
12.
Вскоре, 9 апреля 1937 г., из Ленинграда от С.Я. Маршака пришло ответное письмо: «Многоуважаемый Александр Мелентьевич, Ваше письмо очень меня порадовало и заинтересовало. Надеюсь, что рукописи Ваши еще больше меня обрадуют. Жду присылки «Первого воздухоплавателя» и «Волшебника Изумрудного острова» [так в тексте. —
Т.Г.]. Постараюсь — насколько позволит мое здоровье, а оно последнее время довольно в плохом состоянии — поскорее прочесть обе вещи и написать Вам с полной откровенностью, что я о них думаю. То, что Вы пишете о себе и о своей работе, дает мне основание предполагать, что Вы окажетесь полезным и ценным человеком для нашей детской литературы»
13. Реплика A.M. Волкова: «Теперь, почти через четверть века, думаю, можно сказать, что я в какой-то мере оправдал надежды Маршака»
14. Это весьма скромная оценка A.M. Волковым своего труда.
11 апреля 1937 г. A.M. Волков отправил С.Я. Маршаку рукопись «Волшебника Изумрудного города» с письмом: «Многоуважаемый Самуил Яковлевич! Посылаю Вам «Волшебника Изумрудного города». Хотелось бы, чтобы рукопись Вас порадовала. С нетерпением буду ожидать Вашего отзыва, но, конечно, ничуть не хочу стеснять Вас в сроках: пусть их продиктуют Ваши время и здоровье.
Я должен сделать несколько предварительных замечаний. Сказка Фр. Баума имеет объем в шесть печатных листов. Из оригинала сохранилось (и притом в свободной переработке), я думаю, около трех. Две главы, замедляющие действие и прямо не связанные с сюжетом, я выбросил. Зато мною написаны главы «Элли в плену у Людоеда», «Наводнение» и «В поисках друзей». Во всех остальных главах сделаны более или менее значительные вставки. В некоторых случаях они достигают полстраницы и более, в других — это отдельные абзацы или фразы. Конечно, их все невозможно перечислить — их слишком много.
Хотелось бы услышать Ваше мнение как о сказке в целом, так и вставленных мною главах — входят ли они органически в сюжетную ткань сказки, не нарушают ли стиля повествования?
Очень также прошу Вас, Самуил Яковлевич, обратить особое внимание на идеологическую сторону. Я старался провести через всю книгу идею дружбы, настоящей, самоотверженной, бескорыстной дружбы, идею любви к родине. Не знаю, насколько это мне удалось.
Я очень прошу Вас читать сказку с карандашом в руке и делать в рукописи все поправки и замечания, какие Вы сочтете нужными. Я буду Вам за это бесконечно благодарен.
«Первого воздухоплавателя» я сейчас окончательно чищу и правлю перед последней перепечаткой. Нужно сказать, что он прошел у меня несколько редакций и сейчас будет перепечатываться в пятый раз (а в некоторых местах и больше). Но об этом после. Надеюсь выслать Вам повесть к 1 мая. У меня сейчас большая «нагрузка» по основной работе (заведую кафедрой, читаю аспирантские курсы и т.д.), но каждую свободную минуту я посвящаю литературе. Простите за длинное письмо. Хотелось бы написать и более, но не буду злоупотреблять Вашим временем»
15.
В письме от 3 июня 1937 г. С.Я. Маршак писал A.M. Волкову: «Рукопись Вашу («Волшебник Изумрудного острова») я получил и сейчас же прочел, но болезнь помешала мне своевременно ответить Вам.
В повести много хорошего. Вы знаете читателя, пишете просто. У Вас есть юмор. Когда мы с Вами увидимся — либо в Москве, либо в Ленинграде, если Вы сможете сюда приехать, — я выскажу Вам некоторые свои замечания в отношении языка, стиля и т.д. Пока же я хочу только сказать Вам, что — по моему впечатлению — Вы можете быть полезны детской нашей литературе.
Если говорить о недостатках повести, то я пока указал бы только на один, объясняющийся, впрочем, тем, что в основу повести положена иностранная сказка: повесть немножко вне времени. Разумеется, в сказочной, фантастической повести Вы имеете право на некоторую отвлеченность и «вневременность». Но если Вы вчитаетесь в «Алису», Вы увидите, что несмотря на всю фантастику — Вы чувствуете в этой вещи Англию совершенно определенной эпохи. Даже на пересказах и переводах всегда есть печать того или другого времени. Есть какая-то точка зрения, по которой можно почувствовать, где и когда это делалось.
Все же я хотел бы, чтобы Ваш первый опыт дошел до читателя. Я поговорю о повести с редакцией Детиздата (если Вы против этого не возражаете), и тогда решим, как и с кем Вы будете над книгой работать. Надеюсь, что редакция долго не задержит вопроса о том, может ли она включить книгу в свой план. Я сейчас чувствую себя немного лучше, чем прежде, и если Вы пришлете мне вторую свою книгу, с удовольствием ее прочту»
16. Окрыленный таким отзывом С.Я. Маршака, A.M. Волков надеялся на быстрое решение вопроса об издании сказки, однако в начале сентября 1937 г. редактор Детиздата Н.А. Максимова сообщила ему, что и в 1938 г. издательство не может издать сказку, так как план очень сжат.
Отчаявшись, 7 сентября 1937 г. A.M. Волков написал письмо в ЦК ВКП(б) на имя директора Детгиза А.А. Андреева: «19 января 1936 года на Всесоюзном совещании по детской литературе Вы призывали создать новые кадры детских писателей. На Ваш призыв, т. Андреев, я решил откликнуться делом, решил внести свой вклад в дело создания детской исторической книги. Я — сын крестьянина из глухой алтайской деревни. Отец дал мне первоначальное образование на медные гроши. С 16 лет я сам пробивал себе дорогу. Упорным трудом я продвигался вперед: из учителя начальной школы стал доцентом столичного вуза, одним из лучших преподавателей института, много раз премированным ударником. Самобразованием закончил три высших учебных заведения, изучил пять иностранных языков. У меня за плечами 27 лет педагогической работы, но я бодр и полон энергии и здоровья, я всегда учусь, совершенствую свои знания. Весной этого года я закончил Марксистско-ленинский университет для научных работников и сейчас работаю над изучением трудов Маркса, Ленина, Сталина. Литература всегда привлекала меня. Еше 13 лет я начал писать роман, который, впрочем, не ушел дальше 20-й страницы. Став учителем, писал рассказы, написал целый ряд детских пьес, с успехом исполнявшихся на сценах. Я прекрасно знаю детские интересы, характер детской книги мне понятен в совершенстве. Работая в средней школе, я много лет преподавал историю. Вот почему меня увлекла мысль о создании исторической повести. Иду я в литературу не из-за корыстных соображений легкого заработка, так как моя прямая работа меня вполне обеспечивает — нет, меня влечет горячее желание поработать для блага нашей советской родины на трудном, заброшенном участке детской литературы.
Занятый ответственной преподавательской работой (я выполняю профессорские обязанности — чтение лекций, руководство работой аспирантов и т.д.), в трудных жилищных условиях (на 6 человек семьи, из которых двое малолетних детей, 22 кв.м. жилплощади), я не пал духом перед трудностями и после 1,5-годичной напряженной работы написал повесть «Первый воздухоплаватель». Моя повесть обосновывает в художественной форме тот неоспоримый факт, что честь создания первого воздушного шара, задолго до братьев Монголфье, принадлежит русскому народу. Тема завоевания человеком воздушной стихии заканчивается показом нашего непобедимого Красного воздушного флота, силы и гордости нашей советской страны.
Я считал, что если моя книга пригодна к печати, то встретит в Детиздате хороший прием. Повесть признана вполне пригодной, но ее отказались включить в план 1936 года, хотя в этом плане почти полное отсутствие исторических книг советских писателей. По-прежнему там доминируют Вальтер Скотт, Конан-Дойль, Феликс Гра и т.д. Вы говорили в начале 1936 года:
«Слишком много Детгиз наметил издать в представленном плане классиков и мало современных тем детской литературы... Детгиз идет по линии наибольшей легкости в работе». И еще: «...Наши издательства, очевидно, думают, что или писатели будут создаваться сами по себе, или их будет готовить для них кто-то другой, вместо того, чтобы самим внимательно работать над выращиванием каждого начинающего писателя в хорошего писателя, всячески ему в этом помогая».
Ваши слова не потеряли актуальности и сейчас в конце 1937 года. Начинающему писателю по-прежнему нет места даже и тогда, когда он приходит с готовой, вполне пригодной вещью.
Т. Андреев! Помогите мне пробить эту глухую стену равнодушия, враждебности, встречающую начинающего писателя в Детиздате!
Поверьте мне, что я горю желанием быть полезным деятелем в детской исторической литературе. От предков — сибирских крестьян — я унаследовал большое упорство и трудоспособность. Пока моя книга мариновалась в недрах Детиздата, я почти закончил вторую историческую повесть «Искатели правды». Тема — восстание крестьян-горнорабочих Петрозаводского округа, в течение двух лет успешно боровшихся с посланными на их усмирение войсками. Книга в живых образах рисует эпоху Елизаветы Петровны. В голове зреют новые темы из истории родного Алтая, никем и никогда еще не освещенные: заселение богатейшей Бухтарминской долины, восстание казахского народного героя Кенесары Касимова... Но — не хочу переживать горе и радости моих героев в одиночестве!
Между делом, зимой 1936—37 года я перевел и переработал чудесную американскую сказку «Волшебник Изумрудного города». Дети слушают ее, буквально затаив дыхание. Детиздат (редактор Максимова) и ее признает пригодной к печати, но также отказывается включить в план. Для нее также нет бумаги, хотя бумага находится для бесконечных переизданий.
Т. Андреев! Я чувствую, что многое могу сделать, если сумел в течение двух лет при большой нагрузке своим прямым делом написать три книги, чем может похвалиться далеко не всякий писатель-профессионал.
Если потребуется, я представлю Вам свои рукописи. Простите за длинное письмо, хотелось откровенно высказать Вам все, что наболело на душе. Ведь у нас, в свободной советской стране, способности человека не должны стать его проклятием, не должны привести его к горькому чувству неудовлетворенности»
17. Как видим, это письмо, носящее информативный характер, раскрывает мотивы обращения A.M. Волкова к писательскому труду, понимание серьезности и ответственности миссии детской литературы в воспитании молодого поколения, желание автора целеустремленно работать на этом поприще, а также трудности вхождения в детскую литературу начинающего писателя.
12 сентября 1937 г. A.M. Волков отправил письмо в редакцию «Литературной газеты», в котором поведал о своих отношениях с Детиздатом и просил оказать содействие. Рассказывая о перипетиях этого процесса, он писал С.Я. Маршаку 4 октября 1937 г.: «Многоуважаемый Самуил Яковлевич! После телефонного разговора с Вами я, выполняя Ваш совет, пошел в Детиздат к т. Андрееву. Показал ему Ваши письма, рассказал о себе, о своем страстном желании быть полезным детской литературе. Прочтение Ваших писем настроило ко мне т. Андреева очень благожелательно. Т. Андреев обещал выяснить вопрос о «Первом воздухоплавателе» и даже хотел просмотреть его лично... Что же касается сказки, т. Андреев отказался даже разговаривать, сказав, что в Детиздате было чрезмерное увлечение сказками, что сказки они резко сокращают и будут печатать только классиков.
Чего я пока добился? 2 октября пересматривался план издательства на 1938 год. Сегодня я узнал, что повесть «Первый воздуплаватель» включена в него условно. Окончательно вопрос этот решен будет заключением еще одного редактора... Т. Саяпина, старший редактор исторического отдела, дала о повести вполне положительный отзыв, но, конечно, этого в отношении меня, как человека, неизвестного в литературе, оказалось недостаточно.
Дорогой С.Я.! Может быть, Вас не затруднит сообщить мне Ваше мнение о «П.В.», если бы только Вы смогли его прочитать. Страшно хочется узнать Ваш отзыв, высокоавторитетный отзыв человека, которому я обязан тем, что начал писать.
Конечно, я был бы Вам бесконечно признателен, если бы Вы замолвили за меня словечко в ДИ, в первую очередь, по поводу «П.В.», хотя... и сказки, С.Я., ужасно жаль! Простите меня за докуку. Вы так сердечно мне писали, оказали такую поддержку, что я с большим волнением буду ждать Вашего ответа. Хотел бы узнать и о Вашем здоровье»
18. Нужно отметить, что С.Я. Маршак был в это время болен и, видимо, поэтому на письмо ответа не последовало.
11 октября 1937 г. A.M. Волковым было получено письмо из ЦК ВКП(б), где сообщалось, что повесть «Первый воздухоплаватель» включается Детгизом в издательский план 1938 г. Это сообщение подбодрило A.M. Волкова.
-----------------------------------
1. Горький М. Литературу — детям // Горький М. О детской литературе. Статьи, высказывания, письма. М., 1968. С. 112—113.
2. На вопросы — кем вы хотите быть и какие книги вы хотели бы прочесть — А.М. Горький получил более 5 000 детских и взрослых писем.
3. Горький М. О темах // Горький М. О детской литературе. С. 126.
4. Содоклад С.Я. Маршака о детской литературе // Первый Всесоюзный съезд советских писателей. 1934. (Стенографический отчет). М., 1990. С. 23, 38.
5. Архив А.М. Волкова. Первые шаги в большую литературу. 1931—1938 гг. Л. 9—10.
6. Там же. Л. 17—18.
7. Первое совещание о детской литературе при ЦК ВЛКСМ // Правда. 1936. 29 янв.
8. Маршак С.Я. Мертвые и живые книги // Правда. 1936. 20 янв.
9. Архив А.М. Волкова. Первые шаги в большую литературу. Л. 19—20.
10. Максимова Надежда Александровна, редактор Детиздата, в 1960-х гг. — директор Дома детской книги Детгиза. «Это был мой первый редактор, и по первой моей книге у нас с ней было мало разногласий. Помню, на первых страницах рукописи были заметки и поправки, а дальше по 10 страниц подряд и более шли без единой помарки» // Архив А.М. Волкова. Первые шаги в большую литературу. Л. 21.
11. Архив А.М. Волкова. Первые шаги в большую литературу. Л. 22.
12. Музей истории ТГПУ. О.Ф. 191/8.
13. Архив А.М. Волкова. Первые шаги в большую литературу. Л. 23.
14. Там же.
15. Цит. по кн.: Петровский М. Книги нашего детства. М., 1986. С. 261.
16. Цит. по кн.: Рахтанов И.А. Рассказы по памяти. М., 1966. С. 53—54.
17. Архив А.М. Волкова. Литературные документы. Т. 1. 1921—1940 гг.
18. Там же.
<...продолжение следует...>
Потому что у меня дома всего один значок. 
- дома
- никого нет дома
